Тайна писем Вальбурги Блэк (гет)

Вальбурга Блэк всегда была достойной чистокровной ведьмой. Или казалась такой, по крайней мере.

Заботливая старшая сестра, исполнительная ученица, ответственная староста Слизерина, талантливая волшебница и очень красивая девушка. В глазах семьи она была идеальна. Она была достойной мисс Блэк, на которую возложены большие надежды.

Сложно описать те чувства, что она испытывала, когда решилась на первый в своей жизни экспрессивный поступок. Она призналась своему кузену в любви. После долгих сомнений и бессонных ночей она всё же сделала это.

Она боялась быть отвергнутой или осмеянной, боялась осуждения общества или семьи, она боялась подвести близких и потерять Ориона. Однако получила его ответ на свои чувства и перестала бояться. На место страха пришла любовь, которая затмила все другие чувства.

Забавно. Любовью восхищаются, её воспевают в песнях и поэмах, а на деле она рушит привычный мир и постепенно убивает. Их с Орионом любовь стала тем ядом, что уничтожил её образ идеальной мисс и разрушил семью Блэк.

Вальбурга всегда будет винить себя за последнее.

При всём желании она не могла вспомнить когда всё это началось. Почему именно в него влюбилась Вальбурга? Почему он не отверг её? Почему они? Почему?

Эти вопросы никогда не находили ответа.

Вот и сейчас леди Вальбурга сидела в своём любимом кресле с чашкой чая в руках и предавалась воспоминаниям давно минувших дней.

Она вспоминала своё детство и школьные годы, которые были похожи на Рождество, такое же счастливое и даже наивное, тогда она не знала ни печали, ни тревоги. Вспомнила она и свою юность, что пронеслась быстрым бальным вихрем.

Она была хороша. Умна, красива и благородных кровей, последнее было более значимо, чем всё остальное. Для многих, кто претендовал на её руку, было очень важно знать её родословную и размер приданного. Тогда она была своевольной девицей, которая презирала такой деловой подход и искренне верила в любовь и счастье с возлюбленным.

Но годы жестоки к наивным курицам. А к эгоистичным и сентиментальным курицам, вроде неё, они необычайно беспощадны.

Леди Вальбурга тихо фыркнула, но в тишине пустого дома даже этот звук показался ужасающе громким. Женщина поежилась. Она никогда не любила такую оглушающую тишину, бьющую по ушам, которая даже хуже, чем тот ужас, называемый Сириусом «музыкой». Леди Блэк поморщилась. Воспоминания о старшем сыне никогда не приносили ей приятных эмоций. По правде говоря, у этой леди мало что могло вызвать хоть какие-то эмоции, а уж приятные…

Вновь сделав обжигающий глоток, леди Блэк наклонилась над омутом памяти и опять окунулась в свои воспоминания.

Старый омут памяти и небольшие флакончики с серебристыми нитями прошлого составляли компанию леди Блэк сегодня вечером. Впрочем, не только сегодня. Уже и не вспомнить, когда обитель стареющей мадам посещали в последний раз. Год назад? Два? А может не прошло и пары месяцев?

Леди Блэк не может ответить точно.

Уже очень давно она жила в одиночестве этого дома, не принимая посетителей и игнорируя светскую жизнь. Лишь целитель Коннор навещал свою богатую пациентку время от времени и рекомендовал выходить на свежий воздух для прогулок.

Идиот. Будто у леди Блэк есть необходимость в советах этого болвана.

Сделав ещё один глоток крепкого черного чая, Вальбурга вновь бросит взгляд на старое семейное колдо.

Вот она, сидящая в дорогом кресле. Из-под черных кружев робко переливается на свету серебристая ткань платья, руки застыли на подлокотниках демонстрируя прекрасные кольца, волосы собраны в тугой узел на затылке, серьги и колье сверкает изумрудами и серебром, а на лице её надменность и высокомерие. Идеальная и достойная леди. Но она ли это?

Переведя взгляд на мужа, Ориона, леди Вальбурга вздохнула. Он был не то что принцем, нет. Королём. И когда она находилась рядом с ним, то непременно ощущала себя королевой. Вот и сейчас, уже не молодая, но сохранившая отпечаток былой красоты, женщина, затаив дыхание, восхищалась своим супругом.

Он был красивый и статный, удачно скроенная мантия сидела до неприличия хорошо, а волосы, что не признавали укладки, добавляли шарма к холодной красоте его лица, на котором годы оставили еле заметный отпечаток.

