Рысь и Кот (гет)

Линкс пробиралась к дому через за зиму утративший былую красоту сад. Обрывки тумана и здесь ещё стелились между кустами одичавших роз и невысокими плодовыми деревьями, сквозь паутину веток которых проглядывала надкушенная тучами луна. Холодная, равнодушная, она смотрела на этот беспощадный мир с безразличием.

В её свете туман, на который Линкс часто оглядывалась, становился ещё белее, ещё непроницаемее. Подкрадись что-то к стенам поместья, мгла скроет чудовище от глаз и поглотит крики. Исходящую от тумана опасность Линкс чувствовала кожей, и оттого всё меньше ей нравилась идея Айдена разделиться. Но она понимала: это необходимо. Она мало чем поможет в поисках следов или логова чудовищ, ведь у неё нет такого чутья, как у ведьмака, но сумеет обыскать дом.

В больших усадьбах всегда несколько входов — это Линкс помнила из далёкого детства. Ей, свободолюбивой и своевольной, часто доводилось сбегать через дверь для прислуги, подвал и даже окна первого этажа. Спустя столько лет она с теплотой вспоминала те ушедшие времена… Линкс встряхнулась. Не время для ностальгии: сейчас ей нужна лишь практическая польза от тех детских побегов.

Садовая тропинка, выложенная плоскими камнями, вилась между растениями, огибая пруд, и устремлялась к дому. Ещё от озера угадывался плющ на стене, достающий до балкона второго этажа и обвивший перила. Не забывая осматриваться, Линкс разглядывала и поместье — пока сквозь голые ветки кустов и плакучей ивы, но она разглядела, что на первом этаже с этой стороны нет окон. Помещения прислуги?

Как она и думала, тропинка упёрлась в слегка прикрытую космами плюща дверь. Линкс взялась за ручку, но повернуть её не смогла — заперто. Она тихо выругалась. Будь здесь Айден, ему не составило бы труда выломать хлипкий замок… Линкс огляделась, но никаких подручных средств не нашла, зато вместо них обнаружила примыкающую к дому пристройку с чуть скошенной крышей.

«Ладно, не впервой», — решила она и, подпрыгнув, ухватилась за край крыши. В попытке оттолкнуться ноги заскользили по поросшей сырым мхом стене. Линкс подтянулась, её голова показалась над крышей, но пальцы съехали по последождевой влаге. Со смесью злости и досады замычав сквозь зубы, она соскользнула обратно. Окинула взглядом пристройку.

Камень в одном месте откололся, образовав небольшой уступ. Поставить в него ногу не получится, но оттолкнуться — вполне. Снова подпрыгнув, Линкс зацепилась за неровности крыши, быстро нащупала носком выбоину и подбросила себя. Почти с кошачьей ловкостью она взлетела на крышу и замерла, вслушиваясь в ночь. Слышал ли Френет грохот? Она надеялась, что нет.

Не поднимаясь в полный рост, Линкс подобралась к стене. Пробираться по скользкому карнизу она не рискнула. Следующая крыша, покрывающая уже какое-то помещение первого этажа, примыкала к стенам второго, и над ней уже оказались окна. Линкс влезла на следующую крышу, приблизилась к окну.

Неплотно закрытые ставни с узкими, как бойницы, стрельчатыми витражами скрипели на сквозняке. От лёгкого толчка они распахнулись — медленно, скрипуче, словно приглашая в хищную темноту коридора. Прежде чем лезть внутрь, Линкс прислушалась. Ответом ей стала тишина — зловещая и непроницаемая. Старый дом поскрипывал расшатавшимися досками, шептался со сквозняком, щёлкал от тепла в гостиной, однако ни шагов, ни возни с первого этажа не доносилось. Перебравшись через подоконник, Линкс медленно спустила ноги на пол и тихо, с большой осторожностью прикрыла ставни.

