Мрак. Ледяная девочка (гет)

Мне все равно. Но так, как в день, когда убили мистера Теллера, сейчас я слушала с особым вниманием. Мне почти хотелось все узнать. Несмотря на обилие дурацких эмоций, убийства всегда открывают так много правды, от которой обычно отворачиваются. Правда — интересная вещь.

— Кого?! Кого он убил?! — девчонка из Зеркального королевства бросилась к дочери Стампа, пока Виктор ловил её же.

— Стампа… Отца.

Наигранная трагедия, очень забавно. Как будто можно удивляться смерти такого человека и тому, что она была насильственной. Но эта девочка, Зоя, строит тут из себя. Будто не ей на голову упали огромные деньги.

Хотя, правильно делает. Точно, правильно. Мне не нравится смотреть на такое, но это умно. Люди склонны прощать эмоциональных. Жалеть их. Так её не заподозрят.

Но через миг зарыдала другая. Нина. Вот зачем это ей, мне не понять. Но она всегда была эмоциональной дурой, прямо как наша госпожа Сноквин.

Чудо, что она ещё не истерит. Хотя уже мечется и морщится, готовясь начать.

— Заткни её, — Кай не хотел терпеть криков Нины.

Я прошагала к ней на большой скорости.

— Заткнись! — процедила я.

Но эта дура зарыдала ещё громче.

— Отстань! Он ведь умер! Умер! — как будто это кому-то было неясно, прокричала она.

— Твое нытье ему не поможет! — а может это значит, что она виновна?

Нарядилась как проститутка, подсыпала яд, а завещание на её имя уже заверено и подписано.

На вид она слишком глупа для такого плана, но многие хитрые девушки притворялись дурами, чтобы что-то получить и ничего за это не отдавать.

— Заткнитесь обе! — взвизгнула Зоя. Она уже стояла сама. — Витя, иди и уйми!.. Урри! Урри! Скотина!.. — Урри ещё один слуга в этом доме, конечно. Странный, вечно весёлый и вечно строящий из себя клоуна. Но госпоже Сноквин он, конечно, по душе и она утверждает, что он к Стампу ближе, чем кто-либо ещё.

— Его нет, Стамп отослал его, — Витя сбежал вниз и попытался унять «безутешную» Нину подальше.

Она продолжила рыдать, но тише, а я вернулась к Каю.

Кай не был доволен.

Вероятно тем, что госпожа Сноквин судорожно за него цепляется.

— Принеси мне воды, Кай!

— Принеси ей, Герда, — кажется, он был окончательно раздражен. Слишком много эмоций. Это странно.

Я пошла к столу.

— Олег! Сейчас же иди сюда! Запри дверь и никого не выпускай! Звони в полицию! И скажи Макару, чтобы тоже все закрыл!

Во всяком случае, Олег ни о чем не спросил. При таких криках, он, наверное, все слышал.

— Урри! — теперь дочь Стампа кричала в телефон. — Возвращайся сейчас же! Сию же минуту! Не смей задерживаться!

Удивительно, как при таких эмоциях, она ещё не швырнула телефон об пол. Госпожа Сновкин так бы и сделала. Она постоянно это делает, и постоянно покупает себе новые. Уверяет Кая, что он её наследник, но будет ли ему что наследовать — ещё вопрос.

— Ну, Сыроежкин?! Тебе не отвертеться! Двери закрыты! Говори!

Хоть мне и безразлично, но я хотела услышать, что он скажет. Только Кай вдруг сжал мою руку изо всех сил.

— Почему нас здесь заперли?! Я не хочу здесь оставаться!

— Кай, о, Кай, ну что ты, надо потерпеть, — тревожно улыбаясь попыталась его отвлечь госпожа Сноквин.

— Я не хочу терпеть!

— Кай, Кай, — она гладила его по руке, но он отдернул её. — Дорогой мой, выпей шампанского.

— Не хочу!

— Герда! — редко она обращается ко мне. Значит, она в отчаянии.

— Кай, мне все равно, но почему ты так волнуешься? — спросила я, заглянув ему в глаза.

Он тоже смотрел на меня, и его пальцы стискивали моё плечо все крепче.

— Мне не нравится сидеть в заперти, Герда, — грозно проговорил Кай.

— Это ненадолго, Кай, — пообещала я. Какая ему разница, где быть? Мы и так не могли отсюда уйти, даже если двери не были на замке.

Госпожа Сноквин даже потрудилась встать сама. И пихнула мне в руки бокал, улыбаясь крайне натянуто.

А я прижала бокал к губам Кая.

Глоток, два. Пламя в глазах Кая угасало, уступая место привычному спокойствию.

И лишь тогда я смогла снова слушать, о чем говорят дочь Стампа и главный подозреваемый.

Нет, этот Сыроежкин тоже довольно глуп, но не настолько, как я считаю.