Вальбурга вновь вздохнула. Последний раз это лицо она видела на похоронах. На его похоронах.

А ведь не было никаких признаков приближающейся кончины. В тот день ей нанёс неожиданный визит коллега Ориона — Роберт Флинт, он сообщил о том, что сердце её мужа навсегда остановилось прямо за рабочим столом. Он умер на своей работе. Глупец.

Леди Блэк вспомнила тот день.

* * *

Её спокойный, наполненный рутинными обязанностями день был прерван внезапным визитом. Роберт Флинт, лысеющий и тощий мужчина почтенных лет, явился в их дом и Вальбурга в сотый раз отметила его сходство с драной шваброй. Он часто дышал, запинался через слово и непрерывно теребил рукав своей мантии, чем очень раздражал леди Блэк. Но Вальбурга Блэк не могла позволить себе слабость или невежливость. Она идеальная леди. Когда же этот несуразный волшебник (даром, что чистокровный) добрался до сути и сообщил ей о кончине Ориона, Вальбурга осела в кресло и хмыкнула. Флинт даже вздрогнул: он ожидал бурных эмоций от неё, истерик и криков, слёз и обмороков, но услышал лишь циничное «упрямый болван» от новоявленной вдовы.

Вальбурга была опечалена смертью возлюбленного, но могла признать этот исход предсказуемым. Орион был очень упрямым и всегда поступал по своему. Вот только если в юности Вальбурга восхищалась его «целеустремлённостью и упорством», то с годами брака её стали лишь раздражать «упёртость и бескомпромиссность» мужа. Воистину: время — это сильнейшая метаморфоза.

Он слишком много работал. Вальбурга знала, что его ослабшее сердце могло предать его от столь интенсивного труда. Но Орион никогда не слушал её опасений. Глупец.

* * *

Леди Блэк отпила ещё один небольшой глоток чая. По пустынному дому разнёсся звон чашечки о блюдце. В последовавшей после тишине было слишком неуютно, поэтому Вальбурга слишком поспешно опустошила следующий флакон с воспоминаниями.

Это был магловский парк в Лондоне. Золотые кроны деревьев шелестели, редкие прохожие стучали подошвами по аллеям, а в пруду изредка перекрикивались утки. В этом чужом для неё месте Вальбурга впервые встретилась с Орионом после их признания. Они сменили привычные мантии на черный костюм и темно-зелённое платье и отправились в этот незнакомый и притягательный новый мир. Мир маглов. Их оказалось меньше, чем Вальбурга предполагала, поэтому они не мешали паре прогуливаться по аллеям и кормить уток. Они то говорили без умолку, то не могли вымолвить и дежурной фразы от смущения. Прикосновения их рук были столь наивны и невинны, что любой видел — это зарождение новой чистой любви — его трогательная забота о ней и её румянец, что не желал отступать с лица девушки. Идеальные возлюбленные. Идеальные, потому что Блэки.

И вот снова. Леди Блэк вновь ныряет в омут своей памяти, своей истории. Она просматривает одно воспоминание за другим. Года, прожитые вместе с Орионом, пестрели обилием ярких красок, ведь когда ты молод и влюблён весь мир становиться прекрасным.

Вот они двое стоят на мосту Ватерлоо, под ними бушуют волны, ветер растрепал её убранные в безупречный пучок волосы, а Орион слегка дрожит от холода (своё пальто он как благородный кавалер отдал Вальбурге). Её тихий голос почти не слышен за шумом волн:

— Семья всё решила, что мы можем сделать с этим, Орион?

Его брови сходятся на переносице, а губы упрямо сжимаются. О эти губы! Вальбурга с трудом отводит взгляд.

— Ты не выйдешь за него. Я не допущу этого. — сказал, как отрезал. По сравнению с его уверенным тоном, возражения Вальбурги не более, чем мышиный писк.

— Но семья…

— Забудь о семье, хотя бы раз. Вальбурга, — прохладные пальцы сжимают узкие ладони и лишь после этого мужчина произносит, — прошу тебя, Вальбурга, хоть на мгновение, на час, на день… Забудь о семье и долге! Пока ты со мной, будь моей Вал, а не мисс Блэк. Не сейчас.

К её холодным тонким губам прижимаются его горячие и настойчивые. Поцелуй наполнен нежностью, мольбой и совсем немного отчаянием. Они оба знают, что она не может, оба знают, что он должен, они знают, что обязаны быть Блэками, быть идеальными. Но не сейчас.

