Пора действовать (джен)

— Хюррем-султан отправилась в Конью и по дороге бесследно пропала, — огласил султан Сулейман-хан причину, по которой он созвал членов своей семьи в тронном зале. Сыновья Мехмед и Мустафа стояли за его спиной, напротив — сёстры Шах и Хатидже, дочь Михримах и кадын Махидевран.

— Повелитель, мы все этим весьма огорчены, — первой вызвалась заговорить Шах, чувствуя за собой главенство над остальными султаншами. — Но поиски продолжаются. Будем надеется, её найдут.

— Это неправда, что все огорчены, повелитель. — резко высказалась Михримах. Сёстры султана и Махидевран с недовольством на неё посмотрели. Дочь ненавидимой ими Хюррем снова проявила к ним неуважение. — Они рады, что заманили маму в ловушку.

— Я хочу знать, что здесь происходило, — сказал Сулейман, проигнорировав последние слова дочери. — Михримах, говори. — Но позволил ей взять инициативу на себя.

— Они воспользовались вашим отсутствием, повелитель. Написали письмо от имени Селима о его болезни. Мама как прочла, сразу бросилась в дорогу.

— Мустафа пытался её вернуть, повелитель, — вмешалась Махидевран, чтобы выгородить сына. Мустафа был регентом империи, когда исчезла Хюррем. Часть вины за её пропажу могут возложить на него. Особенно, если Михримах-султан будет клеветать на него. Махидевран не могла этого допустить. Её сыну и так приходится тяжко в последнее время. Не хватало ему только отцовского гнева. — Однако Михримах-султан решила помешать этому. — Лучшая защита — это нападения. Пусть Михримах-султан сама объясняется перед повелителем, решила Махидевран. Она посмотрела на Мустафу. Сын стоял мрачный, словно ему выносили тяжёлый приговор. «Переживает из-за этой гадюки Хюррем», — подумала Махидевран. Материнское сердце тяжело билось. Как же она сейчас хотела утешить сына. Но не могла. Только не при суровом властителе.

— Да, верно. — Михримах не стала отрицать слова Махидевран. — Но я не подозревала, что вы подстроили ей засаду. — Она по-прежнему открыто говорила: в похищении её матери виновны Шах, Хатидже, Махидевран и Мустафа.

Хатидже с трудом сдерживала себя, чтобы не накричать на племянницу. Её поведения было недопустимым. Но ей, любимице отца, всё сходило с рук.

— Продолжай. — Сулейман был спокоен. Единственный в зале, кто сохранил безмятежный вид. Даже на лице всегда хладнокровной Шах читалось напряжение.

— Две недели спустя мы получили письмо от Селима, — продолжила рассказывать Михримах. — Я волновалась за маму. Отправила Селиму весть. Он прислал мне ответ. Селим вовсе не был болен, и мама к нему не приезжала. — Она закончила.

Тишина. Сулейман стал раздумывать над словами Михримах. Остальные присутствующие ожидали, какой вердикт вынесет их повелитель. Кто виноват? Что делать? Что будет с Хюррем? Кого-то накажут? Такие вопросы волновали их.

— Кто, Михримах? Кто посмел так обойтись с матушкой?! — не выдержав, воскликнул Мехмед. Его голос, полный возмущения, был подобен грому среди ясного неба. Никто из присутствующих не ожидал, что Мехмед заговорит. Мустафа с лёгким испугом посмотрел на него. Младший брат крайне редко проявлял бурные эмоции. Но случившееся с Хюррем-султан и его выбило из колеи. На мгновение Мустафе стало жалко Мехмеда.

— Известно, кому очень хотелось навредить маме. — Михримах окинула взглядом Шах, Хатидже и Махидевран. — Наши султанши…

— Это серьёзное обвинение, Михримах. — Шах не планировала вступать в перепалку с Михримах. Но не выдержала. Племянница чересчур распоясалась. Ещё чуть-чуть и доведёт до очередного срыва Хатидже. Этого нельзя было допустить.

— Надеюсь, ты сможешь предоставить доказательства, — насмешливо добавила Шах. Доказательств у Михримах не было и быть не могло. Этого они все знали.

