Кровь богов сквозь поколения (гет)

Да, боялась она не зря. Мама встретила Кэлен уже на пороге, и, судя по тому, как она щурила глаза, было ясно, что сейчас будет скандал. Кэлен предпочла быстро сбежать в свою комнату и закрыться там. Мама стучала в дверь, требуя открыть замок немедленно, иначе ее дочери придется провести там остаток своей жизни. Но уж лучше прожить целую жизнь в этой комнате, чем выслушивать сейчас все эти нотации, думала Кэлен. Она схватила плеер и надела наушники. Музыка не сильно помогала заглушить звуки. Стуки в дверь продолжались несколько минут, потом все стихло. Это ненадолго. Как только папа вернется, в ее комнате, скорее всего, вынесут дверь.

Она знала, что все это просто переходный возраст. Что в двадцать пять она будет смеяться над собственным ребячеством. Но отношения с родителями ухудшились именно после их переезда в Нью-Йорк. Словно что-то между ней и родителями пошло не так. Оборвалась та нить, что связывала их.

Ждать возвращения отца Кэлен не собиралась. С нее хватит. Никто дома не желает понимать ее. Тогда она просто уйдет из этого дома. Нико просил ее остаться здесь, пока он не вернется, но ничего. Он в любом случае найдет ее в лагере и наверняка будет рад, что его слежка окончилась так рано.

Кэлен достала старый школьный рюкзак и кинула туда некоторые свои вещи, плеер и блокнот для рисования с карандашами. Больше ей ничего не нужно. Рюкзак был полупустой. В лагере ей дадут одежду. Кэлен достала с полки свою любимую книгу — «Поющие в терновнике» Колин Маккалоу. Там была спрятана небольшая заначка — около пятнадцати долларов. На автобус точно хватит.

Кэлен вылезла через окно прямо на пожарную лестницу. Она уже пользовалась этим выходом пару раз, когда нужно было незаметно покинуть квартиру.

На улицу опускалась вечерняя прохлада. Кэлен пожалела, что не взяла куртку или еще что-нибудь теплое. Назад дороги уже не было — пружина подняла лестницу вверх, поэтому Кэлен направилась к автобусной станции, надеясь не замерзнуть в своей футболке по пути.

До Лонг-Айленда она добралась быстро и без происшествий. Главной проблемой было найти лагерь посреди леса в вечерней темноте. Кэлен помнила что-то про клубничную ферму, но это ей мало помогало. Она блуждала вдоль дороги, надеясь, что кто-нибудь подскажет ей путь. Несколько раз ей приходила в голову мысль, что ее попадание в лагерь — какая-то ошибка. Что на самом деле она не полукровка, а границу смогла пересечь только благодаря Нико. И без него она не только не сможет вернуться в лагерь, но даже не увидит, где он.

Наконец, Кэлен заметила впереди высокую сосну, издали напоминавшую главный ориентир лагеря — дерево Талии, и решила идти к нему. Ей повезло — она вышла прямо к воротам лагеря. Где-то в глубине души Кэлен боялась, что найдет вход, — ведь это может навсегда изменить ее жизнь. Но все-таки это больше радовало, чем пугало. Старая жизнь рушилась прямо на глазах. Кэлен не знала, как вернется домой, как вернется в школу. Лагерь — все, что у нее осталось.

Внутри было малолюдно. Она шла по дороге, надеясь найти кого-нибудь по пути. Дорога вывела ее к Большому Дому, и возле входа она увидела Хирона. Тот удивленно взглянул на нее, махнул рукой и пошел навстречу.

— Я не знал, что ты так рано вернешься! Но ничего, присоединяйся к нам — все уже ушли ужинать.

Хирон отвел Кэлен в столовую. В зале было около двух десятков столов. Какие-то столы пустовали, за некоторыми сидели большие группы подростков самых разных возрастов. Но на вид все они были не старше двадцати лет. Хирон сказал, что сейчас тут мало детей — в основном те, кто остался в лагере на весь год, остальные приедут с началом каникул.

