Фактор везения (джен)

— Так как говоришь его зовут? — с интересом переспросила я, рассматривая две фотографии.

— Харуно Шиобана изначально, — спокойно кивнул мне на левую фотографию Джотаро. — Джорно Джованна сейчас.

— Интересно он изменился, — я не удержалась, хмыкнула, рассматривая классически темноволосого японца на одной карточке и яркого блондина на второй. — Новый родственничек значит вылез, а, Джотаро?

Куджо просто вздохнул в ответ и повернулся к Коичи, который, по-видимому, и предоставил более свежую фотографию.

— Что ты можешь сказать о нем, Коичи?

Подросток, не ожидавший, что к нему обратятся, тут же замялся, открыл и закрыл рот, зачем-то встал, словно отвечая учителю.

— Он хороший человек, Джотаро-сан, — несмотря на смущение, ответил Хиросэ достаточно твердо и уверенно.

— Расскажи, пожалуйста, еще раз все, что ты рассказал мне, вернувшись из Италии, — попросил Куджо подростка, взглядом указав на кресло позади него, предлагая сесть.

Коичи помялся, сел таки обратно, разгладил форму на коленях, явно собираясь с мыслями.

С Нориаки, также присутствующим при разговоре, он уже был знаком, а вот я его откровенно смущала, что выдавали его беглые взгляды в мою сторону.

Собравшись было открыть рот, Коичи снова бросил быстрый взгляд на меня, и, не выдержав, я закусила улыбку и подмигнула ему.

Хиросэ тут же подавился воздухом, который набрал для речи, закашлялся, аж покраснев.

Джотаро ненавязчиво придвинул ему стакан с водой, Коичи с благодарностью отхлебнул и таки начал свой рассказ.

— Надо же, прямо мафия! Как интересно, — восхитилась я по окончанию его пересказа поездки в Италию. — Кем же этот бойкий парень тебе приходится, Джотаро? — задумавшись я попыталась посчитать на пальцах, и окончательно запуталась. — Дед? Прадед? Двоюродный дед? Тьфу, ну и древо у тебя, Куджо.

Джотаро смерил в ответ меня таким ледяным взглядом, словно попытался ведро воды вылить на голову.

Какёин, сидящий чуть в стороне, тихо рассмеялся.

— Тебе давно было пора привыкнуть, что на нее такие взгляды не действуют, Джотаро, — сквозь смех заметил он. — Но родословное дерево у тебя и правда потрясающее с некоторых пор.

Куджо вздохнул, мрачно покосился на нас обоих и откинулся на спинку кресла.

— Все это крайне познавательно и весело, — сменила тон я. — Но когда ты дернул нас в Морио, ты сказал, что речь о Полнареффе и предсказании Абдула. При чем тут твой новый родственник?

— К сожалению, все это неразрывно связано, — вздохнул Джотаро. — Несколько лет назад мы с Полнареффом занимались активными поисками информации о стреле, которая сделала Дио обладателем стенда. Эти поиски в свое время и привели меня в Морио. Полнареффа же они привели совсем в другое место, где он встретил опасного соперника из мафии — Дьяволо, — который сильно его ранил.

— О да, поверь, это я хорошо помню, — ворчливо отозвалась я.

— После этого Жан-Пьер все равно продолжил поиски информации, — невозмутимо продолжил Куджо, не обращая внимание на мой комментарий. — Даже в таком состоянии. На данном этапе у меня нет информации, где он сейчас, но я более чем уверен, что он снова вернулся в Италию. Есть все подозрения, что какой-то из стрел владеет итальянская мафия, так что рано или поздно Полнарефф снова выйдет на нее.

— У Фонда есть люди среди мафиози? — с интересом перебила его я.

— Нет, точно не в Италии, — ответил за друга Нориаки, задумчиво поправив очки. — Их действующий Босс слишком беспринципный, но при этом до маниакальности следит за возможными предательствами. Так что в их организацию человека не ввести, пока не сменится глава.

— Откуда же тогда информация о стреле? — я задумчиво покосилась сначала на Какёина, затем на Куджо.

— Полагаю, все дело в росте количества новых владельцев стендов, — пожал плечами Нориаки, тоже вопросительно покосившись на Джотаро.

— Именно так, — кивнул Куджо, скрестив руки. — За последние годы в Италии огромный прирост владеющих стендами, кто-то явно активируется искусственно — стрелой, а кто-то открывает свои способности просто от присутствия в городе сильного стенда. Цепь не притормозить, пока не найдешь стрелу.

Задумавшись, я покивала, переваривая информацию. Через минуту встрепенулась.

— Хорошо, давай вернемся к Полнареффу? Что там о нем говорил Абдул?

Тут Джотаро слегка поморщился.

— Абдул позвонил мне посреди ночи очень взволнованный, — неохотно ответил он. — Сказал, что ему явилось очень пугающее видение, в котором, цитирую, «слишком много ненужных жертв, включая телесную оболочку Полнареффа».

— Телесная оболочка? Так и сказал? — удивилась я. — Любопытная формулировка!

— Он очень просил как-то вмешаться, — вздохнул Джотаро.

— Разве обычно предсказания это не знак судьбы, что как ни вмешивайся — не убежать? — с интересом спросил Нориаки. — Абдул крайне редко делает серьезные пророчества, но довольно странно от предсказателя слышать просьбу о вмешательстве.

— На сколько я помню, у Мохаммеда Абдула к судьбе совсем иное отношение, — протянула я. — Однажды он сказал мне, что «каждый сам делает свою судьбу».

Вскочив с кресла, я потянулась, разминая конечности.

— Так что в итоге? Дело за малым? Смотаться в Италию и разобраться что там мутит Полнарефф?

— Почему это должна быть именно Кохана? — осторожно спросил Какёин у Джотаро. — Могу я хотя бы поехать с ней?

— Боюсь, что нет, ты нужен мне в Морио, — покачал головой Куджо. — А почему Кохана тебе не ответит даже сам Абдул, хотя это он настаивал на ее кандидатуре.

— Полагаю, все просто, — вмешалась в их диалог я. — Видимо, именно я могу переписать ту печальную картину, что должна сложится в Италии! Я верю Абдулу, он как предсказатель лучше всех понимает суть моих раскрывшихся способностей. Так что я лечу в Неаполь.

Спустя буквально пару часов я нетерпеливо постукивала каблуком по каменному полу аэропорта.

— Будь, пожалуйста, аккуратнее, — мягко попросил меня Нориаки. — Помни, что у тебя почти нет атакующих способностей.

— Брось, я не полезу в самое логово мафии, — задумчиво отозвалась я. — Мне нет нужды вовсе влезать в их дела, достаточно понаблюдать со стороны и найти Полнареффа. Кстати, о поиске, — меня вдруг осенило, и я повернулась к стоящему чуть в стороне Джотаро. — Ты сказал, что люди Фонда не имеют доступа в саму организацию. Но наблюдение со стороны они могут вести?

Дождавшись кивка от Куджо, я продолжила еще более решительно.

— Тогда пусть установят постоянную слежку за твоим молодым родственником. Просто как можно незаметнее издалека отслеживают его перемещения и перемещения всех, с кем он активно имеет дело.

— Как тебе это поможет? — с интересом спросил Джотаро.

— Полнарефф где-то в Италии, там же где-то стрела, там же движения в мафии в связи с вступлением в нее Джорно Джованны, а Мохаммед Абдул предсказывает множество жертв, — перечислила по пальцам я. — Ты сам заметил, что все это мало похоже на совпадения.

