Реченька (гет)

Примечания:

Сделала плейлист к работе, буду постепенно его пополнять: https://vk.com/audios-197853569?z=audio_playlist-197853569_1

По плану совершенно разные музыкальные жанры, но всё советую к прослушиванию, ибо красиво. Особенно в хоровом исполнении.

Как студент-химик, я могла намешать в лучшем случае что-нибудь относительно безвредное, поэтому больным стоило рассчитывать лишь на гидроэлемент и чудесный дар исцелять с помощью пения. Скорее всего одно продолжение другого. По крайней мере я так предполагала, несмотря на то, что несчастная стекляшка периодически зажигалась голубым светом и тут же гасла, не подавая иных признаков жизни. Связать эти редкие проблески с определенными действиями пока не удалось, но я надеялась, что со временем разберусь.

Естественно, учебник или хотя бы сборник песен Барбара не вела. В ее шкафу висело всего несколько однообразных платьев, а внизу ютилась ещё одна пара туфель. Из книг — местный аналог библии и три тонких тома о похождениях святых.

Поиски личного дневника или хотя бы предсмертной записки — с чем черт не шутит? — успеха не принесли. Тогда я попросила Грейс притащить горячего чая с куском масла. Раньше это был обязательный ритуал перед каждым выступлением с утра пораньше, когда «горлышко ещё не проснулось». Уж не знаю насколько метод рабочий, но причин не доверять своему преподавателю по вокалу не было. Пускай накопленное я благополучно п… А, не важно.

Пока я пила, Грейс рассказала еще немного о Барбаре. Та пела исключительно свои песни. Сначала я расстроилась — захотят местные конкретную или новую, а я ни в зуб ногой. Композитор из меня весьма хиленький. Через секунду до меня дошло, что не все так плохо: будут им новые, но новые для них, а не для меня.

— К твоим песням не сразу привыкли. У них слишком необычное звучание, — задумчиво произнесла Грейс. — Но со временем понравилось даже кардиналу.

Кардинал это отец Барбары? Этого персонажа помнила смутно: он встречался в каком-то отрывке манги, где вполне себе дружелюбно улыбался. Про себя хмыкнула: если жителям и кардиналу не понравится, им придется привыкнуть. Ни у кого из нас буквально нет выбора.

— Может, в этом секрет? Впрочем, что это я… Наверняка, дело именно в тебе, — продолжила девушка, отводя взгляд.

Если подумать, такая вероятность есть. А что, если песни Барбары казались непривычными, потому что они из другого мира? Вздрогнула. Жутковато однако выходит: ведь если сменился попаданец, то могу уйти и я. Но домой ли? И не самолично ли мой предшественник стукнулся головой о стол, чтобы побыстрее покинуть нежеланное тело? А если и так, то по какой причине?

Нет. Это не правда, иначе я в полном дерьме, а так думать совершенно не хочется.

— Меня кто-нибудь учил петь? Есть ли при церкви хор?

— Скажешь тоже, — отмахнулась Грейс. — Кардинал лично играл на органе во время службы и иную музыку, кроме твоего пения, запрещал.

Я с трудом сдержала смешок. Они кому тут вообще молятся? Венти небось по началу смеялся, а потом заплакал горючими слезами от происходящего беспредела. И ведь не удивлюсь, если он пытался их переубедить, а они ни в какую.

— А чем вам музыка не угодила?

— Пение — удел бардов и пьяниц. Чаще всего эти понятия пересекаются.

— Разве в церкви не хранилась Небесная лира? — как бы намекая на очевидное, спросила я.

Грейс ответила просто:

— Это другое. Барбатос выше нас всех. Ему чужды пороки людей.

Ладонью прикрыла рот, чтобы скрыть ухмылку. Терпеть уже не было сил — до чего странно наблюдать, как люди загоняют себя в жёсткие рамки ради архонта, который категорически против этих самых рамок. Разве это не очевидно? Неужели, несмотря на несоответствия, их картина мира остаётся логичной?

Выпроводив Грейс из комнаты, я попробовала тихонько попеть. Оказалось, голос у Барбары высокий, с приятными мягкими нотками. Только вот на горле все пела, и стоило попробовать перенести звук в резонаторы⁽¹⁾, как вместо привычного объемного звучания я услышала забитый гул. Как и ожидалось — опоры нет, и тело прямо-таки сопротивлялось непривычным движениям. Кажется, придется заняться упражнениями, в том числе и на дыхание, если я не хочу угробить связки. Не то чтобы я мечтала в своем мире стать певицей, но потерять базу, которая работала уже на автомате, обидно. Особенно когда из теории я успела многое забыть, а что-то и раньше понимала на уровне интуиции.

