Виноваты будут двое (джен)

Раннее утро. Гермиона проснулась от собственного крика: снова кошмары. Все остальные девочки в комнате еще спали. Она обрадовалась, что вчера установила на свою кровать полог тишины. Правда, ставила она его от них, чтобы спать не мешали, а оказалось наоборот…

Она поднялась с кровати и тут же покачнулась: голова кружилась, в теле ощущалась слабость. Да, недоедание в придачу к недосыпу на пользу не идет, — надо будет все-таки поесть сегодня, но стоит поторопиться, если она хочет попасть в большой зал, пока там еще никого нет. Гермиона начала бросать вещи в сумку, не заботясь об аккуратности. Во время сборов ее взгляд мельком скользнул по прикроватной тумбочке, — на ней лежало кем-то заботливо оставленное расписание.  Сегодня у нее всего три урока, — будет время заняться собственными экспериментами. Она закинула тетрадку со сделанными в поезде записями в сумку и побежала на завтрак.

Пять минут перекуса, и она уже скрылась в коридорах школы. Голод несколько утих, но голова осталась тяжелой. Гермионе постоянно хотелось прижаться лбом к каменной стене замка, чтобы хоть на миг почувствовать прохладу, но ей нужно было быть все время начеку: мысль наткнуться на знакомых не прельщала. При этом она успевала еще и думать над планом собственных экспериментов, которые нужно провести сегодня. Казалось, нужно взяться за все и сразу, поэтому она потратила довольно много времени, прежде чем остановилась на изменении свойств уже известных ей чар.

В класс трансфигурации Гермиона вбежала последней, буквально за минуту до начала занятия. К ней сразу обратились взволнованные лица друзей и насмешливые слизеринцев, профессор Макгонагалл посмотрела на нее сочувственно и ничего не сказала. Девочка, сделав вид, что не заметила повышенного внимания к себе, села за свободную парту.

Урок начался. Темой была анимагия, весьма интересная Гермионе по той причине, что маг превращался в животное не из-за врожденной особенности, не из-за действия заклинания или зелья, а из-за чего-то большего. Появление собственных теорий и разбуженное в поезде любопытство дали о себе знать потоком вопросов, возникающих у девочки в ходе лекции: и про работу ритуала, и про способы превращения, и про особенности анимагов. Но она ничего не спрашивала…

Всякий раз, как рука стремилась подняться вверх, Гермиона уже заранее слышала насмешки и вздохи облегчения, видела взгляды ожидающих ее ответа однокурсников. Кто-то смотрел на нее с презрением, кто-то с надеждой на спасение от потери баллов, но все они не ждали от нее ничего, кроме идеального пересказа параграфа. Раньше подобная реакция окружающих радовала ее, показывая, насколько девочка превосходит остальных. Сейчас же, она отчетливо понимала, что не заслуживает такого внимания, от него ей становилось мерзко, оно напоминало ей о собственном бессилие перед лицом реальных проблем. Хотелось спрятаться, чтобы окружающие просто забыли о ее существовании, раз не могут воспринимать как совершенно обычную студентку. 

А тут еще профессор, что время от времени бросала на Гермиону взгляды наполненные жалостью. Жалость?! К ней?! Она жива, а ее родители мертвы! Из-за её же собственных ошибок! Кого тут надо еще пожалеть?! Со стороны Макгонаголл это и вовсе казалось лицемерным. Она не предупредила, не сказала, что девочка идет по неверному пути, а теперь жалеет! Как же противно. Ей хотелось закричать: “Хватит! Я сама виновата! Не смейте меня жалеть”. Но она держалась, лишь сильнее сжимая перо. Некогда любимый урок превратился в пытку, она считала минуты до его окончания, отвлекаясь лишь на написание многочисленных пометок в собственном учебнике, который с некоторых пор перестал быть для нее неприкосновенным. 

К моменту окончания урока Гермиона была уже на пределе. На очередном взгляде декана в свою сторону, она сжала перо так, что оно жалобно хрустнуло и переломилось. Не став доставать новое, чтобы записать тему заданного на следующий урок эссе, подхватила сумку и выбежала из класса, на ходу запихивая в нее тетрадь.

Пролетев несколько поворотов, она опустилась на пол, прижавшись спиной к каменной кладке. Ее трясло. Она судорожно глотала ртом воздух, пытаясь успокоиться. Если так будет на каждом уроке, скоро она начнет прогуливать. И так от себя тошно, а после подобного, кажется, что она сама напрашивается на то, чтобы ее пожалели. Ладно сокурсники — они не знают, но декан… Ей то должны были объяснить ситуацию. Но где заслуженное осуждение, презрение или, на худой конец, равнодушие? Так было бы проще сфокусироваться на цели, забыть про собственные чувства, эмоции, оставить в прошлом прежнюю жизнь. Но нет… Ей стремятся напомнить, что ей тоже больно и плохо, что она тоже страдает от одиночества. Бесит. Глаза защипало, она закрыла их руками. Просидев так несколько минут, двинулась к кабинету чар.