На комоде у стены стоял канделябр. Покопавшись в поясной сумке в поисках огнива, Линкс зажгла пару свечей и, освещая себе путь, двинулась дальше. Каждый её шаг был выверенным и осторожным, и скрип половиц под ногами терялся за шорохами особняка. От призраками бродящих по дому сквозняков огоньки свечей дрожали и пригибались, испуганно жались друг к другу. Их тусклый свет таял, соприкасаясь с белёсыми полосами лунного света, падающего из окон, и почти не разгонял темноту, когда они оставались позади.

Свернув за угол, Линкс вышла на антресоли холла. Внизу выглядывала из-за лестницы озарённая тёплым светом арка, по полу за которой скользила бродящая туда-сюда собачья тень. Тепло огня едва добиралось до второго этажа и таяло в холодном сумраке, сквозь который за незваной гостьей следили портреты членов семьи. Линкс приблизилась к одну из них. В неверном свечном свете лицо изображённого на картине мужчины приобрело какой-то объём, словно вдруг ожило. В его чертах сквозило семейное сходство с Френетом, но этот человек выглядел намного старше, а взгляд его, искусно переданный художником, выдавал сильный волевой характер.

Следующий портрет запечатлел всю семью — того же мужчину, красивую немолодую женщину с благородным станом и их сыновей и дочерей. Френет на этой картине тоже был. Он стоял рядом с отцом, и лицо его едва заметно напряжёнными скулами выдавало, как неприятно ему не то находиться в компании отца, не то позировать для картины.

Опустив канделябр пониже и постаравшись прикрыть его со стороны гостиной, Линкс направилась к резным дверям, в которые упирались антресоли. Каждое мгновение, пока медленно шла вдоль фигурных перил, она бросала взгляды на арку — не заметит ли её Экерлестде или его пёс? Она находилась опасно близко к гостиной. Опаснее было бы только спуститься на первый этаж.

У дверей Линкс ненадолго замерла, глядя на нижний ярус холла, но, убедившись, что не привлекла внимания, попыталась открыть дверь. Только попыталась, потому что та не поддалась — сухо клацнул запертый замок. Что такого нужно прятать, чтобы запирать дверь в собственном доме? Линкс нахмурилась: это настораживало. Задумчиво перевела взгляд на лестницу. Ключи от всех помещений в доме должны быть у двух людей — хозяина и дворецкого. Вот только дворецкого нет.

До последнего оттягивая спуск, Линкс вернулась назад и снова прошлась по второму этажу, заглядывая во все шкафы и комоды, открывая каждый ящик и проверяя даже за картинами. Ни намёка на ключи. Она нашла спальни, большинство из которых не выглядели обжитыми, выходы на балконы и лестницу на чердак. Время неумолимо уходило, и неосмотренным оставался только первый этаж.

Линкс выходила из очередной комнаты, когда издали донёсся крик. Внутри что-то оборвалось. Не думая ни о чём, она бросилась на балкон и замерла, вцепившись одеревеневшими пальцами в перила. Крик мог доноситься только из тумана. И он повторился. Нет, не крик — вопль. Надрывный, полный муки и ненависти, он сотряс мглу, но страшнее всего был миг, когда он стих. Линкс отказывалась верить даже в малый шанс того, что этот крик мог принадлежать Айдену — настолько громким и нечеловеческим он был.

Первым порывом было наплевать на всё, выбежать из дома и броситься на поиски ведьмака. И Линкс поддалась ему — решительно направилась к выходу из спальни, однако у двери заставила себя остановиться и подумать. Если в тумане чудовище, она должна приготовить масло. Иначе её серебряные стрелы могут и не помочь, и тогда, если Айден ещё жив (сама мысль «если» отзывалась леденящим ужасом), она сделает только хуже.

Чтобы ему помочь, нужно следовать плану. Его плану.