Я нашла наименее болезненное положение и громкость и даже вспомнила несколько песен с комфортным диапазоном нот. Осталось понять, как подключить гидроэлемент. Глаз Бога у меня был, а вот умение им пользоваться…

Что ж, видимо придется осваивать сразу на практике.

Уже в более адекватном состоянии я оценила лазарет. Кушеток в зале не так много, всего тридцать, причем несколько пустовало. Грейс услужливо напомнила, что здесь самые тяжелые, а остальные лежат по домам. Церковь просто не могла вместить такое количество больных, и я, пожалуй, тактично промолчу, что она вообще не рассчитана на больных.

Подходить к бедолагам было страшно. Я все еще не знала, как распространялась болезнь, и не особо доверяла местным, с которыми познакомилась буквально сегодня. Если уж я свалюсь, то лечить меня некому.

«Жаль здесь нет медицинских масок и перчаток».

Я осторожно осмотрела того самого мальчика, к которому меня привели с утра. Из общих симптомов Грейс перечислила: боли в животе, рвоту, температуру, головные боли, головокружение, пожелтение кожи и судороги. Хм, ничего похожего из своей жизни не вспомню. Кроме цинги, обычного пищевого отравления или ротавируса ничего в голову не лезет. Но все это не подходит. Хотя кто знает?

А если вспомнить историю? Многие болезни были логичным следствием антисанитарии и плохого питания, а у нас хоть магический мир, но все же лишенный удобств.

И лекарств, ага.

Ладно, сейчас пение. Потом займусь остальным.

Я отцепила от пояса глаз Бога и крепко сжала в ладони. Было бы неплохо, если бы он засветился в знак того, что я на верном пути. Вдох и…

— Ты ре-ка-а-а-а ли, мо-я ре-е-е-е-чень-ка, ты река-а ли, мо-я бы-стра-я…⁽²⁾

Я пела тихо, но акустика церкви сделала свое дело — сипловатый голос Барбары разнесся по помещению. Я поняла, как скучала по этому: по музыке, которую помнила спустя годы, по голосу, который пусть и не охотно, но слушался, по ощущению будто звук, как самая настоящая магия, заполняет меня. И как же не хватало средних и низких голосов, которые как камни и придонное течение поддерживали бы высокие голоса.

— Ты касалась больного рукой, — подсказала Грейс.

Я замолчала. Трогать больного? Сомнительно. Но если Барбара не заболела… Я потянулась к ладони мальчика и аккуратно сжала его пальцы. Горячие и сухие. Вряд ли это хорошо.

— Те-чешь ре-е-е-е-чка, не колы-ы-ы-ы-хне-шься, на кру-той бе-рег не взо-лье-ши-ся… Ах ты, у-у-у-мна-я де-ви-и-и-и-и-и-ца, ах ты…

Марья Михайловна? Прям так и спою? Если со Снежной свяжут, неизбежно появятся вопросы. Промычав эту строчку себе под нос на звук «а», продолжила:

— Что си-ди-и-и-и-шь ты, не у-лы-ы-ы-ы-бне-шься, го-во-ри-ишь ты, не у-сме-хне-шься?

Фух, нет, рановато петь. Горло уже сдавило, а я ведь старалась как можно мягче. С трудом сдерживая кашель, я сглотнула слюну. Мальчик как лежал, так и лежит, и если ему стало лучше, то это совершенно не видно. Первый блин комом? Надеюсь. Но если не получится и дальше, придется тормошить Венти.

— Сделай еще чай с маслом. На сегодня все.

* * *

На следующий день я проснулась с осознанием того, что произошедшее не сон. Если до этого, несмотря ни на что, я думала о возвращении домой, то теперь окончательно поняла — не светит. Я снова в келье, снова мерзну под одеялом на жесткой кровати, и по утру здесь лишь полумрак — окна выходят в закрытый стенами церкви двор, к тому же монашки просыпаются рано.

Если бы это был сон, я бы проснулась дома.

Черт.

Но если бы все было безнадежно, Венти не говорил бы, что поможет, так? С другой стороны ничто не помешает ему соврать. Он же Архонт! Неужели не поможет жителям сам? Неужели не подскажет, что за болезнь? И вообще отсутствие интереса к моему настоящему миру выглядит странно — разве в каноне шла речь о других мирах? В хонкае что-то похожее было, но в геншине вроде нет. Стоит признать, что нужно хорошенько продумать этот момент. Пока буду слушаться Венти, понаблюдаю за ним, а там посмотрю по ситуации.

Я наскоро собралась и побежала к Лизе. Та только-только проснулась и согласилась впустить меня, если я выпью с ней чашечку кофе. Отказываться просто грешно, поэтому вскоре я сидела за резным столиком в библиотеке. Горячая кружка приятно грела руки, а аромат, который не спутать ни с чем, роднил с настоящим миром.

