Дуб, залитый солнцем (гет)

Конец рабочего дня выдался никаким: Вильгельм нес домой неутешительные вести. Его уволили. Это вроде было предсказуемо, только вот что теперь делать — непонятно. Он просто не мог сказать эту новость Анне, поэтому зашел в один из баров, стоявших в центре города, и заказал себе на последние деньги кружку пива. Нужно было себя как-то утешить. В заведении стоял шум и гам, от посетителей не было оттока. Странно, что люди в самые страшные дни веселятся и пьют. Может, это знак, что не все еще в людях потеряно? К нему внезапно подсел человек в плаще — маленького роста и с плоским лицом, на котором практически не отражалось никаких эмоций. Его механический голос ввел Вильгельма в ступор.

— Вы ведь Вильгельм Вайсенберг? — Мужчина от услышанного пребывал в легком шоке.

— Ну, предположим, а что такое? Зачем я вам нужен? — Вильгельм остановил проходившую мимо официантку и заказал себе пиво.

— Я хочу вам кое-что предложить. — Вильгельм насторожился. Их разговор, плавно начавшийся с того, что сейчас безработица и инфляция, плавно перетек на жизнь Вильгельма; он с большой грустью в голосе рассказывал о своем тяжелом быте и проигранной войне. Незнакомец в свою очередь полностью поддерживал его, поддакивал, говорил о политике и о том, что это единственное, что всегда будет иметь значение. Вильгельм хотел уже уйти, кратко бросив, что политика его не интересует. Мужчина наспех кинул фразу, что в нем, как и во всех немцах, сидит злость за позорный проигрыш. Вильгельм развернулся вполоборота и серьезно посмотрел на мужчину. Тот, приблизившись, сказал на ухо адрес и добавил, что если Вильгельм хочет наладить свою жизнь, он может попытать свое счастье и попробовать попасть туда. Денег, которые будут ему платить там, хватит на жизнь.

Вильгельм пошел прочь. Еще не хватало ввязываться ему в эту ерунду. Конечно, подумать стоило, но что будет дальше и насколько благополучным станет его будущее?

* * *

День тянулся медленно и лениво. Августин читал книгу, которую взял на столе в гостиной. Делать было все равно нечего: они не знали, где находятся и что это за район; оказавшись в полной изоляции, они должны были дожидаться взрослых. Анна ушла недавно, и скоро должен был прийти Вильгельм, однако детям все казалось слишком длинным, слишком скучным, слишком сложным. Агнесса сидела у окошка и наблюдала, как играют дети во дворе. Одеты они были в простые платья, и у них почти не было бантиков. Августин, как самый старший, должен был присматривать за всеми. Мальчику не нравилась эта тяжелая ноша, он не привык нести ответственность за кого-либо, кроме как за себя. Он посматривал то на Юма, то на Юнну, спавших после обеда.

В доме было тихо. Августин прикрыл глаза, посчитал до десяти и снова открыл, окончательно убедившись в том, что ему нет смысла читать скучную книгу про политику. Он закрыл ее и встал, чтобы положить на место.

— Августин, как ты думаешь, мы сможем ходить в нашу школу, в которую мы ходили раньше? — Агнесса тосковала, ей тут совершенно ничего не нравилось. И она не хотела и шагу делать из этой квартиры, но, судя по ответу брата, ей все же придется как-то научиться жить в новой обстановке.

— Вряд ли родители вообще нас теперь заберут отсюда. Думаю, нам скоро придется пойти в новую школу. Может, все перемены к лучшему. — Августин пытался соврать, но Агнесса покачала головой.

— У тебя плохо получается врать. — Агнесса отвернулась от брата к окну.

В замочной скважине послышалось лязгание ключа, и дверь открылась. Августин выглянул — пришел Вильгельм, уставший, и по его лицу было видно, что он чем-то недоволен и опечален.

— Августин, как сестры и брат? — Августин в ответ поприветствовал его и сказал, что все нормально. Вильгельм пошел на кухню и закурил сигарету. Мальчик все так же стоял на пороге. — Садись, если хочешь. Знаю, тебе скучно здесь, но я дал твоей матери слово, что вы будете в безопасности, хотя, наверное, на вас свалилось слишком много всего. — Мужчина выдыхал дым, и тот проникал в легкие мальчика. Вильгельм так ничего и не добился — ему даже не дали последней зарплаты, просто выгнали с работы. Еще и тот разговор в баре засел в голове. Нужно обговорить с Анной.

