Шюмег (гет)

Примечания:

A Fehér Varjú (венг.) — Белая ворона

Тяжелые капли дождя громко барабанили по крыше кареты, пока та, подпрыгивая на ухабах и кочках, медленно катилась в сторону замка, увязая в свежей грязи. Натали куталась в свое промокшее черное пальто, чувствуя, как ветер, забирающийся в щель под дверцей, холодит ноги. Конечно, к такому она была привычна — на нижних этажах Колдовстворца всегда было зябко. Спасали только маленькие буржуйки и согревающие чары на одежде, но далеко не всегда. Вспышки гриппа были абсолютно нормальным явлением и давно уже никого не удивляли. Лет сто назад было куда хуже: чахотка выкашивала очень много народа и среди волшебников даже при наличии лекарств и зелий. Достать вовремя дорогостоящее снадобье было возможно не всегда, а переезжать на юг зачастую не было средств. Сейчас в Сибири снова начинался период осенней распутицы, когда все немногочисленные хлипкие дороги, ведущие в Колдовстворец, раскисали и размывались под бесконечными ливнями, смешивались с опавшей листвой и хвоей, и это преющее месиво не оставляло никакого шанса добраться до школы. Конечно, потом оно покроется изморозью и под напором холодов застынет до самой весны. Но это будет потом. А здесь и сейчас, в Англии, только дожди, пронизывающий ветер и жуткий холод.

Все как дома.

— Почему-то я предполагал, что мы с вами еще встретимся, — напротив нее сидел, завернувшись в пальто, как в кокон, мужчина с исполосованным лицом, помогший Натали на вокзале. — Но и предположить не мог, что вы — новый преподаватель.

Девушка лишь неуверенно кивнула, опустив глаза и пряча под челкой покрывшееся красными пятнами лицо. В ее памяти всплыла шоколадка, которую мужчина вручил ей после прохождения через портал. Кажется, он также вспомнил об этом и потому мягко ей улыбнулся:

— Вам понравился шоколад?

— Да, спасибо, — Натали снова вежливо кивнула. — Он мне очень помог.

— Я рад, — улыбка мужчины стала еще шире.

В карете воцарилась тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием колес и глухим стуком капель. Мужчина отвернулся к небольшому оконцу на дверце и, отодвинув небольшую шторку, вгляделся в дождливую темноту снаружи, в которой с некоторой периодичностью пролетали яркие вспышки придорожных фонарей. Рядом с девушкой зашуршал серый дождевик молодой женщины, похоже, еще одной преподавательницы Хогвартса.

— Так вы из Советского Союза? — тихо спросила она, мягко улыбнувшись Дерн.

Натали вздрогнула, услышав название родины и поджала губы, надеясь, что выражение ее лица в полутьме кареты не будет видно:

— Да, из России.

— Меня зовут Чарити Бэрбидж, очень приятно познакомиться с вами, — женщина слегка наклонила голову в небольшом поклоне, а затем обернулась к окну кареты. — Я слышала, у вас очень красивые пейзажи, но, думаю, вы еще никогда не видели ничего подобного.

Она указала на запотевшее на стекло, и Натали под ожидающие взгляды своих новых коллег прильнула к нему, проведя ладонью широкую полосу. Сквозь косые дорожки капель и туманную стену дождя сначала не было видно совершенно ничего. Карета, подскочив на кочке, сделала поворот, и впереди выросла громада замка: острые пики башен вонзались в тучи, и росчерки молний освещали его монолитные стены, придавая мрачной таинственности. Девушка замерла на месте, завороженно наблюдая за буйством погоды над Хогвартсом, который неподвижно застыл впереди, ожидая, когда его заполнят ученики и преподаватели и стены осыпят горящие в ночи окна.

— Красиво, правда? Когда я прибыл сюда впервые, тоже чувствовал восхищение, — вновь начал разговор мужчина. — Забыл представиться, мое имя — Римус Люпин.

— Натали Дерн, очень приятно, — по инерции отозвалась девушка, не отрывая взгляда от вида впереди.

Замок медленно приближался, будто надвигаясь на них, но в следующее мгновение карета сделала еще один поворот по извилистой дороге, и вид за окном сменился на мелькающие деревья темного леса. Натали попыталась рассмотреть высокие башни, но с этого ракурса они больше не были видны. Девушке пришлось вернуться на свое место, еще плотнее укутавшись в плащ.

— Вам холодно? — спросила Бэрбидж, с тревогой посмотрев на нее, но та покачала головой.