— Скажи ему идти сюда, Олег. Немедленно!

И, как будто назло, этот «он» совсем не хотел послушаться. Ждать его пришлось очень долго.

Мне все равно, но зачем мистер Стамп взял двоих именно рыжих охранников, мне неясно.

— Где ты был?! — и снова дочь Стампа кричала.

— Так, ну… Закрывал все. Как вы и велели.

— Ты!.. Болван, — странно, что она поняла это только сегодня, а не когда взяла его на работу. — Ты после Сыроежкина кого-нибудь сюда впускал?

— Никого. Рано ещё.

— И ты никуда не отходил?

— Нет. Внутри дома только, но так, на два шага.

— Ты запирал при этом дверь?

— Да за кого вы меня тут держите?!

— За охранника в доме, где случилось убийство!

Так он умудрился об этом не услышать?

— Как убийство?.. Это… Шефа, что ли? — но хотя бы не голосит. Можно сказать, что он, хоть и болван, поприятнее.

— Что ли! А вы все клювами щелкали! И Урри додумался, уехал в город! Так… Ну а до? До того, как Сыроежкин вошёл, все шли по списку?

— Шли. Одна даже не явилась.

— Это кто же такая? — дочь Стампа окинула всех нас строгим взглядом, что тоже было глупостью. Сюда нельзя войти просителю, не побывав у мистера Стампа, это знаю даже я, хотя мне незачем. — Потом мне расскажешь. Теперь ты видишь, Сыроежкин?

— Что вижу-то? Тебя? Гусева? Зал с толпой гостей, при которой ты голосишь? Дальше что? — даже удивительно разумно отозвался Сыроежкин.

— То, что никто, кроме тебя, не мог!..

— Ты могла, — хорошо, что не только одна я это понимаю. Обычно, Сыроежкин не выглядит способным на такие мысли.

— Ты смеешь?.. — она переигрывает.

— А ты что думала? Я буду сидеть и молчать? Тебе самой это выгодно. И на меня свалить удобно, — вот именно. Зря только он говорит это ей, а не полиции.

— Ты!.. Ничего. Не думай, что полиция не разберётся.

Истерика прервалась.

И тут же в зал ворвались двое в чёрном. Один из них был этот самый Урри.

Впрочем, мне все равно.

— Эй, новая госпожа, — беззаботно сказал Урри.

И истерика тут же вернулась, вместе со звонкой пощечиной.

— Почему ты не был здесь? Почему?.. Мик!.. — как будто это могло что-то изменить. Уж точно не завещание мистера Стампа.

— Шеф… Велел проверить сигнал. Его хотели видеть в городе, вроде, по очень ему интересному делу, — так вот дочери такое интересное дело придумать легче.

— И ты поверил?

— Шеф настаивал. Прямо-таки видеть меня не хотел. Ругался.

— Не надо было ему верить. Он и так отослал всех слуг, мы остались… — дочь Стампа старалась изо всех сил, но все-таки, себя выдавала. Кто, кроме неё мог знать, что слуг нет? Разве что, этот Урри и охрана. — Одни, а без тебя!.. как будто голые.

Некоторое время даже царила тишина, правда Нина продолжала упорно рыдать. Мне все равно, но кто-то ей должен сказать, что плакать так много невозможно, если не заставлять себя и не давить слезы намеренно.

Благо её слезы прервал другой неприятный звук. Звук голоса.

— Как умер мистер Стамп?

— Его задушили ремнем, — мне все равно. Всё равно. Только я знаю, что мистера Теллера убили точно так же. — И он как будто даже не сопротивлялся.

— Сыроежкин! Ты!.. Как ты его убедил?! — закричала дочь Стампа.

Даже при моем безразличии, не думаю, что позволила бы себя задушить. Что-то тут нечисто.

— Убедил дать себя убить? По-твоему, такое возможно?

Дочь Стампа недовольно фыркнула. Провалились её попытки всех убедить, что виноват точно Сыроежкин, конечно, она не рада.

— Не для тебя.

— Мисс Стамп, — тот, второй в чёрном, встал с дивана. — Кажется, я не представился? Ярослав. И так как я детектив, я хотел бы поговорить с вашими гостями, если не возражаете. Если вы их попросите, уверен, они охотнее станут вступать в диалог.

Мне все равно, но думать, что кто-то захочет во всем ему признаться — очень самонадеянно с его стороны. Уверена, Кай ему ничего не скажет. И мне это тоже не нужно. Разве что, госпожа Сноквин — слишком она любит молодых мужчин, чтобы им отказывать.

Дочь Стампа сделала вид, что ей интересно мнение Урри, но устала играть и переключилась раньше, чем его получила.

— Лицензия?

— Конечно, — карточка у него нашлась. Некоторых, более наивных, вероятно, это убедит.

— Ладно. Я им скажу.