И повернётся колесо (гет)

Немного успокоившись, Гермиона попробовала рассуждать логически. Возможно, маховик времени остался лежать в той комнатке, в которой её нашла Макгонагалл. Или профессор его забрала, и Гермиону ждёт неприятный разговор с деканом. «Скажу, что прокрутила его на два оборота», ‒ решила она.

Однако сейчас проверить обе теории девушка не могла. Не отменяло это и очевидной проблемы: почему она оказалась на пятом курсе вместо второго?

«Пять оборотов — три года, странно это. Может, я потеряла память? Прожила второй курс, сдала маховик профессору, прожила ещё два года, потом что-то случилось — и амнезия». Мысль о потере памяти, которая «съела» три года её жизни, пугала Гермиону объёмом утраченных, возможно, знаний. С другой стороны, странные сведения, возникавшие в её голове словно сами по себе, смягчали это впечатление.

«Попробуем проверить, ‒ подумала Гермиона и зажмурилась в ожидании боли. — Эванеско!» Боль ожидаемо вспыхнула в голове, но как-то слабее. И следом из ниоткуда возникли сведения: «Эванеско — трансфигурационное заклинание, заставляющее исчезнуть одушевлённый и неодушевлённый предмет. Изучается на 5-м курсе. С помощью Эванеско легко удаляются предметы и разнообразные жидкости, в том числе зелья, кроме зелий Высшей категории. В применении к животным заклятие Исчезновения тем сложнее, чем сложнее строение животного, которое подвергается исчезновению. Люди и артефакты неподвластны заклинанию Эванеско».

Воодушевлённая успехом, Гермиона ещё несколько раз экспериментировала с разными сведениями, каждый раз убеждаясь в том, что знания из её головы не только не исчезли, но и прибавились, и даже как-то систематизировались.

Утомлённая, она наконец перестала вызывать в памяти всё новую и новую информацию. Потом обратила внимание, что все знания не имеют никакой эмоциональной окраски. Однако Гермиону данный факт нисколько не удивил: она плохо сходилась с людьми. «Вот на шестом курсе попробую с кем-нибудь подружиться, ‒ решила она. — Уж после СОВ всякие сороки, думающие о побрякушках, отсеются, и я смогу найти себе товарищей и по интеллекту, и по интересам».

Прождав несколько часов, Гермиона наконец поняла, что посетители к ней не придут. Себе она честно признавалась, что ни Гарри, ни Рона равными себе не считала, но ощущение ненужности и забытости больно ударило по самолюбию. Глотая слёзы, она заставила себя съесть обед. Еда не помогла, и мысли Гермионы окрашивались во всё более мрачные тона.

«Что могло случиться? Мы рассорились? Рон, конечно, постоянно жаловался, что я занудничаю, однако я же всегда помогала и ему, и Гарри. Кто, если не друг, скажет правду? Не хочется слушать о своей лени, неряшливости и вспыльчивости — исправляйся! И эта амнезия! Я же не могу теперь к ним подойти как ни в чём не бывало. И когда мы поссорились, не знаю тоже… Стоп! Если я пролежала несколько часов в той каморке, возможно, у меня есть враг! Кто-то оглушил меня и бросил там лежать!»

Эта мысль была ещё более неприятной, чем размышления о ссоре с Гарри и Роном. Перебирая всех возможных недоброжелателей, в основном слизеринцев, Гермиона никак не могла поверить, что кто-то из них хотел навредить ей. Да, она презрительно относилась к их так называемым успехам и не стеснялась сказать правду о потакании своим да нашим и неприятии чужих, критиковала отсталость магического мира, но нападать из-за этого… «Нет, моё воображение слишком разыгралось», ‒ подумала девушка и в попытках отвлечься подошла к вещам, которые она достала из рюкзака и разложила на тумбочке.

Машинально раскладывая учебники, Гермиона бегло вчитывалась в названия или пролистывала их. Предпоследняя книга будто обожгла ей руки, и девушка застыла, не отрывая взгляда от заглавия «Энциклопедия магических артефактов». Машинально опустившись на кровать, Гермиона лихорадочно листала огромный том, еле умещавшийся на её коленях.

«Почему мысль об этом пришла только сейчас? Почему я так радостно вцепилась в маховик и удовольствовалась инструкцией?!» ‒ думала она, бегло проглядывая страницу за страницей: оглавления у энциклопедии не было.

Наконец Гермиона нашла нужный раздел и принялась быстро просматривать его. Она читала, бегло выхватывая отдельные сведения: «Маховик времени (по-иному хроноворот) — запрещённый магический артефакт класса S… Способен перенести в прошлое испытуемого не более чем на пять часов. Перенос на больший срок приводит к смерти реципиента. Перенос в будущее невозможен из-за самоуничтожения артефакта… Реципиент не может изменить известные хоть одному человеку события… Рекомендован для использования только в специальной комнате Отдела Тайн… Возможное применение: обучение, анализ большого объёма информации и прочие задания, требующие срочного решения в ограниченный период времени. Использование хроноворота без надзора сотрудника Отдела Тайн карается заключением в Азкабан сроком от трёх лет в зависимости от тяжести нарушений хронопотока».

Оглушённая полученной информацией, Гермиона закрыла книгу и застыла. Робкая мысль рассказать мадам Помфри о маховике и возможной амнезии умерла, не оформившись до конца.

Оглянувшись вокруг, девушка почувствовала, что стены комнаты и одиночество невыносимо давят на неё. Подбежав к окну, она, сама не зная как, распахнула его и высунулась наружу. Осенний ветерок охладил голову, солнечные лучи пробежали по лицу, звуки наполнили тихую больничную палату.

