Шрамы (джен)

В комнате отдыха я кивнул Варфрейму на мягкий диван и тумбу, а сам уселся прямо на пол напротив, удобно устроившись на ступеньках перед панорамным окном.

Стинакс осмотрел диван, отчасти заваленный мягкими игрушками, которые натаскала в свое время Нова, оглянулся на меня и, не заморачиваясь, устроился также на пол напротив.

Я улыбнулся на его действие и на несколько минут замер, размышляя и рассматривая Варфрейма. Стинакс, судя по всему, занимался примерно тем же.

— Мы можем поговорить так, — наконец подал голос я и развел руками. — Я смогу услышать тебя, но из-за отсутствия… хм… контакта, тебя услышит и Хрома тоже.

Варфрейм вопросительно чуть наклонил голову с блестящим гребнем, и я вздохнул.

— Или мы можем поговорить напрямую, но тебе придется позволить мне выйти на связь с тобой. К беспочвенности твоих опасений могу сказать две вещи. Во-первых, ты видел Хрому. Во-вторых… — тут я снова слегка улыбнулся, надеясь, что это не выглядит агрессивно. — Чтобы подавить варфрейма мне не нужен контакт. Особенно здесь, рядом с комнатой переноса — ты ведь чувствуешь ее, верно?

Стинакс повозился, чуть меняя позу.

— На будущее… — задумчиво продолжил я. — Мои друзья — Тэнно и такие же Варфреймы, — придумали устройство для общения без связи… Но к сожалению у меня нет ни одного такого на корабле, меня давно никто не опасается. Самое опасное, что ты можешь здесь найти, была личинка Нидуса.

Варфрейм сидел достаточно близко, чтобы ему не нужно было двигаться — он просто слегка наклонился и коснулся узкой ладонью моей руки, свободно лежащей на колене.

Меня прямо накрыло волной поразительного спокойствия — Стинакс не только внешне оставался невозмутим, он был таким, уверенным, прямым как древко копья, спокойным, — а еще такой же поразительной нежностью к маленькой и хрупкой девочке Арии, которую хотелось защищать от мира и баюкать в руках. Но девочке нужна была не нежность, а сила духа и сила воли, так что Стинакс не мог следовать за ней бесконечно…

Моргнув, я вынырнул из водоворота чужих эмоций.

— Я очень давно ничего не опасался, — сказал мне Стинакс. — Я даже не уверен, не разучился ли я бояться за себя. Только за других…

Я невольно рассмеялся:

— Могу это понять. Правда могу.

— Я пришел к тебе, потому что мне больше некуда идти, — продолжил Варфрейм. — Я не знаю, имею ли я вообще какое-то право чего-то просить, но… Я не могу быть рядом с ней постоянно, но как только она позовет, я сразу же пойду на зов. Мне… мне нужно хоть какое-то убежище, и при этом мне нужна свобода…

Снова улыбнувшись, я покачал головой и просто пустил разум Варфрейма в свою память. Мне не хотелось ничего объяснять или что-то доказывать… Пускай решает сам, а мне прятать нечего.

Стинакс сначала не понял, что происходит, снова насторожился, но почти сразу расслабился, задумчиво перебирая воспоминания в моей голове.

Вынырнув из моей памяти, он забавно тряхнул головой. Его пальцы вдруг стиснулись на моей руке почти до боли.

— За воина говорят его шрамы, — как-то странно, словно сдавленно сказал он. — Ты — Тэнно, тот, кого такие как я, должны ненавидеть и презирать. Но у тебя так много своих собственных ран… Откуда в тебе столько силы?

Я несколько озадаченно пожал плечами.

— У нас у всех есть незаживающие шрамы. Это нормально. Из них мы все и черпаем силы жить дальше, иначе бы в них не было никакого смысла, верно?

Стинакс отодвинулся, убрал руку. Несколько мгновений просто смотрел на меня — я почти кожей чувствовал его незримый и внимательный взгляд.

А потом он вдруг наклонился, церемониально сложив руки перед грудью.

