Каждый год, девятого января... (гет)

Ледяной ветер завывал, проносясь по длинному ущелью и едва не сбивая с ног трёх мужчин с длинными удочками в руках, которые с трудом пробирались по глубокому снегу, освещая себе путь волшебными палочками. Впереди шёл Долохов в длинной серебристой шубе, лохматой шапке и меховых угги. За ним следовал Снейп в высоких шнурованных ботинках, пятнистых утеплëнных штанах цвета хаки (чёрных в лондонском туристическом магазине не нашлось), плотной длинной куртке почти до колен, надетой поверх нескольких слоёв другой одежды. На шапку-ушанку был с трудом натянут капюшон с меховой опушкой. Снейп был умеренно мрачен — тяжёлая аппарация, разница во времени, ранний подъём, предстоящее сомнительное развлечение, слой жира на лице... Хорошо, конечно, что он прислушался к совету Долохова и всё-таки смазал лицо, но вся ситуация в целом... От того, чтобы чувствовать себя полным идиотом, его спасало только одно: следом за ним шёл Люциус Малфой в ботинках на тонкой подошве, зимней (в представлении жителей Англии) мантии и без шапки. И, разумеется, сей гордый аристократ побрезговал обмазывать свою драгоценную кожу медвежьим жиром. В результате теперь каждый его шаг сопровождался злобным бурчанием, в котором без труда угадывался вполне себе магловский мат вперемешку с согревающими заклинаниями, которые не очень-то действовали на таком морозе.

Холод и перспектива провести сутки без дневного света⁽¹⁾ способствовали мрачным мыслям. До помолвки Гермионы Грейнджер и Рональда Уизли оставалось двое суток. Хорошо, что он сбежал уехал в такую даль — не будет соблазна выставить себя идиотом, попытавшись увидеться с ней и отговорить. Надо будет попросить Долохова, чтобы разрешил остаться ещё на день — чтобы, когда он вернётся, всё уже было кончено.

* * *

Гермиона приняла его предложение стать его ассистенткой, тем более, что он даже предложил ей небольшую оплату за труды. В еë обязанности входили нарезка ингредиентов и ведение учёта. Первое время они работали молча и Гермиона сразу же уходила, стоило ей выполнить свою часть работ. Потом они начинали перебрасываться фразами на отвлечённые темы, как-то раз — после особо тяжёлой смены — он предложил ей чаю и они проговорили до отбоя, а вскоре это превратилось в ежедневный ритуал. В рождественские каникулы он неожиданно для себя предложил ей выбраться из Хогвартса и вдвоём погулять по Эдинбургу — «а то в Хогсмиде куда ни плюнь, попадëшь в знакомого». Вот там, в Эдинбурге, за столиком уютного кафе, она неожиданно расплакалась и рассказала, что сегодня день рождения её папы, который её не помнит и никогда уже не узнает, что у него есть дочь, потому что она изменила родителям память и не успела вовремя снять заклятие. А теперь ничего нельзя исправить, не навредив их ментальному здоровью.

Северус тогда укрыл их столик чарами, чтобы никто на них не глазел, выслушал её и мрачно кивнул: да, отменить такие чары без последствий невозможно. Постепенно он расспросил Гермиону о её делах и выяснил, что она осталась не только без семьи, но и без родительского дома и даже без личных накоплений, которые потратила во время странствий в поисках крестражей. И теперь ей некуда идти после окончания школы. Гарри готов был предоставить ей стол и кров в доме на площади Гриммо, Рон предлагал поселиться в Норе, но жизнь приживалки её не устраивала. К тому же между нею и Роном встала недосказанность так и не случившегося романа, и она, находясь в его компании, чувствовала сильную неловкость. Как, впрочем, и в присутствии Молли, которая, похоже, очень надеялась, что её младший сын сумеет удержать при себе «умнейшую ведьму своего поколения», раз уж его самого Мерлин обделил выдающимися талантами.

