Берег моей надежды (гет)

Со дня аварии прошло около недели. Аня успокоилась и решила, что будь, что будет. Штрафы она частично оплатила и стала ждать "письма счастья" из страховой. Срок давности предъявления претензии — 3 года. Она надеялась, что не придется ждать так долго.

Хорошо, что у мамы не было привычки вскрывать чужие письма. Аня пыталась хоть немного пофантазировать, какая будет сумма претензии, но даже по ее кривым расчетам выходило, что очень много. Максимальная выплата по ОСАГО почти полмиллиона, на эту сумму и нужно ориентироваться. Машина у Штольмана красивая и наверняка дорогая. Может, он не станет заявлять в страховую?! Хотя, вряд ли. По лицу Якова Платоновича было видно, что он шутки шутить не любит и в этот раз точно не будет. Полмиллиона... Она таких денег и в руках-то никогда не держала.

И поделом ей за пустоголовость. Но как же это все нелепо, какая-то секунда и все! Вот только где взять столько? Аня подумала-подумала и решила устроиться на вторую работу, идеально будет найти что-то с почасовой оплатой типа ресторана быстрого питания. Ни на что другое у нее просто не хватит времени. Заодно Аня радикально сократила расходы. Заранее. Все, надо отвыкать от красивой жизни. Никаких доставок еды, такси и прочих излишеств. Должна выкрутиться.

Этим утром Аня подобрала пушистые непослушные волосы в аккуратный колосок, надела блузу и сарафан, чем очень порадовала маму.

— Дорогая моя, ты прелестно выглядишь, хоть сейчас замуж! — восхитилась она и поцеловала дочь в макушку.

Аня внутренне содрогнулась — не от поцелуя мамы, а от подобной перспективы. Последнее, что она сейчас хотела — это замуж. У нее сегодня четыре пары, вот что важно! А надела она сарафан, потому что преподаватель по хирургии ненавидела девочек в брюках. Пунктик был у нее такой. Парням — можно, а девчонкам нет. А что? Ей, Ане, лишний раз юбку надеть не сложно. Революцию Аня из-за этого вопиющего сексизма устраивать точно не собиралась. Ах, да, это не дискриминация, это СанПин! Ну-ну. Хотя, конечно, ходить в джинсах было намного удобнее...

Перед уходом на работу мама сделала всем кофе и испекла простую шарлотку — очень уж Мария Тимофеевна любила пасторальные завтраки и чтоб обязательно на столе была свежая выпечка!

Мама умилялась, глядя на своих домашних. Идеально причесанные девочки — большая и маленькая, обе в платьицах, импозантный муж в костюме. Все собрались на 10-15 минут перед садиком, учебой и работой. Образцовая семья!

— Какие планы на день, Анюта? — внимательно посмотрел на нее папа.

— Учиться... и побольше! Сегодня начинаем новый блок по хирургии и сразу большой опрос. Ночью 140 страниц читала и пересказывала! Тьма новых терминов! — покачала головой его старшая дочь.

— Не думал, что такое возможно! Учить по сто с лишним страниц за один раз! — усмехнулся Виктор Иванович.

— Но ты же уголовный кодекс и постановления Верховного суда к нему, уголовный процесс наизусть знаешь? — улыбнулась Аня. — Здесь примерно также.

— Так я всю жизнь их изучаю, от дела к делу, а не одну бессонную ночь! Правда, Тоня?

— Да! — с готовностью согласилась младшая дочь.

— Умница моя покладистая! — просияла мама и поцеловала Антонину.

— Я считаю это геройством, учиться в этом самом твоем меде. Полтораста страниц в ночь!

— Папа, просто специфика такая, что нужно просто сесть и разобраться, без вариантов. И спросить потом на занятии, если что не понял. Поверь, к человеку, который хочет получить знания, отношение всегда хорошее! — улыбнулась Аня.

— Садизм и издевательство над детьми! — покачал головой отец.

— Кстати, Витенька, ты знаешь, что учудил твой брат?! — вдруг с агрессией и возмущением вспомнила Мария Тимофеевна.

— Что опять стряслось? — недовольно спросил Виктор Иванович.

— Пока мы были в отъезде, он умудрился разбить свою старую машину. С мажором каким-то столкнулся, а не абы с кем. Опозорил на весь город.

— То ржавое страшилище, что он хранил в нашем гараже и якобы подарил Анне? Туда ему и дорога. Сам то не пострадал?

— Ни царапинки! — успокоила его мама.

