Поэзия убийства (гет)

Второй солнечный день подряд — небывалая роскошь для Лондона. Маги сдвигают планы и переносят встречи, желая урвать кусочек долгожданного тепла — иначе Грейнджер не может объяснить такой небывалый для утра вторника ажиотаж в Косом переулке.

Очередь к Флориану Фортескью змеится вдоль улицы, перекрывая проходы в ближайшие магазины.

Подобная несправедливость вызывает больше всего негодования у посетителей букинистической лавки, которые в большинстве своем не могут позволить себе купить новый комплект книг, не говоря уже о том, чтобы тратить баснословные суммы на несколько шариков мороженого или молочный коктейль с шапкой взбитых сливок и вишенкой сверху. Так теперь еще бедолаги вынуждены протискиваться через плотный строй перегревшихся магов.

Но их недовольство длится недолго. Примерно до истошного вопля молоденькой официантки и поспешного закрытия кафе для посетителей незадолго до прибытия оперативной группы Грейнджер.

Теперь все зеваки толпятся вокруг летней террасы кафе, как в партере театра, и даже наложенные барьерные чары вкупе с заглушающими, делают место происшествия размытым и нечетким со стороны улицы, но не убавляют решимости толпы.

В противоположность внешнему хаосу внутренний зал кафе пуст, как и терраса. Многочисленные столики сдвинуты в беспорядке, учиненном перепуганными посетителями. Изысканные кофейные пары с пролитым кофе, креманки из хрусталя с растаявшим мороженым и серебряные приборы — все брошено.

Лишь одно место занято. Мужчина средних лет с жидкими каштановыми волосами, зачесанными на одну сторону, лежит лицом на небольшой круглой столешнице. Очки с толстыми линзами съехали набок, под щекой — свежий выпуск «Ежедневного пророка», а на краешке стола — два меню.

— Навскидку почерк тот же. Заклинание, — говорит Джинни, закончив диктовать отчет самопишущему перу и убирая его в сумку. — И снова «Пророк».

— Да, но в нем нет статей обо мне. Лишь общая информация об отделе.

Грейнджер дословно вспоминает записку, которая пришла совиной почтой сегодня за завтраком на ее домашний адрес:

«Получила первую часть моего сообщения? Тогда вторая ждет тебя у Флориана Фортескью».

— Что из этого можно расценить как сообщение? — она продолжает размышлять уже вслух. — Придется штудировать целый выпуск вдоль и поперек.

Грейнджер трет глаза и смотрит на часы на запястье. И где носит этого Малфоя? Неужели голос ее патронуса был недостаточно взволнованным, чтобы он пошевеливался?

А может, он проснулся не дома? Вернее, не у себя дома. Поэтому не смог прибыть сразу? Грейнджер хмурится непрошенным мыслям. С него станется. Пытаться вести с ней задушевные беседы, а потом кинуться в объятия какой-нибудь непритязательной девицы, польстившейся на пару обезличенных комплиментов и смазливую улыбку.

— Странно, что он опаздывает, — Джинни обводит контур тела палочкой, и мужчину тут же охватывает серебристое свечение.

— Что? — Грейнджер ежится, понимая, что погрузилась слишком глубоко в свои мысли.

— Да Малфой. Он буквально выгрыз себе прошлый выезд, а теперь опаздывает.

Они наблюдают, как колдомедики левитируют труп на заранее расстеленную ткань, похожую на маггловский невысокий матрас. А когда тело оказывается на полу, то за столиком остается его точная копия, полупрозрачная и тусклая, как фантом, охваченный слабым мерцанием.

— Мне нет дела до того, где его носит, — Грейнджер врет и не краснеет. На самом же деле, она надеется, что по пути на Малфоя напала бешеная банши. На меньшую причину такого чудовищного опоздания она не согласна.

— Ну да. Ты уже раз пять посмотрела на часы, примерно столько же раздраженно выругалась, а твои напарники в ужасе разбежалась по углам.

— Никто не разбежался, — Гермиона оглядывается по сторонам, намереваясь подтвердить, что не была такой банальной и предсказуемой. Не была же? Где чертов Нотт?

— Тео пошел опрашивать свидетелей, — Джинни как всегда легко уловила ход ее мыслей, — и с тех пор так и не вернулся. А Гарри сам вызвался возиться с уликами. И кто добровольно на это подписывается, Мерлина ради?

— Гарри возится с уликами из-за тебя, ты же знаешь.

Джинни бросает взгляд во дворик, где Поттер левитирует мусор из бачка и неприязненно рассматривает его в воздухе, прикрыв рот и нос рукавом рубашки.

— Знаю, — Уизли едва заметно хмурится, и ее лицо приобретает озабоченный вид.

— Не похоже, чтобы тебя это радовало.

— Нет, — Джинни заправляет выбившуюся из хвоста прядь за ухо и слабо улыбается. Почти виновато, что чертовски подозрительно. — Просто все сложно.

Одно слово здесь явно лишнее. Все либо просто, либо сложно. А в случае Гарри — проще и быть не может. Когда дело касается Джинни, его IQ падает вполовину, видимо, все силы уходят на подъем кое-чего другого. Поначалу это было даже забавно, но со временем подколы наскучили даже Блейзу с Роном. Единственный человек, который до сих пор не прекращает упражняться над Гарри в остроумии, — Нотт. Но тут без шансов.

— Ты ведь знаешь, что Гарри…

— Кстати, — резко перебивает Джинни, — вчера вечером я получила сову от Луны.

— Что? И ты говоришь мне об этом только сейчас?

— Я вчера была у них на ферме. Близнецы такие милашки, Лизандр почти все время провел у меня на руках, пока Лоркан…

— Джинни!

— Да хорошо! — она машинально проводит рукой по огненно-рыжим волосам и дергает резинку, поправляя высокий хвост на макушке. — Луна с Рольфом разрабатывают у себя на ферме какой-то новый анализатор. В перспективе он должен помогать подбирать животным правильный прикорм, корректировать рацион и восполнять образовавшиеся дефициты, что-то в этом духе, — она машет рукой в воздухе, очевидно, вспоминая услышанные формулировки. — Но нас интересует другая часть. Та, где они помещают в анализатор генетический материал, а на выходе получают краткое заключение об особи и ее текущем состоянии здоровья.

Джинни переводит дыхание и косится на Гермиону. Но стоит той открыть рот, как тирада продолжается.

— Я знаю, что ты скажешь — они не прошли фазу успешных испытаний, у них нет патента, бла-бла-бла. И ты будешь совершенно права. Но у нас на данный момент нет лучших вариантов, а волос с тела жертвы у меня в избытке. Так что я решила попробовать проанализировать хотя бы один.

Она замолкает, по-видимому ожидая праведного гнева Грейнджер или хотя бы возмущения столь опрометчивым поступком. Но Джинни права, в отделе постоянная нехватка многих ресурсов, и сейчас главным из них является время.

— И-и-и? — осторожно тянет Грейнджер.

— Они не установили точный вид, но определили, что животное обладает рядом признаков, большинство из которых свойственны также оборотням и шишугам. Зона обитания — западная Европа, с девяностопроцентной вероятностью — Франция.