Ещë до конца рождественских каникул Северус нанёс визит Кингсли Брустверу и более чем прозрачно намекнул, что нехорошо это, когда талантливейшая маглорождённая героиня войны, положившая на алтарь спасения Волшебного мира всё, что только могла, теперь не имеет, как говорил Долохов, ни кола, ни двора. Кингсли выслушал его, навёл справки, убедился в том, что Снейп прав, и в результате вместе с дипломом об окончании школы Гермиона Грейнджер получила в подарок от Министерства магии небольшую, но уютную квартиру и что-то вроде военной пенсии, которая позволяла если не шиковать, то хотя бы не голодать.

Вот только она почему-то не обрадовалась.

* * *

Наконец трое рыбаков выбрались из ущелья и оказались на берегу освещённого лунным светом огромного озера, скованного льдом и покрытого толстым слоем снега.

— Krasota-to kakaya! — промолвил Долохов, обводя открывшуюся перед ними картину таким широким жестом, будто всё это принадлежало ему. Сделав небольшую паузу, он добавил. — Lyapota!

— Что? — Малфой не обратил внимания на эту абракадабру — ему было не до того, а вот Снейп мог позволить себе недоумённо уставиться на него.

— Красиво тут, говорю, — перевёл Долохов.

Снейп пожал плечами:

— Возможно, — буркнул он. — Боюсь только, мы тут долго не выдержим, — добавил он, бросив косой взгляд на непокрытую голову Малфоя. — По крайней мере, те из нас, кто оделся как идиот.

— Я всё слышу, — стуча зубами ответил тот. — И вовсе я не мёрзну. Я всегда помню, что я волшебник, в отличие от тех, что готов нарядиться в магловские тряпки и таскать с собой их вонючие штуковины весом в 20 фунтов.

— Ничего не двадцать! — обиделся Долохов. Он очень любил свою бензопилу Druzhba, которую окольными путями переправили с бывшей родины его новые соседи и вручили в подарок на прошедший юбилей. — Посмотрим, кто лучше лунку сделает, я своей «вонючей штуковиной» или ты своей кривой палкой.

— Это не кривая палка, это специальный бур!

— Знаю, что бур! Вот и посмотрим, к чьей лунке больше рыбы приплывёт.

— Разумеется, к моей! Я буду ловить рыбу традиционным методом, — гордо заявил Малфой. — Мой прадед, Августус, описывал в своём дневнике, как он ловил рыбу в пруду нашего поместья. Я буду следовать его примеру, и никаких этих... современных ухищрений!

— А инструменты для рыбалки ты те же взял, которыми твой прадед пользовался?

— Нет, — Малфой поджал губы. — Я их не нашёл. Но я справился с проблемой — зашёл во «Флориш и Блоттс» и мне там подобрали книгу «Рыбалка зимой и летом». Так что я подготовился, купил все приспособления и буду ловить без ваших новомодных штучек.

— Интересно, где ты бур и удочку купил? — поинтересовался Снейп. — Ты даже не мог одежду себе добыть, а тут...

— Не твоё дело, — огрызнулся Люциус. Не признаваться же было, что тяжелую металлическую палку он украл в пригороде Лондона у одного магла, который скалывал лёд с садовой дорожки и на минуту оставил инструмент без присмотра. Или в том, как, глядя на рисунок из той самой книжки, он почти сутки вспоминал уроки продвинутой трансфигурации и пытался превратить эту чëртову железную палку в бур, а Нарцисса, глядя на его успехи, смеялась до слёз. Сделать удочку «как на картинке» он поручил своему эльфу.

— Как ты думаешь, — шепнул Северус Антонину. — Через сколько минут он запросится домой?

— Если он попробует просверлить конусообразное отверстие, ему придётся долго бегать кругами вокруг бура. Глядишь — согреется.

— Я волшебник, Антонин, — ответил Малфой, поджимая губы, — и мои согревающие чары прекрасно работают. А мантия идеально подходит для зимних условий.

— Конечно, Люциус. Твоя мантия — просто мечта... — Долохов медленно нарисовал в воздухе какую-то абстрактную фигуру, будто подбирая слово, — для модных журналов.

Люциус презрительно фыркнул.

