Фактор везения (джен)

Душа, лишившаяся физической оболочки, требовала постоянной подпитки энергией, грозя без нее рассыпаться незримой пылью.

Поэтому перелет в Морио выжал меня как лимон, хотя и обошлось без происшествий.

Прямо в аэропорту меня встретили с отдельного входа Джотаро и его дядя — Джоске Хагишиката.

— Еще немножко, и я упаду в обморок, — тяжело опершись о край каталки, на которой лежало завернутое тело Леоне, пробормотала я. Перед глазами натурально плыло, а колени подгибались, так что я нисколько не преувеличила.

Откинув край мешка с лица Аббаккио, Джотаро нахмурившись, вгляделся в его обескровленное лицо.

Джоске, заглядывающий ему под руку, обеспокоенно закусил губу.

Поймав мой расфокусированный взгляд, он кивнул на тело.

— Хочу напомнить, что я не могу оживлять мертвых…

— Это не требуется, — перебила его я. Рядом со мной материализовалась мой Ключ, бережно прижимающая к двухцветной груди мерцающую фигуру. Нить, соединяющая наши души налилась золотом и ярко светилась, изнутри подсвечивая душу Леоне. — Все, что мне нужно, это только чтобы ты восстановил тело до состояния как было при жизни.

Хагишиката вопросительно покосился на Джотаро, все это время рассматривающего то душу, то тело Аббаккио.

— Почему ты так стараешься ради мафии? — ровным тоном спросил Куджо, переводя взгляд на меня.

— Ты бы видел как он умер, — фыркнула я, и покачнулась, рискуя таки свалиться. Джоске успел шагнуть ко мне, придерживая, и я благодарно ему кивнула. — Стоит его вернуть к жизни хотя бы чтобы узнать, кому он так насолил! А вообще, — тут я стала серьезной. — Ты читал его досье? Полицейский, пытающийся пропить свою ошибку и чувство вины. Напарник прикрыл его своим телом не просто так, наивность и мечты не должны караться смертью. А уж тем более не должна караться смертью осторожность и надежды. Я вижу души, Джотаро, и знаю, что он хороший человек. И если это начало тех жертв, о которых говорил Абдул, то я исправлю это.

Пламенная речь отняла у меня последние остатки сил, и я почти обвисла в руках Джоске.

Джотаро молчал, внимательно глядя мне в лицо. Я перевела взгляд на Хагишикату, и подросток неожиданно улыбнулся мне краешком губ.

— Я давно знаком с вами, Джотаро-сан, — обратился он к своему «племяннику». — А ее вижу впервые. Но, как это не странно, я верю ей, Джотаро-сан.

Куджо вздохнул и отвернулся.

— Она умеет убеждать, Джоске. Поэтому делай как знаешь.

Джоске улыбнулся, получив непрямое разрешение. Его Crazy Diamond тут же вспыхнул рядом с каталкой, несколько раз решительно и быстро ударил тело Леоне в грудь.

Откинув верхнюю часть его покрывала, я обнаружила совершенно целый костюм Аббаккио и чуть розоватую кожу, словно и не было жуткой сквозной раны.

— Отлично, — пробормотала я, ловя взгляд золотых глаз Symphonic Clef. Струна, соединяющая мой стенд и душу Леоне загудела и завибрировала, причиняя нам обоим нестерпимую боль. Clef освободила одну руку, крепко ухватила тонкую стальную нить у своей груди, заставляя ту дрожать еще сильнее и светится ещё ярче.

Полупрозрачное лицо бывшего полицейского скривилось от боли, я же оперлась обеими руками о кушетку и почти зарычала, заставляя Ключ решительно выдернуть духовную нить.

— Я хотел стать хорошим полицейским… — шепчет Леоне, то ли себе, то ли странному полицейскому у стола.

— Ты хорошо поработал, Леоне Аббаккио, — мягко произносит незнакомец. — Ты молодец. Но ты прибыл на этом автобусе. Мы на конечной станции.

— Но я должен… — вяло отвечает Аббаккио и оглядывается.

Мир вокруг наливается красками, это успокаивает и пугает одновременно.

— Ты на конечной, — вздыхает собеседник в форме полиции. — Назад не вернуться.

Но конец его фразы вдруг потонул в нарастающем, низком гудении — словно монотонно звучащая струна бас-гитары.

Леоне завертел головой, пытаясь понять что это и откуда оно звучит, и обнаружил, что мир, только набирающий цвета, начал обратно их терять — рывками, в ритм звука.