Махидевран выдавила едва заметную усмешку. Хатидже успокоилась, как надеялась Шах. По-крайней мере, она перестала тяжело вздыхать. Сама Шах показывала воистину королевскую выдержку. Она не виновата в пропаже Хюррем. Её не в чем обвинять. Их не в чем обвинять. Они невиновны. И Повелитель это скоро поймёт.

— Вспомните всё, что было между вами и моей матери в прошлом, госпожа. — Михримах не намерена была угомониться. Будь Хюррем-султан здесь, она давно бы замолчала. Но её нету. — Надо что-то доказывать?

— Михримах, оставь нас, — вмешался Сулейман.

Хатидже вздохнула с облегчением. Умеет же Михримах доводить. Истинная дочь своей матери.

— Мехмед, ты тоже иди.

Брат и сестра, поклонившись отцу, вышли. Вскоре вышли и остальные. Разговор между ними и повелителем был краток: Мустафу он обвинил в пропаже Хюррем, после чего последовала ссора с Хатидже, возмущённой несправедливостью, проявленное к её любимому племяннику.

Хатидже быстрым шагом удалилась прочь, не желая ни с кем обсуждать произошедшее. Шах хотела последовать за ней, но осталась, заметив Мехмеда, направляющего к Мустафе. Вид его не предвещал ничего хорошего. На уставшем лице Махидевран отобразилось волнение. Она опасалась старшего сына Хюррем-султан. Считала угрозой для себя и своего сына.

— Вы заплатите за то, что сделали с матушкой, — леденящим кровь голосом сказал Мехмед. — Обещаю.

Махидевран резко схватилась за руку Мустафы. Она никому не позволит тронуть её мальчика. Даже другому мальчику.

— Что ты такое говоришь, Мехмед? — спросил ошарашенный Мустафа. — Думаешь, я виноват в том, что произошло?

После внезапного исчезновения Хюррем-султан, да будь она проклята, он пребывал в постоянном кошмаре. Проблемы сыпались одна за другой. Михримах винит его в пропаже. Открыто обвиняет в устроенном похищении. Отец зол. Он не оправдал его надежд. Теперь ещё Мехмед угрожает ему. О Аллах! За что это всё? Почему все так к нему несправедливы? Это всё проделки рыжей ведьмы, как говорила Хатидже-султан?

— Лгать не надо, Мустафа, повелителя здесь нет, — голос Мехмеда полон яда и презрение. Совсем как у Михримах. — Ты ненавидел мою мать. Уверен, ты счастлив, что она пропала.

— Замолчи, Мехмед! — закричал Мустафа. — Ты не смеешь так со мной разговаривать!

— Иначе что? — Мехмед бросил на него вызывающий взгляд. Он не намерен отступать.

— Не ожидал такого от своего брата. — Спорить с Мехмедом бессмысленно, понял Мустафа. Также бессмысленно, как спорить с Михримах. Оба убеждены в его вине и будут стоять на своём до последнего.

Разочарованно взглянув на Мехмеда, Мустафа ушёл. Махидевран последовала за ним. Проводив их взглядом, Шах подошла к Мехмеду.

— Мехмед, я хорошо понимаю твою боль, — сказала она, смотря ему прямо в глаза. — Однако ты должен держаться. Не допускать несправедливости к ближним. Мустафа твой старший брат. Он никогда не сделает того, что причинит боль его сестре и братьям.

Мехмед ничего ей не ответил. Михримах хмыкнула. Её отношения ко словам Шах было предельно очевидным.

* * *

— Не ожидала от тебя такого, — сказала Михримах, когда они с Мехмедом остались наедине в её покоях. — Я так тобой горжусь.

Обняв его, она прижалась лицом к его груди. Удивлённый Мехмед ничего не сказал. Положил руку ей на плечо. Улыбнулся.

Сестра. Нежная, хрупкая, ранимая. Мечтающая о большой и светлой любви. И в тоже время сильная и решительная, готовая на всё, чтобы защитить свою семью. Она была луной, освещавшая путь в кромешной тьме несправедливости и коварства. Мехмед тайно восхищался ей.

