Княжна (джен)

Удивление семьи Кагыра не знало границ, когда к ним прибыла чародейка и посоветовала распродать как можно больше, так как за ними скоро могут прийти. Конечно, как и любые верующие в царящую идеологию люди, они не поверили ни единому слову магички, но после её ухода глава семьи всё же решил немного подстраховаться, если хоть часть слов незваной гостьи окажутся правдой. Также он договорился с некоторыми людьми о помощи в секретном выезде из империи и переправке, незащищённой связями и статусом родни в Венгерберг.

У одной из родственниц-магичек попросил подтверждения или опровержения слов Йеннифэр. Конечно, имени внезапной гостьи граф не знал, но о её статусе беглянки из Северных земель догадался, ведь тоже получал кое-какие известия из неофициальных источников.

* * *

Йен вернулась ночью. Поцеловала Геральта, отсалютовала Кагыру и легла рядом с Цири.

— Если девчонка видела будущее, возможно, она сможет предсказать и исправить некоторые события, — тихо сказал рыцарь ведьмаку. Тот лишь недовольно выдохнул. — Ты не сможешь охранять её вечно!

— Дождись утра, — звучало в ответ как последнее предупреждение.

Утром, наскоро позавтракав, выдвинулись в путь. Йен поведала о своём визите к семье Чёрного рыцаря, отметив, что у них там довольно мило. Шутка так и повисла в воздухе.

— А теперь о серьёзном, — тут же стала строгой и категоричной чародейка, — мне нужно переговорить с Тисаей о её выпадах в нашу сторону: за каждого из нас и княжну назначили награду — так что об обучении Цири в Аритузе можно временно забыть. Не стоит радоваться, как я сказала, забыть придётся временно, так что всё равно не отвертишься! Я не хочу стоять между перекрёстным огнём и своей дочери не позволю.

— Она дочь императора Эмгыра, — возмутился фанатик.

— Пока Цири с нами, она наша дочь, — спокойно ответил Геральт.

— И моя бабушка не такое чудовище, чтобы прятать меня от отца, — вставила своё слово Цирилла.

— Твоя бабушка хотела его убить, а затем погибла твоя мать, — рассказал Геральт.

— Я… — Кагыр замешкался, — я думаю, что если княжна может увидеть будущее, поспав рядом с обломками монолита, нужно предоставить ей эту возможность. Можно доставить её к разломленному монолиту.

Геральт и Йеннифэр резко остановились.

— Она не будет там спать, — в один голос ответили они.

— Почему? — недоумевал Кагыр. — Мы должны использовать эту возможность. Тем более, что мы будем рядом. Если вы боитесь моего предательства…

— За ней гонится Дикая Охота, — просветил рыцаря ведьмак. — Она может перенестись в другой мир или вызвать множество монстров. Это слишком опасно.

— Но это наш шанс избежать ошибок! — возмутилась Цири. — Я точно знаю, что когда совершала глупости, не знала их последствий. В той жизни я не заглядывала за грань. Может, судьба сама хотела, чтобы я засунула осколки монолита под подушку! Может, мы сможем изменить будущее!

— Цири, это слишком опасно, — доверительно обратился к ней ведьмак.

— И весьма безрассудно, учитывая, что ты учинила рядом с тем местом в прошлый раз, — не уступала Йеннифэр. — Вряд ли будут ждать, пока треснет очередная стена крепости. Если не дураки, то увеличили дозоры и даже не удивлюсь, если стражников вдоль разлома поставили, ожидая, когда кто-нибудь придёт проведать осколки монолита.

— Или там уже Истредд со своими исследователями поселились, — добавил ведьмак.

— Ты знаком с Истреддом? — удивилась Йен.

— Кажется, здесь каждый знает каждого, только все вместе мы никак не соберёмся, — бурчала маленькая княжна. — В этом тоже наша проблема, мы разрознены.

— Может, нужен тот, кто нас объединит, — решил тоже побурчать Кагыр.

— Да, вот только на меня смотреть не надо. Я не сильно гожусь в командиры и тебе не доверяю.