Тихо, как могла, Линкс спустилась по лестнице. Ступени поскрипывали, и ей приходилось часто замирать, вслушиваясь в цокот когтей в гостиной. От этого её пробирала дрожь. В ней боролись волнение, раздражение и злость. Едва лестница осталась позади, Линкс крадучись прошлась по холлу, заглядывая в тумбочки и столики.

Шорохи и скрипы не остались незамеченными: она слишком торопилась. Залаял пёс. Линкс распахнула ящик столика у двери и выхватила из него связку потемневших ключей. В гостиной раздались шаги, и она юркнула за лестницу. Задув свечи, быстро и бесшумно, почти прижимаясь спиной к стене, проскользнула в кладовую. Затаив дыхание, Линкс замерла в окружении шкафов и старого хлама, наклонилась к щели между неплотно прикрытой дверью и косяком.

Освещая путь свечой, Френет Экерлестде в сопровождении своего пса вышел к лестнице и окинул взглядом холл. Линкс была готова взмолиться всем известным ей богам, лишь бы сердце стучало потише: казалось, даже резкий вздох может её выдать. И тогда Френет в лучшем случае не позволит ей осмотреть дом… Если не подумает, будто она что-то нашла.

Пёс скалился и рычал, но, похоже, в доме ещё оставался запах гостей, и он не пошёл искать. Успокаивающе потрепав его по голове, Френет коротко свистнул и вернулся в гостиную. Его зверь на мгновение задержался, глядя в сторону кладовой, и побрёл следом.

Линкс с облегчением выдохнула. Но облегчение это было недолгим, потому что Айден сейчас где-то в тумане один на один с чудовищем. Она вновь зажгла свечи и, сжав ключи так, что их зубцы неприятно врезались в ладонь, вернулась к запертой двери. Если в этом доме и найдутся ответы, то только за этой дверью.

Аккуратно, стараясь не звенеть, Линкс перебрала ключи. Один за другим они застревали в механизме, пока очередной ключ не поддался. Замок щёлкнул. Забрав ключи, Линкс приоткрыла дверь.

С другой стороны ей в лицо дыхнуло запахом пыли и старой бумаги. Тусклый свет свечей выхватил из тьмы высокие книжные полки и старинные фолианты, чьи названия давно выцвели. Стопки книг, которым не хватило места в шкафах, высились на полу рядом с ними и на длинном, окружённом неровно выставленными стульями столе. Среди них лежали небрежно брошенные друг на друга свитки, вырванные откуда-то страницы и исписанные листы пергамента.

Прикрыв за собой дверь, Линкс приблизилась к столу. Книги, стоящие на полках так давно, что успели покрыться серым слоем пыли, её не интересовали. Она искала нечто иное — то, что не вписывалось в атмосферу запустения и ненужности. И нашла. Среди множества старых фолиантов, бумаг и учётных книг лежал чей-то дневник в аккуратном кожаном переплёте. На нём единственном почти не было пыли: его, похоже, часто брали.

Поставив подсвечник на стол, Линкс отстегнула застёжку и пролистала дневник. Шершавую бумагу ровными строчками покрывали выведенные каллиграфическим почерком буквы — мягкие, плавные, с красивыми изгибами и завитушками, написанные будто бы женской рукой. Похожим почерком писала её старшая сестра, всегда со старанием и перфекционизмом, едва ли не высунув язык от усердия выводя каждую буковку и следя, чтобы с пера не сорвалось ни одной случайной капли чернил. Как же Линкс раздражала её аккуратность… А теперь от воспоминаний о родных с их привычками одновременно и теплело, и болезненно сжималось что-то в груди.

Она одёрнула себя. Не время вспоминать о тех, кого уже нет, когда есть тот, кого ещё можно спасти. Линкс пробежалась глазами по записям. Даты на страницах относились как к давно ушедшим годам, так и к совсем недавним месяцам; где-то чернила выцвели и затёрлись, а где-то, ещё тёмные и насыщенные, казались почти что свежими.

