Секрет ведьмы (гет)

С этого момента главы будут выходить по мере написания. Так как это все, что было написано до момента публикации. Обычно я пишу сразу много, но не ждите каждый день. Определенного дня тоже не стоит. Обещать не буду, потому что уже предупреждала, что у меня большие проблемы с макси. И напоминаю, что пишу другой фик, но, кажется, он дается тяжелее, потому что там больше психологической составляющей, которую мне тяжело освоить. Этот кажется мне более позитивным и простым, поэтому на самом деле, в связи с уже намеченным планом, большая надежда, что все получится. Приятного чтения!

— Мы так и будем здесь сидеть? Ну же пойдем погуляем, смотри какая погода!

— Не хочу.

— Мы не можем запереться в комнате. Мама с папой наверняка волнуются. Ты же хочешь им рассказать о произошедшем?

— Они увезут меня и тогда я точно ничем не помогу.

— Но ведь папе можно точно-точно рассказать, он еще и поможет и возможно почистит следы, вдруг остались?

— Нет! — Хоуп кинула книгу, лежащую на прикроватной тумбочки в сторону голоса. Образ тут же развеялся.

— Нам все равно придется отсюда выйти, — зазвучал голос над ухом, — скоро в Хогвартс. Как ты собралась справляться со мной? Мы же обе знаем, — продолжала увещевать Дисперато, так ее назвала Хоуп, — нам нужна помощь.

Дисперато появилась через несколько дней, когда Хоуп вернулась домой. Сначала был шепот, потом голос, а потом начала появляясь тень. Галлюцинации это ненормально. Да даже голос слышать это ненормально. Оно говорило с ней, Хоуп даже казалось, что оно пыталось помочь. Чему в магическом мире можно доверять? Если Хоуп расскажет о Дисперато, ее посадят в лечебницу. Она не хотела туда. Она хотела нормальной жизни. Хотела немного понаблюдать за Гарри Поттером, хотела помогать издалека, сколько могла, хотела упростить ему дорогу. Она не хотела убивать. Она не хотела марать свои руки в крови, Хоуп тепличное растение, выращенное ни в чем не нуждаясь. У нее прекрасные друзья, превосходные родители, деньги, власть и жизнь устроена наперед. Хоуп никогда не знала ничего другого. Конечно, мечтала. Но мечтать это когда все получается легко. Она хотела небольшие приключения, чтобы жизнь была интересней, чем прошлая. Но она не хотела стать убийцей. Не хотела переживать такой панический ужас смерти. Не хотела бояться собственного я.

— Ты же знаешь, что если бы ты не убила, он убил бы тебя, меня, Тео и Гарри, нашего милого Гарри, — продолжала шептать Дисперато, — я хочу жить, ты хочешь жить, а наш Гарри просто обязан жить, ты же понимаешь?

— Конечно.

— И чтобы мы могли наверняка убедиться, что милый Гарри будет жить, нужно рассказать папочке. Папочка поможет.

* * *

— Заходи Хоуп, — пригласил Клаус. Мужчина встал из-за стола и, налив в стакан воды, присел на диван, рукой приглашая занять место напротив. С дочерью в школе явно что-то произошло. Прошел месяц, а друзья девочки так и не прибыли в их менор, а сама Хоуп практически заперлась в комнате. Они с Инсидиас решили не беспокоить и подождать. С подростками всегда сложно и, Клаус считал, что не нужно выкуривать дочь насильно. Инсидиас придерживалась того же мнения. Мужчина считал, что родители из них посредственные. Они совершенно не умели заботится о ком-то, за всю жизнь у него не было привязанностей, есть долг, честь, достоинство. Для Клауса этого достаточно. Для Инсидиас наверняка другие приоритеты, но дочь в них тоже не входила. Поэтому Клаус решил, что будет делать то, что дочери нужно для успешной жизни. Возможно, у Хоуп другие планы, она никогда не делилась, просто соглашалась. Смотря на других детей, Клаус понимал, насколько им с ней повезло. Она не истерила, всегда обдумывала свои поступки, не капризничала и не ставила их в неловкое положение. Всегда вежлива, аккуратна, внимательна. Клаус очень гордился своей дочерью. Возможно даже любил. Сравнивать, конечно, не с чем в этом плане.

Хоуп вела себя странно и нервно, часто смотрела в пустоту, бывало, что-то бубнила под нос, иногда начинала дергаться, как будто злилась. Клаус редко видел ее после возвращения, потому не мог присмотреться внимательней.

— Папа, — голос дочери отвлек Клауса. Она не часто называла так его. Редко наедине — никогда при людях. У мужчины сжалось сердце от плохого предчувствия. Дочь села в кресло напротив стола и чинно сложила руки на коленях, — дело в том, что в этом году я убила кое кого.

Что он должен был чувствовать? Клаус растерялся. Ей всего тринадцать лет и за свою жизнь он тоже убивал, он бывший пожиратель, конечно, ему приходилось. Но у Клауса были свои постулаты, которые он не нарушал и, более того, он был состоявшейся личностью. Что сказать ребенку? Что она хочет от него? Ругать явно не стоит. Лицемерие это совсем не то, что ему самому хотелось бы слышать от своего отца. Жалость, смешно. Если бы его кто-то пожалел, он обозлился бы. Понимание?

— Хоуп, — аккуратно начал мужчина. Девочка вздрогнула и широко открыла глаза смотря на него в удивлении, — ты в порядке? — он пожевал губу, — забудь. Конечно, ты не в порядке. Расскажи мне все, что хочешь рассказать и все, что сможешь.

И девочку прорвало. Она рассказала про артефакт, что теперь владеет парселтангом, что навела меч на другого беспризорного волшебника и тот наверняка мертв тоже из-за нее. Что в дневнике жил Воландеморт, что в какой-то степени одержима Гарри Поттером, что у нее есть знания о будущем. Клаус слушал внимательно и на спине волоски вставали дыбом. Поверить во все это было крайне тяжело. Легче сказать, что его дочь сошла с ума. Но все, что она говорила складывалась в красивый карточный домик, Хоуп умна, но не гениальна, придумать такую ложь… да и зачем? Клаус видел, что она буквально задыхается от всего этого, теперь видел. Мужчина выловил последнее, что сказала Хоуп.