— Я не нуждаюсь в твоих советах, Долохов. Моя магия справится, — заявил он и зашагал к озеру.

* * *

Мужчины пересекли узкую редколесную полосу и вышли на лёд. Отойдя метров на пятьдесят от берега, они бросили вещи и начали обустраиваться. Долохов расчистил от снега участок для лунки, расчехлил бензопилу и приступил к делу, Снейп стоял неподалёку и ждал своей очереди. Люциус Малфой отошёл от них метров на двадцать, воткнул в лёд свой бур и начал крутить ручку. Через некоторое время до него дошло, что таким образом он высверлит отверстие диаметром дюйма четыре, через которую вряд ли пролезет крупная рыбина, которую он планировал поймать. К тому же такое отверстие вскоре заметёт снегом, и он рискует его потерять. Тогда он решил высверлить конусообразную лунку. Оставив остриё на месте и отклонив бур от вертикали, он — к полному восторгу своих приятелей — начал ходить по кругу, вгрызаясь в лед и пытаясь сохранять солидность. Добравшись, наконец, до воды, он почувствовал себя намного лучше. За это время Долохов и Снейп успели выпилить по две квадратные лунки и теперь, стоя на коленях, пытались выудить выпиленные ледяные кубы размером с квадратный квофл. Мокрые льдины выскальзывали из пальцев и плюхались обратно в воду. Настало время Малфою повеселиться, глядя на их мучения.

Наконец Снейп и Долохов справились, установили около лунок флажки и, отогрев пальцы, приступили рыбалке.

Некоторое время все сидели молча, выдыхая облака пара в морозный воздух, только Малфой каждые полминуты обновлял согревающие заклинания, не переставая делать вид, что ему совсем-совсем не холодно, а крупная дрожь и стучащие зубы — это мелочи.

— Люциус, — не выдержал наконец Долохов. — Ты выглядишь так, будто через тебя прошёл Сибирский холодный фронт. Признайся, ты мёрзнешь в своей пижонской мантии и мы отпустим тебя домой.

Малфой поднял нос повыше и процедил сквозь зубы:

— Н-н-ни… з-з-за… ч-ч-что.

— Но это же глупо! Ты же не гриффиндорец какой, чтобы добровольно так мучиться.

— С-с-слизеринцы не сдаются!

Долохов временно махнул на него рукой, потому что его удочки в обеих лунках почти одновременно дёрнулась, и он сосредоточился на рыбе. Скоро и у Снейпа начало клевать. Про Малфоя они вспомнили минут через пятнадцать, не меньше, и увидели, как он сидит на своей табуретке, съёжившись от холода, спрятав голову при помощи заклятия головного пузыря и непрерывно дёргая волшебной палочкой, чтобы обновить согревающие чары.

Хмыкнув в бороду, Долохов решил, что они со Снейпом уже достаточно развлеклись и пора уже помочь этому аристократическому барану. Опустив в свою лунку кормушку с новой порцией мотыля, он встал, зашёл Малфою за спину и сунул руку в свою поясную сумку, изнутри обработанную заклятием невидимого расширения. Немного покопавшись, он выудил огромную лохматую шубу, шапку и два каких-то непонятных одинаковых предмета. Малфой уже был готов сдаться и сообщить, что он уходит, но тут ему на плечи опустилось нечто тяжёлое и тёплое, головной пузырь исчез, а на прекрасные светлые волосы нахлобучили другое нечто, из длинного лохматого меха. Непонятные предметы, как оказалось, представляли собой обувь высотой почти до колена, сделанную из какого-то странного материала.

— Valenky, — коротко пояснил Долохов. — Мы можем отвернуться, пока ты их надеваешь. Они, конечно, не такие изящные, как твои ботинки, но уж chem bogaty.

* * *

Убедившись в том, что эти двое... друзей молодости действительно отвернулись, Малфой кое-как снял пижонские башмаки и влез в чёртовы vanenky. Некоторое время он молча блаженствовал, а Снейп и Долохов деликатно помалкивали, решив обождать с информацией о том, что теперь он похож на слегка погрызенного мышами медведя.