Пробежав взглядом по первым записям, Линкс перелистнула в конец. Она читала быстро, перескакивая целые абзацы пространных рассуждений владелицы дневника, пока не заметила, что, рассказывая о своей жизни и отношениях с семьёй, девушка нигде не упоминала Френета. В душе кошачьими когтями заскреблись сомнения. Линкс внимательнее перечитала дневник, пролистнула к более давним записям.

На глаза попалось то, что она искала — имя нынешнего хозяина поместья.

«Отец снова недоволен Френетом. Совсем братец от рук отбился… Что ни день, то золото спускает на разного рода увеселения — на вино и женщин да новые камзолы. Отец грозится лишить его наследства. Как же больно видеть, как они ссорятся…»

Ухватившись за эту ниточку, Линкс перелистнула дневник к следующей записи. Вместо части страниц между разбросанными далеко друг от друга датами с корешка щерились лишь изорванные края. Кто вырвал эти листы — хозяйка дневника или последний представитель семьи Экерлестде? Как бы то ни было, самое важное осталось в дневнике, и вчитываясь в записи, Линкс чувствовала, как в животе разрастается холод.

«Так я и знала! Как ни горько это сознавать, терпение отца подошло к концу. Так долго он старался вразумить Френета, но братец не слышал ни разговоров, ни предупреждений. Матушка уговаривала его взяться за голову, да Френет разве когда кого-то слушал? Вот и случилось то, чего он, кажется мне, добивался: отец лишил его наследства и прогнал из имения, мол, ступай на все четыре стороны и живи, как хочешь, но не на отцовские деньги. До сих пор мне грустно от того, что Френет не попросил о прощении, а ушёл. Пусть непутёвый, но он мой брат…»

— Интересно рыться в чужих тайнах? — прервал чтение полный злости голос.

Бросив дневник, Линкс обернулась. Раньше, чем она успела бы разглядеть в застывшем в дверях человеке Экерлестде, в её руке оказался лук, а на тетиву легла стрела. Но Френет не делал попыток подойти ближе, да и вообще не вынимал из ножен клинок.

— Очень. Ты же скрыл такую любопытную деталь! — с вызовом в голосе и наигранной едкой усмешкой на губах протянула Линкс. — Говоришь, вернулся, когда твоя семья погибла? А не ты ли приложил к этому руку?

Она не боялась бросаться обвинениями. Хуже, чем есть, будет, только если Айден погибнет в бою с тем, чего не ждал. Френет от её слов дёрнулся, словно она хлестнула его плетью.

— Ты не знаешь, о чём говоришь… — глухо, не то с угрозой, не то с горечью и злостью произнёс он, не сводя с неё ставшего волчьим взгляда.

— Правда, что ли? Дневник твоей дорогой сестры пролил свет на то, о чём умолчал ты. Хотел отомстить им и, оставшись последним наследником, прибрать к рукам усадьбу?

Несколько мгновений Френет сверлил Линкс взглядом, а она держала стрелу наложенной на лук, но вдруг дворянин устало выдохнул и поник, прислонившись плечом к дверному косяку. Подходить он благоразумно не решился.

— Этот дневник и поместье — всё, что осталось у меня от них. Да, ты правильно поняла — я хотел вернуть себе всё то, чего меня лишили. Но я не хотел, чтобы всё вышло… так, — Френет обвёл рукой обозримое пространство.

— Хоть бы не лгал… — ядовито прошипела Линкс.

«Из-за тебя Айден сейчас там один с чем-то опасным. Из-за тебя его могут убить!» — рвалось с языка, но она проглотила совсем лишние сейчас слова. Вскинула лук и натянула тетиву. Наконечник стрелы сверкнул серебром, готовый пронзить того, по чьей вине ведьмак рисковал больше, чем должен был.

Но Френет отпрянул, закрылся руками, будто ему это чем-то поможет.

— Нет-нет, постой! Дай мне всё объяснить! — он испугался. И это, наверное, стало той трещиной, что сломала его окончательно.

— Говори. — Линкс ослабила натяжение.

