Дневник неизвестной (гет)

Зачем ты смотришь на меня глазами полными укора?

Как будто я во всех твоих печалях виновата.

Еще два-три погожих дня, и ты меня забудешь скоро.

А мне холодной осени вовек не миновать.

Нет рядом места мне, я блуждаю в стороне.

След мой исчез почти с твоего пути.

Буду кружить вдали, как Луна вокруг Земли.

Ночью твой сон хранить, беды отводить…

К. Меладзе «Холодное сердце»

«Дамблдор?.. — изумилась я. — Но как он может быть здесь? Ведь он умер в прошлом году… Постойте-ка, а вдруг я тоже умерла?!» От ужаса я резко и глубоко вдохнула и снова почувствовала сильную боль в ребрах. Уже легче. Раз больно — значит, жива. Но тогда откуда здесь Дамблдор? Не мог же он так запросто взять и восстать из мёртвых! Я осмотрелась. За окном смеркалось — выходит, наступал вечер. Позади меня стоял прибивший меня шкаф. Именно что стоял! Стоял себе и не думал падать… И на его полках пылились только книги. Ни флаконов с зельем, ни непонятных железяк там и в помине не было, как и моей коробки с маховиками времени на полу. Послышался звук закрывающейся книги, и, вспомнив о том, что рядом директор, я обернулась:

— Где я?

— В Хогвартсе, разумеется, — улыбнулся волшебник.

— Э нет, — буркнула я, держа наготове палочку. — Две минуты назад за окном было светло, а сейчас, по-видимому, уже вечер, не так ли? Это какая-то шутка, да? Кто вы?

Дамблдор ничего не ответил и лишь внимательно посмотрел на меня поверх очков-половинок.

— Скажите, мисс Освальд, какой сейчас год? — поинтересовался директор.

Странный вопрос…

— Что? — я нахмурилась и отступила на пару шагов.

— Посмотрите на свою руку, — спокойно произнёс Дамблдор.

Я посмотрела, рука как рука. Левая. А вот правая… Я приподняла её и чуть не вскрикнула от изумления: к манжету куртки прицепился один из сломанных маховиков времени. Я аккуратно сняла его и внимательно осмотрела. Он весь был в трещинах, а сверху покрыт липкой голубоватой пленкой, видимо от тех зелий, которые пролились в ящик.

— То есть, вы хотите сказать, что-о-о…

Я так и не договорила. В горле застрял ком, и, похоже, только он сдерживал подступающий крик. Маховик выскользнул из моей руки и звякнул о каменные плиты. Я беспомощно опустилась на пол и обхватила голову руками. Этого не может быть! Почему именно я? За что?!

— Вы перенеслись в прошлое, — надо мной раздался тихий голос Дамблдора. — Всё-таки, из какого года вы прибыли? — с ласковой настойчивостью спросил старик, поднимая с пола искорёженные песочные часики.

— Тысяча девятьсот девяносто восьмой, — уставившись в одну точку, отрешённо прошептала я. — Что же мне теперь делать? Как вернуться домой?

У кого я спрашивала? У директора? У себя? У шкафа, в который упёрся мой взгляд?..

— М-да… боюсь, мне нечем вас порадовать, — всё так же тихо произнёс Дамблдор, — ваш маховик времени, увы, сломан.

— А если достать неповреждённый маховик? — я с надеждой подняла глаза на профессора.

— Видите ли, мисс Освальд, — выдохнул Дамблдор, и по одной только интонации я поняла значение этого «видите ли», — маховики времени несколько, скажем так… — он замялся, — однобокие приборы. Они способны перемещать людей в прошлое, но возвращение не в их власти. Поразительно уже то, что вы перенеслись на целых три года назад, обычно путешествия во времени ограничиваются несколькими месяцами. Может, раскроете секрет и поведаете старику, как вам это удалось?

Было понятно по игривому тону директора, что он очень хочет меня хоть как-то подбодрить, но мне было не до шуток, да и его улыбка выглядела какой-то виноватой и… беспомощной.

— Я не знаю. Я просто стояла, а потом на меня упал шкаф. Вот этот, — я с досадой ткнула пальцем в злополучный стеллаж, — и я уже здесь.

Я закрыла лицо ладонями и слёзы покатились по щекам. Ну почему, почему это произошло именно со мной?! Я же только-только оттаяла после войны. Почему? За что? Что мне теперь делать?

— Я не верю, — прошептала я. — Должен быть способ отправить меня обратно. Я не верю, что выхода нет!

— Успокойтесь, Мишель, — промолвил Дамблдор, легонько касаясь моего плеча. — Мы обязательно придумаем как вернуть вас назад, но для начала, пожалуй, вам нужно в Больничное крыло. У вас серьёзные повреждения.

Я медленно поднялась и посмотрела на директора. Тот выглядел встревоженным, и это неудивительно, видимо, раньше ему не доводилось сталкиваться с подобным.

— Накиньте капюшон, — велел Дамблдор, — нежелательно, чтобы кто-то из студентов увидел ваше лицо, по школе мигом разнесутся слухи.

Я послушно натянула капюшон чуть ли не до носа и медленно последовала за Дамблдором.

— Директор, — тихо окликнула я и невольно повторила его вопрос: — скажите, какой сейчас год?

— Сегодня второе сентября тысяча девятьсот девяносто пятого года, — ответил старик.

«Я тогда была на четвёртом курсе, — пронеслось в голове. — Год господства Амбридж, год кошмарной тирании, год беспрестанных издевательств над студентами и насмешек над педагогами».

