Нарния или Англия? (гет)

Примечания:

Русский язык выделен курсивом.

Удушье?

Горло будто обвили плотным кольцом, не давая кислороду поступить в лёгкие. Захотелось схватиться за заболевшее сердце. Засобиралась влага, и по сухой коже потекли две скупые слезы.

Наконец, вздыхаю. Ужасное ощущение: внутри будто ломаются, или, по крайней мере, пытаются это сделать, все кости.

Правда этого притока воздуха оказывается недостаточно. Чего так тяжело-то? Я в аду, да?!

По спине упрямо бежит холодок, от чего постоянно хочется ёрзать, сильнее укутываться в одеяло. Высохшие солоноватые губы кое-как отлипли друг от друга, давая свободу воздуху, но не тут-то было — неудержимый кашель так и рвётся наружу, от чего и без того саднящее горло начинает болеть с удвоенной силой.

Жара. Просто ужасная. Как-будто меня выкинули на 30-тиградусный мороз и через несколько минут закинули обратно в тёплое помещение.

Только-только почувствовав на своём лице волосы, убираю их назад. Глаза жжёт от, казалось бы, не слишком яркого света. Пытаюсь вдохнуть хоть немного кислорода и вновь обламываюсь: нос заложен.

«Ты в другом мире, » — упрямо бежит мысль как бы между прочим. Моментально забываю про сон и с молниеносной скоростью подскакиваю, откидывая одеяло, и в голове моментально образуется каша из-за звенящей боли. В глазах темнеет на долгие десятки секунд, и всё это время я пытаюсь привести хоть что-то в своём организме в порядок, но получается не очень, поэтому, опомнившись, я наскоро окидываю взглядом комнату и прикидываю, насколько приблизительно всё плохо.

«Так… Я оказалась неизвестно где за несколько секунд. Оказалась неизвестно где с помощью шкафа. Но подобного ведь не бывает, да? Вряд ли я сплю…»

После этой мысли я даже чересчур агрессивно пыталась проткнуть свою руку собственным пальцем. Затем провалиться сквозь землю. Да хотя бы заставить себя проснуться, в конце концов-то!

Всё тщетно…

Нет! Не верю! Я во сне, во сне, во сне…

Зажмурив глаза, я начала с усердием сгибать-разгибать пальцы и громким шёпотом считать:

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять!

И резко распахнула светлы очи, которые, увы, всё ещё не спешили показывать мне реальность. Увидев, что картина совсем не поменялась, я решила поскорее их прикрыть.

Фокус-покус! Авадакедавра! Пожалуйста!

На этот раз я прикрыла лицо руками:

—Одиннадцать, двенадцать… пятнадцать… двадцать… — считала, иногда делая перерывы, чтобы откашляться и услышать от себя хоть что-то, кроме неразборчивого хрипа.

Досчитав до пятидесяти, я не выдержала и начала теребить одежду.

Погодите-ка, это не моя юбка… Кто меня переодевал?

— Восемьдесят один, восемьдесят два, восемьдесят три, восемьдесят…

Услышав робкий стук в дверь, я запнулась на «четыре» и, широко распахнув глаза, в ужасе уставилась на дверь.

— Г-г-госпожа, В-вы уже проснулись?

С недоверием я покосилась на говорящий по-английски проход. А затем, когда я уже поняла, что говорила явно не дверь, меня накрыла паника. Потому что кто-то с видимой опаской и осторожностью открывал её.

Нет, пусть даже не думает, я не готова! Мне ещё рано разговаривать с кем-то!

Со скоростью света и громкостью слона я запрыгнула под одеяло, застыв в той позе, которую успела принять. От таких резких и неожиданных движений в голове вновь зазвенело, и я кое-как сдержалась, чтобы не поморщиться и не выпустить наружу свой противный, безумно сильный кашель.

— Странно, мне казалось, что я что-то слышала.

Кажется, она уже вошла и не заметила этого грохотания и возни! Либо я слишком преувеличила насчёт своей громкости, либо кто-то глухой.

Включив своего внутреннего переводчика, я с усердием начала пытаться понять её слова.

…

Класс! Давайте ещё и страдать от недостатка информации!

Я вдруг почувствовала, как этот кто-то, с явными дефектами в речи, начал несильно тормошить меня и взволнованно кричать какие-то слова. Узнать я смогла только: «Проснитесь же! Прошу, проснитесь, миледи!» — и мне пришлось унимать дрожь в теле. Этот, а точнее, судя по голосу, эта кто-то, не увидев реакцию с моей стороны, начала бормотать: «Ох, что же мне делать?.. Ля-ля-ля-ля-ля… Мистер Себастьян… Ля-ля-ля…»

Я, конечно же, сначала безумно обрадовалась тому факту, что смогла перевести хоть немного из сказанных ею слов, но затем меня вновь накрыла паника: Мистер Себастьян?! Что, блять?