— Скажите честно, мы вам в тягость?

Вильгельм затянулся сигаретой.

— Да как тебе сказать?.. Ты слышал, о чем мы вчера говорили с женой? — Августин подтверждающе кивнул головой. — Нет, это не так, просто, видишь, мы никогда не имели собственных детей, и как нести ответственность за чужих мы не знаем. Но ты не волнуйся, взрослые умеют решать многие задачи, поэтому мы вместе с Анной постараемся сделать все для вашего благополучия.

— Скажите, — произнес аккуратно Августин, когда Вильгельм захотел встать со стула и уже отвернулся, но голос мальчика заставил его снова обернуться к нему. — А почему вы никогда к нам не приезжали? Анна говорила, что бабушка с дедушкой поссорились, и вы взяли фамилию бабушки, а мы фамилию дедушки, но почему вы к нам не приезжали? — Вильгельм вздохнул.

— Августин, понимаешь, дело не только в том, что наши родители рассорились, дело в сложных вопросах. Но мы никогда не приезжали, если говорить коротко, то только по той причине, что нас никогда не звали. Твой отец хороший человек, он построил бизнес, он воспитывал вас. — Вильгельм подбирал слова — было видно, что ему тяжело. Не общаясь с отцом Августина столько лет, он и забыл, что они вообще существуют не только как формальные родственники. Мальчик все впитывал как губка, родители вообще никогда ничего не желали объяснять детям. Для них «нет» — это было нет без объяснений, если это было «да», то да без объяснений. Августину было интересно послушать взрослого человека, который хоть что-то объясняет и помогает мальчику строить картину мира.

— Просто к нам никто никогда не приезжал: ни бабушки, ни дедушки, ни другие родственники, вот я и спросил. — Августин ковырял ботинком пол от скуки.

— Семейные дела это всегда сложно, не подумай, что вы никому не нужны. Просто это давние обиды, но я думаю, что сейчас все будет хорошо. Думаю, что вы сможете общаться с другими членами своей семьи. Просто не со всеми сразу.

— Хорошо. — Августин убежал, и Вильгельм, сидевший на стуле, все так же смотрел на семейную фотографию, висевшую на стене. Последний раз, когда они собирались все вместе, был на день рождения Августина. Армен тогда вспылил, что они с Анной пришли позднее всех, а они тогда просто опоздали из-за работы. Да, Армен никогда не менял о человеке мнения, у человека был только один шанс перед произвести хорошее впечатление на него и правильно себя подать. Другого и быть не могло. Он не отступился от этих принципов, даже когда его родной брат опоздал.

Агнесса разглядывала узор на ковре — он был единственным интересным для нее предметом в этой комнате. Августин о чем-то говорил с Вильгельмом, и девочке было нечем заняться. До момента, когда в квартиру пришла Анна.

Девочка парила и чуть ли не танцевала от радости, когда увидела на пороге свою тетю. Заглянув в комнату и убедившись, что все нормально, Анна пошла на кухню. В это время оттуда выходил Августин. Анна поздоровалась и в приподнятом настроении прошла к мужу, неся в руке газеты.

— Вильгельм, ты не поверишь! — с порога сказала она мужу радостным голосом.

— Анна, я могу уже поверить во что угодно, поэтому ты вряд ли удивишь меня. — Анна бросила газеты на стол, Вильгельм тут же потянулся за ними и открыл на первой же странице. Опять все плохо. Мельком пролистав газету, он убедился, что в ней не было ни одной колонки добрыми вестями, и занялся прочтением статьи о торгах на бирже.

— Я договорилась о переезде в квартиру, про которую я тебе говорила.

— Правда? — Анна одобрительно ему кивнула. — Это действительно хорошая новость. Думаю, что всем будет только лучше, а в первую очередь детям. Но я бы не стал так радоваться, Анна, меня сегодня уволили с работы, поэтому не знаю, стоит ли нам вообще рассчитывать на эту квартиру, — с удрученностью проговорил Вильгельм. Анна не была рада настрою мужа. С таким жизненным мотивом далеко не уедешь.