Мимо, поздоровавшись с Дамблдором, прошла группа ребят. Я опустила голову ещё ниже. Я не видела их лиц, но почувствовала на себе их удивлённые и любопытные взгляды. До самого пятого этажа я смотрела лишь себе под ноги.

Вдруг директор остановился.

— Нужно созвать педагогов, — сказал он. — Но не думаю, что вам следует идти со мной через всю школу.

Не поднимая головы, я кивнула, и тут поблизости послышался до боли знакомый голос.

— Здравствуйте, директор Дамблдор, — произнёс один из близнецов.

— Здравствуйте, директор Дамблдор, — повторил другой.

Сердце начало биться с такой силой, что я испугалась, как бы оно вдруг не выскочило наружу. «Ну конечно! — возликовала я. — Он жив! В этом времени он всё ещё жив!» На глаза навернулись слёзы. Я стояла, сжав руки в кулаки, борясь с непреодолимым желанием шагнуть вперёд, прижать его к себе и больше никогда не отпускать.

— Добрый вечер, — сказал директор.

— Что-то случилось? — спросил Джордж, и я буквально физически ощутила на себе два тревожных взгляда.

— Несчастный случай произошёл с юной мисс. Представляете, она угодила под Гремучую Иву, — словно повествуя о чём-то повседневном, рассказывал Дамблдор. — Не могли бы вы, мистер Уизли и мистер Уизли проводить девушку до Больничного крыла? А я тем временем сообщу о случившемся профессору Макгонагалл.

— Конечно, директор, — тут же согласились близнецы.

«О нет! — подумала я, и из легких вырвался еле слышный стон. — Дамблдор с ума сошёл? Зачем он это делает?» Но, прежде чем я успела подумать об этом, директор скрылся в следующем коридоре.

— Ты… — неуверенно начал Фред, а это был именно он, — ты в порядке? — он коснулся моего плеча. По телу словно пропустили заряд, я вздрогнула, и Фред поспешил убрать руку, видимо, подумал, что мне больно.

— Всё нормально, — прохрипела я и из глаз ручьём полились слезы. Мой любимый и дорогой Фред стоял всего в шаге от меня, а я не могла не то что дотронуться, даже взглянуть на него! Сердце сжалось от боли, и я непроизвольно всхлипнула.

— Ты что, плачешь? — спросил Фред и попытался заглянуть под капюшон, но я мигом отскочила

— Нет, — дрожащим голосом ответила я, — нет, не плачу.

— Хватит, Фред, — одёрнул брата Джордж. — Конечно, она плачет, у Гремучей Ивы кулаки не ватные, а ты пристал к ней с дурацкими вопросами. Нужно поскорее отвести её к мадам Помфри.

— Да, конечно, — кивнул Фред, — идём… э-э-э…

Я притворилась, что не услышала вопроса и, наклонив голову, пошла за Джорджем. Фред не успокаивался.

— Так что с тобой случилось? — спросил он.

— Я попала под Гремучую Иву, — повторила я слова директора.

— Это я понял, — хмыкнул гриффиндорец, — но как ты так умудрилась, ведь даже малыши знают, что приближаться к ней — не лучшая мысль?

— Ты, наверное, блондинка? — шутливо спросил Джордж.

Мои кудри, я уверена, были тщательно убраны под капюшон, тем не менее, я вздрогнула.

— Так уж получилось, — буркнула я, не придумав ничего лучше.

— Вечно у вас, у девушек, всё так получается, — хмыкнул Фред.

— Кто бы говорил, — огрызнулась я и, оступившись, чуть не упала. Ногу свело, и я прислонилась к стене, чтобы перевести дух. Отлично! Теперь вдобавок ко всему у меня, по меньшей мере, растяжение. Близнецы ничего не сказали, лишь терпеливо подождали, пока я отдышусь. Хромая, я поплелась дальше, близнецы шли по бокам, боясь прикоснуться ко мне. Кое-как преодолев два лестничных пролёта, я снова остановилась, но на этот раз не от боли: в коридоре, который вёл к Больничному крылу, стоял Дамблдор. Я вздохнула с облегчением.

— Вы можете быть свободны, — обратился он к близнецам.

Услышав удаляющиеся шаги, я осторожно взглянула из-под капюшона на Фреда, который почти тут же вместе с Джорджем скрылся за ближайшим поворотом.

— Мы можем идти дальше, — искренне улыбнулся директор, и я, не понимая чему он радуется, поплелась за ним в сторону лазарета. У дверей я стащила надоевший капюшон ближе к макушке.

Увидев меня, мадам Помфри упустила поднос с лекарствами, и тот с треском грохнулся на каменный пол.

— Альбус… — выдохнула она, неприлично уставившись на меня.

С трудом подняв руку, я стянула капюшон и, не в силах больше держаться на ногах, плюхнулась на ближайшую кровать.

— Альбус, — повторила целительница, — это же мисс Освальд. Но она… она… другая… — целительница усиленно пыталась осмыслить, что во мне не так. — Старше. Как?..

Мадам Помфри продолжала изумлённо смотреть на меня, раскрыв рот. Если б мне не было так худо во всех отношениях, я бы расхохоталась.

— Мы выясним это, когда придут другие учителя, — спокойно произнёс Дамблдор. — А сейчас займитесь девушкой, кажется, она сильно пострадала.

Мадам Помфри мигом собралась и, удалив с пола поднос, тут же подошла ко мне.

