Личная жизнь (гет)

5.

Франческа без любопытства наблюдала за сборами Эмиля. С тех пор как они поселились в столичном доме Савиньяков, он и вовсе перестал что-то скрывать и выдумывать. Франческа злорадно подумала, что у него, видно, истощилась фантазия.

Она чуть наклонила голову, откинулась на стену, она знала, как глупо соблазнять Эмиля, но всякий раз не удерживалась.

Как же это вышло обидно и глупо: он так жаждал ее, а получив, тут же стал искать нового. А она поверила. Полюбила… Она почти физически ощущала, как от этих горьких мыслей сжимается в груди сердце. В порту таких историй много, почти столько же сколько красивых девушек.

Эмиль, наконец, взглянул на нее. В его глазах мимолетно отразилось желание, но какой был смысл оставаться? Ведь Франческа бы никуда не делась ни из этого дома, ни из его жизни. А Эмиль похоже считал, что новое всегда лучше.

— Скоро вернешься? — с иронией спросила Франческа, проводя ладонью по ключицам и бросая на мужа томный взгляд исподлобья.

Пока не объявилась эта последняя женщина, Франческе часто, даже всегда, если она хотела, удавалось задержать его возле себя на целый вечер. Теперь же он увлекся всерьез.

И в этом было столько иронии: она увлеклась им, настолько, чтобы снять траур, чтобы отпустить свою боль — чтобы потом понять — любовь умирает всегда. Вопрос лишь в сроках. И не известно, какая дама встретилась бы им с Муцио через пару лет. Или какой бравый герой Талига.

Эмиль сжал губы в раздражении, продолжил седлать коня. Франческа лишь усмехнулась, и отвернулась ко входу в конюшню.

— Там дождь, — тихо сказала она, наблюдая, как темнеет от воды камень двора. — Останься со мной, Эмиль…

Франческа подумала, что ее тон сейчас смог бы разжалобить и мертвого, но Эмиль поравнялся с ней, держа коня в поводу, и когда взгляды их встретились, бросил устало:

— Если тебе скучно — сходи к Ли. Уверен, он с удовольствием…

Франческа, не веря, посмотрела на мужа:

— Что он? — перебила она дрожащим голосом.

Эмиль вздохнул и вышел во двор, она выскочила следом, ухватилась за его руку.

— Что он, Эмиль? — теперь она почти шипела от гнева.

Франческа едва верила, что он посмеет предложить ее своему брату. Словно она продажная девка, а не его законная жена. Эмиль стряхнул ее руку, заговорил терпеливо:

— Франческа, Ли увлечен тобой. Он даже этого не скрывает. Он говорил со мной… И я буду не против…

И тогда, она, конечно, не сдержалась. Она ни была ни мертвой, ни урожденной графиней.

— Ах, ты будешь не против, — она подняла к нему лицо, благодаря Создателя за дождь, так этот нечеловек не мог увидеть ее слез. — А кому ты предложишь меня потом, муженек?

— Франческа! Мы взрослые люди! — Эмиль начал закипать. — Ли один из лучших любовников, и мы с ним… как бы это сказать — похожи!

Она ударила его быстро и сильно, так что Эмиль даже вздрогнул. Взгляд ее полыхал огнем, она уже не говорила: кричала, называла его всеми известными ей от моряков ругательствами, время от времени снова хлестая по щекам.

Эмиль продержался недолго. Он легко перехватил ее руку и чуть сжал запястье.

— Прекрати! — зло сказал он. — Не хочешь — не спи с ним. Но мне казалось, это прекрасный выход для всех!

Франческа плюнула ему под ноги и выдернула руку. Она посмотрела Эмилю в глаза — с точностью понимая: это последний раз, когда она видит мужа.

— Убирайся, — прошипела она, — и никогда, никогда в своей жизни Эмиль Савиньяк не смей приближаться ко мне. Убью.

Она резко развернулась, жалея, что не может хлестнуть Эмиля по лицу волосами, и направилась к дому. Она собиралась уехать сегодня же.

6.

Темное платье и вечерний сумрак делают Франческу более чем красивой — невероятной. Ее белоснежная рука взлетает вверх, наверняка оставляя на щеке Эмиля уродливое красное пятно.

В гневе она хороша так, что я малодушно остаюсь смотреть из окна на их ссору. Сумрак, красное вино, и не моя женщина стоит под дождем. Это так драматично, что почти смешно.

Франческа бьет его снова, но Эмиль довольно быстро ловит ее руку. Я разочарован, Франческа похоже тоже. Она уходит, а Эмиль смотрит ей в след… Я отворачиваюсь, чтобы не видеть, как брат бросится за ней, обхватит за талию, оторвет от земли…

До меня доносит стук копыт: Эмиль исчезает в темноте, Франческа не оборачивается. Видимо, самое время для меня что-то сделать… Я закрываю глаза и прислоняюсь лбом к стеклу.