— Дисперато? — девочка моргнула, будто не понимая, а потом кивнула.

— Я ее так назвала. Она не причиняет вреда и не пытается на что-то настроить, ну, пытается конечно, но не влияет на меня, на злой дух не похожа. Она, кажется, просто помогает. Вообще-то это ее идея прийти к тебе. И в действительности мне… — Хоуп смолкла.

— Сейчас она тоже здесь? — похоже это самая безопасная тема, потому Клаус решил через нее выяснить все остальное. Девочка помотал головой, отрицая.

— Она появляется, когда я одна или, когда погружена в себя.

— Значит, теперь ты владеешь парселтангом? — резко перескочил на другую тему.

— Угу, Гарри, кстати, тоже, — немного улыбнулась дочь. Надо присмотреться к мальчику. Он бы носа не сунул к Гарри Поттеру, но планы резко изменились.

— И Гарри был с вами в той комнате?

— Да, — аккуратно подтвердила, будто боялась.

— Ты взяла с них какую-то клятву? — глаза девочки расширились и она прикусила губу.

— Я не знаю, в смысле, я ничего не брала. Я была… не в себе, — тихо закончила. Мужчина кивнул, делая мысленную пометку.

— Полагаю о дальнейшем ты не расскажешь. Мне стоит спросить Теодора?

— Да, полагаю так, — еще тише.

— Хоуп, — девочка не отреагировала. — Доченька, — глаза Хоуп забавно расширились, а потом она заплакала и бросилась к отцу. Клаус растеряно развел руки. Принимая в свои объятья чадо. Он никогда не слышал, чтобы дочь плакала и никогда не обнимал, да и утешать ему не приходилось. Он аккуратно погладил дочь по голове, усаживая ее на коленях. Хоуп сильно сжимала воротник рубашки, пряча лицо где-то под подбородком.

— Мне так страшно, мне все еще так страшно, папочка. Я так хотела жить. Я так испугалась, мне очень хотелось жить и была безумно зла, и еще больше растеряна, после того как… после того как произнесла то заклинание. А потом я ревела, а потом мне было так спокойно. И от этого еще больше страшно. Мне же не должно быть так спокойно? Я должна быть в ужасе от того, что убила, а я в ужасе от того, что не чувствую того, что должна чувствовать. Я должна винить себя в его смерти, но не виню. Я… я пытаюсь обвинить, я правда пытаюсь, папочка. Неужели я психопатка, как Белатрисса? Неужели я ненормальная?

— Все в порядке, Хоуп. Ты ничего не должна. То, что ты чувствуешь абсолютно нормально, слышишь? — Клаус поднял заплаканное лицо и как можно увереннее сказал, — то, что ты не чувствуешь вину за убийство маньяка — нормально. Ты молодец. Ты все сделала правильно.

Ни дракла не нормально. Дочь не была психопаткой, как чокнутая Белла. Девочка накрутила себя до галлюцинаций от отсутствия чувства вины. Клаус не разбирался в понимании людей. Отсутствие вины — нормально? Он верил в то, что сказал. Но где-то на периферии понимал, что любое убийство — это убийство, каким бы убитый не был злодеем. Клаус после первого убийства блевал несколько дней от отвращения, но сознание удачно перекинуло вину на Темного Лорда. Он лишь исполнитель. Так и справлялся. Хоуп же никто не толкал в спину. Это ее решение, и с этим ей жить. А Клаусу нужно заняться друзьями Хоуп, чтобы дочери никогда это не аукнулось в будущем.

Они еще какое-то время сидели в кабинете, пока Хоуп успокаивалась. После, спящую отнес в комнату, наложил сонные и ушел.

Надо навестить Теодора Нотта и Гарри Поттера.

* * *

Гарри ненавидел Марджори Дурсль. Ненавидел псов, которые неизменно ее сопровождали. Ненавидел всю семью Дурсль. Визгливую тетку, завистливого борова и их тупового сына. В такие моменты он желал, чтобы они все исчезли. Гарри практически взорвался, он был так зол на всех, как они смели наговаривать на его маму и папу? А потом он услышал звонок, и тетя Петунья радостно предложила Гарри открыть дверь.

— Нотт? — кого Гарри не ожидал увидеть на пороге этого дома, так это Теодора. Злость не утихала, однако любопытство взяло вверх.

— Привет, Поттер, — неловкая улыбка, — времени не так много. Не прогуляешься со мной?

Конечно, Гарри прогуляется. Что угодно, лишь бы подальше от этого дома; подальше от Дурслей и их отвратительной гостьи.

Гарри кивнул и захлопнул дверь за спиной. Как только они с Тео прошли дом, Гарри увидел мужчину. Он был похож на Люциус Малфоя, но волосы были гораздо светлее и короче. Главное отличие — отсутствие трости. Гарри усмехнулся про себя, вспоминая как облапошил этого павлина и освободил Добби. А потом в мозг внезапно пришла мысль, что Теодор сын пожирателя смерти, а этого мужчину он не знает.

— Не беспокойся, — шепнул Тео, — это отец Хоуп.

— Добрый день, юноша, — мужчина спокойно поприветствовал, но Гарри стало очень неуютно от пристального внимания, — меня зовут Клаус, вы будете называть меня мистер Ривайвол.

— Здравствуйте, — сконфужено произнес Гарри, — с Хоуп все в порядке? — лицо мужчины помрачнело, а Тео отвел глаза, — что-то случилось?

— Ничего непоправимого. Однако я вынужден пригласить вас погостить у нас в меноре остаток лета. Вы не будете против?

— Но… эм… — растерялся Гарри, — я не знаю.

