Мрак. Нанапрасная надежда (джен)

Человеческая реакция на трагедию — сложная тема. Люди и их особенности психики бывают такими разными, что создают множество адекватных и неадекватных путей поведения в случаях, подобных этому.

И я боюсь, что мой способ сильно отличается от способа Нины. Я не такая чувствительная и не такая яркая, как она. Её реакция лучше.

Я наморщила лоб и жалобно поджала губы.

— Кого?! Кого он убил?! — одновременно к дочери хозяина бросились Виктор и Оля. И именно она так отчаянно хотела узнать, кто оказался жертвой.

— Стампа… Отца, — бессильно всхлипнула Зоя.

Это было ожидаемо. И все же, так давяще и болезненно.

Мистер Стамп мёртв. Мёртв. Мёртв.

Я говорила с ним всего два часа назад. И он мёртв.

Мёртв!

Он никогда не был мне дорог, но любая человеческая смерть — ужасна. Это неправильно, немыслимо.

И я закричала, плача. Так сделала бы и Нина. Сквозь рыдания, я не слышала никого и ничего, будто спряталась от общего мрака за шторой.

До того мгновения, пока мне в лицо не крикнули:

— Заткнись! — это была Герда. Её поведение всегда казалось мне неадекватным, а теперь...

Мне было плохо и горько без неё, а теперь, будто в горло насыпали перца. И я заплакала только громче.

— Отстань! Он ведь умер! Умер!

— Твое нытье ему не поможет! — беспощадно выкрикнула она. Я хотела ответить, попытаться её прогнать, но тут разозлилась уже дочь Стампа.

— Заткнитесь обе! Витя, иди и уйми!.. — Виктор отстранился от неё и бросился к нам. — Урри! Урри! Скотина!..

— Его нет, Стамп отослал его.

Виктор поймал меня, стараясь заглянуть в глаза, гладил по рукам и тянул за собой, к окну. Нина не поддалась бы.

Но я — да. И стала чуть тише, из сочувствия к Зое. Как никто, я могла понять её. И даже почти позавидовать тому, как она ведёт себя. Эмоционально.

Когда я узнала о смерти Дарова, я долго сидела неподвижно, не шевелясь и не плача. Боль засела внутри и не хотела наружу. Тогда, в то ужасное время, Нина была ещё добра ко мне, и благодаря ей, я сумела… Прожить это.

— Олег! Сейчас же иди сюда! Запри дверь и никого не выпускай! Звони в полицию! И скажи Макару, чтобы тоже все закрыл! Урри! — она действовала так быстро, будто сама была роботом, и уже выхватила телефон, пока охранник запирал дверь и вызывал кого-то по рации. — Возвращайся сейчас же! Сию же минуту! Не смей задерживаться!

То, как она сбежала вниз с лестницы, было опасно для здоровья, особенно на каблуках. Но эмоции, видимо, закрывали ей глаза, как это часто бывало с Ниной.

— Ну, Сыроежкин?! Тебе не отвертеться! Двери закрыты! Говори!

Но как и Нина, истерикой она добилась только несерьёзного к себе отношения, и Сергей Павлович усмехнулся.

— Обвиняешь на основании личной неприязни? Не думаю, что ты вошла к нему сразу, как я вышел.

Насколько я изучала этот вопрос, для человека, который убил, неестественно позволять другим людям знать, что он был последним, если убийство не было импульсивным. И даже если было. Но вести себя нагло, как будто ты точно уверен, что ничто тебе не грозит, потому что ты невиновен — вполне распространённый вариант.

— Нет. Но все гости были тут, внизу, а последняя ещё не успела войти, её время должно быть сейчас.

— И наверху никого больше не было?

— Никого, раз уж Урри отослали!

— Но тебе откуда знать? Лучше спросить Гусева, он охранял чёрный вход.

— Скажи ему идти сюда, Олег. Немедленно!

Но Гусев почему-то не спешил. И пока царила тишина ожидания, плакать требовалось куда усерднее. Нина очень любит внимание. А Виктор выглядит несколько потерянным.

— Ну что вы, Нина, так убиваетесь? Хозяина жаль, конечно, но, откровенно говоря, он давно уже тосковал. Действительно, всех поотсылал… Как двери нараспашку открыл, — Виктор вздохнул. — Видимо, устал он.

— Нет, — сквозь слезы, сказала я, — нет. Он надеялся. Он сказал мне, что все ещё надеется…

Виктор с сомнением посмотрел на меня, но не успел ничего сказать. Охранник появился.

— Где ты был?! — и новый крик Зои огласил зал.

— Так, ну… Закрывал все. Как вы и велели.

— Ты!.. Болван. Ты после Сыроежкина кого-нибудь сюда впускал?

— Никого. Рано ещё.

— И ты никуда не отходил? — почему-то спросил Сергей Павлович. Этот вопрос ему вовсе не выгоден. Ведь если охранник был все время в той комнатке, ведущей с чёрного входа сразу на лестницу наверх, к мистеру Стампу, получится, что круг подозреваемых сужается до двоих, если не брать в расчёт самого охранника или преступный сговор.

