Новая эпоха (гет)

26 апреля 1558 года. Российская империя. Поместье графа Воронцова.

Вечерний свет солнца легко проходил сквозь зарешеченное окно в деревянной двери, скользил по каменным, грязным от капель крови провинившихся крепостных ступенькам и рассеивался у бледных ног Чаруши. Приобняв их, девушка тоскливо глядела в пол, усыпанный мятой соломой, и задавалась вопросами «Зачем?» и «Почему?» множество раз. Что она могла такого натворить, что любимая барыня, которая была ей крёстной матерью, с равнодушием отдала в чужие руки? Да и зачем графу нужна была именно она? А самое главное — для чего всё это? Ответы на эти вопросы девушка так и не смогла найти. Спрашивать — стыдно, да и кто разрешит? Другие управляющие только и могут, что бить хлыстом за любое слово, словно скотину.

В комнате послышался протяжный и мучительный стон Анастасии, что отвлёк бывшую управляющую от раздумий. Девушка, ранее метавшаяся из стороны в сторону, прислонилась к холодной стене и стремительно опустилась на пол. Схватив спутанные космы, Анастасия в истерике начала трясти их. Горячие девичьи слёзы тяжело падали на иссиня-чёрные волосы и скатывались вниз, на серую рубаху. Чаруша, глядя на отчаяние подруги, медленно подползла к ней и положила руку на плечо.

— Почему нас держат здесь, в этом погребе?! — голос Анастасии сорвался на истерический крик. Она схватила Чарушу за локти и приблизилась к её лицу. Карие глаза теперь было не разглядеть из-за слёз, градом текущих по румяным щекам. — Что с нами сделают?!

— Настя, успокойся! — скомандовала Чаруша и приложила указательный палец к светло-розовым губам.

Кто-то открыл дверь и тяжёлыми, грузными шагами спускался к девушкам. Вскоре в проёме показалась высокая мужская фигура и девушки узнали Вадима. Тот появился в новой белой рубашке с накрахмаленным воротником и камзолом, безобразно висящем на худющем тельце. Парень молча окинул взглядом растерянных девушек и махнул в сторону выхода — там, где свежий воздух, там, где бескрайние зелёные поля.

Анастасия тут же изменилась — с боявшейся о своей судьбе крестьянки она превратилась в смелую девушку подобно юной барышне. Недовольно фыркнув в сторону Вадима и выпрямив спину, девушка взяла за руку Чарушу и они обе спешно поднялись по лестнице. Староста устало закатил глаза и, оглядывая это неприятное место, тоже поднялся наверх, надеясь, что он в последний раз зашёл сюда.

На улице его уже ждали. Анастасия, скрестив руки на груди, равнодушно смотрела на старосту, а рядом стоящая Чаруша присела на корточки и подушечкой пальцев нежно взяла за головку упавшей ромашки. Как только она заметила холодный взгляд Старосты, то встала с земли и отряхнула подол своей рубахи.

— И для чего вы нас забрали?! — зашипела Анастасия, протирая ладонью следы от слёз. — Что вы с нами сделаете?!

— Прошу вас успокоиться, — сухо сказал Вадим, поправляя рукав рубашки. Серые глаза Старосты холодно посмотрели на Анастасию. — Так как Светлейший Князь занят государственными делами и не может вам объяснить, что здесь происходит, он поручил это дело мне, — он подошёл к девушкам и, взяв их за локти, повёл в сторону людской.

* * *

Ныне в людской, на удивление, было многолюдно: сенные девки не желали выходить на улицу, ибо поручений не было, и всё издевались над бедным Степкой-казачком, мальчишкой двенадцати лет, который в это время латал свою рубаху; Степаныч, садовник местный, уснул в передней с бутылкой водки в руках; Игнатий, гайдук, сидел в углу комнаты и тупые ножи точил; Скотник и скотница всё ругаться стали в последнее время — закроются у себя в комнате да кричат друг на друга, разбивают посуду о полы, о стены.

Вадим вместе с девушками сумел протиснуться на второй этаж здания. Зайдя в свою комнату, Староста протянул руку, как бы приглашая крестьянок зайти. Анастасия недовольно фыркнула, нахмурила чёрные брови и быстро прошла. Чаруша кротко кивнула и проскочила в комнатку, встав ближе к кровати. Парень закрыл дверь и, пройдя к письменному столу, отодвинул настольные ящики, достал множество карт и уронил их на шершавую поверхность.

