Пёс (джен)

Матиз очнулся от тревожного сна, когда кто-то довольно грубо потряс его за плечо.

— Вставай, андарец!

С трудом стряхнув остатки сонливости, Матиз сбросил с плеча руку Херва, буркнул:

— Какого криффа?

— Мэлисс велела вывести вас обоих на задний двор. Ищейки близко.

Это окончательно решило дело. Разбудив Орсона, Матиз передал шефу плохие новости.

— Штихс! — Орсон принялся одеваться, морщась от боли. — Твою мать! Должно быть, это и впрямь какой-то влиятельный хрен, раз нанял еще одну бригаду.

— Вероятно, он не поверил, что ты способен добровольно сгинуть в недрах Старого города.

Херв швырнул в Матиза сумкой.

— Здесь пара пайков и запасные батареи для вашего оружия. Поторопитесь.

Все теми же подземными коридорами охранник вывел имперцев к старой площадке, стиснутой со всех сторон серыми колоннами домов. Там их ждала сама хозяйка. От ее вальяжности и высокомерия не осталось и следа: Мэлисс нервно курила обычную сигарету, то и дело стряхивая столбик пепла на землю, и нетерпеливо притоптывала ногой. При виде гостей она прошипела:

— Наконец-то! Херв, следи за тем, чтобы ищеек не пускали как можно дольше, а вы... Вы могли бы и не доставлять непритностей!

— Прости, амэ, — покаянно произнес Матиз.

— Держи.

Мэлисс бросила ему пластиковый ключ-карту от двухместного мотоспидера, сама же стянула пыльный брезент со стоявшей в углу двора машины. Тускло блеснул известный логотип "Аратек", и Матиз обрадовался ему как родному. Военный мотоспидер развивал приличную скорость и был надежнее гражданских моделей.

— Топлива надолго не хватит, так что держите курс на границу сектора. Та лифтовая колонна работает без перебоев, ее недавно чинили. Опасайтесь засады.

— Спасибо тебе. — Матиз поклонился, дернув за рукав стоявшего рядом Орсона, и тот изобразил нечто похожее.

Лицо Кренника было бледновато-зеленым, но он держался молодцом. Мэлисс еще раз смерила их сердитым взглядом и поспешила уйти, а Матиз завел двигатель спидера. Машина приподнялась над землей, разметав клубы пыли и песка. Внезапно Орсон сказал:

— Я поеду сзади. Буду следить, не покажется ли погоня.

— Давай лучше...

— Без "давай"! — отрезал Орсон. Потом, криво улыбнувшись, добавил: — Все равно по вождению у меня было лишь "удовлетворительно". Зато по стрельбе — "отлично".

— Тогда прикрывай спину.

Матиз легко запрыгнул в седло спидера, за ним, спиной к спине, устроился Кренник, меняющий батареи в их оружии на новые. Уже спустя минуту спидер покинул дворик и понесся на северо-восток, к теряющейся в утренней туманной дымке лифтовой колонне. Такими пользовались целые кварталы рабочих для того, чтобы вовремя поспеть к заводской смене. Монорельсы не справлялись с нагрузкой, и их использовали довольно редко.

Ветер свистел в ушах, мимо пролетали ровные ряды оконных проемов. Спидер шел ровно в полуметре над землей и вел себя прилично, хотя и заметно было, что он стоял во дворике давненько. Матиз почти поверил в их удачу: из тумана стали проступать детали массивного сооружения. Колонна уходила куда-то высоко во тьму. На этих столпах держался свод каждого нового яруса Нижнего города. Рухнет хоть один из них, и Корусант обрушится сам в себя, словно древнее истлевшее чудовище.

Они миновали три из пяти кварталов, когда сквозь свист и завывание мотора до Матиза донеслись и другие звуки — лязг стальных когтей о пермакрит мостовой.

— Все демоны Бездны! — воскликнул Орсон, вскидывая к плечу лазерный карабин. — Их пять штук! Гони, Матиз, гони!

Матиз уже втопил педаль акселератора до упора, репульсорный двигатель взвыл, спидер взбрыкнул и помчался быстрее, но гончие могли бежать с ним наравне. Они не знали усталости, были неутомимы и безжалостны...

Заработал карабин. Короткими очередями Орсон пытался отбиться от исчадий Бездны. Кибернетические ищейки, управляемые операторами, имели невероятную реакцию — инстинкты зверя сочетались с мыслью ментата, так что застать их врасплох было невозможно. Но Орсон и не ставил перед собой такой цели, ему просто нужно было держать тварей подальше. Он стрелял по карнизам, обрушивая их на головы противников. Одна из ищеек уже прихрамывала, но по-прежнему неслась вперед, и Кренник пытался выбить искрящий сервопривод в суставе твари, но остальные активно этому мешали.

