Пёс (джен)

В воздухе отчетливо пахло полынью. Терпкий, отдающий горечью и дымом костров аромат, так напоминающий родные степи Андары, пробивался сквозь все фильтры и защитные системы шлема.

В воздухе пахло бедой.

Матиз беспокойно оглянулся на сияющее неоновыми огнями здание — дворец одного из элитных корусантских бездельников-аристократов. Высокие футуристичные башни с перекинутыми между ними хрупкими мостиками... Торжество богатства и роскоши. Цитадель света, таящая в себе бездонную тьму; изящество и грубость; благочестие и пороки. В этом месте нельзя было отличить одно от другого, и Матиз всегда чувствовал жалящие укусы беспокойства, когда сопровождал шефа на очередное мероприятие.

Горечь полыни ощущалась на языке. Хотелось нарушить криффов протокол, стащить с головы черный шлем и сплюнуть, наконец, вязкую слюну, избавляясь и от вкуса, и от предчувствия грядущих неприятностей. Потому что за долгую и трудную жизнь, сопряженную с постоянными опасностями, Матиз научился доверять своим ощущениям. И когда воздух становился горьким, это всегда означало только одно.

На всякий случай Матиз окликнул напарника:

— Трей, не ощущаешь ничего странного в воздухе?

Штурмовик в точно такой же экипировке, как у Матиза, поерзал в седле одноместного спидера и пожал плечами, закованными в черный глянцевый доспех.

Ничего.

Матиз разочарованно вздохнул и проверил заряд батареи лазерного карабина. Е-11 был любимым его оружием, и уход за ним успокаивал расшалившиеся нервы. Седло спидера было жестким и не очень-то удобным, однако Матиз был бы только рад, если бы неприятности ограничились лишь его дискомфортом. Ночное небо Корусанта освещалось светящимися линиями воздушных трасс. Фильтры шлема устраняли почти все блики, но постоянный шум от проносящегося мимо транспорта перегружал сенсоры доспеха, а это было уже опасно. Как ему, телохранителю и начальнику охраны директора боевой станции Звезда Смерти, не пропустить в этом вечном фоновом шуме столицы что-то действительно важное? Лязг затвора лазерной винтовки, щелчок взводимого курка бластера, шелест вынимаемого из ножен виброножа...

— Как долго шеф еще пробудет там? — Трей мотнул головой в сторону пафосного дворца.

Матиз и сам готов был задаться этим вопросом, но нетерпеливого напарника угрюмо осадил:

— Столько, сколько необходимо.

Трей пробурчал что-то неразборчивое насчет аристократов и их развлечений, чем даже позабавил начальника охраны. Уж кто-кто, а Матиз знал, что Кренник не относился к аристократам, а некоторых и вовсе презирал. Орсон добился своего высокого поста отнюдь не благодаря родственным связям, высокому происхождению или протекции. Только тяжелый, изматывающий труд и острый ум позволили ему подняться с самых низов. Это не отменяло его обязанности участвовать в светской жизни столицы, хоть Матиз и находил это унизительным.

Да, они были простыми людьми, уроженцами бедных миров Среднего Кольца. Дети степей и трущоб. И у Орсона Кренника и Матиза было куда больше общего, чем со всем Корусантом. Общее прошлое, боль и потери, раны и месть за них. Это общее отражалось в их взглядах, в снах о войне и постоянной борьбе за выживание. Оттого и не любили изнеженные обитатели столицы директора проекта Звезда Смерти.

Матиз перевел взгляд на Трея. Напарник был молод, ему еще не приходилось бывать в настоящей битве, иначе не ерзал бы так нетерпеливо, досадливо вздыхая и то и дело поглядывая на мраморную лестницу дворца, у подножия которой они и замерли в ожидании.

Черный кар, который должны были конвоировать Матиз и Трей, вдруг ожил — поднялся на воздушной подушке, мягко урча двигателем. Знакомый, успокаивающий звук означал, что совсем скоро их бдение подойдет к концу и они вернутся домой.

