Наказал так наказал (джен)

Римус любил друзей, возможно, куда сильнее, чем это показывал. Когда-то у него не было даже надежды повидать мир и познакомиться хоть с кем-то, а добрый Альбус Дамблдор зашёл в гости и подарил ему настоящее чудо. Римус познакомился с Сириусом, Джеймсом и Питером в поезде, а потом попал на один с ними факультет и был несказанно этому рад. Возможно, он не был для друзей таким же значимым, как они для него, но он всё видел и всё замечал. Например, что отношения Джеймса и Сириуса всегда были… неоднозначными, как отношения двух избалованных озорных детей, которым порознь было намного грустнее и скучнее, чем вместе. Вместе они, казалось, могли всё: и ссориться, и веселиться, и драться, и мириться… и так по нескольку раз за неделю, а то и за день. К примеру, они даже перед первым же учебным днём устроили разборку в спальне из-за одной несчастной кровати.

— На той я буду ближе к двери, там будет дуть и я могу заболеть, — утвердил тогда Джеймс. — Давай поменяемся.

— Чтобы я спал ногами к двери как покойник? Не буду я меняться, — отказался Сириус.

— Да ты всё равно когда-нибудь умрёшь, какая тебе разница ближе к двери ногами спать или дальше?

— Так и ты когда-нибудь умрёшь, что ты одеялом получше укрыться не можешь?

Словесная перепалка привела к драке, а драка закончилась тем, что до часу ночи участники ползали на коленях и искали осколки очков, чтобы наконец положить их в общую кучу и соединить при помощи Репаро.

— Ладно, давай поменяемся, — после такого нелёгкого дела предложил Сириус. — Ты и так слепой, я не хочу, чтобы ты ещё заболел.

— Ну нет, ты и так весь изранился, я не хочу, чтобы ты ещё спал как покойник, — отказался Джеймс. — Я могу и одеялом получше укрыться

В первый же учебный день Римус искал вместе с ними больничное крыло, где однокурсники утверждали, что все синяки и царапины они получили из-за падения с лестницы.

— Что, вот прям оба упали? — недоверчиво вопросила мадам Помфри.

— Да! — в один голос ответили они и стали с чувством ругать неповинную лестницу.

Римус, обделённый прежде вниманием сверстников, не мог так же ярко выражать эмоции и спорить, он был рад всему. Тому, что оказался в школе, тому, что мог учиться магии, тому, что мог наконец-то общаться и не сидеть взаперти. Его удручало лишь то, что раз в месяц приходилось врать друзьям про свои якобы поездки к больной маме, и чем дальше, тем страшнее ему становилось. Друзья и так заметили, что из дома ему приходят лишь скромные посылки и стали делиться с ним угощениями. Для них это, конечно, ничего не стоило, но для Римуса значило очень много. Он до сих пор помнил, как на втором курсе прятался в одном из классов и лил слёзы, чувствуя, что всё кончено. Друзья догадались о том, кто он такой, а значит, скоро они напишут родителям, а те потребуют директора оградить их детей от оборотня. Скоро он вернётся домой и снова будет сидеть взаперти, а раз в месяц скрываться в подвале.

— Римус, ты дурак?! — возмутился тогда Сириус, первым найдя его в классе, и позвал остальных.

— Мы всю школу оббежали! — подчеркнул запыхавшийся Питер.

— Больше так не делай! — сердито прибавил Джеймс, закрыв дверь.

А через какие-то минуты они его окружили и выяснилось, что им жутко интересно, весь он покрывается шерстью или не весь, усиливается ли у него обоняние и слух в обычные дни или нет, воет ли он на луну или гоняется ли за хвостом.

— Ты что, это же так круто! — возбуждённо твердил Джеймс.

— У меня ещё никогда не было друга-оборотня! — восхищённо прибавлял Сириус.

И вот как таких придурков можно было не любить? Они ведь даже решили, что если научатся превращаться в зверей, то тогда на полнолуние смогут бегать и беситься вместе с ним. И они действительно это сделали. Римус считал, что он не заслуживал таких преданных друзей, и именно поэтому очень ими дорожил. Именно поэтому он тоже переживал из-за падения Сириуса и беспокоился из-за перепадов настроения Джеймса. Ему казалось, словно он теряет друзей: до одного не может добраться, до другого достучаться, а третий и вовсе трусит. «Лунатик, а что мы можем сделать? — говорил ему удручённый Питер. — Ты же их знаешь… они порой такие упёртые… как два брата-барана».