— Значит так, — начал Вадим, разворачивая карту. Девушки с любопытным взглядом смотрели на разрисованный пергамент. — Я постараюсь ответить на все ваши вопросы. Во-первых, вас забрали потому, чтобы вы попали в гарем Османского принца. И вы обязаны следить за женой этого Османского принца — Акджан Султан, предательницы, что сбежала за границу. Но вы должны стать любимицами принца, то есть стать выше своего нынешнего положения, а сейчас вы — рабыни. И тогда вы сможете докладывать нам всё, что делает жена Османского принца через графиню Фонскую. Она тоже будет в Османской империи…

— А что дальше мы будем делать? — c презрением спросила Анастасия, оперевшись на стол. Староста тяжёло вздохнул.

— Признаться, граф предоставил мне достаточно сомнительные варианты, — продолжил Вадим, почёсывая свой подбородок. — Для начала я должен для вас повторить, что от вас требуется только узнать побольше нужной информации от Акджан, дальше мы действуем сами. Так вот. Первое. Когда вы сделаете своё дело, можете сбежать из дворца, — Вадим выпрямил спину и заставил обратить взгляд девушек на себя. — Однако это очень сложно сделать. Я бы сказал, что практически невозможно.

— Почему? — пушистые ресницы Чаруши наивно похлопали. — Там много охраны?

— Верно, — Вадим одобрительно кивнул. Нахмурив брови и начиная поправлять свой воротник, Староста взволнованным голосом сказал: — Второй вариант для вас тоже окажется… Пугающим. Если вас раскроют, то вы должны наложить на себя руки, — сказал Староста, рассматривая карты. Вдруг он повернулся к девушкам и, смотря на них добрым взглядом, сказал: — Однако возвращаюсь к первому варианту: Если вам удастся сбежать, то вы получите щедрое вознаграждение. Хотите, граф может выписать вам вольную? Хотите, чтобы он дал вам большие деньги? Он может сделать и то, и то, да к тому же вы можете получить аристократический титул! Только послужите для Родины!

Услышав о крупном вознаграждении, глаза Анастасии блестели от счастья. В своих раздумиях она уже представляла, что повергнет ненавистную властям жену Османского принца и, вернувшись на Родину, уже ходит в своём поместье, одевается в удобные аристократические платья, носит дорогие ювелирные украшения, ходит на светские рауты или ассамблеи, отдаёт приказы своим крепостным. Однако Староста прервал все её мечты — наоборот, укоризненно посмотрел на неё, как на сумасшедшую. Девушка с грустью окинула взглядом карты и, подойдя к ним, провела рукой по шершавому листу бумаги. Вадим ухмыльнулся и, приглашая Чарушу в компанию, провёл указательным пальцем по карте.

— Уже сегодня вас отвезут в Усадьбу Воронцовых, — коротко отрезал он, бросив взгляд на окно. — Как только вы туда приедете, сможете пару деньков отдохнуть от дороги, а потом вновь отправляться в путь. Вы поедете мимо таких деревушек, как: Аксиньино, Малино, Дубнево, Семёновское. Переправитесь через Оку, чуть дальше будете проезжать через сёла и деревни. Остановитесь в Плавске. Ну, и так далее, — сказал Вадим, свернул карту и убрал её в ящик. — Не волнуйтесь, вас повезёт наш кучер. Он знает маршрут. А теперь, пройдёмте со мной на улицу, мы вас посадим в карету и вы спокойно поедете себе.

— А что потом делать? — тихим голосом спросила у Старосты Чаруша, прижимая кулачки к груди.

— А потом, — начал Вадим, остановившись. Он легкомысленно вскинул брови и повернулся к рыжей девушке. — Потом будет набег Османов и вы спокойно попадёте во Дворец. Теперь простите, — он убрал руку за спину и, поклонившись, вывел девушек на улицу. — Мне нужно ненадолго отойти по хозяйственным делам. Прошу, подождите меня здесь и мы все вместе пойдём к карете.