Матиз сел ровнее, заводя спидер, и усмехнулся про себя. Действительно, за пятнадцать лет, проведенных на космической станции, он имел полное право называть Звезду Смерти именно так. Дом. Он ощутил прилив облегчения, когда увидел, как торопливо, обычной нервной походкой Орсон спускается по лестнице, натягивая на пальцы черные перчатки. Даже проклятый запах полыни будто отступил на задний план. Шеф в порядке, можно отправляться.

Быстро кивнув Матизу, Орсон сел на заднее сиденье кара за водителем. В руках его уже был включенный планшет — наверняка собирается работать всю дорогу до космопорта. Матиз вздохнул и дал отмашку Трею. Кортеж директора направился по заранее обговоренному маршруту, следуя восточному меридиану. Мелькали по бокам дворцы и офисные небоскребы, радиусные пересечения слепили неоновыми указателями. Через пятнадцать минут им предстояло миновать мост над техническим каньоном, а потом свернуть на радиант. Матиз всегда заранее изучал все пути и маршруты. Помнил малейшие детали: то, с какой скоростью должен двигаться кар, через сколько секунд водитель переложит штурвал влево, чтобы въехать на эстакаду, позволяя сопровождению занять места по бокам... Все шло по плану. Слишком гладко.

Матиз нервно обшаривал взглядом сквозь поляризационные фильтры визора предстоящий путь. Затемненные окна кара не позволяли разглядеть шефа, и Матиз протянул руку, чтобы коснуться устройства связи на шлеме, чтобы поделиться своими опасениями, зная, что Орсон прислушается и изменит путь... И не стал ничего говорить. Он видел, что вечер прошел для Кренника не так уж удачно, так к чему волновать его странными предчувствиями, которые пока ничем не подкреплены. Матиз вполне способен справиться с любой опасностью. Так думал он, направляя свой спидер вслед за поднимающимся на эстакаду моста каром шефа.

Матиз не увидел, но сначала почувствовал угрозу, отозвавшуюся резким выбросом адреналина в кровь. Все его чувства мгновенно напряглись, и только тогда он смог различить далекую слабую вспышку на крыше одного из небоскребов по другую сторону моста. Вспышка эта осталась бы им и вовсе не замечена, но системы шлема зафиксировали, а потом и распознали тип огнестрельного оружия. Матиз наклонился вперед, форсируя двигатель байка и пытаясь нагнать ушедший вперед на полотне моста кар. Одновременно с этим произошло сразу несколько событий.

Лобовое стекло кара разлетелось, брызнув осколками. Машина завертелась на месте, ударив в бок спидер Трея, а спустя пару секунд пробила ограждение моста и, неуправляемая, начала заваливаться вниз. Тогда же Матиз ощутил второй выстрел. Словно удар хлыста по оголенным нервам. Боковое окно кара со стороны пассажира разбилось, забарабанив осколками по полированному боку спидера Матиза, и, окончательно потеряв равновесие, машина директора канула в густой и плотный туман технического каньона.

На решение оставались секунды.

— Трей! Гони к офису секторальной безопасности, предупреди наших! Я за шефом.

И, не слушая изумленных и испуганных воплей напарника, Матиз уверенно бросил свой байк с моста вслед за каром Орсона. Заложило уши — Матиз гнал спидер сквозь вихрящийся туман, ориентируясь на аварийные огни машины. Сквозь сжатые зубы прохрипел:

— Ну же, шеф!

Туман закончился — теперь мимо и вверх стремительно пролетали бесконечные постройки и ярусы Старого города. Однако Матиза волновало лишь одно — глубина каньона и то, справится ли водитель кара с падением.