— Они будут брать столько же, сколько и брали за эту квартиру. — Анна поставила разогреваться сковородку. — А почему тебя уволили с работы?

— Сменилось начальство. — Вильгельм перевернул страничку газеты, делая совершенно непринужденный вид. Анну это раздражало.

— Вильгельм, ты можешь отложить свою газету и обратить на меня внимание? — Мужчина посмотрел на жену. — Спасибо. У меня тоже пока ничего, мне не дали повышения, к тому же сказали, что могут уравнять зарплаты с другими учителями.

— Ты же была для них таким ценным преподавателем. — Вильгельм осмотрел холодильник, открыв дверцу, и снова закрыл его, горестно убедившись, что там опять пусто. — Хотя я тоже вроде как был ценным.

— Не будем отчаиваться, в любом случае я смогу устраивать тут уроки, а ты…

— Анна, не переживай, я найду работу. По крайней мере, меня все равно собирались сократить — это не новость. — Вильгельм встал и вышел из кухни в зал, где сидели Августин и Агнесса и что-то рассказывали меленькому Юму. Вильгельм, смотря на них троих, понимал, что у него есть только один вариант — двинуться в политику. Больше шансов у него вряд ли осталось.

— Анна, — вернувшись на кухню, проговорил он. — Я хочу с тобой поговорить. Есть вариант подзаработать деньги, но…

— Но…? — Она прекратила готовить ужин.

— Но мне предложили пойти в партию. — Анна подсела к мужу с хмурым лицом.

— Ты согласился?

— Нет, я сказал, что я подумаю, но я сомневаюсь, следует ли вообще в это влезать. Твой отец ведь был чиновником, может, он знает что-нибудь про НСДАП?

— Я позвоню ему. Но ты в любом случае иди, нам нужно сейчас хвататься за любую возможность. И неважно, какой она будет. Ты меня понял, Вильгельм?

— Да, понял. Что думаешь делать ты? — Вопрос настиг Анну внезапно. Она снова стала мешать морковь, добавлять лук и немного мяса.

— Я нашла себе несколько учеников из класса для дополнительных занятий. Обещали немного, но это лучше, чем вообще ничего. — Анна соврала очень убедительно.

— Ты права. — Вильгельм встал, чтобы позвать детей на ужин.

Августин чувствовал как никто другой, что в доме явно нависает что-то черное и хмурое, и это только из-за них.

Ужин проходил в тихом молчании. Агнесса задала вопрос про школу.

— Агнесса, думаю, что завтра-послезавтра я устрою вас в школу, в которой работаю. И вы с Вильгельмом сходите и смените фамилии, и мы будем вашими опекунами официально, — ответила ей Анна.

— С родителями все так плохо? — Августин посмотрел на Вильгельма; тот положил вилку.

— Нет, просто ваши родители уехали, вот и попросили нас посмотреть за вами.

— Ладно. — Августин уткнулся носом в тарелку и стал доедать. Агнесса плохо ела, но чувство голода пересилило. Посуда в этом доме не была красивой и похожей на ту, что подавали в их доме на горячих противнях. Еда была вкусная, хоть и немного пресная.

Перед сном Августин вспоминал свое дерево и свои книжные полки. Что с ними случилось, что случилось с его железной дорогой, с его мольбертом? Что случилось с платьями Агнессы и ее куклами? Что вообще произошло в их доме? Ах, если бы Августин был более взрослым, то взял бы с собой сестер и брата и ушел вместе с ними жить отдельно, но он был слишком мал, чтобы понять, как устроен мир на самом деле. Может, все-таки можно было бы остаться в их доме и не уезжать из него? Может, можно было бы остаться им? Эдит приходила бы и следила за ними, а он все так же бы читал под деревом. Агнесса ухаживала бы за цветами. И солнце бы все так же светило, как и вчера, освещая поляну, на которой они любили бегать и собирать ягоды. А мать приносила бы домой охапки цветов и составляла букеты. Августин плакал в ту ночь. Он пообещал себе две вещи: первое — это никогда не забывать свой дом, а второе — это вернуться и снова сесть под дуб, сколько бы лет ни прошло.