— Не знаете? — брови мистера Ривайвол поднялись вверх, — считаете, что ваши маглы будут против? Насколько я понимаю, они ваши опекуны? И судя по одежде, вы не являетесь любимым членом семьи? — Гарри вспыхнул. Нотт говорил купить одежду и забрать комплект наследника, что Гарри так и не сделал. — Так согласитесь погостить у нас оставшуюся неделю? С вашими, — мужчина скривился, — опекунами я поговорю.

— Эм… Да, да, конечно, если можно.

— Чудесно, — улыбнулся мистер Ривайвол, — будьте так любезны взять меня за руку и провести до двери. На вашем доме стоит непонятная мне защита, — задумчиво, — что странно, потому что дом абсолютно магловский.

— Это, — Поттер прикусил язык. То, что это кровная защита знает Дамблдор, друзья и сам Гарри. Распространяться об этом слизеринским родителям не лучшая идея.

— Это? — заинтересованно спросил мистер Ривайвол.

— Ничего.

— Что ж, — не стал настаивать мистер Ривайвол. — Как зовут ваших опекунов?

Дурсли довольно просто отпустили Гарри. Поттер только успел сунуть разрешение в Хогсмид дяде Вернону и тот, довольно быстро, его подписал. Видимо то, что Гарри чуть не проклял эту жалкую, мерзкую тетку они поняли.

— Я позволил себе легкие чары убеждения, — коротко улыбнулся мистер Ривайвол, — посчитал, что вы не будете против, мистер Поттер.

— Совсем не против, сэр, — счастливо прощебетал Гарри. Плевать ему на Дурслей, он чувствовал к ним легкую благодарность за крышу над головой, но вся она испарилась после сегодняшних оскорблений. Мама явно не заслужила, чтобы о ней так отзывались. Поттер вновь начал злиться.

— Возьмите меня за руку, мистер Поттер, Теодор, мы аппарируем, приготовьтесь. — К чему готовится Гарри понял секунду спустя. Желудок скрутило, а ноги подкосились. Гарри упал на каменную дорожку не принадлежащую Дурслям. Он осмотрелся вокруг себя. Красивый сад, много цветов, тетя Петунья бы обзавидовалась, аккуратно подстриженный газон и огромный особняк. Хогвартс, конечно был больше, но Гарри особенно не с чем сравнивать. Дом Дурслей был маленьким, а Нора не шла ни в какое сравнение с этим сооружением. Светлый дом, где половина первого этажа увешена лианами и розовыми бутонами, справа белая беседка, неподалеку пруд. А слева большая терраса под крышей, где также были цветы и несколько столов и стульев.

— Позже, Хоуп покажет вам дом, мистер Поттер, надеюсь вам у нас понравится. Будьте желанным гостем, — улыбнулся мистер Ривайвол.

— Зовите меня Гарри, сэр, — скромно предложил Поттер.

— Ни в коем случае, мистер Поттер, — его брови чуть нахмурились, — вы не друг и не член семьи, это было бы грубое нарушение этикета и знак моего глубокого неуважения. Вас разве не ознакомили с правилами этикета по пришествию в мир волшебников?

— Нет, — Гарри чувствовал себя растеряно, одновременно с этим злился, что он ничего не понимал и многого не знал. Почему ему никто не говорит о таких обыденных вещах? На Гриффиндоре все друг с другом общались по имени, хотя, припомнил Гарри, Патил и Браун звали его исключительно по фамилии, раньше он не задумывался об этом.

— Что ж, — кажется мужчине тоже стало неловко, — пройдемте сперва в мой кабинет. Нам предстоит долгая беседа.

Гарри вопросительно посмотрел на Нотта, но тот только покачал головой, давая понять, что ничего не скажет. Когда они зашли в дом, Гарри увидел большой и пустой коридор из которого шло несколько проходов. Нотт ушел в сторону, а Гарри проследовал за мужчиной.

Кабинет был строгим. Изумрудные цвета и темное дерево, совершенно ничего лишнего. Гарри, теперь побывав в кабинете другого волшебника, подумал, что у Дамблдора барахолка, где что-то звенело, стучало и брякало. Если сравнить, то ему наверное было бы комфортнее работать в таком кабинете как у Ривайвол. Здесь легко сосредоточиться. Было очень тихо, приятно пахло и абсолютно ничего не резало глаз. Мистер Ривайвол предложил Гарри сока или воды, а когда стакан появился на столике, Поттер удивленно поднял брови. Он, наверное, никогда не привыкнет к волшебству.

— Мистер Поттер, позвольте мне быть откровенным, — вопросительно поднял бровь и Гарри кивнул, — недавно ко мне пришла моя дочь с очень… пугающими и травмирующими воспоминаниями. Вы понимаете о чем я? — Гарри снова кивнул, а в горле пересохло. Он же не убьет его, как свидетеля? Его родители буквально умерли защищая Гарри, они бы и убили, наверное. Мальчик не сомневался, что родители Хоуп сделали бы тоже самое. Он, конечно, видел семью Рона и Гермионы, и совершенно не сомневался, что они любили своих детей. В конце концов защищать своего ребенка нормально.

— Я никому не скажу! — громче, чем требовалось протараторил Гарри.

— Я понимаю, что вы так думаете, мистер Поттер, — коротко улыбнулся Ривайвол, — но видите ли, магический мир гораздо обширней и многогранней, чем вы думаете, — откинулся в кресло, — есть несколько способов заставить вас говорить, по своей воле или против нее. Например сыворотка правды, это против воли, а вот зелье или чары доверия, заставит вас щебетать о всех секретах. Легилименция, от которой вы совершенно беззащитны. Все это по сути, — сложил руки домиком, опирая локти на подлокотник кресла, — будет против вашей воли. А я не хотел бы рисковать счастьем своей единственной дочери.

— Я… я понимаю, что… — Гарри облизал губы. Все это было шокирующим. Он не знал о таких способах. Гарри вообще мало что знает об этом мире, признавал и понимал, — что вы хотите сделать? — тихо прошептал Поттер.