Тоня тем временем внимательно слушала разговор родителей.

— Авария! Бух-бух. И дядька злой. На Аню кричал! — сказала девочка и ударила ложкой об стол. — Бух! Стекло!

Аня похолодела и отставила чашку с кофе. Сейчас будет скандал. Сердце у нее застучало, щеки покраснели.

К счастью, родители были так озадачены новостью, что не обратили на слова Антонины никакого внимания.

— Я не удивлюсь, Анюта, если на твое имя вскоре придет парочка штрафов! — подумав, сказал папа. — Смотри на "госуслуги" почаще, чтобы не пропустить и оплатить со скидкой! Машина не застрахована была. Перешлешь мне квитанцию, я оплачу. Ты у нас еще совсем немного зарабатываешь.

— А почему это Анна должна платить за твоего непутевого брата? Почему на ее "госуслуги" штаф придет? — изумилась Мария Тимофеевна.

— Потому что разбил машину он, а владелица средства повышенной опасности наша Анна! "Вовремя" он ей ее передарил! Ничего не попишешь, так говорит закон, — усмехнулся Виктор Иванович.

— И пусть Петр только попробует не оплатить! — возмутилась мама.

— Кстати, дорогая, откуда ты знаешь новость о ДТП? Ларгуса же в гараже нет, да и Петр подозрительно притих.

— Да Липа утром прислала фото из паблика о дорожных происшествиях. Ты же знаешь, она, как установила телеграм, так и не вылезает из него, пересылая все, что сочтет полезным.

— Твоя сестра в своем репертуаре! — усмехнулся Миронов.

— Как и твой брат! — фыркнула Мария Тимофеевна. — Моя сестра хотя бы закон не нарушает!

Аня допила кофе и уже хотела сбежать из-за стола, как мама обратилась к ней.

— Аня, у тебя же сегодня пары же до пяти? Дежурство только завтра? Заберешь Тонечку из сада пораньше?!

— У меня отработка, мама, и... кружок по...

На самом деле Аня собиралась проведать малыша лабрадора в ветклинике и поискать так нужную ей работу.

— Ты как специально, Анюта! Что только не придумаешь, чтобы не появляться так рано дома. Тонечка опять будет в саду до семи!

Аня молчала. Она правда ничего не могла сделать.

— Девочки, не ссорьтесь, я сегодня в суде закончу пораньше, долгого заседания не ожидается, и Тонечку нашу я заберу! — мирно сказал Виктор Иванович.

Мария Тимофеевна просияла. Она обожала, когда ее муж появлялся в детском саду. Такого представительного мужчины не было ни у кого — ни у мам, ни у воспитательниц!

Травмированый щенок был удивительной помесью лабрадора и дворняги, большелапый и рослый, такому еще жить и жить. Бедняга перенес уже 2 операции и не мог встать на ноги, хоть и пытался.

Анне повезло, что в клинике работал Антон Коробейников — ее приятель, отчислившийся из медицинского еще в прошлом году.

— Ну, как дела у Малыша? — спросила его девушка.

Аня погладила вилявшего хвостом щенка — тот был весь перевязан, не двигал лапой и передвигался ползком.

— Да как дела... повреждения серьезные, ты же знаешь. Гематомы по всему телу, сломанная передняя лапа, трещина в задней, а самое главное, травма позвоночника.

— Ты мой бедный! — вздохнула Аня, огорченно поглаживая большую голову Малыша.

Вот уже 2 недели она настойчиво искала хозяина собаки, чтобы когда щенок поправится, тут же передать его владельцу. Вдруг кто-то безутешен и скучает по Малышу?

— Аня, не убивайся так. Не думаю, кстати, что хозяин найдется. Это помесь же, считай беспородный... Да и кому он теперь нужен.

— Мне нужен! — спокойно сказала Аня, почесывая Малыша за ухом. Щенок отчаянно вилял хвостом.

— Ему тесно в этой клетке, но зато хозяин клиники разрешил лечить собаку в рассрочку. Сама понимаешь, места у нас мало... Вот счет! Я половину услуг через кассу не провожу, сам делаю, бесплатно.

— Спасибо, Антон, ты — настоящий друг! — сказала Аня и полезла в сумочку за кредиткой. Лимит был на ней совсем небольшой, около тридцати тысяч.

— Пиииик! — заругался на нее терминал.

— Недостаточно средств! — вздохнул Коробейников.

— Давай пока спишем чуть меньше! — попросила Аня, посмотрев баланс.