Его руки ложаться на талию и трепетно прижимают к себе, а её руки, получившие свободу, зарываются в черные волосы двоюродного брата. Такие же как у неё, не такие как у того Реддла. Совсем другие. Родные.

Этот поцелуй сорванный с губ Вальбурги стал началом конца.

Но Орион и Вальбурга из воспоминания не знали об этом. Они были поглащенны друг другом, не замечая ни холодных порывов ветра, ни бьющихся под ними волны, на этом заброшенном мосту были лишь они и их семейное безумие, которое подобно шторму разрушило спокойствие семьи Блэков.

* * *

Вальбурга взяла следующий пузырёк с воспоминаниями. Свадьба. Самое счастливое событие в жизни любой девушки. Вальбурга не стала исключением. В тот день она была прекрасна и свободна. Опьянена любовью и бунтарством, своим решением быть рядом с любимым, а не выгодным незнакомцем.

Если бы она знала, что последует за этим выбором, то никогда бы не стала выходить за Ориона. Единственное чем она дорожила — её семья — попадали под удар из-за её капризов и любовных соплей.

Нет, не Орион был глупцом, а она глупой курицей. Вся вина лежит на её плечах, так как именно она могла всё прекратить, закончить этот безумный спектакль, положить конец неправильным отношениям двух идеальных Блэков, но не стала.

Устало вздохнув, леди Блэк погрузилась в омут с головой. Совсем как в тот раз.

Её глаза сияли, а скромное для леди Блэк свадебное платье подметало длинной юбкой пол маленькой церквушки. Старый полуслепой волшебник, чистокровный, но не родовитый бормотал заготовленную речь и выпускал из палочки огненные нити. Согласна ли она быть с Орионом и в горе и в радости? Конечно. В болезни и здравии? Разумеется. Клянется ли она перед лицом магии в своём уважении супругу? Она клянётся в любви. Орион так красив, умён, заботлив, что в пору заподозрить неладное. Никто не может быть идеальным. Никто кроме Блэков. Блэков, которые в тайне от семьи и друзей, сбежали на собственную свадьбу. Вот что значит быть Блэком, даже нарушая правила Вальбурга и Орион были идеальными. Прекрасные, молодые, влюблённые, что они могли знать о боли и горе в тот момент?

— Жених может поцеловать невесту, — проскрипел голос сопроводителя церемонии.

Орион наклоняется к ней и нежно целует. У Вальбурги сердце начинает стучать быстрее, колени дрожат, а руки судорожно сжимаются от обилия чувств. Нити магии впитываются в их руки, на безымянном пальце появляется обручальное кольцо. Вальбурга забывает как дышать и лишь ослепительная улыбка Ориона приводит её в чувство. Его глаза сияют ярче звёзд, а Вальбурга кладёт руку на бешено бьющиеся сердце, что стремиться выскочить из груди.

Орион трансгрессирует с ней в их спальню и пылко прижимая к себе, целует.

Выбираясь из своего скромного свадебного платья и оказываясь под сильным телом своего теперь уже мужа, Вальбурга понимает, что их любовь породит ярчайшую звезду. Она назовёт их сына Сириус, в честь самой яркой звезды, такой же яркой как и их с Орионом любовь. Он будет истинной звездой. Истинным Блэком. Но не сейчас.

* * *

Вальбурга едва слышно всхлипнула, когда вынырнула из этого своего воспоминания. Она старалась сдержать слёзы, но кто мог осудить её сейчас. Она абсолютно одна. Муж умер, от Регулуса не осталось даже тела, а её старший сын доживает свои дни в Азкабане. Ей нет нужды прятать слёзы, быть сильной и идеальной. Она леди Блэк, но и женщина тоже. Та женщина на долю которой выпало много испытаний, глупых поступков и ещё больше сожалений.

Вальбурга Блэк оплакивала свою жизнь, свою любовь и своих детей. Она одна, и имеет на это право.

Старый домовой эльф, единственный сожитель леди Блэк и почти выжевший из ума слуга, содрогнулся услышав крик своей госпожи. Она не плакала, ревела. Впервые, а столь долгое время выпуская свою боль наружу.

* * *

Она прекрасно помнила, в каком шоке находилась вся семья Блэков, когда Орион и Вальбурга объявили о своей свадьбе.

Её мать с самого порога обрушилась на новобрачных с вопросами где они были и почему никто не знал где их искать? Ирма Блэк даже не подозревала какой ответ ей суждено услышать.

— Мадам, мы прибыли не надолго. Я уведомляю вас, что вчера ночью я взял в жены вашу дочь и мою двоюродную сестру, Вальбургу, дабы сохранить чистоту крови.