Пытаясь помочь другу, Матиз отчаянно петлял, сворачивал в тесные проулки, где не было возможности наброситься на спидер целой стаей, но они не отставали. Орсон менял уже третью батарею, сдавленно ругаясь, — гончие подставляли под выстрелы бронированные лбы, прикрывая светочувствительные окуляры, и Дикая охота летела дальше по улицам Нижнего города в сопровождении лязга, грохота, визга выстрелов и воя киберсобак.

— Матиз, когда я скажу, прижмись к правой стене.

Матиз кивнул и, дождавшись сигнала, максимально притерся бортом спидера к стене. Стабилизатор чертил по стене, рассыпая шрапнель каменной крошки и осколков, кажется, отлетел правый закрылок, но Орсон восторженно воскликнул:

— Есть! Сразу обоих!

— Если не ошибаюсь, осталось еще три, — сквозь зубы процедил Матиз, выравнивая спидер.

— Просто гони, — посоветовал Орсон и был прав.

До цели оставался один квартал — башня турболифта заняла собою все видимое пространство. Они влетели в густую тень, и теперь Кренник мог ориентироваться лишь на горящие зловещим алым огоньки окуляров гончих. Спидер вдруг дернулся, чихнул, но снова пошел ровно. Именно этот момент выбрала одна из тварей, чтобы подпрыгнуть и всей массой грохнуться о борт спидера, сбивая его вбок, к самой стене.

— Твою мать! Орсон, держись! — Матиз подставил под лезвия когтей днище спидера, хлынул пар. Видимо, были повреждены трубки с хладагентом.

— Еще немного, Матиз... Совсем чуть-чуть...

— Нам конец. Без охладителя двигатель перегреется!

Матиз не стал говорить, что перед его глазами уже минут десять как тревожно горела шкала уровня топлива. На последних каплях они никуда не улетят. Но он думал даже не об этом, а о том, как бы отвлечь гончих на себя и дать шефу уйти.

Одна из гончих снова решила пойти на таран, но Матиз на сей раз был настороже, и кибернетическая тварь, промахнувшись, всем корпусом грянулась об угол здания. Да так и осталась лежать, судорожно дергаясь. Оставшаяся пара взвыла. Их было вполне достаточно, чтобы разорвать двух человек на кровавые тряпки. Вдруг спидер клюнул носом, едва не сбросив седоков, выправился, но уже через несколько метров грузно осел и зачертил днищем по земле под аварийные сигналы систем. Матиз быстро соскочил на пермакрит и помог Орсону, одновременно с этим принимая от него запасное оружие. Развернувшись, они встретили приближающихся гончих шквальным огнем. А те издевательски неторопливо подкрадывались, уже напоминая не собак, а хищных кошек. Жертвам не уйти.

— Мне жаль, Орсон, — дрогнувшим голосом произнес Матиз, и Кренник откликнулся:

— Счастливой охоты в степях, брат.

Ищейки подобрались для решающего прыжка, и тут... задергавшись, закружив на месте, страшные твари внезапно повалились на землю в облаке голубоватых искр. Опасаясь подвоха, Матиз и Орсон переглянулись.

— Это еще что за хрень?!

— Похоже, мы спасены, — озадаченно протянул Орсон.

И, словно подтверждая его слова, прямо сквозь пелену смога откуда-то сверху в ореоле ослепительного света прожекторов и ходовых огней на улицу спустился шаттл класса "лямбда". Даже с сомкнутыми в посадочном режиме крыльями ему с трудом удавалось протиснуться между домами, и оставалось только удивляться мастерству пилота. С шипением опустилась рампа, и Матиз услышал, как рядом со стоном облегчения выдохнул Орсон.

— Добрый день, господа, — надменно-холодным голосом сообщил гранд-мофф Внешнего кольца Уилхафф Таркин. — У вас какие-то затруднения?

— Судя по всему, ваше пафосное появление избавило нас от них. — Орсон пнул напоследок сдохшую ищейку.

— Это было несложно, — все с той же слегка насмешливой, колючей усмешкой сказал Таркин. Если бы у Матиза была шерсть на загривке, она стояла бы дыбом. В присутствии этого человека все инстинкты недоучки-шамана выли об опасности. Да даже дюжина адских гончих не нагоняла такого страха!

Орсон, между тем, беспечно отвечал гранд-моффу на его очередную колкость, когда Матиз поймал на себе внимательный взгляд серых глаз.

— Пса оставьте здесь, Кренник. Доберется сам.