Наконец Снейп не выдержал:

— Антонин, а ты случайно не у нашего Хагрида одолжил эту шубу?

Долохов с абсолютно серьёзным видом ответил:

— Нет, Северус, это наследство. Можно сказать, старинная семейная реликвия… Мой пра-пра-пра... пра-пра, по преданиям, был разбойником, и шубу эту у кого-то отобрал в бою. Но не у медведя, как ты, возможно, решил. Говорят, это мех росомахи.

Снейп ещё раз обернулся к Люциусу, который, похоже, уже отогрелся. Лица его было не видно, потому что он поднял воротник до самых глаз, но весь его вид просто дышал возмущением. Теперь в этой шубе он напоминал нахохлившегося воробья, к которому несколько раз применили Энгоргио.

— Разбойник, говоришь? Ну, может быть. Хотя сейчас кажется, что это какой-то беглец из Сибирских рудников.

— Заткнитесь! — рявкнул Люциус.

Какое-то время было тихо. Потом Долохов снова обратился к Снейпу, стараясь, чтобы его голос звучал максимально невинно:

— Северус, как ты думаешь, авторы той книжки из «Флориш и Блоттс», которую наш друг так старательно изучал, что-то писали про то, что перед рыбалкой рыбу нужно прикормить?

— М-м-м, — Снейп сделал вид, что задумался. — Думаю, писали. Где-то в примечаниях, мелким шрифтом. Не уверен, что кое-кто обратил внимание.

Минуту или чуть больше из-под шубы раздавалось только напряжённое сопение. Наконец Люциус подал голос:

— Так у меня поэтому не клюёт?

— Ну-у-у, если не считать того, что у нас лунки побольше и мы их поверхность регулярно очищаем ото льда, то... да, поэтому.

— А вы, значит, свои прикормили?

Долохов и Снейп переглянулись, а затем, растянув губы в довольных улыбках, почти в унисон ответили:

— Разумеется.

Люциус громко скрипнул зубами.

— А мне не могли сказать?

Долохов задумчиво поглядел на небо, будто оценивая шанс на перемену погоды, а потом широко улыбнулся.

— Ну, ты же так гордился своими глубокими познаниями! Кто я такой, чтобы лезть к тебе с советами? Тем более магловские штучки тебе вроде не интересны?

— Мой прадед, который рыбу ловил в пруду Малфой-менора, говорил, что он едва успевал добычу из-подо льда вытаскивать, даже на голый крючок ловить умудрялся! И ни про какую прикормку не упоминал!

— Это он тебе рассказывал?

— Естественно, не сам, а его портрет! — раздражённо рявкнул Малфой.

Долохов задумчиво потёр нос.

— Я вижу тут два варианта, — с ухмылкой сказал он. — Первый, самый простой — он тебя обманул, или, как вариант, уже забыл, как оно там было.

— А второй? — не удержался Малфой, хотя подозревал, что ответ ему не понравится.

Долохов глянул на Снейпа, и тот с готовностью подхватил:

— А второй вариант, дорогой Люциус, заключается в том, что пока твой пра-пра-прадед сидел на берегу с удочкой, один из ваших домашних эльфов по приказу твоей пра-пра-прабабки сидел подо льдом с пузырём на голове и сумкой с живой рыбой в руках, и каждые две минуты насаживал рыбу на крючок. А потом твой предок, гордый как... павлин, возвращался домой с богатым уловом и хорошим настроением, и все были счастливы.

Снейп и Долохов помолчали, ожидая реакции. Первым не выдержал Долохов и громко хрюкнул, Снейп пытался держаться, но когда Долохов затрясся от смеха, не выдержал, и спустя секунду они хохотали оба, хлопая себя по коленям и рискуя распугать всю рыбу. Их смех эхом раскатился по заснеженной равнине.

— Идиоты, — пробурчал Люциус, но его никто не услышал.

* * *

Некоторое время рыбалка шла полным ходом. Люциус одолжил у Долохова черпак, прочистил свою лунку, набросал в неё мотыля в качестве приманки, а потом, под скептическими взглядами Снейпа и Долохова, насадил на крючок кусок мяса размером с кулак и аккуратно опустил его в воду.