— Все в порядке, я привычна к холодам, — ответила девушка, спрятав в рукавах озябшие пальцы.

— До замка уже рукой подать, — женщина ободряюще ей улыбнулась. — Я могу дать вам свою шаль.

— Нет, благодарю, — настойчивость Бэрбидж заставила Натали покрыться пятнами. Она не привыкла к такой заботе, но постаралась быть вежливой с новой коллегой.

Карета подскочила в грязи, и в следующее мгновение колеса застучали по каменистой дороге, ведущий прямо к главным воротам Хогвартса. Девушка в очередной раз почувствовала боль в уставшей спине, но не дала себе воли растереть поясницу при коллегах, терпя ноющую боль после долгой дороги. Чем ближе они подъезжали к замку, тем светлее становилось за крохотными оконцами в дверях.

Через несколько минут карета замедлилась и наконец полностью остановилась перед распахнутыми воротами. Люпин первым поднялся со своего места и, распахнув дверь, быстро сбежал на сухую землю. Натали последовала за ним, из вежливости приняв протянутую ей ладонь. Рука мужчины была обжигающе теплой, и холодные пальцы девушки почти согрелись от этого краткого прикосновения. Улыбнувшись Натали, Люпин помог спуститься и Бэрбидж.

— Кошмарная сегодня погодка, — заметила женщина, когда они все втроем вошли под своды замка. — Хорошо, что у нас есть время, чтобы переодеться.

— Да уж, — вздохнул мужчина и остановился перед небольшом коридором, ведущим на лестницы. — Что ж, дамы, вынужден вас покинуть, мой кабинет находится в другой части замка. Увидимся!

С этими словами он быстрым шагом направился прочь, на ходу стягивая мокрое пальто.

— Вы здесь впервые? — спросила Бэрбидж, обернувшись к Натали. — Я могу проводить вас…

— Все в порядке, у меня было время, чтобы немного освоиться, — отозвалась девушка. — Я помню, где мой кабинет.

— Не пропустите начало пира! — женщина вежливо ей улыбнулась и указала на соседний коридор. — Мне в ту сторону.

— Увидимся за ужином, — кивнула девушка и направилась дальше, стараясь не запутаться во множестве переходов и лестниц замка.

* * *

— …И может быть, я завтра умру!.. и не станется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я на самом деле… Одни скажут: он был добрый малый, другие — мерзавец. И то и другое будет ложно. После этого стоит ли труда жить?...

На полке надрывался заколдованный старый радиоприемник, доставшийся от деда. Опять по “Маяк Сирин” крутили вечную классику. Натали еще в первый день попыталась поймать хоть какую-то знакомую волну, и ей несказанно повезло: здесь, в Великобритании, ловила только одна станция, но девушка была благодарна и этому. Родную речь она теперь будет слышать только из черной маленькой коробочки на дальней полке книжного шкафа.

Сменив после дороги одежду, Дерн заколола волосы и снова обвязала широкую черную ленту вокруг головы, затянув на затылке. Натали встала и напоследок глянула на себя. Из зеркала на нее смотрела высокая нескладная фигура в черном. Сутулое отражение напротив стояло в ее любимой счастливой блузке-косоворотке на пуговицах с высоким горлом и длинными рукавами в манжетах. На правое плечо падала лента. Как девушка ни крутилась, но спрятать красноту на глазах, огромные мешки под ними и нездоровое, в пятнах, лицо под большими очками и челкой не удавалось. Оставив эту затею, Натали обулась, проверила палочку в рукаве, поправила цепочку на очках, тонкое кольцо на пальце, вздохнула и вышла, закрыв на замок дверь своей комнаты и потом кабинета.

Найти нужную лестницу самостоятельно оказалось куда проблематичнее, чем думалось ранее, пришлось спросить у портретов, и те любезно направили в сторону большого зала. Остановившись перед огромной дверью, Дерн опешила. Она была закрыта.

— Здравствуй, дорогая!

Девушка вздрогнула, услышав за спиной чей-то голос. К ней подплыла полная розовощекая женщина-преподаватель в болотной остроконечной шляпе.

— Как добралась? Помнишь меня? Мы виделись, когда вы с Минервой гуляли по школе! Я Помона Спраут, декан факультета Пуффендуй. Пойдем, все уже почти собрались!

Не дождавшись ответа, она поманила Натали за собой куда-то в сторону.

