Первый Воин Анубиса (джен)

Помня о договорённости с богом Сетом, жрец Суман по прибытии в Аварис сразу же направился во дворец, где встретился с Мансуром — царём гиксосов. И в царских покоях он с помощью сил, дарованных Сетом, убедил Мансура собрать армию и напасть на Фивы, неожиданно и молниеносно.

Мансур задумался над предложением жреца, он сомневался в целесообразности этого шага, взвшивая свои силы. Однако Суман, искусно играя словами и используя магические заклинания, постепенно вселял в сердце царя решимость и неукротимое желание действовать. Тени в комнате оправдывали своё название, расползались по углам, словно усиливая тьму вокруг распалённых умов.

Взвесив всё, Мансур наконец дал своё согласие, и тронный зал озарился мистическим светом, когда жрец произнёс заключительное заклинание. Тонкие чёрные иероглифы засветились на его руках, и последние сомнения царя гиксосов растаяли.

— Ты сделаешь это ради величия нашего народа, — прошептал Суман.

После этих слов Мансур уже не видел причин, чтобы отказываться.

Прошло несколько дней, гиксосы начали готовиться к войне.

Освежить память о великой мощи гиксосов и утвердить их превосходство в землях Египта — вот что стало главной целью царя. Так под руководством Сумана за непроницаемыми стенами дворца велись неутомимые приготовления, и каждый меч, каждая стрела были направлены в сторону Фив.

Солнце обагряло небеса кровавым блеском, когда армия Мансура выступила в поход. Воинственный звук труб и гром барабанов эхом разносились по пустыне, но Фивы не подозревали, какая беда надвигалась на них.

Первыми под ударом гиксосов на пути к конечному пункту пали города, соседствующие с Аварисом. Это Бубастис, Иуну⁽¹⁾ и Мемфис. Средний Египет тоже не выстоял под натиском вражеской армии: Хемену⁽²⁾ и Ахетатон.

Тем временем жрец Суман, погрузившись в свои мрачные молитвы, завершал последний ритуал, который должен был обязать Сета исполнить данное ранее слово — помочь гиксосам победить и получить мощь и власть. Заверения старейшин о невероятной силе этого божества только укрепили его веру в успех задуманного мероприятия.

— О мой великий тёмный господин, — говорил Суман, обращаясь к каменному идолу на постаменте. — Совсем скоро, когда Фивы покорятся нам, весь объединённый Египет будет в нашей власти.

Когда Мансур со своей армией достиг стен Фив, была уже ночь. Внезапный удар был подобен яростной буре, сокрушавшей всё на своём пути. Не ожидавший нападения город пал под натиском гиксосов прежде, чем руки защитников смогли дотянуться до оружия.

Злая магия Сета помогла захватчикам быстро избавиться от охраны перед стенами и на стенах. Стража не успела даже подать сигнал тревоги. Ворота были отворены — враги проникли в спящий город. Воины Мансура, жестокие и хладнокровные, вторгались в дома и убивали всех без разбора, будь то бедняки или знать. Молодых людей, детей и стариков. Они насиловали женщин и молоденьких девушек, уничтожали домашний скот, птицу и посевы.

Через какое-то время в царский дворец прорвалась вооружённая группа во главе с самим Суманом. Разделавшись со всеми придворными стражниками, они беспощадно убили всю царскую семью: самого фараона, его царицу, наложниц и всю прислугу. А принцессу, возвращавшуюся в свои покои, схватили и, связав её по рукам и ногам, повели к жрецу.

Однако одному члену царской семьи всё же удалось выжить. Это был мальчик по имени Амон, сын Олабиси. Он спрятался и, дрожа от страха, видел всё, что происходило. Потом мальчик услышал, как принцесса Латифа кричала и требовала отпустить её, но вскоре ее голос стих.

Когда убийцы ушли, уверенные в том, что они завершили своё мрачное дело, Амон тихо вылез из своего укрытия. Слёзы катились по его щекам, сердце билось в бешеном ритме, но он знал, что должен выжить и рассказать о том, что произошло. Он должен был добраться до Хакима.

Амон пробирался через тёмные коридоры дворца, старательно избегая взглядов стражников, околдованных чарами Сумана. На рассвете мальчик почти достиг тайного хода, который вёл из дворца к казармам. Амон знал о нём, потому что часто бродил по дворцу, изучая его.