— Раздевайтесь, — деловито велела она.

Я послушно сняла куртку. Мадам Помфри хотела было её забрать, но я вцепилась в неё как клещ, ведь там был неповреждённый маховик времени! Мой единственный шанс вернуться домой. Хотя стоит ли?.. Там меня уже почти ничто не держит, а здесь Фред и он жив. Я даже могу попытаться спасти его и…

— Ай! — вскрикнула я. Мадам Помфри, осматривая меня, надавила на ребра, и по телу прокатилась волна пронизывающей боли.

— Всё понятно, — коротко сказала целительница, и после взмаха волшебной палочки передо мной появились бутылка с Костеростом и флакончик с какой-то мазью. — Выпей это, — велела мадам Помфри.

Я послушно взяла Костерост. Прекрасно зная неприятный вкус этого зелья, я зажмурилась и залпом выпила содержимое бутылки. Во рту остался горький привкус, и я скривилась, но мадам Помфри не обратила на это внимания и начала смазывать мои раны на руках и лице.

Дверь в Больничное крыло резко распахнулась, и послышался звук приближающихся шагов.

— Альбус, что случилось? — услышала я встревоженный голос Макгонагалл. Она была не одна и, похоже, её спутник был более наблюдателен.

— Кто это, директор? — услышала я холодный голос Снейпа, и по телу пробежали мурашки. В моём времени он тоже мёртв — самый смелый из волшебников современности, удостоенный Ордена Мерлина посмертно. После того, как весь магический мир узнал правду о Снейпе — двойном агенте, многим студентам, в том числе и мне, стало стыдно и больно за плохое отношение к профессору.

Мадам Помфри закончила со мной и отошла на достаточное расстояние. Решив не испытывать терпение учителей, я медленно повернулась. Макгонагалл от удивления охнула, а Снейп уставился на меня словно на привидение.

— Но как?.. — выдохнула Минерва. — Я же только… только что видела её на третьем этаже.

Бедная старая чародейка выглядела не лучше, чем её соратница десятью минутами раньше. К этому моменту мне уже немного полегчало, но я снова удержалась от улыбки: взгляд Снейпа не располагал к неуёмному веселью.

— Мисс Освальд прибыла к нам из будущего, — словно говоря о чём-то совершенно обыденном, сказал Дамблдор. — С помощью этого, — добавил директор, протягивая Снейпу сломанный маховик времени. Профессор внимательно изучил его и, видимо, не найдя ничего подозрительного, вернул Дамблдору.

— Из какого именно года вы прибыли? — холодно поинтересовался Снейп.

— Из девяносто восьмого, — тихо ответила я.

— И вы, конечно, не знаете, как вам это удалось, — без тени сомнения констатировал профессор.

— Нет, — прошептала я.

— Вы совершенно не изменились, всё такая же недалёкая девица, — пытаясь меня оскорбить, сказал Снейп, но меня это не обидело. Узнав правду о профессоре, я больше не могу на него злиться.

— Северус, я думаю, мисс Освальд неприятны ваши слова, — произнёс Дамблдор.

— Я вас умоляю… — Снейп презрительно закатил глаза.

— Альбус, что же нам теперь делать? — беспокойно спросила Макгонагалл. — Нужно как-то вернуть девочку обратно.

— Увы, мне пока неизвестны способы перемещения людей в будущее, Минерва, — спокойно произнёс Дамблдор, и Макгонагалл сочувственно на меня посмотрела.

— Всё это, несомненно, впечатляет, — подал голос Снейп и перевёл на меня холодный взгляд, — но мы не знаем, правду ли она говорит.

— Что вы имеете в виду? — не поняла Макгонагалл.

— Что если это уловка, и мисс Освальд шпион и действует по приказу Тёмного Лорда?

Я не знала, как ответить на это, не вдаваясь в подробности. Ведь даже самая незначительная мелочь может повлиять на будущее. Снейп не сводил с меня холодных чёрных глаз, и решение пришло само. Я закатала левый рукав, показывая чуть загорелую кожу на предплечье.

— Кто-то ещё может похвастаться этим? — спросила я, спокойно глядя на Снейпа. Я уверена, он понял, что я знаю о его Чёрной Метке.

— Не думаю, Северус, что мисс Освальд является тайным планом Волан-де-Морта, — промолвил Дамблдор.

— Но, директор, — начал было Снейп, но был остановлен властным жестом.

— Если вы не уверены в мисс Освальд, Северус, можете присматривать за ней, пока она будет здесь, — сказал Дамблдор.

— Что значит «пока она будет здесь»? — рявкнул профессор.

— Я уже сказал, что понятия не имею, как вернуть мисс Освальд в её время, — тон директора был спокойным, но отчего-то сразу стало ясно, что возражений он не потерпит, — и пока мы будем это выяснять, я думаю, ей лучше продолжить занятия. Вместе с остальными, — сказал он.

Я так и застыла от удивления с широко открытым ртом. Как же глупо я, наверное, выгляжу со стороны!

— Но… — выдавила я, не понимая даже, что хочу сказать. — Там ведь я… И… Вдруг будущее изменится…

Но что если это мой единственный шанс побыть ещё немного рядом с Фредом? Я снова смогу тайком наблюдать за ним в гостиной и в Большом зале. Пожалуй, только из-за него стоит пойти на это.

