Наказал так наказал (джен)

— Надо было его проклясть! Северус, ты прям как ребёнок! — твердил Мальсибер.

Позор у озера ранил Северуса больнее всего, так и хотелось стереть большинству учеников память, чтобы они больше не смотрели на него с улыбками и не говорили, что видели его подштанники. А всё противный Поттер и его несравненный дружок Блэк. Эти двое бесили его ещё с первого курса. Вечно они то приходили после звонка, то ничего не читали, но всё делали с успехом и учителя их только хвалили, в то время как другим приходилось пахать и пахать!

— Их было двое! — пытался возразить другу Северус.

— И что? Снейп, ты что, совсем лопух?! Надо было первым шарахнуть очкастого выскочку в спину! А там бы и дружку его успел зарядить по морде!

Мальсибер был невыносим, Северус покинул подземелье и решил сходить в библиотеку. Там хоть к нему никто не будет приставать ни с вопросами, ни с насмешками. Вот только он добрался до четвёртого этажа, как из библиотеки, словно по закону подлости, вышел Джеймс Поттер. Совершенно один, а не в компании несравненных дружков.

«Не может быть», — замерев на мгновение, подумал Северус и тут же спряталась за угол.

Его сердце сильно-сильно забилось — вот же он, его шанс отомстить за унижение! — и он достал из кармана волшебную палочку. Джеймс, не заметивший ничего подозрительного поблизости, направился к окну. Запрыгнув на подоконник, он вытянулся, протянул руку, стал щупать и что-то искать над оконной рамой.

«Сейчас ты у меня получишь, — мстительно подумал Северус и хорошенько прицелился. — Тьфу, дьявол!»

В ту же минуту дверь библиотеки снова открылась и в коридор вышел Сириус Блэк.

«Поганый подпевала!» — обругал его про себя Северус, чуть не потеряв надежду на месть.

Сириус подошёл к окну, тоже забрался на подоконник, и эта самая надежда вдруг снова вернулась. Друзья стояли по разные стороны. Джеймс был открыт. Северус снова прицелился, прямо в наглую противную ему физиономию, и наконец-то взмахнул палочкой.

— Сектумсемпра! — сказал он и невольно округлил глаза.

За секунду до удара Джеймс оказался в стороне от действия заклинания.

* * *

— А-а-а-а-а-а-а!

Треск стекла и голос друга — всё, что крутилось в голове потрясённого Джеймса, пока он нёсся по коридору, бежал по одной лестнице и другой, перепрыгивал через ступеньки и мчался по другому коридору.

— Расступитесь! Дайте пройти! — кричал он неторопливо шедшим впереди ученикам и бежал вперёд.

Всё шло так замечательно… СОВ сданы, упорные тренировки окончены, кубок выигран. Впереди их ждало лето, каникулы, беззаботные и радостные деньки. В этом году они сделали даже больше, чем в прошлом. В этом году они освоили анимагию и смогли превращаться в зверей, чтобы беситься и бегать в полнолуние вместе с оборотнем Люпином. Всё, что осталось, так это лишь сдать в библиотеку несколько книг, собрать в чемоданы вещи, побездельничать несколько дней и возвращаться домой, к любящим родителям.

— Уйди с дороги!

Выбежав на улицу, Джеймс оттолкнул одного из учеников, пробежал немного и остановился — воздуха едва хватало. Заметив впереди толпу зевак, он сделал ещё один судорожный вдох и рванул к ним.

Именно этим, последними приготовлениями перед отъездом, они сегодня и занимались. Римус и Питер, самые ответственные и беспокойные люди, уже давно всё сделали в конце прошлой недели, а Джеймс с Сириусом неторопливо собрали по спальне книги и двинулись с ними в библиотеку. Отчитавшись перед мадам Пинс, Джеймс вышел из её владений первым и забрался на подоконник. Хогвартс он знал как свои пять пальцев — недаром создал с друзьями карту и отметил многие потайные ходы — поэтому мог точно сказать, где остались какие-либо памятные надписи, а где нычки с чем-то съестным или запретным. Дотянувшись до верхней части оконной рамы, Джеймс пощупал стену, запустил пальцы в одну ему известную лазейку и достал оттуда пачку сигарет.

— У-у, разбойник! Сейчас Филча позову и пожалуюсь на тебя! — послышался за его спиной голос друга.

— Зови-зови, — откликнулся Джеймс, открыв пачку, за которую его точно могли взгреть. — Мне одному всё достанется!

Сириус, конечно же, никого звать не стал, он тоже забрался на подоконник и протянул руку.

— А как же Филч? Иди, жалуйся, стукач! — шутливо пожурил его Джеймс, и друг толкнул его в плечо.

Вот в этот момент всё и произошло…

— А-а-а-а-а-а-а!

Сириус вскрикнул, разбив стекло, как будто его толкнула к нему невидимая сила, и полетел вниз. Джеймс в ужасе смотрел на него, лежащего на земле, и резко повернул голову. В коридоре больше никого не было. Дверь библиотеки открылась, и вышедшие на шум ученики стали недоумённо осматриваться. Это отрезвило Джеймса, спрыгнув с подоконника, он рванул с места и побежал к лестнице.

— Расступитесь! Да дайте мне пройти!!!

Теперь он наконец-то достиг того самого участка земли.

— Сириус…

Профессор МакГонагалл, прибежавшая на шум в числе первых, наколдовала носилки, на которые переместила Сириуса. Джеймс замер, смотря на него неподвижного. Ещё какие-то минуты назад друг ему насмешливо улыбался, а сейчас его бледное лицо и руки украшали только порезы.

— Что это было? Что случилось? Он что, сдурел или с жизнью расстаться вздумал? — тут и там раздавались вопросы, а онемевший Джеймс смотрел, как носилки с другом перемещаются по воздуху в замок, часто дышал и пытался себе внушить только одно.

Он ведь множество раз падал с метлы из-за бладжера и что-то разбивал, иногда получал удар в спину от неприятелей или не рассчитывал силу и непроизвольно вредил себе на уроке. Ничего страшного не могло произойти. Сириус сильно ударился и только. Ещё не бывало случаев, чтобы кто-то разбился с четвёртого этажа. Скоро он очнётся, рассмеётся и щёлкнет друга по носу.

— Мистер Поттер!

Джеймс непроизвольно вздрогнул, услышав голос декана, и поднял на неё глаза.

— Зайдите к директору, — велела профессор МакГонагалл и скрылась из виду.

* * *

Новость о том, что один из учеников ближе к вечеру выпал из окна, докатилась, конечно же, и до подземелий, где располагались представители факультета Слизерин.