— Я хочу взять с вас клятву о неразглашении. Жесткую клятву, — взгляд мужчины посерьезнел. — Эта клятва убьет вас раньше, чем вы сможете что-то рассказать, однако, — видя как у мальчика расширились глаза, быстро продолжил, — это защитит вас от легилименции, зелий и прочего. Вы не умрете сразу, начнете задыхаться и оппонент поймет, что вы под клятвой.

— А если не поймет? — тихо спросил Гарри сжимая руки в кулаки, — я же могу научиться защите своих мыслей и не пить эти зелья, — Гарри резко замолчал, когда увидел как темнеют серые глаза.

— Вы не научитесь быстро оклюменции, а зелья никто не пьет специально, мистер Поттер. Их подмешивают. Откуда вы знаете, что не выпьете тыквенный сок вперемешку с зельем на завтраке в Хогвартсе? А потом за доброй беседой со своим сокурсником похвастаетесь перед этим человеком. — Гарри задохнулся от предположения, что его друзья могут быть причастны к этому. Конечно, он сказал «сокурсник», но Поттер никому так не доверял, как Рону и Гермионе, — я не говорю, что вы выбираете плохое окружение, но я не знаю ваших людей, зато очень хочу защитить свою единственную дочь.

Гарри понял. Как не понять? Будь он на месте отца Хоуп, а на месте Хоуп Гермиона или Рон, он бы тоже потребовал что-то такое, чтобы обезопасить дорогого ему человека.

— Что мне нужно сделать? — Гарри никак не мог идентифицировать, что сейчас чувствовал. Он понимал чувства мужчины, но было страшно, что Гарри мог где-то ошибиться и лишиться жизни. Оставалось верить, что клятва, не убьет его сразу, как сказал мистер Ривайвол. Мужчина достал лист бумаги и подал Гарри.

— Вы должны прочитать это с палочкой в руке и намерением сохранить тайну. Все остальное сделает магия, мистер Поттер, — улыбнулся Клаус.

* * *

— Вот видишь, рассказать папе было хорошей идеей, — довольно сказала Дисперато. Они сидели вместе под большим деревом возле пруда. Хоуп пыталась читать книгу по Зельеварению за четвертый курс, отгоняя мысли, пока не появилось Оно.

— Ты права, — очевидно Дисперато не хотела навредить Хоуп и, возможно, к ней стоит прислушиваться чаще. «В конце концов, — решила Хоуп, — она часть меня».

— Конечно, часть тебя. Я твое подсознание, ты сама прекрасно это знала и раньше, — довольно подтвердила, — твой психоз очень мешает тебе жить, знаешь? — Хоуп не ответила, — ты не собираешься пообщаться с друзьями? Думаю Тео очень расстроен твоим молчанием. Ты же не ответила ни на одно письмо за все лето. И я молчу, что наш милый Гарри вчера прибыл к нам.

Хоуп спряталась за книгу, как будто она могла бы спасти девочку от реального мира. Она не хотела никого видеть, не хотела на них смотреть. Что они увидят в ней?

— Ты такая трусиха, — хихикнула Дисперато, — мы раньше не были такими. Почему тебе так важно, что они подумают? Нам должно быть плевать, — фыркнула, а Хоуп прислушалась. Это же и ее мысли, — если они тебя не примут такой какая ты есть, разве достойны называться твоими друзьями? И неужели ты думаешь о нашем милом Гарри так плохо? — усомнилась Дисперато. А Хоуп мысленно согласилась. Гарри не мог так подумать, он слишком добрый мальчик и наверняка уже оправдал ее за нее.

— Верно, моя Хоуп, — это обняло ее со спины, растворяясь в ней.

— Здравствуй, — услышала она тихий голос, — эээ… я не отвлекаю?

— Здравствуй, Гарри, — улыбнулась девочка, — присаживайся, здесь тенек, а от пруда приятно дует прохладный ветер.

— Эээ… да, спасибо, — мальчик сел, а Хоуп положила книгу с другой стороны, — как ты?

— Все хорошо Гарри, — еще одна фальшивая улыбка.

— Знаешь, я на первом курсе сжег профессора Квирелла, — Хоуп знала, как иначе? — мне тогда никто ничего не сказал по этому поводу. Был человек и нет его, — не видя отклика, Гарри продолжил, — я хочу сказать. Хочу сказать спасибо, — неуютная улыбка, — в смысле, ты спасла нас, а мы так и не поблагодарили, вообще все так закрутилось, — неловкий смех, — в общем. Это немного некомфортно говорить, особенно когда ты молчишь, Хоуп.

— Прости, — что она должна была ответить? Что понимает? Она не знает, что тогда чувствовал Гарри, но явно не тоже самое, что и Хоуп.

— Все нормально, я не об этом. Хочу сказать, что понимаю тебя и совершенно не считаю, что ты сделала что-то плохое. Ты защищалась и защищала, — неловко закончил мальчик, а потом сразу продолжил, — твой отец взял с меня клятву, поэтому я точно никому ничего не расскажу, в смысле, — замахал руками, — я бы итак никому ничего не рассказал, конечно…

— Конечно, — тихо засмеялась Хоуп, и Гарри, наконец, увидев отдачу от этого неловкого разговора, улыбнулся, — ты был в ужасе от него, да?

— Ну, — засмущался Гарри, — не от него, а от возможностей магического мира. Я не представлял, что есть столько способов выведать что-то у человека.

— Привет, — ребята вздрогнули от неожиданности, потому как не слышали как к ним подошел Теодор, — не помешаю? — это самый неловкий день в жизни Хоуп. Такой концентрации смущения она не чувствовала никогда. Ривайвол встала и повернулась в сторону Нотта.

— Тео, прости меня, — она сжала свою летнюю мантию в кулаках. Было немного стыдно. В письмах он наверняка переживал, а сейчас не знает как подойти к Хоуп, как будто она какой-нибудь Гиппогриф. — И спасибо, — улыбнулась.

