Рысь и Кот (гет)

Снега сходили. Оттепель пришла в неприветливые земли Севера, расколола лёд, как битое стекло, разорвала в клочья снежный плащ. В ещё дремлющих, щерящихся голыми ветками лесах поселилась зябкая сырость, среди чёрных стволов пополз несмелый, почти болезненный туман.

Отступая, зима забирала с собой ужас перед лютыми морозами и холодными ночами, тяжёлые хвори и жизни тех, кто не сумел её пережить. Те запасы, что удалось вырастить на мёрзлой, неплодородной земле, подходили к концу, и после себя холода оставляли голод и промозглые ветра. Мерзлота ещё сковывала пахотные угодья, а дичь не покинула своих нор в лесах.

Зима была жестока. Зима заставляла выгрызать каждый день жизни клыками и когтями.

Но ещё более жестоки были чудовища. Стоило ведьмакам уйти на зимовку, как первый снег окрасился кровью. Твари нападали на повозки и караваны, на осмелившихся пуститься в дорогу странников и целые деревни, оказавшиеся слишком близко к их новым логовам.

Айден об этом знал, и потому сейчас склонился над расстеленной на столе картой, гадая, насколько она устарела. На пожелтевшем пергаменте неровные пометки обозначали предполагаемые места обитания чудовищ, куда ведьмак не успел добраться до холодов. Наверняка там уже ловить нечего.

Шаги Айден услышал, едва некто ступил на лестницу между этажами таверны. Скрип-скрип-скрип. Ни тяжёлого топота, ни торопливого бега по ступенькам — шаг был лёгким, словно крадущимся. Айден усмехнулся уголками губ, повернулся к двери и сел на край стола, скрестив руки на груди.

Лёгким толчком распахнув дверь, в комнату вошла охотница. Небрежным движением откинула капюшон с меховой оторочкой, разметав по плечам растрепавшиеся волосы цвета каштана. Всё в ней было чуть небрежным, но при этом по-своему элегантным, на что Айден не раз засматривался. Она напоминала ему дикую кошку.

— Я услышал тебя ещё на подходе, — поддел он.

— В следующий раз смотри не проворонь, а то вдруг я буду тише? — коварно улыбнулась Линкс и оповестила: — Я нашла заказ.

— Что там? — заинтересовался Айден.

— Призраки, наверное. — Линкс прошла к столу, на ходу бросила на спинку стула мокрый от мороси плащ.

На стол лёг сложенный лист пергамента. Прежде чем развернуть, Айден коснулся его кончиками пальцев. Плотный, качественный — явно не из дешёвых. В подтверждение его догадок Линкс заметила:

— Это не от простого люда заказ. Если повезёт, хорошо заработаем.

Проблема денег и правда уже остро стояла перед ними. Золота осталось всего ничего: всё ушло на съём комнаты в гостинице, еду и услуги конюха. Порой ведьмак и охотница вместе выходили в лес, но дичи зимой мало, и поймать что-то удавалось очень редко.

Айден развернул объявление и пробежал глазами по аккуратному, каллиграфическим почерком написанному призыву о помощи.

«Помогите! Духами кишит родовое имение, жизни не дают! Дом перешёл мне вместе с солидным наследством. Кто духа изгонит, тому щедро заплачу за работу! Френет Экерлестде». К письму прилагался подробно расписанный маршрут до поместья, который Айден тотчас же пометил на карте.

— Ну, что думаешь? — нетерпеливо спросила Линкс.

— Никаких подробностей. Может, призрак, а может, ещё какая тварь. А то и не тварь вовсе, — пожал плечами Айден. — Проверить стоит.

— Всего день пути, ничего не теряем, — бросив взгляд на карту, согласилась Линкс.

Сложив карту и письмо, Айден спрятал их в карман. Окинул взглядом комнату, что всю зиму служила им пристанищем. Пришлось щедро заплатить, чтобы корчмарь не прогнал их, едва завидев кошачьи глаза ведьмака. Звон монет сделал своё дело, и до той поры, пока деньги не кончились, хозяин гостиницы расплывался перед ним и его спутницей в фальшивой улыбке, от которой внутри шевелился червячок отвращения. Вчера он пришёл уже без этой ухмылки, напомнил про оплату, а узнав, что денег не хватит более, чем на день, взял, что есть, и велел постояльцам «выметаться поутру».

Айден предпочёл бы заночевать в дороге, под открытым небом, чем унижаться, отдавая последнее золото в ответ на хамство, но ночи ещё были холодны, и он опасался за здоровье Линкс, пусть она этого и не знала. Если б знала, посмеялась бы в своей ехидной манере, мол, и похуже бывало.

Сейчас комната, что всего сутки назад была обжитой и в какой-то мере даже уютной, казалась пустой. Небогатые пожитки, уже собранные в вещмешки, и ведьмачьи мечи лежали на незастеленной кровати. Ещё с вечера Айден и Линкс собрали вещи и приготовились к раннему выезду, а сегодня Линкс сходила на рынок за той провизией, на которую им ещё хватало. И денег не осталось совсем. Похоже, в минувший вечер они в последний раз на ближайшие пару недель, а то и больше, понежились в тёплой ванне и поужинали в спокойной обстановке, не оборачиваясь на каждый шорох.

Линкс закинула за спину лук и колчан и повернулась к ведьмаку с каким-то задорным огоньком в глазах.

— А ведь это наша первая совместная охота, не считая того раза, когда я вмешалась в твой бой с гулями, — напомнила она, чем заставила Айдена сжать зубы.

— Никакой совместной охоты. Ты можешь помочь в расследовании, но как только появится дух или монстр — уходи, — отрезал он.

Взгляд Линкс изменился. Она сделала шаг назад и теперь смотрела на него волком, словно он её оскорбил. Так уже бывало, когда она заводила подобные разговоры, а Айден стоял на своём. Тогда всё неизменно заканчивалось тем, что Линкс злилась, будто не понимая, насколько опасна её затея, а он не считал нужным — да и не умел, — извиняться за пусть, может быть, нелепую и неумелую, но попытку заботы. Одного Линкс не знала: что каждый раз, стоило ей заговорить об охоте на чудовищ, Айден живо представлял себе её разорванное и изувеченное тело и стеклянный, безжизненный взгляд, отчего в животе норовил свернуться мерзкий комок страха, который он старался давить на корню, напоминая себе, что эмоции для ведьмака излишни.

Резким движением Линкс бросила на стол перед ним серебряную стрелу из своего колчана.

— А о чём ты думал, когда оставлял меня одну? Что эти твои стрелы мне чем-то помогут, если меня решит сожрать какая-нибудь тварь? — с нескрываемой злостью спросила она. — Я была одна, пока ты убивал чудовищ на другом краю света! Что ж ты только сейчас забеспокоился?

Айден знал её достаточно хорошо, чтобы понять, что за яростью она прятала обиду. Она снова закрылась. На любое неверное слово Линкс реагировала остро, словно видела в нём врага. Порой Айден и не догадывался, что творится у неё на душе, а она не хотела об этом говорить. Лишь изредка Линкс позволяла себе побыть с ним открытой и уязвимой, и в такие моменты он предпочитал молчать, лишь бы не ранить её так глубоко, что она уже никогда будет с ним настоящей.

— Линкс.

— Я буду делать то, что посчитаю нужным, Айден, — жёстко обрубила та.

Айден не понимал, почему она так рвётся на охоту. Спрашивать об этом казалось и вовсе глупым и неуместным. Линкс не скажет. Отмолчится или съязвит, но даже не намекнёт.

Не дожидаясь ответа, она схватила стрелу и свой плащ, небрежно накинула его на плечи и пошла к выходу. У двери она оглянулась, но лишь для того, чтобы бросить: «Я жду снаружи», — и ушла. Айден проводил её взглядом из-под нахмуренных бровей, и пожалуй, понять, о чём он думал в это мгновение, не смогла бы даже Линкс.

Дверь за ней захлопнулась с такой силой, что задрожали стёкла. Медленно выдохнув, Айден надел поверх рубашки броню, попрыгал и потянулся, проверяя, удобно ли сел кожаный доспех, и закрепил на грубой кожаной перевязи мечи. Последним штрихом стала его чёрная мантия, под чьим капюшоном он скрыл жёлтые глаза.

Спустившись по лестнице и миновав пока ещё довольно тихий — пьяницы уже разошлись или вовсе спали за столами, — зал корчмы, Айден вышел на улицу. Снаружи ждали лошади, к боку одной из которых привалилась спиной Линкс. Она уже остыла, но глаза её оставались колючими.

Линкс хорошо умела злиться, но совсем не умела находить компромисс. Как, впрочем, и Айден. Жёсткая, упрямая, она так походила на него самого… И от того так трудно было её понять.

Ни слова не сказав, Линкс ловко запрыгнула на лошадь. За её спиной взметнулся плащ, что снова прикрывал её от мороси. Айден оседлал своего вороного коня, и они выехали на улицы Горс Велена. Из-под лошадиных копыт разлетались брызгами грязные лужи. Зловоние выливаемых на улицы нечистот смешивалось с запахом сырости. По краям извилистой дороги, у самых стен, ещё не до конца растаяла грязно-коричневая жижа, в которую оттепель превратила снег.

Весна в Темерии наступала поздно и неохотно, но всё же наступала. Однако в то время, как на юге распускались цветы и почки, в Велене начинались нескончаемые дожди, снега превращались в слякоть, а настоящее тепло никак не желало приходить в эти суровые края. Но зимовка закончилась, дороги стали проходимыми, и пришло время выходить на охоту.

Прячущие головы под капюшонами прохожие обходили двоих всадников стороной. Те, что побогаче, скрывались от зачастившего дождя под плащами, остальные ограничивались не особенно глубокими капюшонами простых курток и жилеток. Люди спешили — кто укрыться от дождя, а кто — напротив, в сторону торговой площади или порта.

Айден и Линкс были едва ли не единственными, кто направлялся к городским воротам.