— Я оплачу остаток! — сказал кто-то за их спиной.

— Егор! — обрадовалась Аня.

Теперь они периодически встречались с подростком в институте, как выяснилось, несколько раз в неделю Егор ходил на подготовительные курсы.

— Всего 2 тысячи доплатить и счет закрыт! — кивнул он девушке.

— Спасибо. А папа не будет против?! — испугалась Аня.

— Да нет, он мои расходы не очень контролирует, доверяет! — махнул рукой Егор.

Щенок вилял хвостом.

— Ну что, как там наша собачка? — спросил подросток у Коробейникова.

— Калекой, скорее всего останется! — сочувствующе сказал Антон, не считая нужным скрывать правду.

Аня удрученно молчала. Малыш активно привлекал к себе внимание, мол, не верьте собачьему доктору, я встану на все четыре лапы, может не скоро, но встану!

— А я считаю, надо надеяться! — категорично сказал Егор. — Собака сильная, по щенку сразу видно. Ну, не должно быть в жизни столько несправедливостей. Верь в чудо, Аня!

Девушка кивнула. Для себя она еще в день аварии решила, что заберет собаку в любом состоянии и будет его любить не смотря ни на что! Малыш был ни в чем не виноват.

Егор с Анной вышли на улицу.

— Как папа себя чувствует? — осторожно спросила девушка. — Он же тоже ударился, да?

— Ударился? Не знаю. Папа все забыл на следующий же день и больше не ругался. Кстати, машину он себе новую взял, а ту после ремонта хочет выставить на продажу.

Анна помолчала.

— Как ты считаешь, он сильно сердится?

— По-моему, ты больше убиваешься, чем он. Папа — он оборотистый, четкий, серьезный, хитрый даже в чем-то. А ты нежная, переживательная, как и все девушки. Он про собаку даже не спросил! У папы других дел полно, особенно в клинике. Он к юристам обратился, чтобы за него все дела со страховой решили и все...

— Ты знаешь, Егор, у меня хотя Яков Платонович ничего не ведет, я побаиваюсь столкнуться с ним на каком-нибудь мероприятии или факультативе! — призналась Анна.

Подросток ее страхов не разделил, и пожав плечами, поднял на смех. Он никак не мог понять, что это его отца так боятся!

Они вместе пошли к парковке, где стоял мотоцикл Егора.

— Вот скажи мне, Ань, я про учебу... Это что, ритуал такой у преподавателей первых курсов, учить так, чтобы ты постоянно чувствовал себя куском... куском го...

— Не продолжай! — усмехнулась Анна.

— Нет, ну это же правда! Депривация, демотивация прямо со школьной скамьи! А если бы у меня психика была послабее?! — хохотнул подросток.

— Егор, все это здорово подготавливает будущего медика ко встрече с начальством и пациентами! — засмеялась Аня.

Она тут же посерьезнела и добавила:

— Многие, нормальные преподаватели, ведут себя далеко не так, с первого курса по имени-отчеству. И потом, мой тебе совет, не расслабляйся ни сейчас, ни после ЕГЭ. На первом курсе обучение сразу начнется с зачетов. Входной контроль.

— На какие темы? — напрягся Егор, подавая Анне второй шлем.

— Например, ну... аминокислоты. Ладно, не буду тебя отвлекать, вези нас, пожалуйста, осторожнее! — мягко обняла его девушка. — Я еще в юбке сегодня.

— Я заметил. Не бойся! — подмигнул ей парень.

Они быстро доехали.

Поднимаясь на четвертый этаж, Анна услышала голос Штольмана, громко объясняющего что-то старшекурсникам и замерла.

Преподавателя было хорошо слышно. Он был единственным, кто ставил на своих лекциях микрофон. Аня даже завидовала его студентам. На занятиях ее группы дальше 3 ряда ничего не слышно, особенно у отдельных преподавателей-шептунов. Приходилось занимать очередь на первые ряды.

Девушка заслушалась грозного преподавателя. Яков Платонович очень хорошо объяснял. Как ни странно, он проводил какой-то ликбез темы второго курса и потом разозлился.

— Вы должны понимать, студенты, на 5-6 курсе бОльшая часть предметов все же базируется на предыдущих знаниях. А если их нет, Соколов, естественно, о чем с Вами говорить?

Анна усмехнулась. Штольман бил лентяев не в бровь, а в глаз.