— Извините, дверь заперта…

— Это для первокурсников! Есть еще пара боковых ходов, идем за мной, я покажу, — женщина обезоруживающе улыбнулась и пошла дальше по коридору. — Не стесняйся обращаться ко мне, если понадобится помощь. И не смотри на других, почти все — здешние выпускники, но поначалу и они терялись, это очень большая школа!

Спраут внезапно свернула куда-то влево, Натали ничего не оставалось, кроме как довериться ей. Слабо освещенный коридор казался бесконечным. С каждым шагом, казалось, стены сходятся все ближе, как во второсортных маггловских боевиках, где главный герой пытается проникнуть в древние руины и случайно запускает очередную ловушку. Но в этой не было шипов — только затхлый воздух, в котором витал запах дыма и воска. Девушка опустила голову, чтобы не давать пищи своему разыгравшемуся воображению, и вперила взгляд в свою обувь. На черные лакированные носки уже осела пыль.

Они спустились по лестнице, и потолок коридора, казалось, опустился вместе с ними. Чтобы отвлечься от приступа клаустрофобии, Натали стала считать ритмично мелькающие на полу плиты, это немного успокаивало. Щель… Два шага… Щель… Два шага… В сознании возник образ какого-то греческого героя, Натали не могла вспомнить его имя, да и это было не так важно. Два шага… Он закатывал камень на скалу, пока хватало сил, затем тот срывался, и герою снова и снова приходилось поднимать свою ношу наверх. Греки считали, что это — зацикленное повторение одного и того же — пытка. Но с другой стороны, такая предсказуемость действий, пусть и бессмысленных, вселяет уверенность. Никаких неожиданностей, никаких перемен, а значит, и тревог. Полный контроль над ситуацией. Разве это плохо? Щель… Раз… Два… Перед взором девушки внезапно возникли очередные ступеньки, и она едва не споткнулась о нижнюю.

Как только они поднялись и свернули в очередной коридор, Спраут внезапно остановилась. Слева от нее темнело углубление двери. Преподаватель потянула ручку на себя и кивком головы пропустила Натали вперед, и та едва ли не влетела в огромные четырехцветные песочные часы.

Большой зал заместитель директора ей уже показывала. Сводчатый потолок напоминал каменный скелет большой рыбины, обтянутый тонким слоем старой серой штукатурки, как кожей. Серый, мутный и полый, заполняемый блеклым светом большого витражного окна позади преподавательского стола. Сейчас же, обжито́й и украшенный, зал стал куда уютнее: иллюзии сгустились под потолком в клубах туч и проглядывающего сквозь них звездного неба, светясь дрожащими огоньками и плача исчезающим воском, парили свечи, а факультетские столы заполнились толпами детей. Под тем самым витражным окном расположились преподаватели, среди которых Натали узнала только несколько лиц, в том числе своих каретных попутчиков.

— Всем доброго вечера! Мы пришли! — женщина закрыла за собой скрипучую дверь. — Минерва, мы на месте! — она помахала заместителю директора, стоящей у центра длинного учительского стола, за которым уже практически не осталось свободных мест. Макгонагалл быстрым шагом подошла к ним.

— Доброго вечера, мы уже начали беспокоиться. Миз Дерн, после ужина в учительской состоится педсовет, поэтому никуда не уходите, — Натали кивнула, но тут же с ужасом сообразила, что не брала с собой свою записную книжку. По лицу снова пошли пятна. На этот раз белые.

— Прошу прощения, профессор, я успею вернуться и взять свой блокнот?

— Не беспокойтесь, он вам не понадобится, и к тому же скоро вот-вот начнется распределение, — Макгонагалл непонимающе посмотрела на девушку, у которой начали дрожать губы.

Натали хотела было что-то сказать, но стоящая рядом Спраут не дала ей и раскрыть рта.

— Минерва, зачем так официально? — она недовольно подняла бровь, а потом перевела уже потеплевший взгляд на девушку. — Пойдем, займем наши места.

Женщина мягко подхватила ее под локоть и потянула Натали в сторону двух свободных мест на левой стороне стола рядом с вычурного вида женщиной в огромных, даже больше чем у Дерн, очках.

Как только они устроились на креслах с изящными резными спинками, девушка, опустив голову, уставилась на пустой прозрачный бокал, в котором отражалось ее перевернутое обеспокоенное лицо. Обычно на учительских совещаниях всегда было много информации, дат, цифр, и Натали привыкла все записывать, конспектировать, чтобы, не дай бог, потом не допустить ошибки в документах. Даже сам процесс письма придавал толику уверенности. Она всегда брала с собой записную книжку, но стоило ее оставить, как та сразу понадобилась. Девушка практически не сомневалась, что львиную долю важной информации она попросту забудет. Облажаться в первый день работы и выставить себя некомпетентным преподавателем, имея за плечами опыт работы… Натали под столом сжала дрожащие руки и стиснула зубы.