— Так куда пойдём, Геральт? — спросила Йен. — Нужно решить это здесь, потом окажется поздно.

Геральт долго мочал, потом пересилив себя, прорычал:

— А, чёрт с вами, движемся в сторону тракта!

— Отлично! — похвалила выбор Цирилла. — Если Дикая Охота после ночи на волшебных камнях нагрянет, будем убегать врассыпную.

— Цири, ты не пойдёшь к разлому!

* * *

— Она сбежала, — спокойно констатировала чародейка.

— А я не удивлён! Совсем не удивлён! Разбаловали девку! — горячился Кагыр, наматывая круги по поляне.

— У тебя сегодня чертовски плохое настроение, — заметил Лютик.

— Этому нильфгаардцу что-то влетело в его вонючий зад! — воскликнул один из краснолюдов, остальные поддержали товарища смехом.

Лютик возвёл глаза к небу, намекая служивому о своеобразности краснолюдского юмора.

Солнце близилось к закату. Лагерь краснолюдов был небольшим, но по-товарищески уютным: простота, открытость и практичность народа сглаживали недостатки снаряжения. К охране лагеря ребята относились серьёзно. Здесь можно было расслабиться и восстановить силы.

Спускаться в разлом пришлось порталом. Это был опасный манёвр, и девочка ошиблась в расчётах. Ей пришлось целый час идти к месту, где лежали осколки. Разломы она сделала знатные, так что бояться могла только учёных-экспедиторов. Но из-за глубины разломов, никто не спускался туда на несколько суток кряду.

Цирилла развела костёр, чтобы не замёрзнуть. Расстелила попону и старалась заснуть изо всех сил. Получалось плохо. Её грызло чувство вины перед Геральтом и Йен за побег из лагеря, страх возвращения Дикой Охоты и близости врагов-южан. Когда она провалилась в сон, небо озарил синеватый отсвет. Ориентируясь на него Йеннифэр, сотворила портал, куда тотчас отправилась с Геральтом и Кагыром, которому, как сказал Лютик, не сиделось на месте.

— Держите её ноги, — сказала Йен, сматывая руки девочки.

Как только они прибыли на место ночлежки княжны, Геральт решил устроить ей урок хороших манер путём отрыва ушей. Но девочка была бледнее бледного, от праведных криков почти родного отца не проснулась и дышала еле-еле. В таком трансе она пробыла некоторое время, а потом её начало дёргать.

— Ты можешь что-нибудь наколдовать? — задал глупый вопрос Кагыр, уже зная ответ.

— Пока она в этом трансе, нет.

Так прошла ночь и весь последующий день. Цириллу то трясло, то она ругалась и кричала во сне, то просто лежала мертвецом.

Проснулась княжна в полдень второго дня. Увидев перед собой три очень недовольных лица, она задала вполне логичный вопрос:

— Сколько я проспала?

— Больше суток, — последовал лаконичный ответ Йеннифэр.

— Ты всегда опускаешь часть приветствия? — спросил Чёрный всадник, обращаясь к княжне, не скрывая яда в голосе.

— При нашей первой встрече, она спросила меня, кто такая Йеннифэр, — поделился воспоминаниями Геральт.

— Сильно переживали? — понимая, что облажалась и перепугала всех, виновато поинтересовалась Цири.

— Достаточно для того, чтобы прибыть сюда! — отрезала колдунья.

Она открыла портал и мотнула головой, показывая, куда сейчас должна направиться горе-беглянка. Девочка понуро опустила голову, понимая, что все её близкие и не очень близкие (Кагыр) пока она спала неустанно следили за ней.

* * *

— Итак, что ты там увидела? — требовательно спросила Йеннифэр.

— Будущее, — робко ответила Цири.

— Я знаю! — не сдержалась магичка. Сделала ещё пару раздраженных шагов и, остановившись, смягчила тон. — Что конкретно ты там увидела?