— Анатомия ноль, фармакология и латынь мимо, пропедевтика, патфиз — кто бы мог подумать, что это все нужно на клинических дисциплинах! Моя работа — донести до всех в группе необходимую информацию по своему предмету и времени заполнять белые полосы вашего образования просто нет. Приготовьте, пожалуйста, листочки, будем писать тест.

Внезапно голос Штольмана стал ближе.

Аня отпрыгнула подальше. Пока ее занятие не началось, и ее не заметили, она поспешила убраться в другой конец четвертого этажа.

Егор знал о своем отце далеко не все. Он знал его только с одной стороны — отцовской. Отцом Штольман был надежным, как скала. Понимающим. В реальной жизни, с людьми посторонними, а иногда неприятными и насолившими ему, Яков Платонович был другим. Совсем другим. Например, сверх-внимательным к тому, что вызывало его беспокойство, непримиримым и доводящим дела до конца. Анна Викторовна Миронова испытала на себе всю силу его характера.

Штольман вовсе не забыл о возмутительном ДТП. Спустя неделю он скрупулезно ознакомился с результатами экспертизы гражданки Мироновой. Одного заключения специалиста об отсутствии признаков опьянения и наличия в выдыхаемом воздухе/крови/моче наркотических веществ ему оказалось недостаточно. Тряхнув связями, Яков Платонович добился встречи с экспертом из наркологии и подробно расспросил его.

— Так я не понял, Штольман, тебе экспертиза не понравилась? Так намекнул бы, я для нужных людей всегда подсуечусь, а так извини: кто виноват, что у девчонки кровь чистая? Там не то, что спиртного, кефира не обнаружено! — хохотнул нарколог, оказавшийся его недавним приятелем.

— Но все признаки... — возмутился Штольман.

— Какие признаки?! То, что тряслась она как щенок под лавкой, так ты извини, девица все же, после аварии. Может башкой стукнулась, я не спрашивал. Они все такие. Гипогликемия, кстати, серьезная, видимо не жрамши с утра была. Много ли им надо, чтобы напугаться. Эта Миронова и у меня тут в обморок свалилась, один... нет, полтора раза, самолично ей такси с обеда вызывал. Пирожком с кофе кормил. Так еще в институт потом поперлась, иначе, говорит, отрабатывать буду. По базам она не проходит, на учете нигде не состоит! И вообще, девка ладная!

— У тебя, на кого не посмотри, все ладные! — проворчал Штольман.

Штольман был зол, потому что не понимал. Следов психоактивных веществ не обнаружено. Пришлось сдаться, но это не значит, что он забыл. Эта Миронова въехала в машину так, словно сознание ее было чем-то помрачено. Замедленная реакция зрачков, рвота. Может, она все-таки ударилась головой, а он не посчитал нужным проверить, поверив ей наслово?! Что стоило настоять на осмотре...

Ленивые, неподготовленные студенты его раздражали. Как можно доучиться до 5 курса и не понимать, что 6-8 часов самоподготовки — это норма?

Дождавшись, пока студенты запишут вопросы для зачета, Штольман иезуитски улыбнулся и вышел из аудитории, решив быстро сходить до автомата с кофе.

Увидев, что Штольман вышел, Аня быстро спряталась за широкую колонну, чтобы преподаватель ни в коем случае не увидел ее.

Не упуская из вида его отдаляющуюся фигуру, она сама отходила все дальше, пока не наткнулась на улыбающуюся добродушную женщину.

— Ой, скажи пожалуйста, ты здесь учишься, в медицинском? — оглядев Анну, восхитилась незнакомка.

— Да, на четвертом курсе! А что вы хотели? — вежливо спросила Анна.

— Я как раз набираю девушек из вашего вуза на работу, в основном, правда старшекурсниц. У нас медицинская компания...

Женщина сунула растерянной Анне несколько визиток.

— А куда набираете? — наивно спросила девушка.

— Так говорю же, по медицинской части. Спа-центр, массаж разных видов.

— Но у меня нет нужного сертификата! У меня только обычный, сестринский! — покачала головой Анна.

— Да мы все понимаем. Главное желание, обучим всему на месте.

— И сертификат можно будет получить?!

— Ну конечно, милая! И самое главное, оплата строго почасовая! А зарплата от 130 тысяч в месяц!

— Так много? — изумилась девушка.

— Мы ценим своих работников! — заверила незнакомка и, попрощавшись, решила подойти к еще одной стайке студенток.

Аня задумчиво крутила визитку в руке. "ArtRoyal Hospital" — международная медицинская компания. Ну надо же! И адрес в самом центре.