Девушки кивнули. Вадим пошёл к одному из конюхов помочь с резвым конём редкой породы. Чаруша взглядом провожала Старосту, прежде чем его силуэт исчез между избами.

— Подумать только! — с восхищением воскликнула Анастасия, хлопая в ладоши. — Мы с тобой обязаны оправдать доверия графа! Тогда мы пробьём себе путь в аристократки. Только представь: из обычных крепостных крестьянок мы станем знаменитыми аристократками!

— Ты правда веришь, что мы вернёмся оттуда живыми? — тихо произнесла Чаруша, поглаживая свою ладонь. — Вернёмся ли мы оттуда вообще?

— Ты всегда отличалась своим понурым нравом, Чаруша, — холодно произнесла Анастасия, сжимая подолы своей рубахи. — Как ты только вообще стала старостой?

Рыжеволосая девушка неуверенно пожала плечами и прошептала: «Не знаю». Анастасия недовольно фыркнула и подбоченилась, осматривая высокие избы вокруг.

— Я уверена, что когда мы окажемся у Османов, — со злостью пробурчала Анастасия. — Ты как и была на дне, так и останешься там. А я буду на вершине!

«Мечтай» — подумала про себя Чаруша, вжав шею в плечи. — «Ты не знаешь, какова сила этой султанши! Может быть она уничтожит тебя сразу же».

Девушки в абсолютном молчании остались ждать Вадима, не разговаривая друг с другом.

* * *

26 апреля 1558 год. Османская империя. Дворец Топкапы.

— …Ваш покорнейший раб, Шехзаде Мехмед, — прошептала Акджан, выводя чернильные буквы на пергаменте. Выпрямив спину, султанша приподняла бумагу и молча прочитала написанное письмо. — Всё написала.

— Отлично, — Мехмед одобрительно кивнул и, подойдя к своей супруге, взял у неё письмо. Прочитав ещё раз письмо, Шехзаде улыбнулся и помог султанше встать из-за письменного стола. Он повернулся к русскому послу и, скручивая пергамент, подошёл к нему. — Теперь это письмо мы отправим в Столицу и Повелитель сам примет решение насчёт вас.

— Благодарю, Шехзаде, — посол поклонился и сначала кинул взгляд на Мехмеда, а потом взглянул на Акджан, которая со всей строгостью и холодностью смотрела на него.

— Шехзаде, — обратилась к мужу Акджан, поклонившись. Она подняла голову и посмотрела в карие глаза Мехмеда. — С Вашего позволения, мне нужно идти: дети ждут.

— Конечно, — проговорил Мехмед и поцеловал руку своей госпожи. Шехзаде посмотрел в сторону русского посла, кивнул и убрал руки за спину, повернувшись к окну.

Султанша и посол вышли в каменный холодный коридор. Факела нервно дёргались от одного дуновения ветра. Акджан подошла к мужчине и, повернув голову набок, вскинула брови и с равнодушием посмотрела на него. Спокойный голос вырвался из уст султанши:

— Алексей, — обратилась она к послу. Она поглаживала свою бледную ладонь. — Успокойте свою жену, чтобы она перестала преследовать и меня, и моих детей. Иначе я вынуждена буду принять меры. Какие, вы наверняка догадываетесь.

— Простите, госпожа, — чуть склонил голову Алексей, поправляя зеленоватый сюртук. — Однако сколько бы я не пытался её угомонить, она стоит на своем. Признаться, мне это уже надоело. Мало того, что она мне постоянно врёт, так ещё бездумно тратит семейный бюджет.

— Тогда почему вы с ней не разведётесь? — спросила Акджан, выпрямляясь. — Или кто-то препятствует этому?

— Это все из-за её отца, — с нервностью сказал Алексей, прикусывая нижнюю губу. — Вы сами прекрасно знаете: я из древнего дворянского рода, правда обнищавшего, а ваш отец имеет хорошее положение при дворе и достаточно богат. И если я хоть как-то попытаюсь развестись с Анной, то он заставит вернуть все деньги, что отдал мне для оплаты очень больших отцовских долгов. Единственное, наверное, что сможет мне помочь развестись — это застать Анну за изменой, — нервно ухмыльнулся Алексей, сделав пару шагов вперёд.

— Всё же постарайтесь её образумить, — серьёзным голосом сказала Акджан, следуя за мужчиной. — Иначе я сделаю так, что она больше ничего не сможет сделать.