— Но похоже твой час еще не настал, — вдруг приблизившись, выдохнул прямо в лицо Леоне полицейский. Сжав его плечо, мужчина грустно и ласково улыбнулся. — Я рад этому, слишком мало прошло времени.

Аббаккио вдруг понял, почему ему кажется таким знакомым простое лицо полицейского, и от этого понимания где-то в желудке скрутился тугой комок.

— Ты же… Неужели… — начал было он, но вдруг вибрация звука из воздуха передалась внутрь его тела. Дыхание перехватило, слова застряли где-то в горле.

Полицейский сжал ладонь на плече Леоне напоследок, еще раз мягко улыбнулся и оттолкнул Аббаккио с неожиданной силой.

Леоне скрутила дикая боль.

Ему казалось, что такую боль он не испытывал даже в момент смерти. Грудь горела, легкие плавились прямо внутри тела, в венах струился раскаленный металл вместо крови.

— Потерпи… — услышал он мягкий шепот. — Потерпи, скоро с тобой все будет в порядке.

Свечение струны тут же погасло, словно щелкнули выключателем, но Symphonic Clef, ухватив отсоединенный от ее груди конец нити словно кинжал, одним движением воткнула его в грудь тела Леоне.

— Басовая гитара, — одними губами повторила я. С черной половины Clef рванулись к телу струны, плотно обматывая грудь Аббаккио и начиная негромкую песнь.

— Ну давай же, давай! — просипела я, сверля взглядом струну, что соединяла душу и тело.

Через томительно-бесконечную минуту она наконец словно покрылась дымкой и начала стремительно таять в воздухе. Ещё через секунду она мигнула напоследок, полностью растворяясь и вместо нее внезапно вспыхнула насыщенная, ярко-фиолетовая прочная нить.

— Слава богу… — прошептала я. Ключ разжала руки, и душа Леоне Аббаккио уверенно втянулась в родное тело.

Последнее, что я запомнила после этого — это встревоженный вскрик Джоске.

Придя в себя, я панически вскочила и огляделась. Паниковать оказалось не с чего — я лежала в стандартной палате Фонда.

У окна что-то читал Нориаки, мгновенно поднявший глаза на шуршание одеяла.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, снимая очки и откладывая книгу.

— Нормально, — отмахнулась я, спуская ноги. — Сколько я спала?

— Часов… шесть, — с заминкой отозвался Какёин, покосившись на часы.

— Плохо, — я со вздохом подошла к зеркалу. И тут же фыркнула от смеха, увидев в отражении нечто крайне лохматое.

Нориаки откровенно подавил улыбку.

— С этим обмороком я потеряла довольно много времени, — продолжила я мысль, пытаясь собрать волосы. — Учитывая какой бешеный темп перемещений взяла банда Буччеллати, я их точно потеряла. Надеюсь, Фонд продолжал отслеживать их перемещения.

— С этим вряд ли будут проблемы, — серьезно отозвался Нориаки. — Полнарефф прислал письмо, в котором рассказал свои планы.

— Ну надо же, наше французское сиятельство вспомнило про друзей? — проворчал я. — Чего вдруг?

— Он логично предполагает, что его шансы выбраться из передряги со стрелой минимальны, — вздохнул Какёин.

— Только не говори, что он прислал завещание, — рассмеялась я. Увидев как изменилось лицо Нориаки, явно подтверждая мою правоту, расхохоталась еще сильнее.

— Ох, Полнарефф… — икая от смеха пробормотала я. — Так что еще он изволил сообщить, кроме своей посмертной воли?

— Он собирается встретится с Бруно Буччеллати в Колизее, — Нориаки взял папку со столика у кресла, и передал мне один из листов.

Изучив короткую записку от Жан-Пьера, я глубоко задумалась.

— Интересно, знает ли он кто такой Джорно Джованна? — задумчиво спросила я.

— Откуда? — пожал плечами в ответ Какёин.

Я покивала.

— Как там Аббаккио?

— Спит, — коротко ответил Нориаки.

— Пусть его подержат пару дней в кровати, желательно с успокоительными, чтобы побольше спал, — подумав, дала инструкции я. — Фактически, он умер, и ему придется снова привыкать к телу. Так что лучше пока не волноваться, а он точно будет — после такого-то.

— Я все передам, — Нориаки внимательно посмотрел мне в глаза. — А что будешь делать ты?

— Поеду в Рим, — я хмыкнула. — Буду бегать по Колизею и искать Полнареффа.