Мозг Грейнджер начинает интенсивно обрабатывать информацию, выстраивая новые логические цепи и просчитывая вероятности.

— Нужно бы снова наведаться в «Зверинец», поискать следы, — Грейнджер делает пометку в блокноте. — И запросить ордер на обыск на всякий случай.

На тот самый, если хозяйка не захочет, чтобы авроры потрошили ее магазин, впутывая в канитель с двумя убийствами.

— Луна попытается выяснить, какому магическому животному принадлежат волосы, — осторожно добавляет Джинни, — но это займет время.

Займет время. Любимая министерская формулировка, означающая до черта и больше этого самого времени.

Взгляд Джинни уходит левее, за спину Грейнджер, и внезапно смягчается.

— А вот и он, — тихо произносит она, — легок на помине.

Гермиона оборачивается и видит Малфоя. Размашистым шагом он выходит на террасу. В руках — два стаканчика кофе. Он здоровается с каждым оперативником, которого встречает на своем пути. Грейнджер, по-видимому, издает какой-то приглушенный звук, потому что Джинни кладет ладонь ей на плечо и, чуть сжимая, тихо произносит:

— Желаю удачи.

Уизли подхватывает укладку и делает знак колдомедикам, находящимся в ее ведомстве, забирать тело. Двое молодых парней накрывают труп простыней и, воспользовавшись порталом, переносят в морг.

Как раз в тот момент, когда Малфой, на ходу болтающий с молоденькой практиканткой, чуть не вляпывается в отпечаток обуви рядом с лужей растаявшего мороженого, который, согласно разметке, является уликой номер четыре.

— Большая очередь за завтраком? — вытянутая рука Грейнджер упирается в его грудную клетку, останавливая в шаге от кучи бумажной волокиты, объясняющей порчу места преступления, а суровый взгляд заставляет практикантку развернуться на все сто восемьдесят и бодренько улепетывать обратно в зал.

— Прежде чем ты начнешь кричать, вот, — Малфой протягивает руку, — твой черный кофе, без сахара, без молока, но с капелькой орехового сиропа и булочка «Челси». Знаю я, что ты перед утренними выездами не ешь, а мы вынуждены будем до обеда пожинать плоды этого твоего гениального решения.

— Откуда… — Гермиона озадаченно принимает еду и заглядывает в бумажный пакет, из которого аппетитно пахнет лимонной цедрой и смородиной. — Ты что, в свободное время следишь за мной?

— Я писатель, — Малфой стучит пальцем по значку «Пресса», который в этот раз все-таки нацепил на вызов. — Я не слежу, а наблюдаю.

— Ты не писатель, а всего лишь колумнист, — она снимает пластиковую крышку со стакана и принюхивается, — пускай и в самой крупной газете магической Британии.

— Если ты и отравишься, то только от собственного яда, который только что капнул в стакан с этими словами.

Грейнджер криво улыбается, возвращая крышку на место. Она убирает булочку в сумку, но от кофе отказаться не в силах. Уж чего-чего, а наблюдательности Малфою и правда не занимать.

— Что тут у нас? — важно спрашивает он, делая небольшой глоток из стакана, отчего Гермиона давится кофе. Ни дать, ни взять аврор Малфой при исполнении. На сцене «Хрустального шара» меньше драмы, чем в его действиях.

— Не знаю насчет нас, а тут — убийство.

Малфой осторожно обходит розовую лужу и внимательно рассматривает полупрозрачную копию тела.

— Судя по пропуску в Министерство, который мы нашли в его портфеле, это Барри Олдридж, — Грейнджер все-таки вводит его в курс дела. — Работал на шестом уровне, в Портальном управлении.

— Вид у него какой-то потрепанный.

— Жертва преступления как-никак, — пожимает плечами Грейнджер.

— Нет, посмотри на его костюм. Сгиб воротничка рубашки темнее. На локтях вставки из кожи, но это не дизайнерский ход, а вынужденная мера, они пришиты позднее и не в ателье, а самостоятельно — строчка отличается. Ну и ботинки, без слез не взглянешь, — он приседает, заранее откинув края мантии подальше от растаявшего мороженого. — Набойки на каблуках давно стерлись. При этом шнурки хоть и дешевые, но новые. Да и в целом видно, что он следил за внешним видом, насколько позволяли средства. Следовательно, можно предположить, что у него были проблемы с деньгами. Нужно будет побеседовать с его женой, — Малфой указывает на обручальное кольцо на безымянном пальце жертвы, — не влезал ли он в неприятности. Может, у них не лучшие времена и он задолжал кому не следовало.

— Впечатляет.

А вот и лишнее напоминание всегда держать с Малфоем ухо востро. Вряд ли он использует свою сверхспособность избирательно.

— Почему два меню? — следом спрашивает он, поднимаясь на ноги.

— А ты сегодня в ударе, — ухмыляется Грейнджер. — Официантка сказала, что за столиком сидели двое. Второй мужчина был в черной мантии с капюшоном, — она многозначительно приподнимает брови, — но работы было невпроворот, и девушка не обратила внимания ни на внешность, ни на время, когда они заявились. В какой-то момент Барри остался один, а когда чары рассеялись, просто упал лицом в стол.

— Значит, убийца снова специально засветился.

— И, скорее всего, на этот раз воспользовался Империусом, так как Барри входил в кафе вполне живым.

— Тихое убийство прямо у всех на глазах, — Малфой задумчиво трет подбородок. — Да еще и портфель с документами жертвы захватил, чтобы мы не тратили лишнее время на идентификацию личности. И чего же тогда он хотел этим добиться? Просто покрасоваться и выставить нас идиотами?

Нас. Малфой так прикипает к аврорской жизни, что все чаще относит себя к следователям, нежели к журналистам. И его сложно в этом винить, с учетом того, каких успехов он достигает в анализе улик.

— Судя по записке — передать послание, — Гермиона как ни в чем не бывало убирает пустой стаканчик в сумку.

— Он снова прислал записку? — Малфой разворачивается так резко, что едва не запутывается в мантии.

Грейнджер кивает:

— Прямо домой.

Малфой округляет глаза, но она отмахивается.

— Кроме сегодняшнего выпуска «Пророка» мы пока ничего не нашли. Ни на теле, ни в личных вещах. Будем изучать газету в отделе. Но сперва нанесем визит Миссис Олдридж, нужно сообщить ей о смерти мужа.

Малфой тихо вздыхает и поспешно оглядывается в поисках того, на кого можно было бы переложить эту тяжкую ношу.

И где-то на краю вселенной планеты и звезды выстраиваются в благоприятном для дракона положении, потому что его молитвы услышаны: у камина их настигает патронус от Джинни, который просит обоих наведаться к ней в морг. В результате чего посланником смерти на сей раз становится Гарри, вынужденный задержаться на месте преступления, чтобы тщательно удалить с себя мусорное амбре перед возвращением в Министерство.

— Что она могла так быстро обнаружить? — Грейнджер хватает горсть летучего пороха и, нервничая, просыпает немного на носок туфли.

— Давай это выясним.