Им вслед смотрели настороженно, с отвращением и плохо скрываемым страхом те, кто узнавал в мрачном путнике ведьмака. Но он словно не замечал этих взглядов. Иначе на него смотрела только Линкс: поначалу с живым любопытством, затем — когда с интересом, когда спокойно… А порой и зло, не боясь своей злости. Она не дрожала перед мутантом, не боялась ему перечить. Когда-то её смелость его и подкупила…

Айден отогнал непрошенные мысли. За время зимовки он слишком расслабился, а ведь ему предстоял заказ… Наконец-то. Он даже соскучился по хорошему поединку с чудовищем. Тренировки с Линкс, во время которых он оттачивал её навыки, не шли ни в какое сравнение с настоящей битвой.

Несмотря на ещё не ушедшее эхо зимы, Айден был рад покинуть Горс Велен. Как первая поросль пробивается сквозь изморозь или, потягиваясь, выбираются из нор переждавшие зиму звери, так и выбравшийся из тёплой таверны ведьмак расправлял плечи и разминал мышцы, словно после долгой спячки.

Дома нависали над узкой замызганной дорогой, сквозь щели плотно закрытых ставен следя за покидающими их кольцо молчаливыми всадниками. Выдыхали печной дым в такое же сизое небо, где тонкие серые струйки смешивались с облаками. Совсем скоро, когда сойдёт снег в горах, в Горс Велен потянутся торговые караваны, а с юга, дождавшись какой-никакой оттепели, придут суда, и сердце города, сейчас едва теплящееся в летаргическом сне, забьётся с новыми силами. Может быть, вслед за людьми к дорогам выйдут и монстры, и тогда в город приедет какой-нибудь ведьмак… Но Айден возвращаться сюда желанием не горел. За зиму Горс Велен успел ему приесться.

— Куда мы поедем? — когда городские ворота остались позади, а размытый талым снегом тракт потянулся через поля, подала голос Линкс.

— Не знаю, — честно ответил Айден. — Может, на запад, к Понтару, а может, на юг.

Линкс изогнула губы в усмешке:

— Значит, куда судьба поведёт?

— Выходит, так, — кивнул Айден.

Он не верил в судьбу. Его просто вела та дорожка, что за него избрал случай. Нет, не случай — ведьмаки. Когда-то его это злило, но он привык и смирился так давно, что уже и не помнил другой жизни. А та, что у него была, ему в чём-то даже нравилась.

Не оглядываясь на город, Айден толкнул коня пятками, и тот перешёл на рысь. Линкс не отставала. Под мерный стук копыт и шелест дождя они уезжали всё дальше от города — в тёмный лес, выросший на холмах и обступивший имение Экерлестде. Пока излишне было сверяться с картой: окрестные леса ведьмак и охотница исходили вдоль и поперёк в поисках дичи.

А с городской стены скучающий стражник смотрел, как две всё уменьшающиеся фигурки уезжают вдаль через мёрзлую пустошь.

* * *

Они ехали целый день, остановившись лишь на короткий перекус вяленым мясом и хлебом. Под сенью деревьев, куда едва проникали пока ещё не греющие лучи серого солнца, застыли, не желая таять, островки снега. Природа не готова была попрощаться с зимой, а та отчаянно цеплялась ледяными когтями за оставшиеся ей клочки холода. Но ещё не пришла пора Белого Хлада, когда вдоволь назлорадствуется вьюга, а мир навсегда заметёт снег, и потому весна готовилась обратить соперницу в бегство.

Дождь оставлял на снегу вкрапления, подтачивая рваные клочья его покрывала. За почти минувший день он не прекращал лить — то стихал, то возвращался с новыми силами, но никак не стихал. Под вечер, когда солнце уже устало заползало за острые верхушки сосен, тучи и вовсе разразились ливнем. Ледяные потоки разбивались о ветви и скапливались на дороге зеркалами луж, по которым, взбивая копытами воду, мчались лошади.

Сырость пробирала до костей, заставляя ёжиться и плотнее запахивать плащи. Промокший мех на капюшонах напоминал сосульки. Айден привстал в стременах, пригнулся к самой лошадиной шее, пряча голову от так и норовящих хлестнуть веток. За ним, не отставая, следовала Линкс на своей проворной кобыле. В грязи позади оставались следы, что тут же заполняла вода.

Лошади устали. Их бока тяжело вздымались, но до поместья оставалось всего ничего, а остановившись в лесу под дождём, путники неизбежно промокли бы до нитки. Впрочем, по их плащам уже не только скатывалась вода, но и расползались мокрые пятна: плотная, но поношенная ткань не выдерживала натиска.

Среди деревьев, как маяк, забрезжил свет. Широкий, укатанный телегами и истоптанный конями съезд с дороги обогнул густые заросли у каменной стены и вывел к поскрипывающим на ветру воротам. Айден и Линкс остановили лошадей перед ними и спешились.

Сапоги с чавканьем погрузились в скользкую грязь. Лошади зафыркали, косясь на особняк с опаской. Умные животные чуяли что-то, сокрытое от людских глаз, и готовы были сорваться с места при первом намёке на опасность; они взрывали копытами землю, норовили отступить подальше от ворот. Айден отвёл обоих к дереву и привязал.

Не дожидаясь его, Линкс толкнула ворота. Те, на удивление не запертые, с протяжным скрипом отворились. Поросшие мхом каменные стены скрывали ещё дремлющий сад; между лысыми кустарниками и деревьями пролегала вымощенная камнем дорожка, к самому краю которой подступали лишённые листьев розы. А впереди, резко обрывая хитросплетение ветвей каменными стенами, возвышался особняк.

Дождь стучался в озарённые изнутри окна, словно усталый путник в поисках ночлега. Задумчиво барабанил чуткими пальцами по избитой дождём и ветром, замшелой крыше. Ответом ему была лишь тишина, затаившаяся за стенами. Поместье не отличалось вычурностью. К дому прилегали небольшие пристройки и конюшня. Всё вокруг успело прийти в некоторое запустение — ещё не разваливалось, но и новым не выглядело.

Айден нагнал Линкс, и они поднялись на крыльцо. Подгнившие доски натужно заскрипели под ногами, едва ощутимо просели. Из дома донёсся злобный лай. Будь Айден настоящим котом, он вздыбил бы шерсть на загривке и зашипел. Но вместо этого он лишь недовольно нахмурился и постучал.

Невидимый пёс залаял снова, и на этот раз за дверью раздались шаги. За окном, из которого была видна веранда, заслонив собой свет, появился человеческий силуэт. Несколько секунд он разглядывал нежданных гостей так внимательно, что Айден почти кожей почувствовал этот настороженный взгляд.

— У него что, охраны нет? И где дворецкий? — поделилась мыслями Линкс.

— Сейчас и узнаем, — буркнул Айден и уже громче сказал: — Отворяй! Мы насчёт заказа.

Силуэт за окном исчез, а в следующее мгновение лязгнул засов, и дверь приоткрылась. В щели показалось юношеское лицо.

— Ведьмак, стало быть?

— Нет, чудовища, — закатив глаза, съязвила Линкс.

— Ёрничать изволите, барышня? — не стал медлить с ответом молодой дворянин. — А ведь ведьмаки в одиночку работают, если верить слухам, так поймите мою осторожность. Впрочем, вас легко узнать, мастер ведьмак, — мельком глянув на цвет глаз Кота, приподнял уголки губ в усмешке он.

Шире открыв дверь, Френет отступил в сторону и обвёл рукой свои скромные по меркам дворянства владения, приглашая гостей внутрь. Вслед за уверенно сделавшей шаг в прогретое помещение Линкс зашёл в дом и Айден. Заперев дверь, дворянин жестом пригласил их в отделённую аркой гостиную, где трепещущий свет из камина прыгал по бархатной мебели, тяжёлым портьерам и книжным шкафам. Тепло огня отгоняло пробирающиеся в дом сквозняки, радушно, как старых знакомых, обнимало вымокших и уставших путников.

На ковре у камина, скалясь в сторону двери, лежал крупный чёрный пёс. Из-под длинной, похожей на кустистые брови шерсти он напряжённо смотрел на ведьмака, готовый кинуться в любой момент. Френет указал на диван.

— Коль вы пришли решить мою проблему, давайте обсудим детали, — деловито предложил он.

Линкс приняла приглашение и по-хозяйски расселась на диване, закинув ногу на ногу. Айден остался стоять, скрестив руки на груди. Обострённое чутьё заставляло его вслушиваться в каждый шорох и скрип в доме, шарить взглядом по окутанным тенью углам.

Френет устроился в кресле у камина и обратился к ведьмаку:

— Раз вы здесь, значит, уже знаете, что у меня проблема с духами, мастер ведьмак.

— Знаю, — кивнул Айден. — Но мне нужны подробности. Что происходит в доме?

— В доме — ничего. А вот в моих охотничьих угодьях в лесу… То, что происходить не должно. Прислуга жаловалась на туман, что доходит до мельницы и мешает работать, завывания среди ночи и какой-то свет в тумане. Я ни единому слову не верил, пока люди не начали пропадать. Я думал, они сбежали искать лучшей жизни или в лесу заблудились. А потом прачку нашли мёртвой.

Айден хмуро свёл брови, обдумывая услышанное. Линкс чуть склонила голову набок, как заинтересовавшаяся кошка.

— Что с ней случилось? — не дав спутнику и слова сказать, озвучила мучивший обоих вопрос она.

Френет пожал плечами.

— Понятия не имею. Её нашли бледной, как смерть, и с лицом, перекошенным от ужаса. Так мне сказали, по крайней мере.

— Я должен поговорить с прислугой. Со всеми, кто что-то видел или слышал, и с тем, кто нашёл тело, — решил Айден, но Экерлестде покачал головой:

— Боюсь, ничего не выйдет. Эти дурни так испугались, что разбежались кто куда.

— А ты сам что же не уехал? Здесь оставаться, похоже, действительно небезопасно, — как хищник, почуявший неладное, прищурился Айден.