За одним из столов Кэлен увидела Перси. Он узнал ее и поприветствовал. Через два ряда за другим столом сидела Аннабет в компании таких же светловолосых парней и девушек.

— Тут сидят по какому-то принципу? — спросила Кэлен. Для нее было странным видеть, что парень и девушка сидят за разными столами. Особенно когда один из них сидит в гордом одиночестве. В школе все сидели либо парами, либо компаниями. Либо компаниями пар. Но никогда влюбленные не отсаживались друг от друга. Если не ссорились, конечно.

— Да, все сидят со своими братьями и сестрами. Вот домик Ареса. — Хирон показал рукой на стол, мимо которого они как раз проходили. Во главе сидела мускулистая девушка с длинными темными волосами, убранными в хвост. Она громко говорила и вела себя очень нахально. — Это — домик Ириды. А это — домик Афины.

Аннабет подняла глаза и поздоровалась. Несколько ребят за ее столиком сделали то же самое. С дальнего столика послышались знакомые голоса, принадлежавшие ее старым знакомым — сыновьям Гермеса:

— Эй, Кэлен! С возвращением!

Она махнула им рукой. Хирон подвел Кэлен к их столику. Помимо братьев Стоулл там сидели еще четверо.

— Это дети Гермеса. Обычно все те, кого боги еще не признали, живут с ними. Правда в настоящее время боги сразу признают своих детей, так что сейчас здесь немноголюдно. А это старосты домика Гермеса — братья Стоулл. Коннор, Тревис, позаботьтесь о Кэлен, пожалуйста.

— Да, без проблем! — воскликнули оба. Тревис показал ей место рядом с собой, и она села. Хирон отошел к большому столу, за которым сидел какой-то бородатый мужчина в цветной рубашке в компании пары сатиров.

— Как давно вы в лагере? — спросила Кэлен.

— Несколько лет. Но скоро мы его покинем и разъедемся по колледжам, — ответил Коннор. Его брат продолжил:

— Хотя, вполне возможно, что мы будем возвращаться сюда на лето, как Перси и Аннабет.

— Вы знаете их?

— Все знают Перси и Аннабет! Перси — сын Посейдона, а Аннабет — дочь Афины. Они столько приключений пережили вместе! Они участвовали в войне с Кроносом, сумели выжить в Тартаре, вместе с другими пятью полукровками смогли закрыть Врата Смерти! Эти ребята — просто легенда! Славное тогда было время!

Другие ребята за столиком Гермеса тут же начали припоминать разные истории тех времен, а кто-то даже выразил сожаление о том, что былые дни прошли и сейчас сражаться особо не с кем. Столько приключений прошло, столько опасных монстров! Кэлен поразилась их желаниям. Чего хорошего в том, что кто-то постоянно пытается тебя убить?

Нимфы принесли Кэлен еду — мясо и овощи. Но едва она коснулась вилки, как Тревис остановил ее.

— Сначала мы жертвуем лучший кусок своему божественному родителю в вон тот костер. Благодарим за то, что он нам дает.

— Но я не знаю, кто мой родитель.

— Тогда обратись к нему мысленно, не называя по имени. Боги сами разберутся!

Тревис и Коннор поднялись и направились к кострищу, держа в руках по пачке M&Ms. Другие уже стояли там и кидали в огонь самые лучшие куски своего ужина. В жертву шло все: сэндвичи, гамбургеры, пачки чипсов и шоколадные батончики. Кэлен тоже поднялась со своего места, раздумывая, какой кусок мяса принести в жертву. Все они были очень аппетитными, так что выбор дался нелегко. «Надеюсь, родителю, кем бы он ни был, понравится», — подумала Кэлен, бросая выбранный кусок в огонь.