Когда я добралась до исторического амфитеатра, на город надвигалась ночь — пасмурная и потому темная.

Полнареффа я нашла почти мгновенно, что было довольно забавно, так как он явно старательно прятался в тенях каменных арок.

— Кто здесь? — мгновенно отреагировал он на звук моих шагов.

— Угадай с трех раз, — проворчала я, выныривая из узкого прохода.

— Не двигайся, — резко остановил меня Жан-Пьер. Между нами предупредительно вспыхнул Silver Chariot.

— С каких пор ты стал таким параноиком? — со смешком уточнила я, хотя иного не ожидала.

— Покажи стенд, — и не моргнув, потребовал француз.

Я послушалась, и рядом со мной в воздухе проявилась черно-белая фигура.

— Пароли, явки, даты рождения прабабушек по материнской линии нужны? — я не могла не съязвить, и стенд Полнареффа сразу же убрал клинок.

— Да, это и вправду ты, Кохана, — с едва заметным облегчением в голосе проворчал Жан-Пьер.

Я покачала головой, подходя поближе.

Полнарефф выглядел мягко говоря не очень. Под глазами залегли тени, губы были искусаны очевидно на нервной почве.

Протезированные ноги покоились на подножке инвалидного кресла, хотя я не раз доказывала Полнареффу, что он вполне может попробовать ходить.

В руках француз сжимал тонкое древко странной, узорчатой стрелы — уловив мой взгляд, он неосознанно сжал кулак еще сильнее.

Присев, чтобы мы оказались примерно на одном уровне, я положила руки на механические колени Жан-Пьера, заставляя посмотреть прямо на меня.

— Объясни, что происходит, — твердо попросила я. — Абдул в панике, остальные искренне за тебя боятся. Во что ты опять вляпался?

— Это слишком опасно, — попытался протестовать Полнарефф. — Ты не представляешь…

— Хочешь, я тебя стукну? — преувеличенно ласково спросила я. — Я уже здесь. И я никуда отсюда не сдвинусь, пока ты не объяснишь хоть что-то. Благодаря этому путешествию в Морио выздоравливает случайно спасенный мной представитель мафии, и ты мне еще начинаешь тут что-то про опасность говорить?

Француз вздохнул, и как-то словно бы поник.

Его рассказ в целом повторил то, что мне описал Джотаро, при этом подтвердив все мои догадки, о том как гонка Полнареффа за стрелой привела его к итальянской мафии — что в прошлом, что сейчас.

— Объясни мне пожалуйста один нюанс, — мягко попросила я. Жан-Пьер ожидаемо напрягся. — Какого черта ты каждый раз лезешь разбираться со всем один?

Он открыл было рот, но я подняла ладонь, не давая ему ничего не сказать.

— О, подожди, дай угадаю, ты хочешь снова мне заявить, что это дескать ужас как опасно?

Скепсисом в моем голосе можно было давится, но француза это явно не смутило.

Он с решительностью на лице снова открыл рот, но я постучала пальцем по его металлическому колену.

— Прежде чем ты начнешь возмущаться, — так же вкрадчиво сказала я. — Ответь сам себе на вопрос, а было ли вот это вот все, если бы ты тогда несколько лет назад позвал на помощь Джотаро? Или хотя бы Абдула.

Жан-Пьер окончательно сник и отвел глаза.

Я понимала, что у вздорного француза взыграла сейчас не столько совесть, сколько откровенная усталость, но не стала заострять внимания.

Полюбовавшись на его поникший вид, я перевела дыхание и встала.

— В любом случае, я уже здесь, и останусь с тобой, — решительно заявила я Полнареффу, пользуясь его вялостью. — Абдул предсказал не очень хорошие вещи, и, веришь ты им или нет, они уже явно начали сбываться. Так что все возражения можешь оставить себе и… ну, и что-нибудь с ними сделать.

Жан-Пьер неожиданно рассмеялся.

— Я верю Абдулу, — признался он, вытирая выступившие слезы на здоровом глазу. — Я верю ему и верю тебе. Другой вопрос, что я просто…не успеваю принять верное решение, если говорить прямо.

— Признание проблемы — половина успеха в ее разрешении, — язвительно отозвалась я.

Полнарефф снова рассмеялся, отворачиваясь к своему наблюдательному пункту.

— Я рад, что ты успела найти меня, — отсмеявшись, признался он, внимательно осматривая окрестности.

Я только хмыкнула, устраиваясь на каменном полу галереи, подальше от провалов окон.