— Не беспокойтесь, если вы не сболтнёте лишнего, всё будет хорошо, но стоит нам оставить вас в Больничном крыле, по школе поползут слухи. Пока мы не найдём способа вернуть вас назад в будущее, разумным выходом будет представить вас как новую студентку Хогвартса, и я думаю, что на Гриффиндоре вам будет комфортнее всего, — вынес свой окончательный вердикт профессор Дамблдор. — Ах да, Минерва, ей не мешало бы изменить внешность.

— Конечно, Альбус, — кивнула Макгонагалл. — Мисс Освальд, встаньте у зеркала.

Я послушно поднялась и кое-как подошла к большому зеркалу.

— Внимательно запоминайте мои действия, в дальнейшем вы будете проделывать эту процедуру сами, — велела Макгонагалл и подняла волшебную палочку и направила её на меня. Лицо у неё было такое строгое, что мне стало страшно. — Орландо! — взмахнув ею, сказала профессор.

Я внимательно наблюдала, как меняется моя внешность. М-да… не зря я боялась. Зелёные глаза темнели до тех пор, пока не стали карими. Изменился и разрез — с круглого на миндалевидный. Отдаёт каким-то Востоком… Аккуратный маленький нос со слегка задранным вверх кончиком стал немного больше, и на переносице появилась заметная горбинка. Брови потемнели, а ресницы значительно укоротились. Пухлые яркие губы превратились в тонкую бледную полоску, округлый подбородок заострился, кожа светлела до тех пор, пока лёгкий загар не исчез вместе с веснушками, покрывавшими всё моё лицо. Золотистые, как их называл отец, кудри стали стремительно выпрямляться, меняя цвет. Теперь у меня были достаточно длинные, слишком тёмные для такого бледного лица волосы.

Я осторожно коснулась собственной щеки и провела ладонью по холодной коже. Во всё это было трудно поверить, и я несколько раз зажмуривалась, чтобы проверить, не сон ли это. Но меня быстро отвлекли от изучения моей новой внешности. Дамблдор и Макгонагалл принялись инструктировать меня. Они рассказывали, как себя вести, чего не следует говорить, с кем надлежит водиться…

— Старайтесь избегать прежнего круга общения, — велел Дамблдор. — Лучше всего завести новые знакомства.

Я кивнула, переводя взгляд на Макгонагалл, которая продолжала свои наставления. Они с Дамблдором все говорили и говорили, пока я чуть не свалилась с кровати, и мадам Помфри, заметив это, категорично заявила, что всем пора спать. Дамблдор, пожелав мне спокойной ночи, удалился. Следом за ним ушла Макгонагалл, напомнив, что завтра утром придёт, чтобы забрать меня.

— Учтите, мисс Освальд, я буду наблюдать за вами, — холодно предупредил Снейп. — Один неверный шаг…

И, недоговорив, он быстро покинул Больничное крыло.

Я легла на кровать и свернулась калачиком. Меня била дрожь, и заснуть никак не удавалось. Было очень страшно. Я боялась даже подумать, что случится, если я нечаянно сболтну лишнего. И фраза Дамблдора, сказанная как бы между прочим в середине речи Макгонагалл: «не пытайтесь что-то предотвратить или кого-то спасти»… словно он прочитал мои мысли о спасении Фреда. Я даже с Колином не смогу общаться, а ведь он мой лучший друг. Был… Он тоже погиб, нет… погибнет в том бою. Когда нас всех эвакуировали, он предложил вернуться и сражаться с Пожирателями. Он умер на моих глазах. Мне же повезло больше. Я успела увернуться от проклятия и скрылась в замке. Это я виновата в смерти Колина. Умереть должна была я, а не он. Зелёная вспышка летела мне в грудь, но Колин меня оттолкнул. Лучше бы я погибла. У Колина осталась семья. У меня же только отец, который полностью отдаётся работе. Он бы смог пережить мою смерть, а вот брат Колина… Он чуть с ума не сошёл, когда я пришла к ним в дом с ужасными вестями.

Я вздрогнула и попыталась отогнать мрачные мысли. Сразу же вспомнились рассказы отца о маховиках времени. Ещё в раннем детстве он часто читал мне пособие по применению маховиков, дополняя научную информацию невыдуманными историями, где обычные люди, пытаясь что-то изменить, по незнанию уничтожали целые семьи и даже поселки.

Под утро мне всё же удалось заснуть, но как только я сомкнула веки, меня тут же разбудила Макгонагалл. Я лениво сползла с кровати.

— Поживее, мисс Освальд, — велела Минерва, пока я доедала принесённые мадам Помфри сэндвичи. — Я должна убедиться, что вы вчера всё правильно поняли. Думаю, вам стоит повторить легенду.

Я вздохнула и принялась в сотый раз пересказывать свою лжебиографию.

— Я сирота. Мои родители погибли ещё в первую войну. Меня воспитывала бабушка. Из-за её страха мы жили достаточно изолированно. Она сама меня обучала все эти годы, но месяц назад умерла, и профессор Дамблдор взял надо мной опекунство. Он позволил мне проучиться в Хогвартсе последний год, чтобы я могла сдать ЖАБА. Прибыв в Хогвартс, я заблудилась и угодила под Гремучую Иву, из-за чего пропустила праздничный ужин и была вынуждена провести ночь в Больничном крыле.

— И?..

— И я не должна общаться ни с кем из моих друзей и рассказывать кому-либо что-либо о будущем.

— Всё верно, мисс Освальд, — кивнула Макгонагалл. — И ещё одно: вам придётся сменить имя.