* * *

Отдел судебно-медицинской экспертизы встречает их неестественным аквариумным светом, рикошетом отскакивающим от стен и потолка, уложенных крупной желтоватой плиткой. Они идут вдоль бесконечного ряда одинаковых дверей с небольшими круглыми окнами, похожими на иллюминаторы затонувшего корабля.

— Я уже и забыла, какой здесь ледник, — Грейнджер зябко ежится и запахивает мантию на груди.

— Когда целый день проводишь с трупами, без согревающего и огневиски не обойтись. Особенно без огневиски. Кстати об этом, — Малфой копошится под своей мантией.

— Только не говори, что таскаешь с собой огневиски на работу.

Он достает палочку и, как истинный джентльмен, накладывает согревающие чары сначала на нее, а потом на себя. Тепло разливается по телу и окутывает его плотным саваном. Грейнджер гонит унылые ассоциации, которые навевает это место.

— Но у меня дома есть коллекционный, если вдруг предпочитаешь, — он подмигивает, возвращая палочку в кобуру. — Огден, Блишен — на любой вкус.

— Предпочитаю вино, — в пику бросает Грейнджер, изучая план отделения на стене.

— Запомню.

Оба вздрагивают, когда в ледяную пустошь коридора вваливается Блейз, широко улыбаясь и на ходу поправляя воротничок рубашки. Увидев перед собой застывших Малфоя с Грейнджер, он чуть приосанивается, только и всего. Такое чувство, как смущение, покинуло Забини еще в школе, если вообще было ему знакомо.

— А ты здесь какими судьбами? — Малфой приветственно протягивает руку.

— И тебе привет, коллега, — Забини насмешливо выделяет последнее слово и отвечает на рукопожатие, сталкиваясь плечами.

— Пришел за отчетом, как и вы, — Блейз оглаживает короткий ежик на голове, и Гермиона уверена: будь его волосы длиннее, они были бы в диком беспорядке.

— Мне казалось, вы сейчас занимаетесь надоедливой старушкой, — Грейнджер просто не может удержать язык за зубами и отпустить его с миром. — Что, Паркинсон таки прокляла ее?

— Не-е, — сквозь смех тянет Блейз. — Я не для себя. Перехватил для Терри Бута. У них там… — он щелкает пальцами, будто пытаясь вспомнить то, чего отродясь не знал. Видела она этот его приемчик. Только вот это не экзамен, а Грейнджер не Макгонагалл, намеревающаяся отправить его на пересдачу.

— Неопознанная горстка пепла в фамильной резиденции, — подсказывает она, — и кучка родственников, выстроившихся в очередь за наследством.

— Точно, да, — финальный щелчок, и Блейз наставляет на нее указательный палец.

— И где же он?

— М? — Блейз задумчиво чешет идеально гладкую щеку, витая где-то далеко в мыслях.

— Отчет, — Гермиона идет на финальный заход. — Для Бута.

Забини стучит пальцем по виску:

— Все здесь.

Грейнджер фыркает и бросает эту затею. Блейз способен выйти сухим из воды, даже если упадет в лужу у всех на глазах.

— Пойдем, Малфой, — она шагает дальше по коридору, сверяясь с номерами залов.

— О, дорогуша, можешь не утруждать себя, — кричит Забини ей вслед. — Из нас двоих он непременно выберет тебя. Как и всегда.

Грейнджер не задумывается над смыслом и машет ему рукой, не оборачиваясь. Она толкает дверь пятого зала для аутопсии, из которого ранее вышел Блейз, и застает Джинни, крутящую на себе белый фартук и пытающуюся совладать с его завязками.

— Я не ждала вас так рано, — отвечает она на красноречиво вздернутые брови Гермионы и вслед за фартуком наскоро перевязывает волосы.

— Так вот значит что за сложности? — тихо поддевает ее Грейнджер, на что получает слабый тычок локтем под ребра.

— Прямо в морге, ну это же надо, — журит Малфой, уже облетев весь кабинет и остановившись у столика для инструментов, с интересом изучая его содержимое.

— Смотреть, что я нашла, будете или языком чесать? — огрызается Уизли.

— Вы-то с Забини уже поди начесались, — Малфой сдавленно смеется в кулак.

Джинни закатывает глаза и указывает на металлический поднос в стороне, мгновенно меняясь в лице.

Грейнджер вновь охватывает холод, только сейчас он не проникает извне, а зарождается внутри нее самой. Мурашки пробегают по спине и, путаясь в кудрях, отплясывают бешеную джигу на затылке. Поднос бликует в свете магического огня, направленного прямо на его содержимое: перед ними лежит газетная вырезка со словом «будет».

— Где ты ее нашла? — удивленно спрашивает Гермиона. — Мы же осмотрели всю одежду на месте.

— Во рту, — Джинни опирается о столик и хмурится, нависая над клочком бумаги.

— Что за черт? — не сдерживается Малфой. — От этого он задохнулся?

— Нет, иначе бумага попала бы дальше в дыхательные пути, — Джинни бросает взгляд на тело, накрытое простыней. — Убийца поместил ее либо после смерти, что маловероятно, ведь они находились в кафе и привлекли бы этим излишнее внимание, либо еще при жизни под Империусом. И наложил чары нерушимости, чтобы она не размокла.

Перерыв меньше суток. А их парень нетерпелив. Но действует не сгоряча. Остается гадать, насколько длинное сообщение он приготовил. И сколько еще смертей он запишет на счет Грейнджер.

— Вот оно, — произносит вслух Гермиона, — послание, которое мы искали. Он шлет его по частям. «Грейнджер будет…»

— Что? — взволнованный Малфой повышает голос. — Грейнджер будет что?

Очевидно, что ничего хорошего.

— Продолжение мы узнаем лишь ценой еще одного убийства, — Гермиона чувствует на себе взгляд двух пар глаз. — И нам очень повезет, если это будет конец.

Тишина в магическом мире порой стоит просто невыносимая. Ни хода стрелок часов, ни гудения потолочных ламп, ни дребезжания отопительных печей или кондиционеров. Только глухой стук собственного сердца в грудной клетке, как сейчас, отзывающийся ритмичным пульсом в ушах, горле, да даже на кончиках пальцев.

— Еще кое-что, — коротко кашлянув, Джинни отходит к столу для вскрытий и откидывает простыню, оголяя серо-белый торс жертвы. — Вот тут, — она указывает на синюшные пятна с левой стороны шеи, ранее спрятанные воротничком рубашки, — и тут, — затем на такие же отметины слева по линии ребер. — Похоже на синяки от кончика палочки. Мне кажется, убийца левша.

— Барри, скорее всего, знал убийцу, иначе не подпустил бы его так близко к себе, — Грейнджер усиленно всматривается в чернильные гематомы, которые больше никогда не зацветут. — И физический контакт говорит в пользу конфликта. Ведь убийца мог сразу подчинить его своей воле, но здесь, похоже, имело место что-то личное.

Малфой соглашается и начинает генерировать теории, одна хлеще другой.

— И снова волосы, — напоследок говорит Джинни, когда фантазия Малфоя иссякает и они с Грейнджер собираются уходить. — Я отправлю их на экспертизу для сравнения с волосами с одежды первой жертвы.

— Спасибо, Джинни, — коротко кивнув на прощание, говорит Гермиона.