Орсон мгновенно ощетинился. От него буквально плеснуло яростным, злым огнем. Матиз даже прикрыл глаза, собираясь сказать другу, что вовсе не против такого расклада, но тот опередил его:

— Мой друг, — Орсон особенно выделил это слово, — отправится с нами, или никто никуда не полетит.

Таркин хмыкнул, тонкими холеными пальцами потер острый подбородок и наконец сухо произнес:

— Тогда проследите, чтобы он не развел грязь.

— Матиз. — Орсон оглянулся на Матиза, и тот спокойно кивнул. Его ничуть не задевало подобное обращение.

— Все нормально, идем. Тебе помогут лучше, чем получилось у меня.

— Что за чушь, — все еще сердито буркнул Орсон, ступая на край рампы. — Я просто хочу быть уверен, что мы оба доберемся домой без проблем.

Матиз кивнул. Они возвращались в Верхний город с его правилами и условностями — мир аристократов, военной элиты и совершенно чуждых Матизу ценностей. Мир, в котором они вновь считались шефом и подчиненным.

Сидя в комфортном кресле салона "лямбды" и наблюдая за тем, как азартно перекидываются остротами Таркин и Кренник, Матиз лениво, сонно размышлял: Охотник прав — он всего лишь пес, а Орсон — его хозяин. В задачу верного доброго пса входит защита от всего, что может ранить. В этом и есть его предназначение. Понимать это — значит быть свободным куда более полно, чем слоняться по степям, проживая жизнь в вечных поисках.

* * *

Манор Таркина представлял собой величественное зрелище — все лучшие качества и архитектурные находки не только Эриаду, но и всего сектора Сесвенна нашли отражение в изящности и элегантности форм, мягких переливах витражей и звонком мраморе лестниц и колонн. Хрусталь, янтарь и малахит были основой стенных панно или напольных украшений. Однако гранд-мофф, казалось, был чужд этой роскоши. Его равнодушный холодный взгляд скользил по произведениям искусства, не останавливаясь ни на картинах, изображающих батальные сцены, ни на скульптурах героев родного мира. Он был окружен достатком с самого детства и с тех же пор был к нему равнодушен. Если бы Таркин не был обязан представлять свою могущественную и влиятельную семью в столице Империи, он легко мог бы обойтись и более скромными условиями. По-настоящему гордился он собственноручно собранной коллекцией оружия, но она находилась отнюдь не в гостевом крыле.

Едва он протянул руку к консоли двери, ведущей во внутренние помещения дворцового лазарета, как та сама неожиданно распахнулась, и в сопровождении стайки озабоченно стрекочущих медицинских дроидов появился взбешенный Орсон.

— Не могли бы вы приказать этим жестянкам отцепиться от меня? — с раздражением выпалил Кренник.

Таркин остановился, привычным жестом заложив руки за спину и расправив плечи.

— Как и всегда, вы позволяете себе самые возмутительные и невоспитанные выходки, директор. В гостях, между прочим, следует благодарить хозяев за оказанную услугу. Тем более, что вашей побитой шкурке лечение не повредило.

— Да я скорее сдохну, чем назову вас хозяином, — фыркнул Орсон. — И да, не будет лишним заметить, что ни о каких услугах я не просил.

— Вы просто провели в обмороке большую часть поездки, — сообщил Таркин. — И мне показалось, что вы не возражали против моего вмешательства в маленькую битву с двумя чудовищами.

— О да, — саркастически протянул Орсон. — Ваше эффектное появление точно не осталось незамеченным! Боюсь, его оценил весь район.

— Должно быть, я поторопился, — медленно, зловеще усмехнулся Таркин. — Следовало некоторое время понаблюдать за тем, как ищейки рвут вас с тем здоровяком на кровавые ошметки. Однако в мои планы не входило собирать директора важного государственного проекта по частям в контейнер.

Некоторое время они с Орсоном молча смотрели друг другу в глаза. Таркину нравилась эта напряженная атмосфера, горячила кровь и дерзость Кренника, явно не имеющего внутренних тормозов и прущего напролом даже тогда, когда это не имело необходимости. И сейчас эта неукротимая энергия искрила между ними, ожидая выхода. Наконец Орсон шикнул на одного из более навязчивых дроидов и признал:

— Ну хорошо, я действительно благодарен за ваше своевременное вмешательство.

— Будем считать эту жалкую попытку за полноценные извинения, — прохладно согласился Таркин.

Кренник ожидаемо закусил удила:

— Извинения?! Какие еще, к криффу, извинения вы от меня ждете?