Нет, я просто прекрасно помнила недавние события, но всё-таки, вдруг мой опухший мозг просто подставил вместо обычного человека Себастьяна? Вдруг он просто был косплеером? Косплеером с огромным шикарным и — самое главное! — ОБЪЁМНЫМ особняком посреди леса.

Хоть буду я верить своим глазам и ушам, хоть не буду — всё равно околесица какая-то получается.

* * *

Подкатывала истерика. В принципе, она подкатывает уже несколько часов подряд.

Шкаф, загадочный лес посреди города, парень, похожий на Себастьяна, английский язык, огромное поместье… Где логика? Похоже, что она пропала ещё тогда, когда я согласилась на эту хренову авантюру. Ну что за?!..

Ну и как теперь домой попасть? «Тук-тук, Скотланд Ярд?! Мне тринадцать годиков, я потеряла маму, папу и Россию! К слову, слышали ли вы о теории множественных вселенных?!..»

Я взвыла и перевернулась на живот, уткнувшись лицом в подушку. Пролежав так несколько секунд, не выдержала и приняла положение сидя, прижимая подушку к груди. Зажмурила глаза, чувствуя, как мне хочется плакать от полного непонимания происходящего, но слёзы не шли.

Мне всё ещё недостаточно плохо, я могу сдерживаться, я умею сдерживаться, я же не тряпка какая-нибудь?

Вообще-то нет, я тряпка, причём самая натуральная, но… Но…

Но…

Я же хочу справиться с этим верно?!

Отлично, тогда сейчас мы изучим местность…

— Г-г-гос… Пожа-а-а… В-вы уже очнулись?

Я так и застыла в одной позе, сжав подушку в руках покрепче. Несколько секунд смотрело на горничную с малиновыми волосами ошалело, а затем меня как прорвало:

— ААААААА! НАЙН! В смысле, НОУ! Не трогай меня, НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!

Я замахнулась и отправила подушку в полёт. Правда, полёт этот был немного неудачным, — я попала в дверь.

Мейлин благополучно скрылась, попутно пытаясь выдавить какое-то непонятное мне слово, а я осталась в комнате со своей криворукостью и слепотой.

Теперь я чувствую себя гораздо хуже, спасибо! Лепота — другим словом ситуацию не описать!

Лихорадочно пытаясь успокоить крутящиеся с опасной для человеческой психики шестерёнки в своей голове, я наконец заметила, что уже несколько минут тупо пялилась на подушку в проходе. В итоге ещё несколько минут ушло на то, чтобы решиться подойти к двери.

Наконец я сделала это, хоть и мой разум непрерывно кричал от паники.

Надо взять на заметку, что постельными принадлежностями лучше в людей не кидаться, подумала я, плетясь с подушкой в руках обратно, присела обратно на кровать и обречённо вздохнула, свободной рукой потирая переносицу, тогда как вторая безжалостно мяла мягкую набивку в руках.

Да, так себе антистресс. Мне вот лично помогают снять стресс только слёзы и истерики. Но после них обычно случается ещё больше стресса, поэтому ну нафиг это его снятие…

И всё-таки: я не могу быть в другом мире! Абсолютно всё равно, что я не алкоголичка, не наркоман и до этого полностью находилась в здравом уме; всё равно, что голова раскалывается, горло дерёт и озноб не даёт покоя, пытаясь доказать, что я не во сне! Всё рав-но! Наверняка надо просто лечь спать: сон во сне снимет сон, и я проснусь в мягкой кроватке… Ну или в шкафу…

Я улеглась. Взглянула на часы. Из-за своего плохого зрения, правда, я так и не поняла, который час. Ну и что с того?

* * *

Одно я знаю точно: я не могу уснуть уже десять минут! Может, поза не та? Или стоит попросить таблетку от головной боли?

Хотя, мало ли что… Безумные мультимиллиардеры-фанаты аниме построили огромный роскошный и очень дорогой особняк, в котором держат профессиональных англоговорящих косплееров, лишили меня сознания в шкафу, привезли на вертолёте неизвестно куда, внушили с помощью психотерапии и наркотиков, что я прошла сквозь шкаф и несколько часов скиталась по лесу, а болезнь я внушила самой себе, так как на самом деле это последствия тех самых наркотиков.

Увы, «Фантомхайв», я вас раскусила. Где камера? Куда улыбаться? Где мой билет домой в качестве приза?

Так вот, ага… А вместо аспирина они предложат мне уринотерапию, или чем там ещё головную боль лечили в девятнадцатом веке?!..