Куджо равнодушно повел плечом и оглянулся.

— Вот и Рохан, отлично.

— Он то тут зачем? — изумилась я.

— А ты знаешь итальянский? — вопросом на вопрос ответил Джотаро.

Я наигранно закатила глаза, и повернулась в сторону подходящего к нам экстравагантного мангаки.

— Да, еще одна просьба, Джотаро, — спохватилась я уже почти пройдя паспортный контроль.

Тот молча приподнял одну бровь.

— С учетом, что Абдул уточнил именно про телесную оболочку, я хочу попросить тебя договорится с твоим дядюшкой — ну с этим мальчиком, Джоске Хагишикатой, — чтобы он был готов мне помочь, — серьезно попросила я. — Физические ранения не совсем моя стезя, а раз речь о жертвах — то без ран никак не обойдется.

Куджо задумчиво посмотрел на меня, затем медленно кивнул.

— Держи связь, ладно? — с улыбкой попросил меня Нориаки.

Неаполь был ярким городом, полным туристов.

В первый миг он ослепил меня огромным количеством солнца и веселым шумом, но я быстро проморгалась, соображая что к чему.

На выходе из аэропорта ко мне тут подскочил рассыпающийся в любезностях итальянец, предлагая такси, экскурсию, отель, да и вообще все, что душа пожелает.

— Своруешь у меня что-нибудь, догоню и переломаю пальцы, — рассеянно ответила я ему, вдумчиво изучая окрестности.

— О, так синьорина местная? Извините, вы так похожи на японку, — тут же сменил тон на более уважительный пройдоха.

Только на этой фразе я поняла, что ответила ему на чистом итальянском — даже практически без акцента.

«Не зря Рохана дергали» с усмешкой подумала я, прикидывая в какой стороне мой отель, зарезервированный Фондом заранее.

В нем меня встретил человек Фонда Спидвагона, передавший краткое досье, что успели собрать на Джорно Джованну и членов группировки, в которую тот неожиданно вступил.

— Надо же, какая поразительная доброта, — озадаченно пробормотала я, изучив историю Буччеллати — главы этой самой группировки.

— Бруно Буччеллати местный авторитет в самом хорошем смысле, — отозвался мне агент Фонда, пожимая плечами.

— И это несмотря на принадлежность к мафии? Удивительное противоречие! — я задумчиво перелистала документы еще раз. — Где у них сейчас база, вы выяснили?

Агент передал мне еще одну тонкую папку с полной информацией о последних перемещениях.

— Наблюдайте так же издалека, о всех резких движениях сообщайте мне или Джотаро, — скомандовала я. — Пойду хоть посмотрю… на фантастического мафиози Бруно Буччеллати.

Приблизиться к ресторану, который внезапно оказался постоянным местом встречи группировки, не составило труда.

Так же легко оказалось разговорить нескольких бабулек из этого района.

Выяснив только тот факт, что сам Бруно необычайно добр и по своему благороден, а свою банду держит в соответствующей узде, я решила, что проще всего посмотреть самой — и просто в наглую отправилась ужинать в этот самый ресторан, чтобы посмотреть самой и поближе.

В итоге, впечатление о группе Буччеллати у меня осталось крайне двоякое.

В тот вечер не произошло по факту вообще ничего интересного, исключая мою озадаченность, а вот на следующий день группировка сорвалась с места как бешеная.

Я старалась никак не светится, двигаясь за ними своими путями и ломая голову над столь внезапными перемещениями.

Сначала они сорвались на Капри.

Я с любопытством последовала за ними на остров, но там не произошло для меня ничего любопытного.

После этого они рванули в исторические руины Помпеи, где агенты Фонда на время их выпустили из виду — крайне трудно наблюдать среди пустынных раскопок незаметно, будучи обычным человеком.

Оттуда Фонд Спидвагона команду Буччеллати на время потерял.

Я искренне недоумевала, но поскольку поделать в любом случае ничего не могла, просто ждала, наслаждаясь внеплановым отдыхом в Италии.

Спустя несколько дней банда внезапно для всех объявилась в Венеции, на острове Сан-Джорджо-Маджоре. И сразу после этого, ничем для меня не примечательного раннего утра, все пошло кувырком.

— Я не знаю, что происходит, — пожаловалась на следующий день я Нориаки, созвонившись с ним. — Судя по всему они яростно от кого-то убегают, пытаясь спрятаться в любой тени. При этом на них постоянно нападают обладатели стендов, откровенно пугая Фонд.

— Видимо, ты наблюдаешь серьезные внутренние разборки, — задумчиво отозвался он. — Что-то происходит в самой организации.

— Похоже на то, — вздохнула я. — К ним незадолго до этого присоединилась какая-то странная девчонка, агенты Фонда видели ее совсем мельком. Так что похоже причина этой бешеной гонки именно она. Что же произошло у них в этом злополучном соборе?

— Подозреваю, этого мы не узнаем, — тоже вздохнул Какёин.

На остров Сардиния я и команда Буччеллати прибыли, судя по всему, примерно одновременно. Их самолет загадочным образом развалился в пути, и вся та фора, которая у меня появилась из-за их падения, потребовалась на то, чтобы определить куда же именно направлялись пассажиры.

— Я окончательно не понимаю, что тут происходит, но кажется предсказание Абдула начинает сбываться еще до появления Полнареффа… — шокированно пробормотала я.

Затесавшись среди отдыхающих туристов на берегу, я ненавязчиво осматривалась, пытаясь понять, что может привести сюда банду Буччеллати, как вдруг меня пробрал ледяной озноб.

Владельцев стендов всегда тянет друг к другу — вот и мой взгляд магнитом притянуло к вершине одной из скал, где я издалека, без деталей, пронаблюдала двух сцепившихся зверей.

Я не знала, кто они, и что не поделили, но про себя я яростно взмолилась всем небесам за тот факт, что мне нет нужды к ним приближаться.

Конец бойне внезапно положил маленький и юркий стенд одного мальчишек Буччеллати — Наранчи Гирга.

После этого чуть в стороне я увидела самого хозяина Aerosmith, а вместе с ним Бруно Буччеллати и Леоне Аббаккио.

Следующие мгновения для меня с одной стороны растянулись как жвачка, а с другой — промелькнули быстрее секундной стрелки.

Вот я успела моргнуть — и Бруно с Наранчей оставили Леоне одного.

Еще миг — и тот зачем-то активирует свой необычный стенд.

Вот следующая секунда — рядом с Леоне собирается стайка мальчишек с мячом, которым нужна помощь.

Я снова успеваю еще один раз моргнуть, а Леоне уже лежит в луже крови.

В первый момент чуть не бросившись к Аббаккио со всех ног, я все же вовремя вспомнила про осторожность. Ситуация была совершенно непонятной, поэтому мне совсем не хотелось, чтобы меня сверху заметили Буччеллати и Гирга. Так что примерно зная как работает стенд Наранчи, я постаралась максимально близко и быстро приблизится, при этом не выходя за ряды крайних отдыхающих.

Незаметно оглядевшись, я не увидела вокруг никого похожего на обладателя стенда, хотя зияющая дыра в груди Леоне говорила об обратном.

Ярко-алая лужа крови вокруг его тела росла все быстрее, и я, переведя дыхание, решила рискнуть.

— Symphonic Clef! — шепотом позвала я, в ответ услышав нежное шуршание ткани. Мой стенд без задержки появился рядом, на секунду ослепив меня белизной скрипичной половины, засиявшей на солнце.