Обратный путь до лифтов они с Малфоем проделывают в молчании. Грейнджер даже искоса глядит на него, на что он на удивление никак не реагирует, полностью погруженный в свои мысли. А подумать действительно есть над чем. Каков истинный мотив убийцы? Что он пытается доказать и почему в качестве своей мишени выбрал именно Гермиону? Знал ли он ее лично? А она его? Вопросы роятся, как назойливые мухи, и каждый лишь порождает нескончаемую вереницу новых.

— Так что, выходит, наш парень — серийный убийца?

Кабина лифта приходит в движение, заставляя пассажиров пошатнуться и взяться за поручни. В глазах Малфоя больше нет того лихорадочного блеска и азарта. Он кажется серьезным. И слова его звучат как-то обреченно.

— Думала, что серийный убийца стал бы чем-то вроде философского камня для журналиста, — пытается отшутиться Грейнджер.

— Может, и был бы, если бы не был связан с тобой. Чувствую на себе ответственность, — Малфой хмурится, уставившись на плотно сомкнутые створки лифта, а затем себе под ноги. — Если бы не мои статьи…

— Он все равно бы убивал, — решительно перебивает Грейнджер. — Просто нашел бы другой повод.

Малфой косится на нее как-то опасливо и виновато. Неужто сожалеет о том, в чем нет его вины?

По-видимому, убедившись, что Грейнджер действительно не злится, он разворачивается. Решительно смотрит прямо в глаза и уже собирается что-то сказать, но вместо этого Гермиона слышит механический голос, который громогласно объявляет: «Уровень два. Отдел магического правопорядка». Створки медленно разъезжаются, и, стоит Малфою бросить взгляд в сторону их отдела, как его глаза изумленно распахиваются.

* * *

Если бы на место можно было наклеить ярлык, то на дежурке в настоящий момент он гласил бы «суета».

Один раз — случайность, два раза — совпадение, а что там говорится про третий? Вражеские происки? Вполне подходит случаю. Учитывая, что в этот раз авроры объединены против общего врага.

Алые мантии сбиты в группы, с жаром обсуждают происходящее и бросают гневные взгляды на захватчиков в голубом, которые по-свойски снуют по всему Аврорату. Они коротко переговариваются, переносят какие-то предметы, передвигают мебель, заполняют пространство многочисленными коробками и саквояжами и чувствуют себя в своей тарелке. Несмотря на то, что она до этого принадлежала кому-то другому.

Кабины соседних лифтов открываются одновременно, и из них выплывают два плотных потока волшебников в голубых мантиях, оттесняя и прижимая Малфоя с Грейнджер друг к другу.

— Что здесь происходит? — спрашивает Гермиона, наконец отпрянув от его груди и неловко поправляя одежду.

— Уизли и его огромный рот, судя по всему, — Теодор оттаскивает их в сторону как раз вовремя: одна из кабин вновь открывается, и четверо магов решительно следуют в глубь дежурного отдела к одной из переговорных. У каждого в руках по большой картонной коробке, а на лице — по непробиваемому выражению.

— Стойте, — вдруг вскрикивает Тео над ухом, отчего Гермиона дергается. — Куда вы потащили мой стол, эй! Я к вам обращаюсь! — Нотт бросается за непрошеными гостями, которые решились на столь дерзкую кражу прямо под носом у нескольких десятков блюстителей правопорядка.

— Какой-то фарс, — едва слышно шепчет Грейнджер, провожая напарника взглядом.

— Вы что, глухой? — Тео активно жестикулирует перед лицом невозмутимого юноши, левитирующего его письменный стол. — Да поставьте же его на место, вы меня вообще слышите?

Вместо ответа передние ножки стола взмывают ввысь, и Тео едва успевает подхватить вещи, которые скатываются по столешнице. Но и это не охлаждает его пыл. Крепко выругавшись и поплотнее перехватив свой нехитрый скарб, он продолжает преследование.

— Это знаки французского Аврората, — говорит Малфой, указывая на круглую эмблему на одной из коробок неподалеку.

Грейнджер приходит в себя и цепляется за единственную фразу, которую Тео успел им сказать.

— Рональд! — имя из уст Грейнджер больше походит на боевой клич — с такой решимостью она движется в сторону его рабочего места.

Рон сидит в одиночестве, до кончиков бровей прикрывшись газетой, которую держит вверх тормашками. Гермиона одним яростным движением прибивает листки к столу.

— Привет, Гермиона, — Рон кладет оторванные уголки газеты на стол и откидывается на спинку стула, чтобы оказаться подальше от нее.

— Не в курсе, что здесь происходит? — вопрос сопровождается долгим выразительным взглядом.

Рон обреченно вздыхает и начинает говорить.

— Фред и Джордж переживали из-за бизнеса, и я пытался их успокоить. Я всего-то сказал, что происходящее — не личная вендетта торговцам Косого.

Грейнджер продолжает смотреть на Рональда, который ненадолго переводит взгляд на Малфоя.

— Возможно, я обмолвился, что на теле первой жертвы были обнаружены волоски неизвестного магического животного.

Грейнджер даже не моргает, прекрасно понимая, что это еще далеко не все.

— И возможно, — аккуратно продолжает Рон, — я также упомянул догадку о его французском ореоле обитания.

— Ареале, — на автомате хмуро поправляет Грейнджер, наконец отводя взгляд и наблюдая, как все больше и больше чемоданов и коробок заполняют дежурную Аврората.

— Подожди, но как? Я сама узнала только сегодня утром!

Она видит виноватый взгляд Рона и складывает два и два. И становится совершенно неважно, Джинни рассказала брату или он пронюхал все сам. Ущерб уже нанесен.

Оставалось надеяться, что у невыразимцев с хранением засекреченной информации дела обстоят лучше. Иначе чем еще объяснить тот факт, что ни одна тайна так и не просочилась за пределы их отдела. Гермиона надеется, что дело в самодисциплине, а не в отсутствии тайн как таковых.

— А дальше все как-то само закрутилось. Близнецы связались с Биллом, он передал все Флер, — тараторит Рон. — Она ведь работала несколько лет в отделе магических популяций французского Министерства. А потом про все прознал Перси и доложил министру. И тот посчитал текущую ситуацию отличной возможностью для того, чтобы наладить межведомственные контакты. И запросил нам группу французских авроров в помощь.

Двери лифта вновь отворяются, и около полудюжины авроров левитируют очередную порцию французского барахла, без которого они, видимо, никак не могут обойтись. Интересно, у них там котлы какие-то особенные? Или сыворотка правды позабористей? Все-то у них лучше, а как заклинание незримого расширения накладывать, всем отделом забыли? Помощнички драккловы.

И все бы ничего, но впереди этой делегации вышагивает эффектная блондинка, которую Грейнджер не видела уже многие годы.

— Это же Флер Делакур! — ошарашенно восклицает Малфой. Гермиона косится, чтобы проверить, не нужна ли ему помощь, подобрать упавшую на пол челюсть. А Рон, воспользовавшись моментом, ловко выскальзывает из-за стола и растворяется в толпе.