Этот ход был спасением, и он без промедления бросился бежать, чтобы, как он надеялся, получить помощь. Но не успел мальчик добежать до дверей, как почувствовал, что что-то длинное и острое вонзилось в его спину, нанеся страшную рану.

Истекая кровью, Амон добежал до казарм и заколотил кулачками по дверям и взмолился, чтобы его пустили внутрь. Ему нужен был Хаким. Двери поддались, они не были заперты. Мальчик толкнул их и увидел страшную картину: жестоко разрубленных на части царских воинов.

— Нет, — всхлипнув от горя, тихо произнёс Амон. — Боги, что же вы слепы и глухи ко всему этому ужасу?

Он упал на колени и заплакал ещё горше от большого отчаяния и боли.

Вдруг послышался звук приближающихся шагов. Звук становился всё громче и громче с каждой секундой. В страхе Амон поднялся с колен, быстро вытер слёзы, продолжавшие литья из его глаз, тыльной стороной рук и побежал прочь, тратя последние силы, что у него оставались.

Он звал меджая — единственного, кто мог защитить его. Но тот не откликался.

Они смогли найти друг друга, но в момент встречи в мальчика пустили очередную стрелу, заставив вскрикнуть от боли и броситься к Хакиму.

— Амон! Нет!

Отыскав взглядом лучника, меджай прицелился и бросил в него копьё, лежавшее возле них, надеясь успеть прежде, чем тот снова выстрелит. Оружие пролетело несколько метров и попало в цель. Пошатнувшись, лучник упал на пол и затих.

Затем Хаким вернулся к своему маленькому другу, и Амон рассказал о том, что произошло с фараоном, его мамой, другими наложницами и царицей.

— Они повсюду, братец… Сестрица Латифа… Она в плену у верховного жреца… Хаким, это он… Он и его люди.

— Тихо, малец, — пытался успокоить его воин. — Ничего не говори, я знаю, знаю.

Хаким закусил губу так сильно, что ощутил привкус крови. Каждая секунда утекала, словно песок сквозь пальцы, и с нею утекала жизнь Амона. Его едва слышные стоны разрывали сердце Хакима на части, а долг звал на помощь Латифе. Нужно было собраться с силами и действовать.

— Ты мой младший брат и мой лучший друг, Амон. Я не брошу тебя одного в этом мире.

— Почему ты такой упрямый? — хрипло прошептал юный Амон. Его губы посерели, глаза затуманились, но в них всё ещё пылало пламя борьбы. — Сестрица Латифа… Она…

Хаким осторожно обнял его, стараясь не причинить большей боли: "Это я-то упрямый?" — слабо усмехнулся он.

— Латифа куда упрямей меня. Мы спасём Латифу, клянусь богами. Но я не могу покинуть тебя сейчас. Мы выстоим или падём вместе.

Ветер принес запах битвы с улиц, крики стражников и жрецов, что были на стороне добра, стирали границы между реальностью и мраком, охватившим сознание Амона. Хаким, чувствовавший, как мальчик слабеет в его руках, понимал, что каждое мгновение может стать последним.

«Боги, молю вас, помогите нам выбраться отсюда».

Резко подняв взгляд, он увидел, что со стороны северного крыла дворца продвигается группа вооружённых людей. Они явно двигались в их сторону. Возможно, это была их последняя надежда, и боги не остались глухи к мольбе меджая.

— Держись, малыш. Помощь близко, — произнёс Хаким, сжимая его руку.

Не дождавшись ответа, он поднялся, неся на руках раненого друга. Вся его решимость теперь сосредоточилась на одном — выжить, чтобы исполнить последнюю волю юного принца: спасти принцессу Латифу и свершить правосудие для предателя. Дворец окружали тени и тайны, но истинную угрозу теперь представлял лишь тот, кто готов был сражаться до последнего вздоха за друзей и правду.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Суман в это время спорил с Латифой. Он издевался над бедной девушкой, касался её лица своими руками, обагрившимися кровью невинных людей, и говорил, что Латифа рано или поздно будет принадлежать его великому и ужасному повелителю — тёмному богу Сету.

— Ты тщетно сопротивляешься, принцесса, — говорил Суман, его глаза блестели жадностью и безумием. — Никто не придёт на помощь. Твоя семья убита, твоё царство в руинах, твои подданные мертвы либо порабощены. Вскоре ты станешь лишь марионеткой в руках великого Сета.