— Нет. Внутри дома только, но так, на два шага, — пускай Гусев отвечал неуверенно, но в этих словах было много веса. Как будто, они снимали с него ответственность. Поста он не покидал, но мог отсутствовать по естественным причинам. Только я не видела там двери, что вела бы в туалетную комнату.

— Ты запирал при этом дверь?

— Да за кого вы меня тут держите?!

— За охранника в доме, где случилось убийство!

Пауза. Слушать и давить из себя слезы — очень неудобно. Наверное, Виктору не слышно и половины из того, что они сказали. А я не знаю, когда остановиться, чтобы это было адекватно ситуации.

— Как убийство?.. Это… Шефа, что ли?

— Что ли! А вы все клювами щелкали! И Урри додумался, уехал в город! Так… Ну а до? До того, как Сыроежкин вошёл, все шли по списку?

— Шли. Одна даже не явилась.

— Это кто же такая? — ненадолго голос Зои стал угрожающе злым, но тут же вернулся к сосердоточенности. — Потом мне расскажешь. Теперь ты видишь, Сыроежкин?

— Что вижу-то? Тебя? Гусева? Зал с толпой гостей, при которой ты голосишь? Дальше что? — но Сергей Павлович так и не проникся и в его тоне не было ни капли уважения.

— То, что никто, кроме тебя, не мог!..

— Ты могла.

Всё верно. Для них двоих это было проще, чем для всех других. Кроме того, я действительно не видела, чтобы кто-то из гостей уходил. Разве что, Кай и Герда, но они вышли через входную дверь и не могли бы попасть к мистеру Стампу незамеченными.

— Ты смеешь?.. — но, как и Нина, Зоя не хотела признавать даже того, что её могут в чем-то обвинить. Я помню, как она обижалась на меня, хотя я всего лишь следовала логике.

— А ты что думала? Я буду сидеть и молчать? Тебе самой это выгодно. И на меня свалить удобно.

— Ты!.. Ничего. Не думай, что полиция не разберётся.

Снова повисла тишина, которую заполняла только я одна. Но скоро, бодрый и живой голос мистера Урри её нарушил:

— Эй, новая госпожа.

От окна мне было толком не рассмотреть его, входящего откуда-то из… Внутреннего коридора. Как странно. Как он вошёл? Он ведь точно уходил и не оставался в доме.

Оглушительная пощёчина. Кажется, мистера Урри, как сильного и разумного человека, Зоя винила сильнее всего. Как будто он мог как-то повлиять на то, что случилось. Нина, обычно, винила так сильных. И дорогих ей.

— Почему ты не был здесь? Почему?.. Мик!.. — Зоя причитала и снова напоминала мне о Нине. Нина никогда не могла смириться с плохими вещами. Она начинала кричать на людей, даже если они не знали. И поэтому теперь она осталась совсем одна.

— Шеф… Велел проверить сигнал. Его хотели видеть в городе, вроде, по очень ему интересному делу, — быть может, это дело было как-то связано и с его интересом к смерти профессора Дарова? Впрочем, подгонять все под одну тему было бы нелогично, а у мистера Стампа, конечно, множество интересов.

— И ты поверил?

— Шеф настаивал. Прямо-таки видеть меня не хотел. Ругался.

— Не надо было ему верить. Он и так отослал всех слуг, мы остались… Одни, а без тебя!.. как будто голые.

Она бессильно замолчала. Наверное, какое-то время ей потребуется на восстановление.

— Мистер Урри. Вообще-то, вы были там, наверху? — резкий и неприятный голос вмешался в их разговор. Этого человека я точно не знаю и его здесь не было. Но откуда он появился? Двери ведь запреты…

— Естественно, — легко ответил мистер Урри. Но он лгал. Это не было естественно. С тех пор, как Зоя ему звонила, он не появлялся здесь. Охранник тоже не упоминал. И он не спустился к нам по лестнице…

— Как умер мистер Стамп?

— Его задушили ремнем. И он как будто даже не сопротивлялся.

И вот тут-то я больше не могла продолжать. Не могла давить из себя слезы. Я застыла, пораженная. Неужели, Виктор прав и мистер Стамп позволил себя убить? Неужели, он отчаялся за эти два часа? Может быть, кто-то дал ему доказательство, что надежда была напрасной? Неужели… И Нина захочет умереть, если поймёт, наконец, правду?

— Нет, так не может быть, — сдавленным шёпотом проговорила я.

— Что-то случилось, Нина? — мягко спросил Виктор. Он, наверное, очень хотел послушать, но все-таки не забывал о своей работе.

— Мистер Стамп… Его убили так же, как одного моего знакомого. И мы с мистером Стампом говорили о нем как раз сегодня.

Виктор очень серьёзно посмотрел мне в глаза.

— Тогда вы должны обязательно сказать об этом хозяйке!