Вдруг безвольно проворачивающаяся вокруг своей оси машина ожила — заработал турбинный двигатель, плеснули алым аварийные огни на лопастях закрылок... Кар на мгновение завис в воздухе и тут же рухнул на растрескавшийся пермакрит мостовой. Матиз уже был рядом с искореженной машиной. Не справившийся с нагрузкой левый репульсор чадил и сыпал искрами, сам корпус полевого генератора тоже был расколот — металл корпуса разорвало, словно бумагу. Под каблуками сапог Матиза заскрипели осколки. Он рванул на себя дверцу водителя и практически поймал вывалившегося из салона Орсона. Белый китель шефа был в крови, из рассеченной ударом ссадины на виске текла кровь, пачкая седые волосы Орсона, тонким ручейком стекала под воротник-стойку.

Осторожно, стараясь не причинить еще больший вред, Матиз вытащил Кренника из машины и положил на серый пермакрит. Бросил взгляд внутрь салона. На соседнем кресле, скомканный и безнадежно мертвый, лежал Кирон — водитель. Теперь стало ясно: пытаясь спастись, Орсон перебрался с заднего ряда кресел на водительское, оттащив в сторону мертвеца.

Тем временем сам Орсон очнулся и мутным взглядом пытался оценить обстановку. Матиз попросил его не двигаться, а сам занялся настройкой медицинского сканера, встроенного в наруч доспеха. Справившись и развернув перед глазами голографический экран, тихо спросил:

— Ты как?

— Хреново, — прохрипел Орсон, болезненно морщась и хватаясь за голову. — Что за крифф?!

— Тебя пытались убить, — подсказал Матиз, наводя на пациента экран сканера.

Кренник бросил на него угрюмо-ироничный взгляд:

— Об этом я и сам догадался, как ни странно. Я хочу спросить — какого криффа безопасники прошлепали целого, мать его, ублюдка с винтажной винтовкой, стреляющей разрывными пулями? Это та еще бандура!

Матиз снял мешающий сейчас тактический шлем и произнес, глядя в показания сканера:

— Вот тебя только это волнует? Давай-ка посмотрим: сотрясение первой степени, десяток проникающих ранений, пять из которых серьезные... И ты сейчас задаешь мне вопрос про пушку, из которой тебя грохнули?

Орсон хмыкнул и с трудом сел, опираясь спиной о все еще горячий бок кара. Матиз мучительно размышлял о том, как теперь быть и что делать, а главное — где они, в конце концов, оказались?

— Сто семьдесят пятый уровень, — тихо подсказал Орсон, указывая на огромных размеров цифры на одном из домов улицы. — Далековато занесло.

— Если бы ты смог остановить машину раньше, не пришлось бы сейчас гадать, как поступить, — ворчливо огрызнулся Матиз, досадуя, что сам не заметил указателя.

Это там, наверху, они были шефом и подчиненным, а здесь превратились в тех, кем и были с самого знакомства более пятнадцати лет назад, — в боевых товарищей. Потому что на нижних уровнях Корусанта, далеких от сияния дворцов, царили беззаконие и тьма и уже не имели значения титулы и ранги.

Орсон, кривясь от боли, поднялся на ноги. Его шатало, и Матиз аккуратно поддержал его, заметив:

— Не торопись. Если начнем метаться, как вомпы-песчанки, безопасникам будет трудновато нас найти.

Кренник только рассмеялся в ответ — сухо, колко.

— Ты и впрямь думаешь, что нас будут искать? Ох, Матиз, твоя вера в людей делает тебе честь, но только не сейчас. Все, чего мы дождемся, оставаясь здесь, — отряд ментатов с генетическими ищейками. Они разорвут нас за секунду.

Такая длинная речь далась ему нелегко. Он с силой навалился на плечо Матиза, содрогаясь от кашля.

— Нет... Нам нужно убираться отсюда, и немедленно. Пока я еще могу это сделать. Разумеется, если ты не захочешь понести меня на ручках.

— Прости, но ты уже большой мальчик. — Матиз озабоченно проверил показания сканера. — Твои раны не критичны, но будет сложно.

— Не так, как на Бакуре, — поморщившись, сказал Орсон. — Потерплю. Вот только... Надо избавиться от слишком заметной формы.