— Что ты! — Теодор забавно замахал кулаками, — только вернись ко мне, ладно? В смысле, не бросай больше так, — Теодор чувствовал беспокойство все лето, он писал письма практически каждый день, обдумывал, что еще можно сделать. Невилл говорил, что на его письма Хоуп тоже не отвечала. Очевидно она решила переживать в одиночестве и Теодору было страшно, что по возвращении в школу девочка отгородится от него. Хоуп искренне нравилась Теодору, она была теплой, ласковой, забавной, умной. Выросший в семье, которая его ненавидела, он нуждался в Ривайвол. Хоуп для него синоним семьи. И это лето было самым худшим за всю его жизнь. Отец был недоволен и пытался выпытать, не собираются ли Ривайволы расторгнуть помолвку, иначе почему не забирают его как обычно? Так же Тео слышал, как Тибериус обсуждал с кем-то по камину, что метка на пару дней стала черной, как раньше, при жизни Темного Лорда. И Теодор, вспоминая события, начинал себя накручивать, что сделал недостаточно, чтобы защитить их тайну.

— Я никуда не уходила, Тео.

— Ты, — задохнулся мальчик, — ты бросила меня на все лето! Ты не отвечала на письма! Ты даже мой подарок не носишь! — видя вопрос в глазах, — ты же даже не читала и не открывала мои письма, да? — горько предположил Тео, — настолько не хотела видеть меня?

— Нет, Тео. Я никого не хотела видеть, — набрав в грудь воздух, — на самом деле, — а потом резко замолчала, — нет, неважно, прости, ладно? И спасибо, что разобрался с тем ужасом, что я натворила.

— Ты бы сделала тоже самое и даже больше, — неловко улыбнулся Теодор.

— Кхм, — кашлянул Гарри, напоминая о своем присутствии, — так вы ребята помолвлены?

— Верно, — прищурился Теодор, — еще с десяти лет.

— Так рано, — присвистнул Гарри, — это тоже типо традиции какой-то?

— Не обязательно, — улыбнулась Хоуп, возвращаясь на место под деревом, — на усмотрение родителей, но если ребенок в последствии будет крайне против, обычно помолвка расторгается. Но так не во всех семьях.

— Да, например, отец, скорее убьет меня, нежели расторгнет помолвку, — лицо Теодора потемнело, как всегда бывало, когда он делился с Хоуп своими переживаниями по поводу семьи.

— Мои же не будут возражать, о чем сразу сообщили. — Теодор вскинулся и потерянно посмотрел на девочку, — но я не брошу тебя, Тео. Какой я после этого друг, верно?

— Свадьба это не дружба Хоуп, — мрачно подметил Тео.

— Это основная составляющая, — мягко напомнила Хоуп.

— А если Тео против расторжения, а ты за: как решаются такие проблемы? — полюбопытствовал Поттер.

— Платятся отступные, — пожала плечами Хоуп, — но все равно расторгается. Свадьба — дело добровольное.

Ребята замолчали, потом Гарри вновь спросил: — Хоуп, твой отец согласится сопровождать нас за покупками? — девочка моргнула, потом еще раз.

— Зачем бы ему это делать? Обычно нам дают галеоны, а сопровождают невидимые домовики.

— Оу, просто меня обычно кто-то сопровождал всегда, на первом курсе Хагрид…

— Тебя сопровождал лесничий? — в неверии спросил Тео.

— Он хороший, — резко подметил Гарри.

— Да Мерлин упаси, конечно, хороший, — протянул Теодор, — только даже маглорожденных сопровождают преподаватели, а ты же целый Гарри Поттер, какого дракла? — возмущению Теодора не было предела.

— Откуда я знаю, — раздраженно ответил Гарри, — у меня как ты понял выбора не было…

— Так, а на втором курсе Уизли, да? — сменила тему Хоуп.

— Ага, я тогда в Лютный попал случайно по камину…

— В Лютный? Случайно? По камину? — неверяще спросил Тео, — как ты жив до сих пор, Поттер?

— Да что с тобой не так? — взорвался Гарри, — ну случайно, с кем не бывает? Я магловоспитанник, что ты хотел? Удивлялся бы так, будь на моем месте какой-нибудь маглорожденный?!

— Строго говоря, Гарри, Тео удивляется не этому, — резко сказала Хоуп, прерывая назревавшую ссору, — а тому, что тебе ничего не объясняют, но позволяют делать то, что обычно делают дети, жившие в магическом мире и знающие с пеленок, как и что работает. В связи с тем, что тебя нарекают героем, ты вроде как должен соответствовать, а не шляться по Лютному с лесничим, — Гарри сдулся, мысленно соглашаясь.

— Прости, — буркнул Поттер, обращаясь к Нотту, — за последние два дня я узнал больше, чем за два года. Это очень… раздражает. Да уж, конечно, — ухмыльнулся Тео.

— Предлагаю завтра сходить в косой переулок, — хлопнула в ладошки Хоуп, — я попрошу маменьку нас сопровождать. Учебники нам еще не прислали, поэтому мы просто прогуляемся, поедим мороженное, сходим, с тобой Гарри, в банк и обязательно зайдем в книжный. Мама поможет с книгами, которые ты должен будешь прочитать, чтобы меньше попадать в такие ситуации как с Лютным.

— Эмм… Спасибо? — неуверенно-вопросительно ответила Гарри. Книги ввергали его в легкую панику. Хоуп неожиданно фыркнула и рассмеялась.

— Пожалуйста Гарри, — улыбалась, — если не хочешь читать, оставайся таким же, как сейчас. Мы же не заставляем.

— Ну конечно, зачем ему подстраиваться под мир, если мир подстраивается под знаменитого Гарри Поттера, — подал голос Нотт. Гарри вспыхнул.

— Я прочитаю!

— Ага, — закатил глаза Тео.