Незнакомка рядом наклонилась в сторону девушки:

— Здравствуйте! Сивилла Трелони, преподаватель прорицания. Вы такая юная! А ваш муж остался в Лондоне?

Натали вздрогнула, удивленно посмотрев на задавшую вопрос женщину в странных одеждах. Спраут, видимо, ставшая невольным слушателем, откинулась на стуле и с плохо скрываемым недовольством нахмурила брови, глядя на свою неэтичную коллегу.

— Прошу прощения, но я не замужем… С чего вы взяли? — приглушенно ответила девушка, стараясь не привлекать внимания к их странной беседе. Но Трелони по всей видимости намека не поняла.

— Ну как же? Кольцо на вашей руке! — продолжила она, и браслеты на ее руках громко звякнули, когда она указала на сжатые пальцы Натали. — Кстати, как только я узнала, что в Хогвартс взяли девушку-преподавателя, я решила погадать! И какой ужас! У вас выпала смерть! А сейчас появляетесь вы и… Так значит, это был ваш жених?

— Извините, у меня нет и не было ни жениха, ни мужа, — после пары секунд молчания едва слышно ответила Натали, заметно помрачнев. Она и вовсе забыла, что не сняла украшение. За столько лет серебристое кольцо практически не ощущалось на руке. Сивилла тихо охнула. К девушке аккуратно наклонилась Спраут и шепнула ей на ухо:

— Дорогая, извини ее за бестактность, она всем предсказывает смерть, не бери в голову, но все же мой тебе совет: лучше носить его на других пальцах, иначе тебя могут не так понять, — женщина снисходительно улыбнулась, пока Натали с отсутствующим выражением лица спешно перевешивала украшение. Откуда-то появилось почти осязаемое чувство горечи. Возможно оттого, что Трелони отчасти была права?

Спраут, будто не заметив перемены, продолжила уже чуть громче:

— Но оно очень красивое. Чей-то подарок?

— Нет, я купила его на свое первое жалование… Моя мать посоветовала мне приобрести что-нибудь на память.

— Твоя мама — мудрая женщина. Когда получишь первые деньги за работу здесь, обязательно сделай себе еще один подарок, — профессор хотела было добавить что-то еще, но студенты в зале засуетились. — О, а вот и первокурсники! Начинается!

Натали подняла голову и обернулась в сторону дальнего конца большого зала, где в этот момент распахнулись двери. В них размеренным шагом вошла профессор Макгонагалл, а за ней, будто стая утят, потянулись ученики. Девушка огляделась: она даже не заметила, когда заместитель директора успела уйти. Тем временем дети выстроились в шеренгу перед преподавательским составом под свист и гомон старших учеников.

Смотреть на лица и глаза первокурсников было куда легче, нежели на коллег и старшекурсников. Они не сканировали, не анализировали, не пытались раскусить и вывернуть твое нутро. Внезапно она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Пытаясь отвлечься, девушка опустила глаза на свои черные манжеты, вспомнив навязчивую песню из последнего просмотренного дома фильма. Это была самая обычная советская детская фантастика, но почему-то она ее всегда трогала.

“Если что-то я забуду, Вряд ли звезды примут нас…” Звонкий мужской голос песни в голове немного ее приободрил, и Натали, чуть придя в себя, вернула привычное отстраненное выражение лица.

Распределение в Хогвартсе было забавным, намного интереснее, чем на ее родине, где единственной интригой было то, кем окажется твой сосед по комнате. Девушка с интересом смотрела за волшебной Шляпой, которую опускали на голову каждого первокурсника, и та, поразмыслив, громко декламировала свой вердикт. Преподаватели, как и старшие ученики, с интересом наблюдали за происходящим, совершенно не зная, что именно ожидать.

Здесь каждый был не маленьким серым винтиком в одной большой машине, но уже индивидуальностью со своим факультетом, даже своим цветом формы. Девушка с горечью вспомнила серых абсолютно одинаковых детей в Колдовстворце. Форма, вещи, комнаты, взгляды. Изменилось ли что-то там сейчас?..