— Я рад, что не ошибся. Я рад, что Левериан помог мне найти тебя. Я готов служить тебе, Скиталец.

Самым краешком сознания я уловил откровенное фырканье Хромы, который «услышал» Варфрейма и, видимо, не оценил его торжественность.

Поднявшись, я шагнул к Стинаксу и коснулся кончиками пальцев его плеча — тот поднял голову, озадаченно следя за мной.

— Я предпочитаю слово «дружба», если ты не против.

И, отвернувшись, шагнул к выходу из комнаты.

— Еще кое-что, Скиталец, — тут же заторопился Цефалон. — Так же сразу после сообщения Драсуса, с вами пыталась связаться Дэри. Просила сообщить, что Кахл-175 сумел освободить от влияния Нармера двух… хм… Скорпионов, которые вызвались помочь в отслеживании Архонтов! Но для точности им нужен образец материи…

— Им нужен один из кристаллов? — уточнил я и, когда Ордис подтвердил, оглянулся на Стинакса. — Поохотимся?

Архонты, с момента наших первых встреч, почти не изменились в плане внешности — все те же искаженные тела варфреймов, и жуткие, чуждые головы, — но стали как будто агрессивнее и безжалостнее. Появлялись они с определенной периодичностью, видимо в основном, чтобы проверить порядок в уже подчиненных областях — первого сумел снова отследить Ордис, а с остальных уже, можно сказать с легкостью, находили две боевые сестры из Гринир.

Поскольку мы ходили за их кристаллами как минимум втроем, не считая Варфреймов, проблем почти не возникало.

Дэри всегда первой рвалась в бой. Пару раз с ней, покидая таки Зариман 10-0, приходил Арн, но в основном его заменял Кельвин.

Тиэ, сходив в первый раз, на последующие охоты не вызывалась, а заставлять никто не собирался.

Я опасался отпускать друзей вдвоем — даже под присмотром кого-либо из моих Варфреймов, — поэтому не пропустил ни одной, но как и Тиэ не получал от происходящего никакого удовольствия.

— Мне все время казалось, что я вот-вот что-то услышу от него, — тихо призналась она сразу после первой охоты.

— От Архонта или варфрейма? — уточнил я.

— Второе, — Тэнно вздохнула. — Понимаю, что это глупо, я живых то не всех слышу, а тут мертвое тело. Но все равно жутко. Сразу ощущение, как будто такое вот посмертие — моя вина.

— Могу понять, — я медленно кивнул. — У меня этого нет, мне просто… некомфортно их видеть, сразу столько воспоминаний. Но понять могу.

Тиэ мягко улыбнулась:

— Мне проще. Я хотя бы могу отказаться участвовать.

Я в ответ только рассмеялся.

Спустя пару дней изучения кристалла Архонта, сестры-Скорпионы сказали, что из него выходит отличный проводник — любая энергия проходит не только без потерь, а еще и усиливается, плюс на какое-то время аккумулируется.

Я сразу это подозревал, помня о том, как важны были эти кристаллы для восстановления Лотос. Но такая информация многих заинтересовала — так что почти сразу в охоту включились еще несколько Тенно, периодически к нам присоединяясь.

Обнаружив, что на его Архонтов ведется охота, на связь стал выходить сам Пазуул.

В основном он нес какую-то… бессмыслицу. Угрожающие и неприятные реплики не складывались, не сочетались между собой, словно поочередно речь вели два существа. Возможно, так и было, и безумцем он казался не просто так, — мы ничего не знали об Архонтах и Пазууле в частности, но по тому, как первые умирали, возникала мысль, что нарощенная часть была чем-то на вроде паразита, из-за чего и требовался кристалл.

На его длинных и путанных репликах, я как мог вглядывался в окошко видеосвязи, пытаясь сквозь помехи и малый формат понять, есть ли у Эрры хоть какой-то шанс и где он находится. Но добился я только рези в глазах.

Лотос тем временем с первой же охоты тоже начала выходить на связь — в основном ожидаемо через Дэри или незнакомых Тэнно.