Прикрыв заслезившиеся глаза, я сосредоточилась, чувствуя пульсирующую, утекающую ввысь душу в нескольких метрах от меня.

— Басовая гитара, — открыв глаза, решительно скомандовала я. — Духовная цепь!

С черного плеча Ключа рванула куда-то вперед и вверх тонкая струна.

Обвив в воздухе нечто невидимое, струна издала гулкий, низкий звук. То, что она схватила, медленно начало приобретать очертания тела Аббаккио, полупрозрачного, словно кусочек тумана. Конец струны изогнулся, сверкнул тончайшим лезвием и резко впился в грудь души Леоне.

Второй конец со звоном отделился от плеча Symphonic Clef, пуская по моей руке тонкую струйку крови, и, повторив движение, впился в грудь моего стенда.

Где-то в районе диафрагмы меня пронзила острая боль и заставила закашляться от прервавшегося дыхания.

Едва различимый образ Леоне так же вдруг скорчила судорога, он дернулся, распахнул глаза, и его рот исказился в беззвучном крике.

Стенд Леоне тем временем медленно истончался на земле. Еще ведомый последней, самой решительной волей хозяина, он вдруг резко сменил форму и внешность, успев превратится в какого-то человека.

Энергией, что выделялась из умирающего Moody Blues, камень под ним расплавило до состояния пластилина, и когда стенд фиолетовыми искрами рассыпался и взмыл к хозяину, в постаменте памятника остался четкий отпечаток чьего-то лица.

У меня не было ни времени, ни желания присматриватся, я точно знала, что друзья того, чью душу я так решительно прицепила к своей, вот-вот подойдут, а значит мне нужно убираться прямо сейчас и как можно дальше.

Убедившись, что прозрачное тело Леоне иногда вспыхивает и переливается фиолетовыми цветами его стенда, я кивнула Symphonic Clef на его фигуру.

Моя девочка послушно вытянула вперед монохромные ладони, и тело Аббаккио притянуло к ее рукам. Обняв душу мужчины, она прижала его к груди, словно пытаясь закутать в свои прозрачные накидки.

— Отходим пока, тело заберем чуть позже, — хрипло пробормотала я. В это мгновение душа-стенд Леоне в руках Ключа снова дернулась, словно сжалась.

— Потерпи, — прошептала я, осторожно пробираясь обратно под укрытие толпы туристов. — Потерпи. Скоро с тобой все будет в порядке.

Издалека наблюдая душераздирающую драму, которая разыгралась в команде Буччеллати, я откопала в сумке мобильный телефон.

— Джотаро, помнишь я просила в помощь Джоске на всякий случай? — с тяжелым вздохом пробормотала я. — Так вот, он, к сожалению, уже настал. Мне как можно быстрее нужен самолет. А еще направь ко мне кого-то с маскировкой для перевозки тела и заметания следов, у меня сейчас нет сил искать людей из Фонда Спидвагона…

Душа, лишившаяся физической оболочки, требовала постоянной подпитки энергией, грозя без нее рассыпаться незримой пылью.

Поэтому перелет в Морио выжал меня как лимон, хотя и обошлось без происшествий.

Прямо в аэропорту меня встретили с отдельного входа Джотаро и его дядя — Джоске Хагишиката.

— Еще немножко, и я упаду в обморок, — тяжело опершись о край каталки, на которой лежало завернутое тело Леоне, пробормотала я. Перед глазами натурально плыло, а колени подгибались, так что я нисколько не преувеличила.

Откинув край мешка с лица Аббаккио, Джотаро нахмурившись, вгляделся в его обескровленное лицо.

Джоске, заглядывающий ему под руку, обеспокоенно закусил губу.

Поймав мой расфокусированный взгляд, он кивнул на тело.

— Хочу напомнить, что я не могу оживлять мертвых…

— Это не требуется, — перебила его я. Рядом со мной материализовалась мой Ключ, бережно прижимающая к двухцветной груди мерцающую фигуру. Нить, соединяющая наши души налилась золотом и ярко светилась, изнутри подсвечивая душу Леоне. — Все, что мне нужно, это только чтобы ты восстановил тело до состояния как было при жизни.

Хагишиката вопросительно покосился на Джотаро, все это время рассматривающего то душу, то тело Аббаккио.

— Почему ты так стараешься ради мафии? — ровным тоном спросил Куджо, переводя взгляд на меня.

— Ты бы видел как он умер, — фыркнула я, и покачнулась, рискуя таки свалиться. Джоске успел шагнуть ко мне, придерживая, и я благодарно ему кивнула. — Стоит его вернуть к жизни хотя бы чтобы узнать, кому он так насолил! А вообще, — тут я стала серьезной. — Ты читал его досье? Полицейский, пытающийся пропить свою ошибку и чувство вины. Напарник прикрыл его своим телом не просто так, наивность и мечты не должны караться смертью. А уж тем более не должна караться смертью осторожность и надежды. Я вижу души, Джотаро, и знаю, что он хороший человек. И если это начало тех жертв, о которых говорил Абдул, то я исправлю это.

Пламенная речь отняла у меня последние остатки сил, и я почти обвисла в руках Джоске.

Джотаро молчал, внимательно глядя мне в лицо. Я перевела взгляд на Хагишикату, и подросток неожиданно улыбнулся мне краешком губ.

— Я давно знаком с вами, Джотаро-сан, — обратился он к своему «племяннику». — А ее вижу впервые. Но, как это не странно, я верю ей, Джотаро-сан.

Куджо вздохнул и отвернулся.

— Она умеет убеждать, Джоске. Поэтому делай как знаешь.

Джоске улыбнулся, получив непрямое разрешение. Его Crazy Diamond тут же вспыхнул рядом с каталкой, несколько раз решительно и быстро ударил тело Леоне в грудь.

Откинув верхнюю часть его покрывала, я обнаружила совершенно целый костюм Аббаккио и чуть розоватую кожу, словно и не было жуткой сквозной раны.

— Отлично, — пробормотала я, ловя взгляд золотых глаз Symphonic Clef. Струна, соединяющая мой стенд и душу Леоне загудела и завибрировала, причиняя нам обоим нестерпимую боль. Clef освободила одну руку, крепко ухватила тонкую стальную нить у своей груди, заставляя ту дрожать еще сильнее и светится ещё ярче.

Полупрозрачное лицо бывшего полицейского скривилось от боли, я же оперлась обеими руками о кушетку и почти зарычала, заставляя Ключ решительно выдернуть духовную нить.

— Я хотел стать хорошим полицейским… — шепчет Леоне, то ли себе, то ли странному полицейскому у стола.

— Ты хорошо поработал, Леоне Аббаккио, — мягко произносит незнакомец. — Ты молодец. Но ты прибыл на этом автобусе. Мы на конечной станции.

— Но я должен… — вяло отвечает Аббаккио и оглядывается.

Мир вокруг наливается красками, это успокаивает и пугает одновременно.

— Ты на конечной, — вздыхает собеседник в форме полиции. — Назад не вернуться.

Но конец его фразы вдруг потонул в нарастающем, низком гудении — словно монотонно звучащая струна бас-гитары.

Леоне завертел головой, пытаясь понять что это и откуда оно звучит, и обнаружил, что мир, только набирающий цвета, начал обратно их терять — рывками, в ритм звука.

— Но похоже твой час еще не настал, — вдруг приблизившись, выдохнул прямо в лицо Леоне полицейский. Сжав его плечо, мужчина грустно и ласково улыбнулся. — Я рад этому, слишком мало прошло времени.