Пока Орсон, шипя и превозмогая боль, снимал с плеч пробитый в нескольких местах китель, оставшись в темно-синем синглете и форменных галифе, Матиз с сожалением расстался со шлемом и кирасой. Если им предстоит путь по Нижнему городу, не только имперская униформа Кренника могла послужить источником неприятностей. Штурмовиков здесь тоже не любили.

Вооружившись бластером погибшего водителя и забрав свои кодовые цилиндры и ранговую планку, Орсон кивнул Матизу, показывая, что готов, но тот внезапно вскинул руку в предупреждающем жесте — из ближайшего переулка неторопливым, вальяжным шагом к ним приближалась парочка любителей поживиться за счет потерпевших кораблекрушение. Одетые в потрепанный кожаный плащ и такую же видавшую виды куртку, бандиты демонстративно держали на виду собственное оружие — старый лазерный карабин, заставший, должно быть, Войну клонов, и пару тяжелых штурмовых бластеров.

— Вы только посмотрите, кто это здесь у нас, — ухмыляясь, протянул бородатый тип, бывший, видимо, за главного. Второй — высокий, но щуплый малый с пиратской повязкой на правом глазу — с готовностью осклабился. — Никак парочка небожителей спустилась в наши трущобы, чтобы найти приключения на свои нежные задницы, верно, Торн?

Тощий снова подхалимски захихикал.

— Матиз, — прошипел Орсон.

Тот лишь немного передвинулся таким образом, чтобы заслонить шефа от случайного выстрела, жалея, что успел снять кирасу. Пусть всего от пары выстрелов, но защитила бы.

— Мы не хотим неприятностей, — уже громко, для нежданных визитеров, объявил Орсон.

— Вот и правильно, — одобрил Бородач, — поэтому вы сейчас поднимите ручки и отдадите все ценное. Так сказать, взнос за появление на нашей территории. Ну и если будете совсем паиньками, может, и угостим вас кое-чем приятным. — Похабно гыгыкнув, бандит сделал недвусмысленное движение бедрами. — Ты, здоровяк, можешь не беспокоиться, ты не в моем вкусе, а вот твой бойфренд...

Матиз сделал угрожающее движение, позволяя ремню собственного карабина, все это время висевшего за спиной, соскользнуть вниз, к запястью. Это не ускользнуло от Бородача, и он прикрикнул:

— Я сказал — руки вверх, высокородные говнюки!

Матиз с мрачной ухмылкой вскинул правую руку и дал очередью по бандитам. В ответ загавкали штурмовые бластеры — в прохладном сыром воздухе быстро сгустился туман, резко пахнуло озоном. За спиной Матиза, отчаянно матерясь, открыл огонь Орсон. Он бил по верхним этажам соседнего дома, откуда уже прилетела пара внезапных очередей. Раненый в бедро Бородач вопил от боли и крыл пришельцев отборным хаттским матом, советуя им совокупиться со всей криффовой родней в самых затейливых позах. Сплошным огнем загнав Тощего в укрытие, Матиз наклонился и, вцепившись железными пальцами в латной перчатке в челюсть Бородача, рванул вниз и на себя. Послышался влажный, тошнотворный хруст, и поток грязных слов иссяк, превратившись в хрипы и бульканье. Отбросив вырванную челюсть главаря, Матиз невозмутимо сказал:

— Орсон, на три часа справа.

— Знаю! — огрызнулся Кренник, короткими очередями пытаясь выцепить засевших в доме бандитов.

Разумеется, их было больше той парочки, что пыталась запугать "нежных" пришельцев из Верхнего города. И если с Тощим удалось разобраться быстро, загнав его в угол и нашпиговав тибанном, то с прикрытием пришлось повозиться. Было по крайней мере три огневые точки, но одна из них внезапно замолчала, а две оставшиеся отчаянно рвали воздух бессмысленной канонадой выстрелов. Улицу окончательно заволокло горячим паром, и по укрытию, в которое превратился смятый и разбитый кар Кренника, забарабанили удары. Рядом что-то гулко грохнуло и чадно загорелось.