Что меня несколько удивило, так это то, что Лотос сразу узнала в Пазууле Эрру. Но потом, поразмыслив, я пришел к выводу, что удивляться тут нечему — как минимум потому, что она тоже Владеющая Разумом, пускай и вернула себе привычный облик.

Со мной она связаться не пыталась, помня, о моем равнодушии к ее попыткам кураторства — и если и помогала, то все так же через кого-то.

Таким образом прошло три или четыре охоты.

Я проснулся мгновенно, словно отрезало. Без крика, судорог или чего-то еще — просто одной секундой вынырнул из сна и открыл глаза.

Светильник у кровати чутко отреагировал на движение и слабо засветился — тусклым, теплым светом. Словно угли от костра, которые света почти не дают — так, угадать очертания предметов, — но приятно согревают атмосферу.

Попытавшись шевельнуться, я понял, что меня разбудило — шрам на груди от Парацесиса болел так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть, словно легкие заполнили раскаленным металлом. Сцепив зубы, я заставил себя все-таки сделать глубокий вдох — боль недовольным лепестком огня поворочалась еще какое-то время и постепенно утихла.

С того момента, как Варфреймы залечили мне воспаленную рану внутри, шрам ни разу не давал о себе знать, и я понимал, с чем именно перекликалась эта боль внутри, хотя нисколько не понимал почему.

Кое-как сев, я потер ладонями лицо — кожа оказалась влажной, словно от слез или сильной испарины…

— Скиталец?

— Да, Ордис?

— Вы снова скажете, что вы в порядке?

Я невольно улыбнулся и, поднявшись, шагнул в узкую дверь в углу.

В комнате гигиены сразу вспыхнул куда более яркий свет, ослепляя меня, и мне пришлось проморгаться.

Опершись об умывальник, я внимательно посмотрел в зеркальную поверхность над ним. Взлохмаченное отражение ответило темным взглядом.

— Нет, Ордис, я не в порядке. Но с этим ничего нельзя поделать…

Цефалон словно вздохнул, помолчал несколько минут.

— В вашем любимом зале-саду сейчас никого нет. Говорят, шум воды уносит кошмары.

Снова улыбнувшись — лицо отражения тоже пересекла кривоватая из-за шрама на подбородке улыбка, — я включил воду.

— Спасибо, Ордис.

Умывшись, я вышел из комнаты в полумрак коридоров. В Додзе время суток было привязано к часам в Цетусе — в космосе трудно соблюдать режим дня и ночи, поэтому чисто для комфорта (при чем в основном для комфорта всевозможных растений и питомцев Баруука, а потом уже нашего) мы все решили, что имитация ночи не повредит. Варфреймы во сне не нуждались, и в темное время спокойно продолжали заниматься своими делами, но многие все равно нашли такое разделение очень удобным, по ночам оставляя время для уединенного отдыха.

Так что в Додзе сейчас было очень тихо — хотя, понятное дело, не везде.

В маленьком саду, который представлял из себя несколько озерец с мостиками, царила почти натуральная ночь. Воздух был насыщен прохладной влагой, над мостками вились крохотные огоньки, имитирующие светлячков.

Отойдя в дальний угол, я сел прямо на деревянное покрытие и опустил в теплую воду ноги.

Ордис был прав — тихое журчание проточной воды и запах зелени благотворно повлияли на мое состояние и, хотя остатки чужой тревоги все еще трепыхались где-то в глубине, я быстро успокоился до просто глубокой задумчивости.

Поэтому, когда в противоположной от меня стороне тихо прошуршала дверь, я даже не оглянулся, и так зная, кто это — еще до того, как доски мягко отпружинили на тяжелое тело.

Вольт несколько мгновений постоял надо мной, а потом молча уселся рядом, тоже безбоязненно опустив ноги в воду.

— Не спится?

Я усмехнулся, не отвечая на очевидный вопрос.

— Ты знал, что я здесь?

— Знал, — Вольт и не подумал отпираться. — Мы все знали, кто был поблизости. Твои кошмары иногда заставляют нас радоваться тому факту, что мы давно не спим в буквальном смысле.