Аббаккио вдруг понял, почему ему кажется таким знакомым простое лицо полицейского, и от этого понимания где-то в желудке скрутился тугой комок.

— Ты же… Неужели… — начал было он, но вдруг вибрация звука из воздуха передалась внутрь его тела. Дыхание перехватило, слова застряли где-то в горле.

Полицейский сжал ладонь на плече Леоне напоследок, еще раз мягко улыбнулся и оттолкнул Аббаккио с неожиданной силой.

Леоне скрутила дикая боль.

Ему казалось, что такую боль он не испытывал даже в момент смерти. Грудь горела, легкие плавились прямо внутри тела, в венах струился раскаленный металл вместо крови.

— Потерпи… — услышал он мягкий шепот. — Потерпи, скоро с тобой все будет в порядке.

Свечение струны тут же погасло, словно щелкнули выключателем, но Symphonic Clef, ухватив отсоединенный от ее груди конец нити словно кинжал, одним движением воткнула его в грудь тела Леоне.

— Басовая гитара, — одними губами повторила я. С черной половины Clef рванулись к телу струны, плотно обматывая грудь Аббаккио и начиная негромкую песнь.

— Ну давай же, давай! — просипела я, сверля взглядом струну, что соединяла душу и тело.

Через томительно-бесконечную минуту она наконец словно покрылась дымкой и начала стремительно таять в воздухе. Ещё через секунду она мигнула напоследок, полностью растворяясь и вместо нее внезапно вспыхнула насыщенная, ярко-фиолетовая прочная нить.

— Слава богу… — прошептала я. Ключ разжала руки, и душа Леоне Аббаккио уверенно втянулась в родное тело.

Последнее, что я запомнила после этого — это встревоженный вскрик Джоске.

Придя в себя, я панически вскочила и огляделась. Паниковать оказалось не с чего — я лежала в стандартной палате Фонда.

У окна что-то читал Нориаки, мгновенно поднявший глаза на шуршание одеяла.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, снимая очки и откладывая книгу.

— Нормально, — отмахнулась я, спуская ноги. — Сколько я спала?

— Часов… шесть, — с заминкой отозвался Какёин, покосившись на часы.

— Плохо, — я со вздохом подошла к зеркалу. И тут же фыркнула от смеха, увидев в отражении нечто крайне лохматое.

Нориаки откровенно подавил улыбку.

— С этим обмороком я потеряла довольно много времени, — продолжила я мысль, пытаясь собрать волосы. — Учитывая какой бешеный темп перемещений взяла банда Буччеллати, я их точно потеряла. Надеюсь, Фонд продолжал отслеживать их перемещения.

— С этим вряд ли будут проблемы, — серьезно отозвался Нориаки. — Полнарефф прислал письмо, в котором рассказал свои планы.

— Ну надо же, наше французское сиятельство вспомнило про друзей? — проворчал я. — Чего вдруг?

— Он логично предполагает, что его шансы выбраться из передряги со стрелой минимальны, — вздохнул Какёин.

— Только не говори, что он прислал завещание, — рассмеялась я. Увидев как изменилось лицо Нориаки, явно подтверждая мою правоту, расхохоталась еще сильнее.

— Ох, Полнарефф… — икая от смеха пробормотала я. — Так что еще он изволил сообщить, кроме своей посмертной воли?

— Он собирается встретится с Бруно Буччеллати в Колизее, — Нориаки взял папку со столика у кресла, и передал мне один из листов.

Изучив короткую записку от Жан-Пьера, я глубоко задумалась.

— Интересно, знает ли он кто такой Джорно Джованна? — задумчиво спросила я.

— Откуда? — пожал плечами в ответ Какёин.

Я покивала.

— Как там Аббаккио?

— Спит, — коротко ответил Нориаки.

— Пусть его подержат пару дней в кровати, желательно с успокоительными, чтобы побольше спал, — подумав, дала инструкции я. — Фактически, он умер, и ему придется снова привыкать к телу. Так что лучше пока не волноваться, а он точно будет — после такого-то.

— Я все передам, — Нориаки внимательно посмотрел мне в глаза. — А что будешь делать ты?

— Поеду в Рим, — я хмыкнула. — Буду бегать по Колизею и искать Полнареффа.

Когда я добралась до исторического амфитеатра, на город надвигалась ночь — пасмурная и потому темная.

Полнареффа я нашла почти мгновенно, что было довольно забавно, так как он явно старательно прятался в тенях каменных арок.

— Кто здесь? — мгновенно отреагировал он на звук моих шагов.

— Угадай с трех раз, — проворчала я, выныривая из узкого прохода.

— Не двигайся, — резко остановил меня Жан-Пьер. Между нами предупредительно вспыхнул Silver Chariot.

— С каких пор ты стал таким параноиком? — со смешком уточнила я, хотя иного не ожидала.

— Покажи стенд, — и не моргнув, потребовал француз.

Я послушалась, и рядом со мной в воздухе проявилась черно-белая фигура.

— Пароли, явки, даты рождения прабабушек по материнской линии нужны? — я не могла не съязвить, и стенд Полнареффа сразу же убрал клинок.

— Да, это и вправду ты, Кохана, — с едва заметным облегчением в голосе проворчал Жан-Пьер.

Я покачала головой, подходя поближе.

Полнарефф выглядел мягко говоря не очень. Под глазами залегли тени, губы были искусаны очевидно на нервной почве.

Протезированные ноги покоились на подножке инвалидного кресла, хотя я не раз доказывала Полнареффу, что он вполне может попробовать ходить.

В руках француз сжимал тонкое древко странной, узорчатой стрелы — уловив мой взгляд, он неосознанно сжал кулак еще сильнее.

Присев, чтобы мы оказались примерно на одном уровне, я положила руки на механические колени Жан-Пьера, заставляя посмотреть прямо на меня.

— Объясни, что происходит, — твердо попросила я. — Абдул в панике, остальные искренне за тебя боятся. Во что ты опять вляпался?

— Это слишком опасно, — попытался протестовать Полнарефф. — Ты не представляешь…

— Хочешь, я тебя стукну? — преувеличенно ласково спросила я. — Я уже здесь. И я никуда отсюда не сдвинусь, пока ты не объяснишь хоть что-то. Благодаря этому путешествию в Морио выздоравливает случайно спасенный мной представитель мафии, и ты мне еще начинаешь тут что-то про опасность говорить?

Француз вздохнул, и как-то словно бы поник.

Его рассказ в целом повторил то, что мне описал Джотаро, при этом подтвердив все мои догадки, о том как гонка Полнареффа за стрелой привела его к итальянской мафии — что в прошлом, что сейчас.

— Объясни мне пожалуйста один нюанс, — мягко попросила я. Жан-Пьер ожидаемо напрягся. — Какого черта ты каждый раз лезешь разбираться со всем один?

Он открыл было рот, но я подняла ладонь, не давая ему ничего не сказать.

— О, подожди, дай угадаю, ты хочешь снова мне заявить, что это дескать ужас как опасно?

Скепсисом в моем голосе можно было давится, но француза это явно не смутило.

Он с решительностью на лице снова открыл рот, но я постучала пальцем по его металлическому колену.

— Прежде чем ты начнешь возмущаться, — так же вкрадчиво сказала я. — Ответь сам себе на вопрос, а было ли вот это вот все, если бы ты тогда несколько лет назад позвал на помощь Джотаро? Или хотя бы Абдула.

Жан-Пьер окончательно сник и отвел глаза.

Я понимала, что у вздорного француза взыграла сейчас не столько совесть, сколько откровенная усталость, но не стала заострять внимания.