— Да Поттер с Блэком наверняка опять развлекались, вот и доигрались, они ведь те ещё шутники! — рассуждали в стороне другие ученики, пока Северус, еле дыша, сидел в кресле и старательно смотрел в книгу.

Поттер не мог его видеть. Не должен был успеть или всё-таки заметил? Но если заметил, то почему до сих пор никто не появился по его, Снейпа, душу? Выходит, не заметил. Этот выскочка, кроме себя любимого, ничего ведь больше не видит.

— А Блэк сильно ушибся? — тем временем спрашивал кто-то, а кто-то другой ему отвечал: — Да кто его знает! Если голову разбил, то там уж ничего не поделаешь…

— Ох и достанется же Поттеру, если он к этому причастен…

На мгновение Северус оторвался от чтения и посмотрел в сторону болтающих учеников. Так он не прогадал? Всё вышло ещё лучше, чем можно было бы представить? Теперь Поттеру влетит за Блэка, которого он и не трогал? А что, если его даже исключат за нарушение?

Губы Северуса едва успели изогнуться, как вдруг кто-то врезался в кресло и он вздрогнул.

— Извини, — послышался ему тихий голос.

Регулус Блэк, в отличие от всех остальных, выглядел хмурым и очень задумчивым, погруженным в себя. Отойдя от кресла, в которое он врезался, Регулус стремительно двинулся к выходу, провожаемый взглядом некоторых учеников.

— Вот же не повезло ему с братцем, — послышался позади чей-то голос, и Северус снова нахмурился и решил уткнуться в книгу.

* * *

Джеймс не часто бывал в директорском кабинете, но ещё никогда ему не было настолько не по себе, как в этот день. В его голове всё повторялся и повторялся голос друга, слышался треск стекла и виделось только то, как Сириус лежит на земле. Лишь какие-то мгновения… и он уже там, внизу, а не рядом на подоконнике.

— И вы в этом уверены? — переспрашивал директор, а Джеймс начинал ощущать, как сердце бьётся всё быстрее и ком в горле всё настойчивей мешает говорить.

Он ведь отличный игрок, у него хорошая реакция, тогда как так могло выйти, что за доли секунды он не успел достать волшебную палочку и что-то предпринять? Хватило бы и Левиосы, чтобы удержать Сириуса в воздухе и не дать пострадать. Джеймс смотрел в голубые глаза директора, и ему казалось, что тот думает об этом же.

— Да, там кто-то был! — взволнованно повторил Джеймс. — Кто-то запустил заклинание, оно-то и вытолкнуло Сириуса! Клянусь, это не я его толкнул! Я бы никогда так подло не поступил!

— Тогда кто же это был?

— Я… я не знаю, я его не видел, сэр.

— Понятно.

В невозмутимом лице и голосе Дамблдора всё равно не получалось разгадать ни его мысли, ни настроение, а это ещё больше беспокоило и злило.

— Вы мне не верите? — чуть громче переспросил Джеймс. — Думаете, я это всё выдумал?

— Думаю, нам стоит во всём разобраться, — спокойно ответил ему директор. — Вы можете быть свободны, мистер Поттер.

Последний шёл по коридору и качал головой. Это точно было заклинание, он был уверен в этом, но совершенно не понимал, кто же и с какого места мог такое сделать. Он ведь никого не видел… И мало того, что не видел, так не успел ничего предпринять. Поймай он Сириуса в воздухе или банально схвати его за руку, да они бы сейчас все коридоры Хогвартса оббежали.

— Джеймс… Эй, Джеймс… — звал его кто-то, но он не сразу отреагировал на знакомый голос.

Ноги привели его к больничному крылу, где ждали Римус и Питер. Мадам Помфри не пустила их внутрь.

— Что стряслось? Ты где был? — спрашивал Римус.

— Говорят, это ты… ты Сириуса толкнул, — настороженно прибавил Питер, и Джеймс его не треснул только потому, что друг сообразил и вовремя попятился назад.

— Ты что, совсем дурной?! Зачем мне Бродягу выталкивать?!

Питер решил благоразумно промолчать, а Римус приложил ладонь к плечу Джеймса и предложил отойти в сторону, где они смогли обо всём поговорить.

— Да… для такого и впрямь нужен хороший удар или заклинание… — согласился Римус, продолжая при этом внимательно посматривать на друга.

— Да говорю тебе, не толкал я его! — нетерпеливо повторил Джеймс. — Ни случайно, ни нарочно!

— Да если бы и толкнул, ты бы никогда не признался, — вдруг раздался за его спиной ядовитый голос, и он круто обернулся.

Мрачный Регулус смело дёрнул за ручку двери, негромко поговорил о чём-то за ней с мадам Помфри и остался внутри.

— Но… — хотел возмутиться Джеймс.

— Он брат, — напомнил ему Римус.

— Близкий родственник, — осторожно поддержал его Питер, и между друзьями ненадолго повисла пауза.

— Ладно, — наконец сказал Джеймс, через силу приняв беззаботный вид, и махнул рукой. — Это же Бродяга, вот увидите, он уже завтра оклемается и сам скажет, что я его не толкал.

Друзья не стали с ним спорить и вместе вернулись в гриффиндорскую башню, где на них косились то одни, то другие ученики.

— Что, доигрались?

Даже Лили Эванс, чьего внимания ему так не хватало, сегодня поднялась с дивана, шагнула ближе и сама обратилась к Джеймсу. Вид у неё был такой рассерженный, как будто она хотела сказать, что не раз их предупреждала об опасностях, но её никто не слушал, пока не случилось непоправимое.

— Это совсем не то, о чём ты подумала, — хмуро возразил Джеймс и отправился в спальню.

Однако ни на следующий день, ни к вечеру он не получил желаемого. Ученики стали болтать, что, возможно, Блэку досталось очень сильно, вот-вот его заберут в Мунго, а значит, две чистокровные семьи очень скоро начнут враждовать.

— А может, он и не выживет… — ляпнул вдобавок к этому кто-то, и ему очень повезло, что предводитель Мародёров не успел его заметить.

Тем же вечером Джеймс сидел на кровати, держал в руках письмо обеспокоенной матери, которой он пока не знал, что ответить, и кисло смотрел на пустую кровать лучшего друга. По вечерам они с Сириусом непременно о чём-нибудь болтали, шутили перед сном или бросались подушками. Его вроде не было рядом лишь второй день, а казалось, словно что-то важное вдруг исчезло и стало невероятно тоскливо. В голове вновь и вновь стал крутиться лишь один вопрос. Почему же он не успел помочь другу?