Латифа задрожала, её карие глаза наполнились слезами, когда она осознала полную безысходность своего положения. Но даже в этот момент отчаяния она не теряла всей своей смелости и гордости. Её голос срывался от гнева и страха.

— Мерзавец, ты заплатишь за свои злодеяния, — голос дрожал, но взгляд оставался твердым. — Даже если я погибну, свет всегда восторжествует над тьмой.

Суман лишь рассмеялся, его смех был полон презрения и уверенности в своей победе.

— Свет? — Он склонился ближе к ней. Его лицо было так близко, что Латифа могла чувствовать его гнилое дыхание. — Свет уже давно погас, моя дорогая. Наступила эра тьмы, и ты станешь её первой жертвой.

Он отпустил её подбородок и снова отвернулся к своим магическим артефактам, расставленным на столе. Латифа знала, что каждый из этих предметов был проклят и наполнен темной магией, способной разрушать души и умы. Но пока Суман был занят, в её голове зарождался план, дающий надежду на спасение.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Звуки битвы становились всё ближе, и Хаким понял, что времени не остаётся. Люди, приближающиеся от северного крыла, могли оказаться как союзниками, так и врагами. Его сердце забилось быстрее, но он не мог позволить себе роскошь боятся или сомневаться. Каждый его шаг по мраморным плитам дворца казался подвигом.

По мере того как тьма сгущалась, Хаким заметил, что взгляды тех, кто приближался, были полны решимости и сострадания. Он различил среди них знакомое лицо. Капитан Саид был верен покойному Сэди IV. Вздох облегчения сорвался с его губ, когда Саид, подав знак своим людям, подбежал к ним.

— Хаким! Хвала богам, мы нашли вас! — воскликнул Саид, когда увидел состояние мальчика. — Идём с нами! У нас есть безопасное место, где можно перевязать его раны.

Наш герой поспешно кивнул, не тратя времени на слова. Вместе с капитаном и его людьми они направились в укрытие, оставив позади шум битвы и страшные тени, укрывающие предателей. Его сердце вновь обрело надежду, но он знал, что впереди еще длинный и опасный путь. Миссия оставалась неизменной: спасти принцессу, восстановить справедливость и отомстить за тех, кто отдал свою жизнь ради этой благородной цели.

Укрытие, к которому они направлялись, находилось в заброшенной части дворца, давно покинутой и забытой. Стены здесь, когда-то покрытые красочными изображениями и барельефами, изображающими сцены из жизни прежних правителей Египта, теперь заросли пылью и паутиной. Равнодушные камни были свидетелями множества интриг и заговоров. Свет немногочисленных факелов немного разгонял мрак.

Хаким шел с раненым Амоном на руках, прислушиваясь к его тяжёлому хриплому дыханию. Важно было провести операцию быстро: он не мог позволить себе потерять друга и младшего братика.

Когда отряд наконец достиг безопасного места, капитан Саид приказал своим людям рассредоточиться, установить сторожевые посты и подготовить всё необходимое для оказания помощи раненым. В укрытие было ещё несколько человек, в числе которых была одна молодая женщина-врачеватель по имени Нану. Когда она увидела принца на руках у нашего героя, то сильно встревожилась.

— Скорее, — сказала Нану, пропуская отряд внутрь. — Укладывайте мальчика на койку, только аккуратно.

Хаким отнёс своего друга к указанному месту и осторожно уложил на грубую импровизированную койку. Лицо одиннадцатилетнего принца было белее мела, но он еще не утратил силу воли. Хаким, не теряя времени, начал помогать перевязывать его раны. Руки женщины двигались с точностью и вниманием, накопленными за годы обучения и практики в доме жизни при храме бога Тота.

Сначала она с помощью светлой магии и снадобий избавила Амона от боли, пронизывающей его тело. Затем, женщина-врачеватель с помощью Хакима осторожно извлекла из поражённых участков на теле остатки поломанных стрел. Наконечники извлечь не получилось, они вошли глубоко и продолжали мучить Амона изнутри.

И Хаким, и Амон, и все остальные понимали, что юный принц долго не проживёт с такими ранениями. Им оставалось только молиться Нефтиде, чтобы он смог уйти к предкам безболезненно. Саид присел рядом и заговорил тихим голосом, чтобы не тревожить уснувшего мальчика и других на постах:

— Мы почти дошли до принцессы, но её положение остается опасным. Шпионы донесли, что она находится во внутренних покоях, хорошо охраняемых, но доступных для точной атаки. Нам нужно спланировать всё до мелочей, время раздумий прошло.