“Я возьму память земных верст,Буду плыть в спелом, густом льне…” Внимание Натали привлекли ученики, которые при каждом вердикте Распределяющей Шляпы отчаянно хлопали первокурсникам, спускавшимся и занимавшим места рядом со своими новыми сокурсниками. Ближайшим к ней оказался стол с детьми в синих галстуках. Девушка скользнула взглядом по счастливым лицам и внезапно заметила знакомое холодное выражение — окруженный двумя прорехами с обеих сторон, будто никто не хотел приближаться к нему даже на расстояние вытянутой руки, сидел мальчик из поезда. Он уныло смотрел на пустую тарелку перед собой, даже не интересуясь тем, что происходит вокруг. Натали припомнила, что его зовут Миклош, и только сейчас поняла, что это совершенно не похоже на типичные английские имена.

Мальчик напоминал островок отрешенности: никто даже не смотрел в его сторону, не пытался заговорить с ним, будто его и вовсе не существовало. Закралась мысль, что именно по этой причине они с сестрой так недружелюбно взглянули на нее, когда она постучалась в их купе. Девушка поискала глазами Эву, вспомнив, что та учится на другом факультете, но с такого ракурса различить лица учеников дальних столов было сложно, и Натали оставила попытки.

Распределение закончилось быстро. Как негромко посетовала сидящая рядом Спраут, первокурсников в этом году оказалось совсем мало. После этого заместитель директора передала слово низенькому профессору Флитвику. Поднявшись со своего места, он сказал пару вступительных слов, пока несколько учеников по его команде с большими жабами в руках быстро построились перед преподавательским столом. Для Дерн было привычно видеть небольшие концерты в честь первого дня в школе, но все они были в основном патриотические, незамысловатые. Однако, видимо, везде местный колорит и менталитет вносили свои штрихи.

После исполнения песни под громкие аплодисменты ученики разошлись, давая дорогу директору.

— Поздравляю всех с новым учебным годом! — голос профессора Дамблдора, усиленный магией, звучал непривычно громко. — Я бы хотел сказать несколько слов прежде чем мы все приступим к нашему великолепному пиршеству. Во-первых, я рад приветствовать профессора Люпина… — Натали невольно бросила взгляд на своего попутчика, заметив рядом с ним угрюмого вида мужчину в черном. Он показался ей смутно знакомым, но девушка не могла вспомнить, где именно уже сталкивалась с ним. Дамблдор продолжил:

— …Вашего нового преподавателя Защиты от Темных Искусств. Удачи, профессор!

Зал зааплодировал. Люпин привстал и немного поклонился — Натали взяла на заметку, что нужно будет сделать то же самое. Преподаватели похлопали, поприветствовав нового коллегу, разве что мужчина в черном состроил кислую мину и окинул его презрительным взглядом. Это не укрылось от девушки, смотревшей на Люпина, но обдумать это она не успела — как только аплодисменты затихли, директор продолжил свою речь.

— Во-вторых, в нашей школе появился новый предмет по выбору — Прикладная ритуалистика. Это очень редкое событие для Хогвартса. Преподавателем этой дисциплины согласилась быть профессор Дерн. Успехов вам!

Медленно выдохнув, чтобы меньше волноваться, девушка привстала со своего места и, сцепив руки в замок, как и Люпин, поклонилась. Рядом лучезарно светилась улыбкой и аплодировала Спраут, но даже с такой группой поддержки Натали все равно чувствовала, как ее лицо снова покрывается пятнами. Дрожь в руках не унималась, даже когда она села. Но зато теперь можно было немного расслабиться. Первое испытание позади.

Дальше предстоит педсовет.

Натали вновь тревожно задумалась, совершенно пропустив момент, когда Дамблдор представил еще одного преподавателя. Из мыслей ее вырвал звон опрокинутых бокалов на другой половине стола — полувеликан, который и оказался новым учителем, под восторженный гул учащихся неудачно поднялся для приветствия. Неловко поклонившись, он вернулся на свое место, и директор продолжил свою речь.

— А теперь неприятное известие, — тон профессора Дамблдора стал намного серьезнее. — По распоряжению Министерства Магии Хогвартс будут охранять дементоры Азкабана.

Следующие слова директора потонули в гомоне учеников. Дерн напряглась, вспомнив неприятную встречу с черной тварью в поезде и испуганные лица близнецов. Неужели ситуация настолько серьезная, что британское Министерство не придумало ничего лучше, чем подпускать к детям таких опасных существ?