Безукоризненная и невозмутимая Ирма Блэк едва не задыхается словами. Семья услышав это заявление наследника семьи пришла к единому мнению, что для Блэков было несвойственно:

— Не говори чуши, Орион, — выразил общую мысль Глава семьи, Арктурус Блэк, — Это совсем не смешная шутка.

— Верно, — не стал отпираться Орион, — Шутка не смешная. Но это не шутка.

Он показывает наши сплетённые руки. Обручальное кольцо сверкнуло, как гильотина, в полнейшей тишине. Почти могильной.

Дядя Арктурус потушил сигару, которые так любил. Мать Ориона вздохнула и осела на мягкое бархатное кресло. Братья уронили челюсти на пол. А отец и матушка уставились на меня с немым шоком. Даже старая карга Кассиопея Блэк проявила живейший интерес к происходящему и отвлеклась от своей любимой книги «Темнейшие проклятья. Долгая смерть». Из всей трилогии Вальбурга терпеть не могла именно этот том.

— Что вы наделали, — обманчиво спокойным голосом заговорил отец, но не сдержав эмоций проревел, — Вальбурга обещана другому!

— Была обещана. Но с этого дня она моя жена, по всем законам, — упрямо заявил Орион.

Поняв на какие именно законы ссылается её возлюбленный, Вальбурга покраснела, а в её голове вспыхнули воспоминания прошедшей ночи.

— Ты! Да как ты посмел! — завопила Ирма, когда до неё дошел смысл фразы.

Дальше Вальбурга предпочла не слушать вопли матушки, причитания тётушки и возмущения отца. В реальность она вернулась только после веских слов главы семьи:

— Тихо все! Ваши вопли не изменят того положения в котором мы оказались, его теперь ничего не изменит. Мы можем только принять ситуацию, и подумать, как действовать при новых обстоятельствах.

Выдохнув сизый дым, Арктурус Блэк пригласил новоявленных молодоженов в свой кабинет.

Вальбурга не сразу поняла какие последствия ждут семью.

Реддл встретил новость о невозможности помолвки с мисс, а теперь уже миссис Блэк, вполне равнодушно. Он лишь вздохнул и своим слегка шипящим голосом произнёс:

— Если таково желание дамы…

И ушёл из дома Блэков. Наступило затишье.

Сигнус, брат Вальбурги, ещё задолго до её свадьбы женился на Друэлле Розье. Дурой она была несусветной, но отличалась красотой и манерностью. Что ещё сказать — Розье. У них родилось трое детей, и все девочки, поэтому семья возлагала на неё большие надежды. И она оправдала их.

Третьего ноября на свет появился её первый сын. Сириус Блэк.

Вальбурга лежит на мокрых простынях. Она едва соображает где находиться и кто она такая. Усталость и боль от родов не сразу дают сосредоточиться на настойчивом плаче ребёнка. Её ребёнка.

— Поздравляю, у тебя родился сын.

Будто сквозь слой ваты она слышит голос матушки. Он как всегда холоден и строг, но сейчас она не обращает на это внимание. Всё её сознание занимает он. Её первенец.

Маленький кричащий комок с чёрным пушком на голове и яркими голубыми глазами ворочается на её руках. Она не может оторвать взгляд от этого ребёнка. Ей кажется, что он сияет, сияет как самая яркая звезда ночного неба.

— Сириус.

Произносит она единственное, что приходит ей в голову и понимает, что в брачную ночь она была права: он станет истинной звездой. Звездой, которая осветит её жизнь.

* * *

Леди Блэк вновь спокойна и собрана. Она смотрит снова и снова на эти кадры собственной жизни. Как бы она не старалась не показывать своей любви, но чувства к Сириусу и Регулусу, всегда были сильнее её. Она действительно любила их. Таких разных, но похожих, её родных сыновей. И пусть тот несносный мальчишка винил её в отсутствии сердца, она была рада этому, если он не знал о её нежных чувствах, то никто не знал тоже.

Она смогла защитить самых дорогих людей. Хотя бы не надолго. Хотя бы одного.

Этот разговор ничем хорошим не мог закончиться. Она понимала это с самого начала. Её отец и дядя не просто так вызвали её на приватную беседу во время отсутствия Ориона. Она боялась, всё же отец её был суров, но даже он не мог сравниться в этом с Арктурусом Блэком. Они пугали одним взглядом и никогда не позволяли себе пустую болтовню.