Не то от фамильярного обращения, не то ещё от чего Френет поморщился, как если бы у него вдруг заболели зубы.

— Это моё личное дело, ведьмак, — на краткое мгновение в его голосе зазвучала сталь. — Вы здесь лишь для того, чтобы избавиться от духа или духов, чем бы они ни были.

Айден подобрался. Переглянулся с Линкс, которой, похоже, тоже не понравились недомолвки. Впрочем, Френет прав: они прибыли сюда, чтобы выполнить заказ, а не копаться в его жизни.

— Где нашли прачку? — спросил ведьмак.

— У реки. Если хотите там осмотреться, дождитесь, пока кончится дождь, — посоветовал Френет. — Берег скользкий, течение сильное.

Айден кивнул и расположился на диване рядом с охотницей. Спешить некуда, и опасность вряд ли поджидает прямо в стенах дома, хотя, конечно, рано списывать это со счетов. Но бесследно исчезнуть в особняке слуги не могли.

— Ты сам что-нибудь замечал? — задала вопрос, о котором, отвлёкшись, позабыл ведьмак, Линкс.

— Нет, — развёл руками Френет. — Но туман видел. Как по мне, ничего особенного в нём нет. Просто совпадение.

— Может, и так. А может, мы имеем дело и вовсе не с духом, — рассуждал Айден. — Туман, близкий водоём… Это вполне может быть туманник.

— Простите, кто? — переспросил тот, приподняв брови.

— Увидишь, если это он.

Френет кивнул и, не дождавшись новых вопросов, уставился в огонь. Руки он сцепил в замок, опёршись о подлокотники. Линкс следила за ним из-под полуприкрытых век, вроде бы и с ленцой, будто от скуки, но в то же время внимательно, ловя каждое движение, каждый жест. Айден приобнял её, и она опустила голову ему на плечо, по-прежнему не отводя взгляда от дворянина.

Как бы невзначай, не привлекая внимания, Линкс потёрлась щекой о плечо ведьмака и повернулась так, чтобы её нос упёрся ему в шею. Она редко позволяла себе такие нежности, и сейчас тоже сделала это неспроста.

— Он нервный, — почти неслышно, зная, что ведьмачий слух острее человеческого, выдохнула Линкс. — Не думаю, что из-за чудовища.

Айден едва заметно кивнул. Он прокручивал в голове всё, что удалось узнать, но мозаика не складывалась. В ней не доставало кусочков. Уже не раз ему приходилось искать ответы самому, не надеясь, что заказчик что-то знает или захочет рассказать. А ведь любая крупица знания могла пригодиться — особенно сейчас, когда сходилось не всё.

Будь предлог, Айден осмотрел бы не только прилегающие земли, но и дом: быть может, именно здесь, а вовсе не у реки, таится та самая недостающая деталь, которая так упрямо ускользает от глаз? Но уйти из гостиной, не привлекая внимания, ни он, ни Линкс не могли, а хозяин ждал, пока чуть наладится погода, вместе с ними, не наблюдая, но и не оставляя одних.

Линкс удобнее устроила голову на плече мужчины и, зевнув, прикрыла глаза. Дорога утомила её куда больше, чем Айдена. Он едва ощутимо погладил её по предплечью, обнял одной рукой, позволяя устроиться поудобнее. Линкс замерла, но её дыхание, недостаточно мерное для спящей, выдавало её. Несмотря на усталость, спать, когда рядом бродит чудовище, она не собиралась, однако воспользовалась возможностью отдохнуть.

А Айден вслушивался в шелест дождя снаружи и его стук по стеклу, словно ожидал за этим монотонным шумом различить поступь крадущегося чудовища.

Когда дождь перестал стучаться в окна, и мир снаружи застыл в мёртвой тишине, нарушаемой лишь потрескиванием дров в камине, Френет оторвал взгляд от огня и поднялся. Словно почуяв его движение, Линкс открыла глаза. Всё это время она не спала, слушая часто прерывающийся, призванный, казалось бы, лишь скоротать скуку разговор Айдена с хозяином поместья.

Разумеется, Айден видел, что вызывает у Экерлестде неприязнь, пусть на лице дворянина и застыло спокойное безразличие. Сам ведьмак тоже общаться не стремился, но светская беседа оказалась единственным способом не только скоротать время, но и узнать больше подробностей об истории поместья. Усадьба и прилегающий клочок земли принадлежали едва не разорившейся семье из числа мелкого дворянства. Нехорошим это место никогда не считалось, но с тех пор, как Френет остался последним наследником рода, поползли зловещие слухи. Сам он уверял, что вернулся из дальнего странствия, едва узнав о загадочной гибели родных, и Айден не знал, стоит ли ему верить.

Разговор оборвался сам собой, когда не получилось выяснить подробности произошедшего. Айден перебирал варианты, искал связи, но сложить факты воедино пока не получалось. Одно он знал точно: монстр вполне мог поспособствовать смерти семьи Экерлестде.

Все трое вышли из усадьбы под тёмное, ничуть не прояснившееся, но унявшее слёзы небо. В том месте, где висела луна, тучи серебрились, будто бы изнутри подсвеченные ярким магическим фонарём. Воздух отсырел и пропитался свежим, холодящим нос послегрозовым запахом. И стал неподвижен — ни дуновения ветерка, ни шелеста листвы.

Мир вокруг застыл в предверии чего-то недоброго. Затаился в ожидании, следя за тем, как, неся в вытянутой руке фонарь, совсем слабо разгоняющий тьму, дворянин пошёл вперёд, а за ним последовали ведьмак и охотница. Оба бросали взгляды по сторонам, а их ладони почти расслабленно лежали на оружии.

Словно мотыльки следуя за огнём фонаря, Айден и Линкс медленно, стараясь не упустить ни одной детали, ступали за Френетом. Дистанция, которую они выдерживали, позволяла не отстать и в то же время осмотреться чуть внимательнее. Стена, что отделяла особняк от леса, не стала бы преградой, реши какое чудовище пробраться во двор. Сейчас здесь не было даже прислуги, не говоря уж об охране — поместье словно вымерло.

Покрытая инеем трава, пробившаяся между камнями дорожки, тихо похрустывала под ногами. Ничего, кроме этого хруста и журчания реки где-то впереди, Айден не слышал. Уши словно заложило от тишины, настолько глухой, что её нельзя было назвать даже звенящей. Конюшня, что загораживала собой часть леса, сейчас пустовала, и за её распахнутыми недавно улёгшимся ветром дверьми застыла без движения безжизненная темнота. Такая же темнота спряталась за окнами домов прислуги, между которыми змеёй вилась сжавшаяся от тесноты дорожка.

Над пожухлой прошлогодней травой и затёртой множеством сапог плоской брусчаткой курилась полупрозрачная, здесь ещё очень блёклая дымка. Слабый отголосок по-настоящему густого тумана, здесь молочное марево не поднималось выше колена. Френет замедлил шаг, а зайдя за угол крайнего дома, и вовсе остановился. Его рука опустилась, словно фонарь вдруг стал тяжелее ведьмачьего клинка.

— Ещё вчера туман был у реки… — приглушённо не то от неприятного удивления, не то от страха, что непроизвольно шевелился внутри от самого этого места, произнёс дворянин.

Айден остановился рядом с ним, вглядываясь в белую мглу за краем очерченного светом фонаря круга. Линкс выдохнула: вряд ли ей доводилось видеть настолько густой, настолько неестественный туман. Неподвижная, как и всё вокруг, пелена подобралась к самому поместью, поглотив реку, чьи берега потерялись из виду, а шум заблудился в тумане, горбатый мост с ощерившимися сколами каменными перилами и зловещий силуэт водяной мельницы.

— Что находится в той стороне? Лес? — напряжённо всматриваясь во мглу, что за мостом становилась непроглядной, уточнил Айден.

Френет кивнул:

— Лес и фамильное кладбище. История моей семьи насчитывает не одно поколение… Если пойдёте туда, ориентируйтесь на тропу, что у моста, и большой склеп, что прямо в центре кладбища.

— Не уверен, что придётся заходить так далеко, — покачал головой Айден.

«И что это вообще стоит делать», — мысленно добавил он.

— Можете показать точное место, где нашли тело прачки? — попросила Линкс, окидывая взглядом речной берег.

— Рядом с мельницей, — Френет указал на пологую часть берега.

Айден уже знал, что вряд ли удастся найти что-то после не прекращающихся дождей, но осмотреться стоило. Вдруг чудовище оставило какой-то след, который не смыть дождю? Но Экерлестде здесь делать нечего.

— Иди в дом. Запрись и не выходи. Если нам что-нибудь понадобится, мы вернёмся к дому, — дал указания Айден.

Френет охотно кивнул, передал фонарь Линкс и поспешил в обратном направлении. Стоило его шагам стихнуть вдали от жилищ прислуги, Айден взмахом руки поманил вынужденную напарницу за собой и двинулся к мельнице.

— Зачем было его отсылать? Мы не знаем, с чем имеем дело и как оно нападает, — напомнила Линкс и, задумавшись на секунду, с сомнением прищурилась: — Или ты знаешь?

— Не знаю, — не слукавил тот. — Но выясню.

Обогнув мельницу, они спустились к воде. Быстрое течение едва касалось усыпанного галькой берега, со скрипом вращая подгнившее от влаги мельничное колесо. Линкс поставила фонарь на приплюснутый прибрежный валун и вгляделась в тёмную, как смола, воду. У неё, в отличие от ведьмака, не было ни обострённого чутья, ни опыта в охоте на чудовищ, и потому она старалась просто не мешать.

А Кот прошёлся по берегу, внимательно присматриваясь к гальке. Следов засохшей крови, которые он ожидал увидеть, не было, как и малейшего намёка на борьбу. Только деревянный таз с промокшим, но так и не выстиранным бельём стоял у реки, будто его никто не решился трогать — или просто сходить за ним.