Хаким внимательно слушал, борясь с нараставшим чувством усталости. Он знал, что времени осталось очень мало, и его сердце сжималось от осознания важности следующего шага.

Саид говорил с ним так, как говорил Эхнор — капитан гвардии меджаев, первоклассных воинов. Которые, к величайшему сожалению, не выстояли перед мощью чёрной магии и пали в неравной схватке. Наш герой на пару минут предался воспоминаниям о тех днях, когда он ещё подростком учился у него после того, как не стало Файзуллы.

— Саид, ты случайно не видел, где капитан Эхнор? — Хаким так же тихо задал вопрос.

— Нет, извини, не видел, — ответил тот. — Одному Тоту ведомо, где он мог быть.

— Нутром чую, что Эхнора и наших людей перебили, — сердито процедил Хаким, сжимая кулаки.

Свет ламп бросал длинные тени на старые каменные стены старой части дворца. Казалось, что сами стены, в которых творилась история, могли отразить храбрость и решительность тех, кто здесь скрывался.

Хаким и Саид разложили карту дворца и начали обсуждать стратегию и разрабатывать на всякий случай план побега из города. Каждый шаг, каждое решение было наполнено напряжением и ожиданием. В этот момент Хаким понял, что они стали не только союзниками в бою, но и частью судьбы, которая создавалась в эти мрачные и решающие часы.

— Мы не имеем права на ошибку, — прошептал он, сжав руку Саида в знак солидарности. — Во имя принцессы, во имя справедливости и ради памяти тех, кого мы потеряли.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Принцесса глубоко вздохнула, собрав все свои силы. Она знала, что это может быть её последний шанс. Её руки дрожали, но она начала двигать пальцами, нащупывая нож, спрятанный в складках её одежды. В её сердце жила надежда, что она сможет прорваться и сразиться за свою свободу.

В этот момент дверь в комнату резко распахнулась, в коридоре послышались тяжелые шаги. Суман обернулся, его лицо исказилось от гнева.

— Кто смеет прерывать меня? — закричал он, но ответом было лишь молчание.

Латифа увидела свою возможность и, не теряя ни минуты, бросилась вперёд, направив нож прямо в сторону жреца. Но её попытка была прервана магической силой, исходящей от артефактов на столе. Нож выпал из ее рук, и она снова оказалась в хватке Сумана, его жесткие пальцы сжались на её плечах.

— Глупая девчонка, — прошипел он. — Ты думаешь, что сможешь победить меня?

Но в этот момент в комнату ворвались освободители — преданные воины её покойного отца. Вновь загорелась искра надежды в сердце Латифы, и, используя замешательство жреца, она вырвалась из его рук и укрылась за спинами своих защитников.

Суман закричал от ярости, пойманный в ловушку собственной жестокости. Воины Сэди IV, зная благородное сердце принцессы и чистоту её души, сражались, как бог Маахес, не покидая её ни на мгновение. В пылу битвы Латифа осознала, что свет никогда не умирает даже в самых тёмных уголках мира и что надежда всегда сильнее страха.

Схватка была яростной и беспощадной. Жрец Суман, одурманенный своей жаждой власти и силой тёмных магических артефактов, бросился в бой. Его заклинания переплетались с криками и звоном стали. Сначала он не мог одолеть объединенного духа и решимости воинов, защищавших принцессу. Особенно, меджая, сражавшегося с таким остервенением, что Суману пришлось признать его силу и мужество. Кроме того каждый из них знал, что на кону не только жизнь Латифы, но и будущее их родного царства.

Девушка, укрывшись за спинами своих защитников, наблюдала за битвой с бурей эмоций в душе. Она чувствовала боль утрат и страх перед неизвестностью, но в то же время её сердце наполнялось гордостью за мужество своих людей. Каждый удар меча, каждое отразившееся заклинание напоминало ей о силе, живущей в сердцах истинных героев, готовых стоять до последнего вздоха.

Тем временем Суман, осознав, что его положение ухудшается, утроил свои усилия. Он вытащил один из самых мощных артефактов со стола, его глаза сверкали злорадством и безумием. Жрец поднял артефакт высоко над головой и произнёс заклинание на хеттском языке: "Именем Сета! — воскликнул Суман. — Демоны Исфета⁽³⁾, явитесь на мой зов! Помогите вашему покорному слуге одолеть наших врагов!"