Профессор Флитвик стоял за кафедрой, уже заканчивая демонстрацию замораживающего заклинания Глациус, когда Гермиона проскользнула в кабинет и села за свободную парту. Профессор, заметив опоздавшую, прервал объяснение и приготовился уже сделать замечание, но осекся, увидев, кто именно не пришел вовремя. Первоначальное удивление во взгляде сменилось понимаем, и печально улыбнувшись, он начал объяснять задание. 

И он туда же… Что с ними всеми не так? Неужели нельзя ее просто не замечать? Раздражение неуклонно росло, и когда перед ней возникла чаша с водой для практики, Гермиона резко выдохнула, взмах палочки разрезал воздух — вода тут же обратилась в лед. Она на автомате применила заклинание, хорошо изученное ею еще в прошлом году, не успев даже подумать о том, чтобы попробовать что-то новое. 

Профессор, несколько удивившись скорости выполнения задания, начислил баллы Гриффиндору, но что делать дальше, не сообщил, оставив ее предоставленной самой себе до конца урока. Не сказать, что Гермиона была сильно довольна таким поворотом событий… Да, она заработала баллы факультету, но лишилась предмета для собственных экспериментов: вода то уже замерзла. Замерзла… А ведь точно, можно попробовать ее разморозить. Что если для этого она воспользуется Инсендио, уменьшив силу пламени, конечно. В теории, должно быть не сложно. Так, нужно сосредоточиться, представить как лед медленно плавится, на его поверхности образуются капли, они стекают по краям чаши, образуя лужицы на дне. Лед уже не так устойчив, он начинает плавать в талой воде, уменьшаясь еще сильнее, пока полностью не превращается в жидкость. Нужная картинка перед глазами, палочка направлена на лед, звуки окружающего мира отступили, слышно лишь собственное дыхание, остались только слова. Медленный вдох. Выдох…

— Инсендио, — и перед глазами вспыхнуло алое пламя. “Не получилось”, — успела промелькнуть мысль, прежде чем тело пронзила адская боль, вытеснившая из сознания все остальное. Ей казалось: она перестала ощущать свои конечности. В нос ударил знакомый запах горелой плоти, вызывая тошноту. Глаза жгло нестерпимо; закрыв их, она погрузилась во тьму. Секунды превратились в вечность, наполненную болью. Она не знала, сколько прошло времени, перед тем как потеряла сознание.

Очнулась, когда мадам Помфри начала смазывать ей ожоги. Открыв глаза, увидела, что ее руки сплошь покрыты волдырями, а в некоторых местах даже начали чернеть. Чувствительность к ним медленно возвращалась, и девочка застонала: было ощущение, как будто с нее медленно сдирают кожу. Заметив, что пациентка очнулась, колдомедик запричитала: “Ох, бедная девочка, недавно такую трагедию пережила, а теперь ещё и этот несчастный случай, как же тебя так угораздило?!”. Гермиона, желая показать, что все в порядке, попыталась выдавить улыбку, но получилось, видимо, не очень, так как ведьма засуетилась вокруг нее еще сильнее.

Чтобы больше не нагнетать обстановку, все оставшееся время девочка просидела молча, лишь закусывая губу в особо болезненные моменты. После нанесения мази боль начала спадать, поэтому бинтование рук и головы прошло более-менее спокойно. Ей дали мазь с наказом пройтись по всем ожогам еще раз вечером, а затем прийти на контрольный осмотр, и отпустили на обед, Гермиона туда не пошла, но поспешила убраться с глаз долой чересчур заботливого колдомедика. 

Найдя безлюдное место в коридоре, присела на подоконник, чтобы проанализировать и записать результаты. Спустя некоторое время в тетради появилась запись о первом эксперименте.

Эксперимент №1

Цель: Растопить лед заклинанием Инсендио, уменьшив его силу

Результат: Сила пламени если и была уменьшена, то не сильно. Лед растоплен, получены ожоги всего тела.

Причины: До конца неизвестны, возможно, слишком сильная ассоциативная связь с действием оригинального заклинания. Проверить правильность вывода. Поискать способы изменить или ослабить вызываемыемые ассоциации.