Полюбовавшись на его поникший вид, я перевела дыхание и встала.

— В любом случае, я уже здесь, и останусь с тобой, — решительно заявила я Полнареффу, пользуясь его вялостью. — Абдул предсказал не очень хорошие вещи, и, веришь ты им или нет, они уже явно начали сбываться. Так что все возражения можешь оставить себе и… ну, и что-нибудь с ними сделать.

Жан-Пьер неожиданно рассмеялся.

— Я верю Абдулу, — признался он, вытирая выступившие слезы на здоровом глазу. — Я верю ему и верю тебе. Другой вопрос, что я просто…не успеваю принять верное решение, если говорить прямо.

— Признание проблемы — половина успеха в ее разрешении, — язвительно отозвалась я.

Полнарефф снова рассмеялся, отворачиваясь к своему наблюдательному пункту.

— Я рад, что ты успела найти меня, — отсмеявшись, признался он, внимательно осматривая окрестности.

Я только хмыкнула, устраиваясь на каменном полу галереи, подальше от провалов окон.

Когда неожиданно явился Буччеллати с незнакомцем, я осторожно наблюдала за происходящим, спрятавшись в значительном отдалении от Полнареффа.

Само строение Колизея, предназначенное для выступлений, способствовало тому, что я слышала каждое слово диалога Жан-Пьера и Бруно, в который правда особо не вникала. В первую очередь я внимательно изучала пришедших, пытаясь понять, почему меня пробирает от их присутствия озноб.

Сначала меня дико насторожил сам Бруно Буччеллати, и я минуту — не меньше — пыталась понять, что с ним не так.

— Да он же умирает… — прошептала я, сама удивившись пришедшему пониманию. — Связи души с телом словно не было вовсе…

Спутник Бруно озадачил меня ничуть не меньше, явив такую странную помесь двух душ, что я не сразу поняла их количество.

Яростная кровавая аура откровенно меня напугала — от незнакомца так и веяло опасностью.

В миг, когда время перескочило в первый раз, я толком ничего не заметила, так как старалась не шевелиться.

Цепкая волна страха вдруг пробежалась по краю сознания, и все. Но, увидев, что спутник Бруно вдруг пропал с поля зрения, я сразу поняла, куда он двинулся, и вот тут полноценно испугалась.

Решив, что на такой дистанции я буду бесполезна, я стала медленно и бесшумно пробираться в сторону Полнареффа.

И тут время перескочило еще раз.

А до меня донесся тихий, мелодичный звон металла — звук, сопровождающий в бою Silver Chariot.

«У тебя почти нет атакующих способностей, » я убеждала саму себя, стараясь дышать медленно и ритмично. Параллельно я окутала себя лентами Symphonic Clef, полностью исключая этим возможность внезапного обнаружения. «Тебе нечем убивать Дьяволо, особенно если его способность — время. Так что не дергайся.»

То, что под личиной подростка пришел Дьяволо, я уже не сомневалась.

Кровавая аура, две души в одном теле, стенд, который в свое время так покалечил сильного Полнареффа — у меня в голове картинка сложилась одним щелчком.

Подкравшись так, что сбоку я могла видеть площадку, на которой находился Полнарефф, я только убедилась в своей правоте — вместо подростка напротив француза стоял высокий мужчина с длинными волосами.

Пробираясь вперед, я упустила суть происходящего, успев заметить только краем глаза появление Джорно и еще двоих, и чуть не вскрикнула, когда время снова сдвинулось скачком.

Все, на чем я смогла сконцентрировать внимание в этот миг — это серебристая плоть Silver Chariot и вонзающееся в него золото стрелы.

Тело Полнареффа медленно падало вместе с креслом, остальные так же медленно поочередно оседали на землю.

Меня резко замутило, возникло неприятное чувство свободного падения, и ленты вокруг меня надрывно зазвенели.

— Что происходит?.. — прошептала я сама себе, оглядываясь. Зрение странно расфокусировалось, и все словно плыло перед глазами, покрытое дымкой.

Ленты Ключа вдруг замолкли, замерли, и все сразу резко прояснилось — мир наполнился сиянием душ, мечущихся в пространстве.

Среди разноцветного свечения выделялась обсидиановым пятном высокая фигура в широкополой шляпе. Слегка заплетающейся, размеренной походкой он медленно спускался по лестнице Колизея, сжимая в кулаке древко стрелы.

— Это Silver Chariot, — внезапно озарило меня, и я обвела взглядом лежащие без сознания тела. — Точнее, это Chariot Requiem! О нем рассказывал Полнарефф! И перемещение душ его рук дело!..

Вспомнив о самом Полнареффе, я, радуясь про себя отсутствию свидетелей, поспешила вперед, ища глазами тело француза.

Найдя его, я огорченно вздохнула, начиная наконец понимать полный смысл предсказания Абдула — тело Полнареффа было мертво.

Душу Жан-Пьера я чувствовала, он даже находился где-то поблизости, но времени сообразить где он и в чьем теле мне не дали — все жертвы действия Chariot Requiem начали приходить в себя.

Я стремительно спряталась в тенях галереи, не снимая маскировку своего стенда — меньше всего мне хотелось, чтобы мое присутствие обнаружили и неправильно поняли.

Дальше события завертелись с сумасшедшей скоростью.

Сначала я нервно покатывалась со смеху, наблюдая реакцию банды Буччеллати на смену тел.

Потом они резко всполошились, вернувшись к серьезному тону происходящего, с чем им помог Полнарефф, оказавшийся в теле черепахи (с чего я естественно снова похихикала). Напряжение достигло своего пика, когда всеми было замечено сначала неподвижное тело Бруно, а затем покачивающейся в мерной походке Chariot Requiem со стрелой. Взрывной точкой стало появление тела Дьяволо. Спасло его только мгновение, в которое он успел вызвать свой стенд, лучше всего демонстрируя, что в теле Босса — Бруно.

Временной скачок, в миг которого был убит Наранча Гирга шокировал всех, включая меня. Мерзкое ощущение беспомощности вдруг ударило под дых — я никак не чувствовала душу Дьяволо ни в ком из присутствующих, в упор не видела где он скрывается и откуда может атаковать.

Но в то же время у меня не было и секунды для переживаний — убийство снова произошло мгновенно, лишая меня времени на размышления.

Наплевав на всю маскировку, я вскочила, надеясь только на тень от стен, и вытянула вперед руки.

— Symphonic Clef! — едва успев сдержать голос, я не рявкнула во весь голос, а сдавленно просипела. — Ксилофон!

Мой стенд позади меня с тихим шорохом взметнула руками накидки, повторяя мое движение. По белой ладони молниями сверкнули струны, успевая буквально в последнюю секунду выхватить маленький золотистый сгусток тумана из воздуха. Душа мальчишки стеклянной фигуркой осела в руках Ключа, и я перевела дыхание.

Осторожно покосившись на первый этаж, я поняла, что никто не заметил ни меня, ни мелькание струн в воздухе — Бруно снимал тело Джорно, в котором погиб Наранча, с пик ограждения, и все взгляды были прикованы к нему.

Джорно осторожно коснулся собственного лица, залечивая раны — чему я приятно удивилась, не зная о такой его способности, — и опустил глаза в бессилии.

— Это бессмысленно. Gold Experience полностью излечил его… — глухо пробормотал он, я едва расслышала его тихий голос. — Что я ни делай, я не успел. Его больше нет. Душа Наранчи…покинула нас… Его тело настолько пусто, что я могу перейти в него…

Я оглянулась на свой стенд, в руках которой слабо переливался золотисто-оранжевым светом образ подростка, и мои губы сами собой сложились в улыбку.