Почему-то мне в голову не пришло, что в 19 веке люди не настолько дикие, а я — не директор РЕН-ТВ, чтобы выдавать подобное. Хотя, я и не сторонник теорий множественных вселенных, чтобы верить в такую чушь, как попаданство! Хоть это и звучит гораздо солиднее… И проще… И чу-у-уточку, совсем на капельку, такую маленькую-маленькую, реалистичнее…

Ну, я однозначно не нежусь в кровати у самого настоящего графа Ф-ф-ф-ф-ф-фантомхайва. Нет же. Нет же! Нет же?!

Сквозь поток мыслей я почувствовала, как глаза предательски защипало, и на подушку потекла слеза отчаяния. И всё.

Хотелось бы кричать, рыдать, захлёбываясь валерьянкой и обнимая подушку! Но, к сожалению, крики на данный момент слишком бесполезны и неуместны, а выдавливать из себя слёзы я не могу. Хоть и дыхание сбилось, и голова болит вкупе с простудой, и мрачные мысли нагоняю, и почти буквально называю себя сумасшедшей…

Я приняла сидячее положение, — в глазах предательски потемнело; трясущимися руками нащупала подушку. Обняла её.

Тело заметно ослабло — я просто не могу держать и крепко сжимать её, однако всё же не оставляю попыток выдавить весь пух и перья оттуда.

Уткнувшись носом в подушку, я начала мысленно гладить себя по голове: сочувствовать, проявлять жалость и вообще всячески подбадривать себя; к сожалению, это мне не слишком часто помогает.

Вся дрожащая, как осиновый лист, я укрылась тёплым одеялом, засыпая уже в полной духоте и со слабой надеждой на последующую белую полосу в своей жизни.

Впрочем, давайте оборвём мои размышления о том, какая я плакса, потому что дальше мне пришлось провалиться в очень беспокойный сон...

* * *

Я привстала, нет, я соскочила с постели и ту же схватилась за голову, падая обратно на подушку.

— Миледи, вам стало хуже?

Я зажмурилась, пытаясь выгнать голос из головы.

— Как Ваше самочувствие?

Голос не уходил. Я, пытаясь отогнать от себя все предрассудки, расслабилась, стараясь просто полностью отключиться от внешнего мира.

Спать, к сожалению, больше не хотелось, к тому же головная боль стала только сильнее.

— М-м-миледи?

С трудом разлепив веки, я одарила «Мейлин», как мне казалось, абсолютно пустым взглядом. Что она там бормочет, почему немного дрожит, краснеет, мямлит, протягивает что-то на резном металлическом подносе?

Мне всё равно.

— Я… А-а… Э-э… Кхе-кхе… ч-т-о?

Это всё, на что меня сейчас хватило. Всё-таки я не сверхразум и английский в школе не особо жаловала. Особенно аудирование. И всякие диалоги с одноклассниками тоже.

И вот чем это для меня обернулось. Рядом с иностранцем включаются функции «набор звуков», «парочка дежурных фраз» и «распознавание мотивов и желаний с помощью взглядов, мимики и жестов».

Вдруг захотелось крикнуть что-то вроде: «Пошла вон отсюда, я верна только своей отрубленной руке!», но затем я вспомнила, что что-то подобное между нами уже было.

Так, прояви оригинальность, Аня. Можно, например, выкинуть её в окно. Или не выгонять её из комнаты, а самой выбежать. Размахивая руками, как птичка. А можно выпрыгнуть из окна самостоятельно. Да! Отличная идея! А ещё лучше будет, если я… я…

Если я утихомирю свой воспалённый мозг.

Вряд ли выкидывание в окно здесь одобрят. Так что давай-ка подумаем о том, что можно сделать: можно как-нибудь избавиться от неё, можно как-то избавить её от себя. Ещё можно уверовать в Бога.

Та-а-а-а-а…ак. Меня немного начало заносить.

Мейлин поставила на прикроватный столик поднос, поклонилась и начала что-то расспрашивать о моём самочувствии.

Я посмотрела на неё с подозрительным прищуром:

— Умеешь разговаривать на русском?!

В ответ мне послышалась тишина и полное недоумение со стороны собеседницы.

— Ты. Можешь. Разговаривать. На. Русском?

— Н-нет, — горничная чересчур поспешно замотала головой. Я начинала вскипать.

Кое-как сдерживая злобу, я промычала:

— Как тебя зовут?

Неловкое молчание. Напряжением уже воняет, если о нём вообще можно так высказываться.

— М-мейлин.

Вздох. Спокойствие, Аня…

Спустя несколько секунд в голову пришла, как мне показалось, очень умная идея: словно проговаривая скороговорки, я осыпала Мейлин всяческими детскими обзывалками в стихотворной форме, подставляя, конечно же, её имя.

Мне лишь предъявили, что на русском разговаривать не умеют.