— Ты так и будешь молчать и пялиться в этот пергамент? — попробовала оторвать его от размышлений Лили, с которой они шли по коридору.

Как-никак они являлись старостами и должны были периодически ходить в патрули и смотреть за порядком. Обычно Римус не увиливал от этого дела и охотно общался с напарницей, но теперь всё его внимание было сосредоточено на Карте Мародёров, где отображались ученики, учителя и даже гости. Сириус на этой карте пока отображался вместе с Регулусом в больничном крыле, и Римус знал, что скоро они исчезнут, знал, что это непременно заденет Джеймса. Он и так сильно погрузился в себя, а теперь без того недолюбливающий его Регулус всем своим видом решил показать, что его старший брат больше не нуждается в таком ненормальном друге. Джеймс где-то бродил, и Римус был уверен, что к вечеру он обязательно доберётся до больничного крыла. Прорвётся туда, чтобы попрощаться с Сириусом, и, очень вероятно, побьёт Регулуса, если тот опять будет кривиться или — упаси его Мерлин! — вслух обвинит Джеймса в падении брата.

— Римус!..

Лили чуть не вырвала у него пергамент из рук, но он успел прижать его к себе.

— Прости, пожалуйста, я задумался.

— О чём это?

— Да так… пустяки.

— Дай угадаю, пустяки о Поттере и Блэке?

— Ну…

— Слушай, я понимаю, что они твои друзья, но хватит с ними нянчиться, они же не маленькие.

Римус пожал плечами и решил не спорить. Какое-то время он поддерживал разговор, а потом опять стал периодически посматривать на Карту. Точки Сириуса и Регулуса были неподвижны, а вот Джеймс явно не мог найти себе место, а потом его точка вдруг взяла и… стала стремительно двигаться в совершенно другом направлении.

— О нет… Лили, прости, мне надо бежать! — воскликнул Римус и сорвался с места.

* * *

Сириус чувствовал себя очень несчастным, одиноким, разбитым, лишённым всего. Если бы не брат, ему, возможно, могло бы быть ещё хуже, но Регулус периодически сидел возле него, отвечал на вопросы и подбадривал, а это хоть немного, но помогало. Хоть кому-то он был важен и дорог.

— Обопрись на меня.

Незадолго до отправки домой Регулус помог ему переодеться и подставил плечо. Приобняв брата, Сириус шёл с ним по коридору, а потом ещё по какому-то коридору… шёл до какой-то башни, поднимался по ступенькам, слушал пожелания какого-то старика… и недоумённо смотрел на чемоданы и клетки, что стояли у камина.

— Их домовик заберёт, — сказал ему Регулус. — Идём! Сириус, эй, не спи, дома отдохнёшь.

Если бы не брат, он вряд ли бы переместился по каминной сети. Наверняка бы неправильно назвал адрес или застрял где. Регулус придерживал его за пояс, вёл вперёд и велел нагнуться, шагнув за каминную решётку.

— Обхвати меня покрепче, — сказал он и бросил им под ноги летучий порох. — Гриммо двенадцать!

Неведомая сила словно бы толкнула их из камина в трубу, и Сириус зажмурился. От стремительного перемещения и сопровождающих это действие звуков его затошнило, и голова страшно разболелась. Сириус пошатнулся и не упал только потому, что Регулус успел его схватить.

— Отец, помоги мне! — воскликнул он, и через какие-то мгновения или же минуты Сириус очнулся, лёжа на диване, окружённый незнакомыми людьми.

Как оказалось, одни были его родителями, другие — целителями. Кто-то щупал его руку, кто-то размахивал над ним волшебной палочкой, а кто-то — критиковал мадам Помфри и по-своему перебинтовывал ему голову.

— Как хорошо, что вы наконец-то дома, мальчики, — сказала мать и взяла Сириуса за руку. — Не переживай, дорогой, скоро мы поставим тебя на ноги.

Кто-то из целителей после этого сунул ему в карман флакон и велел принимать по глотку, как только голова начнёт болеть. Кто-то другой давал указания родителям. В стороне был слышен хлопок, а за ним ещё один хлопок. Регулус болтал в той стороне с невысоким существом, имеющим большие уши и глаза и одетым в шёлковую наволочку.