— Которая раскрыла крупнейшую банду контрабандистов в свой первый год работы в Аврорате, — добавляет он, выпучив глаза для пущей убедительности, когда видит, что Грейнджер не спешит разделить его восторг.

Флер внимательно оглядывает помещение, на ходу снимая тонкие атласные перчатки в тон небесно-голубой мантии. Вся такая складно-выверенная, с изящными плавными линиями — ее место скорее в музыкальной шкатулке, а не в зашорканном Аврорате. Весь ее вид излучает уверенность и силу, при этом не лишен грации.

Ярлыки в голове Грейнджер подбираются сами собой: «Утонченная. Изящная. Изысканная. Безупречная».

— Гермиона Грейнджер, — утвердительно произносит Флер, приблизившись.

В глазах Делакур мелькает тень узнавания, но остается только гадать, помнит ли она Грейнджер как лучшую подругу одного из своих соперников во времена школьного Турнира Трех Волшебников, или, может, как девушку одного из многочисленных братьев мужа, пост которой Гермиона занимала неполных два года очень и очень давно. В любом случае, сейчас Грейнджер предпочитает знакомство с чистого листа этим вариантам, в которых она является скорее дополнением к кому-либо, чем самостоятельной личностью.

— Она самая, — Гермиона протягивает Флер руку.

— Да, я читала о вас в «Ведьмополитене», — приняв рукопожатие, Флер выбирает неожиданную для Гермионы стратегию.

— А вы, должно быть, тот скандально известный журналист Драко Малфой, — вновь без вопроса, лишь констатация факта, чтобы продемонстрировать свою осведомленность.

— Не знал, что снискал славу за пределами Британии, — Малфой чуть не лопается от гордости и, подхватив ее изящные пальцы, припадает к тыльной стороне ладони губами.

Грейнджер при этом едва заметно дергается, не зная, куда деть глаза и вообще всю себя.

— Мне кажется, это был не комплимент, — тихо произносит она в его сторону.

«Пророк», «Ведьмополитен» — скорее походит на краткий экскурс от Отдела международного магического сотрудничества перед отправлением на задание, нежели на личный интерес. Гермиона, конечно, выписывала себе парижский «Мажисьен» еще в школьные годы, но руки так и не дошли продлить подписку. Многочисленные восстания и протесты баскских хентилей не особо ее трогали, хоть и волновали. Гиганты-великаны полвека пытались отделиться от магического сообщества. И вроде у них даже что-то получилось. Но под носом уже тогда были свои родные домовики, никак не желающие менять закостенелые устои общества и собственную жизнь к лучшему.

— Мы стараемся приглядывать за соотечественниками и держать руку на пульсе дружественных стран, — Флер оставляет комментарий Грейнджер без внимания.

Ага, и на сонной артерии недружественных, готовясь в любой момент ее пережать.

— Я следил за вами, — Малфой смущенно исправляется, — вернее, за вашей карьерой после Кубка. Вы работали в Отделе магических популяций, а потом перевелись в Аврорат. И карьера тут же пошла в гору.

Флер снимает форменный берет и приглаживает белокурые волосы, стянутые в идеальный пучок на затылке.

— Теперь, когда все формальности соблюдены, я бы хотела ознакомиться с материалами дела, — говорит она тоном, не подразумевающим возражений, и глазами уже ищет кого-то среди своих коллег.

— Аврор Делакур, — Грейнджер делает шаг в сторону, снова попадая в поле ее зрения. — Как бы я ни была рада видеть кавалерию, думаю, вам здесь особо нечего делать. При всем уважении.

Флер окидывает ее оценивающим взглядом.

— Мне кажется, вы не до конца поняли, Грейнджер, — спокойно говорит она. — Ваше начальство вызвало нас для того, чтобы поймать убийцу. Ваш успех — мой успех. Ваш провал, — она легко ведет ладонью по воздуху, — улавливаете, да?

Все, что Грейнджер улавливает, так это тонкий аромат ее цветочного парфюма. Отчего только сильнее злится, ведь он до безобразия ей идет.

— Прошу меня извинить, нам нужно обустроить оперативный штаб в кратчайшие сроки.

Флер коротко кивает Малфою и направляется к переговорной, в которой одна за другой исчезают коробки и французские авроры, оставляя дежурку во власти кроваво-красных мантий.

— Оперативный штаб! Грейнджер, ты слышала? — Малфой порывается бежать следом, и Гермионе приходится схватить его за рукав рубашки, чтобы удержать на месте.

— Расскажи мне все, что тебе о ней известно, — тихо требует она.

После свадьбы Билла и Флер Гермиона с легким сердцем вычеркнула ее из своей жизни раньше, чем сработал порт-ключ молодоженов во Францию. Но теперь Делакур здесь, и Грейнджер придется не только ворошить старые архивы, но и восполнять пробелы.

— Она как ты, только с французским акцентом. Она хороша. Очень хороша! — с жаром частит Малфой. — Она раскрыла дело крупнейшей банды по подпольной торговле темными артефактами Франции, когда ей было всего двадцать пять.

— Но ты сказал, она начинала в Отделе популяций?

— Да. Она плотно сотрудничала с магозоологами и драконоводами и в итоге вышла на контрабандистов драконьих яиц. И это будучи в Отделе популяций, можешь себе представить! Кстати, — Малфой понижает голос, но не сбавляет темпа, — долгое время считалось, что она в отношениях с Чарли Уизли, пока внезапно не вышла за старшего из братьев — Билла. После того инцидента с оборотнем. Ты наверняка в курсе.

Малфой тараторит без остановки и наконец делает шумный вдох.

— Я имела ввиду информацию по существу, а не досужие сплетни.

О Грейнджер самой шепчутся и строят теории, приписывая роман с этим самым Малфоем. Поэтому ей ли не знать, что в плане отношений фантазия людей безгранична.

— После триумфа с яйцами она подала запрос на перевод в Аврорат и прошла трехгодичную подготовку экстерном за год. И еще будучи младшим аврором взяла первенство отдела по раскрываемости преступлений.

Малфой отклоняется вбок, заглядывая Грейнджер за спину и пытаясь установить источник шума, идущего из самой большой их переговорки.

— Никогда не видела, чтобы ты так волновался из-за встречи с кем-то, — Грейнджер искренне удивлена и немного уязвлена.

— Нет, я просто очень впечатлен. А теперь мы можем посмотреть на штаб?

Грейнджер не находит хоть сколько-нибудь вменяемую причину для отказа, и Малфой со всех ног несется в новоиспеченный, словно хрустящий багет, французский штаб.

Решив, что ей определенно нужен тайм-аут, прежде чем схлестнуться с Флер во втором и далеко не последнем раунде, Грейнджер разворачивается, но тут же становится жертвой отбившейся от стаи голубой мантии с коробкой в руках. Она хмурится и делает шаг вправо, но мантия отзеркаливает ее движение. Она уходит влево, но фигура тут же меняет свою траекторию, подаваясь вперед и вновь задевая ее краешком коробки. Грейнджер раздраженно поднимает голову и натыкается на смущенную улыбку и пару голубых глаз, которые ее моментально обезоруживают.

— Mon Dieu, прошу меня извинить, — парень делает виртуозный оборот и теперь уже Грейнджер, поддаваясь какому-то французскому магнетизму, оборачивается следом.