— Все? Наверное, с этим надо что-то сделать, — я вздохнул. — Сколько можно вас тревожить таким образом?..

— Не говори ерунды, — Вольт забавно поболтал ногами в воде. — Намного лучше, когда мы тоже знаем, что с тобой опять что-то происходит. Неведение пугает, знаешь ли.

Покачав головой, я покосился на друга:

— Я не просто так никого не встретил, да?

Варфрейм кивнул:

— Они решили, что тебе надо побыть одному.

— А ты?

— А я решил, что тебе не надо.

Не удержавшись, я тихо рассмеялся.

Мои Варфреймы отличались поразительной чуткостью, улавливая во мне то, что я сам иногда плохо видел. А вот что с этим делать, каждый решал на свой лад.

— Это еще Умбры не было, — согласился с моим смехом Вольт. — Он бы вообще пару ласковых всем сказал и пришел бы макать тебя в воду.

— Думаешь, прямо макать? — я закусил губу, пытаясь себе это представить.

— Ну, не буквально конечно, — тут же смутился Вольт. — Но ты знаешь его натуру. Не любит он всех этих, как он сам говорит, «раскланиваний», но при этом категорически не переносит, когда тебе плохо.

— По моим наблюдениям, никто из вас этого не переносит, — перестать улыбаться было выше моих сил. — Как и я не переношу любую вашу боль. Потому мы все здесь.

— Твоя правда, — согласился Вольт и качнулся в мою сторону, прижимаясь горячим плечом к моему. — Расскажи, что тебе снилось на этот раз?

Я несколько минут молчал, пытаясь собрать в памяти остатки той тьмы, что пришла ко мне во снах.

— Честно говоря, я очень плохо помню, — признался я. — Вроде вот есть картинка в голове, а вроде… как туман, и не видно ничего, и смотреть не на что.

Вольт молча ждал продолжения.

— Все, что я более менее четко помню, это музей Левериана. Но он пустой, темный, и только на фоне мутное белое пятно. Если подойти к самому краю, становится понятно, что это… Луа. После этого она вдруг рушится, ломается еще сильнее, рассыпается, и я… словно рассыпаюсь вместе с ней, падаю в полную тьму, где нет ничего, вообще ничего. Только безнадежное, болезненное отчаяние. Как будто ты потерял вообще все, даже себя, и единственное, что держит тебя, это желание отомстить тому, что кто в этом виноват. Но ты не можешь!..

— Потому что тебя нет, — понимающе продолжил Вольт.

— Именно. И от этого еще хуже. Строго говоря, это все, что я помню. Возможно там было что-то еще, но…

Варфрейм снова поболтал ногами, усиливая журчание воды.

— Я наверное скажу очевидную вещь, — задумчиво сообщил он. — Но скорее всего разгадка тебя ждет на Луа.

— Скорее всего, — я вздохнул. — Но на Луа уже столько завязано, что я… банально опасаюсь туда идти.

— Понимаю, — Вольт фыркнул и покивал. — Но, полагаю, тебя в любом случае что-то приведет туда. Может чуть позже. Давно тебе это снится?

— Первый раз.

— Ну, значит либо сон повториться, и ты знаешь, что делать, либо что-нибудь произойдет.

Я не сдержал улыбку:

— Откуда такая уверенность?

Вольт весело фыркнул и похлопал меня рукой по спине:

— Мы с тобой так давно вместе, друг мой, что я хорошо изучил, что в твоем случае ерунда, а что приведет к очередным приключениям!

Мы просидели вдвоем до самого «рассвета», и, когда освещение начало розоветь, я понял, что у меня слипаются глаза. И благодарно покивав Вольту на его совет попробовать доспать, поднялся с досок.

На обратном пути я уловил искрящееся присутствие Джайры в одном из залов и завернул, заглядывая в двери.

Под деревом, усыпавшим все вокруг розовыми лепестками, сидели электрическая танцовщица и беловолосая Тэнно. Чуть поодаль, у самого ствола, медитировал светлый Экскалибур. Он на меня никак не отреагировал, по крайней мере внешне, Джайра и Тиэ синхронно оглянулись на двери, и девушка приветственно вскинула ладонь. Джайра, подумав пару секунд, повторила ее жест.