— Да, хозяин Регулус, Кикимер принёс ваши и Сириуса вещи, — с уважением отвечало существо. — Хорошо, хозяин Регулус, Кикимер разберёт и разложил их, как вы желаете, и выбросит всё ненужное.

— Вот ты и дома, сын, — отвлёк Сириуса отец, — давай, отдохни с дороги, а там освоишься и быстро наберёшься сил.

То ли он применил какое-то заклинание, то ли это сделали целители, но это было последнее, что Сириус мог вспомнить об этом вечере. На этой минуте он отключился.

* * *

— Отпусти меня!!! Отвали, я сказал!!

Джеймс был почти у цели. Ещё немного и он бы разнёс вход в ненавистный ему серпентарий на части, а потом выудил бы оттуда самого главного гада. Но рванувший за ним в подземелье Римус вцепился ему в плечи и попытался оттащить назад.

— Нет, Джеймс, это не выход! — твердил он. — Прошу, перестань, ты ведь не знаешь наверняка!

— Нет, я знаю! Это он! Он один всегда действовал исподтишка! Это был Нюниус, больше некому!! — в ярости твердил Джеймс.

Извернувшись, он ударил затылком по лицу друга и сбросил с плеч цепкие руки. Подняв палочку с пола, Джеймс снова двинулся ко входу в жилище слизеринцев, но тут что-то вдруг ударило его по ногам, и он плашмя упал.

— Да отвали ты!!! — резко сказал Джеймс и, приподнявшись, направил палочку на друга. — Не отстанешь, получишь!

— Давай! — не отступил разъярённый Римус. — И меня отправь на больничную койку, как Бродягу!

— Я…

Это был удар под дых. Питер и тот в последние дни стал молчалив и настороженно посматривал на Джеймса, словно сильно сомневаясь в его невиновности, но не решаясь об этом сказать.

— Я не отправлял Бродягу на больничную койку, — возразил изумлённый Джеймс. — Ты же знаешь, Лунатик.

— Знаю, — твёрдо ответил тот. — Но если ты атакуешь меня или Ню… Снейпа, тогда другие только убедятся, что это был ты!

— Но это был не я!! Это был Снейп! Дай мне только до него добраться и…

— Нет, не смей!

— Тебе что, на Бродягу плевать?

— Вот именно, что не плевать! И если тебе тоже, то давай поступим разумно.

— «Разумно»?! После того, что эта тварь сделала? Да Бродяга чуть не умер! А на его месте мог быть я или ты! Да я эту тварь…

Джеймс опустил палочку и снова поднялся, но Римус перегородил ему дорогу.

— Послушай, я не предлагаю оставить всё как есть. Но если ты хочешь, чтобы Сириус, Регулус и все другие убедились, что ты их не обманывал, то давай в этот раз сделаем по-моему.

Будь Сириус рядом, Джеймс вряд ли бы стал слушать Римуса. С Сириусом они бы стену снесли, с боем бы прорвались к слизеринцам и добрались до недруга. Но теперь Сириус был на больничной койке и прошлой ночью смотрел на друга так, как будто видел вместо него злейшего врага.

— Идём, Джеймс, — повторил Римус спокойнее. — Прошу, хоть раз не действуй сгоряча и дай тебе помочь.

Джеймс не знал, что делать, и хмурился. Опустив взгляд, он заметил, что из кармана друга торчит карта, над которой они вчетвером корпели не один вечер. Читали учебники, спорили, отвешивали друг другу подзатыльники, всё бросали, потом снова брались за дело, ругались, спорили… и так по кругу и до победного конца. Джеймс протянул руку, вытащил карту из кармана друга и развернул. Прошёлся по ней взглядом и почувствовал, как остатки его ярости угасают. На ней больше не было ни одной точки с фамилией Блэк.

— Он ведь не навсегда исчез… после каникул-то вернётся, — словно прочитав мысли друга, сказал Римус и приложил ладонь к его плечу. — Идём, Джеймс.

* * *

Сириус проснулся утром, лёжа в постели в своей комнате. По крайней мере, так сказал Кикимер, принёсший ему завтрак. Комната была прибрана и обставлена со вкусом. Окно закрывали бархатные шторы тёмно-зелёного цвета. У стола из красного дерева стояло изящное мягкое кресло. На тёмных обоях висели фамильные гербы с изображением черепов и нескольких воронов. Сириус откинул одеяло, поднялся с кровати и немного прошёлся по комнате. Открыл дверку шкафа, за которой висели тёмные мантии, рубашки и брюки, выдвинул ящики комода, где лежали футболки и носки с нижним бельём. Отошёл и уселся за стол.