— Сохатый… эй, Джеймс… ты в порядке? — послышался в стороне голос Римуса.

Но он же не сходит с ума. Он точно не толкал Сириуса. В коридоре был кто-то ещё. Кто-то, кто направил на них волшебную палочку. Нужно его найти. Найти и наказать.

— Да, — запоздало буркнул Джеймс, отложил письмо на прикроватную тумбочку и забрался под одеяло.

Он долго смотрел на пустую соседнюю кровать, смыкал веки, но сон упорно не шёл. Слова какого-то ученика, предположившего худшее, не уходили из головы. Разум отказывался им верить, да только в груди что-то сжималось… А что, если Сириуса и впрямь заберут в Мунго? Что, если ему настолько худо, что они больше не увидятся? Не в силах вытерпеть пытку из тревожных мыслей, Джеймс поднялся, накинул на себя мантию-невидимку и покинул спальню.

— С мистером Блэком что-то не так, Поппи? Ты ведь всегда так быстро справляешься с переломами и всем прочим…

Под вечер профессор МакГонагалл тоже находилась в больничном крыле, совершенно не представляя, что неподалёку от неё стоит ученик под мантией-невидимкой.

— С переломами-то я справляюсь, — отозвалась мадам Помфри, — срастить кости и залечить синяки — это недолго, но у мистера Блэка же не только это…

И она, и её гостья, и невидимый ученик смотрели в сторону койки, на которой лежал Сириус. На его руках, лежащих поверх одеяла, действительно больше не было ни одного синяка или пореза: все уже, похоже, зажили. Вот только его голова была так основательно обмотана бинтом, что щёки, лоб, подбородок и затылок под ним скрылись. Издали можно было разглядеть лишь его тёмную макушку.

— Насколько всё серьёзно? — помолчав, спросила профессор МакГонагалл.

— Пока трудно сказать, — ответила мадам Помфри. — Если на этой неделе не будет улучшений, придётся вызвать целителей из Мунго и переправить его туда, чтобы…

И она, и её гостья обернулись на странный звук и посмотрели в сторону полутёмного зала. Джеймс, стоявший позади, приложил кулак ко рту и мысленно себя отругал за то, что охнул и тем привлёк внимание женщин.

— Хорошо, держи меня в курсе, — после паузы сказала профессор МакГонагалл и развернулась.

— А что там с другим мальчиком? — остановила её целительница. — С его другом… Разобрались? Это он его толкнул или кто-то другой?

Джеймс выругался ещё раз и покрепче стиснул пальцы в кулак.

— Пока тоже не ясно, — отозвалась профессор МакГонагалл. — Будем разбираться.

Она покинула больничное крыло, а целительница отправилась в свой кабинет. Джеймс немного подождал и двинулся к другу. Другие койки были пусты. Похоже, ученикам, что их занимали, стало намного лучше. Как-никак экзамены позади, учебный год почти завершён.

— Эй, Бродяга… — тихо позвал Джеймс и уселся на край койки. — Ты давай меня не разыгрывай, ладно? Я тебя и сам разыграть могу.

Сириус был всё так же неподвижен и никак не отреагировал на звук его голоса. Джеймс невольно подумал, что в больничном крыле они так-то бывали очень часто. Каждый месяц ведь приходили после полнолуния, чтобы навестить Римуса. Иногда придерживали его за плечи после весёлой ночки и вели в школу, а иногда кто-то из них — Джеймс или Сириус — нёс друга на спине. Обычно Римус проводил день-два в больничном крыле, а потом быстро возвращался, чтобы никто не успел ничего заподозрить. Друзьям нравилось приходить к нему между уроков, окружать его койку и весело болтать. Сейчас же Джеймсу всё совершенно не нравилось. Римус хотя бы устало улыбался и говорил, что, похоже, он от них не отделается, а Сириус молчал, и его глаза были закрыты.

— Не оклемаешься раньше каникул, я тебя к себе в гости не позову, — предупредил его Джеймс, — дома будешь киснуть, понял?

Сириус всё равно ничего не ответил, и он тяжко вдохнул.

— Я найду того, кто это сделал, — сердито сказал ему Джеймс, — найду и наваляю ему за тебя, дружище.

На этом он поднялся, снова надел мантию-невидимку и отправился к выходу.

* * *

Возможно, Джеймс с Сириусом поссорились или же действительно шутили и толкались, стоя на подоконнике. Как бы там ни было, итог бы один. Сириус упал, а Джеймс не сделал ничего, чтобы это предотвратить и не дать другу разбиться. За два дня, что прошли с этого события, Регулус был больше чем уверен, что история про некое лицо, которое якобы запустило в них заклинание, вымышленная. Джеймс просто не хочет говорить, как всё было на самом деле, вот и валит всё на кого-то другого. А ещё ведь гриффиндорец! Лучше бы взял на себя смелость и признал вину.

На третий день Регулус снова сидел на стуле возле койки брата и не знал чего хотел больше: чтобы Сириус наконец-то очнулся и опять стал над ним прикалываться, называя малышом или змеёнышем, или чтобы его отправили в Мунго и держали там как можно дольше. Это было странно, но это было так. А ведь когда-то Регулус не мог допустить хоть одну плохую мысль в отношении брата... Когда-то Сириус обещал его защищать и не бросать. Когда-то они тайком от матери лазили на чердак, выбирались на улицу через кухню или ночью лежали на одной кровати под одеялом и делились страшными историями. Они были такими маленькими и такими дружными. Сириус часто улыбался брату, ерошил волосы на его голове, а перед первым учебным годом говорил, что очень скоро вернётся, а потом всё-всё ему покажет в школе и не даст в обиду. Кто бы вот мог подумать, что Сириус возьмёт и променяет родного брата на какого-то… Поттера. Чужого человека, взбалмошного, магглолюбивого и явно нездорового, судя по поведению, Поттера.

Регулус сидел возле койки брата, думал обо всём и испытывал смешанные чувства. Удовлетворение — так Сириусу и надо! — и одновременно с этим беспокойство. Что-то долго брат находился без сознания, а вдруг ему очень сильно досталось? Даже мать просила написать, как там Сириус, получив от директора письмо. И вот что ей можно было ответить? «Не переживай, матушка, Сириус по-прежнему лежит, как бревно, на койке»? Регулус хмурился и думал, что ему нужно уйти. Почему он опять сидит возле брата, если тот испортил ему жизнь? В последние годы в их доме только и слышно, как о проделках Сириуса, о том, как тот срамит, а потом ещё больше срамит их род.