— Вальбурга, у нас есть некоторые новости, которые могут повлиять на тебя и всю семью, твоих детей.

Леди Блэк подобралась. Её тонкие брови нахмурились, но она не издала и звука. Ждала.

— Ты должно быть помнишь некого мистера Реддла, который просил твоей руки когда-то.

Отмахиваясь от нехорошего предчувствия, Вальбурга кивнула. Она пыталась не выдавать своих истинных эмоций, но в голове набатом звучал вопрос: к чему они ведут?

— Он недавно вернулся из странствий. Теперь он носит другое имя, у него есть сторонники и сила. Могущество, которое он обрёл… впечатляет.

Вальбурга позволила себе выгнуть бровь в знак удивления. Впечатлить Арктуруса Блэка было совсем не просто.

— Мы встретились с ним на приёме у Лейстренджей. Они ближайшие его соратники. Это о многом говорит. Он сделал нам очень любопытное предложение.

— Какое предложение? — не сдержалась Вальбурга. Вся ситуация вокруг Реддла начинала нервировать её.

— Встать на его сторону. Он хочет, чтобы мы поддержали его политику чистоты крови.

— И как это касается моих детей?

— Напрямую. Вальбурга, этот человек очень силён, а вы с Орионом сильно оскорбили его в прошлом.

Вальбурга была не согласна с дядей. Мистер Реддл совсем не выглядел оскорблённым или расстроенным при её отказе. Но она смолчала. Она могла подумать об этом позже. Не сейчас.

— Вал, — впервые заговорил ранее молчавший отец, — мы не можем предсказать что именно он задумал, но у твоего брата нет сыновей. Единственные наследники фамилии — это твои дети. Они надежда нашего рода. Со своими связями и влиянием, мистер Реддл вполне может отомстить нашей семье используя их.

— Ни за что! Он и пальцем не тронет моих сыновей, — тут же высказалась женщина. Её перебил скучающий голос Арктуруса:

— Разумеется, он их не тронет. Зачем ему портить отношения с нами? Однако отдать приказ верным людям или, скажем, выразить своё пожелание в кругу тех, кто мечтает доказать свою верность, он может и тогда…

— Не продолжайте, дядя, — останавливает его Вальбурга, выдыхает тяжёлый воздух, — Что я должна сделать?

— Дистанцироваться от них. Создай видимость того, что ты верна его взглядам, что ты не опасна, что на тебя не подействуют манипуляции детьми.

— Я должна уйти? — глотая слёзы сиплым голосом спрашивает леди Блэк. Её сердце замерло.

— Ни в коем случае. Ты должна быть на виду и всячески выражать поддержку его делу. В идеале твои сыновья могли бы присоединиться к его сторонникам, но сейчас они слишком малы для этого.

— Нельзя ли обойтись без вмешательства детей? — Вальбурга проклинал себя за эту глупую надежду. Она знала, что Реддл знает о её маленькой слабости, о том, что женщина (какой бы она не была), пойдёт на всё, чтобы защитить своих детей. Вальбурга не была исключением.

Выдыхая сизый тяжёлый дым, что оставлял после себя неприятную горечь на языке, Глава рода Блэк, ответил:

— Возможно, время покажет. Но мы должны играть на опережение. Твоя племянница Белла станет Лестрейндж, когда войдёт в нужный возраст. Это покажет нашу лояльность делу. К тому же она сама хочет вступить в организацию.

— Я приказал Сигнусу всерьёз заняться её боевой подготовкой, она не опозорит имя Блэков. — заговорил отец, намекая на проблемы, которые доставила семье её собственная свадьба.

Вальбурга вздохнула. Ей нравилась Беллатрикс. Она напоминала ей себя в лучшие годы. Она не хотела для неё такой участи: стать женой незнакомого человека из-за выгоды, которую видит семья.

Арктурус отложил сигару и заговорил. Его голос давал понять, что приказ обязателен к выполнению:

— Орион ничего не должен знать. Он не может сохранять хладнокровие если его семье грозит опасность. Он слишком любит тебя и ваших детей, чтобы думать о чём-либо другом, — только леди Блэк открыла рот, чтобы возразить, как грозный голос дяди прервал её. — Вальбурга, не смей спорить. Напоминаю, что твоё решение поставило нас в не самое выгодное положение, так что ты должна исправить это. Это твой долг.

Ей нечего было на это сказать. Она должна исправить свою ошибку. Спасти своих любимых мужчин. Даже если для этого ей придётся заковать сердце в лёд.