Я встала с кровати и вернула пустой поднос мадам Помфри.

— Мне нужна минутка, — задумчиво сказала я.

Профессор Макгонагалл снова кивнула и подала мне новую сумку, одежду, учебники и письменные принадлежности. Я быстро переоделась в форму с символикой Гриффиндора, и на кровати остались лежать мои слегка потрёпанные вещи. Я аккуратно свернула куртку и уложила её на дно сумки вместе с брюками и кофтой. В потайной карман спрятала завёрнутый в грязный лоскут маховик времени, противоядие от Кровопролитных Леденцов, купленное во Всевозможных Волшебных Вредилках, а ещё — уменьшенный альбом с фотографиями — я почему-то всегда носила его с собой (он принимает истинную форму, когда его открываешь) — и несколько галеонов. Сверху побросала учебники, волшебную палочку и письменные принадлежности. Отвернувшись от сумки, я подошла к зеркалу, осматривая себя. Вид был ужасный. Мало того, что мне не нравилась новая внешность, так теперь под глазами залегли тени, а кожа казалась ещё бледнее. За ночь волосы растрепались и, оттого, что я не привыкла к такой длине, ужасно мешали. Кое-как пригладив волосы, я попыталась заплести косу, но потом вспомнила, что связать их мне всё равно нечем, и бросила это занятие. Я вздохнула. Меня ужасно раздражало это лицо, и я надеялась, что всё же привыкну к нему. Какое же, наверное, неприятное впечатление я произведу одним только видом. Хорошо хоть имени своего не придётся называть. Имя…

— Мелисса, — промолвила я. — Моё имя — Мелисса.

Я подумала, что откликаться на имя матери, мне будет легче, чем на какое-то другое. И оно достаточно распространённое, так что младшая я, с четвёртого курса, не должна ничего заподозрить.

— А фамилией может стать моё второе имя — Освин.

Я вопросительно посмотрела на Макгонагалл.

— Отлично, мисс Освин, вы всегда были сообразительны, — она одобрительно улыбнулась. — Мы можем идти.

Я на дрожащих ногах шла следом за профессором, пытаясь совладать с собой. Никак не думала, что свой седьмой курс в Хогвартсе я проведу в прошлом… Сумка была достаточно тяжелой, отчего я невольно сутулилась. Так, пожалуй, недолго и осанку испортить. Вдруг Макгонагалл так резко остановилась, что я чуть не налетела на неё. Я подняла голову и поняла, что мы уже дошли до кабинета трансфигурации.

— Остальные ваши вещи уже доставлены в спальню. Вот ваше расписание, — Макгонагалл протянула мне лист пергамента, и я дрожащими руками забрала его. — Удачи, Мишель.

— Мелисса, — поправила я.

— Да-да, — кивнула профессор и, распахнув дверь, быстро вошла в класс, а я, спотыкаясь, поплелась следом.

Класс галдел, потому что Фред с Джорджем запускали мини-фейерверки, и все восхищенно хлопали. Профессор Макгонагалл взмахнула волшебной палочкой, и салют погас.

— Урок уже начался, — строгим тоном напомнила профессор и остановилась у своего стола.

Я встала рядом. По классу пробежал шёпоток, и все уставились на меня с тем любопытством, с каким всегда встречают новеньких. Фред же разглядывал меня с нескрываемым ехидством. Джордж сидел позади него, со светловолосой девушкой, имя которой я забыла, помнила только, что она в команде по квиддичу. Фред, усмехнувшись, обернулся к брату, и они зашептались.

— Прошу внимания, — сказала завуч тоном никак не побуждавшим к дальнейшим разговорам, и класс затих в ожидании.

Макгонагалл представила меня, закончив тем, что я, властью директора, зачислена на Гриффиндор. Это известие вызвало протест Фреда.

— Это нечестно! — завопил он. — Что за привилегии?! А как же мнение Распределяющей Шляпы?!

— Вы ставите под сомнение решение директора Дамблдора, мистер Уизли? — грозно спросила Макгонагалл.

— Нет, — недовольно буркнул Фред.

— Тогда вам лучше помолчать, — строго сказала завуч и велела мне сесть: — Миш… Мисс Освин, можете занять свободное место.

Я осмотрела класс. «Свободное место», видимо, означало «пойди сядь рядом с Фредом и мучайся от безответной любви». Я медленно подошла к его столу, села на самый край скамьи и стала готовиться к уроку. Я чувствовала, что Фред за мной наблюдает. Это начало раздражать. Я бросила на него короткий взгляд. Он мигом отвернулся и прикинулся круглым отличником, который ни о чём кроме как о предстоящих ЖАБА и не думает.

Пятью минутами позже профессор велела составить подробный конспект параграфа с кучей схем и таблиц.

— Ну начина-ается, — прогудел Джордж.

— Держись, братишка, — откликнулся Фред. — Десять месяцев отсидки, и мы свободны.

Услышать его могли только Джордж, его соседка по парте и я. Джордж испустил тяжёлый вздох, его подруга хихикнула, а я героически сдержала улыбку.

Я честно старалась отвлечься от мыслей о близости Фреда и сосредоточиться на учебнике, но приходится признать, у меня это не слишком хорошо получалось. Я чувствовала его каждой клеточкой, слышала каждый его вдох, замечала каждое движение. Фред впервые за долгие годы был настолько близко, что я, кажется, могла распознавать удары его сердца. Руки тряслись, и я с трудом выводила слова, подавляя непреодолимое желание обнять соседа по парте или хотя бы дотронуться до него, убедиться, что он действительно есть — живой и невредимый, что это не иллюзия, не чья-то злая шутка. Но я не могла позволить себе даже взглянуть на Фреда. Мне как и раньше придётся довольствоваться редкими моментами, когда гриффиндорец случайно окажется рядом.