— Ты сам виноват, что тебе досталось, — хмуро сказал Регулус вслух и поднялся со стула.

Когда-то давно они действительно были очень дружны. Сириус сидел возле него, когда он болел или чего-то боялся. Обнимал и отдавал ему свои конфеты или игрушки, а также смешил или утешал, если младший брат плакал. Но ведь это было так давно... Это уже не важно.

— М-м…

Регулус замер на месте, услышав слабый голос.

— Сириус? Сириус, ты меня слышишь?

— М-м… — повторил Сириус, шевельнувшись.

Он медленно поднял веки и уставился на брата.

— Привет, — произнёс Регулус. — Ты как? Мадам Помфри позвать?

— Что? Кого? А ты сам кто? — нахмурившись, спросил Сириус.

— Брат, этот прикол давно устарел, придумал бы что-нибудь получше.

Сириус медленно повернул голову, посмотрел на потолок, окинул зал взглядом и охнул.

— Три дня, между прочим, лежал тут в отключке, — сообщил ему Регулус. — Мама про тебя спрашивала, дружки твои то и дело забегали…

— А где я? — опять спросил Сириус, вернув к брату взгляд.

Регулус решил, что он не будет играть в эту глупую игру, и промолчал.

— Эй, приятель, что это за место? Что я здесь делаю?

Сириус поморщился, упёрся руками в матрас и попытался приподняться. От напряжения он простонал и опустился обратно на подушку, напрягся ещё раз, но Регулус подскочил к нему.

— Эй, ты куда разогнался? — обеспокоенно спросил он и взял брата за руку.

— Отцепись от меня! — резко ответил Сириус и выдернул руку. — Кто ты вообще такой?! Что это за место?! Что я здесь!..

Он скривился и прижал ладонь к голове. Регулус тут же рванул к кабинету мадам Помфри. Она попросила его подождать в стороне и через какое-то время заставила прирасти к месту.

— Возможно, потеря памяти — это лишь временное явление, — говорила мадам Помфри, — давайте не будем делать скоропалительные выводы и пугать вашего брата ещё больше, хорошо, мистер Блэк?

Регулус согласно кивал, а потом снова сидел возле койки брата. Сириус имел несчастный вид и после приёма целебных настоек качал головой, повторяя, что он ничего не понимает.

— Всё хорошо, успокойся, — повторял Регулус и держал его за руку. — Эй, я тебя не брошу, всё скоро образуется.

Совсем скоро Сириус уснул, а Регулус ещё сидел возле него какое-то время и пытался осмыслить произошедшее. Когда он услышал, как мадам Помфри снова прогоняет друзей брата, ему, настоящему слизеринцу, вдруг пришла на ум грандиозная и коварная по своей сути идея. А ведь Сириус ничего не помнит… ни того, кто ему дорог, ни с кем он общался или враждовал. А что, если так даже лучше? Теперь никакой Поттер больше не встанет между ними.

— Я о тебе позабочусь, брат, — тихо сказал Регулус, вдруг ощутив прилив вдохновения и любви к ближнему своему. — Скоро мы снова будем дома, с мамой и папой, все вместе, никакие грязнокровки и магглолюбы не сунутся к нам. Мы снова станем одной дружной семьёй, — прибавил он и приложил ладонь к руке спящего Сириуса. — Ты главное отдыхай и набирайся сил, брат, а об остальном я позабочусь.

* * *

Эти три дня Джеймс пребывал только в двух состояниях: либо он становился раздражён и срывался на всех подряд, либо впадал в апатию и пропускал многие утверждения и вопросы мимо ушей. Как только до него дошла новость, что Сириус очнулся, Джеймс впервые ощутил прилив радости и, конечно же, помчался с друзьями в больничное крыло, но мадам Помфри их не пустила.

— Мистер Блэк ещё очень слаб, вам нечего возле него делать! — твердила она.

— Но ведь Регулуса-то вы не прогоняете! — пытался ей возразить Джеймс, но она не стала его слушать и закрыла дверь.

Их не пустили ни в обед, ни под вечер, но желание увидеть друга и поговорить с ним было так велико, что Джеймс снова надел мантию-невидимку и, не слушая возражения Римуса, отправился в больничное крыло. К его облегчению, зал был пуст, поэтому он беспрепятственно добрался до койки Сириуса и стал тормошить того за плечо.

— Эй, Бродяга… Бродяга, очнись…

— Что? Че… Кто здесь?! — проснувшись, воскликнул друг, смотря округлившимися глазами перед собой.

— Приятель, ты чего чудишь — это же я, Сохатый, — подсказал ему Джеймс, сняв с себя мантию-невидимку.

В светлой пижаме и с бинтами на голове Сириус выглядел необычно, как прям мумия, и от этого на ум главного Мародёра пришла новая идея. Можно же тоже обмотать голову бинтом, поменять цвет мантии и потом, когда друга выпустят из больничного крыла, вместе вечером выскакивать из-за угла и пугать учеников. Было бы забавно устроить такое развлечение.

— Ты как? — спросил Джеймс и улыбнулся. — А знаешь, что я только что придумал?

— Ты больной?! — возмутился Сириус, почему-то не улыбнувшись в ответ. — Тебе мало было?

— Чего мало? — не понял Джеймс, и улыбка очень быстро сползла с его губ.

— Добить меня пришёл?! — враждебно спросил друг.

— Бродяга, если ты так прикалываешься, то это не очень смешно.

— Хватит меня обзывать! Пошёл вон!

— Сириус…

— Убирайся, гад!

Нехорошая догадка пришла в голову Джеймса, но он едва успел её озвучить.

— Сириус, я не знаю, что тебе успел наболтать твой брат-змеёныш, но я…

— Не трогай меня и моего брата! Пошёл вон, ублюдок! — вдруг совсем рассвирепел Сириус и схватил с тумбочки стакан. — Убирайся!! На помощь!! Кто-нибудь!

Джеймс едва увернулся от полетевшего в него стакана, как из-за криков и шума вдалеке скрипнула дверь и послышались торопливые шаги. Ему пришлось поднять мантию-невидимку и быстро её надеть.

— Мистер Блэк, успокойтесь, здесь больше никого нет! — пыталась убедить Сириуса прибежавшая мадам Помфри.

— Нет, он там! Он умеет быть невидимым! — горячо возражал он ей и указывал рукой в ту сторону, где стоял потерявший дар речи Джеймс. — Это Поттер! Он пришёл надо мной поизмываться!