После жертвоприношения все расселись по своим скамейкам и продолжили ужинать. Братья Стоулл успели рассказать о войне с Кроносом, не забывая сообщить о своих личных заслугах в битве, другие постоянно дополняли их рассказ. Дети Гермеса выглядели такими дружелюбными, что Кэлен впервые почувствовала себя как дома, в Сиэтле, когда она так же сидела в кругу своих друзей и слушала их рассказы или страшилки. Как же было приятно снова почувствовать это!

Рассказ ребят удивил Кэлен. Она и подумать не могла, что в жизни некоторых людей могло столько всего произойти! Ей всего пятнадцать, а в этом возрасте Аннабет и Перси уже сражались с титанами, Геей и ее армией! А она переживает из-за кучки злобных одноклассников. Да уж, все познается в сравнении.

Посреди трапезы появился Нико. От него просто веяло холодом, и Кэлен невольно поежилась. Некоторые ребята отводили глаза от сына Аида, словно боялись, что он проклянет их, коснувшись взглядом. Это вполне могло оказаться правдой — Нико выглядел устрашающе. Но больше всего Кэлен ужасало то, что он смотрел прямо на нее и шел через весь зал прямиком к столику Гермеса. Перси поздоровался с Нико, когда тот проходил мимо, но ответа не услышал. Это казалось странным, ведь Нико участвовал в войне против Кроноса вместе с Перси. Разве они не друзья?

Кэлен поднялась со скамейки.

— Когда я просил тебя пару часов оставаться на месте и никуда не уходить, ты должна была послушать меня.

Нико говорил негромко, чтобы другие столики не слышали, но даже так тон его голоса был невероятно пугающим. От его голоса у Кэлен побежали мурашки по телу. Он излучал смертельную, ледяную ярость.

— И… извини. Просто дома кое-что случилось…

— Ты должна была дождаться меня. Я бы перенес тебя в лагерь. Ты подвергла себя опасности, приехав самостоятельно.

Кэлен нечего было ему ответить. Под взглядом его черных глаз она позабыла все отмазки, которые успела придумать. Даже тот факт, что монстры не трогают ее, и самое худшее, что могло бы с ней произойти, — это встреча с маньяком в лесу, сейчас казался несущественным.

— Что случилось? — вмешался Хирон. Нико заметил, что все присутствующие в зале смотрят на него, и сжался. Этот парень явно не любил внимание окружающих.

— Она вернулась в лагерь, больше от меня ничего не требуется?

Хирон молча кивнул, и Нико направился к выходу. Коннор дернул Кэлен за рукав.

— Что за дела у тебя с этим парнем?

Кэлен ничего не стала отвечать. Она сама не знала, что происходит.

— О, может быть ты его родственница? — предположил один из сыновей Гермеса, но Кэлен только отрицательно покачала головой.

— Говорят, что я дочь Деметры. Я смогла вырастить корень у дуба.

— О, тогда тебя стоит познакомить с Мирандой Гарднер — она староста домика Деметры. Когда мы после ужина соберемся у костра, я вас познакомлю.

Миранда оказалась довольно приятной девушкой девятнадцати лет. Она с радостью встретила новость о том, что Кэлен может оказаться ее родственницей. Дети Гермеса активно знакомили Кэлен с ребятами из других домиков, и к началу встречи у костра она уже помнила на лицо половину лагеря, а некоторых даже знала по имени.

Все собрались в круглом открытом помещении без крыши, похожем на римский форум. Посередине горел огромный костер. От центра вверх поднимались ряды ступенек. На самом верху Кэлен заметила Перси и Аннабет, которые сидели в обнимку и украдкой целовались. Нико нигде не было видно.

Все вокруг уже расселись, Кэлен заняла место между братьями Стоулл. Хирон вышел вперед. Он сообщил всем о том, что в лагерь пришла новенькая, после чего послышались приветственные восклицания. Кэлен поднялась и всех поблагодарила. Вдруг она почувствовала яркий свет вокруг себя. По толпе прошел вздох удивления. Кэлен поймала взгляды сидящих рядом и посмотрела наверх. Над самой головой у нее сверкала лира.