— Северус! — в очередной раз начал Долохов самым вкрадчивым голосом, на который только был способен. — Зря мы с тобой согласились измерять улов в фунтах, надо было всё-таки в штуках.

— А что такое?

— Наш друг, похоже, акулу решил поймать, а она явно наш с тобой улов перевесит. Так что быть нам с тобой сегодня побеждёнными.

— А ты думаешь, его акула пролезет в такую дырку? Я думаю, она останется подо льдом, да ещё и удочку с собой утащит.

В это время удочка Малфоя пошевелилась, и он тут же схватил её и дёрнул наверх. Улова не было, а кусок мяса по-прежнему болтался там, куда его нацепили. Снейп воздержался от комментариев, тем более, что в этот момент он снимал с крючка очередного окуня, а Долохов, будучи свободен, ехидно прищурился:

— Люциус, мне кажется, или твоё мясо кто-то обгрыз?

Малфой быстро опустил крючок с наживкой обратно в воду и ответил:

— Ничего подобного!

Минут пять удочка Малфоя лежала спокойно, лишь изредка подрагивая, но вот, наконец, она довольно ощутимо дёрнулась, а потом запрыгала по снегу. Люциус быстро перехватил удилище и начал сматывать леску. Вскоре рыба уже дёргалась у края лунки, пытаясь зацепиться и остаться в своей стихии, но Люциус был упорен и настойчив, и через пару минут титанической борьбы рыба выскочила из воды и запрыгала по снегу.

Его приятели подошли поближе, чтобы посмотреть, что же он такое поймал.

— Браво! — приглядевшись, крикнул Долохов. — Ай да щука! Первая за сегодняшний день — у нас с Севом на двоих три гольца⁽²⁾, толстолобик да полтора десятка окуней, а вот щуки — ни одной!

— Интересно, эта щука — малёк, карлик или дистрофик? — задумчиво проговорил Снейп, скептически глядя на худенькую щучку длиной около десяти дюймов. — И неужели она сожрала тот огромный кусок мяса?

Долохов нагнулся и отцепил щучку от крючка.

— Нет, — ответил он. — Похоже, всё мясо обгрызли более умные рыбы, а этой бедолаге не досталось ничего, и она с горя схватила крючок. Зато посмотрите, какая она тонкая и изящная!

— Аристократическая, я бы сказал, — ухмыльнулся Снейп, а затем вернулся к своим крючкам и наживкам.

Малфой обиженно молчал.

— А ты попробуй отпустить её, — с серьёзным лицом посоветовал Долохов. — Волшебством на рыбалке пользоваться нельзя — только чтобы согреться, иначе тюрьма за браконьерство на три месяца минимум. Но скажу тебе по секрету, у меня на родине щука считается волшебной рыбой. Можешь загадать желание, отпустить её, и желание сбудется.

— Иди ты к чёрту, — буркнул Люциус, насаживая на крючок новый кусок мяса. Посмотрев на бьющуюся в конвульсиях маленькую щучку, он сплюнул, пнул её валенком в сторону лунки и, когда она, махнув хвостом, исчезла в чёрной воде, буркнул ей вслед. — Плыви уж, недоразумение. Пришли мне вместо себя что-нибудь стоящее.