— Чтобы гарантировать твоё молчание, ты дашь Непреложный обет.

У Вальбурги пересохло в горле, пальцы непроизвольно сжались в кулаки на коленях. Страх за дорогих людей, сменился на откровенный ужас, от осознания серьёзности ситуации. Её голос звучал хрипло, когда она спросила:

— Условия?

— Ни Орион, ни дети, сколько бы их не было у тебя, ни кто-либо другой не узнает о плане или об этом разговоре.

Вальбургу Блэк — истинную леди, любящую мать и проблемную дочь, загнали в угол. У неё нет шанса противиться решению Главы рода. Лишь воспитание суровой Ирмы Блэк, заставляло держать лицо и не биться в истерике.

На слёзы нет времени. Не сейчас.

Именно об этом думала Вальбурга, когда её руку обвили магические нити ненарушимого обещания. Цепи, сковавшие её волю, заставившие молчать, даже тогда, когда весь её мир рушился.

* * *

С тех пор все дни слились для неё в один. Воспоминания не подлежали просмотру, потому что Вальбурга не могла отличить один день от другого. Лишь вспышки боли подсказывали ей, что круговорот страха может прерваться.

Сириус стал красавцем. Регулус впрочем не уступал брату. Её сыновья выросли и возмужали. Она не должна была говорить это вслух, но она гордилась ими. Сириус был бунтарём, энергичным и шумным, гриффиндорец до мозга костей. Регулус же был истинным слизеринцем, рассчетливый и хитрый, послушен своим родителям и старателен. Она любила их. Одинаково сильно любила двоих сыновей, но не могла позволить себе сказать об этом. Не Сириусу. Он попал под дурное влияние того маглолюбца Дамблдора. Он не стал следовать идеологии чистоты крови и яшкался с грязнокровками. Он сводил все труды Вальбурги на нет. Её невероятно сильно раздражал этот мальчишка, который думал, что знает всё. Он не знал ничего.

— Я никогда не стану таким как вы! Никогда, уж лучше умру!

Болван. Просто маленький болван, который не понимает, что такое смерть. Не представляет, что такое умирать.

Никто из них не знал, чего стоила их спокойная жизнь. Их неведение было щитом, но и пыткой для Вальбурги. Пыткой, которая с каждым днём становилась мучительнее, сводила её с ума.

Орион и его непонимание выводило из себя. Глупец, который только и мог, что спрашивать её: «Что не так, Вал? Что с тобой? "

А Вальбурге хотелось кричать. Кричать на этого идиота, чтобы он молчал, чтобы не мешал ей своим беспокойством, чтобы понял всё без слов. Но она знала: не сейчас. Когда Волдеморт умрёт, она выскажет этому барану всё, но не сейчас. Она выдержит ради семьи. У неё нет другого выхода, нет иного пути. По крайней мере, не сейчас.

Вальбурга Блэк погружается в последнее своё воспоминание, которое имеет значение. Её руки слегка дрожат, а сердце в груди болезненно сжимается. Это последнее воспоминание, что она готова увидеть. Которое готова показать.

Она не могла в это поверить. Вальбурга Блэк была в недоумении, до крайней степени удивлёна и шокирована.

Он ушёл. Сириус ушёл. Сбежал из дома. От неё.

Она прожигала взглядом маленький клочок пергамента, на котором в издевательской насмешки каллиграфическим почерком было написано:

«Дорогая матушка (и возможно отец),

Рад вам сообщить, что такой недостойный отпрыск, как я, более не побеспокоит вас своим присутствием ни в вашей жизни, ни в этом доме.

Не ваш Сириус».

Она просто не могла в это поверить. Он ушёл. Ушёл от неё, ушёл из дома. Сбежал от своей семьи, от своей матери. Матери, которая стольким пожертвовала, чтобы защитить этого глупого самоуверенного мальчишку.

Оцепенение покинуло мысли леди Блэк. На смену недоумению пришла ярость, волной нахлынувшая на Вальбургу. Она почувствовала как её чистая кровь закипает в венах, её охватило пламя истинного бешенства.

Да как этот мальчишка, только посмел? Как он посмел так с ней поступить? Вальбурга оберегала свою семью, заботилась о защите своих детей, а этот маленький глупец посмел разрушить всё, что она с таким трудом…

— Мама? Что-то случилось? — Регулус подорвался с кресла, едва не выронив книгу из рук.