Коротко махнув в ответ, я успокоенно направился к себе — не знаю, о чем они беседовали, но веяло от всех троих исключительно умиротворением.

На следующий день неожиданно прилетел с Заримана 10-0 Арн и вместе с ним пришли сразу две новости. На одно из Реле в очередной раз двинулась Армада Секачей, а из гарнизона Кахла поступил сигнал от сестер-Скорпионов.

Тиэ и Кельвин мгновенно вызвались на оборону Реле, Дэри долго колебалась, но я смог убедить подругу в том, что с Архонтом справлюсь и один — не привыкать.

— Хотя наверное имеет смысл вообще охоту отложить… — задумчиво предложил я.

Тут вмешался Вольт, до этого молча слушавший наш спор.

— Нет нужды, — убежденно ответил мне он. — Мы поможем в Реле, от нас будет больше пользы в открытом космосе. А Архонтов наверное не стоит сейчас оставлять без внимания. В конце концов, чем их меньше, тем лучше, верно?

— Возможно, ты прав, — я вздохнул. — Хорошо, так и сделаем. Только будьте осторожнее…

Вольт откровенно пофыркал:

— Это ты мне говоришь, да?

В итоге Тэнно и несколько Варфреймов отправились к Реле, я же решил, что если уж идти на Архонта небольшой командой, то небольшой буквально. Нэчжа, с которым мы отправились вдвоем, со мной в целом согласился — фактически нас двоих было действительно достаточно: его Гало было способно выдержать практически любую атаку Архонта, Натарук и Парацесис хорошо их возвращали, в то время как я мог с легкостью снимать почти любые щиты.

И, когда вдруг Ордис сообщил, что со мной хочет связаться Лотос, я подумал, что причина только в том, что кроме нас с Варфреймом по следу новой копии змееголовой Ниры больше никто не шел.

— Скиталец, — обратилась она напрямую ко мне, и я сразу понял, что ошибся. — Я бы хотела поговорить с тобой.

Я невольно насторожился:

— Прямо сейчас?

— Нет, — Лотос словно вздохнула. — Навести меня после охоты. И, будь осторожнее, Змей опасный противник…

Откровенно подавившись смехом, я промолчал. Нэчжа, помня, как Вольт пострадал в первой моей охоте на змея, а я получил лишнюю дыру в плече, воюя с Амаром, разделил мое веселье и иронично посетовал на своевременность совета.

— Нира… Может ли она нести ответственность за то, во что превратился Эрра? — задумчиво продолжила рассуждать Лотос. — Как расплата за то, что он сделал с ней до этого…

— Это не имеет смысла, — удивился я. — По крайней мере в таком контексте.

— Змей стар, Скиталец, — Лотос снова вздохнула. — И полон секретов. Кто знает…

— В целом, нет никакой разницы в чем суть их взаимоотношений, — я пожал плечами. — Сейчас их действия не одобряет даже Хунхау, а меня никогда не волновала мотивация Архонтов.

— Хунхау? — резко переспросила Лотос. — Эта охота была его инициативой?

Мы с Нэчжа тем временем почти нагнали Ниру, но поскольку нас было всего двое, проще было обходить всех Дьяконов, чем переть напролом. И как бы не был ловок и быстр огненный Варфрейм, мы оба решили, что будет лучше, если я под прикрытием Бездны проберусь вперед и тем самым протащу его следом.

— Отчасти. Но сейчас я не могу с тобой об этом говорить, давай позже.

И не дав Лотос как-либо ответить, просто вырубил связь.

— Ордис, режим полной скрытности.

— Я понял, никаких сигналов, — шепнул Цефалон и замолчал.

— Если что-то пойдет не так, сразу зови меня, — Нэчжа коснулся моего плеча. — Я примчусь сквозь всех врагов.

Я улыбнулся другу, проверил заряд пистолета и шагнул в холод дымки невидимости.