— Давайте подсчитаем: пропал ведущий конструктор секретного проекта. Для того, чтобы его найти, пришлось довольно ощутимо пнуть ведомство Исарда и не потерять при этом ничего важного в собственном организме. Найти исполнителя, выйти на заказчика, обнаружить организацию незарегистрированных ментатов, уладить все беспокойства, связанные с кретином, который так невовремя исчез, и в конце концов спасти его от лютой смерти, а потом еще и залечить все эти раны... — Таркин взял многозначительную паузу. — Одной благодарностью баланс не закрыть.

— Мне показалось, или вы допустили в мой адрес оскорбительное определение?

— Не показалось.

— Знаете, — начал Орсон, но Таркин перебил:

— Не знаю и знать не хочу. Раз уж ваше состояние настолько сносно, что вы устраиваете скандалы, думаю, не откажетесь от легкого ужина в моей компании.

— А что же...

— Вашего сопровождающего уже накормили и, поскольку его повреждения оказались не такими опасными, как ваши, отправили ближайшим транспортом на Сторожевую базу. Надеюсь, вы не против?

— Матиз — мой подчиненный, — с некоторой обидой произнес Орсон.

— А вы, в свою очередь, подчиняетесь мне, — передернул плечами Таркин, — к моему большому огорчению.

Орсон отчетливо скрежетнул зубами, а его взгляд исподлобья, казалось, вот-вот испепелит Таркина. Тот терпеливо ждал, но аргумент крыть было нечем, поэтому Уилхафф, издав отчетливый сухой смешок, направился к малой столовой, где уже давно был накрыт стол для хозяина и гостя.

Ужин действительно был легким — всего лишь фрукты и некрепкие сорта вина. Хоть состояние Кренника, по оценкам врачей, было удовлетворительным, не стоило перегружать его организм лишним. Пусть и без аппетита, но Орсон послушно съел свою порцию и закурил в ожидании серьезного разговора. Он был умным человеком, тонко чувствующим настроение собеседника. Немногие из окружения гранд-моффа могли похвастать таким талантом, поэтому играть с ним было интереснее вдвойне.

— Итак, — нарушил уютное молчание Таркин, — самое время подвести итоги всего происшествия.

Он протянул Орсону через стол включенный датапад, и тот, нахмурившись, вчитался в виртуальные страницы. Пролистал голографические снимки и спросил:

— Так это и есть заказчик? Никогда его не видел.

— Ошибаетесь, Кренник. Вы встречались по меньшей мере три раза за прошедший год. Это Ранульф Трисби — зять адмирала Горина. Является одним из ведущих инженеров-проектировщиков "СейнарСистемс". Ну как, память вернулась?

Орсон отложил датапад и кивнул:

— Вот сейчас, после ваших слов, мне и впрямь кажется, что я его видел, но... Лично с ним не разговаривал. Так что ему было нужно?

— Твоя смерть, — веско произнес Таркин, отбрасывая официальный тон. — Трисби решил, что справится с госпроектом куда лучше тебя. Удивительно, но тут я бы с ним не согласился.

Орсон в удивлении изогнул бровь и сделал затяжку, выпустив дым через ноздри.

— Да, — подтвердил Таркин, — он знает о "Небесной мощи" немало благодаря связям, в том числе и родственным. Адмиралу Горину я лично нанес визит, и тот все понял. Лишаться карьеры во флоте он не захотел, что говорит о его уме и сообразительности.

— Стало быть, скоро столицу потрясет новость о трагическом самоубийстве одного из ведущих специалистов?

— Горину он никогда и не нравился. — Уилхафф тоже прикурил сигарету и с наслаждением вдохнул горький дым. — Мелочный, завистливый и самонадеянный тип. А вот ты мог быть и повнимательнее, Орсон. Что за беспечность, право?

— Со мной был Матиз.

— Ты слишком доверяешь ему. В чем причина? — Таркин встал и, обогнув стол, остановился за спинкой кресла Орсона.

— Подними архивы, и узнаешь.

— Кроме парочки приключений во время Войны клонов и происшествия на Бакуре, он ничем не отметился в паре с тобой.

Орсон тихо рассмеялся:

— Ты и правда сделал это? Пожалуй, мне есть чем гордиться.

— Не ерничай. Я, знаешь ли, не люблю, когда моими вещами кто-то пользуется или, что еще хуже, ломает их. Раздражает.

Орсон встал, оказавшись с губернатором лицом к лицу, прямо под прицелом его холодных глаз.

— Уилхафф...

— Осторожнее, Орсон, — оборвал его Таркин. — Твоя беда в том, что ты слишком торопишься, и это касается всего: суждений, наживания врагов и неприятностей и, конечно, жизни. Мне может наскучить решать те проблемы, которые ты создаешь вокруг себя со скоростью света.