Впрочем, усердия Фреда тоже надолго не хватило. Погружённая в свои мысли, я не сразу поняла, что он обращается ко мне.

— Эй, — шепнул он, — спишь, что ли?

— Что? — я почувствовала, что Фред подвинулся ближе, и это повергло меня в смятение.

— Браслет, говорю, у тебя интересный, — с расстановкой повторил он.

До меня наконец дошло, что Фред разговаривает со мной. Я склонила голову ещё ниже, аж волосы по пергаменту зашуршали, лишь бы только он не заметил, как я покраснела.

— Где взяла?

— Что взяла? — теперь я не сразу сообразила, что ему ответить. Пришлось прикинуться непонятливой.

Где, где!.. Не могла же я сказать «в твоём магазине»! На пятом курсе Колин увидел эти браслеты во Всевозможных Волшебных Вредилках, и мы втроём обменялись ими в знак нерушимой дружбы.

— Ты, наверное, правда уснула, — Фред усмехнулся, — ну да ничего удивительного.

— И вовсе я не сплю, — я наконец отважилась поднять голову, и мы с Фредом оказались, что называется, глаза в глаза. Я кожей почувствовала его дыхание и судорожно сглотнула.

Какое-то время я пыталась вникнуть в параграф, но поняла, что это бесполезная трата времени.

— Это символ нерушимой дружбы, — шепнула я Фреду.

— Где? — спросил он.

— Спишь, что ли? — я улыбнулась. — Мне его друг подарил. Он не снимается, кстати, — пояснила я, но Фред, видимо, уже забыл о чём спрашивал.

— Друг?.. — его взгляд отразил такое недоумение, что мне стало смешно.

— Браслет, — я попыталась сдержать улыбку.

— Клёвая фенечка, можно? — шепнул он, явно смутившись, и, не дожидаясь разрешения, взял меня за руку. — Инициалы?..

Всё верно, это была вязь монограмм наших имён: Колина, Ванды и моего настоящего.

Фред разглядывал браслет, и мне, кажется, следовало ответить, но я не могла выдавить ни слова. Фред держал меня за руку! Жилка неистово пульсировала под его пальцами, по коже побежали мурашки, а язык предательски примёрз к нёбу… Ох, какой же дикаркой я, должно быть, выгляжу в его глазах! Да пропади пропадом эта школа!

Прозвучал колокол и народ стал разбредаться кто куда. Фред быстро схватил свою сумку и, ничего мне не сказав, умчался вслед за братом. Я с тоской посмотрела ему вслед и принялась не спеша складывать учебники.

— Мисс Освин, останьтесь на минутку, — велела Макгонагалл, когда я проходила мимо её стола. Я послушно остановилась.

— Я забыла вас предупредить о нашем новом преподавателе защиты от Тёмных… — начала профессор.

— …Долорес Амбридж, — закончила я, скептически поморщившись. — Не думала, что мне когда-нибудь снова придётся терпеть её уроки.

— Боюсь, в этот раз одним терпением не ограничится, — промолвила Макгонагалл и беспокойно на меня посмотрела. — Я надеюсь, вы понимаете, что для профессора Амбридж действует та же легенда, что и для студентов. Мы не можем сказать ей правду. Министерство тут же вмешается, и последствия окажутся непредсказуемыми.

— Я понимаю, профессор, — кивнула я.

— Ведите себя с ней поосторожнее, она и так уже подозревает, что вы…

— …тайный шпион Дамблдора, — закончила я, закатив глаза. — Не беспокойтесь, профессор Макгонагалл, я знаю, чего ожидать от этой ста… — «старой жабы» чуть было не вырвалось у меня, но я вовремя притихла, — старательно выполняющей свои обязанности особы.

Профессор Макгонагалл лишь кивнула, но я готова поклясться, что уголки её губ дёрнулись в еле заметной улыбке.

Сдвоенный урок зельеваренья прошёл мирно, что странно. Я ничуть не удивилась, когда узнала, что я единственная из гриффиндорских, кто изучает этот предмет на седьмом курсе. Уверена, Снейп лично просил об этом, чтобы было легче за мной «присматривать». Профессор усадил меня за первую парту, прямо перед своим столом, и оба занятия наблюдал, как я готовлю напиток Живой Смерти. Видимо, урок и прошёл спокойно, потому что Снейп не сводил глаз с моего котла, а других вообще не замечал. Слава Мерлину, по Зельям у меня всегда было твёрдое Выше ожидаемого, а на пятом курсе профессор Слизнорт даже поставил мне Превосходно (хотя в его клуб, уж не знаю, к сожалению или к счастью, я так и не попала), и я могла спокойно готовить отвар, не обращая внимания на холодный взгляд профессора Снейпа.

К концу второго урока у меня получился весьма приличный напиток Живой Смерти, профессор Слизнорт наверняка поставил бы мне Выше ожидаемого. Увидев, что я закончила, Снейп объявил о том, что время истекло, и принялся проверять сделанное. Профессор одарил меня презрительным взглядом и заглянул в котёл, затем скривился, словно в кабинете дурно пахло, пробубнил себе под нос «удовлетворительно» и отошёл. Я не особо вслушивалась, как Снейп называл когтевранцев болванами и тупицами, за то, что их зелье не приняло нужную консистенцию. Вместо этого я быстро побросала учебники в сумку и на всякий случай ещё раз проверила своё расписание. Сразу после обеда состоится «первый» урок у Амбридж, я уже сейчас представляю, что она устроит.