Не помню, как мне раньше давался «режим Бездны», но с момента, как я в ней побывал, передвигаться так стало невообразимо тяжело. Точнее не то чтобы прямо-таки тяжело, не буквально. Но я будто бы шел сквозь тугой поток воды или против очень-очень сильного ветра и каждым движением приходилось преодолевать непонятное сопротивление.

Так что двигался я в основном рывками, разрывающими и соединяющими пространство — по крайней мере так пытался объяснить эти странные перемещения Арн, — это было не сильно легче, но хотя бы быстрее. А через несколько рывков я и вовсе приноравливался, из-за чего старался лишний раз из режима Бездны не выходить — каждый раз заново привыкать к тяжести собственного тела такое себе удовольствие.

Только один раз я все-таки вынырнул и занырнул обратно, обнаружив в одном из довольно укромных углов мертвое тело солдата Гринир. Я знал, что Кахл собирал чипы братьев, что пали в явном бою, хотя и не знал зачем, поэтому не смог пройти мимо. В остальном я соблюдал полную невидимость — вся бывшая база Гринир кишела Дьяконами и порабощенными Вуалью.

Змея я нагнал в удивительно пустой и отдаленной части базы, хотя сам уже начинал беспокоиться из-за количества Дьяконов. Но, то ли у Ниры здесь были какие-то дела, то ли наоборот Архонт жаждал испить крови преследователя в одиночестве… А то, что Змей меня чуял, я понял быстро — стоило мне приблизиться на конкретный радиус, и голова на гибкой шее беспокойно закрутилась, бесшумно скаля клыки. Но Нира все же была Владеющим Разумом, пускай и крайне странного облика, и Бездна надежно прятала меня от змеиных глаз.

А потом рядом изящно спрыгнул Нэчжа, успев одновременно искренне обрадоваться нашему воссоединению и крутануть вокруг себя огненный обруч Оберегающего Гало.

Затем одним движением перекинул мне Натарук, сам высвободив со спины Парацесис — несмотря на невысокий рост, изящный Варфрейм крутил и подбрасывал тяжелый клинок играючи, справляясь с ним чуть ли не одной рукой.

Нира замерла, плавно поводила головой из стороны в сторону, а затем задрала пасть и завизжала.

— Мне кажется, она… оно… в общем, тебя узнали, — весело заметил Нэчжа.

— Похоже на то, — согласился я. — Значит с нее должок за Вольта.

Архонт развернулась прямо на меня.

— Потанцуем? — ухмыльнулся я, натягивая тетиву.

Нира ощерилась, скаля зубы.

С Варфреймом и способностями Оператора бой с Архонтом не представлял из себя ничего сложного — да, долгий и несколько муторный, в силу живучести противника, но не сложный. Мы с Нэчжа постоянно менялись, и Нира не успевала реагировать, получая то огненную стрелу, сбивающую с ног, то удар мечом. В какой-то момент набежали порабощенные Вуалью Гринир — не очень много, чисто из тех, кто был поблизости и услышал шум, — и тут я уже забеспокоился. Если они поднимут тревогу и сбежится вся база, включая Дьяконов, то нам придется очень несладко…

Нэчжа развернулся на выкрики и выстрелы и, сделав короткий выпад, вскинул ладонь — по поверхности пробежала волна энергии и из земли выскочили светящиеся золотом тонкие копья, нанизывая Гринир. Большинство из них конечно не погибли, но как минимум оказались обездвижены на несколько секунд.

Естественно тот факт, что оппонент отвернулся, Архонт без внимания не оставила, и Варфрейм едва успел обернуться и полоснуть широким клинком рванувшую к нему зубастую морду. Нира мотнула мордой, пытаясь уйти от лезвия, но тут же получила Чакрамом по голове сверху и выстрел в спину от меня.

А на фоне, позади Нэчжа, вокруг заклубился черный дым.

Копья вот-вот должны были исчезнуть, отпуская своих жертв, но дым стремительным росчерком пронесся между солдатами Гринир, помечая свой путь всплесками крови. И спустя еще миг на землю посыпались безжизненные тела, а чуть поодаль собралась черно-красная фигура.