* * *

Как любой другой подросток, Хоуп склонна к самоанализу. Выяснилось, что делать это гораздо проще, когда перед тобой — ты сам.

Она не помнит прошлой жизни, не помнит кем была, просто возникают образы и ощущения, как будто старый фильм с испорченной лентой. Нет ни звука, ни четкой картинки, только ощущения. Так она помнила о смертях в прошлой жизни. Первый — близкий человек. Хоуп было тринадцать, как сейчас. Она не понимала, она была в шоке и немного в ужасе, а потом, когда пустота стала заметной, много позже, Хоуп поняла суть потери. Потом был муж двоюродной сестры. Она увидела, что потерять самого близкого человека — это очень больно. Видела, как тяжело переносит сестра и ее дочь. И стало страшно, как сама Хоуп с этим справится?

Самое запоминающееся, когда она переехала кошку. Не увидела, не отреагировала. И Хоуп лицемерно думала, а потом, конечно стыдилась этого, что если бы не видела мучений бедного животного, то восприняла бы гораздо легче. Все умирают, это нормально. Но по злой случайности она видела, как кошка переворачивается от боли, как мучается, как кровь буквально брызжет, как в каких-то тупых боевиках, Хоуп выбежала на дорогу, когда животное уже только дергалось. Было противно, от грязи и крови и безумно жаль, что кошка так страдает. Были крамольные мысли, скорее бы боль закончилась, смерть в этом случае предпочтительней. Были свидетели, и Хоуп заставила себя расплакаться. Это было не сложно. Она аккуратно взяла животное на руки, но так, чтобы не запачкать одежду и отнесла на тротуар. Вернулась в машину, чтобы припарковать, взяла какую-то тряпку из багажника, обернула животное в нее, отнесла на ближайшую мусорку и положила аккуратно возле нее. В тот день она слушала много музыки и пыталась заниматься техническими работами, чтобы руки всегда были заняты. Но закрывая глаза, она вспоминала мучения животного. Если убивать, случайно или нет, то только быстро и безболезненно. Если умирать, то только быстро.

— Вот видишь, милая Хоуп, — на кровать села Дисперато, — ты и раньше не чувствовала вину за убийство. Только жалость из-за того, что было больно. А ведь Том не страдал.

— Ты сравниваешь кошку и человека? — раздражение.

— Так ведь и Том не совсем человек. Кусок души. Если подумать, то животное чувствовало больше, чем огрызок Воландеморта.

— Откуда тебе знать?

— Ха-ха, глупый вопрос, милая Хоуп. Я это ты. Только честнее и лучше.

— Уйди, — попросила Хоуп закрывая глаза руками.

* * *

— С этим Сириусом Блэком с ума посходили, — Инсидиас швырнула мантию в угол, чтобы та исчезла еще в воздухе. Когда она соглашалась сопроводить детей для помощи Гарри Поттеру (супруг настоял) она не думала, что на следующий день прилетят совы со списком учебников. Инсидиас ненавидела скопления разношерстных людей и, откровенно говоря, ненавидела детей. Ривайвол была безумно благодарна за такую тихую дочь и ее таких же тихих друзей. Если бы не кучка маленьких идиотов других семей, она перенесла сопровождение гораздо легче. На них пялились доброе количество времени. Ей даже пришлось разговаривать с предателями крови, чтобы убедить, что она не в сговоре с Сириусом Блэком. Они потребовали открыть для них камин! Что за… бестактность. Инсидиас кожей чувствовала, как их грязная кровь проникает в нее через поры. Она возненавидела семью Уизли еще больше, благодаря тому шуму, что они издавали. Хорошо, что мальчишка соглашался со всем, что она говорила купить. Маленькому Поттеру доставало ума, ни о чем не спрашивать, а тихо оплачивать гору покупок. Дочь смотрела на нее недобрым взглядом, но помалкивала. Инсидиас не понимала, что случилось с ее послушной девочкой, ее как будто подменили в школе. Она знала, что Клаус в курсе, но супруг молчал и она посчитала, что в ней слишком мало любопытства. Если они думали, что ей не нужно знать, что ж, значит это не стоит ее внимания. Дочь достаточно благоразумна, чтобы нивелировать ошибки и приумножать благородное имя Ривайвол, — у вас пол часа, чтобы освежиться, потом отобедаем на террасе.

Ей нужно срочно смыть всю эту грязь, которую она могла подхватить. Инсидиас считала, что ей очень повезло в жизни. Клаус был великолепным супругом, успешным, богатым, понимающим и красивым. Она могла уехать отдыхать в любую точку мира, зная, что домочадцы не будут ее как-то задерживать. Занималась любимыми делами и встречалась с подругами. Инсидиас любила масштабные мероприятия. Ей доставляло удовольствие видеть в чужих глазах зависть. Она была не самой красивой, но благодаря этому ей еще больше завидовали.

В то время, когда она была еще юна, порядки были иными. Предателей крови избегали и порицали, грязнокровкам не было места в этом мире. А что сейчас? Ходят как у себя дома, приказывают ей, ей! впустить это в ее дом. Завтра же Инсидиас уедет в Польшу. Она давно не встречалась со своими старыми друзьями. Это отвлечет ее раздражение, а когда вернется, дома будет лишь Клаус и, возможно, она наденет то белье, что прикупила недавно в Париже. Инсидиас улыбнулась, стоя под душем.

— Простите, — Гарри аккуратно положил вилку на стол. Здесь все следовали непонятному ему этикету и он боялся лишний раз стукнуть приборами. Старался повторять за рядом сидящей Хоуп.

— Да, мистер Поттер? — спросил старший Ривайвол.

— Миссис Уизли упомянула Сириуса Блэка, и что он охотится за мной, но Хоуп ранее говорила, что он мой крестный, — аккуратно подвел мальчик свои сомнения.

— Хоуп, говоришь, сказала? — мужчина как-то странно на нее посмотрел, — мистер Поттер, у меня нет такой информации, вам лучше спросить у Хоуп подробнее чуть позже. Все таки убийцы — не лучшая тема за обедом, согласны?