Какое-то время все сидели молча. Малфой мрачно спрашивал себя, за каким чёртом он согласился на эту авантюру и не лучше ли было бы, если бы Нарцисса упёрлась и не отпустила его сюда, на другую сторону земли. В конце концов, какая разница — 364 или 365 дней в году он будет у неë под её каблуком? Сейчас в Англии десять вечера, он мог бы с умным видом сидеть в тепле, в кожаном кресле, в роскошном шёлковом халате, с бокалом вина и сигарой... Последние два удовольствия Нарцисса милостиво оставила ему — правда, один бокал и одну сигару в день, но это было лучше, чем ничего. А сейчас он вместо приятного вечера в семейном кругу сидит тут под луной на колченогом табурете посреди снежной пустыни, укутанный в страшную вонючую шубу, да ещё и эти два придурка над ним потешаются. А всё из за того, что этот носатый баран, видите ли, умудрился сначала рассориться со своей гр... Грейнджер, а потом, вместо того, чтобы пойти и помириться, отпихнув с дороги рыжего сопляка, решил, что всё бесполезно, и принялся привычно и гордо страдать. А Нарцисса, как всегда, прониклась сочувствием к «бедному Севу» и вынудила его, своего мужа, принять предложение Долохова и составить Снейпу компанию на Аляске... «Северусу тяжело, Северусу нужна поддержка!» — мысленно передразнил он жену. Увидев, что он сомневается, Нарцисса посмотрела на него таким мрачным взглядом, что он понял: если откажется — вообще останется без «праздников непослушания», вот и пришлось соглашаться. А ведь он знал, что добром это не кончится, понял практически сразу, как только получил письмо от Долохова с приглашением и дурацким списком вещей. Но нет, как же, чтобы он, да отказался от своих «суток свободы»? Да ни за что! Вот и сидит теперь, как дурак, ещё и без улова.

— Сволочь ты, щука, — пробормотал он, как вдруг удочка в его руках дёрнулась с такой силой, что он едва успел её ухватить и не дать ей скрыться в глубине вод. Мысли о тщете всего сущего и о своей несчастной жизни мгновенно вылетели из головы, уступив место первобытному азарту.

На этот раз, похоже, действительно попалась крупная рыбина. Стараясь не думать о том, что он будет делать, если добыча окажется настолько крупной, что не пролезет в отверстие, он упирался в утоптанный и слегка политый водой снег вокруг лунки круглыми войлочными пятками и, естественно, понемногу скользил. Изловчившись, он сделал рывок, леска на секунду ослабла — и неизвестная рыбина тут же ушла в глубину, а Люциус, потеряв равновесие, поскользнулся и, с грацией бегемота взмахнув в воздухе обеими ногами, рухнул на снег. Удочку он, однако, не выпустил, несмотря на все усилия подлёдного обитателя.

— Малфой, ты там жив? — с некоторым беспокойством спросил Долохов.

Произнесённый сиплым голосом аристократический мат дал понять, что Люциус жив и условно здоров. Снейп всё же поднялся и подошёл посмотреть, не нужна ли помощь. Оказалось, что Малфой двумя руками держится за середину удочки, неведомая рыба мечется из стороны в сторону, а туго натянутая леска бешено перемещается, периодически рискуя разрезать Малфою промежность, прикрытую всего лишь тонкими шерстяными брюками. Снейп временно перехватил у него удочку, охнул от неожиданности и тоже упёрся каблуками в снег.

— Вставай, чего разлёгся? — пропыхтел Снейп. — Мне её одному не вытащить.

— Я думал, тебя это развлечёт, — сострил Малфой сквозь зубы, отползая от лунки, чтобы спасти самое дорогое.

— Вам помочь? — спросил Долохов, подходя поближе.

— Помоги мне встать, — Малфой сердито протянул ему руку. — Мне в твоей шубе не подняться, она весит больше меня.

Антонин воздержался от реплики «Надо было не выпендриваться, а купить всё по списку», и, ухватив протянутую руку, резко поднял Малфоя на ноги. Последующие события напоминали какой-то цирк. Малфой выдернул у Снейпа свою удочку, но удержаться на ногах опять не смог, Снейп встал на колени около лунки и начал наматывать леску вокруг рукава, Долохов ринулся к своим вещам, чтобы найти небольшой багор, который брал с собой на всякий случай. Откопав инструмент, он посмотрел на друзей, сражающихся с неведомым чудищем, и увидел, как Снейп, намотавший себе на руку метра два прочной лески, низко наклонился над лункой и пытается рассмотреть противника.

— Снейп! — гаркнул он. — Не наклоняйся так, побереги нос!

И в то же мгновение из воды выскочила голова чудища — огромная, змееподобная и зловещая — и хищными глазами уставилась прямо на Снейпа.