В тот же миг пространство вокруг них погрузилось во тьму. По стенам поползли жуткие и отвратительные демонические тени. Затем они стали овладевать телами умерших воинов, что лежали на полу в коридорах. Трупы оживали, одержимые злыми духами низшего порядка — слугами Сета, поднимались на ноги и направлялись к покоям жреца.

Отовсюду послышались громкие, холодящие кровь в жилах завывания мертвецов, неотвратимо приближающихся к нашим героям. А всё пространство вокруг наполнилось могильным холодом. Латифа замёрзла и принялась активно тереть руки. Изо ртов тяжело дышащих фараоновых воинов выходили облачка горячего пара, а потные тела покрывались тонкой коркой изморози.

Не прошло и нескольких минут, как в покои Сумана шагнул первый мертвец. Его пустые глаза горели огнём, из его глотки выходил страшный нечеловеческий рык. За первым мертвецом, перешагнувшим порог покоев верховного жреца, подошёл второй мертвец с такими же пустыми глазами и огнём в них.

Следом пришло ещё шесть мертвецов. У всех горящие глаза, перекошенные в жуткой гримасе лица, выпрямленные руки и ноги, если не отрубленные в пылу сражения, то израненные и обескровленные. Мёртвые воины, как свои так и вражеские, выли, рычали и с оружием в вытянутых руках нападали на наших героев.

По двое, по трое они заходили и дрались с отрядом капитана Саида, который с ужасом и отчаянием из последних сил сражался, защищая принцессу. Этим мертвецам не было конца. И вскоре, изнеможденные и израненные, воины Саида пали.

— Хаким! — позвал союзника Саид, отбиваясь от атаки очередного мертвеца. Тот, продолжая отбивать атаки жреца, быстро бросил на Саида вопросительный взгляд. — Бери принцессу и уходи отсюда!

— А как же ты?

— За меня не бойся, — ответил Саид, слабо улыбнувшись ему. — Я задержу Сумана, а вы уходите! Я всё равно не жилец.

Меджай болезненно сглотнул, закрывать глаза, пусть даже на миг, было нельзя.

— Брат мой, для меня было честью сражаться с тобой бок о бок, — Хаким схватил Латифу за руку. — Клянусь богами, я отомщу за вас, за всех вас.

Сказав эти слова на прощание, парень вместе со своей госпожой стал прорываться из дворца сквозь полчища мертвецов, преграждавших путь к отступлению.

— Удачи вам, друзья, — промолвил Саид и продолжил проигранную битву.

Битва была проиграна, но не война. Она ожидала наших героев впереди. Им предстоял долгий и трудный путь к победе.

Меджай Хаким вместе со своей возлюбленной — принцессой Латифой — прокладывали себе путь к свободе через захваченные залы дворца. Полчища оживших мертвецов преграждали им путь. Каждый шаг требовал неимоверных усилий, каждая секунда — предельного сосредоточения. Мертвые с пустыми глазами и скрипучими суставами простирали к ним руки, стремясь схватить беглецов.

Латифа, сжав в правой руке длинный кинжал, левой крепко держалась за плечо Хакима. Усталость покинула её, вытесненная адреналином. Глаза девушки высматривали враждебные тени в каждом уголке затененных коридоров, где мог спрятаться враг.

Сам же Хаким вспоминал в деталях план отступления, продуманный им и Саидом, который остался биться с верховным жрецом и демонами до последнего вздоха.

— Если ситуация окажется безнадёжной, — говорил капитан стражи. — Если врагов будет больше, чем нас — тебя, меня и восьмёрки моих лучших воинов, которых я возьму с собой — вы должны будете немедленно покинуть дворец… Мы дадим вам двоим шанс выскользнуть, а вы с принцессой воспользуетесь им… У выхода вас будут ждать другие мои товарищи, а также Нану и верблюды. Вместе с ними вы покинете город и отправитесь подальше отсюда. В безопасное место.

— Куда? — спросил Хаким, нахмурившись.

— В Ликополис, — Саид указал на местность, в которой схематично изображён большой трехэтажный дворец с высокими колоннами на фасаде, а вокруг расположились домики для мумифицированных собак.