Прежде чем продолжить, Френет со вздохом сел на тумбочку у двери. Опёршись локтями о колени, опустил лоб на сцепленные замком руки. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы собраться, и он заговорил — медленно, с горечью и сожалением:

— Я совершил ошибку. Самую страшную в своей жизни. Тебя когда-нибудь оставляли ни с чем? Ты ведь не из черни, я вижу. Так скажи: ты лишалась всего?

— Представь себе, да, — процедила Линкс.

Френет сухо усмехнулся.

— Конечно, о чём я спрашиваю… Иначе ты не пошла бы с ведьмаком. Я не смог научиться жить по-другому — пил, пока не кончилось золото. Потом пришлось искать работу. Сама понимаешь, к чёрной работе я не привык. Я знал, что ничего хорошего меня не ждёт, но как мне было молить о прощении отца, что прогнал меня, будто я позорю род? Мне хотелось вернуться домой, но… — голос его дрогнул, — …но я не знал, не знал, бес подери, чем это обернётся!

— Обернётся что? — с комком недоброго предчувствия в животе спросила Линкс.

Френет поднял на неё взгляд, полный столь глубокого отчаяния и тоски, что, не будь её прошлое так жестоко, а сердце закалено, как сталь, ей стало бы его жаль. Но всё это было, да и он сам сделал нечто такое, от чего мерзкие мурашки ползли вдоль позвоночника, и оттого его запоздалое раскаяние казалось бессмысленным и неискренним.

— В один из вечеров, когда напивался в тоске по тому, что потерял, я… Я встретил человека, — Френет сокрушённо покачал головой. — Если бы я только знал… Боги… Если бы я знал, что он сделает…

Вот теперь он говорил от сердца. Его глаза предательски заблестели, вдоль носа скатилась скупая слеза. Гримаса жуткой душевной боли перекосила его до того красивое лицо, а голос задрожал пуще прежнего. Линкс едва сдерживала желание поторопить его. Ей нужна была правда.

— Этот человек, торговец зеркалами, предложил мне вернуть утраченное. — Френет схватился за голову, взъерошив короткие волосы. — Я думал… думал, что он как-то договорится с моим отцом, что это, может, какой-то его знакомый… И про оплату он сказал что-то такое невнятное, что я уж решил — пошутил. Я был готов заплатить, как только верну себе имущество. А потом до меня дошла весть, что все, кто был мне дорог… мертвы…

— Дай угадаю: торговец зеркалами не пришёл за платой?

Френет покачал головой. А Линкс теперь стало не до жестокой иронии, потому что из глубин памяти всплыло покрытое двухдневной щетиной лицо странствующего торговца с холодными проницательными глазами цвета стали.

— Он убил их? — не заботясь о чувстве такта, прямо спросила она.

— Откуда мне знать?! — вызверился Френет. — Меня здесь не было!

Махнув рукой, Линкс бросила лук на стол и достала из сумки дневник Айдена. Быстро пролистала, пока не наткнулась на зарисовку углём, изображающую иссушенного, подобно мумии, человека в лохмотьях и с фонарём в когтистой руке, подписанное как «Мстительный дух». Призрак, что возвращается с того света, чтобы поквитаться со своим убийцей…

Под заметкой с выдержкой из бестиария и собственными наблюдениями обнаружился рецепт масла от призраков. Все необходимые ингредиенты для основных масел Линкс собирала ещё до возвращения Айдена по тем инструкциям, что он ей дал на случай, если ей будет грозить опасность со стороны чудовищ, но по-настоящему пускать их в ход ей ещё не приходилось. Однако сейчас она споро принялась за приготовление масла, порой бросая взгляд на Френета.

После того, что услышала, от него Линкс ожидала всего.

Но дворянин сидел на месте, скорбно закрыв лицо руками. Теперь, когда он рассказал о том, что раньше знал только он, его вина, как ему, похоже, казалось, стала неподъёмным грузом. То, что он сделал, больше не напоминало кошмарный сон — оно стало жестокой реальностью, с которой Экерлестде не мог смириться.