Целительнице пришлось заставить его выпить какое-то зелье и убедить опуститься на подушку, а невидимому посетителю осталось лишь покинуть больничное крыло. Джеймс шёл по полутёмным коридорам и не мог поверить в то, что произошло. Неужели Сириус на него обиделся? Неужели он тоже думает, будто друг мог толкнуть его с окна? Другой причины, почему Сириус мог себя так странно вести, в голову не приходило. Вернувшись в спальню, Джеймс скинул мантию, опустился на кровать и долго лежал, пока не уснул. Утром он сослался на головную боль и попросил друзей сходить в больничное крыло, узнать, как там Сириус, но они очень скоро вернулись с кислыми минами.

— Мадам Помфри говорит, у него нервный срыв, — удручённо сообщил Питер, — ему сейчас лучше поменьше напрягаться и тревожиться из-за всякого.

— А ночью-то что было? Тебе удалось с ним поговорить или нет? — спросил Римус, заставив друга сильнее нахмуриться.

— Нет, он был очень слаб, ничего не соображал и я ушёл, — соврал Джеймс, не желая говорить, как Сириус себя вёл.

— А, ну тогда понятно, чего она нас не пустила. Пусть отдыхает, поправится, сам сбежит — это же Бродяга, он не любит тухнуть на больничной койке.

— Ну да.

Без того недоброе настроение Джеймса вконец испортил Регулус, который взял и… зашёл в их спальню после обеда с таким невозмутимым видом, как будто ничего особенного не произошло.

— Ты как здесь оказался? Тебя кто пустил? — спросил его Джеймс, поднявшись с кровати.

Регулус сделал вид, будто его не услышал, и посмотрел на Римуса, оторвавшегося от чтения книги.

— А кровать Сириуса — это вон та или вот эта? — спросил он у него, переводя палец с одной пустой кровати на другую.

— Вон та, рядом с Джеймсом, — подсказал ему не менее удивлённый Римус. — И да, как ты вошёл? Уговорил кого-то пустить?

— Нет, я с МакГонагалл поговорил, она меня проводила и всё объяснила, — ответил Регулус и двинулся к кровати брата.

Джеймс с Римусом переглянулись и пронаблюдали за тем, как их визитёр наклонился, достал из-под кровати чемодан Сириуса, движением палочки собрал его вещи и отправил их внутрь, после чего закрыл крышку. Видимо, Сириус ещё очень плохо себя чувствовал, если за его вещами пришёл брат.

— А чего ты сейчас вещи Сириуса собираешь, если поезд только через несколько дней? — спросил его Римус, дав Джеймсу знак молчать.

— Он не поедет на поезде, — осматривая тумбочку и её содержимое, ответил Регулус. — Родители и семейный целитель считают, что в его состоянии продолжительная тряска ему повредит, поэтому они договорились с Дамблдором, что он сегодня вечером откроет камин в своём кабинете, чтобы мы вернулись домой. Хм… вроде всё, да? — спросил он, повернувшись.

— Ты его любимые журналы забыл, — подсказал Джеймс, смотря на стопку цветных маггловских изданий, которые Сириус периодически с интересом листал и возбуждённо твердил, что всё, вот он достигнет совершеннолетия и тогда точно купит себе мотоцикл.

Регулус скривился так сильно, как будто ему предложили взять использованную туалетную бумагу, и молча ушёл, забрав с собой чемодан и пустую клетку для совы. Из-за этого визита Джеймс тоже скривился — похоже, он может даже не рассчитывать по-человечески попрощаться с Сириусом перед каникулами! — и ушёл из спальни. Ему стало казаться, что вся школа считает, будто он мог настолько заиграться, что чуть не убил друга, а это было крайне обидно. Желая побыть в одиночестве, он снова гулял по коридорам и думал всё о том же. Ладно другие, но как же сам Сириус? Неужели этот балбес не помнит, что перед падением он первым шутливо толкнул друга в плечо и…

— Твою мать.

Джеймс резко остановился посреди коридора, словно влетев в стену. А ведь до этого момента он об этом и не думал… горячился, спорил, но почему-то не думал, что если бы Сириус его не толкнул, то в окно мог бы улететь он сам. И чего он только сосредоточился на Сириусе, когда надо было сосредоточиться на себе и своих недругах? Особенно на одном конкретном, вредном и скрытном, таком, с которым он не ладил ещё с первого курса.

— Твою мать! — громче повторил Джеймс, и двое учеников, шедших в стороне, повернули к нему голову. — Вот же тварь!

Не обращая ни на кого внимание, он развернулся и побежал в другую сторону.

Римус любил друзей, возможно, куда сильнее, чем это показывал. Когда-то у него не было даже надежды повидать мир и познакомиться хоть с кем-то, а добрый Альбус Дамблдор зашёл в гости и подарил ему настоящее чудо. Римус познакомился с Сириусом, Джеймсом и Питером в поезде, а потом попал на один с ними факультет и был несказанно этому рад. Возможно, он не был для друзей таким же значимым, как они для него, но он всё видел и всё замечал. Например, что отношения Джеймса и Сириуса всегда были… неоднозначными, как отношения двух избалованных озорных детей, которым порознь было намного грустнее и скучнее, чем вместе. Вместе они, казалось, могли всё: и ссориться, и веселиться, и драться, и мириться… и так по нескольку раз за неделю, а то и за день. К примеру, они даже перед первым же учебным днём устроили разборку в спальне из-за одной несчастной кровати.

— На той я буду ближе к двери, там будет дуть и я могу заболеть, — утвердил тогда Джеймс. — Давай поменяемся.

— Чтобы я спал ногами к двери как покойник? Не буду я меняться, — отказался Сириус.

— Да ты всё равно когда-нибудь умрёшь, какая тебе разница ближе к двери ногами спать или дальше?

— Так и ты когда-нибудь умрёшь, что ты одеялом получше укрыться не можешь?

Словесная перепалка привела к драке, а драка закончилась тем, что до часу ночи участники ползали на коленях и искали осколки очков, чтобы наконец положить их в общую кучу и соединить при помощи Репаро.

— Ладно, давай поменяемся, — после такого нелёгкого дела предложил Сириус. — Ты и так слепой, я не хочу, чтобы ты ещё заболел.

— Ну нет, ты и так весь изранился, я не хочу, чтобы ты ещё спал как покойник, — отказался Джеймс. — Я могу и одеялом получше укрыться

В первый же учебный день Римус искал вместе с ними больничное крыло, где однокурсники утверждали, что все синяки и царапины они получили из-за падения с лестницы.