— Этьен Дюбуа, — аврор похлопывает себя по груди и протягивает руку, чуть наклонившись, чтобы удобнее перехватить коробку одной рукой.

— Этьен, — Грейнджер жмет его руку и бросает взгляд в сторону стола Патил. Падма с Ромильдой, пристально наблюдавшие за ними, чуть не подскакивают от неожиданности и тут же склоняются над столом, начиная бездумно ворошить бумаги.

— Гермиона Грейнджер, — она разрывает затянувшееся рукопожатие и приветливо улыбается.

— Я знаю, — Этьен убирает светлые пряди, упавшие на глаза и вновь подхватывает свою ношу обеими руками. Судя по тому, как на его плечах при этом натягивается рубашка, на коробку не наложено ни единого заклинания.

— Почему бы вам, ну знаете, — Грейнджер слегка касается своей палочки в кобуре на боку.

— Ах, — эмоционально кряхтит Этьен, и Грейнджер уверена, если бы не занятые руки, то он бы непременно ими всплеснул. — Флер всегда поддевает меня, когда я веду себя, как moldu. Как это по-английски…

— Маггл?

— Да, спасибо! — он вновь улыбается, но уже широко и открыто. И Грейнджер больше не находит таким раздражающим тот факт, что они не засунули все коробки в бездонный магический мешок. — Дело в том, что я родился в немагической семье.

— Можете не объяснять, я тоже магглорожденная.

Этьен медленно кивает и постукивает подушечками пальцев по картону.

— А вы с Флер… — Грейнджер оставляет незаконченный вопрос висеть в воздухе.

— Напарники, — он бегло оборачивается. — Я, наверное… — кивком Этьен указывает в направлении кабинета.

— Да. Да, конечно, извините, — Гермиона смущенно улыбается и одергивает себя, когда ее рука бездумно касается волос, пытаясь заправить локон за ухо. — Вас наверняка уже заждались.

— Ты идешь, Гермиона? — вполоборота спрашивает он.

Грейнджер удивляется способности так естественно и просто переходить на «ты».

— Чуть позже, я догоню.

Этьен ныряет в дверной проем, и Грейнджер вздыхает, завидев красную мантию в глубине комнаты, которая в беспорядке мечется по кабинету.

— А это что еще за красавчик? — раздается за ее спиной голос Джинни.

— Французская делегация прибыла, чтобы спасти наши задницы. Ничего не знаешь об этом? — Грейнджер скрещивает руки на груди.

— Слышала краем уха, вот и пришла посмотреть. И вдобавок поймала тебя с поличным за разглядыванием французских булок, — Джинни играет бровями. — Что за счастливый день.

— Они же в мантиях, тут при всем желании ничего не разглядишь.

— А желание значит все-таки есть?

Грейнджер вздыхает и поворачивается к Уизли.

— Мне казалось, у тебя несколько иной типаж, — многозначительно произносит она.

— Брось, кто вообще останавливается на одном типаже? Все дело в искре, она либо есть, либо ее нет, — задумчиво произносит Джинни, глядя на открытую дверь переговорки.

По-видимому, с Гарри у нее не искрило.

— А если серьезно, я принесла тебе волос, — Джинни достает из кармана очередной пакет для улик, на что Грейнджер одаривает ее изумленным взглядом. — Не смогла ждать результатов экспертизы, проверила все сама. Идентичны волосам с тела первой жертвы. Как я и думала.

Грейнджер тяжело вздыхает и поднимает пакет на уровень глаз. Теперь больше нет повода оттягивать начало совместной работы.

— Какая удача, что французы прислали нам человека, имеющего связи с магозоологами и сведущего в сыскной деятельности. Троекратное «ура» аврору Делакур.

Грейнджер сочится сарказмом, в надежде, что чем больше она выплеснет сейчас в пустоту, тем меньше будет шансов спровоцировать непосредственный конфликт.

— Флегма здесь? — в ужасе вскрикивает Джинни.

Грейнджер одергивает ее и для вида озирается по сторонам, внутренне ликуя. Хоть кто-то поддерживает мнение, что Мисс Совершенство всего лишь самоуверенная выскочка.

— Представь себе, — понизив голос, отвечает Гермиона. — А Малфой вьется вокруг нее, как подросток вокруг своей пассии, переевший шоколадных котелков в День всех влюбленных.

— Тяжелый случай, — задумчиво говорит Джинни.

Они какое-то время издалека наблюдают за происходящим, пока один из французов наконец не закрывает дверь.

Джинни начинает бегло сканировать пространство дежурки взглядом.

— Удачи отвоевать свое обратно, — внезапно бросает она. И прежде, чем Грейнджер успевает опомниться, уже спешит к лифтам. Растерянная Гермиона смотрит ей вслед и видит, как в последний момент в кабину влетает Забини.

— Эй, Терри, — Грейнджер не сомневается, но не будь она аврором, если не проверит факты.

Бут отрывается от бумаг и поднимает на нее воспаленные красные глаза.

— Забини передал тебе отчет судмедэкспертов?

— Что? — непонимающе переспрашивает Терри, скривившись от того, что приходится тратить явно не лишние силы и концентрацию на этот разговор.

— Блейз передавал тебе заключение по праху, который вы нашли в том древнем поместье?

— Не знаю, о чем ты, Грейнджер, но я только утром подавал запрос, и мне ответили, что ни черта не готово.

Что и следовало доказать.

— Жаль слышать.

Ее улыбка не имеет ничего общего с жалостью, на что Терри лишь качает головой и устало трет глаза, возвращаясь к работе.

Пакет для улик в ладони быстро возвращает Грейнджер с небес на край второй свежевырытой могилы. У убийцы определенно есть свой сценарий, по которому он пытается вести ее, оставляя небольшое пространство для импровизации. Определенно нелюбимый жанр Грейнджер. Она предпочитает основательную подготовку и решение проблемы в несколько четких отточенных движений и бросается в омут с головой, только если Гарри с Тео уже увязли в трясине по самые брови.

Набрав полную грудь воздуха, Гермиона решительно направляется к переговорке. С заклинанием незримого расширения у французов явно проблемы отсутствуют — и без того просторная комната увеличена втрое. Вдоль стен выстроены ряды письменных столов, на которых располагаются многочисленные документы, оборудование, зелья и даже нечто вроде переносной лаборатории. Этьен знакомится с предоставленными материалами дела и составляет их опись, передавая дальше другим аврорам.

В центр комнаты сдвинуты еще несколько столов, образуя отдельный независимый островок. Неподалеку мрачнее тучи стоит Нотт, недовольный произведенным над казенным имуществом актом вандализма — на столешницах начерчен огромного диаметра круг. По его внутреннему краю располагаются руны, а по внешнему расставлены небольшие широкие чаши. Один из авроров заканчивает приготовления и бормочет под нос неизвестное заклинание, к тому же на французском. Он совершает финальный пасс палочкой, и комнату озаряет яркая вспышка света. Грейнджер прикрывает глаза ладонью. Из ослепительно яркой точки начинает разрастаться сияющая сфера огромных размеров. Постепенно тускнея, она парит в воздухе и медленно вращается вокруг своей оси, объятая слабым голубоватым свечением.