— Мой спидер! — проскрежетал Матиз. — Уроды!

— Ты бы им все равно не воспользовался, — тихо произнес переводящий дух Орсон. — Он же одноместный.

В синих глазах шефа сверкали знакомые льдинки.

— Я — нет, — со смешком согласился Матиз, чутко прислушиваясь к затихшей улице. — А вот ты...

— Своих не бросаем, помнишь? — гневно отрезал Орсон и, встав, послал серию выстрелов по двум теням, пытающимся скрыться в ближайшей подворотне.

Наступила тишина.

— Ты прав. Надо убираться отсюда. Кто знает, сколько таких вот банд мы разбудили этим фейерверком.

— Матиз... — Орсон тяжело оперся о бок изуродованного кара. — Я не смогу.

Матиз окинул своего начальника долгим взглядом. Тот был бледным, на осунувшемся лице жили только лихорадочно блестевшие глаза. Яркие, как небо над Великими степями Андары. На синглете уже проступили новые пятна крови. Раны Орсона нуждались в обработке, он слишком быстро терял силы.

— Ну конечно, сможешь, — как можно убедительнее произнес Матиз. — Тебе просто нужна передышка. Ты побудь здесь и отдохни, а я сейчас вернусь.

Осторожно, то и дело оглядываясь по сторонам и сканируя местность, Матиз выбрался из-за укрытия. Бородач все еще слабо побулькивал и дергался в агонии. Пожалев для подлеца выстрела, Матиз прикончил бандита ударом виброножа и забрал все запасные батареи для карабина с пояса мертвеца. Устаревшего образца, но все еще совместимые с Е-11. Было опасно расхаживать по городу в узнаваемом комбезе штурмового корпуса, а потому без лишней брезгливости Матиз присвоил длинный кожаный плащ Бородача. Орсону досталась куртка Тощего, правда, пробитая в двух местах и до сих пор воняющая паленым.

Темная улица тонула в тишине. Испуганные перестрелкой местные жители не спешили зажигать в окнах свет, а пара ближайших фонарей щерилась разбитыми лампами. Наверху остались яркие цвета и сияние жизни. Прошло уже больше двух часов, а ни безопасников, ни местных патрульных не было. Видимо, Орсон оказался прав: за ними пришлют не помощь, а отряд ликвидаторов. И не стоило сомневаться: эти ребята будут гораздо серьезнее нелепой банды грабителей. Нужно было немедленно убираться.

Орсон с трудом держался на ногах — Матиз почти тащил его по узкому и темному проулку между домами. Они едва не прошли мимо такой же грязной и обшарпанной, как и стена, двери. Матиз толкнул металлическую створку плечом, и, к удивлению, дверь медленно и скрипуче отворилась внутрь. Никакого кодового замка или привычной электронной консоли. Просто изъеденная ржавчиной и плесенью железная створка, ведущая в темный мрачный коридор. И если на улице пахло сыростью и гарью, то внутри ветхого дома нестерпимо воняло палеными тряпками, мочой и едкой химией.

— Штихс! — ругнулся Матиз и резко встряхнул теряющего сознание Орсона. — Будем надеяться, что здесь не занято.

Ударом ноги распахнул первую попавшуюся дверь, ведущую в темную комнатушку. Ее окна выходили на ту самую улицу, на которой до сих пор дымился потерпевший крушение кар, а теперь еще и байк. Матиз повел дулом карабина из стороны в сторону, словно в каком-нибудь дешевом боевике по голонету. К счастью, комнатка оказалась давно заброшенной, нежилой. Единственное окно зияло зубастой пастью разбитого стекла, в углу на полу валялась куча тряпья, смердевшая плесневелым сеном. Вот и вся обстановка, но этого должно было хватить для того, чтобы Орсон хотя бы пару часов отлежался, пережидая последствия сотрясения.