Вальбурга предпочла проигнорировать вопрос сына. Единственного сына, что у неё остался. Гнев всё ещё доминировал над её рассудком, а поэтому Вальбурга подошла к семейному гобелену. К тому месту, где сливались её и Ориона линии. Она занесла палочку.

Всего одно мгновение и с её губ сорвалось заклинание. Мгновение и лицо её сына на гобелене стало выжженым пятном. Регулус вскрикнул и с ужасом понял что именно случилось.

— Матушка? -неуверенно и робко позвал он.

Вальбурга ничего не сказала. С маской невозмутмости она отвернулась от гобелена. Она взглянула на сына и тот слегка поёжился. Вальбурга Блэк твёрдым шагом вышла из гостиной, и более не сказала ни слова.

Лишь, ночью образцовая леди позволила себе разрыдаться в крепких объятиях мужа.

* * *

После того, как гнев рассеялся, она поняла, что натворила. Впервые с того злополучного дня поняла, как крепко прилипла к ней маска бездушной стервы. Впервые осознала как сильно ранила своих сыновей, пытаясь защитить. Спасая от Реддла, под гнётом Непреложного обета, она причиняла боль самым любимым людям.

Вальбурга надеялась, что наступит тот день, когда ей не нужно будет притворяться и скрывать своё тепло к мальчикам, которых она родила. Она сама не заметила, когда роль, что она исполняла на протяжении десяти лет, стала частью её души.

Она попыталась стать ласковее и нежнее с Регулусом, который пытался скрыть свою тоску по брату. Он говорил, что Сириус предатель семьи и крови, что он глупец, но при этом подолгу задерживался в комнате брата, когда думал, что об этом никто не знает.

Она знала. Была обязана всё знать.

Вальбурге было известно, что Регулус вечерами, ссылаясь на усталость, уходил в свою комнату. И перебирал старые колдографии. Такие дорогие сердцу, где он и Сириус вместе играют, наряжают рождественскую ель, впервые летают на метлах. На некоторых снимках были и они с Орионом. Счастливые улыбки, обеспокоенные взгляды и её чуть холодные руки, что бережно прижимали детей к себе. Она любила эти колдографии. Они были памятью о недолгом счастье их семьи, о времени, когда она была собой.

В тайне Вальбурга надеялась, что сможет помириться со старшим сыном, после того, как всё закончится. Она верила, что всё ещё можно исправить. А потом…

Регулус исчез. В один из дней пропал без следа, а на следующее утро, она обнаружила дату смерти на гобелене. Дату смерти Регулуса, её сына, которого только вчера видела своими глазами, слышала его неуверенный голос и короткое прощание. Последнее.

Она не помнила, что происходило до того, как почувствовала руки Ориона, крепко прижимающие её дрожащее тело к себе. Она не сразу почувствовала солёные дорожки на своих щеках, не сразу ощутила саднящую боль в горле, будто кричала несколько часов.

Но когда к ней вернулись эти ощущения, они уже не имели значения.

Могильный холод затопил её сердце, заковал в ледяных тесках душу, прошёлся табуном мурашек по всему телу.

И лишь одна мысль, кристально чистой стрелой вонзилась в её уплывающее сознание: «Регулус мёртв.»

* * *

Недолго Регулуса пережил её муж. Скончался через пару месяцев.

Одна скорбь поверх другой, похороны за похоронами. Из неё будто выпили всю жизнь. Смерти двоих любимых людей разрывали её израненное сердце. И лишь страх за жизнь последнего родного человека не давал её последовать вслед за мужем и сыном.

Потеряв одного своего сына, Вальбурга боялась потерять другого. Мысль о жизни и сомнительной безопасности первенца, давала силы для жизни. Она надеялась даже под Империусом увести его с собой. И укрыть от самой смерти, смотрящей красными нечеловеческими глазам, говорящей с шипящей, почти змеиной интонацией. Она уже всё приготовила, но снова опоздала.

У судьбы плохое чувство юмора. Сириус жив и сейчас. Но не с ней, не с теми, кто любит его. Совсем один в Азкабане. В аду на земле.

Когда Вальбурга только узнала, ей показалось, что она сама будто оказалась в окружении дементоров. Счастье о том, что чудовище разрушавшее её счастье и семью мертво, сменилось неверием и ужасом.

«Нет. Только не Сириус. Он не мог. Только не он. Я не верю. Нет. Только не Сириус…»

Мысли шли по кругу. Её надежды наладить с сыном отношения разбилась, как чашка, которую она выронила из ослабших рук. Она вновь ощутила тот могильный холод, её вновь сковал лёд. Мир потемнел перед её глазами, а в голове была только одна мысль: «Только не Сириус».