— Он не убийца, — зло сказала Хоуп, потом сделала глубокий вздох, вытрала салфеткой губы и, отодвинув стул, встала, — Гарри ты поел? Тео?

Мальчики кивнули в знак согласия, поблагодарили и вышли из стола. Хоуп привела всех в беседку, солнце неприятно жгло сетчатку, а вот ветерок был самый ласковый. Позвала домовика и попросила много подушек. Разбросала по поверхности беседки и легла к стенке.

— Сириус Блэк твой крестный отец и он не хочет тебя убивать.

— Но откуда ты знаешь? — немного удивленно спросил Гарри, а Хоуп коротко посмеялась.

— Ты его видел сегодня, — еще больше улыбаясь, ответила Ривайвол.

— Я бы заметил, если бы увидел Сириуса Блэка! Его портрет развешен повсюду!

— Конечно, если бы он соответствовал портрету, ты бы увидел. Но ты видел собаку, — самодовольство Хоуп можно было пощупать руками.

— Блэк анимаг? — уточнил Тео.

— Ага, тощий черный гримм.

— Мне все еще безумно интересно, откуда ты столько знаешь, — отрезал Тео, уже не надеясь на какой-то ответ.

— Кто такой анимаг? — для Гарри было неважно откуда Хоуп что-то знала, по крайней мере не сейчас. Его интересовал его крестный отец. Ведь если этот Сириус захочет, то сможет забрать Гарри от ужасных родственников.

— Человек, который может превратиться в животное. Например Макгоногал. Ты же видел, как она превращается в кошку? — ответила Хоуп.

— И за что его посадили?

— За якобы убийство маглов и другого волшебника, которого в последствии нарекли героем, — Хоуп закатила глаза.

— И, естественно, он никого не убивал, его подставили? — ухмыльнулся Тео.

— Как ты догадался? — фальшиво удивилась Хоуп, поднося руки к губам.

— Не язви, — бросил в нее подушкой, которую Хоуп поймала и, положив на колени Тео, легла сверху. Взмахнула палочкой и в беседке вдруг стало очень темно, Хоуп еще раз взмахнула палочкой и на потолке появились звезды.

— По какой-то странной причуде род Блэк нарекают своих детей звездными именами. Вот это, — девочка указала кончиком палочки от которой шел небольшой свет в форме лазерного луча в правую сторону, — созвездие Сириуса.

— Знаешь, — тихо сказал Гарри, ложась полностью на подушки, — волшебство это лучшее, что могло со мной произойти. Хотя бы из-за таких моментов.

— Тебя хочет убить Темный Лорд и якобы охотится серийный убийца, сбежавший из самой охраняемой тюрьмы. — напомнил Тео, — я бы не чувствовал себя хоть сколько-нибудь волшебно на твоем месте.

— Ты ни Мерлина не знаешь, — вновь начал злиться Гарри.

— Я не слепой, Поттер, — огрызнулся, — по твоим, с позволения сказать, вещам; по тому как на тебя смотрели и по обстановке в доме, сразу видно, что тебя не любят. Но лучше так, чем умереть придя в «волшебный мир». Здесь знаешь ли не сказка.

— Точно, — привстал на правый локоть и посмотрел Тео в глаза, — я это понял сразу как мне Хагрид рассказал о том, что какой-то чокнутый пытался убить, когда мне было всего полтора года.

— Тогда я не понимаю, какого Мерлина ты еще не сбежал, ты богат. — Поттер на это рассмеялся, как-то зло и обреченно.

— И много ты знаешь детей одиннадцати лет, которые сбежали? Дай угадаю, — зло выплевывал Гарри, — ни одного. Ты сидишь в своем чертовски богатом меноре, попиваешь чай со своей семье, у тебя есть прекрасная невеста и за тобой не охотится злобное пугало, которое еще и оказывается живое!

— Что ты знаешь обо мне чтобы судить? — рявкнул Тео.

— Тоже самое что и ты обо мне! — Гарри встал и сжал кулаки, — ты попрекаешь меня в том, что я не знаю ваших законов, говоришь какой я идиот, что не сбежал. Люди видят во мне треклятого героя! Я ничего не сделал! Я хочу быть никем! Просто Гарри. — закричал мальчик.

— Ты не можешь быть «просто Гарри», — передразнил Тео, аккуратно вставая, чтобы не сильно тревожить о чем-то задумавшуюся Хоуп. — Ты как минимум будущий Лорд. Единственный выживший в семье Поттер, на тебе восстановление рода. На твоем месте я бы использовал «героическую славу», чтобы заиметь какое-то влияние.

— Это как-то, — скривился Гарри.

— По слизерински? — подсказал Теодор. Верно, думать о будущем — это так по-слизерински, — закатил глаза Тео.

— Нет. Использовать что-то ради чего-то, — отрезал Гарри. А Тео театрально удивился.

— Поттер, я тебя уверяю, все люди во всем мире используют друг друга. Хоуп использует нашу помолвку в качестве буфера, чтобы ей не сыпались предложения. Я использую Хоуп, чтобы сбегать из дома. Клаус использует меня, чтобы воспитать достойного человека для своей дочери. Домовики используют нас, потому что питаются нашей магией. Твой Дамблдор использует свою славу, чтобы оградить школу от политического вмешательства. Понимаешь? В этом вся суть. Использовать не значить в секрете, что-то делать от другого человека. Разница в отношении. В том числе и твоем.

— Вау, Тео, какая тирада, — усмехнулась Хоуп. — Если вы закончили, я тут кое-что вспомнила. Интересно? — Тишина, — что, вам правда не интересно?

— Говори уже, — закатил глаза Тео.

— Отец сказал, что из-за Сириуса Блэка министерство прислало в школу дементоров.

— Пардон? — позеленел Теодор.

— Ага, мне хотелось бы видеть рожу Фаджа, когда он придумал такое «приключение».