Бережно усадив Кренника у стены рядом с окном, Матиз занял наблюдательный пост, уперев цевье карабина в ветхий подоконник. Если те, кто хотел убить Орсона, тверды в своем намерении довести дело до конца, ищейки спустятся именно сюда, чтобы взять след. Тут-то Матиз их и встретит. Жаль, что нельзя связаться с остальными штурмовиками из его отряда — сигнал не добирался до верхних уровней, гас, раздражая Матиза треском помех. Орсон тяжело дышал, время от времени соскальзывая в забытье. Его состояние оказалось хуже, чем считал сканер. Но они оба знали: если будет нужно, они смогут держать оборону спина к спине, как бы плохи ни были дела.

— С кем же ты на этот раз сцепился? — задумчиво спросил Матиз, не сводя внимательного взгляда с улицы, освещенной лишь оранжевым заревом догорающей техники.

— У меня много врагов, — неожиданно отозвался Орсон. Голос его звучал глухо и сипло.

— Это я знаю, — фыркнул Матиз, наблюдая, как робкие тени падальщиков шевелились в густых сумерках улицы. — Что за крифф против нас сейчас? Снайпер, разрывные пули... Кто-то тщательно подготовился к тому, чтобы убрать тебя.

— Лучевое оружие теряет свою силу на таком расстоянии. Даже лучший тибанн испаряется и не наносит фатальных повреждений. — Орсон помолчал, а потом нехотя добавил: — Разрывные пути в такой ситуации — лучший вариант... Но убийца совершил ошибку. Видимо, он не слишком знаком с таким типом зарядов, бил по привычке, как из лазерной винтовки. Первый выстрел... Пуля убила водителя, пробив его шею, и прошла в подголовник кресла. Там и взорвалась. У меня в руках был планшет, основной град осколков пришелся в него.

— Ты везунчик, — констатировал Матиз.

Орсон снова промолчал, видимо, восстанавливая в памяти произошедшее.

— Был второй выстрел, когда снайпер понял, что не достиг цели. Кажется, мы еще были на мосту.

— Да, он выстрелил по боковому окну кара, — согласился Матиз.

В прицеле карабина робкое шебуршание теней переросло в нечто большее. Похоже, падальщики решились приступить к пиршеству. В круг света бочком, неуверенно, вошли четыре тени. За ними — еще трое. Все они пригибались, чутко реагируя на каждый звук, готовые что есть сил рвануть прочь. Первые занялись потрошением кара и спидера, другие взялись за трупы незадачливых грабителей. Кажется, среди стервятников были не только гуманоиды — Матиз мог бы поклясться, что самый мелкий из них, в балахоне до пят, был джавой. Именно он и руководил разборкой машин. Движения падальщиков были суетливыми — они торопились унести как можно больше добычи в свою берлогу.

— И снова промахнулся. — Кренник дотянулся до фляги, оставленной ему Матизом, и сделал большой глоток. — Или он новичок, или был слишком самоуверен. Что думаешь?

Матиз, продолжавший наблюдать за суетливой возней у кара, коротко пожал плечами.

— Похоже на военных.

— Почему?

— Во-первых, привычка к другому типу оружия. Во-вторых, бывалый киллер не сделал бы настолько очевидной ошибки. В-третьих — второй контрольный. Для профи его не понадобилось бы. Военный же предпочел удостовериться в выполнении задания. Я бы так и сделал.

Орсон неподвижным взглядом смотрел на бледный прямоугольник окна.

— Дело требовало подготовки. Винтовку доставили на место заранее. Время выбрано точно. Если бы я не смог остановить машину от падения, то не разговаривал бы сейчас с тобой. Поэтому, Матиз, с кем бы я ни сцепился в этот вечер, он не успел бы организовать покушение в такие короткие сроки. Да еще и под носом у самого полковника Юларена и майора Партагаза.

— Так они были там?

— Собственно, ради встречи с ними мне и пришлось оставить дела на объекте.

— Вы достигли каких-то договоренностей?

— Вполне. — Орсон бледно улыбнулся, добавив: — Знаешь, ты вот сейчас выдаешь себя. Для чего обычному штурмовику такие сведения?