— Это рунная матрица, — поясняет Флер.

Драко стоит с противоположной стороны, и его лицо, озаряемое холодными магическими всполохами, выражает неописуемый восторг:

— А как она работает?

— Рунная матрица ищет связь между предметами или людьми в зависимости от поступающей информации. Улики, отпечатки с места преступления, связь между жертвами, если убийца выбирал их по какому-то принципу, а не случайно. Если совпадения есть, она их найдет. Нужно лишь добавить новый материал для исследования.

Члены команды Флер действуют слаженно, как единый механизм. Они понимают друг друга без слов и не пререкаются, распределяя между собой обязанности. Гермиона не хочет признаваться себе, но примерно так она и представляла работу в Аврорате после окончания школы. Пока ее розовые очки не разбились о суровую действительность. Сглотнув подступившую желчь, она произносит:

— Ух ты. Похоже, она делает все вместо вас?

Флер усмехается, уловив в этих словах язвительность:

— Артефакты и магия могут анализировать и сравнивать, но не могут думать. Нужен разум, чтобы поймать другой разум.

Она берет со стола колдопрофиль подозреваемого и кладет в одну из многочисленных чаш. Изображенная рядом с ней руна вспыхивает алым светом.

— Вот этот парень посылает сову в Аврорат, чтобы сообщить о своем преступлении, — Делакур делает несколько шагов назад, наблюдая, как сфера трансформируется в трехмерный портрет. — Ему нравится оставлять тела жертв в людных местах и использовать газетные вырезки для посланий. Большинство из преступников не могут даже шнурки на ботинках завязать без палочки и бытовых чар. А этот другой. Умнее.

Флер задумчиво пропускает кончик своего шейного платка между пальцами и, оттянув, позволяет ему вновь упасть ей на грудь.

— Вы восхищаетесь им? — Грейнджер не знает, откуда в ней это стремление понять Делакур. Будто и без этого на нее свалилось мало загадок. Но учитывая то, как все смотрят Флер в рот, — да. Грейнджер невольно пытается разгадать и ее.

— Не больше, чем бешеным зверем. Чем лучше я его узнаю, тем легче будет его поймать.

— Похоже на то, как я пишу, — Малфой отрывается от наблюдения, как авроры поочередно добавляют имеющиеся улики и отпечатки в матрицу. — Повествование не складывается, пока я не исследую объект достаточно хорошо.

— Да, ему нравится внимание, — Флер складывает руки на груди и кивает. — Не удивлюсь, если он окажется поджигателем.

Грейнджер оборачивается на тихий шелест и видит, как французы поочередно подходят к одному из столов, и каждый берет в руки по подшивке, в которой она безошибочно узнает размноженные малфоевские статьи.

— Если убийца одержим Гермионой Грейнджер, то и мы тоже, — отвечает Флер на ее вопросительный взгляд.

Каждая подшивка строго пронумерована по количеству членов оперативной группы, прибывшей с Делакур. Авроры напряженно вчитываются в тексты, автор которых нетерпеливо потирает запястье и крутится на месте, всматриваясь в лица и ожидая комментария, смеха, улыбки, да хоть какой-нибудь реакции.

— Если кто-нибудь хочет автограф, то выстраивайтесь в очередь, — Малфой неловко шутит, нарушая затянувшееся молчание, и все одновременно отрываются от бумаг, пронзая его суровыми взглядами. — Хотя забудьте.

— Есть зацепка, — не опуская палочку, объявляет высокий шатен, по-видимому, ответственный за рунную матрицу. Его английский оказывается на удивление хорош. — Отпечаток мизинца с портфеля второй жертвы принадлежит некоему Скабиору. Дважды осужден. Условные по обвинению в убийстве в девяносто седьмом. Частично совпал с отпечатком, который нашла ваша команда в ателье мадам Малкин.

— Два отпечатка мизинца, — восторженно говорит Малфой, мгновенно забыв о смущении. — Он был и в ателье, и в кафе.

— И портфель связывает его с нашей жертвой, — Гермиона перекраивает картину произошедшего, наскоро сшивая события. — Нотт, найди Поттера, берите с собой четвертое и пятое звенья и пулей к дому Скабиора, — затем Грейнджер обращается к Мистеру Матрице, — адрес?

— Так-так, попридержите коней, — тормозит ее Флер. — Это теперь и наше дело, поэтому первой на место отправится моя группа и все проверит.

— Вы ничего не напутали? — раздраженно произносит Гермиона. — Вы тут в гостях. Лезть в чужой Аврорат со своим уставом совсем не комильфо.

Грейнджер идет к матрице, готовая вытрясти адрес из ее властелина, но ее настигает голос Флер, повышенный на октаву.

— Вся моя команда уже здесь. Мы впустую потратим время, пока вы будете в беспорядке метаться по отделу, собирая людей и по старинке роясь в архиве в поисках адреса.

— То есть вы отказываетесь огласить информацию, найденную вашей игрушкой в нашем же архиве? — ледяным тоном произносит Грейнджер. — Не боитесь, что я расценю ваши действия как препятствие работе Аврората?

— А вы? — Флер стоически выдерживает ее тон, взгляд и напор и не собирается уступать ни на йоту. — Не боитесь, что единственным препятствием работе здесь и сейчас являетесь вы?

— Да как ты…

— Гермиона, — Нотт обхватывает ее плечи и силой заставляет посмотреть на него, предотвращая скандал, — я найду Гарри и мы отправимся на задержание следом за их группой. У нас нет на это времени, — он корчит гримасу и кивает в сторону Флер, давая понять, на чьей он стороне.

Гермиона, немного успокоившись, коротко кивает, и Тео исчезает за дверью.

— Всем внимание, — Флер зачем-то хлопает в ладоши, хотя все взгляды итак прикованы к ней. — Отправляемся на задержание подозреваемого. Анри, прошу, адрес.

Властелин матрицы Анри, как его успевает окрестить Грейнджер, выводит в воздухе руну и сфера трансформируется в точную копию переулка, который им предстоит посетить.

— Район Харлсден, — громко оглашает он, — у железнодорожной развязки. Клифтон-роуд, три.

— Все слышали? — продолжает командовать Флер, отчего у Грейнджер скрипят зубы. — На квартиру антиаппарационный барьер, оцепить местность, без шума. Этьен, ты за главного.

И вновь без пререканий и возражений все просто оставляют свои дела и следуют на выход к лифтам, даже ни разу не столкнувшись в дверном проеме. В переговорной остаются только Флер, Малфой и Грейнджер.

— У меня нет желания уязвить или унизить тебя, — спокойно говорит Флер, на что Грейнджер крепко прикусывает кончик языка, чтобы не высказать все, что о ней думает. — Мы ведь уже получается перешли на «ты»?

Гермиона недоверчиво оборачивается и фыркает, увидев ее улыбку, потому что не верит первой половине фразы и считает абсурдной вторую.

— Я за результат, — решительно заключает Делакур уже без тени улыбки.