— Кэлен, ты дочь Аполлона! — воскликнули Коннор и Тревис одновременно.

Она застыла. До этой минуты она почему-то думала, что все эти родительские узы — просто условности. И тот факт, что ее отец — тот самый, с которым она росла, — не родной ей, не укладывался в голове. А ее мать, похоже, изменила отцу. Знал ли папа об этом?

Когда Кэлен думала о том, что Деметра — ее мать, она представляла богиню скорее крестной матерью или какой-нибудь родственницей, но никак не матерью! Мысль о том, что она — родная дочь Аполлона, казалась ей нелепой. Она не могла поверить, что Аполлон спустился с Олимпа и завел интрижку с ее мамой.

К Кэлен подошел голубоглазый парень с волосами цвета солнца. Он был высок и так красиво сложен, что у нее не оставалось ни капли сомнения — он сын Аполлона. Она даже немного позавидовала новоиспеченному брату — красота папочки явно досталась ему в большей мере. «Вот бы мне быть такой стройной!», — подумала Кэлен.

— Добро пожаловать к нам! — Сын Аполлона протянул ей руку. — Меня зовут Уилл Солас. Я староста домика Аполлона.

Две голубоглазые девушки, такие же прекрасные, как Уилл, поздоровались с ней. Все вокруг постепенно успокаивались и рассаживались по местам. Хирон начал рассказывать о бытовых мелочах, касающихся лагеря: о будущем урожае клубники, о новых посадках виноградных кустов. Потом представил всем ту самую воинственную девушку, сидевшую за столом домика Ареса, как нового инструктора по фехтованию. Ее звали Кларисса Ла Ру, и она явно была местной знаменитостью. Кларисса помахала всем рукой. Даже этот приветственный жест выдавал в ней дочь бога войны. Девушка всем своим видом выражала силу и властность. За ней хотелось идти в бой.

После костра все разошлись по своим домикам. Братья Стоулл выразили сожаление по поводу того, что Кэлен не останется с ними. Миранда Гарднер также похлопала ее по плечу и сказала, что они могут оставаться подругами, даже несмотря на то, что принадлежат разным домикам. К удивлению Кэлен, к ней подошли Перси и Аннабет и пожелали удачи.

Новый дом понравился Кэлен. Ей выделили кровать в женской части домика. Рядом было окно, из которого открывался чудесный вид на лес. Все кровати были огорожены белыми занавесками, посреди комнаты потолок подпирали величественные белые колонны. В углу стояла большая лира — символ Аполлона.

— Ну, как тебе? — спросил Уилл. У Кэлен не было слов. Она была в таком восхищении, что староста домика Аполлона понял все по ее глазам.

— Там — вход в мужскую часть домика. Думаю, не стоит объяснять, что туда лучше не входить? А тут — вход в женскую ванную. Там есть все, что тебе нужно — ванные принадлежности, халаты, тапочки, полотенца. Если что-то не сможешь найти, обращайся к своим сестрам.

Уилл вышел, и Кэлен осталась в компании двух своих сестер, которые начали показывать женскую часть домика подробнее. Они рассказали, что всего в домике Аполлона девятнадцать человек, включая Кэлен, из них девушек — семеро, остальные парни. Кэлен всегда была единственным ребенком в семье, поэтому ей было непривычно осознавать, что теперь у нее есть восемнадцать братьев и сестер. Но все-таки это было здорово!

Кэлен с сестрами болтали до поздней ночи, а потом все тихонько заснули в окружении белых занавесок и аромата леса, доносившегося из окна. Но перед тем, как провалиться в сон, Кэлен вдруг вспомнила о папе с мамой, о том, как некрасиво она поступила с ними. Но ведь и они поступили несправедливо, не сказав ей, кто ее настоящий отец! Эта мысль немного заглушила боль, которую чувствовала Кэлен из-за того, что причинила такую же боль своим родным.