— Женщина стирала, и тут… что-то произошло? — следя взглядом за действиями ведьмака, задумчиво пробормотала Линкс.

— Её что-то убило, но не так, как сделал бы это туманник, — отозвался Айден. — Она умерла мгновенно и без крови. Наверное, сердце остановилось. Возможно, она была пожилой, и с чудовищем это никак не связано, а может, возраст здесь лишь сыграл свою роль. А раз тело нашли, её не утащили, как сделал бы это трупоед… Интересно.

Айден присел на корточки у реки, принюхался. Нет, если здесь и оставался какой-то запах, кроме сырости, дождь давно всё смыл. И следов нет ровным счётом никаких, да и где им остаться на камнях? Дело принимало всё более скверный оборот.

— Линкс, — позвал Айден и, когда охотница подошла, продолжил: — Проберись в дом и осмотрись там. Не нравится мне всё это… Этот Экерлестде что-то недоговаривает, и мне нужно знать, что. Сделай всё так, чтобы он ни о чём не догадался. И возьми мой дневник. Если выяснишь, что это за монстр, до того, как я вернусь, начинай готовить масло.

Он передал ей записную книжку в кожаном переплёте на ремешке, где собирал записи и легенды о чудовищах, заметки о травах, рецепты эликсиров и масел — словом, всего, что могло пригодиться.

— А что будешь делать ты? — Линкс испытующе смотрела на него.

— Пройду чуть дальше и осмотрюсь.

В ответ на это она поджала губы и нахмурилась. Её взгляд красноречивее всяких слов говорил о том, как ей не нравится эта затея, но идти с ним она не предлагала. Её здоровая самоуверенность не граничила с глупостью.

— Айден… Там опасно. Если ты правда не знаешь, что это такое и с чем тебе предстоит сражаться… — Линкс не договорила, прервавшись на полуслове.

Айден не знал, как её успокоить, поэтому просто коснулся её плеча и произнёс:

— Сделай то, о чём я прошу. И будь осторожна.

Линкс не оставалось ничего, кроме как кивнуть. Последовать за ним значило ослушаться более опытного в таких делах ведьмака и, возможно, подставить его под удар. Просто стоять в стороне Линкс и вовсе не могла. То дело, что он ей нашёл, не было поводом спровадить её подальше от опасности: в доме действительно могли оказаться те недостающие фрагменты, которых не хватало, чтобы составить полную картину. В конце концов, где ещё искать следы, если неосмотренных мест осталось всего два — усадьба и фамильное кладбище?

Оставив фонарь стоять на камне, Линкс зашагала к возвышающемуся над туманом особняку. Тихая и юркая, как тень, она проскользнула между старой ивой и стеной хозяйственной пристройки и исчезла из виду. Ещё несколько секунд Айден прислушивался к шороху её шагов, а стоило ей уйти достаточно далеко, взял чуть нагревшийся от огня фонарь и направился к мосту.

Он шёл осторожно, вглядываясь в холодную серую пелену и стараясь не поднимать фонарь слишком высоко. Здесь, в темноте и тумане, даже крохотный огонёк выдал бы его, но он послужит для других целей — станет маяком, к которому можно будет вернуться, заблудившись в лесу.

Айден оставил фонарь на середине моста. Огонёк испуганно затрепетал от подувшего вдруг сквозняка, сжался, едва не погаснув, и затеплился снова. С едва различимым шелестом сквозняк растаял, и мир снова стал гнетуще тихим и неподвижным. Положив руку на эфес серебряного меча, Айден шагнул за край тёплого огненного света. К тому моменту, как он дошёл до конца моста, его глаза уже полностью привыкли к темноте.

Голодный туман окружил его завесой настолько плотной, что деревья за ней казались размытыми призрачными силуэтами. Исходящий от мглы могильный холод сжимал холодные руки на горле, забирался в лёгкие и сковывал пальцы. С каждым шагом всё гуще и глуше становился туман, и оглянувшись, Айден едва различил за ним и еловыми ветками слабый огонёк.

Но он шёл дальше, полагаясь на собственную интуицию и кошачье зрение. Всё плотнее становилась завеса, и казалось, увязнуть в ней так же легко, как потерять из виду узкую, петляющую между деревьями тропинку. Густой запах сырой древесины и мха повис в прохладном от ночной свежести воздухе.

Изредка Айден замирал и прислушивался, всматривался в заросли. Те деревья, что находились дальше от тропы, тонули в тумане и превращались в сплошное чёрное пятно, и среди них за всё время не мелькнуло ни одного таинственного отсвета, а из чащи не доносилось ничего, кроме скрипов и шорохов. Лес опустел, покинутый животными и птицами, и в нём больше не было ничего, что могло бы издавать те звуки, которые слышала прислуга.

Остановившись в очередной раз, Айден сел на поваленное дерево (прогнившая древесина предупреждающе захрустела, норовя превратиться в труху) и развернул карту. Лесных троп на ней, разумеется, не было, но был особняк, а недалеко от него крохотная пометка обозначала кладбище. Место это было достаточно старым, чтобы оказаться занесённым на карты местности. Айден провёл пальцем по шероховатой бумаге, навскидку очерчивая пройденный путь. Палец замер у самого кладбища.

Нет, не могли люди так легко потеряться в лесу, когда даже сквозь туман различима тропа, а до единственного места, куда они могли направляться, рукой подать. Айден медленно выдохнул, подперев подбородок рукой. Похоже, нужно искать логово чудовища, куда оно утащило тела… А может, и выживших.

Луна опасливо выглянула из-за туч, посеребрив туман потусторонним светом. В мыслях он перебирал весь известный ему бестиарий — всех чудовищ, что хоть немного подходили под его догадки, от трупоедов до Лешего. Но упрямее прочих в голову лезли туманник и кладбищенская баба. Даже столь часто встречающиеся ведьмакам существа, уже изученные и не раз попадавшиеся едва ли не каждому из них, для обычного человека опасны настолько, что почти не оставляют шансов спастись.

Айден поднялся. Пора возвращаться. Узнать, что нашла Линкс — и нашла ли вообще хоть что-то, — приготовить масло и эликсиры, подготовиться к бою. В том, что в деле замешаны трупоеды, сомнений почти не осталось. Кладбище, река, туман… Всё указывало на них. Оглядевшись по сторонам, ведьмак сделал шаг в обратном направлении.

Но только шаг, потому что в тумане словно из ниоткуда возник блёклый зеленоватый огонёк. Уверенным движением Айден вытащил меч. Внутри зашевелилось нехорошее предчувствие, а чутьё завопило: «Беги!» — но он ждал, не шевелясь, не идя навстречу. Туман скрадывал звуки, как хвоя скрадывала запахи, но Айден готов был поклясться, что даже его обострённые чувства не уловили ни шагов, ни запаха. Того, что приближалось к нему, освещая путь покачивающимся фонарём, словно не существовало — морок, видение… Или дух.

Едва слышно выругавшись сквозь зубы, Айден резко развернулся — и, встретившись взглядом с пустыми глазницами скрытого под капюшоном черепа, метнулся в сторону. Вовремя, потому что там, где только что была его шея, просвистел ржавый меч. Айден взмахнул своим клинком, но серебро прошло сквозь развоплотившийся призрак, не встретив преграды.

Второй призрак, что нёс фонарь, не остался в стороне. В мгновение ока он возник за спиной ведьмака, и тот со скоростью кошки отскочил, уклоняясь от молниеносного удара. Поняв, что противник увернулся, призрак, на мгновение обретший едва-едва осязаемую форму, вновь стал эфемерным. Айден попятился, держа меч в блоке и прислушиваясь к малейшим колебаниям воздуха: призраков здесь не двое. Далеко не двое.

Тощая, сухая фигура ударила с неестественной силой. Айден не пытался отбить удар — вместо этого он метнулся вперёд и пронзил духа насквозь. Бесплотное тело развеялось на несколько мгновений, и этого хватило, чтобы уклониться от клинка призрака с фонарём. Его собрат возник вновь на тропе, отрезая пути отступления.

Обернувшись, Айден сложил пальцы в Ирден. Вокруг духов возникло кольцо из мерцающих знаков. Это задержит их, но ненадолго — ровно на те секунды, что нужны, чтобы оторваться. На ходу загнав меч в ножны, Айден бросился в лес. Тишины больше не было: теперь хрустели под ногами ветки и чавкала грязь вперемешку с прошлогодними листьями, а позади выли и истошно, оглушительно кричали в попытке его оглушить призраки.

Магическая ловушка треснула, а затем и разбилась. Это ведьмак понял, когда, оглянувшись, заметил мелькнувший между деревьями фонарь. Его не просто искали — его преследовали. Призраки не отличаются сообразительностью, но найдут его очень быстро, стоит только остановиться.

Из тумана вынырнул осыпавшийся в нескольких местах каменный забор, из-за которого выглядывали верхушки покосившихся надгробий, а дальше, за раскидистым деревом, возвышался склеп. «Только не туда», — раньше, чем успел бы прикинуть риски, понял Айден. И свернул в сторону, краем глаза успев увидеть показавшийся из-за стены парящий силуэт в изорванном рубище.

Грязь поехала под ногами, и Айден едва успел перепрыгнуть что-то, преградившее ему путь. На бегу он оглянулся — всего на миг, чтобы убедиться, что там, позади, осталось лежать тело. Один из тех, кто исчез в лесу, — понял он.

А затем думать об этом стало некогда, потому что очередной шаг лишил его опоры. Земля ушла из-под ног, перед глазами промелькнули деревья и злополучный туман, и Айден провалился в темноту. Падал он недолго — ровно столько, что, не успев толком сориентироваться, больно ударился о каменный пол. За ним с шелестом осыпались ручейки потревоженной земли.

Морщась, Айден перевернулся на спину. В провал над ним заглядывал край луны, но слабого света не хватало, чтобы разогнать тьму. Тонкий серебристый лучик тянулся к ведьмаку, серебря пыль и клочья паутины, а вокруг клубился мрак.