На крае стола стояла рамка с колдографией, на которой он с хмурым лицом стоял рядом с братом и отцом, а мать сидела в кресле. Рядом лежали перья и чистые пергаменты, в стороне от них стояла чернильница. Сириус выдвинул пару ящиков, но не нашёл там ничего, кроме справочника священных двадцати восьми семей, нескольких учебников и чистых блокнотов с обложками из кожи. Не было ни записок, ни писем, ни хотя бы записной книжки или дневника. Как он так жил, если в его комнате нет ничего такого, что напоминало бы о нём самом? Такая красивая, уютная комната и такая… неестественная? Нежилая? Пустая?

Немного посидев, Сириус поднялся и вышел из комнаты. Прошёлся по коридору, но не нашёл на своём этаже комнату брата. Она нашлась на этаж ниже, на двери имелась и надпись с именем хозяина, и табличка, чтобы посетители стучали. Сириус постучал.

— Войдите! — послышался из-за двери голос брата, и он открыл дверь.

Вот его комната выглядела иначе. Действительно жилая комната. Стены были обклеены не только фамильными гобеленами, но и многочисленными вырезками из газет, колдографими с командой факультета, а также слизеринскими значками и гербом.

— Привет, а ты чего поднялся? — спросил Регулус, сидящий за столом. Возможно, он писал кому-то письмо или же решил не дожидаться конца каникул и взялся за какой-то доклад. Он отодвинул исписанный пергамент и развернулся на стуле. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Нет, — с кислым видом признался Сириус и, пройдя в комнату, уселся на кровать.

Он рассказал брату обо всём, что его тревожит, и посмотрел в лицо.

— Может, это не моя комната?

— Да брось, это твоя комната, всегда твоей была.

— Тогда почему в ней нет ничего моего? Всё такое… чистое, аккуратное… как новое.

— Так ты же всё «своё» сжёг на Рождество. Мама с папой и так жутко торопились, чтобы к лету сделать ремонт и всё привести в порядок.

— Сжёг? Почему?

— А ты разве не?.. Ах да, прости, я всё время забываю, что ты ничего не помнишь.

Регулус перебрался к нему на кровать и принялся рассказывать о том, как Сириус разочаровался в своём факультете, а особенно в приятелях, с кем общался с первого курса. Они дружили с ним только потому, что он был очень умным и давал им списывать, а ещё часто делился сладостями, ведь он из обеспеченной семьи и мог себе многое позволить. При упоминании Поттера Регулус поморщился и заметил, что это тот ещё кадр.

— Да что с него взять? Его родители известные магглолюбы, а он сам то и дело таскается за грязнокровкой Эванс. Позорит свой род, ты ему столько раз говорил, что чистокровному волшебнику не подобает так себя вести в обществе, а он всё равно за своё. Знаешь, я не удивлюсь, если выяснится, что это он тебя вытолкнул. Он вспыльчивый, заносчивый, взбалмошный… реально больной какой-то. Мама говорит, Поттеры отчаялись и заделали его на старости при помощи зелий, возможно, в этом всё и дело.

Из-за ответов брата у Сириуса в голове возник кавардак, и она опять начала болеть. Неужели он был таким наивным до прошлого Рождества и не понимал, что с ним дружат только из-за выгоды? И чего тогда Поттер к нему лез, если они не особо ладили? Получал удовольствие от насмешек над ним? Или же тоже пользовался его добротой и чем-то ещё?

— Я не понимаю, — огорчённо сказал он брату, — а почему я тогда на Гриффиндоре, а не на Слизерине, как ты?

— Я же тебе говорил, это всё Шляпа, — терпеливо ответил Регулус. — Она попутала что-то. Мама с папой спорили с Дамблдором, но этого сумасбродного старика разве переубедишь? Конечно же твоё место на Слизерине, рядом со мной.

Сириус не знал, что сказать, и окинул комнату печальным взглядом. Змеи, вороны, слизеринцы на мётлах, непонятные лица с вырезок газет… — все они смотрели на него, как будто осуждая, а он отчаянно думал и не мог ничего вспомнить, не знал, на что опереться, и чувствовал, как головная боль усиливается.