— Как же ты ошибаешься, Джорно Джованна… Но, черт возьми, как это все облегчает мне дело!..

Они оставили полностью целое, нетронутое даже печатью смерти, тело Наранчи на холодной земле среди белых цветов, которые оплели худую фигуру без души, и ушли вслед за Chariot Requiem.

— А нас ждут дела не меньшей важности… — пробормотала я себе под нос, крадучись спускаясь на первый этаж.

Вздохнув, я расслабилась, пытаясь понять, остался ли в Колизее кто-то еще, но кроме пульсирующего сгустка в руках Symphonic Clef и слабого биения жизни в центре амфитеатра — ничего не ощутила.

Решив, что Дьяволо в любом случае наверняка последовал вслед за уносящим стрелу стендом и бандой Бруно, я приблизилась к бесшумно покачивающимся белым цветам.

Отведя тугие стебли от лица и груди Наранчи, я оглянулась на Ключ.

— Ксилофон, — шепнула я ей. — Связывающая нить.

Струна, такая же белоснежная как цветы вокруг, соскользнула с ее ладони, обвивая полупрозрачную шею мальчишки. Второй конец струны со звоном отскочил от плеча стенда — дернув мое плечо короткой болью и пачкая рукав кровью, — и Symphonic Clef легко перехватила его второй рукой, подводя к телу Наранчи. Секунду помедлив, Ключ решительно вонзила конец стальной нити в мягкую ямку у основания шеи.

Душу подростка свело судорогой. Он распахнул невидящие глаза, попытался вдохнуть, облегчая внезапную боль, выгнулся в черно-белых руках. Но тут же струна решительно потянула душу к телу, требуя возвращения так нелепо оборванной жизни.

Глаза подростка распахнулись уже по настоящему, грудная клетка снова выгнулась, делая вдох, такой же болезненный, как при рождении, после чего он мгновенно потерял сознание — тело милостиво отключило разум, пережидая момент резкого и болезненного возвращения души.

— Не бойся. Возвращайся скорее, тебя очень ждут, — тихонько сказала я, поднимаясь с колен.

— Вернемся в Неаполь, я пойду в школу! — кричит и смеется в воздух Наранча Гирга. — И слопаю обжигающую пиццу, настоящую маргариту, приготовленную на дубовых дровах! А если… А если я встречу Фуго… — тут голос подростка прерывается, Наранча сам недоумевает, но сквозь смех просачиваются слезы. — Было бы неплохо, если бы он снова издевался надо мной за тупость!..

Смеха больше нет, и Наранча ревет в голос, зная что больше ничего не будет. Ни пиццы, ни упущенной школы, ни Фуго. Никого. Ничего.

Слезы текут ручьями, и вместе с ними наполняется цветом окружающий его мир. Вокруг медленно распускались белоснежные цветы, мерно покачивая головками.

— Но я не хочу так… — прорывается надсадно, треснуто, сквозь рыдания. — Но я не хочу так!..

И вдруг что-то сдавливает горло, холодит ледяной стужей тонкую кожу под кадыком, тянет назад, сбив дыхание.

Гирга задыхается, хватается за шею, но пальцы не чувствуют ровным счетом ничего.

В глазах Наранчи мутнеет, он уже не может даже хрипеть, последними остатками сознания только осознает, что цвета вокруг исчезают вместе с кислородом в легких.

— Не бойся, — вдруг услышал он едва различимый голос. — Возвращайся скорее, тебя очень ждут…

Я внимательно прислушалась к ровному дыханию подростка и улыбнулась. Теплый воздух, что он выпускал из легких, слегка шевелил цветы вокруг его лица.

Со спины раздался тихий полустон-полувздох, и я обернулась.

В центре, в теле слегка подзабывшего что значит «жить» Бруно, с трудом пошевелилась бледно-лиловая душа.

Подойдя вплотную, я наклонилась над телом. Пустой, слепой взгляд скользнул по мне, и ушел куда-то в сторону за целью, видимой только одному.

— Мне одиноко… — неслышно выдохнул находящийся в теле Буччеллати. — Позвоните мне еще раз, Босс… Как это делали всегда…

После этих слов я наконец поняла, кто именно попал в истощенное тело Бруно Буччеллати.

— Бедный ребенок, — тихо сказала я, наклоняясь как можно ближе к его лицу. — Бедная маленькая флейта. Иди домой.

Symphonic Clef не требовалось звать, белые струны, несколько секунд назад вернувшие жизнь одному мальчишке дали свободу другому, впиваясь в грудь тела Бруно и вытаскивая случайно в нем застрявшую душу — израненную, разорванную, почти не светящуюся.

Струны сплелись в тугой комок вокруг крошечного лилового огня, и через несколько секунд оттуда, словно из кокона, выпорхнул бумажный лиловый журавлик. Легко крутанувшись над нашими головами, он мгновенно исчез, растворяясь в воздухе.

— Иди домой, маленькая флейта.

Опустив глаза, я тяжело вздохнула, не зная, что дальше делать с телом Буччеллати.

Разделение души и тела, которое по какой-то причине возникло у Бруно, решалось довольно просто — намного проще чем возвращение Леоне.

Но душа Бруно Буччеллати была сейчас где-то в стороне, как и Джорно Джованна, который мог помочь мне вернуть того в тело.

Однако оставить пустую оболочку посреди Колизея, под внезапно начавшимся дождем, мне не позволила совесть.

Трижды успев проклясть себя за самодеятельность, я дотащила тело Бруно до ближайшей арки, пряча хотя бы от капель воды.

Выругавшись от полноты чувств, я вытянула руки, разминая их, потянулась вся целиком.

— Ну что, — усмехнулась я своему стенду. — А теперь пора догонять Полнареффа!

Symphonic Clef посмотрела на меня своими золотистыми глазами, и исчезла, растворившись в воздухе.

Я оглянулась, обнаружив, что между делом потихоньку светает, а туча, наползшая было на Колизей, уходит в сторону, обнажая по краю еще пока темную полоску синевы.

Сориентироваться куда ушли Chariot Requiem и все, кто последовал за ним, оказалось нетрудно, да и далеко отойти развеселая компания не успела.

Издалека заметив сначала приметный аметистовый силуэт — пускай он уже был явно не целый, — я сбавила шаг, подходя медленно и осторожно.

Никому не было до меня дела, ни друзьям Джорно Джованны, ни Дьяволо, стенд которого я с опаской разглядела над фигурой девушки, ни тем более самому Chariot Requiem.

Максимально близко я подошла в идеальный момент — Бруно Буччеллати, подтверждая все мои слова о необычном и необъятном благородстве, сиял золотым в лучах странного источника света за его спиной, возвышаясь над темным образом Chariot Requiem.

Бруно явно нашел способ окончательно уничтожить вышедшего из-под контроля стенда, и его Sticky Fingers поднялся из тени хозяина.

— Все души, сменившие тела, вернуться на место! — решительно и спокойно сказал он Дьяволо, и Sticky Fingers завел руку за спину.

Сделав еще несколько мягких шагов по дуге, я вдруг обратила внимание на лицо Джорно Джованны, стоявшего ко мне полубоком. Печать боли, почти такая же, какую я видела сразу после смерти Наранчи, затемняла его лицо, несмотря на бьющий свет.

Лицо Бруно же наоборот было совершенно спокойно, твердости взгляда мог позавидовать алмаз.