— Ты бледная как моль, Барб, — протянула Лиза.

Разница с игровой версией бросалась в глаза. Лизу можно было описать одним словом — сногсшибательная. Красивая, статная и невероятно обаятельная. Одежда выгодно подчеркивала идеальную фигуру, но девушка добивала окружающих изящной походкой от бедра. А стоило ей сесть, сложив ногу на ногу, как туфелька сползла на половину, украсив тонкие лодыжки. От хитрого взгляда из-под ведьмовской шляпки и вовсе хотелось скрыться — он прошибал насквозь.

— Вечно вы с сестрой в заботах. Позабыли о своей верной подруге, — томно продолжила она.

Лиза грустно вздохнула и провела кончиком пальца по ободку чашки.

— Прости, забегалась. Да и сейчас я тоже по делу.

— Конечно, по делу. Я и не вспомню, когда ко мне заходили просто так.

Я смутилась. Химию между Джинн и Лизой сложно не заметить, но я тут причем? Разве Барбара с ней дружила?

«Аргх! Надо было читать диалоги, а не скипать!»

Лиза мягко засмеялась.

— Не переживай. Давай сыграем в шахматы, работа никуда не убежит.

Хм, пациенты в таком-то состоянии однозначно никуда не убегут. Да и я полноценно петь сейчас все равно не смогу.

Партия прошла быстро и закончилась моим проигрышем. Лиза всю игру сидела, показывая всем свои видом безразличие к фигурам, но все равно била точно в цель. За это время она успела пожаловаться на Джинн, которая ее совсем не замечала.

— Ладно ты, но она ведь сидит рядышком! — сокрушалась Лиза. — Разве так тяжело зайти ко мне на пять минуточек?

— Хочешь, чтобы я поговорила с ней об этом?

Ведьма засмеялась.

— Нет, глупышка. Я сама.

Ох, что-то мне подсказывает, что после такого «сама» Джинн будет кусать локти.

Что тут вообще происходит?!

— Так что ты хотела?

— Схему канализации и водозабора Мондштадта и списки завезенных товаров.

Что же еще?..

— Ветеринары проверяют животных на фермах? Есть документы на покупку новых животных?

Но как же это бесполезно! Как я пойму, какой продукт стал причиной заразы? Без медицинского образования я не знаю возможно ли это в принципе. Только книжки читала, где все легко. И видео на ютубе смотрела об эпидемиях, но ставила их фоном и даже не задумывалась над достоверностью полученной информации.

Я потерла лоб. Ладно. Главное начать, а там разберемся. Возможно, помимо канонного Бай Чжу здесь есть еще толковые врачи. Или стоит обратиться к Альбедо или Сахарозе. Других вариантов пока не прикину.

— За какой срок?

А ведь я не знаю инкубационный период. Вряд ли он большой, но все же…

— Для начала три месяца.

— Ох, ну и работку ты мне подкинула. Не люблю лазить в архив, там так скучно.

— Тебе помочь?

— Архонт упаси! — всплеснула руками Лиза, на что я нахмурилась. — Не пойми неправильно, Барб, но там все лежит, как мне нужно.

Я кивнула. Ладно, запомним: когда Лиза жалуется, ей помощь не нужна. Логично? Нет! Но пускай будет как будет.

* * *

В церкви меня уже ждали. Стоило только войти, как возле собрались монашки, и каждая смотрела с таким благоговением, что стало не по себе. Что им опять от меня надо? Еще больных привезли?

— Хельке полегчало! Он очнулся и даже поел!

— Кому?

— Мальчику, которому ты вчера пела, — воскликнула Грейс.

Вряд ли. Вчера не было ни искр, ни свечения глаза Бога — ничего, что могло хотя бы намекнуть на магию. Скорее всего парнишка выкарабкался сам. Человеческий организм порой гораздо выносливее, чем кажется.

Впрочем, если у Грейс или других монашек остались сомнения на мой счет, то сейчас они явно успокоились.

— Хорошая новость, следите за его самочувствием.

1) про резонансную теорию пения написано много чего заумного, но я попытаюсь объяснить так, как нам объясняли в школе: звук должен идти в нос, в переносицу, в идеале в макушку. Но это не должно звучать как гнусавость — звук должен идти наружу. Ощущается как покалывание/вибрация в перечисленных точках. Такое пение позволяет сделать голос объемным, полетным, вибрирующим и облегчает пение в принципе.

Вернуться к тексту

2) перенос не по правилам, но это сделано специально, т.к. при пении растягивают гласные буквы и согласные как бы переносят на следующий слог, потому что их толком не пропоешь.

Вернуться к тексту