Гарри Поттер и Толерантный Мир (джен)

Гарри бежал, то и дело оглядываясь, не в силах справиться с иррациональным ужасом, что поселился в нем от вида огромного, волосатого, густо накрашенного мужика в фривольно-короткой форме медицинской сестры.

Избранный скорее бы умер, чем позволил бы ЭТОМУ себя лечить.

Игра в догонялки с воображаемым преследователем закончилась закономерно.

Поттер с разгону врезался во что-то монолитное и отлетел назад на целый метр, чувствительно проскользив по каменному полу задницей. Той самой, что просит приключений.

Хоть время было уже за Отбой, Гарри был сбит с ног не чем-то, а — кем-то. И, когда мальчик рассмотрел, кем именно, то решил, что будет ещё и бит. Высокий, ладно сложенный блондин напоминал Драко Малфоя лишь отдалённо. И уж точно — не военной выправкой.

Но Поттер почему-то не сомневался, что это — младший Малфой.

— Минус десять баллов с Гриффиндора!

Торжество мелкой гадюки было неприкрытым. Но, несмотря на грозный взор ледяных глаз слизеринца, суливших оппоненту воз и маленькую тележку неприятностей, не возмутиться вслух Поттер не мог. На то он и Герой, в конце концов, чтобы нарываться на ровном месте.

— С какой это стати?!

— Я, вообще-то, староста, плосконосый ты идиот. Все слизеринцы — старосты. Мы так самовыражаемся. И поэтому этот мир будет принадлежать нам.

Поттеру в этот момент почему-то подумалось, что Директора Дамблдора в самой бессмысленной в мире факультетской гонке они не переспорят, даже если белобрысый говорит правду.

— Это кто же ВАМ сказал, — гриффиндорец, опомнившись, сердито поднялся, отряхиваясь — что мир будет вашим?

И, наверное, раз уже в двадцатый за вечер на второкурсника посмотрели, как на кретина.

— Мистер Реддл сказал. И он обязательно вернется, как только вылечится. Отцы сообщают, что прогнозы психологов с каждым годом все лучше. О прогрессе пишут во всех газетах. Но, разумеется, откуда такому — змееныш, презрительно оглядев пыльного собеседника, поморщился — иметь галлеоны для подписки на мистера Скитера?

Про мистера Скитера Поттер решил не уточнять. Его удивляло примерно эдак всё, так что уточнять ходячая Авада факультета ало-золотых решила только про самое важное:

— Э... Волдеморт?

— Что за очередная идиотская кличка? Это какой-то твой черномазый дружок?

Ожесточённо взлохматив шевелюру, Гарри понял одно: он ничего не понял. А, соответственно, отвечать Малфою ему было нечего.

Увлекательнейший диалог посреди сумрачного сырого коридора прервал радужный — Радужный! -Патронус-Феникс.

Птица, игриво присев на чадящий факел прямо перед Гарри, принялась чистить перья строго под хвостом. И лишь после этого — заговорила.

-Где носит твою тощую задницу, малолетний ты маньяк? — Судя по красноречивым звукам паузы, говорящий сделал затяжку, выдохнул и лишь после этого — продолжил. — У-у-ух! Так.

Ты, непоследовательный, сука, мазафакер, какого лысого ты так рвался в больничку? Обидеть мистера Поппи и ноги потом сделать? За этим, что ли? Я тебя в Лазарет отпускал или по Школе, мать твою во все дыры, шататься? Ничего не забыл, Ги Пи?

Вообще то, если ты любишь душить змея, будь так сука очень добр за собой потом прибраться. Так что ЖИВО тащи свою набитую геройством тушку в заброшенный туалет, у нас тут заклинило раковину, очкастый ты вандал.

Кстати, классные очки. Зачет. Десять баллов Гриффиндору.

Гарри уже начал панически озираться в поисках Директора, который каким-то образом угадал, что именно с Поттера сняли только что ровно такое же количество баллов. Но вдруг — замер.

Гарри озарило.

Зеркало.

Если где и искать спасения, то только — там.

Тут же утратив интерес к Малфою, Избранный уже почти что устремился к цели, но вдруг его отвлекло необычайнейшее явление:

Драко, презрительно фыркнув на Патронус и поняв, что с Поттера в очередной раз взятки гладки, выписал телом неведомую гриффиндорцу фигуру, высоко задирая ноги.

Спрашивать стоило осторожно. А в идеале — вообще промолчать. Но любопытство оказалось сильнее.

— Малфой… а что ты делаешь?

— Потти, смени очки, слепое ты существо второго сорта. Это — строевой шаг.

— А… с кем ты тут строем собрался шагать?

— В Слизерине все ходят строем. Даже если поодиночке.

Проводив сомневающимся взглядом странное зрелище, Поттер, наконец, отмер. И вновь с упрямством голодного барана, завидевшего капусту, зашагал к цели.

Феникса же, который его явно преследовал и никуда исчезать не собирался, откровенно кокетничая, мальчик стойко игнорировал. И рассчитывал, что тот больше не заговорит.

Разумеется, тщетно.

— Ги Пи, мне тебя тут до самой смерти ждать, я не понимаю? А кто на свидание с Люциком, по-твоему, тогда пойдет? Мерлин?

Поттер упрямо игнорировал. Этот замечательный навык был им выработан десятилетием сосуществования с тетей Петунией и стократно за последние два года отточен тесным общением с профессором Снейпом на многочисленных отработках.

Однако, Патронус, что летел впереди, а затем, опередив Гарри, который чуть не пропустил нужную дверь, нырнул в заброшенный класс с тихим присвистом, затыкаться и не думал:

— Ты же, я уверен, сейчас не пошёл выполнять свою вчерашнюю угрозу и отправлять в загробную компанию к василиску Нагайну? Я тебе повторяю ещё раз: если девочка себя идентифицирует змеей, это не значит, что с василиском ей будет весело. И что ты вообще к змеям привязался, упертый ты уебок? Она тебе вообще должна быть, как родная! Или ты решил заделаться единственным и неповторимым крестражем? Пацан, я все расскажу Томми, так и знай.

Цветастая говорилка перебирала когтями по раме Зеркала Желаний. Тихо застонав, второкурсник с силой сжал голову.

В глазах невыносимо рябило.

Несколько часов он уже здесь, в этом поехавшем мире. И сам становится таким же поехавшим. До утра он тут не дотянет.

По крайней мере, мрачные внутренние рассуждения зеленоглазого волшебника, готового забить на все и начать всхлипывать по своей судьбе, звучали именно так. И уже были недалеки от упаднических.

Так или иначе, Гарри Поттеру снова нужна была гриффиндорская смелость и безоглядное стремление причинять себе боль.

Решительно глядясь в Зеркало Еиналеж, Гарри был твердо уверен лишь в одном: он будет биться в стекло, пока не потеряет сознание. Или — пока не попадет домой.