Михримах была довольна. Мехмед прекратил изображать предмет интерьера. Враги увидели, что защищать честь Хюррем-султан способна не только её дочка, но и сын.

«Если бы мама была здесь», — горестно подумала она.

Послышался стук. Брат и сестра отстранились друг от друга. Михримах дала дозволения войти. Показался хранитель покоев султанши. Поклонившись, он известил о прибытии Рустема-паши и о его желании проведать свою жену, Михримах-султан.

— Пусть войдёт, — махнула Михримах. Хранитель покоев сделав поклон, вышел. Появился Рустем.

— Шехзаде. — Поклонился он Мехмеду.

— Рустем-паша, — кивнул Мехмед.

— Ну что там, Рустем? — взволнованно спросила Михримах. — Есть новости? Как продвигаются поиски?

— К сожалению, нет, госпожа, — покачал головой Рустем. Сложившая ситуацию ему крайне не нравилась. Сначала едва не выкрали его годовалую дочь. Теперь похитили его покровительницу Хюррем-султан. Действия Шах-султан и Хатидже-султан становились всё более опасными и непредсказуемыми. Ему стоит остерегаться тщательнее за свою жизнь и беречь Михримах. После своей матери, именно она может стать их следующей целью.

— Что вы планируете делать, паша? — спросил Мехмед. Михримах не сводила глаз с Рустема.

— Что делать? — Рустем задумался над тем, что ответить шехзаде. Что делать он знал. Затаится. Выполнять приказы султана Сулеймана, усилить личную охрану. Оберегать жену и дочь. Посылать шпионов в услужении Шах-султан и Махидевран-султан. Но такой ответ вряд ли устроит шехзаде Мехмеда. Да и Михримах-султан тоже. Они оба рассчитывают на то, что он будет настроен на спасения их матушки. А её, скорее всего, уже нет в живых.

— Продолжать дальше служить нашему повелителю и османскому государству, — дипломатично сказал Рустем.

— А мама? — настороженно спросила Михримах.

— Я делаю всё, что в моих силах, поверьте. — Рустем на мгновение закрыл глаза. Его ожидает истерика жены и её брата. Он знает. Он готов к этому. — Однако, шансы спасти Хюррем-султан тают с каждым днём.

— То есть вы не будете искать матушку. Я правильно вас понимаю, паша? — невозмутимо спросил Мехмед. Его слова сильно разволновали Михримах. Рустем заметил это.

«Пусть что будет», — подумал он и сказал:

— Верно.

Время словно остановилось для Михримах. Она рассчитывала на Рустема. Думала, что он придумает что-то и спасёт матушку. И всё станет как раньше. Нет. Уже ничего не будет как раньше.

— Предатель! — вырвался яростный крик из её уст. Она была готова наброситься на нелюбимого мужа. Умерла симпатия, начавшая зарождаться после рождения дочери. Проснулось усыплённое наказом матери отвращение.

Михримах резко подошла близко к Рустему. Она гордо нависла над ним.

— Мама возвысила тебя. Из сына свинопаса сделала визирем и моим мужем. Как ты посмел предать её?!

Рустем отшатнулся, словно получил пощёчину. Сын свинопаса — опять укор за низкое происхождение. И от кого? От собственной жены.

— Я не предавал её, госпожа, — сквозь зубы сказал Рустем. — Вы наивно думаете, что Хюррем-султан до сих пор жива? — Он нарочно обратился к ней на вы. Так, он показывал, насколько его задели слова Михримах. — Её убили. Оставлять её живых было слишком опасно для наших врагов. Повелитель этого понимает. Он поэтому медлит с поисками госпожи. Боится найти её мёртвое тело.

— Нет… — Михримах в ужасе посмотрела на Рустема. Весь её гнев и решительность мгновенно пропали. — Нет! Это неправда. Я отказываюсь в это верить! — Слёзы потекли на её прекрасном лице.

Убитая горем Михримах показалась Рустему прекрасным ангелом. Нанесённая недавно обида тут же забылась. Луноликая, госпожа солнца и луны. Прекраснейшая дочь падишаха. Рустем хотел подойти к ней и заключить в свои объятия. Утешить. Попросить прощения за свою грубость. Михримах была его слабостью. Высокомерная принцесса, не любившая его, властвовала над его сердцем. Должно быть, это наказания ему от Аллаха за его грехи.