— Вы говорили, что дементоры охраняют Азкабан? — спросил Гарри.

— Ага, а еще я говорила, что эти твари высасывают всю радость, а потом и душу. Представляешь как они счастливы быть в школе с детьми, которые изобилуют вкуснейшими эмоциями?

— И Дамблдор допустил это? — севшим голосом спросил Тео.

— Милый Тео, это только начала, — развеселилась Хоуп.

— Меня пугает твое настроение. — сухо сказал Тео.

— Отец заказал партию настоек для нас двоих и также скоро должен выслать какой-то там амулет, который поможет не помереть от депрессии.

— А что делать другим детям? — удивился Гарри, — школа им что-то предоставит?

— Держи карман шире, Поттер, — усмехнулся Теодор, — я уверен, что амулет не из дешевых, а настойки и сами можете заказать, хотя скорее всего мадам Помфри озаботится их наличием в своей вотчине.

* * *

Это было что-то невообразимое. Невилл почувствовал как в купе стало холодно, окно поезда покрылось инеем и изо рта шел пар, когда он выдыхал. Ему привиделось то же отчаяние, как когда он впервые пришел навестить родителей. Надежда на то, что они вылечатся раскололась словно тонкий лед. Ему виделось, как мама раз за разом давала бесполезный фантик и он вновь и вновь складывал их в свою шкатулку. Он видел пустые глаза отца, которые не узнавали его. Ему захотелось спрятаться от этого ощущения.

Свет погас, Тео схватил его за руку и они услышали поскуливание с места, где сидела Хоуп. Невилл не мог двигаться, но все же сполз на пол, потому что ноги не слушались. Он услышал шуршание со стороны Тео и понял, что тот сделал тоже самое. Невилл нащупал ногу Хоуп и, опершись на нее сжал в немой поддержке. Едва ли это помогло, но это больше, чем ничего.

Хоуп спустилась к ним и они обнялись маленькой кучкой, пытаясь отогреться в объятьях друг друга. «Так немного спокойней» думалось Невиллу, хотя вероятнее всего это был обман.

В какой-то момент дверь распахнулась и они увидели уставшего мужчину в одежде покрытой заплатками.

— Вы в порядке? — мягко спросил незнакомец и Невилл тихонько помахал головой. Он сам не знал в порядке ли они. Мужчина протянул дольку шоколада: — это поможет, съешьте.

Какое-то время они просидели в тишине, пытаясь осознать произошедшее. Хоуп резко рассмеялась и Невиллу подумалось, что она сошла с ума. Признаться Хоуп всегда была сильной личностью и он ею восхищался. Он хотел тоже быть таким. До того, как она сказала, что убила человека. Конечно это был Тот-кого-нельзя-называть, но убийство есть убийство, это то, с чем Невилл ни за что не мог бы смириться. Хоуп была разбита и не отвечала на письма или поздравления с днем рождения. Он не обиделся и тогда, когда она его не поздравила. Он думал, что ей очень плохо и, наверное так оно и было, но когда они встретились Хоуп улыбалась, будто ничего не произошло и Невиллу это не понравилось. Он считал, что она должна мучиться от угрызений совести, а не стоять на перроне и радоваться, что скоро отправится в место, где всего пару месяцев назад совершила непоправимое.

Смех был натяжным и каким-то горьким, возможно это была истерика и Невилл не знал, что делать в таких случаях.

— Эй, — Тео аккуратно потрепал Хоуп за руку, — ты в порядке?

— В порядке? — сквозь смех спросила Хоуп, — что ты видел Тео, когда дементор проходил мимо купе? — резко и мрачно спросила она Нотта и, не дожидаясь ответа, — я видела смерть, — снова смех, — нет, милые мои, не смерть Тома и не его кончину, я видела свою, твою, Гарри. И знаешь что? — она захихикала и Невиллу подумалось, что сейчас она как никогда похожа на сумасшедшую Белатриссу, он испугался этой мысли и постарался ее отогнать. Вот только она вновь и вновь возвращалась. Как будто нельзя остановиться, сравнения приходили сами по себе и он постарался сосредоточиться на настоящем, — я, оказывается не жалею!

Хоуп немного успокоилась и они посидели в тишине.

— Я чувствовала липкий страх, такой же как в комнате. Безысходность и беспомощность, — тихо продолжила Хоуп. Невилл подумал, что так и должно быть, а потом ему стало мерзко от себя и своих мыслей. Они с Тео так много дали ему. Благодаря им он уверен в себе, бабушка больше не смотрит на него с жалостью, однокурсники относятся уважительно, даже Снейп не слишком третирует. Он нашел свою страсть в волшебных палочках. Он по-настоящему получал удовольствие от интеллектуальных разговоров с Тео, в моменты пикировки диалогами он наслаждался тем, как быстро начинает работать мозг, пытаясь найти правильный аргумент. Признаться, он наслаждался жизнью. Это было комфортно и весело. А теперь, когда эта атмосфера пропала, он начинает осуждать своих друзей. Это так низко, что ему стало стыдно за себя. Но что он мог сделать, если не понимал поступка Хоуп? Конечно, Тео будет на ее стороне, он ее жених и они старались поддерживать друг друга всегда. Но разве хоть раз Невилл чувствовал себя лишним? Никогда.

— Я видел смерть мамы, — внезапно признался Теодор.

— О Тео, — глаза Хоуп увлажнились, — ты же был совсем маленьким, как? — Хоуп нежно обняла Тео, гладя его по макушке. У нее была такая привычка, и это смотрелось иногда забавно, потому что Хоуп была меньше их ростом.

— Я всегда винил отца, в какой-то степени правильно, но это был несчастный случай, — тихо сказал Тео и резко зажмурил рот, невербально говоря, что он больше не скажет ни слова. Он зарылся носом в светлые волосы Хоуп и крепко обнял ее сжимая ткань на спине.

По поезду прогремел голос кондуктора, что скоро они будут на платформе и друзья разъединились, чтобы переодеться.