«Ему некуда возвращаться, и они оба это знают, » вдруг догадалась я. «Они оба знают, что Бруно уже не-живой.»

Через долю секунды Sticky Fingers закончил движение ладони, уничтожая маленькую сияющую сферу за спиной, и Chariot Requiem вскинулся, словно вдруг испытав дикую боль, и рассыпался на части, черным туманом покрывая камни мостовой.

Все живые существа вокруг тут же знакомо осели, наполняя воздух блеском мечущихся душ.

Остались стоять только Джорно и я, находящиеся на своих местах.

Из тела же Дьяволо, занятого духом Бруно, вырвался поток теплого, золотого сияния, формируя в воздухе знакомую фигуру в белом.

Джорно как-то странно вздохнул, шагнул чуть вперед.

— Джорно… — негромко начал было Бруно.

— Твое тело… Оно в Колизее… — прошептал Джорно, протягивая вперед ладонь.

Бруно поднял глаза, грустно улыбнулся Джорно, а потом посмотрел прямо на меня.

Я же решительно шагнула вперед, ловя изумленный и какой-то болезненный взгляд Джорно, и улыбнулась в ответ такой красивой душе Бруно.

— Скажи-ка мне, Бруно Буччеллати, — положив одну руку на плечо Джорно и сжав его, когда тот попытался дернуться, хмыкнула я. — Веришь ли ты в судьбу?

Бруно снова улыбнулся мне, мягко, терпеливо.

Говорят, что мертвые знают все. Поэтому Бруно Буччеллати только улыбнулся на мой вопрос, зная, что судьбы — нет.

Я снова ответила на его улыбку, вскинула свободную руку, призывая Symphonic Clef, и через секунду моего плеча коснулись шелковые накидки Ключа.

— Орга́н. Духовная цепь, — уверенно и твердо произнесла в воздух я. Черные ленты взвились в воздух, превращаясь в звенящие струны.

Позднее, наблюдая за рождением Gold Experience Requiem, я поняла, что не жалею ни секунды, потраченной на это путешествие и этих странных людей из мафии.

— Где он? Его нужно найти! — закричала Триш, перегибаясь через парапет набережной, и пытаясь разглядеть в воде тело Дьяволо. — Нужно найти его, я чувствую, что он еще жив!

— Нет, его можно не искать, — негромко отзывается Джорно, даже не глядя на воду. — Я сам толком не смог разглядеть способность Requiem, но в глубине души я не испытываю сомнений.

— Что? — изумляется Триш, испуганно оглядываясь на Джованну. — Но я чувствую!..

— Это все не имеет никакого значения, — не выдержав, вмешалась я. — Мало того, что Дьяволо лишился части своей души, так он еще и сейчас заперт сам в себе. Его практически нет.

На набережной на несколько секунд воцаряется тишина, взгляды Джорно, Триш и Мисты прикованы ко мне.

— Джорно, кто она? — запоздало изумился Гвидо.

Тот, не отвечая другу, сделал шаг в мою сторону, положил руку на плечо, как я до этого, и чуть наклонившись посмотрел мне прямо в глаза.

— Кажется, у нас есть разговор, — спокойно сообщил мне Джованна.

Я тем временем заметила какое-то странное движение на периферии зрения. Чуть скосив глаза, я обнаружила уверенно подползающую к моим ногам черепаху.

— Боже, Полнарефф, только не говори, что это все еще ты?! — с изумлением выдохнула я, из-за этого проигнорировав Джорно.

— Все еще я, — ворчливо ответила черепаха голосом Жан-Пьера. — Мое тело убито, так что при перемещении мне было некуда возвращаться, и я смог зацепиться за стенд черепахи.

Пользуясь замешательством Джованны, я вывернулась из его руки и присела перед пресмыкающимся.

Из резного ключа на спине животного вдруг вынырнул прозрачный образ Полнареффа.

Ухмыльнувшись мне, он махнул рукой.

— Не бросайте меня здесь, иначе кто знает, сколько времени займет мой путь до Колизея!

— Ну еще бы, скорость у тебя теперь воистину черепашья, — ядовито отозвалась я, гладя черепаху кончиком пальца по голове. — Теперь то ты понимаешь, как удачно меня прислал на твое спасение Абдул?

— Да уж более чем, — вздохнул в ответ француз, продолжая улыбаться.

— Боюсь, правда, тебе придется подождать своей очереди, — хмыкнула я.

В этот момент, услышав про Колизей, всполошился Гвидо Миста, вспомнив про раненое им тело Бруно.

— Джорно, быстрее! Нужно вылечить раны Бруно! — запереживал и заторопился он.

Джованна медленно перевел на меня взгляд.

— Именно об этом я и хотел поговорить, — вдумчиво сказал он.

— Что ты имеешь ввиду под очередью? — параллельно ему с интересом уточнил Полнарефф.

— Вот это, — выпрямляясь, ответила я всем одновременно. — Symphonic Clef.

Моя девочка вспыхнула рядом со мной, вызывая удивленный вздох присутствующих — в ее руках, под прозрачными накидками, сияла серебром и синевой спящая душа Бруно Буччеллати. От его груди к груди моего стенда тянулась прочная, светящаяся струна.

— Тебе придется почти полностью переделывать, восстанавливая, его тело, — мягко усмехнулась я Джорно. — Это будет трудно, но иначе его душу заново не закрепить — он слишком долго ходил полумертвый. Примерно о том же самом мне придется попросить тебя для Полнареффа, — я кивнула на маленькую фигурку француза на спине черепахи.

К моему стенду осторожно и медленно, словно не веря глазам, придвинулись с разных сторон Миста и Триш.

У Мисты вдруг затряслись руки и явно навернулись слезы на глаза.

— А ты не могла бы… не можешь ли ты так… — забормотал он, не в силах подобрать слова и прямо посмотреть на меня.

Мягко погладив его по локтю, я заставила парня посмотреть мне в лицо.

— Если ты говоришь о Леоне Аббаккио и Наранче Гирга, то они живы и в целом даже здоровы, — уверенно сказала я, глядя прямо в глаза Мисте. — Аббаккио отлеживается в одной из клиник в Японии, Гирга же скорее всего вот-вот придет в себя в Колизее.

Все трое молодых людей рядом со мной задержали дыхание, не в силах поверить моим словам.

Но мирное лицо Бруно, по которому иногда пробегала волна свечения, решило дело в мою пользу, и Миста таки не выдержал — зарыдал, обхватив меня руками и уткнувшись мне в плечо. Я же в ответ неискренне зашипела — плечи ужасно болели, по одной руке снова текла кровь от очередного пожертвования Ключом ленты-струны.

— На самом деле все очень просто, — с усмешкой проворчала я, пытаясь распилить ужасно тягучий сыр на шикарной пицце, которой мы обедали. — Поскольку Джорно становится Боссом организации, Леоне и Бруно нужны чтобы приглядывать за ним. До этого ваша организация была невыносимым местом, и вот чтобы ты, Джорно, не сполз рано или поздно в ту же струю, у тебя будут две мамули над плечами.

Бруно расхохотался в ответ на сравнение, Леоне недовольно сморщил нос, но сама мысль о возможности зудеть у Джованны над ухом видимо с «мамулей» его примирила.

— А я тогда что буду делать? — радостно влез Наранча.

— Ну, а ты будешь главным по личному зоопарку Босса, — предложила я, вызвав взрыв смеха.

— Да я… Да я между прочим на два года старше Джорно! — возмутился Гирга, недовольный таким раскладом.