*В конце записи виднелось бурое пятнышко*

Когда она закончила, уже близилось начало зельеварения. Идти туда не хотелось: если любимые уроки превратились в ад, то что тогда будет там, где ее невзлюбили с самого начала. Правда, если опоздать или не прийти, последствия будут только хуже…

Но, несмотря на то, что торопилась, она опоздала. Профессор Снейп уже стоял за своей кафедрой, холодным взглядом скользя по классу, выискивая страх и неуверенность на лицах учеников, выдающие неподготовленных студентов. Когда Гермиона вбежала в кабинет, взгляд мужчины, обращенный в ее сторону, наполнился презрением. Он приподнял бровь и раздраженно бросил: 

— Мисс Грейнджер, летом вы настолько увлеклись зазубриванием учебников, что успели забыть расположение кабинетов? Что ж теперь вы наверняка сможете поделиться с нами столь полезной информацией, как сколько мантий сменил Дамблдор со времен назначения на должность директора. Но все же потрудитесь выучить и планировку замка.

Со стороны слизеринцев послышался смех, а краем глаза она заметила движение за столом Гарри и Рона, кажется, друзья уже готовились встать на ее защиту.

Но ей этого не требовалось, если профессор думал, что Гермиона будет с ним спорить или защищаться, то он ошибся. Она действительно зазубривала учебники, действительно опоздала, так кого винить кроме себя. На правду, как говорится, не обижаются. Поэтому, проговорив: “Извините, сэр, этого больше не повторится”, — Гермиона поспешила занять свое место.

— Ваше «извините» не оправдывает вашего опоздания, мисс Грейнджер. На будущее: пунктуальность — это качество, к которому я отношусь очень серьезно. А теперь продолжим урок. Начнем с небольшого опроса, — продолжил он, — посмотрим, что не выветрилось из ваших голов за лето.

Гермиона облегченно выдохнула: здесь все осталось по-прежнему, и, что самое удивительное, она этому даже рада. Как-то проще, когда мнение окружающих совпадает с собственным. На вопросы она хоть и знала ответы, отвечать не собиралась — здесь все равно никто не оценит, даже она сама.

* * *

Удивление. Давно он такого не испытывал. Северус Снейп задавал уже пятый вопрос классу, получая ответы от разных студентов, но вот гриффиндорской всезнайки среди готовых ответить не было. Она даже ни разу не подняла руку, не то чтобы выкрикнуть с места, как она обычно это делала, когда ее долго не спрашивали. 

Конечно, Северус понимал, что смерть родителей не пройдет бесследно для девчонки, но ожидал, что она ещё сильнее удариться в учебу. Неужели все наоборот, и она действительно не знает, что ответить? Что ж это можно проверить.

— Мисс Грейнджер, неужели вы не знаете ответ на столь простой вопрос, как цель применения укрепляющего раствора, — обратился профессор к замершей за столом студентке.

Глаза Гермионы расширились, когда все взгляды в классе устремились на нее. Она сглотнула и неохотно поднялась.

— Укрепляющий раствор часто используется для исцеления незначительных повреждений, как физических, так и последствий магических проклятий из-за наличия определенных ингредиентов, таких как…

А, все осталось по-прежнему — девчонка неисправима. Как ее еще друзья терпят? Профессор уже готовился прервать монолог новой издевкой, как вдруг, лицо Гермионы на миг перекосила гримаса отвращения, и она замолчала на несколько секунд.

Что это с ней? Неужто забыла? Тогда можно будет сейчас еще раз указать на то, что без книг она ничего не стоит…

— Основное назначение зелья — восполнить запас магической энергии в организме волшебника, что и позволяет справиться с повреждениями, — тихо заключила Гермиона, опуская глаза.

Брови профессора слегка приподнялись, в его глазах промелькнуло удивление, когда он выслушал ответ девочки. А вот это необычно. Не свои мысли, конечно, но и не лекцию от автора учебника послушал.

— В следующий раз, мисс Грейнджер, будьте добры сразу переходить к сути, у нас не так много времени, чтобы выслушивать ваши вступления — при этих словах лицо девочки покраснело.

— А теперь переходим к первой стадии приготовления укрепляющего раствора, в этом году он может вам понадобиться. Возьмите ингредиенты, указанные на доске, — обратился он к остальным студентам.

* * *

Гермиона пребывала в подавленном состоянии, она все никак не могла перестать винить себя за то, что привычка опять взяла над ней верх. Ну, вот почему она не могла сразу сказать то, что нужно? Зачем она начала перечислять эти ингредиенты? Что с ней не так?

Размышляя в подобном ключе, она сходила к полкам с ингредиентами и вернулась обратно, попутно отмахнувшись от Гарри, пытавшегося ей что-то сказать. Взглянув на доску с инструкцией повнимательнее, поняла, что подобный рецепт в учебнике третьего курса не встречала. Про животворящую жидкость она читала, но как ее готовить не знала… Вот он — шанс исправить предыдущую оплошность: попробовать разобраться в составе и способе приготовления самостоятельно. Девочка несколько воспряла духом.