«Ну конечно… Катакомбы», — едва не вырвалось, но Айден вовремя прикусил язык. Ни единого лишнего звука, пока не станет ясно, что рядом никого нет. Поглядывая на провал, он поднялся, отступил в темноту и на ощупь перебрал припасы в небольшой сумке на перевязи. Тихо звякнули склянки, запахло сушёными травами и животным жиром. При себе у ведьмака всегда имелся необходимый минимум алхимических запасов, которого хватало на самые нужные эликсиры и масла.

Выудив из сумки знакомую колбу с «Кошкой», Айден откупорил пробку и приник губами к горлышку. В нос ударил неприятный запах ведьмачьего эликсира. Глаза заболели, меняя своё строение, и из посеревшей тьмы вокруг проступили очертания стен с продолговатыми нишами, отсыревших факелов и свечей рядом с погребальными урнами.

Прежде чем идти дальше, Айден отошёл ещё немного от пятна лунного света, сел на колени и разложил перед собой алхимические ингредиенты. Рецепт масла от призраков он помнил наизусть. Вот только времени снующие наверху призраки ему почти не оставляли, и он, воспользовавшись короткой передышкой, принялся за дело. Быстро, но без суеты, сосредоточенно, не отвлекаясь на шорохи в глубине подземелий и затаившуюся совсем рядом опасность.

Одного Айден действительно опасался: что Линкс, не дождавшись, последует за ним. Для него призраки и чудовища были обыденной частью жизни, и он всегда знал, что однажды не вернётся с охоты, но её к таким испытаниям не готовили. Противник намного быстрее и сильнее её, и если она не будет готова… Айден предпочёл об этом не думать. Не сейчас, когда нужно сосредоточиться на деле.

Всё выпавшее время он потратил на то, чтобы приготовить масло и смазать клинок, а затем, собрав остатки ингредиентов, с мечом в руке двинулся вглубь подземелья. Выбраться через тот же провал не получится: слишком высоко. Но даже будь эта часть катакомб давно забыта и отрезана от тех, что ещё используются, наверняка где-то есть другой выход.

Ступая бесшумно, как зверь, Кот приблизился к углу и осторожно выглянул. Коридор сворачивал, но не раздваивался и ещё пару десятков локтей шёл прямо, пока не упирался в следующий изгиб. В самом его конце, опустив сокрытую капюшоном голову, будто разглядывая что-то, лежащее в нише перед ним, парил окутанный зеленоватым свечением призрак. Там, где он должен был касаться пола, развевались на сквозняке изодранные лохмотья. Костлявые руки дух тянул к горстке почерневших от времени драгоценностей, на самом верху которой лежало фамильное кольцо, но коснуться того, к чему был сильно привязан при жизни, не мог.

То, каким несчастным он казался, у несведущего человека вызвало бы жалость, но сердце Айдена не дрогнуло. Он знал, с чем имеет дело. Стоит призраку почуять живых, как он, ещё мгновение назад казавшийся безобидным, утащит их туда, откуда пришёл сам. Бесшумно, что кот, Айден выступил из своего укрытия.

Стоило ему показаться из-за угла, как призрак дёрганным движением повернул к нему голову. Тьма под капюшоном разразилась воплем, от которого у ведьмака зазвенело в ушах, а голову прострелила такая боль, что подземелье перед глазами раздвоилось. Но он знал, как атакуют призраки. Едва ли не вслепую качнувшись вперёд, Айден развернулся и ударил. Там, где секунду назад был лишь воздух, меч с хрустом пронзил грудь возникшего из пустоты духа.

И на этот раз завеса не стала преградой для серебра.

С последним криком, от которого заложило уши, призрак рассыпался в пыль. Опустив меч, Айден приблизился к тому месту, где до этого стоял дух. Кучка монет и украшений, оставленных здесь в качестве подношения усопшим, потемнела и окислилась, но кольцо, к которому тянулся прежний хозяин, не выглядело старым. Выплавленное из серебра, оно было лишь слегка затёртым. Тот, кто его носил, умер недавно — может, оно принадлежало одному из последних владельцев поместья, чья участь столь же незавидна, сколь и загадочна. Беспокойный дух того, кто жил в этом доме…

— Нет, не своей смертью он умер, ох, не своей… — едва слышно пробормотал себе под нос Айден, коснувшись кольца кончиками пальцев.

Украшение отдавало холодом, но ничего магического в нём не было. Просто вещь, имевшая большое значение для своего владельца. Значит, удерживало здесь духа не оно. Айден почти наверняка мог сказать, что погибший хозяин поместья вернулся с того света, ведомый злостью на несправедливость своей судьбы и на того, кто в ней виновен.

Пазл складывался, и от этого что-то нехорошее шевельнулось внутри. Линкс в доме один на один с последним выжившим из всего рода, в чьих землях поселились мстительные духи… Выматерившись сквозь зубы, Айден едва не бегом свернул в следующий коридор. От того, чтобы сорваться с места, его останавливал только здравый смысл: заблудившись в катакомбах или напоровшись на меч призрака, он ничем не поможет охотнице.

По катакомбам гулял сквозняк. Насвистывал зловещую мелодию в коридорах и залах, покачивал изорванную паутину, раздувал пепельно-серый пыльный покров. Порой пыль, потревоженная им, осыпалась из ниш и с куч камней, в которые превратились обвалившиеся участки стен. Подземная гробница казалась намного древнее и кладбища, и леса. Быть может, когда-то на этом месте высились курганы, да время стёрло их и взрастило на этом месте хвойный бор?

Быстро и тихо, ступая почти что крадучись, Айден шёл через подземелье. С тех пор, как он изгнал призрака с кольцом, ему не встретилось ни единого духа или даже чудовища, что так любят забытые и погребённые под землёй руины. Он следовал за сквозняком, наверняка идущим из какого-нибудь пролома, возможно, достаточно большого, чтобы выбраться на поверхность, заглядывал во все глухие коридоры и провалы в стенах. Вместо лунного света его неизменно встречала темнота.

Темнота и тишина. Больше здесь не было ничего. С каждым поворотом, казалось, уводящим всё глубже под землю, крепло чувство, что потолок давит тяжестью на плечи, а лабиринт становится только запутаннее.

Но вот что-то изменилось. Едва различимо, на самой грани восприятия слуха коснулся звук. Айден остановился, сильнее сжав эфес меча. Звук так не вписывался в уже ставшую привычной тишину, что он не сразу понял, что услышал. А замерев и вслушавшись, подобрался, как дикий кот перед прыжком.

Звук оказался тихим, но горьким до рези в груди плачем. Таким, от которого отчаяние сковывает руки и ноги, и каждый шаг становится испытанием, потому что всё человеческое естество стремится прочь от этого плача, так далеко, что он стихнет позади. Но Айден не побежал. Если это предупреждение, оно уже прозвучало. А если в катакомбах затаилось то, от чего хочет избавиться заказчик — это единственный способ выбраться отсюда живым, забрать Линкс и уехать подальше от этого места.

Медленно, ни единым шорохом не выдавая себя, Айден двинулся на звук. С каждым шагом плач становился отчётливее, и вот уже послышались всхлипы. Нечеловечески острый слух ведьмака уловил не только дрожащий в горьких рыданиях женский голос, но и направление, откуда он исходил. И точно — за очередным проломом, где камни лежали посреди коридора, оказался просторный зал-усыпальница. Щербатые ступени с проломившимися перилами уволили вниз — туда, где, упав на колени и закрыв лицо руками, предавалась горю иссушенная женская фигура. Её выцветшие волосы растрепались по плечам и спине. Подол лохмотьев, в которые превратилось платье, разметался по потрескавшемуся полу.

Айден замер на балконе в начале лестницы, оценивая свои шансы добраться до выхода на другой стороне усыпальницы, не привлекая внимания. Спуститься так тихо, чтобы ни один шорох не выдал его, прокрасться по краю зала… Нет, не получится. Остаётся только подобраться как можно ближе к призраку — хотя бы не сражаться на лестнице.

Позади, где начинался ещё один пролёт, ведущий наверх, к закрытой двери, ступени в нескольких местах обвалились, словно специально оставляя путь только вниз. Но что важнее, по залу гулял сквозняк.

Айден ступил на лестницу. Он спускался медленно, не тревожа мелкие камушки под ногами и стараясь дышать размеренно и тихо. Казалось, сейчас его может выдать даже сердцебиение. Нет, призраки не внушали ему страх, как простым людям, но он трезво оценивал свои шансы выйти победителем из схватки на такой высоте.

Ему оставалось пройти всего несколько ступеней, когда под его поступью откололся почти отбитый кусочек камня и покатился по лестнице вниз. Рыдания призрака вмиг стихли. Бесплотная фигура убрала от лица подёрнутые тленом ладони и с хрустом повернула голову на звук. Лицо её напоминало обтянутый иссушенной, пергаментной кожей череп с горящими потусторонним светом глазницами. Тонкие старушечьи губы растянулись в злобном оскале.

Поняв, что будет дальше, Айден схватился за перила и перемахнул через них. Призрак мгновенно оказался там, где только что стоял ведьмак, но тот уже ушёл в перекат внизу, вскочил на ноги и поднял меч. Закричав от досады так, что в ушах зазвенело, дух снова растаял в воздухе. Сделав шаг вперёд, Айден обернулся. Но меч рассёк воздух, а мёртвая возникла сбоку.

На несколько мгновений она прорвала завесу и взмахнула рукой. Довести меч Айден не успел: когти призрака прошлись по руке, разрывая плоть. Зарычав от пронзивший руку боли и выронив оружие, Айден отшвырнул духа знаком. В следующее мгновение тот вновь стал лишь силуэтом и растаял в воздухе.

Заминка была короткой, потому что дух проявился вновь уже с другой стороны. Ни секунды не задерживаясь на месте, Айден подхватил меч левой рукой и, не прекращая движения, ударил по врагу. С оглушительным криком призрак отшатнулся. Его очертания расплылись, а парящий силуэт выцвел и посерел.