— А я старше вас обоих практически в два раза, — ехидно отозвалась я в тон. — Так что молчи и внимай!

— Мало того что она старше, она еще и редкая язва, — вмешался Полнарефф. — Так что даже не пытайся ее переспорить, мой тебе совет.

Наранча надулся как хомяк, а Жан-Пьер получил от меня смачный пинок под столом.

— Еще и дерется, — наигранно проворчал он.

— Когда ты принимаешь капореджиме? — с нажимом спросил вдруг у Джорно Леоне.

— Завтра, — пожал плечами тот. — Официальное представление семьи.

— Что думаешь? — с каким-то подозрительным интересом повернулся ко мне Аббаккио.

— В смысле? — я искренне озадачилась.

— Вы будете присутствовать? — с еще более странной интонацией уточнил Леоне.

Я расхохоталась, поняв чем вызван его вопрос.

— Глубоко копаешь, полицейский, — отсмеявшись, подмигнула ему я. — Я вообще-то официально работаю в негласной структуре Фонд Спидвагона, считай та же мафия, но узконаправленная. Так что хорош параноить — мне нет никакого смысла влезать в вашу организацию.

Леоне в ответ как-то неожиданно усмехнулся, но тут же отвернулся, поджав губы.

— А вот ты, кстати, имеешь полное право на пользование всеми благами Фонда, — указала я на Джорно кончиком вилки. — Но только после того, как ты все же пройдешь ДНК-тест.

— Пожалуй, я обойдусь, — хмыкнул Джованна в ответ.

— А если серьезно, — вдруг влез в разговор Миста. — Что тебя заставило нам всем помогать?

— Если серьезно, то вот этот глупый француз, — я кивнула на Полнареффа, который в ответ закатил глаза. — Просто потому что я считаюсь одним из его друзей, которым почему-то так дико важно знать, что где-то его физиономия шарахается живой и здоровой.

— Ну, а мы? — с нажимом перебил меня Гвидо. — А мы случайно подвернулись?

— Помнишь, ты сумел наконец рассказать эту историю со стендом в виде камня-предсказания? — напомнила ему я и, дождавшись кивка, продолжила. — Есть два типа предсказателей. Те, кто верят в неотвратимость судьбы — фатум, рок, как угодно назови, и те, кто считают что бороться надо даже с судьбой. Наш друг, Мохаммед Абдул, предсказатель — не по стенду, а по профессии. И он как раз из тех, кто считает как второй тип. Я, в данном случае, тот самый фактор везения, на который все обычно надеются, даже если речь о фатуме. По сути, все, кто должен был погибнуть, — погибли, как и было задумано судьбой, — я задумчиво покрутила вилку. — Но вмешался фактор везения, при котором отступает даже само понятие неотвратимости. По такой логике, я не могла остаться в стороне. Оставь я вас всех на произвол судьбы, просто подарив вас ей как спящих рабов, я бы не смогла спасти Полнареффа. Я бы не смогла вообще вмешаться в ситуацию. Так что тут вариантов всего два, — подмигнула я Мисте. — Все или ничего. Выбор очевиден, не так ли?

— Полагаю, в таком случае, мы все невероятно везучие, — улыбнулся мне Бруно, подытоживая всю мою тираду.

— Не представляете насколько, — снова рассмеялась я.

— Все это было бы намного лучше, останься с нами Фуго, — вдруг тоскливо вздохнул Наранча, отворачиваясь.

— Он вернется к вам, я уверена, — я дотянулась через стол и быстро взлохматила торчащие пряди подростка. — Он совершенно точно почувствовал, что чуть не потерял вас всех, а значит вернется.

— Откуда ты знаешь? — недовольно спросил меня Леоне.

— Фактор везения, — лукаво подмигнула ему я. Аббаккио фыркнул и снова отвернулся.

— Весело с вами, но полагаю мне пора возвращаться в Японию, — улыбнулась я спустя некоторое время. Усмехнулась, наклоняясь к Джорно с шутливой угрозой. — Зазнаешься, сдам тебя полиции.

Джованна тоже усмехнулся в ответ, сверкнул глазами и обаятельно-наглым тоном коротко ответил:

— Не сдашь.

Я расхохоталась, повернулась к Бруно:

— Имей ввиду, это хулиган на твоем попечении.

— Я думаю, он меня не подведет, — с мягкой иронией отозвался Буччеллати.

— Поехали, французская черепаха, тебя ждут злые друзья, — подтолкнула я в бок Полнареффа. — Которым я отдам тебя на растерзание.

— Злые друзья лучше добрых врагов, — философски отозвался он. — Наверное.

Прощаясь, я не удержалась, коснулась руки Джорно с заговорщической улыбкой.

— Джорно Джованна, помни, что если что, у тебя всегда есть связи в Фонде Спидвагона!

Чуть наклонившись ко мне навстречу, Джованна сжал мою ладонь и неожиданно ответил таким же тоном:

— В Италии тебе всегда будет рада семья Passione, Кохана Огава.

Когда я уже отошла довольно далеко, меня неожиданно догнала и поймала за локоть обеими руками Триш. В моем присутствии она по большей части молчала, иногда разве что улыбаясь на шутки, так что я озадаченно уставилась сначала на ее ладони, а потом ей в лицо.

— Спасибо, — одними губами сказала девушка, перехватив мой взгляд.

В первый момент я совершенно не поняла о чем она, но, подняв глаза, обнаружила, что среди прохожих ее терпеливо ждет Бруно, хотя остальная часть его команды уже двигалась своим путем.

Переведя взгляд с Буччеллати обратно на лицо Триш, я убедилась, что совершенно правильно поняла, за что она так искренне меня благодарит.

Не удержавшись, я коротко погладила девушку по щеке и тепло ей улыбнулась.

— Ему всего лишь пятнадцать, как вы можете быть так уверены в его силах? — совершенно серьезно спросил Джотаро, переводя взгляд с меня на Полнареффа и обратно.

Мы переглянулись между собой, и синхронно пожали плечами в ответ.

— Судя по всем рассказам, Джорно Джованна удивительным образом перенял все лучшие черты семьи Джостаров, — вмешался Нориаки с задумчивой улыбкой. — Я более чем уверен, стань ты в пятнадцать главой мафии, ты бы справился блестяще. А он, похоже, ничуть не хуже, даром что словно рожден для этой роли.

— Не существует людей без изъянов, — спокойно заметил Абдул. — Но если он готов ради других изменить ход истории, то это говорит о многом.

— Поверь, рядом с ним достаточно людей, которые укажут ему, если он собьется с пути, — я широко улыбнулась Куджо. — В самом крайнем случае сама съезжу и надаю по шее, мне, как минимум, разрешит Леоне.

Джотаро явно едва сдержался чтобы не закатить глаза — тяжело вздохнув, он надвинул на лицо козырек кепки.

— Кстати, Полнарефф, — вспомнила вдруг я. — Дай почитать завещание?

— Нет! — встрепенулся француз. — Все равно оно уже неактуально! Нечего там читать!

Нориаки вдруг подозрительно закашлялся, явно маскируя смех, Абдул решил изучить окно, ненавязчиво прикрыв рот широким рукавом одеяния. И даже Джотаро откровенно закусил уголок губ.

— Они явно все его читали, — тут же выдала все их ужимки я Жан-Пьеру. — Видишь, ржут сидят? Ну дай мне тоже, чего тебе — жалко что ли?

— Пожалуй, я был не прав, и добрые враги таки лучше злых друзей! — страдальчески вздохнул Полнарефф, таки вызывая откровенную волну смеха.