Так, измельченные когти грифона, кровь саламандры. Это понятно, они часто применяются в целебных отварах…

Но сок граната? Она не слышала раньше, чтобы он применялся в зельеварении. Ладно, посмотрит позже. Теперь непосредственно по инструкции: измельчить… смешать… варить… помешивать по часовой стрелке… 

А почему варить нужно именно 15 минут, не больше и не меньше? Да и в какой именно момент зелье приобретает свойства восполнения магической энергии?

Непонятного оказалось как-то больше, чем она ожидала. В книгах-то она, скорее всего, найдет ответы на большинство из вопросов, но насколько им можно доверять? Где вообще получать достоверную информацию? Можно, конечно, спросить у знающего человека, у профессора в частности. Но…

«А что «но», Гермиона?» — прервала она саму себя. Да, будет неприятно, да, будет сложно, но неужели ты думала, что исправление ошибок должно быть легким и приятным занятием?! Коготь в ступке, который она начала толочь, пока вникала в рецепт, громко хрустнул. Спроси, хуже не будет! Пестик лихорадочно двигался в ступке, размалывая коготь в мелкую крошку. Все, соберись! Звук хруста когтей пропал, сменившись на стук камня о камень. Давай, профессор прямо перед тобой! Гермиона разжала побледневшие пальцы, положив пестик на стол, и подняла дрожащую руку, остановив взгляд на преподавателе и почти перестав дышать.

* * *

Северус Снейп обходил класс, контролируя процесс и ища, кому бы сделать замечание, когда заметил поднятую руку. И что этой девчонке опять надо? Он глянул на ее стол: в котле было пусто, но вот когти грифона были измельчены так мелко, как будто у девчонки с этими грифонами были личные счёты. Вот почему она до сих пор даже котел на огонь не поставила?! Заметила несоответствие написанного на доске учебнику, или внимания после смерти родителей стало не хватать, так пусть идёт к своему декану. Мужчина начинал медленно закипать.

— Мисс Грейнджер, надеюсь, вы желаете сообщить что-то важное, иначе ваш факультет лишится десяток баллов, — на этих словах половина класса напряглась и стала внимательно следить за происходящим.

— Почему раствор нужно держать на огне именно пятнадцать минут? — голос девочки немного дрожал.

Что? Глаза Снейпа слегка сузились, чего-чего, а такого вопроса он не ожидал. По сути, всезнайка только что расписалась в собственном невежестве. Что ж, он не упустит шанса задеть ее гордость еще сильнее.

— Мисс Грейнджер, вы, помимо расположения моего кабинета, забыли, где находится библиотека? — он прекрасно понимал, что девчонка не могла знать подобное: это зелье не каждый пятикурсник-то сварить сможет, а уж понимать принципы, на которых основан рецепт…

Губы профессора уже изогнулись в ухмылке, но предполагаемой реакции на его слова не последовало. Не было ни возмущений, ни споров, ни стыда. На миг в глазах девочки появилась растерянность, почти сразу сменившаяся пониманием.

— Простите, сэр, я поняла, — абсолютно ровным голосом проговорила девочка и приступила к варке зелья. 

Слизеринцы, уже настроившиеся на интересное зрелище, разочарованно стали возвращаться к работе. Северус Снейп же не знал, что и думать. В который уж раз за сегодня эта девчонка удивляла его. Конечно, он не ждал от нее хамства, как от высокомерного Поттера, но и отсутствие какой-либо реакции было неожиданно. Об этом ему предстояло подумать позже: непредсказуемые студенты в его классе опасны как для себя, так и для окружающих. А пока он сосредоточился на контроле ситуации на уроке: Долгопупс за время их небольшого диалога с Грейнджер умудрился опять чуть не взорвать котел, но если происшествие с этим неумехой хотя бы удалось предотвратить, то вот девчонка, оставшаяся на пять минут без внимания, учудила…

Пока он отчитывал Невилла, услышал позади себя подозрительно бурное кипение. Обернулся, когда уже бурая жидкость, некогда бывшая зельем Грейнджер, спешно покидала котел, а после и вовсе с громким хлопком разлетелась во все стороны, чудом не попав на учеников, находившихся рядом.

— Безмозглая идиотка, как вы умудрились взорвать то, что взорваться не способно?! Вы настолько разочаровались в способностях Долгопупса к разрушениям, что решили показать ему пример?! Завтра у вас отработка в этом кабинете, а теперь живо прибрали все ваше безобразие и убрались с глаз моих долой, — зло прошипел профессор.

Девчонка с круглыми от ужаса лишь молча кивнула и спешно принялась за уборк