А затем призрак разразился воплем. В глазах помутнело. Пошатнувшись, Айден схватился за голову. Боль, пронзившая череп, смешалась с болью от раны. Запах крови до тошноты забился в горло. Не осталось ни единого звука, кроме этого крика, от которого из ушей по шее потекло что-то тёплое.

Против воли Айден опёрся о меч. Призрак поплыл к нему. Крик уже стих, но всё ещё звучал в ушах, сплетаясь со звоном и ощущением глухоты. Отчаяние, что поселилось в душе ведьмака, наливало тело тяжестью, требовало бросить меч и позволить себе упасть без сил, сдаться на милость духа. Наверное, в таком же отчаянии жили призраки, пока не исполнились злобы и ненависти ко всему живому.

Такая же судьба ждёт Айдена, если он сейчас позволит призраку нанести последний удар?

Эта мысль подстегнула его. Подняв голову с таким усилием, будто преодолевал толщу воды, он наложил Ирден. На полу, озарив стены тусклым сиреневым светом, вспыхнули знаки, и призрак воплотился. Замер на миг, точно удивившись, и заметался от знака к знаку.

Тех мгновений, что выиграла ведьмаку ловушка, хватило, чтобы он нашёл в себе силы выпрямиться, сжав зубы, перехватил меч двумя руками и шагнул к мерцающему кольцу. С полным ярости криком призрак кинулся на него, замахнулся когтистой рукой. Айден атаковал на опережение. Увернувшись от когтей духа, он нанёс три выверенных удара, от каждого из которых дух отшатывался всё ближе к грани ловушки.

Четвёртый удар должен был стать последним, но раненая рука дрогнула, и меч ушёл ниже. В безумной ярости призрак разрушил ловушку и рывком сбил ведьмака с ног. Удар о пол выбил воздух из лёгких. Впрочем, в следующее мгновение Айдену стало не до того, потому что призрак обрушил на него град ударов, каждый из которых раздирал в лохмотья броню и оставлял рваные раны.

Секунда. Айден подавился криком. В лицо брызнула собственная кровь. Вторая. Он сжал пальцы на ребристой рукояти меча. От нового удара ярость и боль волной прокатились по телу. Третья. Серебряный клинок пронзил обезумевшего духа насквозь там, где у него когда-то было сердце.

Призрак зашёлся предсмертным криком и исчез, оставив последним напоминаем о себе оседающее облако пыли. Меч со звоном упал рядом с хозяином. Дыхание тяжело вырывалось из груди. Пульс стучал в висках. Несколько мгновений Айден смотрел в потолок, слушая, как колотится о рёбра сердце.

С призраком покончено. Одна эта мысль придала ему сил с глухим мычанием перевернуться набок, осторожно сесть и достать из сумки чистое полотно. Айден рвал ткань на куски и перевязывал раны. Белая ткань тут же краснела, но в его жизни бывали раны и серьёзнее. Сейчас о них напоминали лишь поблёкшие шрамы.

Остановив кровь, Айден встал и вложил меч в ножны. Охота его измотала, но всё ещё не закончилось: неразгаданной осталась тайна семьи Экерлестде, и Линкс находилась сейчас где-то в особняке. И если она узнала, что здесь произошло… Сложно сказать, что она сделает. К своему стыду Айден знал её не так хорошо, как хотел бы.

И потому он поспешил покинуть усыпальницу. За простой деревянной дверью оказался полого поднимающийся извилистый коридор, чей конец терялся за плавным поворотом. В стенах по-прежнему зияли провалы ниш, в некоторых из которых стояли каменные саркофаги. Другие, поменьше, занимали оплавившиеся свечи, погребальные урны и оставленные давным-давно подношения в виде монет и фамильных украшений.

Подъём дался ведьмаку труднее, чем он ожидал. Израненное тело подводило его. Он восстановится, без сомнений, но сейчас боль ныла, не отступая ни на миг. Порой Айден оглядывался, чтобы убедиться, что поблизости не появилось призраков, но только вновь убеждался, что его по крайней мере не преследуют.

Из прохода повеяло свежестью, ночная прохлада лизнула лицо. Айден ускорил шаг. Круговым изгибом коридор вывел к до того скрытым от глаз тяжёлым дверям, украшенным искусной резьбой. Распахнув их, Айден вышел в один из тех склепов, что притаились на краю кладбища. Сквозняк веял из-за неплотно закрытой двери, сделав шаг за которую он оказался…

В серебряном от света луны тумане.

Холодок пробежал по спине. Призрак женщины в катакомбах упокоился, но мгла не развеялась и даже не поредела. Густая и тягучая, словно смола, она застыла вокруг, такая же недвижимая, как и прежде.

— Не к добру… — пробормотал себе под нос Айден, вновь положив руку на меч.

Похоже, дело ещё не закончено. Значит, нужно узнать, с чего всё началось, и выяснить, что на самом деле происходит в этом про́клятом поместье. Бросив быстрые взгляды по сторонам, Айден спешно направился туда, откуда пришёл. Туман сгущался вокруг, не желая выпускать его из своей цепкой хватки. Стелился над землёй и огибал деревья, заполонив всё вокруг, как казалось — от горизонта до горизонта.

Айден вышел на уже знакомую тропу. Позади остались старые могилы и зловещее кладбище, а ему не встретилось ни единого призрака. Чутьё подсказывало, что затишье это странное, кратковременное и предвещает бурю, как крик банши предвещает смерть.

Раньше, чем успел бы расступиться лес, туман вокруг стал столь густым, что в нём потерялась тропа, а вытянутая рука тонула в белой мгле. Холод ночи нёс в себе дыхание чего-то потустороннего, неживого. Айден замедлился, часто оборачиваясь и всматриваясь во мглу. Лес затих: потерялись где-то в глухом серой дымке шелест и скрипы, затих свет ветра в верхушках деревьев. Единственным, что слышал ведьмак, было его собственное дыхание.

А затем раздался скрип. Так скрипит металлическая цепочка, на которой что-то покачивается. Айден резко повернулся на звук, одновременно выхватывая меч. Скрип издавал фонарь с таким же зелёным огнём, как и у других признаков, но нёс его не простой дух. Этот был выше, не столь худощав и куда более смертоносен. Лицо его скрывало красное рубище, в прорезях которого горели крохотные огоньки глаз; серую, как уголь, кожу духа покрывали белые узоры. Неся фонарь в одной руке, в другой он держал клинок.

Не торопясь, зная, что ведьмак никуда не денется, призрак направился к нему. Он скользил над землёй, не касаясь её изодранными краями своего одеяния. Айден невольно сделал шаг назад, но поднял перед собой меч. Он знал, что за призрак породил туман.

Как и то, что бой будет тяжёлым.

Линкс пробиралась к дому через за зиму утративший былую красоту сад. Обрывки тумана и здесь ещё стелились между кустами одичавших роз и невысокими плодовыми деревьями, сквозь паутину веток которых проглядывала надкушенная тучами луна. Холодная, равнодушная, она смотрела на этот беспощадный мир с безразличием.

В её свете туман, на который Линкс часто оглядывалась, становился ещё белее, ещё непроницаемее. Подкрадись что-то к стенам поместья, мгла скроет чудовище от глаз и поглотит крики. Исходящую от тумана опасность Линкс чувствовала кожей, и оттого всё меньше ей нравилась идея Айдена разделиться. Но она понимала: это необходимо. Она мало чем поможет в поисках следов или логова чудовищ, ведь у неё нет такого чутья, как у ведьмака, но сумеет обыскать дом.

В больших усадьбах всегда несколько входов — это Линкс помнила из далёкого детства. Ей, свободолюбивой и своевольной, часто доводилось сбегать через дверь для прислуги, подвал и даже окна первого этажа. Спустя столько лет она с теплотой вспоминала те ушедшие времена… Линкс встряхнулась. Не время для ностальгии: сейчас ей нужна лишь практическая польза от тех детских побегов.

Садовая тропинка, выложенная плоскими камнями, вилась между растениями, огибая пруд, и устремлялась к дому. Ещё от озера угадывался плющ на стене, достающий до балкона второго этажа и обвивший перила. Не забывая осматриваться, Линкс разглядывала и поместье — пока сквозь голые ветки кустов и плакучей ивы, но она разглядела, что на первом этаже с этой стороны нет окон. Помещения прислуги?

Как она и думала, тропинка упёрлась в слегка прикрытую космами плюща дверь. Линкс взялась за ручку, но повернуть её не смогла — заперто. Она тихо выругалась. Будь здесь Айден, ему не составило бы труда выломать хлипкий замок… Линкс огляделась, но никаких подручных средств не нашла, зато вместо них обнаружила примыкающую к дому пристройку с чуть скошенной крышей.

«Ладно, не впервой», — решила она и, подпрыгнув, ухватилась за край крыши. В попытке оттолкнуться ноги заскользили по поросшей сырым мхом стене. Линкс подтянулась, её голова показалась над крышей, но пальцы съехали по последождевой влаге. Со смесью злости и досады замычав сквозь зубы, она соскользнула обратно. Окинула взглядом пристройку.

Камень в одном месте откололся, образовав небольшой уступ. Поставить в него ногу не получится, но оттолкнуться — вполне. Снова подпрыгнув, Линкс зацепилась за неровности крыши, быстро нащупала носком выбоину и подбросила себя. Почти с кошачьей ловкостью она взлетела на крышу и замерла, вслушиваясь в ночь. Слышал ли Френет грохот? Она надеялась, что нет.

Не поднимаясь в полный рост, Линкс подобралась к стене. Пробираться по скользкому карнизу она не рискнула. Следующая крыша, покрывающая уже какое-то помещение первого этажа, примыкала к стенам второго, и над ней уже оказались окна. Линкс влезла на следующую крышу, приблизилась к окну.