— Так я что, этот… самый недалёкий в нашей семье?

— Глупости какие! Тебе просто очень не повезло… но ты никогда не сдавался. Мы все тобой очень гордимся, хоть ты и не на том факультете. Не веришь, маму спроси, она подтвердит.

Регулус похлопал его по плечу и прибавил, что Сириус всегда очень хорошо учился, дома даже есть копия табеля его успеваемости: там очень редко встречались плохие отметки вроде «У» или «Т». Он ведь Блэк, он очень талантлив.

— Ты на метле отлично летаешь… умеешь на рояле играть… Думаю, стоит тебе взяться за то или другое, как руки и тело сами всё вспомнят. Да, кстати, у меня же для тебя кое-что есть…

Брат пощупал карманы и вытащил красивый медальон с буквой «С» по центру.

— Это мне? — недоверчиво переспросил Сириус.

— Ну да, ты же хотел что-то своё, — подтвердил Регулус. — Медальон самого Салазара Слизерина, — пояснил он, приложив тот к груди брата, и расстегнул цепочку. — Не оригинал, конечно, где оригинал никому неизвестно. Будь он найден, за него немало бы отдали золота, а то и пролили бы кровь… Но тоже же ничего, да?

«То есть чем-то своим у меня будет фальшивка?» — хотел бы спросить Сириус, но ему стало неудобно. Брат и так очень старался его подбодрить, поэтому он промолчал.

— Вот, совсем другое дело, — застегнув на его шее цепочку, оценил Регулус. — Отец, кстати, подумывает отдать тебе перстень деда на совершеннолетие… Ты скоро, брат, меня обгонишь и станешь настоящим наследником рода.

Сириус не чувствовал себя наследником рода и, вконец потерявшись, молчал. Ему казалось, что родные стены в нём что-то пробудят, а слова брата непременно о многом напомнят, но внутри была лишь нескончаемая пустота, а голову жгли разные сомнения и неприятные мысли. А что, если он стал хуже, чем был? Что, если он забыл что-то важное и близкие очень скоро в нём разочаруются? Что, если они станут его стыдиться? Сириус зажмурился и приложил ладонь к гудящей голове.

— Брат, ты чего? — обеспокоился Регулус. — Эй…

— Я не понимаю… — в которой раз признался Сириус и стал качать головой. — Ничего не понимаю…

Всё казалось таким… чужим, враждебным, незнакомым. Регулус понял, что у брата разболелась голова, и нашёл в его кармане флакон с лекарством.

— Так, ложись у меня, я всё равно собирался поработать, ты мне не помешаешь. Эй, давай, сделай глоток и ложись.

Сириус лежал на подушке и опять чувствовал себя одиноким и несчастным. Он пытался зацепиться взглядом хоть за что-нибудь, что его порадовало бы и согрело, но видел лишь хищных змей, мрачных чёрных воронов, голые черепа и вырезки из газет.

— Регулус, что это за мужик? Почему ты им стену обклеил?

— Где? А, это… Так это же Лорд Волан-де-Морт.

— Он преступник?

— Нет, конечно, с чего ты взял?

— Там странные заголовки…

— Глупости. Лорд Волан-де-Морт Великий человек. Его идеи просто не всем понятны, вот идиоты и пишут всякую ерунду. Но ничего, когда Волан-де-Морт придёт к власти, он наведёт порядок. Грязнокровки, магглолюбы и прочее отребье будут знать своё место.

Регулус поднялся с кровати, достал из шкафа тёплую мантию и укрыл ею Сириуса.

— Отдыхай, брат. Вот увидишь, ты скоро окрепнешь и всё наладится. Мы с тобой достигнем совершеннолетия и последуем за Волан-де-Мортом, как этого и хотели.

— Мы… хотели… за ним… последовать? — засыпая, переспросил Сириус.

— Да, мы хотели примкнуть к его рядам и помочь навести порядок, — подтвердил Регулус. — О нас с тобой ещё заговорят, мы возвысим наш благороднейший и древнейший род в глазах других. Непобедимые братья Блэк… Круто звучит, да?

— Да… наверное, — устало пробормотал Сириус и сомкнул веки.

Того, как его брат хмурится и ходит по дому, он уже не видел, как и не знал, что совы принесли ему сладкие подарки от друзей и открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления: все они нашли своё место в мусорном ведре.