В подземельях звук колокола почти не был слышен. Я бы точно его прозевала, если бы какой-то бойкий слизеринец не напомнил об этом Снейпу. Тот презрительно махнул в сторону двери, давая понять, что мы можем быть свободны. Я схватила сумку и вылетела из класса почти первая.

Как только я вошла в Большой зал, на меня тут же уставились десятки любопытных лиц. Я, стараясь ни на кого не смотреть, поплелась в сторону гриффиндорского стола, но тут же замерла на месте. На меня поглядывала девушка-гриффиндорка. Светлые кудрявые волосы, ярко-зелёные глаза, веснушки, усыпавшие всё лицо — это, определенно, была я. Возле меня сидели Ванда и Колин, оживлённо что-то обсуждая, но я-младшая, кажется, не вслушивалась в их разговор, а высматривала кого-то среди остальных. На мгновение меня охватило непреодолимое желание подсесть к ним и влиться в беседу, как это всегда и бывало за обедом, но я не могла этого сделать. Теперь я это не я, а новенькая по имени Мелисса, которая никого здесь не знает, и поэтому обедает в одиночестве. Я уселась на ближайший стул и притянула к себе тарелку с тушёным картофелем.

Так странно видеть саму себя со стороны, да и Ванду с Колином тоже. Я и не замечала, что Ванда так изменилась за три года. Семнадцатилетняя она намного красивее, чем сейчас, в четырнадцать. Да и мы с Колином четырнадцатилетние тоже не лучше. Правда, он так и не дожил до своего семнадцатилетия. Если бы я могла что-то изменить, я бы спасла его. Пусть даже ценой собственной жизни, но спасла бы.

Неожиданно до меня донёсся обрывок какого-то разговора, и я поняла неподалеку от кого села и почему Мишель постоянно поглядывает в эту сторону.

— Вы не должны были помещать на доске Гриффиндора объявление о наборе испытуемых! — услышала я гневный голос Гермионы Грейнджер.

Я посмотрела в её сторону и, встретившись взглядом с Фредом, который сидел около Гарри Поттера, тут же отвернулась и посмотрела на себя младшую. Мишель бросила робкий взгляд на Фреда, потом оценивающе взглянула на меня и уткнулась в свою тарелку. Я не могла сдержать улыбки. Никогда бы не подумала, что со стороны это так забавно выглядит.

Больше я не поднимала головы, но теперь невольно прислушивалась к разговору соседей.

— И кто же это берётся нам указывать? — саркастически спросил Джордж Уизли.

— Я, — уверенно сказала Гермиона. — И Рон.

— Меня, пожалуйста, не впутывай, — донёсся неуверенный голос её друга.

Близнецы захихикали.

— Скоро ты, Гермиона, другие песни запоёшь, — сказал Фред. — У тебя пятый курс пошёл, скоро сама будешь выпрашивать у нас Забастовочные Завтраки.

— Почему это на пятом курсе я вдруг начну их выпрашивать? — спросила гриффиндорка.

— На пятом курсе СОВ сдают, — пояснил Джордж.

— И что же?

— А то, что впереди у вас экзамены. Вас так нагрузят, что спины затрещат, — с удовольствием сказал Фред.

— У половины нашего курса перед СОВ пошли неполадки с нервами, — радостно подхватил Джордж. — Ну, слёзы там, истерики… Патриция Стимпсон всё время в обморок падала…

— А Кеннет Таулер весь покрылся волдырями, было такое? — неуверенно произнёс Фред.

— Это потому, что ты подсыпал ему в пижаму Волдырный Порошок, — сказал Джордж.

Я непроизвольно засмеялась и тут же подавилась картофелем. Кашляя, я потянулась за тыквенным соком и заметила на себе удивлённые взгляды близнецов. Видимо, они поняли, что я слышала каждое их слово, и стали говорить тише.

— Так или иначе, пятый курс — это кошмар, — сказал Джордж. — По крайней мере, для тех, кого волнуют результаты экзаменов. Мы-то с Фредом не унывали.

Я вспомнила свой пятый год в Хогвартсе. Конечно, в обморок никто не падал, да и волдырями не покрывался, но СОВ это сущий ад!

— Ага… Ну и что у вас вышло? Всего по три балла каждому, — промолвил Рон.

— Подумаешь, — отмахнулся Фред. — Всё равно наша жизнь не будет иметь ничего общего с миром академических достижений.

— Ещё как, — еле слышно прошептала я.

— Мы всерьёз обсуждали… — начал Джордж, но я так и не узнала, что они обсуждали, потому что ко мне подсели три девушки.

— Привет, — улыбнулась одна из них, видимо, лидер их стайки, и другие повторили то же самое.

— Привет — неуверенно сказала я, не понимая, что им от меня нужно, ведь мы никогда не общались.

— Меня зовут Анджелина Джонсон, — представилась улыбчивая, — а это Алисия Спиннет и Патриция Стимпсон, — добавила она. — А как тебя зовут?

К счастью, я вовремя сообразила, что зовусь я теперь Мелиссой.

— Мелисса Освин, — сказала я и попыталась улыбнуться.