— Дементоры будут стоять у всех входов в школу, — тем временем продолжал профессор Дамблдор. — Хотя меня заверили, что их присутствие никак не отразится на нашей жизни… Запомните! Дементоры притягивают ваши тайные страхи, их не проведешь фокусами или хитростью. Поэтому я прошу учеников ни в коем случае не провоцировать их, — директор нахмурил брови, и его голос стал приглушенным, что даже Натали почувствовала степень угрозы, о которой он говорил все это время. — Они не ведают пощады… Не умеют прощать…

На мгновение он остановился в своей речи и в воцарившейся в зале тишине обвел присутствующих тяжелым взглядом.

— Но знайте, — подняв руки, профессор Дамблдор будто обратился к разошедшимся тучам под потолком и клочкам звездного неба между ними. — Счастье можно найти даже в темные времена, если не забывать обращаться к свету.

“...Там вдали, там, возле синих звездСолнце Земли будет светить мне”. Натали завороженно слушала его, чуть не пропустив момент, когда начался банкет.

Перед ней на серебряной посуде возник большой жареный стейк. С румяного бока скатилась капелька мясного сока и, достигнув дна тарелки, растеклась крохотной оранжевой лужицей. Чья-то рука переставила большую хрустальную салатницу поближе к Натали и под заботливый щебет положила добрую порцию на ее тарелку. Машинально взяв нож, девушка отрезала кусочек мяса. На удивление прибор был необычайно острым по сравнению с тем, что она помнила в родной школе. Стейк обнажил свою розовую плоть и выпустил на тарелку густую медленно текущую сукровицу. Полупрозрачная жижа постепенно расползлась и тонкой пленкой затянула все дно посудины, намочив овощи и листья салата. Уйдя в свои мысли, Натали машинально продолжила резать мясо. Ее руки немного трясло после услышанного, и куски выходили неровными, медленно превращаясь в неудачно порубленный фарш. В воздухе разнесся резкий запах недожаренной свинины.

Может, сослаться на плохое самочувствие и все же сходить за записной книжкой? Что лучше: краснеть сейчас или позориться чуть позже? Или что-нибудь трансфигурировать в лист пергамента и карандаш? Но с собой она не взяла ничего подходящего. Воображение упорно отказывалось работать.

Ребро вилки случайно раздавило кусочек отварного яйца из салата. Звуки вокруг слились в единый непрекращающийся гул, в котором и голоса преподавателей, и студентов были одним затянувшимся белым шумом, каким злобно разражается маггловский телевизор во время технических работ.

Может, превратить какой-то из приборов? Но с другой стороны, вдруг кто-то хватится его после пиршества?..

Салатницу кто-то передал дальше, но недоготовленное мясо никуда не делось, сиротливо лежа на тарелке вместе киснущим в жиже салатом.

— Дерн!..

Натали нахмурилась, ей показалось, что кто-то звал ее, но она все еще не нашла способа выкрутиться из ситуации с отсутствием блокнота. Наверное, ей просто послышалось…

Кто-то взял ее под локоть и легонько потряс, приводя в чувства. Натали испуганно заозиралась и встретилась глазами со Спраут, с тревогой поглядывающей на нее.

— Милая, ты почти ничего не съела, — женщина покосилась на ее тарелку. — Ты в порядке?

— Д-да, простите, я просто задумалась, — девушка покачала головой и глубоко вздохнула, в нос тут же ударил неприятный запах сырого мяса, исходящий от стейка.

Девушка поморщилась и почувствовала, как к горлу подступает тошнота: она ничего не ела с самого утра, но предложенное блюдо казалось ей отвратительным. В бывшем Союзе такое мясо никогда бы не подали к столу. На ее родине было принято жарить до победного. Она знала, что в Европе ценят сочность, однако к такому она была совершенно не готова. Под ложечкой начинало болеть. Но сейчас отправить что-то из того, что у нее лежало на тарелке, в рот — было выше ее сил.

Все здесь было иначе, не как дома. Оставалось надеяться, что ко всему можно привыкнуть. И местная еда — не исключение.

Внезапно мясо исчезло, и место салатов и нарезок заняли блюда с фруктами и всевозможными пирожными. Прямо перед девушкой возникла тарелка со странными перевернутыми вверх тормашками небольшими шоколадными кексами с блестящей в дрожащем свете свечей глазурью.

— Не нужно никого стесняться, — Спраут по-хозяйски взяла блюдце Натали и положила на него кусок пирога. — Съешь хотя бы десерт.

— Спасибо, — тихо отозвалась девушка, глядя на румяный бок пышной выпечки.