— Постараюсь, — коротко сказал Алексей, нахмурившись. Поклонившись султанше, он пошёл в сторону выхода. Акджан осталась в коридоре одна, провожая мужчину взглядом, пока тот не скрылся за углом.

* * *

В таверне было душно: в воздухе витали ароматы благовоний, дым от них раздавался по всему помещению; некоторые девушки, одетые в вызывающие одеяния, несли деревянные подносы с различной выпивкой и закуски мужчинам, которые были падки на такие формы.

— Аннуш, ну подмени меня, — сказала одна из девушек с подносом в руках, улыбаясь через полупрозрачную вуаль и передавая поднос приятельнице. — А то мне домой надо срочно. Сестра ждёт.

— Хорошо, — искренне улыбнулась Анна, надевая красную прозрачную вуаль. Её шаровары и жилетку, украшённые золотым бисером, привлекали внимание. Взяв поднос с выпивкой и закусками, Анна направилась в зал. В нос сразу же ударил запах лилий, мускуса, янтаря и ванили.

— Ух ты! — воскликнул один из мужчин, который приобнял девушку за обнажённую талию.

Девушка, лукаво улыбаясь, поставила на стол выпивку и, обвивая руками шею мужчины, села к нему на колени. Он вдыхал аромат её французских духов, проводил грязными пальцами по нежной и чистой коже, тянулся к алым губам Анны. Девушка не сопротивлялась, наоборот — ей нравилось, когда мужчины сами жадно её изучали, сами брали ситуацию в свои руки. Скорее всего, она даже не догадывалась о том, что у входа стоял её муж и наблюдал за всей картиной.

Нахмурившись, Алексей вошёл в заведение и грубо взял девушку за локоть, из-за чего у неё из рук выпал поднос. Он поклонился пьяному мужчине, который что-то промямлил себе под нос, извинился за неудобство и прошёл на второй этаж, в их комнату.

Зайдя в комнату, он грубо бросил девушку на кровать. Она повернулась и испуганным взглядом смотрела на разозлённого мужа. Тот швырнул в неё голубое платье французского трикотажа и, грубо взяв за лицо, приблизился к ней:

— Дура ты! — кричал он, трясся её за плечи. — Да я взял тебя в жены не только из-за денег, но и из-за жалости! Да тебя, внебрачную дочь графа, никто бы замуж не взял, понимаешь?! Ты зачем меня позоришь?! Зачем?! Отвечай!

— Да потому что ты тряпка, — вспыхнула Анна, вскакивая из кровати. — Потому что я хочу мужчину, который не будет спрашивать разрешения поцеловать меня или же обнять, понимаешь?!

Отойдя от жены, Алексей подошёл к окну и взялся за голову. Немного подумавши, он резко повернулся к Анне и схватил за плечи. Грозным голосом посол сказал:

— Послушай меня сюда, — тёмно-карие глаза Алексея блестели от гнева. — Чтобы в моё отсутствие ты никуда не выходила, особенно не шпионила за госпожой. Когда закончим переговоры с Шехзаде Мехметом, поедем в столицу и разведёмся.

— Ты смеешь мне ещё приказывать?! — возмутилась Анна, скрестив руки на груди. — Да кто ты такой, чтобы мне приказывать? Посол из обнищавших дворян, которых никто не ставит в дела.

— Кто бы говорил, — грубо ответил Алексей, беря в руки свою треуголку. — Внебрачная дочь графа смеет мне что-либо говорить, — он открыл дверь и, стоя в проёме, обернулся к жене и сказал: — Если предпримешь хоть какие-то попытки рассказать твоей сестре о нашем сыночке, то он пострадает, — с особой неприязнью сказал Алексей. — Если не от руки графа Воронцова, то уж точно от моей. — и закрыл дверь.

Анна, оставшись одна в комнате, нервно сжала подолы платья и тут же бросила его на пол, несколько раз потоптавшись на нём. Теперь она не знает, что делать, ведь её уже раскрыли. Вся надежда осталась на двух крепостных девушек, которые должны в скором времени прибыть в Османское государство.

Примечания:

Здесь хочу прорекламировать свой телеграмм-канал: https://t.me/Village_Writers