— Приятно познакомиться, — просияла Алисия, и я узнала в ней девушку, которая сидела за одной партой с Джорджем.

— А почему мы тебя не видели вчера на праздничном ужине? — поинтересовалась Патриция, пододвигая к себе картофель.

— Я прибыла позже и случайно попала под Гремучую Иву, — отчеканила я. На лицах девушек застыло сочувственное выражение. — Мне пришлось ночевать…

Но меня так и не дослушали.

— Приве-е-ет, — радостно пропищала Анджелина, когда Фред посмотрел в нашу сторону. Он лишь махнул рукой и поспешно отвернулся к Гарри Поттеру.

— Он мне ни разу не написал, — тихо пожаловалась Анджелина. — За всё лето ни одной совы!

— Не переживай, Энджи, — сказала Патриция и сжала ладонь подруги. — В этом году он точно будет у твоих ног.

Я нервно сглотнула. Развитие этого диалога мне уже не нравилось, но пришлось подыграть: очень уж хотелось узнать, что происходит между Анджелиной и Фредом.

— Вы о ком? — якобы ничего не понимая, спросила я.

— О Фреде Уизли, — тихо сказала Патриция. — У него роман с Анджелиной.

Я поперхнулась тыквенным соком и начала судорожно кашлять. Близнецы снова посмотрели на меня и переглянулись.

— Ну уж прям-таки и роман! — фыркнула Алисия. — Не преувеличивай. Всего лишь на Святочный Бал вместе сходили.

— Ну хорошо, пусть не роман, но химия между ними, определённо, возникла, — настойчиво сказала Патриция.

— Угу, — угрюмо буркнула Энджи. — Вот только за три месяца ни клочка пергамента!

— Он, наверное, стесняется своих чувств к тебе, — успокаивала подругу Патриция.

Мне почему-то захотелось взять тарелку с картофелем и опрокинуть Анджелине на голову, да и Патриции тоже, но я, естественно, сдержалась.

— Кто такой этот ваш Фред? — спросила я, прикинувшись… новенькой.

— Вон тот, рыженький, — шепнула Алисия и скосила глаза в сторону близнецов. — Рядом с лохматым очкариком.

— Я догадываюсь, кто этот лохматый очкарик, — улыбнулась я и пояснила:— газеты иногда читаю, а вот который из двоих рыженьких Фред? — я вскинула брови, прикинувшись, что не могу различить близнецов. На самом же деле годы наблюдений за Фредом не прошли даром, и я прекрасно видела кто есть кто.

— Тот, что справа.

— На трансфигурации ты сидела с ним за одной партой, — напомнила Патриция.

— Ах, точно! — сказала я.

— Кстати, — прищурилась Анджелина, — о чём вы с ним разговаривали?

— Э-э-э…

— Он, случайно, про меня ничего не спрашивал?

— Анджелина! — одёрнула подругу Алисия. — С чего ему говорить о тебе с новенькой?

По-видимому, в этой стайке Алисия единственная с головой на плечах.

— Ну мало ли… — Джонсон безрадостно вздохнула.

— Если хочешь, я могу поговорить с Джорджем и узнать, что Фред думает о тебе, — сжалилась Алисия.

Анджелина радостно закивала.

— Лисс и Джордж встречаются, — объяснила мне Патриция.

— Я догадалась, — буркнула я, кажется, не сумев сдержать недовольство. Пришлось выкручиваться: — Ну ладно, мне ещё к Макгонагалл велено зайти.

— Да, конечно. Увидимся на уроках, — попрощалась Лисс.

— Я возьму? — указала я на выпуск «Пророка», лежавший на столе. Патриция кивнула и я, схватив газету, помчалась в сторону выхода.

Как же мне хотелось вернуться и превратить Анджелину и Патрицию в куриц — в ощипанных куриц! — но нужно себя сдерживать. Они ужасно меня раздражали, я и не думала, что люди могут быть настолько пустоголовыми. Могу представить, как Джонсон достала Фреда в прошлом году, раз теперь он её избегает. Я бы с удовольствием последовала его примеру, но теперь мы были однокурсницами, и, чувствую, мне от них не отделаться.

Конечно, к Макгонагалл я не пошла, но нужно же было что-то сказать, чтобы слинять от этой докучливой стайки и оправдать свою несдержанность. До начала урока оставалось ещё минут десять. Я остановилась возле кабинета защиты от Тёмных искусств и, стараясь не думать ни об Анджелине, ни об Амбридж, принялась читать газету. В коридоре были только я и несколько пуффендуйцев, и я могла насладиться тишиной.

— Это ведь была ты, верно? — словно ниоткуда прозвучал голос Фреда. От неожиданности я вздрогнула и чуть не выронила «Пророк».

— Вчера с Дамблдором, — добавил Джордж.

— Кто вам сказал? — с тревогой спросила я.

— Сами не дураки, — хмыкнул Джордж.

— Твой браслет, — указал Фред на моё запястье.

При мысли об уроке трансфигурации, меня бросило в дрожь. Я постаралась контролировать эмоции и не думать о его прикосновениях.

— Ах да, — гриффиндорец снова привлёк моё внимание. — Это Джордж, а я Фред, — объявил парень, протягивая мне руку.

С чего бы вдруг?..

— М-м-мелисса, — неуверенно промычала я, пожимая горячую ладонь Фреда. — Мелисса Освин.

Я была в растерянности.

Новые знакомства? Ну, профессор Дамблдор, похоже, первый пункт выполнен, а вот к чему это приведёт?..