Бездумно вслушиваясь в них, Гермиона постепенно различала голоса: уверенный, звонкий и манерно растягивающий слова. Убедившись, что с земли её не видно из-за горгульи, расположенной сразу за окном, девушка осторожно высунулась дальше, пытаясь разглядеть, с кем разговаривает Малфой (в том, что манерный голос принадлежит ему, Гермиона была уверена почти на сто процентов).

‒ Аль, я выиграл, и спорить тут не о чем, ‒ говорил высокий светловолосый юноша со слизеринским галстуком на шее.

«Точно Малфой! Только какой-то симпатичный», ‒ подумала Гермиона и затрясла головой: признавать противного слизеринца симпатичным ей не хотелось.

‒ Драко, твои пальцы сомкнулись на снитче на целую секунду позже моих, ‒ весело ответил уверенный голос, и Гермиона осторожно выглянула из-за горгульи, пытаясь рассмотреть говорившего. Тот был высок, строен, светловолос и во всём, кроме более тёмного цвета глаз, походил на Малфоя.

‒ Хватит, ‒ остановил разгорячившихся спорщиков третий, обладатель кудрявой шевелюры и светлых глаз. — Есть время для ещё одного раунда.

‒ Верно говоришь, Расти! Ну что, Драко, третья партия?

‒ Только если она будет решающей, Аль! — лениво ответил Малфой.

Темноволосый Расти обхватил Малфоя и второго за плечи, и трое слизеринцев направились к полю для квиддича.

Подождав, пока они скроются, Гермиона осторожно закрыла окно.

«Кто это был? У Малфоя появился близнец? И кто этот Расти? Я знаю всех своих сокурсников. Может, они старшекурсники? Как же не хватает памяти за эти три года!» ‒ размышляла она, машинально убирая книги с тумбочки.

Этими мыслями Гермиона пыталась успокоить своё неожиданно взбунтовавшееся сердце: оно так и колотилось в груди. Конечно, она была очень образованной девушкой и вполне могла оценить окружающих с эстетической точки зрения. Не то чтобы, например, в её однокурсницах-кривляках был хоть гран эстетики. Но вот внешняя привлекательность Забини или Потт… Нотта, например, была вполне неоспоримой. Однако трое незнакомых игроков в квиддич были, как сказал бы мистер Грейнджер, совсем из другой лиги.

Размышления Гермионы прервал стук двери и звон Сигнальных чар.

‒ Что случилось, молодые люди? — раздался строгий голос мадам Помфри.

‒ Вывих, кажется. Я провёл диагностику, но всё же решил довериться мнению профессионала, ‒ ответил юношеский голос, и любопытство победило: Гермиона осторожно приникла к щели в ширме.

Тройка знакомых квиддичистов стояла перед целительницей. Драко Малфой морщился, но покорно терпел манипуляции мадам Помфри. Тот, кого он называл Аль, внимательно следил за ним. Расти стоял у дверей палаты.

Сама себя не понимая, Гермиона жадно переводила взгляд с синеглазого и очень обаятельного Расти на светловолосого двойника Малфоя. Ей показалось, что настороженный взгляд последнего прошёлся по ширме, и она поспешно отпрянула с колотящимся сердцем.

«Его глаза не серые, как у Малфоя, а фиолетовые… фиалковые, ‒ пронеслась мысль, и Гермиона рассердилась на себя. — Что за глупости лезут в голову! Может, она была влюблена в этого Расти или Аля? Она?! Какая ещё она? Это та Гермиона, что была до меня? Не может этого быть… Но почему я так безоговорочно поверила в амнезию? Потому, что это просто. Когда я стала предпочитать простые пути? Почему раньше гордилась, что любому могу сказать правду в лицо, а теперь, получается, предпочитаю ложь? Значит, это всё же действие маховика времени… Я перенеслась в тело другой, более старшей Гермионы, а она, значит, переместилась в меня? Бред какой-то… Или я убила её?!»

Последняя мысль оказалась совершенно невыносимой. От того, чтобы немедленно броситься куда глаза глядят Гермиону остановила мадам Помфри.

‒ Я же просила: не больше шести часов в день, ‒ укоризненно сказала целительница, ошибочно приписывая измученный вид девушки чересчур активному обучению. — Вы вынуждаете меня поставить чары Контроля…

‒ Не надо, мадам Помфри, ‒ всполошилась Гермиона. — Мне показалось, что я… кое-что забыла.

‒ Очевидно, это что-то незначительное, ‒ спокойно сказала та. — Я проверила вашу мозговую активность. С вашей головой всё в порядке. Вы даже опустились на пол, очевидно, столь плавно, что никаких травм не было. Это истощение, мисс Грейнджер, оно и так может влиять на ваш организм, всё же вы очень сильно рисковали, тренируя, очевидно, слишком сложные для вашего возраста чары. Больше отдыха и покоя, и всё восстановится.

Целительница давно ушла, а Гермиона всё сидела на кровати неподвижно: крушение теории об амнезии больно отзывалось внутри. Обдумывать же мысль о том, что она каким-то образом оказалась в будущем и заменила (возможно, убила!) более взрослую версию себя и вовсе не хотелось.

«Перенос в будущее невозможен… Ага, как же! Вот она я, попала со второго курса на пятый. И не вспомнишь теперь, в какую сторону я крутила маховик... Что это, сбой в артефакте? Он самоликвидировался, но меня перенёс? Нужно больше информации о маховиках времени! А вдруг я её не найду? Всё же ими занимается Отдел Тайн. Интересно, будет трактоваться исследование запрещённого артефакта как преступление?» ‒ разрозненные мысли бродили в голове девушки, не давая ей покоя.

Не в силах принять никакого решения, она поужинала, не чувствуя вкуса еды, выпила Восстанавливающие зелья и, покрутив в рукав тёмный флакончик, решительно приняла Сон-без-сновидений.