Его судьба ничуть не волновала Линкс. Куда больше её заботило то, что происходило в тумане. Сейчас оттуда не доносилось ни звука — или она просто не слышала в стенах библиотеки, но гнетущее чувство опасности не отступало. В глубине души Линкс надеялась услышать скрип двери и знакомые лёгкие, выверенные шаги. Однако Айден не возвращался.

Когда масло было готово, Линкс обмакнула в него стрелы, закупорила колбу и, бросив её в сумку, схватила лук. Услышав её решительные шаги, Френет поднял голову, проводил взглядом её удаляющуюся фигуру в развевающемся за спиной безразмерном плаще.

Решительно и уверенно Линкс вышла на крыльцо, замерла на миг, вслушиваясь в звуки ночи, и сорвалась с места. Наложив серебряную стрелу на лук, она бежала к злополучному туману, не заботясь о том, что частые хлюпающие по грязи шаги выдавали её. Стоит ей появиться на виду, как призраки её заметят, беги не беги.

Линкс была готова сражаться. И всё же втайне она надеялась, что встретит Айдена живым и здоровым раньше, чем дело дойдёт до боя — не потому, что боялась, а потому, что в рукопашном бою противопоставить призракам ей нечего. Она предпочла бы роль поддержки, однако если ведьмак в беде… Что ж, она готова рискнуть.

Промчавшись между жилищами прислуги, Линкс выскочила на мост. Прямо на его горбатой вершине стоял погасший от сквозняка фонарь. Липкий страх опутал тело, но он не сковывал — он заставлял действовать. Хотя, конечно, в меньшей степени, чем возникший в густом киселе тумана призрак в лохмотьях — такой же, как на рисунке в дневнике.

С безумным воплем, от которого зазвенело в ушах, дух исчез и возник позади. Линкс бросилась вперёд, упала на мост и, повернувшись, выстрелила. Зазвенела тетива. Стрела рассекла воздух. Раньше, чем призрак успел бы растаять вновь, она… прошла насквозь. Но ведь всего мгновение назад он был материален!..

Замахнувшись когтями, призрак бросился на охотницу. Та ловко откатилась в сторону, встала на колено и снова натянула тетиву. Разразившись яростным криком, упустивший жертву дух мгновенно оказался перед ней — обретший плоть и готовый к смертельному удару.

Линкс успела первой.

Стрела прошила грудь призрака насквозь. Завыв так, что эхо прокатилось до самого особняка, тот отпрянул и рассыпался в пыль. С тонким звоном лишившаяся опоры стрела упала перед лучницей. Схватив её, Линкс вскочила и бросилась вглубь тумана. Если бы не луна, она не увидела бы ни деревьев, ни тропы между ними, где ещё остались отпечатки сапог: Айден прошёл здесь.

Она бежала в лес, пока не услышала в стороне от проторенной тропинки звон мечей и вой призрака. Без раздумий Линкс помчалась на звук, с треском ломая тонкие ветки кустов. И когда деревья расступились, выпуская её на клочок чистого пространства, сердце дрогнуло от животного страха перед тем, что сошлось в бою с Айденом.

Призрак, высокий и ужасающий в куда большей степени, чем его слабые собратья, исчезал во всполохах тумана и возникал вновь, мечась вокруг противника и обрушивая на него удар за ударом. На одних только нечеловеческих рефлексах Айден поворачивался за ним, отскакивал и отражал удары своим волнистым фламбергом с доступной лишь ведьмакам скоростью и кошачьей грацией.

Но дух, чем бы он ни был, многократно превосходил его едва ли не во всём. Ни на миг он не позволял Айдену перейти из обороны в атаку, и всё ближе становился миг, когда ведьмак пропустит удар. Последний удар.

Линкс наложила на лук стрелу и прицелилась.

И разжала пальцы.