Пирог просто невероятно пах, Натали, сглотнув, аккуратно отрезала себе кусочек и положила в рот. Тесто приятно растаяло на языке, уступая место мягкой сладкой начинке с легким привкусом корицы и яблок. Похоже на мамину шарлотку, которую та готовила не так давно. В памяти надолго отпечатался приятный запах печеного бисквита, который источала духовка на кухне. Это было всего пару недель назад, но казалось, что прошли годы: будто жизнь, подчиняясь какому-то сломанному маховику времени, сделала несколько оборотов вперед, скомкав ее размеренные будни в один долгий кошмар.

Но пока здесь, за две тысячи километров, будет нечто, хотя бы отдаленно напоминающее о доме, все будет в порядке. Даже если это нечто — обыкновенный пирог.

* * *

В камине тихонько трещали поленья, создавая подобие уюта в небольшой учительской, где собрался почти весь преподавательский состав Хогвартса. Натали, устроившись на мягком диванчике рядом с дверью, рассеянно сжимала в руках бокал с вином, который сунула ей в руки Трелони, как только за последним из профессоров закрылась дверь. Ее коллеги разделились на группы, устроившись вокруг столов и высоких книжных стеллажей на удобных стульях, обитых тканью, и вполголоса обсуждали что-то, дожидаясь директора.

— Как вам пир? — рядом с девушкой, будто из ниоткуда, возник Люпин. Заняв другую половину дивана, он аккуратно чокнулся своим бокалом с ее и едва пригубил вино. — Впечатляет?

— В Колдовстворце это редкость, — тихо отозвалась Натали, взболтнув напиток, но даже не притронувшись к нему. — Там ограничиваются только официальным утренним построением всех учащихся и преподавателей. Потом сразу начинаются занятия, хотя в первый день они идут только до обеда. Готовят у нас вкусно, без изысков. Но спиртное… На работе… — она холодно покосилась на полупрозрачную жидкость, покачивающуюся в бокале.

— Вот как… Думаю, это зависит от традиций… — предположил мужчина, но не успел закончить свою мысль, как дверь с тихим скрипом распахнулась, и в учительской появился директор. Разговоры стихли, множество глаз устремилось в его сторону.

— Рад снова видеть вас всех в этих стенах! — громогласно объявил профессор Дамблдор, взяв с подноса приготовленный для него бокал с вином. — Мисс Дерн, мистер Люпин, добро пожаловать!

С этими словами он отсалютовал в их сторону, и девушка, вскочив на ноги, чуть поклонилась, едва не расплескав свой напиток. Люпин, похоже, последовав ее примеру, так же встал с мягкого дивана и с улыбкой ответил на жест директора. Остальные преподаватели поддержали тост нестройным хором голосов. С улыбкой чокаясь с коллегами, профессор Дамблдор неспешно обошел учительскую и остановился рядом с Натали. Девушка, не поднимая глаз, кивнула, когда их бокалы громко звякнули. Из вежливости она пригубила вино и только после этого заметила на себе внимательный взгляд поверх очков-половинок.

— А теперь прошу минутку внимания. Мисс Дерн приехала к нам из… России, — замявшись на мгновение, произнес профессор Дамблдор. — Я бы хотел, чтобы у нее сложилось хорошее впечатление о нашей школе, и я надеюсь, что каждый из вас поможет ей освоиться в этих стенах, — с этими словами директор обернулся к Натали и тепло улыбнулся ей. — Чувствуйте себя, как дома, мисс Дерн.

Девушка нервно стиснула бокал и поджала губы, чувствуя, как по лицу снова идут красные пятна.

— Большое спасибо, — едва выговорила она севшим голосом. К такому вниманию она совершенно не привыкла.

Директор, удовлетворившись ее ответом, направился дальше по комнате в сторону стоящего на одном из столов подноса со сладостями. Взяв двумя пальцами одно из больших пестрящих цветной посыпкой пирожных с заварным кремом, он, прислонившись к краю стола, надкусил его, зажмурившись от удовольствия. Довольно покачав головой, профессор Дамблдор наполовину опустошил свой бокал и бегло окинул взглядом остальные угощения.

— Кстати, не хотите попробовать лакричные конфетки? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.

— О! Пожалуй, не откажусь! — Трелони, сидевшая рядом, придвинула к себе поднос со сладостями.

— Угощайтесь, — приветливо произнес директор, когда женщина запустила руку в чашу и тут же с воплем выдернула, тряся пальцами, в которые вцепились магические сладости. Дамблдор покачал головой: — Осторожнее, они кусаются.