Цири медлила, сбиваясь в комок, затем резко выдохнула и абсолютно спокойно ответила:

— Смерти почти всех знакомых и дорогих людей и не людей. Также смерти тех, кто меня не знал, но пожертвовал собой ради моего спасения. Из здесь присутствующих в живых остались только ты, ты и ты. — Она указала поочерёдно пальцем на Йеннифэр, Геральта и Лютика.

— Когда это произошло? — спросил ровным голосом Геральт, будто речь и не о смертях вовсе.

— Через несколько лет в финальной битве, но… я сейчас про одну битву говорю. Погибнет множество людей на Континенте. Произойдёт уйма ужасных деяний. Пророчество Итлины будет сбываться: войны, восстания, эпидемии.

— Ты хочешь этому воспрепятствовать? Хочешь, чтобы век Меча и Топора не наступил? — начал возмущаться Кагыр. — Это твоё предназначение…

— Стать преступницей! Пленницей! Постельной куклой! — вскочила Цирилла, нависая над бедным рыцарем. — Моё имя возьмёт самозванка, на которой женится мой отец, который не откажется от погони за мной ради чудо-ребёнка, которого я ему должна буду родить.

Лицо рыцаря после этих слов девчонки перекосилось и она смилостивилась:

— Он передумает в последний момент, когда я буду уже полностью в его власти, а ты отправишься кормить нечисть на Стигге. Отец просто отпустит меня на все четыре стороны. Зачем я ему? Одна Цирилла у него уже будет к тому времени. Тебя, — она ткнула пальцем в Кагыра — убьет Лео Бонарт, дьявол в человеческом обличии. Я бы сейчас же советовала тебе направиться к нему и всадить в него стрелу так же, как ты всадил её в горло сэру Ласло.

Напряжение спадало внутри Цири, но росло снаружи. Лютик приник к дереву, стараясь слиться с ним. Краснолюды тоже навострили уши. Ведьмаку не нравилось их любопытство, но осаждать дочку сейчас было просто небезопасно, а ну как взорвётся и снова землю расколет.

— Враги уже сейчас дремлют среди нас и Вильгефорц — главный из них. Мне не дадут власти и свободы. Братство чародеев примет иной вид и смысл, поэтому Аритуза станет местом моего сватания за более выгодного Лоджии Чародеев жениха. Тессая по доброй воле отправится к праотцам, а Йеннифэр превратят в статуэтку, чтобы не мешала. Мне придётся выживать, идя по трупам. Кто-то будет хотеть меня убить, кто-то сделать ходячей утробой, чтобы обезглавить уже после родов. Мне не нравиться такой расклад.

— И чего же ты хочешь? — тихо спросил ведьмак, но в тишине, нарушаемой лишь звуками природы, его слова расслышал каждый.

— Я — княжна. Я хочу вернуться в Цинтру и занять свой престол по праву рождения. Ещё есть люди, верящее в возрождение Жемчужины Континента. Я не могу их подвести, сколько бы их ни осталось. Это мой долг! К чёрту смирение! Если нельзя укрыться от бури, то я попробую её оседлать.

Казалось, даже природа затихла на миг, чтобы позволить страстному гневному голосу княжны достучаться до сердца каждого слушающего.

— Да, вот только сможешь ли ты потом управлять этой державой? — яд в голосе Йенннефер плохо скрылся, хотя чародейка пыталась изо всех сил.

— И кто за мной пойдёт, если я даже шлюх не смогла построить? — саркастично пофилософствовала княжна.

— Кого? — задали вопрос несколько личностей разных мастей.

— Однажды один из нас привёл девок для потех, — пояснил Геральт.

— И ты решила научить их манерам? — удивился какой-то краснолюд. — Повезло, что они тебе лицо не избороздили ногтями.

Цири лишь загадочно улыбнулась.

— Вообще-то ведьмаки не прочь достать мечи для твоей защиты, — поддержала идею штурма Цинтры Йен. — И краснолюды притесняются.

— Не забудь про эльфов, — встрял Лютик. — Их вон как сейчас давят. И они ушли из Цинтры.

— Предложи им Содден, — посоветовала магичка.

— Выжженную землю и развалины? — удивилась Цири.