Возвращаясь в аудиторию (Штольман надеялся, что 3-4 минут лоботрясам хватит, чтобы списать на тройку), Яков Платонович увидел как за колонной от него кто-то сначала отпрыгнул, а потом случайно высыпал из сумки кучу вещей.

Смирив любопытство, Штольман не стал подходить ближе.

Какая-то студентка начала судорожно собирать с пола свои тетрадки и учебники с пола, запихивать в кармашки сумочки разную мелочь.

Наспех похватав разбросанное, девушка убежала прочь. Штольман помимо воли отметил выдающиеся внешние данные незнакомки: длинные ноги в туфельках, красивые изгибы фигуры в белом халате, а самое главное, русую косу с руку толщиной, бьющую хозяйку куда-то пониже спины. Красавица. Они все, наверное, в 20 лет такие. Как-то он раньше об этом не задумывался.

Штольман сам разозлился на себя, что так откровенно по-мужски засмотрелся на студентку. Он поймал себя на мысли, что хотел бы знать, кто обладательница таких выдающихся внешних данных и разозлился еще больше, просто вскипел. Господи, стареет, что ли?!

Заходя в аудиторию, Штольман ожидаемо увидел закрывающиеся учебники и тихо, но злобно сказал:

— Господа с галерки, со шпор списывающие, вы напоминаете мне постояльца гостиницы застигнутого горничной при отправлении естественных потребностей в рукомойник... Самоуважение и дисциплина — вот, что должно быть у врача. Если врач не понимает сути физики процесса проводимых инструментальных и лабораторных диагностик — какой он тогда специалист? На манер шамана с бубном, вероятно. Да, медицина очень сложна сама по себе, это же не чисто гуманитарная дисциплина!

— Яков Платонович, я не готов сегодня отвечать, я дежурил! — проняло одного из студентов.

— Меня не волнует, что вы сегодня дежурили! — отрезал Штольман. — Вы кем потом работать собрались? Медбратом? Не вытягиваете учебу с работой — выбирайте что-то одно. Расставляйте приоритеты. Придете завтра на отработку.

Вечером Петр Иванович позвонил племяннице.

— Аннет?

— Да, дядя.

— Что, все учишь?

— Уже выучила.

— Быстро ты. А что голос такой невеселый? У меня хорошие новости. Я нашел покупателя на твой побитый ларгус. Всего восемьдесят тысяч, но, думаю, нужно соглашаться, это хорошие деньги и быстро. У тебя штрафов только тысяч на двадцать. А еще стоянка.

— Мне нужно закрыть счета у ветеринара! — призналась Аня.

— Ну вот. Я приеду к тебе и мы подпишем договор. Деньги получишь на карту. Закроешь, наконец, свою грабительскую кредитку.

Аня вздохнула.

— Ты не расстраивайся, Аннет. Признай, ездить тебе пока не безопасно. Нет, я не говорю, что это навсегда. Тебе надо учиться управлять своим необыкновенным даром, а не бежать от него, как черт от ладана.

— Да как же обучаться? — недоуменно спросила племянница.

— Для начала я купил тебе настоящую спиритическую доску... потом посмотрим.

Перед сном Аня открыла электронную почту, но лучше бы она этого не делала! В непрочитанных сообщениях висело письмо из страховой.

С колотящимся сердцем Аня открыла послание от "Алтайгосстрах" и, прочитав его, зажмурила глаза от ужаса.

Претензия. "Предлагаем добровольно выплатить понесенные компанией издержки, в противном случае будем вынуждены обратиться в суд" и сумма... 1 миллион 200 тысяч рублей.

Аня старалась дышать как можно глубже, осторожно обдумывая новости. Больше миллиона за две несчастных двери и обвес? Ну и что, что новая! Не сгорела же у Штольмана его "золотая" машина! Вот гад! Грабитель! Мошенник!

От паники Аня забралась под стол, обхватила колени руками и начала лихорадочно думать о том, что делать. У нее даже зубы застучали. Мама, если узнает, вряд ли проявит понимание. Какое там, она ее просто прибьет!

Выход есть всегда. Надо посоветоваться с дядей, сходить к юристу. Думай, Аня, думай. До возможного суда и блокировок карт минимум 2-3 месяца, а то и больше.

Тут девушка вспомнила о встрече днем и потянулась к сумке. Она достала визитку, сунутую ей в руки незнакомой женщиной. Так, работа. Нужно попробовать!