— Что, вот прям оба упали? — недоверчиво вопросила мадам Помфри.

— Да! — в один голос ответили они и стали с чувством ругать неповинную лестницу.

Римус, обделённый прежде вниманием сверстников, не мог так же ярко выражать эмоции и спорить, он был рад всему. Тому, что оказался в школе, тому, что мог учиться магии, тому, что мог наконец-то общаться и не сидеть взаперти. Его удручало лишь то, что раз в месяц приходилось врать друзьям про свои якобы поездки к больной маме, и чем дальше, тем страшнее ему становилось. Друзья и так заметили, что из дома ему приходят лишь скромные посылки и стали делиться с ним угощениями. Для них это, конечно, ничего не стоило, но для Римуса значило очень много. Он до сих пор помнил, как на втором курсе прятался в одном из классов и лил слёзы, чувствуя, что всё кончено. Друзья догадались о том, кто он такой, а значит, скоро они напишут родителям, а те потребуют директора оградить их детей от оборотня. Скоро он вернётся домой и снова будет сидеть взаперти, а раз в месяц скрываться в подвале.

— Римус, ты дурак?! — возмутился тогда Сириус, первым найдя его в классе, и позвал остальных.

— Мы всю школу оббежали! — подчеркнул запыхавшийся Питер.

— Больше так не делай! — сердито прибавил Джеймс, закрыв дверь.

А через какие-то минуты они его окружили и выяснилось, что им жутко интересно, весь он покрывается шерстью или не весь, усиливается ли у него обоняние и слух в обычные дни или нет, воет ли он на луну или гоняется ли за хвостом.

— Ты что, это же так круто! — возбуждённо твердил Джеймс.

— У меня ещё никогда не было друга-оборотня! — восхищённо прибавлял Сириус.

И вот как таких придурков можно было не любить? Они ведь даже решили, что если научатся превращаться в зверей, то тогда на полнолуние смогут бегать и беситься вместе с ним. И они действительно это сделали. Римус считал, что он не заслуживал таких преданных друзей, и именно поэтому очень ими дорожил. Именно поэтому он тоже переживал из-за падения Сириуса и беспокоился из-за перепадов настроения Джеймса. Ему казалось, словно он теряет друзей: до одного не может добраться, до другого достучаться, а третий и вовсе трусит. «Лунатик, а что мы можем сделать? — говорил ему удручённый Питер. — Ты же их знаешь… они порой такие упёртые… как два брата-барана».

— Ты так и будешь молчать и пялиться в этот пергамент? — попробовала оторвать его от размышлений Лили, с которой они шли по коридору.

Как-никак они являлись старостами и должны были периодически ходить в патрули и смотреть за порядком. Обычно Римус не увиливал от этого дела и охотно общался с напарницей, но теперь всё его внимание было сосредоточено на Карте Мародёров, где отображались ученики, учителя и даже гости. Сириус на этой карте пока отображался вместе с Регулусом в больничном крыле, и Римус знал, что скоро они исчезнут, знал, что это непременно заденет Джеймса. Он и так сильно погрузился в себя, а теперь без того недолюбливающий его Регулус всем своим видом решил показать, что его старший брат больше не нуждается в таком ненормальном друге. Джеймс где-то бродил, и Римус был уверен, что к вечеру он обязательно доберётся до больничного крыла. Прорвётся туда, чтобы попрощаться с Сириусом, и, очень вероятно, побьёт Регулуса, если тот опять будет кривиться или — упаси его Мерлин! — вслух обвинит Джеймса в падении брата.

— Римус!..

Лили чуть не вырвала у него пергамент из рук, но он успел прижать его к себе.

— Прости, пожалуйста, я задумался.

— О чём это?

— Да так… пустяки.

— Дай угадаю, пустяки о Поттере и Блэке?

— Ну…

— Слушай, я понимаю, что они твои друзья, но хватит с ними нянчиться, они же не маленькие.

Римус пожал плечами и решил не спорить. Какое-то время он поддерживал разговор, а потом опять стал периодически посматривать на Карту. Точки Сириуса и Регулуса были неподвижны, а вот Джеймс явно не мог найти себе место, а потом его точка вдруг взяла и… стала стремительно двигаться в совершенно другом направлении.

— О нет… Лили, прости, мне надо бежать! — воскликнул Римус и сорвался с места.

* * *

Сириус чувствовал себя очень несчастным, одиноким, разбитым, лишённым всего. Если бы не брат, ему, возможно, могло бы быть ещё хуже, но Регулус периодически сидел возле него, отвечал на вопросы и подбадривал, а это хоть немного, но помогало. Хоть кому-то он был важен и дорог.

— Обопрись на меня.

Незадолго до отправки домой Регулус помог ему переодеться и подставил плечо. Приобняв брата, Сириус шёл с ним по коридору, а потом ещё по какому-то коридору… шёл до какой-то башни, поднимался по ступенькам, слушал пожелания какого-то старика… и недоумённо смотрел на чемоданы и клетки, что стояли у камина.

— Их домовик заберёт, — сказал ему Регулус. — Идём! Сириус, эй, не спи, дома отдохнёшь.

Если бы не брат, он вряд ли бы переместился по каминной сети. Наверняка бы неправильно назвал адрес или застрял где. Регулус придерживал его за пояс, вёл вперёд и велел нагнуться, шагнув за каминную решётку.

— Обхвати меня покрепче, — сказал он и бросил им под ноги летучий порох. — Гриммо двенадцать!

Неведомая сила словно бы толкнула их из камина в трубу, и Сириус зажмурился. От стремительного перемещения и сопровождающих это действие звуков его затошнило, и голова страшно разболелась. Сириус пошатнулся и не упал только потому, что Регулус успел его схватить.

— Отец, помоги мне! — воскликнул он, и через какие-то мгновения или же минуты Сириус очнулся, лёжа на диване, окружённый незнакомыми людьми.

Как оказалось, одни были его родителями, другие — целителями. Кто-то щупал его руку, кто-то размахивал над ним волшебной палочкой, а кто-то — критиковал мадам Помфри и по-своему перебинтовывал ему голову.

— Как хорошо, что вы наконец-то дома, мальчики, — сказала мать и взяла Сириуса за руку. — Не переживай, дорогой, скоро мы поставим тебя на ноги.

Кто-то из целителей после этого сунул ему в карман флакон и велел принимать по глотку, как только голова начнёт болеть. Кто-то другой давал указания родителям. В стороне был слышен хлопок, а за ним ещё один хлопок. Регулус болтал в той стороне с невысоким существом, имеющим большие уши и глаза и одетым в шёлковую наволочку.