Отовсюду послышались тихие смешки, и обстановка вернулась в прежнее состояние: возобновились прерванные директором разговоры и обсуждения. Один из преподавателей, которого Натали не знала по имени, подошел к профессору Дамблдору с каким-то вопросом, тот, поглаживая бороду, жестом указал на дверь, очевидно предлагая обсудить наедине, и оба покинули учительскую.

Девушка была в легком замешательстве: и это — педсовет? А как же расписание занятий, важные объявления, обсуждение документации и другие организационные вопросы?

Поискав глазами, Натали наконец заметила заместителя директора, которая, устроившись у одного из столов, негромко беседовала с профессором Бэрбидж, потягивая вино. Аккуратно подойдя к ним, будто школьница, девушка обратилась к профессору Макгонагалл.

— Что-то случилось, миз Дерн? — женщина склонила голову, обернувшись к ней.

— Простите… Не могли бы вы подсказать по поводу расписания? — на одном дыхании произнесла Натали. — Я думала, что у нас будет собрание по этому поводу…

— Это мы обговорим завтра, — ответила профессор Макгонагалл. — Как и то, когда будет лучше провести вводные занятия для всех желающих. Не волнуйтесь об этом, наслаждайтесь вечером.

— Благодарю, — медленно кивнула девушка, пытаясь переварить то, что она услышала. Покрытые следами от выдернутых заусенцев пальцы нервно терли прозрачную ножку бокала. Чтобы не мешать приватному с виду разговору, она отошла в сторону нагретого места на диване.

— Натали, — позвал ее знакомый голос, к девушке подошла Спраут, вновь подхватив ее под локоть и потянув к небольшому кругу преподавателей около камина. — Могу я обращаться к тебе по имени?

— Э-э, да, конечно, — с небольшой запинкой отозвалась Дерн.

— Вот и хорошо, — Спраут усадила ее на свободный стул и заняла место рядом. — Минерва тебя ведь не со всеми успела познакомить? Надо это исправить!

Первым делом женщина указала на сидящую справа от них женщину с короткой стрижкой:

— Это Роланда Хуч, наш школьный тренер по квиддичу.

— Очень приятно, — резко произнесла та, кивнув Натали.

Спраут переключилась дальше, указав на женщину в яркой золотой мантии, расшитой звездным узором:

— Аврора Синистра, преподаватель астрономии. За ней у стеллажа стоит профессор зельеварения — Северус Снейп. Дальше…

Натали оборачивалась, куда ей указывала Спраут и старалась запомнить имена, но она знала почти наверняка, что уже через пару минут все забудет. Записная книжка все же очень бы пригодилась, вопреки словам заместителя директора.

— Вы ведь раньше преподавали в Колдовстворце? — поинтересовалась Хуч, когда представление было окончено. — Я слышала, что в России в квиддич играют не на метлах, а на целых деревьях!

— Д-да, ученики сами накладывают на них чары, — Натали кивнула, удивленно глядя на женщину, у той при упоминании квиддича в золотых глазах будто загорелся огонек.

— И это доверяют студентам? — удивленно воскликнула Спраут. — У нас продаются уже готовые метлы. Не за чем доверять наложение таких сложных чар детям, это слишком опасно. Что, если они спадут во время игры, и студент покалечится? Помните, как год назад Поттер упал с метлы и сломал руку? Я думала, у меня сердце остановится!

— И не говори, с ним каждый год что-то происходит, — вздохнула Синистра. — Вечно он вляпывается в неприятности.

— Можно подумать, он один такой, ищущий приключений. Одни Уизли чего стоят, благо они закончились: в прошлом году пришла младшая. Больше пока что не предвидится, так что можно выдохнуть, — рассмеялась Спраут, подливая вино в свой бокал. — А знаете, звучит как тост.

— Попробуй этих сначала доучи. Как бы они к выпуску школу не разобрали по кирпичикам… — скривилась Синистра.

Натали молча слушала разговор, не смея прервать преподавателей. Оставалась еще уйма нерешенных вопросов. Но поднимать тему появления дементоров и портить общий настрой посиделок было бы кощунством. В этом небольшом кругу она чувствовала себя лишней и периодически посматривала на дверь, однако уйти сейчас было бы совершенно невежливо. Вздохнув, девушка рассеянно глотнула вино и сморщилась от его терпкого вкуса — в первый раз она слишком волновалась, чтобы распробовать его должным образом. В голове снова навязчиво зазвучал приятный мужской баритон.

“У Земли, как и у нас с тобой,Там, впереди, долгий, как жизнь, путь”.