— Летом отстроят, — безразличие и холодность магички смущали неискушенные в этом деле краснолюдские души.

— Не думай о них так хорошо, — осадил Кагыр. — Они не воины.

— Филавандрель весьма воинственен, — оспорил высказывание ведьмак.

— Францеска сейчас главная, — сказала Йен. — Она тоже фанатичка. Вдобавок самоуверенности ей не занимать. Второй вопрос, что же такого сделал обожаемый Нильфгаард, что эльфы покинули свою новообретённую Зинтрию?

— Мы не уберегли их младенца, — повинился Чёрный Рыцарь.

— Да ладно? — восхитилась Йеннифэр. — Тогда она — кивок головы в строну Цириллы, — сейчас может оказаться им весьма кстати.

— Да, но всё нужно провернуть до появления самозванки в Цинтре и до присоединения эльфов к Нильфгаарду на весьма кабальных условиях. После этого мне уже не вывернуться ужом и не дотянуться до власти.

— Дотянуться ты всегда дотянешься. Думай о том, как закрепиться, — усмехнулся Белый волк. — Тебе двенадцать. Даже если ты будешь на троне, женихи никуда не денутся. И солдаты императора вряд ли будут целовать подол девчонке.

— Мне тринадцать. Вчера исполнилось.

— Что ж, тогда давайте поздравим Цири с наступившим уже Днём Рождения и пожелаем ей следующий встретить на ногах с друзьями, а не в разломе земли в обнимку с монолитом, — повеселел Лютик.

К Цири подошёл ведьмак и протянул большую брошь:

— Это принадлежало княжне Ренфри. Её судьба похожа на твою. Могла стать княжной, а стала по воле мага Стригобора атаманшей разбойников. Я дал ей выбор — уйти и жить или убивать в Главикене и быть убитой. Она выбрала месть и обещала заливать город кровью до тех пор, пока Стригобор не выйдет к ней и не умрёт. Этот трус плевать хотел на людей, поэтому мне пришлось убить всю её шайку.

— Мясник из Главикена... — произнёс потрясённый Лютик, поняв, почему к Белому волку в своё время прицепилось такое прозвище.

— Она могла бы жить, если бы отказалась от мести. Но она пошла этим путём. Держи, — Геральт положил брошь Цири в ладонь, — и постарайся не повторить её участи.

Затем он подошёл к Йен и они отправились к ведьмакам. Уговорить братьев, особенно после прихода Лесной матери, убившей четверых, им казалось практически невозможным. Какого же было их удивление, когда Весемир дал добро и его поддержали все единогласно. Не бескорыстно, конечно, готовы были они оказать поддержку, но и цена за их услугу в помощи освобождения Цинтры скорее логично дополняла условия сделки.

Княжна чистила картофель, и молодой граф, молясь о дальнейшем неведении своих новоиспечённых друзей об его происхождении и титуле, так как догадывался уже сейчас о возможности использования всех ресурсов для помощи Цирилле в удержании власти в её маленьких ручках по средствам женитьбы на «не первом встречном и по статусу вроде подходящем», решил помочь девушке. После первой почищенной картофелины он получил от неё неутешительный вердикт:

— Я не убила тебя ночью, пока ты спал, но это не значит, что мы друзья. Ты убил всех моих родных, всех преданных мне людей.

— Мне жаль. Хотелось бы мне встретить тебя при других обстоятельствах. Я понимаю твоё недоверие ко мне, но я служил своему императору.

— И сейчас служишь?

— Теперь нет. Но и не вижу в нём угрозы для тебя. Мало верю в бред, который ты увидела. Это просто невозможно. Император Эмгыр…

— Мне тоже противно… если это ошибка, то всё пройдёт без кровопролития.

«Вот так. Я тут, можно сказать жизнь потерял, защищая её от какого-то Лео, а она меня не убила. Хотя, как бы я отреагировал на полную амнистию? Сам бы мозги ей прочищал о недостаточности фактов, доказывающих мою преданность ей сейчас», — подумал Кагыр.