Неплотно закрытые ставни с узкими, как бойницы, стрельчатыми витражами скрипели на сквозняке. От лёгкого толчка они распахнулись — медленно, скрипуче, словно приглашая в хищную темноту коридора. Прежде чем лезть внутрь, Линкс прислушалась. Ответом ей стала тишина — зловещая и непроницаемая. Старый дом поскрипывал расшатавшимися досками, шептался со сквозняком, щёлкал от тепла в гостиной, однако ни шагов, ни возни с первого этажа не доносилось. Перебравшись через подоконник, Линкс медленно спустила ноги на пол и тихо, с большой осторожностью прикрыла ставни.

На комоде у стены стоял канделябр. Покопавшись в поясной сумке в поисках огнива, Линкс зажгла пару свечей и, освещая себе путь, двинулась дальше. Каждый её шаг был выверенным и осторожным, и скрип половиц под ногами терялся за шорохами особняка. От призраками бродящих по дому сквозняков огоньки свечей дрожали и пригибались, испуганно жались друг к другу. Их тусклый свет таял, соприкасаясь с белёсыми полосами лунного света, падающего из окон, и почти не разгонял темноту, когда они оставались позади.

Свернув за угол, Линкс вышла на антресоли холла. Внизу выглядывала из-за лестницы озарённая тёплым светом арка, по полу за которой скользила бродящая туда-сюда собачья тень. Тепло огня едва добиралось до второго этажа и таяло в холодном сумраке, сквозь который за незваной гостьей следили портреты членов семьи. Линкс приблизилась к одну из них. В неверном свечном свете лицо изображённого на картине мужчины приобрело какой-то объём, словно вдруг ожило. В его чертах сквозило семейное сходство с Френетом, но этот человек выглядел намного старше, а взгляд его, искусно переданный художником, выдавал сильный волевой характер.

Следующий портрет запечатлел всю семью — того же мужчину, красивую немолодую женщину с благородным станом и их сыновей и дочерей. Френет на этой картине тоже был. Он стоял рядом с отцом, и лицо его едва заметно напряжёнными скулами выдавало, как неприятно ему не то находиться в компании отца, не то позировать для картины.

Опустив канделябр пониже и постаравшись прикрыть его со стороны гостиной, Линкс направилась к резным дверям, в которые упирались антресоли. Каждое мгновение, пока медленно шла вдоль фигурных перил, она бросала взгляды на арку — не заметит ли её Экерлестде или его пёс? Она находилась опасно близко к гостиной. Опаснее было бы только спуститься на первый этаж.

У дверей Линкс ненадолго замерла, глядя на нижний ярус холла, но, убедившись, что не привлекла внимания, попыталась открыть дверь. Только попыталась, потому что та не поддалась — сухо клацнул запертый замок. Что такого нужно прятать, чтобы запирать дверь в собственном доме? Линкс нахмурилась: это настораживало. Задумчиво перевела взгляд на лестницу. Ключи от всех помещений в доме должны быть у двух людей — хозяина и дворецкого. Вот только дворецкого нет.

До последнего оттягивая спуск, Линкс вернулась назад и снова прошлась по второму этажу, заглядывая во все шкафы и комоды, открывая каждый ящик и проверяя даже за картинами. Ни намёка на ключи. Она нашла спальни, большинство из которых не выглядели обжитыми, выходы на балконы и лестницу на чердак. Время неумолимо уходило, и неосмотренным оставался только первый этаж.

Линкс выходила из очередной комнаты, когда издали донёсся крик. Внутри что-то оборвалось. Не думая ни о чём, она бросилась на балкон и замерла, вцепившись одеревеневшими пальцами в перила. Крик мог доноситься только из тумана. И он повторился. Нет, не крик — вопль. Надрывный, полный муки и ненависти, он сотряс мглу, но страшнее всего был миг, когда он стих. Линкс отказывалась верить даже в малый шанс того, что этот крик мог принадлежать Айдену — настолько громким и нечеловеческим он был.

Первым порывом было наплевать на всё, выбежать из дома и броситься на поиски ведьмака. И Линкс поддалась ему — решительно направилась к выходу из спальни, однако у двери заставила себя остановиться и подумать. Если в тумане чудовище, она должна приготовить масло. Иначе её серебряные стрелы могут и не помочь, и тогда, если Айден ещё жив (сама мысль «если» отзывалась леденящим ужасом), она сделает только хуже.

Чтобы ему помочь, нужно следовать плану. Его плану.

Тихо, как могла, Линкс спустилась по лестнице. Ступени поскрипывали, и ей приходилось часто замирать, вслушиваясь в цокот когтей в гостиной. От этого её пробирала дрожь. В ней боролись волнение, раздражение и злость. Едва лестница осталась позади, Линкс крадучись прошлась по холлу, заглядывая в тумбочки и столики.

Шорохи и скрипы не остались незамеченными: она слишком торопилась. Залаял пёс. Линкс распахнула ящик столика у двери и выхватила из него связку потемневших ключей. В гостиной раздались шаги, и она юркнула за лестницу. Задув свечи, быстро и бесшумно, почти прижимаясь спиной к стене, проскользнула в кладовую. Затаив дыхание, Линкс замерла в окружении шкафов и старого хлама, наклонилась к щели между неплотно прикрытой дверью и косяком.

Освещая путь свечой, Френет Экерлестде в сопровождении своего пса вышел к лестнице и окинул взглядом холл. Линкс была готова взмолиться всем известным ей богам, лишь бы сердце стучало потише: казалось, даже резкий вздох может её выдать. И тогда Френет в лучшем случае не позволит ей осмотреть дом… Если не подумает, будто она что-то нашла.

Пёс скалился и рычал, но, похоже, в доме ещё оставался запах гостей, и он не пошёл искать. Успокаивающе потрепав его по голове, Френет коротко свистнул и вернулся в гостиную. Его зверь на мгновение задержался, глядя в сторону кладовой, и побрёл следом.

Линкс с облегчением выдохнула. Но облегчение это было недолгим, потому что Айден сейчас где-то в тумане один на один с чудовищем. Она вновь зажгла свечи и, сжав ключи так, что их зубцы неприятно врезались в ладонь, вернулась к запертой двери. Если в этом доме и найдутся ответы, то только за этой дверью.

Аккуратно, стараясь не звенеть, Линкс перебрала ключи. Один за другим они застревали в механизме, пока очередной ключ не поддался. Замок щёлкнул. Забрав ключи, Линкс приоткрыла дверь.

С другой стороны ей в лицо дыхнуло запахом пыли и старой бумаги. Тусклый свет свечей выхватил из тьмы высокие книжные полки и старинные фолианты, чьи названия давно выцвели. Стопки книг, которым не хватило места в шкафах, высились на полу рядом с ними и на длинном, окружённом неровно выставленными стульями столе. Среди них лежали небрежно брошенные друг на друга свитки, вырванные откуда-то страницы и исписанные листы пергамента.

Прикрыв за собой дверь, Линкс приблизилась к столу. Книги, стоящие на полках так давно, что успели покрыться серым слоем пыли, её не интересовали. Она искала нечто иное — то, что не вписывалось в атмосферу запустения и ненужности. И нашла. Среди множества старых фолиантов, бумаг и учётных книг лежал чей-то дневник в аккуратном кожаном переплёте. На нём единственном почти не было пыли: его, похоже, часто брали.

Поставив подсвечник на стол, Линкс отстегнула застёжку и пролистала дневник. Шершавую бумагу ровными строчками покрывали выведенные каллиграфическим почерком буквы — мягкие, плавные, с красивыми изгибами и завитушками, написанные будто бы женской рукой. Похожим почерком писала её старшая сестра, всегда со старанием и перфекционизмом, едва ли не высунув язык от усердия выводя каждую буковку и следя, чтобы с пера не сорвалось ни одной случайной капли чернил. Как же Линкс раздражала её аккуратность… А теперь от воспоминаний о родных с их привычками одновременно и теплело, и болезненно сжималось что-то в груди.

Она одёрнула себя. Не время вспоминать о тех, кого уже нет, когда есть тот, кого ещё можно спасти. Линкс пробежалась глазами по записям. Даты на страницах относились как к давно ушедшим годам, так и к совсем недавним месяцам; где-то чернила выцвели и затёрлись, а где-то, ещё тёмные и насыщенные, казались почти что свежими.

Пробежав взглядом по первым записям, Линкс перелистнула в конец. Она читала быстро, перескакивая целые абзацы пространных рассуждений владелицы дневника, пока не заметила, что, рассказывая о своей жизни и отношениях с семьёй, девушка нигде не упоминала Френета. В душе кошачьими когтями заскреблись сомнения. Линкс внимательнее перечитала дневник, пролистнула к более давним записям.

На глаза попалось то, что она искала — имя нынешнего хозяина поместья.

«Отец снова недоволен Френетом. Совсем братец от рук отбился… Что ни день, то золото спускает на разного рода увеселения — на вино и женщин да новые камзолы. Отец грозится лишить его наследства. Как же больно видеть, как они ссорятся…»

Ухватившись за эту ниточку, Линкс перелистнула дневник к следующей записи. Вместо части страниц между разбросанными далеко друг от друга датами с корешка щерились лишь изорванные края. Кто вырвал эти листы — хозяйка дневника или последний представитель семьи Экерлестде? Как бы то ни было, самое важное осталось в дневнике, и вчитываясь в записи, Линкс чувствовала, как в животе разрастается холод.

«Так я и знала! Как ни горько это сознавать, терпение отца подошло к концу. Так долго он старался вразумить Френета, но братец не слышал ни разговоров, ни предупреждений. Матушка уговаривала его взяться за голову, да Френет разве когда кого-то слушал? Вот и случилось то, чего он, кажется мне, добивался: отец лишил его наследства и прогнал из имения, мол, ступай на все четыре стороны и живи, как хочешь, но не на отцовские деньги. До сих пор мне грустно от того, что Френет не попросил о прощении, а ушёл. Пусть непутёвый, но он мой брат…»

— Интересно рыться в чужих тайнах? — прервал чтение полный злости голос.