Из оцепенения меня вырывает ее голос.

— Вы! — даже в отражении видно, как сверкают ее глаза и часто вздымается грудь. — Вы! — повторяет она и входит в мою комнату.

— Я, — оборачиваюсь от окна и послушно склоняю голову.

— Что вы сказали моему мужу?

— Что он идиот, — я делаю шаг ей навстречу. — Что не понимаю, зачем он ищет общества другой женщины, имея счастье…

— Он предложил вам меня? — перебивает она.

Ее волосы выбились на лицо, руки дрожат… Праведный гнев вот-вот сменится слезами обиды.

— Франческа… — я делаю еще шаг. Теперь я легко могу дотронуться до ее руки, но стоит сделать это, как она пытается убежать.

Я успеваю захлопнуть дверь.

— Пустите, — шепотом говорит она.

В спину впивается рельефная резьба, но это не важно — я сам готов стать дверью. Франческа стоит близко, так, что каждый вздох передается мне, но не смотрит на меня. Она передо мной, словно на амбразуре. Обычно я остаюсь позади женщины — так удобнее и раздевать, и целовать в шею… Но Франческа другая… и мне нужно видеть ее всю. А лучше ее глаза, хоть это и не очень выходит. Моя рубашка намокает от ее платья, мое дыхание начинает совпадать с ее, я кладу ладонь поверх ее руки.

И медленно шалею от накрывающего желания… Когда она так близко, со мной происходит то, чего я не знаю о себе вовсе.

Зато я знаю — она не хочет уходить. Так же как знал это о всех тех, кто был до нее. Но никогда раньше я не хотел, чтобы женщина осталась.

— Франческа, — я склоняюсь к ее уху, веду носом вдоль изгиба шеи, прижимаюсь губами к открытому в вырезе платья плечу…

Она дрожит и не движется.

Признаться, и я и не помню, когда я уговаривал женщину остаться в моей спальне. Никогда? Это было лишь уступкой… Им, моим сиюминутным желаниям, ситуации… Но Франческу я готов молить.

Франческа шепчет: «Нет», закрывает глаза… Я прижимаю ее ближе к себе, скольжу губами по нежной коже… Я не верю в ее «нет», но она — верит… И мне так нужно, чтобы это изменилось. Смысл лишь один — не отпустить ее…

Она говорит очень много, я в ответ все больше смеюсь. Ловлю ее губы. Пьянею, как никогда. Как не было и в четырнадцать. И ни с кем другим.

Ее тело горит под руками, она выгибается, стонет, кричит. Я схожу с ума от восторга.

Я никогда не был с женщиной так. Полностью. Отдавая и тело, и все остальное. Я забираю ее всю… Я отдаю все, что у меня есть, как никогда не делал раньше. Каждое движение, каждый вздох, каждое ее: «Ли»… Она заполняет все. Я падаю в нее и остаюсь… Я остаюсь и чувствую ее вокруг. И это незабываемо.

— Я тебя не отпущу, — выдыхаю ей в губы.

Теперь смеется она. А ведь я никому не говорил такого.

— Я замужем, дорогой брат.

И хоть она чертовски права, это не имеет значения.

«Дорогой брат» бьет по мне не хуже той затрещины, что она дала Эмилю. Я улыбаюсь и говорю:

— К ызаргам, — я целую ее губы. Жадно терзаю, прикусывая и яростно проникая внутрь языком.

Я пытаюсь стереть все вокруг нас, уничтожить реальность. Все вокруг выгорает до тла. Я люблю ее до изнеможения, когда, наконец, ее бесконечные «нет», попытки уйти и заявить мне о своей свободе не превращаются в то, что она сворачивается в клубок в моей постели.

В темноте спальне она кажется совершенством, ее взгляд застилает поволокой, и я знаю — у меня есть шанс. Очень большой шанс, и я не упущу его.

Глаза у нее закрываются против воли, я только улыбаюсь.

Она больше не спорит. Прижимается ко мне. Теплая и нежная. Теперь я знаю ответ на вопрос Рокэ. Я собираюсь сделать Франческу своей женой. Этого будет вполне достаточно.

Это лишь первый раз, и мне не хватит ни его, ни сотни следующих. Слишком мало — просто овладеть такой женщиной.

Я смотрю и смотрю на нее.

Если бы это потребовалось — я бы убил и собственного брата. За нее. Я никогда не мыслил такими категориями. И был уверен, что неспособен.

Но нет права и надежды отпустить ее. Видеть ее, чувствовать ее — становится смыслом моей жизни. А все остальное должно отправится к Леворукому….