И Грейнджер ей верит. Потому что сама на ее месте поступила бы так же. Вопреки расхожему мнению, Грейнджер готова нарушать правила и делает это искуснее многих. Она так же задвинет любого, кто встанет на пути к достижению цели. Только цель Грейнджер не статистика или регалии, а справедливость и наказание, согласно букве закона.

— Что он делает? — тихо спрашивает Флер, кивая в сторону.

Гермиона оборачивается и видит Малфоя, который самозабвенно ворошит оборудование, разложенное на одном из столов.

— Трогает вещи, — со вздохом отвечает Грейнджер, не собираясь встревать. Если надо, пускай Флер сама отгоняет этого энтузиаста.

— Французы — истинные кинестетики, — с губ Флер срывается краткий смешок. Грейнджер совершенно не нравится вот этот ее изучающий взгляд.

— Простой вредноскоп, — Малфой крутит в руках волчок, видимо пытаясь найти серийный номер. — Думаю, у меня модель поновее. А знаете, у меня идея! — он резко разворачивается, теперь размахивая полым цилиндром, напоминающим маггловскую подзорную трубу, заставляя Делакур инстинктивно отшатнуться. — Думаю, я могу посвятить свой следующий цикл межведомственным взаимодействиям. Например, одна из статей могла бы быть о милой, но хладнокровной работнице французского Аврората.

Он напарывается на острый, словно сотня мечей Гриффиндора, взгляд Гермионы, и замолкает.

— Или нет, — поспешно заворачивает тему Малфой и возвращается к столику с приборами.

Молчание длится с минуту.

— И как давно вы спите вместе? — так просто и в лоб спрашивает Флер.

От неожиданности Гермиона закашливается на пустом месте.

— Мы… Мы не спим вместе. Он просто наблюдает за мной.

Что за неслыханная наглость? Неудивительно, что Малфой так распоясался, если у всех французов такие представления о смол токах.

— Да, я вижу, как он за тобой наблюдает, — Флер смотрит с прищуром, и Грейнджер диву дается, как ее глаза могут быть такими выразительными без грамма туши на светлых ресницах.

— Нет, она права, — влезает Малфой, все это время самозабвенно греющий уши. — Помимо моей бывшей жены — это мои самые несексуальные отношения.

На что Флер лукаво улыбается:

— Я уже давно составляю профили людей и ошибаюсь очень редко.

— На этот раз ты ошиблась, — Грейнджер спешно хватает первую попавшуюся газетную подшивку, чтобы занять руки.

— Так если вы не спите вместе, зачем держать его рядом?

— Вообще-то я вас слышу, — Малфой оборачивается, приложив к глазам модифицированный омнинокль.

— Ну, — мнется Гермиона, — он доказал, что бывает на удивление полезен.

Грейнджер бездумно перебирает газетные листы, спинным мозгом чувствуя на себе пристальный взгляд Флер.

— Поверю на слово, — все-таки уступает Делакур.

Над их головами, словно комета, проносится небольшая светящаяся фигура, которая, описав круг, постепенно приобретает форму небольшого енота.

— Все готово, — говорит животное голосом Этьена. — Ждем вашего прибытия.

Без промедления троица аппарирует в крошечный зловонный переулок на задворках магического Лондона. По обеим сторонам высятся бурые кирпичные стены, а небо, тяжело нависшее над головами, давит бетонным прессом. Мутные окна домов по большей части разбиты или покрыты паутиной трещин. Некоторые и вовсе заколочены досками, а иные занавешены большими кусками ткани в жалком подобии штор.

Грейнджер бодро шагает вперед, в то время как Малфой брезгливо смотрит на приоткрытый канализационный люк, из которого поднимается тонкая струйка пара.

— В чем дело? — насмешливо окликает его Гермиона. — Все это уже слишком реально?

— Нет, просто…

— Неважно, — на ходу бросает Флер, обгоняя их, — он никуда не идет.

— Что? Нет! — отчаянно вскрикивает Драко. — Она не может тут командовать, скажи ей, Грейнджер!

Флер резко оборачивается и наставляет палочку на Малфоя. Скорее указательно, чем устрашающе.

— Жибер мне голову открутит, если среди вашего личного состава будут потери, — она хмурится собственным словам, — или среди мирного населения. Я еще так и не разобралась, кем ты являешься официально.

Малфой теряет дар речи и беспомощно переводит взгляд на Гермиону.

— А знаешь, Делакур права, — Гермиона сама удивляется, что произносит это вслух. — На задержание тебе и вправду рановато. Подожди нас здесь.

Они примыкают к группе авроров в голубых мантиях, ожидающих у входа и скрываются за хлипкой дверью, оставив обескураженного Малфоя в одиночестве.

— Уму непостижимо, — произносит он себе под нос, замахиваясь, чтобы пнуть мусор под ногами, но в конечном итоге отбрасывая эту идею.

Уязвленный скорее тем, что ему что-то запретили, нежели самим отсутствием возможности присутствовать на задержании подозреваемого, Драко по привычке принимается пристально изучать местность. Ведь ему еще предстоит все в красках описать, когда пыль поуляжется. А такими темпами произойти это должно довольно скоро.

— Теперь я почти понимаю, почему в Аврорате все курят, — он прислоняется спиной к наиболее чистому (или, скорее, наименее грязному) участку стены дома напротив. Ожидание тянется убийственно медленно.

Он уже готов начать переживать, но прежде, чем приходит к заключению, что объектом его переживаний является сама Грейнджер, становится свидетелем занятной картины.

Из окна угловой квартиры вылезает мужчина и начинает спускаться по пожарной лестнице. Длинные спутанные волосы жидкими перьями торчат в разные стороны и очень напоминают увиденный Малфоем ранее колдопрофиль. Спрыгнув на землю, бедолага отряхивает руки и, самодовольно ухмыляясь, смотрит на окна квартиры, из которой вылез.

— Забавная ситуация, да? — Малфой отталкивается от стены и выходит из тени.

Мужчина испуганно вздрагивает и отшатывается, роняя палочку. И прежде, чем успевает ее подобрать, Малфой направляет древко и оглушает подозреваемого, который тут же мешком падает на землю.

— Накладывают антиаппарационку и забывают, что у волшебников все еще есть две руки и ноги, чтобы просто дать деру через окно, — победно рассуждает Драко, когда за его спиной раздается приглушенный топот и из здания выскакивают запыхавшиеся Грейнджер с Делакур.

— Видите, я полезен, — Малфой убирает палочку в кобуру, пока Грейнджер крутит подозреваемого, связывая руки за спиной Инкарцеро.

— Мороженое куплю позже, — Делакур призывает палочку Скабиора, помещая ее в пакет с уликами.

Малфой улыбается то ли своему триумфу, то ли тому, что удалось раскрутить Делакур на дружескую перебранку, и вдруг ловит какой-то хмурый взгляд Грейнджер. Она тут же возвращает внимание к подозреваемому, который, постанывая, начинает приходить в себя.

— У нас проблема, — Грейнджер сильнее прижимает брыкающегося Скабиора к земле. — У него нет мизинца.

— Кто из вас Гермиона Грейнджер? — кашляет задержанный в землю. От следующего за вопросом мерзкого смеха крошки грунта разлетаются в стороны от его рта, а в животе Малфоя против воли начинает нарастать нервозность.