— Блядь!!! — заорал Снейп. Ему, с его историей, только змеи, бросающейся на него с разинутой пастью, и не хватало. Он с криком отшатнулся, упав спиной на снег, а накрученная на руку леска притянула добычу следом, и большущая толстая змеюка заплясала у него на груди, хлеща хвостом по ногам и пытаясь вцепиться в рукав, закрывающий лицо и шею. И только потом до него дошёл смысл восторженных воплей Долохова.

— Угорь, — орал тот в полном восторге. — Здоровенный угорь!

— Бля-а-адь! — взревел Снейп, скидывая с себя гадину и пытаясь подняться на ноги. После нескольких секунд острого страха наступила закономерная реакция — лютая злоба. Будь чёртов угорь не таким скользким, он бы, наверное, разорвал его руками, а так он мог только придавить ему голову и рявкнуть сначала Малфою — «Да падай ты на эту скотину и придави его своей тушей!», а затем Долохову «Тащи что-нибудь, размозжи ему башку, иначе не дотащим!»

После нескольких минут борьбы не на жизнь, а насмерть, пока Снейп держал голову угря, Малфой пытался удержать извивающееся скользкое туловище, освободив для Долохова десять-двенадцать дюймов, на которые он пытался обрушить то багор, то сапёрную лопатку, и наконец-таки сумел со всего маху опустить тот самый кусок льда, который выпилил бензопилой, когда готовил для себя лунки. А потом они без сил валялись на снегу, пытаясь отдышаться.

— Видел бы ты своё лицо, Снейп, когда его башка бросилась прямо на тебя! — Поймав такую рыбину, Люциус тут же восстановил своё обычное высокое самомнение.

— А сам-то? «А-а-а, бей скорее, Долохов, я не могу, он подо мной извивается, мне щеко-о-отно! А-а-а, подожди, не бей, ты мне руку перерубишь!» — передразнил он приятеля.

— Я всего лишь боялся, что ты с ним не справишься, — без зазрения совести соврал Малфой. Впрочем, Снейп не стал с ним спорить. Отдышавшись, он сказал:

— Я и не знал, что тут угри водятся. Я, вроде, почитал про Аляску, прежде чем ехать.

— А они и не водятся, — ответил Долохов. — Точнее, не водились до этого, но вечно находятся такие... yunie naturalisti, которых тянет на эксперименты. То одних представителей фауны в дикую природу выпустят, то других. Может, и угрей кто запустил.

— Ну, судя по размеру, этот здесь давно жил и неплохо отъелся.

— Меня ждал, — самодовольно заявил Малфой. — Не хотел попадаться абы кому.

— Ну-ну, — хмыкнул Долохов.

— Зато теперь Люциус расскажет портрету своего пра-пра-пра, что такое настоящая зимняя рыбалка.

— Не скажу, что это именно тот отдых, которого я ожидал, — пробормотал Снейп, поднимаясь и стряхивая снег, — но было весело.

— И мне, — усмехнулся Долохов, глядя на неподвижного угря. — Вот уж не думал, что после войны что-то ещё сможет вызвать у меня такой выброс адреналина.

— Что бы вы без меня делали? — самодовольно ухмыльнулся Малфой. — Зато теперь у нас впереди одни удовольствия, ведь так?

— Поверь, Люциус, это ещё не предел твоих страданий. Нас впереди ждёт не сауна, а russkaya banya, а она зимой включает ныряние в прорубь.

— Я надеюсь, это шутка?

— Надежда — прекрасное чувство, но — нет. Это правда.

— Убейте меня кто-нибудь...

Мини-эпилог:

Потом, когда всë кончилось и Малфой вернулся домой, он нанял художника, чтобы тот написал картину "Люциус Малфой с и его добыча". Во время работы они долго спорили о размере пойманного угря — художник пытался соблюдать достоверность, но в итоге плюнул и нарисовал вот это. https://t.me/EvaMarshFWR/77

Заказчик остался доволен.

1) Зимой на Аляске полярная ночь

Вернуться к тексту

2) -голец — один из видов лососёвых рыб, встречается в пресных водах Аляски

Вернуться к тексту