— Да, хозяин Регулус, Кикимер принёс ваши и Сириуса вещи, — с уважением отвечало существо. — Хорошо, хозяин Регулус, Кикимер разберёт и разложил их, как вы желаете, и выбросит всё ненужное.

— Вот ты и дома, сын, — отвлёк Сириуса отец, — давай, отдохни с дороги, а там освоишься и быстро наберёшься сил.

То ли он применил какое-то заклинание, то ли это сделали целители, но это было последнее, что Сириус мог вспомнить об этом вечере. На этой минуте он отключился.

* * *

— Отпусти меня!!! Отвали, я сказал!!

Джеймс был почти у цели. Ещё немного и он бы разнёс вход в ненавистный ему серпентарий на части, а потом выудил бы оттуда самого главного гада. Но рванувший за ним в подземелье Римус вцепился ему в плечи и попытался оттащить назад.

— Нет, Джеймс, это не выход! — твердил он. — Прошу, перестань, ты ведь не знаешь наверняка!

— Нет, я знаю! Это он! Он один всегда действовал исподтишка! Это был Нюниус, больше некому!! — в ярости твердил Джеймс.

Извернувшись, он ударил затылком по лицу друга и сбросил с плеч цепкие руки. Подняв палочку с пола, Джеймс снова двинулся ко входу в жилище слизеринцев, но тут что-то вдруг ударило его по ногам, и он плашмя упал.

— Да отвали ты!!! — резко сказал Джеймс и, приподнявшись, направил палочку на друга. — Не отстанешь, получишь!

— Давай! — не отступил разъярённый Римус. — И меня отправь на больничную койку, как Бродягу!

— Я…

Это был удар под дых. Питер и тот в последние дни стал молчалив и настороженно посматривал на Джеймса, словно сильно сомневаясь в его невиновности, но не решаясь об этом сказать.

— Я не отправлял Бродягу на больничную койку, — возразил изумлённый Джеймс. — Ты же знаешь, Лунатик.

— Знаю, — твёрдо ответил тот. — Но если ты атакуешь меня или Ню… Снейпа, тогда другие только убедятся, что это был ты!

— Но это был не я!! Это был Снейп! Дай мне только до него добраться и…

— Нет, не смей!

— Тебе что, на Бродягу плевать?

— Вот именно, что не плевать! И если тебе тоже, то давай поступим разумно.

— «Разумно»?! После того, что эта тварь сделала? Да Бродяга чуть не умер! А на его месте мог быть я или ты! Да я эту тварь…

Джеймс опустил палочку и снова поднялся, но Римус перегородил ему дорогу.

— Послушай, я не предлагаю оставить всё как есть. Но если ты хочешь, чтобы Сириус, Регулус и все другие убедились, что ты их не обманывал, то давай в этот раз сделаем по-моему.

Будь Сириус рядом, Джеймс вряд ли бы стал слушать Римуса. С Сириусом они бы стену снесли, с боем бы прорвались к слизеринцам и добрались до недруга. Но теперь Сириус был на больничной койке и прошлой ночью смотрел на друга так, как будто видел вместо него злейшего врага.

— Идём, Джеймс, — повторил Римус спокойнее. — Прошу, хоть раз не действуй сгоряча и дай тебе помочь.

Джеймс не знал, что делать, и хмурился. Опустив взгляд, он заметил, что из кармана друга торчит карта, над которой они вчетвером корпели не один вечер. Читали учебники, спорили, отвешивали друг другу подзатыльники, всё бросали, потом снова брались за дело, ругались, спорили… и так по кругу и до победного конца. Джеймс протянул руку, вытащил карту из кармана друга и развернул. Прошёлся по ней взглядом и почувствовал, как остатки его ярости угасают. На ней больше не было ни одной точки с фамилией Блэк.

— Он ведь не навсегда исчез… после каникул-то вернётся, — словно прочитав мысли друга, сказал Римус и приложил ладонь к его плечу. — Идём, Джеймс.

* * *

Сириус проснулся утром, лёжа в постели в своей комнате. По крайней мере, так сказал Кикимер, принёсший ему завтрак. Комната была прибрана и обставлена со вкусом. Окно закрывали бархатные шторы тёмно-зелёного цвета. У стола из красного дерева стояло изящное мягкое кресло. На тёмных обоях висели фамильные гербы с изображением черепов и нескольких воронов. Сириус откинул одеяло, поднялся с кровати и немного прошёлся по комнате. Открыл дверку шкафа, за которой висели тёмные мантии, рубашки и брюки, выдвинул ящики комода, где лежали футболки и носки с нижним бельём. Отошёл и уселся за стол.

На крае стола стояла рамка с колдографией, на которой он с хмурым лицом стоял рядом с братом и отцом, а мать сидела в кресле. Рядом лежали перья и чистые пергаменты, в стороне от них стояла чернильница. Сириус выдвинул пару ящиков, но не нашёл там ничего, кроме справочника священных двадцати восьми семей, нескольких учебников и чистых блокнотов с обложками из кожи. Не было ни записок, ни писем, ни хотя бы записной книжки или дневника. Как он так жил, если в его комнате нет ничего такого, что напоминало бы о нём самом? Такая красивая, уютная комната и такая… неестественная? Нежилая? Пустая?

Немного посидев, Сириус поднялся и вышел из комнаты. Прошёлся по коридору, но не нашёл на своём этаже комнату брата. Она нашлась на этаж ниже, на двери имелась и надпись с именем хозяина, и табличка, чтобы посетители стучали. Сириус постучал.

— Войдите! — послышался из-за двери голос брата, и он открыл дверь.

Вот его комната выглядела иначе. Действительно жилая комната. Стены были обклеены не только фамильными гобеленами, но и многочисленными вырезками из газет, колдографими с командой факультета, а также слизеринскими значками и гербом.

— Привет, а ты чего поднялся? — спросил Регулус, сидящий за столом. Возможно, он писал кому-то письмо или же решил не дожидаться конца каникул и взялся за какой-то доклад. Он отодвинул исписанный пергамент и развернулся на стуле. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Нет, — с кислым видом признался Сириус и, пройдя в комнату, уселся на кровать.

Он рассказал брату обо всём, что его тревожит, и посмотрел в лицо.

— Может, это не моя комната?

— Да брось, это твоя комната, всегда твоей была.

— Тогда почему в ней нет ничего моего? Всё такое… чистое, аккуратное… как новое.