— Город находится достаточно далеко от Фив, — продолжал он. — Остановитесь там и разобьетелагерь. А о безопасности, полагаю, позаботится местная охрана. Надёжные и верные создания бога загробного мира не подпустят к лагерю демонов и прочих созданий хаоса.

— Ты веришь в это? — засомневался Хаким. Он никогда не верил в высшие силы до встречи с Хатор.

— Да, — кивнул Саид, подтверждая свою веру. — Чтобы вы все смогли добраться до Ликополиса, спросишь карту у Нану. Всё, теперь нам пора. Принцесса в опасности.

— Ты прав, — с готовностью согласился Хаким.

Обсудив план отступления, союзники и братья-по-оружию пожали друг другу руки.

— Мы почти у цели, Латифа! — сказал Хаким, размахивая своим хопешем, словно смертоносным вихрем. — Держись!

Несколько мертвецов рухнули на пол беспорядочной грудой разрубленных тел. Нельзя было давать демонам шанс вновь овладеть покойниками.

Наконец они достигли мраморной лестницы, ведущей к главному входу. Через высокие окна проникали первые лучи утреннего солнца, символизируя надежду. Но их путь усеян новыми мертвецами, готовыми вновь подняться и атаковать.

— Любовь моя, нам предстоит пронестись через них! — крикнул Хаким, перекрывая вой мертвецов.

Латифа решительно кивнула. Взявшись за руки, они рванулись вперёд, подобно парящим листьям в бурном ветре. Хопеш и кинжал сверкали, разя врагов подобно сияющим звёздам, вспыхивающим и угасающим в ночи.

— Быстрее! — торопил меджай девушку. — Нас не могут долго ждать!

— Да! — откликнулась принцесса.

Каждое мгновение превращалось в вечность. Последний рывок — и они оказались на открытом пространстве, в наружнем дворе. Там их встретил отряд под руководством Бакари и женщины-врачевателя Нану.

Увидев Латифу, живую и невредимую, все они опустились перед ней на колени, как подобает её верноподданным. Пятнадцать воинов, включая самого Бакари — помощника капитана Саида и его лучшего друга. Были также их семьи, которых они отыскали в подвалах под завалами домов, и простолюдины, которым тоже удалось выжить в кровавой бойне.

— Принцесса, наша юная госпожа, хвала богам, вы живы! — говорили они и проливали слёзы радости.

Хаким отпустил руку Латифы. Та немного отстранилась и, скрывая от всех своё смущение, обратилась к своему народу:

— Встаньте, не нужно более кланяться, — произнесла с горечью в голосе. — Какая я теперь принцесса? — этот вопрос заставил их обеспокоенно заговорить друг с другом. — Всех, кого я знала и любила, убил предатель, — Латифа, чувствуя боль утраты и ненависть к жрецу, крепко сжала кулаки. — Суман лишил меня и всех вас дома, семьи, друзей. Сейчас я простая девушка, но, хвала богам, со мной есть вы… Собирайтесь в дорогу, друзья. Нам предстоит путь, далёкий путь в безопасное место. И то место будет нашим новым домом, по крайней мере до тех пор, пока мы не отвоюем Фивы и не вернёмся.

Верблюды уже были навьюченные необходимой в дороге поклажей. Бакари начал отдавать распоряжения своим людям; теперь он стал их капитаном после Саида. Животные стояли в затенении под навесом и были вдоволь напоены водой для дальнего путешествия.

Некоторые из верблюдов были верховыми, по бокам у них свисали ремни с холодным оружием и щитами.

Когда все были готовы к путешествию, Хаким и Бакари отправились на разведку. В скором времени, избегая возможных нежелательных встреч, они добрались до городских ворот. Те были запреты, а на стенах стояли дозорные, наблюдающие за обстановкой в городе. Хаким тихо выругался, скрываясь в тенях от их взглядов, и переглянулся с Бакари, который, стоя напротив него, тоже недовольно скривился в лице.

— Что будем делать? — прошептал Хаким.

— Хм, — на минуту задумался тот. Затем промолвил: — Дождёмся темноты и под покровом ночи проберемся незамеченными.

— Хорошо, — кивнул Хаким. — Возвращаемся в подземное укрытие.

Они развернулись и тем же путем тихо и незаметно вернулись в укрытие, что находилось в трёх шагах от ворот.

1) Гелиополь

Вернуться к тексту

2) Гермополь

Вернуться к тексту

3) мир хаоса, противоположный миру порядка

Вернуться к тексту