Развернувшись к нам, Сталкер вдруг чуть ли не одним движением выпустил три стрелы. Одна пролетела насквозь то место, где только что стоял я, вторая полетела в Нэчжа, но была сбита Чакрамом еще на подлете — при чем от огненного кольца Сталкеру пришлось уворачиваться, — а третья впилась… прямо в глаз Нире.

Архонт завизжала, замотала головой, и Нэчжа тут же развернулся к ней. Сталкер странно шевельнулся, но заметил, что он так же на прицеле Натарука, и просто исчез облаком черного дыма.

— Что происходит в голове у твоего друга, Хунхау?.. — пробомотал вслух я, тоже переключаясь на Змея.

Мне показалось, что я услышал язвительное кхеканье, но было не до того.

Спустя буквально пару минут этот странный танец был окончен. Я взвесил в руке янтарный, покрытый темными узорами кристалл, не отводя взгляда от изуродованного тела варфрейма — все, что оставалось от мертвого Архонта.

— Я думаю, стоит их как-то уничтожать, — вслух заметил я. — Ты сможешь сжечь тело?

Нэчжа уверенно кивнул, перехватил огненный обруч Гало, все еще мерцающий вокруг него и ловко крутанул его над головой. А затем словно уронил в мертвое тело.

Варфрейм вспыхнул мгновенно, сразу и целиком. Мы молча наблюдали за весело гудящим пламенем, в считанные секунды превращающим изуродованное, израненное тело в серебристый пепел.

Огонь потух так же быстро, как и вспыхнул — миг, и только темный контур на земле напоминал о том, что здесь только что происходило погребение.

Нэчжа шагнул ко мне, положил ладонь на плечо.

— Странное ощущение, — пожаловался ему я. — Как будто хочется сказать что-то прощально-торжественное, но я не знаю что.

— Не думай об этом, — мгновенно отозвался Нэчжа. — Мы не знаем, каким он был при жизни и была ли вообще у него хоть какая-то жизнь. Мы сделали для него все, что могли.

— Ты конечно прав… — я коротко улыбнулся. И уже вслух спросил. — Ордис, как там дела у ребят?

— Часть кораблей Корпуса уже отбита, — бодро отрапортовал Цефалон. — Тэнно и Варфреймы прибыли как нельзя более вовремя. Но Армада постепенно увеличивается, так что…

— Это стандартно затянется на пару дней, — задумчиво подвел итог я. — Думаю, ничего страшного, если я сначала загляну к Лотос. Нэчжа, если хочешь, можешь сразу направляться в Додзе или в Реле.

Варфрейм с готовностью кивнул и первым покинул планету, загрузившись на Лисет. Я ждал, пока Ордис мне подгонит корабль Гринир, который я специально на такой случай не уводил от Орбитера, и тут внезапно едва слышно зашуршал канал связи.

— Мне жаль, Тэнно… — как-то сдавленно прошелестел голос Пазуула. Я сначала даже не понял, что это он. — Искренне жаль. За все…

От удивления я не нашелся что сказать, только озадаченно заморгал.

— Я увидел правду слишком поздно… — продолжал Владеющий Разумом. — Она никогда не простит меня.

— Эрра? — решился подать голос я. — Эрра, это ведь ты?

— Но… — Пазуул либо не слышал меня, либо сделал вид. — Но ты ведь простишь меня, не так ли?..

— Эрра!

Связь прервалась также внезапно, как и включилась, и я вздохнул.

— Бесполезно, Тэнно, — сдержанно сообщил мне голос Хунхау. — Он больше не услышит тебя. Он никого из нас не услышит, Овен не позволит ему этого.

— Жаль, — я потер лицо ладонью. — Это решило бы много проблем, верно?

Хунхау несколько секунд помолчал.

— Верно. Но так просто никогда ничего не решается, мальчик. Тебе ли не знать.

Я невесело хохотнул, но тут меня накрыла тень корабля.