— Я найду матушку, — сказал Мехмед. Рустем и Михримах с изумлением на него посмотрели. Они успели забыть о его присутствии. Неловкая ситуация. — Живой или мёртвой, но найду! — Михримах моргнула. Брат продолжал удивлять. Что Маниса сделала с ним? Или санджак тут совсем не при чём? — И вы мне в этом поможете, Рустем-паша, — заявил Мехмед.

Рустем задумчиво посмотрел на него. В молодом принце стал просыпаться характер его властной матушки? Лицом шехзаде совсем не походил на Хюррем-султан. Да и характером тоже, как он ранее полагал. Теперь засомневался. Этот огонь в чёрных глазах, эта решимость и этот тон, не терпящий возражения были Рустему вполне знакомы.

— Как скажете, шехзаде, — сказал он.

Михримах воодушевилась. Не смотря на жестокие слова Рустема, в её сердце всё ещё жила надежда, что мама вернётся.

* * *

— Я хотел извиниться, брат, — с покорным видом произнёс Мехмед.

Мустафа принял его радушно. Не мог не принять. После вчерашней ссоры, он посчитал Мехмеда потерянным навсегда. О чём открыто заявил матери. Но видит Аллах, он ошибался. Это был мимолётный порыв. Мехмед сожалеет о своих словах. Он по-прежнему любит его и признаёт как старшего брата.

Мустафа улыбнулся. Какими чёрными не были тучи, лучи света прорывались в его жизнь. Брат пришёл просить прощения. Скоро и отец сменит гнев на милость. И они с мамой заживут долго и счастливо. Злодейки Хюррем больше нет. Она поплатилась за свои злодеяния. За смерть Ибрагима-паши, за страдания его матери. За то, что настраивала отца против него.

В отличие от сына, Махидевран была угрюмой. Она не желала видеть детей проклятой ведьмы Хюррем. Особенно самого старшего из них, Мехмеда. Подумать только, он угрожал её Мустафе! Даже Михримах, вылитая мать, и то не осмеливалась на подобное. Мехмед опасен. Его нужно срочно устранить. Куда запропастился Ильяс-ага?

— Вы вчера повели себя недостойно, — голос Махидевран был полон яда и злобы. Если им можно было отравить, то Мехмед лежал бы сейчас мёртвым.

— Мама! — возмутился Мустафа больше для вида. В душе он был солидарен с матерью, но не желал показывать это. Он — добрый старший брат. Понимающий. Не держащий зла. Мехмед должен доверять ему и видеть в нём опору. Все должны видеть в нём опору.

— Вы правы, госпожа. — Мехмед с интересом посмотрел на Махидевран. Султанша напоминала ему кошку. Маленькую, злую. Забавную. Но имеющая острые когти, которые способны нанести болезненные раны. Ему стоит опасаться её. Она — враг. Она покушалась на его жизнь и, возможно, именно она организовала похищение его матери. Это он должен всегда помнить.

— Ты скоро вернёшься обратно в Манису? — спросил Мустафа, желая отвлечь Мехмеда от своей матери. От него не укрылось, как он пристально разглядывал Махидевран.

— Нет. — Мехмед отрицательно покачал головой. — Я остаюсь здесь.

Мать и сын удивлённо переглянулись. Что случилось? Неужели повелитель решил, что Мехмед не достоит быть его наместником в Манисе? Это было бы замечательно, по мнению Махидевран. Но праздновать триумф она не спешила, чувствуя неладное.

Снедаемый любопытством, Мустафа спросил:

— Брат, но почему?

Махидевран на него с благодарностью посмотрела. Самой спросить она бы не решилась.

— Я не могу заниматься делами санджака, когда моя мать пропала, — как само собой разумеющее сказал Мехмед. — Я буду искать её.

— Какой сын не станет искать свою пропавшую мать? — проговорила Махидевран.

— Совершенно верно, госпожа. — Мехмед был абсолютно согласен со словами Махидевран.

Примечания:

2173 слов!