Сколько бы безутешная мать не билась о закрытые равнодушия вчерашних друзей, она никак не могла спасти сына. Его признали едва ли не монстром, поэтому и не желали даже слышать о пересмотре дела, суде, о том, что её сын невиновен.

Вальбурга проклинала всех тех, кто был когда-то надёжным товарищем, а в момент нужды отвернулся от неё. И что гораздо важнее — от её сына!

Арктурус, уже изрядно больной и сдавший старик, не мог представлять ту политическую силу, что раньше. Блэки после войны стали едва ли не изгоями. Ведь что может кучка отживших своё стариков, когда им не для кого стараться?

Всё молодое поколение, на которое вся семья возложила надежды, распалось. Дочери Сигнуса вышли замуж. Беллатрикс, сошедшая с ума сразу после свадьбы, в Азкабане. Андромеда, проклятая бунтарка, сбежала с никчёмным маглом. Нарцисса, кроткая и робкая девочка, стала матерью наследника Малфоев, и её муж спрятал девушку в меноре. Регулус мёртв. Сириус вместе с кузиной. В детстве они не могли поделить игрушки, а сейчас делят одну тяжкую долю узников и репутацию ближайших подручных Тёмного Лорда.

Каждый раз, когда Вальбурга думала об этом, её сердце сжималось от бессилия. Но огонёк надежды всё ещё тлел в её сердце. Она знала, что её сын жив. И это дарило ей веру.

Каждый год перед Рождеством, будто желая сделать «подарок», Министерство публикавало список тех, кто не пережил Азкабан в этом году.

Каждый год Вальбурга с тревогой просматривала список. И каждый раз от облегчения выдыхала в пустоту мрачного особняка.

* * *

Так продолжалось несколько лет. Пока она не слегла с сердечным приступом. Заботливый эльф, последний домовик, вызвал целителя, а тот прописал ей лекарства и восстанавливающие прогулки. Но Вальбурга знала, что ей это не нужно. Она чувствовала это: близится её конец. Она ждала. Осталось подождать совсем немного. Она встретится с Регулусом и Орионом, сможет рассказать им о Непреложном обете и тех тайнах, что он защищал. Мертвецам не страшны нерушимые обещания.

Лишь об одном Вальбурга сожалела. Сириус. Её старший сын умрёт в Азкабане, так никогда и не узнав о том, как сильно он был ей дорог. По щеке скатилась слеза. Не сейчас.

Омут памяти поблёскивал своим серебристым светом, флакончики с воспоминаниями аккуратно лежат в резной шкатулке. Подарок от Сириуса на её день рождения. Накопил с карманных денег, чтобы порадовать свою маму. Она была так цена для леди Блэк.

— Кикимер!

Эльф тут же появился перед своей обожаемой госпожой, склонившись в низком поклоне.

— Вы звали недостойного Кикимера, госпожа?

— Звала. Отнеси это в мою комнату. Подготовь портрет. И не при каких обстоятельствах не тревожь меня до завтра. Ты понял?

— Как прикажете, госпожа. Кикимер всё понял. Кикимер всё сделает, госпожа.

С хлопком эльф исчез, а вместе с ним исчез Омут памяти и шкатулка с тайнами Вальбурги Блэк.

Женщина прошла ко входу, где её уже дожидался портрет сварливой старухи, которой она стала. Нет, скорбь и одиночество, совсем не красят женщину.

Быстрое движение палочкой и портрет навечно скреплён со стеной. Не большой подарочек, для каждого, кто покусится на наследство её рода. А таких будет не мало. Вальбурга точно это знала.

Подняться в комнату. Лечь на кровать поверх одеяла. Достать маленький пузырёк с зельем. Выпить всё одним глотком. Закрыть глаза, закрыть их навечно. Улыбнуться, предвкушая скорую встречу с любимыми людьми.

И уснуть, чтобы завтра уже не проснуться.

Сейчас.

* * *

Воспоминания, что хранили тайны идеальной леди Блэк, так и не были найдены тем, кому они предназначались. Сириус Блэк умер в Отделе тайн раньше, чем открыл тайный ящик в комнате своей матери.

Лишь годы спустя Гарри Поттер нашел в своём новом доме маленькую резную шкатулку. В ней обнаружилась записка с красивым женским почерком. Всего два слова.

«Сириусу. Мама»

Ненайденные воспоминания, потерянные письма, забытый альбом — это всё что осталось от настоящей Вальбурги Блэк.