Бросив дневник, Линкс обернулась. Раньше, чем она успела бы разглядеть в застывшем в дверях человеке Экерлестде, в её руке оказался лук, а на тетиву легла стрела. Но Френет не делал попыток подойти ближе, да и вообще не вынимал из ножен клинок.

— Очень. Ты же скрыл такую любопытную деталь! — с вызовом в голосе и наигранной едкой усмешкой на губах протянула Линкс. — Говоришь, вернулся, когда твоя семья погибла? А не ты ли приложил к этому руку?

Она не боялась бросаться обвинениями. Хуже, чем есть, будет, только если Айден погибнет в бою с тем, чего не ждал. Френет от её слов дёрнулся, словно она хлестнула его плетью.

— Ты не знаешь, о чём говоришь… — глухо, не то с угрозой, не то с горечью и злостью произнёс он, не сводя с неё ставшего волчьим взгляда.

— Правда, что ли? Дневник твоей дорогой сестры пролил свет на то, о чём умолчал ты. Хотел отомстить им и, оставшись последним наследником, прибрать к рукам усадьбу?

Несколько мгновений Френет сверлил Линкс взглядом, а она держала стрелу наложенной на лук, но вдруг дворянин устало выдохнул и поник, прислонившись плечом к дверному косяку. Подходить он благоразумно не решился.

— Этот дневник и поместье — всё, что осталось у меня от них. Да, ты правильно поняла — я хотел вернуть себе всё то, чего меня лишили. Но я не хотел, чтобы всё вышло… так, — Френет обвёл рукой обозримое пространство.

— Хоть бы не лгал… — ядовито прошипела Линкс.

«Из-за тебя Айден сейчас там один с чем-то опасным. Из-за тебя его могут убить!» — рвалось с языка, но она проглотила совсем лишние сейчас слова. Вскинула лук и натянула тетиву. Наконечник стрелы сверкнул серебром, готовый пронзить того, по чьей вине ведьмак рисковал больше, чем должен был.

Но Френет отпрянул, закрылся руками, будто ему это чем-то поможет.

— Нет-нет, постой! Дай мне всё объяснить! — он испугался. И это, наверное, стало той трещиной, что сломала его окончательно.

— Говори. — Линкс ослабила натяжение.

Прежде чем продолжить, Френет со вздохом сел на тумбочку у двери. Опёршись локтями о колени, опустил лоб на сцепленные замком руки. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы собраться, и он заговорил — медленно, с горечью и сожалением:

— Я совершил ошибку. Самую страшную в своей жизни. Тебя когда-нибудь оставляли ни с чем? Ты ведь не из черни, я вижу. Так скажи: ты лишалась всего?

— Представь себе, да, — процедила Линкс.

Френет сухо усмехнулся.

— Конечно, о чём я спрашиваю… Иначе ты не пошла бы с ведьмаком. Я не смог научиться жить по-другому — пил, пока не кончилось золото. Потом пришлось искать работу. Сама понимаешь, к чёрной работе я не привык. Я знал, что ничего хорошего меня не ждёт, но как мне было молить о прощении отца, что прогнал меня, будто я позорю род? Мне хотелось вернуться домой, но… — голос его дрогнул, — …но я не знал, не знал, бес подери, чем это обернётся!

— Обернётся что? — с комком недоброго предчувствия в животе спросила Линкс.

Френет поднял на неё взгляд, полный столь глубокого отчаяния и тоски, что, не будь её прошлое так жестоко, а сердце закалено, как сталь, ей стало бы его жаль. Но всё это было, да и он сам сделал нечто такое, от чего мерзкие мурашки ползли вдоль позвоночника, и оттого его запоздалое раскаяние казалось бессмысленным и неискренним.

— В один из вечеров, когда напивался в тоске по тому, что потерял, я… Я встретил человека, — Френет сокрушённо покачал головой. — Если бы я только знал… Боги… Если бы я знал, что он сделает…

Вот теперь он говорил от сердца. Его глаза предательски заблестели, вдоль носа скатилась скупая слеза. Гримаса жуткой душевной боли перекосила его до того красивое лицо, а голос задрожал пуще прежнего. Линкс едва сдерживала желание поторопить его. Ей нужна была правда.

— Этот человек, торговец зеркалами, предложил мне вернуть утраченное. — Френет схватился за голову, взъерошив короткие волосы. — Я думал… думал, что он как-то договорится с моим отцом, что это, может, какой-то его знакомый… И про оплату он сказал что-то такое невнятное, что я уж решил — пошутил. Я был готов заплатить, как только верну себе имущество. А потом до меня дошла весть, что все, кто был мне дорог… мертвы…

— Дай угадаю: торговец зеркалами не пришёл за платой?

Френет покачал головой. А Линкс теперь стало не до жестокой иронии, потому что из глубин памяти всплыло покрытое двухдневной щетиной лицо странствующего торговца с холодными проницательными глазами цвета стали.

— Он убил их? — не заботясь о чувстве такта, прямо спросила она.

— Откуда мне знать?! — вызверился Френет. — Меня здесь не было!

Махнув рукой, Линкс бросила лук на стол и достала из сумки дневник Айдена. Быстро пролистала, пока не наткнулась на зарисовку углём, изображающую иссушенного, подобно мумии, человека в лохмотьях и с фонарём в когтистой руке, подписанное как «Мстительный дух». Призрак, что возвращается с того света, чтобы поквитаться со своим убийцей…

Под заметкой с выдержкой из бестиария и собственными наблюдениями обнаружился рецепт масла от призраков. Все необходимые ингредиенты для основных масел Линкс собирала ещё до возвращения Айдена по тем инструкциям, что он ей дал на случай, если ей будет грозить опасность со стороны чудовищ, но по-настоящему пускать их в ход ей ещё не приходилось. Однако сейчас она споро принялась за приготовление масла, порой бросая взгляд на Френета.

После того, что услышала, от него Линкс ожидала всего.

Но дворянин сидел на месте, скорбно закрыв лицо руками. Теперь, когда он рассказал о том, что раньше знал только он, его вина, как ему, похоже, казалось, стала неподъёмным грузом. То, что он сделал, больше не напоминало кошмарный сон — оно стало жестокой реальностью, с которой Экерлестде не мог смириться.

Его судьба ничуть не волновала Линкс. Куда больше её заботило то, что происходило в тумане. Сейчас оттуда не доносилось ни звука — или она просто не слышала в стенах библиотеки, но гнетущее чувство опасности не отступало. В глубине души Линкс надеялась услышать скрип двери и знакомые лёгкие, выверенные шаги. Однако Айден не возвращался.

Когда масло было готово, Линкс обмакнула в него стрелы, закупорила колбу и, бросив её в сумку, схватила лук. Услышав её решительные шаги, Френет поднял голову, проводил взглядом её удаляющуюся фигуру в развевающемся за спиной безразмерном плаще.

Решительно и уверенно Линкс вышла на крыльцо, замерла на миг, вслушиваясь в звуки ночи, и сорвалась с места. Наложив серебряную стрелу на лук, она бежала к злополучному туману, не заботясь о том, что частые хлюпающие по грязи шаги выдавали её. Стоит ей появиться на виду, как призраки её заметят, беги не беги.

Линкс была готова сражаться. И всё же втайне она надеялась, что встретит Айдена живым и здоровым раньше, чем дело дойдёт до боя — не потому, что боялась, а потому, что в рукопашном бою противопоставить призракам ей нечего. Она предпочла бы роль поддержки, однако если ведьмак в беде… Что ж, она готова рискнуть.

Промчавшись между жилищами прислуги, Линкс выскочила на мост. Прямо на его горбатой вершине стоял погасший от сквозняка фонарь. Липкий страх опутал тело, но он не сковывал — он заставлял действовать. Хотя, конечно, в меньшей степени, чем возникший в густом киселе тумана призрак в лохмотьях — такой же, как на рисунке в дневнике.

С безумным воплем, от которого зазвенело в ушах, дух исчез и возник позади. Линкс бросилась вперёд, упала на мост и, повернувшись, выстрелила. Зазвенела тетива. Стрела рассекла воздух. Раньше, чем призрак успел бы растаять вновь, она… прошла насквозь. Но ведь всего мгновение назад он был материален!..

Замахнувшись когтями, призрак бросился на охотницу. Та ловко откатилась в сторону, встала на колено и снова натянула тетиву. Разразившись яростным криком, упустивший жертву дух мгновенно оказался перед ней — обретший плоть и готовый к смертельному удару.

Линкс успела первой.

Стрела прошила грудь призрака насквозь. Завыв так, что эхо прокатилось до самого особняка, тот отпрянул и рассыпался в пыль. С тонким звоном лишившаяся опоры стрела упала перед лучницей. Схватив её, Линкс вскочила и бросилась вглубь тумана. Если бы не луна, она не увидела бы ни деревьев, ни тропы между ними, где ещё остались отпечатки сапог: Айден прошёл здесь.

Она бежала в лес, пока не услышала в стороне от проторенной тропинки звон мечей и вой призрака. Без раздумий Линкс помчалась на звук, с треском ломая тонкие ветки кустов. И когда деревья расступились, выпуская её на клочок чистого пространства, сердце дрогнуло от животного страха перед тем, что сошлось в бою с Айденом.

Призрак, высокий и ужасающий в куда большей степени, чем его слабые собратья, исчезал во всполохах тумана и возникал вновь, мечась вокруг противника и обрушивая на него удар за ударом. На одних только нечеловеческих рефлексах Айден поворачивался за ним, отскакивал и отражал удары своим волнистым фламбергом с доступной лишь ведьмакам скоростью и кошачьей грацией.

Но дух, чем бы он ни был, многократно превосходил его едва ли не во всём. Ни на миг он не позволял Айдену перейти из обороны в атаку, и всё ближе становился миг, когда ведьмак пропустит удар. Последний удар.

Линкс наложила на лук стрелу и прицелилась.

И разжала пальцы.