На губах Орсона появилась тонкая кривая улыбка.

— Надо же, какая забота, а я и не знал.

Таркин шагнул вперед и оказался близко, настолько, что Орсону пришлось приподнять голову, чтобы не терять взгляда губернатора. Медленно сухие теплые пальцы Таркина коснулись подбородка Кренника, поднимая его еще выше. Подушечкой большого пальца надавив на нижнюю губу Орсона, он тихо, зловеще произнес:

— Пришло время платить по счетам. Ты так не думаешь?

Кренник вдруг с тихим стоном выдохнул. В его голубых глазах мелькнуло то самое беззащитное выражение, которое заставляло кровь Таркина закипать в жилах, будило все инстинкты Охотника, превращая его в изголодавшегося хищника. И Уилхафф, стремясь подольше задержать это чувство, наклонился и впился губами в губы Орсона, сминая их, причиняя боль. Орсон прекрасно знал правила игры. Он сопротивлялся до первой крови, а после... Таркин не нуждался в ограничениях, когда дело касалось этого человека.

* * *

— Ты — больной ублюдок. — Орсон недовольно осматривал в зеркальном отражении оставшийся на шее след от удавки.

В расстегнутой рубашке, в темных брюках, он стоял в потоках утреннего света, изливающегося из панорамного окна спальни губернатора, и казался обманчиво изящным и хрупким. Таркину нравилось это противоречие, он любовался им, словно эстет. Хороший клинок тоже выглядит тонким и не способным выдержать удар, но на деле разрубает любой доспех, режет пушинку на лету. Орсон тоже умел быть жестоким и очень сильным, чтобы выдерживать все, что с ним случалось. Именно это так привлекало Таркина. Он уже давно знал: покорные жертвы ломаются слишком легко и быстро, оттого они давно наскучили ему.

Застегнув собственные запонки, он встал за спиной Орсона и, поймав его злобный взгляд в отражении, с насмешкой возразил:

— Я всего лишь даю тебе то, зачем ты приходишь ко мне. Не лги самому себе.

Орсон нахмурился, но ничего не сказал. Только в последний раз провел ладонью по шее, будто пытаясь стереть багровую полосу. По мнению же Таркина, она смотрелась просто изумительно красиво — алый ошейник на белоснежной коже. То, что нужно.

Уилхафф прошептал прямо в ухо Орсона:

— Думаешь, я не понимаю? Тебе довольно одиноко, не так ли? Никто из твоих любовников не сможет дать тебе то, что ты ищешь. Потому что ты любишь вот так — на грани. Когда тело дрожит от напряжения и боли. — Таркин прикрыл глаза, сделав глубокий вдох через нос, словно хотел еще раз ощутить тот сладкий запах страха и подступающей смерти. — Когда риск умереть слишком велик. Кто, кроме меня, сможет удовлетворить твою потребность, Орсон? Может быть, Гален Эрсо? О нет! Он не поймет и не примет настоящего тебя. Поистине темную твою сторону. Может, другие любовники из подчиненных? Они слишком ненадежны. Матиз... О, вот он мог бы. — Таркин тонко улыбнулся. — Но хороший пес никогда не укусит хозяина достаточно сильно. И тогда ты приходишь ко мне. Так кто из нас после этого больной ублюдок? Только я достаточно контролирую нас обоих.

Орсон молча, доверчиво откинул голову назад, на плечо Таркина, и тот с удовольствием провел пальцами по седым и мягким волосам Кренника.

— Кстати, ты ведь уже думал над личностью убийцы прежде? В твоем списке не было и моей кандидатуры?

— Нет, — сиплым голосом отозвался Орсон, и Таркин, развернув его к себе, мягко поцеловал тонкие губы.

— Верно. Потому что я не промахнулся бы.

* * *

Матиз встречал вернувшегося на Звезду Смерти директора, выстроив перед шаттлом взвод штурмовиков в черной, начищенной до блеска броне. Пройдя весь строй, Орсон остановился рядом с Матизом и тихо сказал:

— Подойдешь ко мне после смены. Код двадцать.

— Есть, сэр.

Матиз до сих пор не мог понять, каким образом Орсон безошибочно узнает его среди прочих абсолютно одинаковых фигур. Он слегка улыбнулся под шлемом. Код двадцать — намечается нескучный вечер в офицерской кают-компании. Возможно, будут выпивка, сабакк и Мотти опять поругается с Тагге...

Кажется, совсем скоро жизнь на станции войдет в привычный ритм. И ему это нравилось.