— Так ты же всё «своё» сжёг на Рождество. Мама с папой и так жутко торопились, чтобы к лету сделать ремонт и всё привести в порядок.

— Сжёг? Почему?

— А ты разве не?.. Ах да, прости, я всё время забываю, что ты ничего не помнишь.

Регулус перебрался к нему на кровать и принялся рассказывать о том, как Сириус разочаровался в своём факультете, а особенно в приятелях, с кем общался с первого курса. Они дружили с ним только потому, что он был очень умным и давал им списывать, а ещё часто делился сладостями, ведь он из обеспеченной семьи и мог себе многое позволить. При упоминании Поттера Регулус поморщился и заметил, что это тот ещё кадр.

— Да что с него взять? Его родители известные магглолюбы, а он сам то и дело таскается за грязнокровкой Эванс. Позорит свой род, ты ему столько раз говорил, что чистокровному волшебнику не подобает так себя вести в обществе, а он всё равно за своё. Знаешь, я не удивлюсь, если выяснится, что это он тебя вытолкнул. Он вспыльчивый, заносчивый, взбалмошный… реально больной какой-то. Мама говорит, Поттеры отчаялись и заделали его на старости при помощи зелий, возможно, в этом всё и дело.

Из-за ответов брата у Сириуса в голове возник кавардак, и она опять начала болеть. Неужели он был таким наивным до прошлого Рождества и не понимал, что с ним дружат только из-за выгоды? И чего тогда Поттер к нему лез, если они не особо ладили? Получал удовольствие от насмешек над ним? Или же тоже пользовался его добротой и чем-то ещё?

— Я не понимаю, — огорчённо сказал он брату, — а почему я тогда на Гриффиндоре, а не на Слизерине, как ты?

— Я же тебе говорил, это всё Шляпа, — терпеливо ответил Регулус. — Она попутала что-то. Мама с папой спорили с Дамблдором, но этого сумасбродного старика разве переубедишь? Конечно же твоё место на Слизерине, рядом со мной.

Сириус не знал, что сказать, и окинул комнату печальным взглядом. Змеи, вороны, слизеринцы на мётлах, непонятные лица с вырезок газет… — все они смотрели на него, как будто осуждая, а он отчаянно думал и не мог ничего вспомнить, не знал, на что опереться, и чувствовал, как головная боль усиливается.

— Так я что, этот… самый недалёкий в нашей семье?

— Глупости какие! Тебе просто очень не повезло… но ты никогда не сдавался. Мы все тобой очень гордимся, хоть ты и не на том факультете. Не веришь, маму спроси, она подтвердит.

Регулус похлопал его по плечу и прибавил, что Сириус всегда очень хорошо учился, дома даже есть копия табеля его успеваемости: там очень редко встречались плохие отметки вроде «У» или «Т». Он ведь Блэк, он очень талантлив.

— Ты на метле отлично летаешь… умеешь на рояле играть… Думаю, стоит тебе взяться за то или другое, как руки и тело сами всё вспомнят. Да, кстати, у меня же для тебя кое-что есть…

Брат пощупал карманы и вытащил красивый медальон с буквой «С» по центру.

— Это мне? — недоверчиво переспросил Сириус.

— Ну да, ты же хотел что-то своё, — подтвердил Регулус. — Медальон самого Салазара Слизерина, — пояснил он, приложив тот к груди брата, и расстегнул цепочку. — Не оригинал, конечно, где оригинал никому неизвестно. Будь он найден, за него немало бы отдали золота, а то и пролили бы кровь… Но тоже же ничего, да?

«То есть чем-то своим у меня будет фальшивка?» — хотел бы спросить Сириус, но ему стало неудобно. Брат и так очень старался его подбодрить, поэтому он промолчал.

— Вот, совсем другое дело, — застегнув на его шее цепочку, оценил Регулус. — Отец, кстати, подумывает отдать тебе перстень деда на совершеннолетие… Ты скоро, брат, меня обгонишь и станешь настоящим наследником рода.

Сириус не чувствовал себя наследником рода и, вконец потерявшись, молчал. Ему казалось, что родные стены в нём что-то пробудят, а слова брата непременно о многом напомнят, но внутри была лишь нескончаемая пустота, а голову жгли разные сомнения и неприятные мысли. А что, если он стал хуже, чем был? Что, если он забыл что-то важное и близкие очень скоро в нём разочаруются? Что, если они станут его стыдиться? Сириус зажмурился и приложил ладонь к гудящей голове.

— Брат, ты чего? — обеспокоился Регулус. — Эй…

— Я не понимаю… — в которой раз признался Сириус и стал качать головой. — Ничего не понимаю…

Всё казалось таким… чужим, враждебным, незнакомым. Регулус понял, что у брата разболелась голова, и нашёл в его кармане флакон с лекарством.

— Так, ложись у меня, я всё равно собирался поработать, ты мне не помешаешь. Эй, давай, сделай глоток и ложись.

Сириус лежал на подушке и опять чувствовал себя одиноким и несчастным. Он пытался зацепиться взглядом хоть за что-нибудь, что его порадовало бы и согрело, но видел лишь хищных змей, мрачных чёрных воронов, голые черепа и вырезки из газет.

— Регулус, что это за мужик? Почему ты им стену обклеил?

— Где? А, это… Так это же Лорд Волан-де-Морт.

— Он преступник?

— Нет, конечно, с чего ты взял?

— Там странные заголовки…

— Глупости. Лорд Волан-де-Морт Великий человек. Его идеи просто не всем понятны, вот идиоты и пишут всякую ерунду. Но ничего, когда Волан-де-Морт придёт к власти, он наведёт порядок. Грязнокровки, магглолюбы и прочее отребье будут знать своё место.

Регулус поднялся с кровати, достал из шкафа тёплую мантию и укрыл ею Сириуса.

— Отдыхай, брат. Вот увидишь, ты скоро окрепнешь и всё наладится. Мы с тобой достигнем совершеннолетия и последуем за Волан-де-Мортом, как этого и хотели.

— Мы… хотели… за ним… последовать? — засыпая, переспросил Сириус.

— Да, мы хотели примкнуть к его рядам и помочь навести порядок, — подтвердил Регулус. — О нас с тобой ещё заговорят, мы возвысим наш благороднейший и древнейший род в глазах других. Непобедимые братья Блэк… Круто звучит, да?

— Да… наверное, — устало пробормотал Сириус и сомкнул веки.

Того, как его брат хмурится и ходит по дому, он уже не видел, как и не знал, что совы принесли ему сладкие подарки от друзей и открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления: все они нашли своё место в мусорном ведре.