— Нет, это я все остальное время выдаю себя за твоего подчиненного, Орсон. Здесь я снова просто твой друг. И, кстати, как насчет твоих заклятых друзей? Может быть, Таркин?..

— Он бы не промахнулся. — Орсон устало прикрыл глаза. — Уилхафф бьет в цель, и не имеет значения, с какого расстояния и из какого оружия. Если бы он действительно задумал избавиться от меня, я бы уже не дышал.

Матиз еле слышно зарычал:

— Крифф, меня бесит, что эти твари разобрали наши машины! Сейчас бы пострелять по ним... Ишь, стараются, вомпы!

— Побереги заряд. Нам все равно уже не пригодится эта техника.

Матиз тряхнул головой — от усталости и напряжения перед глазами танцевали черные точки.

— Ты мне объясни одно — зачем так зверски расправился с главарем шайки? Они даже не представляли настоящей угрозы.

— Терпеть не могу таких нахальных типов. К тому же... он оскорбил тебя.

— Ох, Матиз, — тихо вздохнул Орсон, но взгляд его потеплел, — если бы ты поступал так с каждым, кто хоть однажды позволил себе высказывание на мой счет, весь свет Корусанта щеголял бы с вываленными языками. Ну, еще, быть может, половина командного состава станции.

— Все от того, что ты мастерски наживаешь себе врагов, — буркнул Матиз.

— Не стану спорить.

Матиз вдруг насторожился: холодный сырой воздух завибрировал, а секунду спустя сверху раздался ровный мощный гул. Падальщики бросились врассыпную, отчаянно вереща. В переулок медленно и осторожно спускался малый военный десантный корабль типа "Часовой". Остатки оконных стекол жалобно задребезжали, когда корабль, зависнув в метре над землей, выдвинул наклонный пандус. Орсон встал, привалившись к стене лопатками, и торопливо заменил батарею в своем бластере.

— Сколько их?

— Трое, — коротко бросил Матиз. — Координатор и два ментата с ищейками. Ты был прав.

— Первым делом вали координатора.

— Есть, сэр.

Едва корабль покинул улицу, карабин Матиза рявкнул, посылая в прибывшую группу раскаленные стержни сжатого тибанна. Рев двигателей "Часового" заглушал все звуки, темная, густая тень все еще лежала на тесном пятачке между домами, но Матиз ясно увидел, что попал. Координатору снесло голову, но операторы ищеек успели укрыться и активировать своих монстров. Кибернетическим тварям, похожим на страшный сон вонскра, ничего не стоило взять след, и в ту же секунду их горящие алым окуляры обратились на дом-убежище.

— Штихс, — помертвевшими губами выругался Матиз, когда обе твари сорвались с места.

Орсон стрелял по операторам, но те заняли выгодную позицию и достать их было невозможно. Как раз в этот момент входная дверь в комнату сорвалась с петель, буквально разлетевшись в щепы, и две гончие Бездны ворвались внутрь. Не знающие боли и усталости, полностью повинующиеся воле связанного с ними через мозговые импланты ментата, они были практически неуязвимы для лазерного оружия, но Матиз все равно открыл по ним шквальный огонь, пытаясь хотя бы задержать. Орсон вдруг крикнул, перекрывая визг работающего карабина и рычание чудовищных собак:

— Закрой глаза!

Матиз ни хрена не понял, но повиновался, хоть было и до жути страшно выпустить из поля зрения наскакивающих, лязгающих капканами металлических пастей ищеек. Палец все еще давил на спусковой крючок, разогретое оружие выплевывало все новые заряды сжатого газа, и тут... под закрытые веки Матиза хлынул слепящий молочный свет. Казалось, волна света врезалась прямо в мозг, в ушах зазвенело, в носу стало сыро от крови, но Матиз понял, что стало вдруг нереально тихо. Только щелкал вхолостую его разрядившийся карабин.

Открыв все еще слезившиеся глаза и встряхивая головой, он увидел гончих, лежавших на земле и судорожно загребавших лапами с лезвиями когтей. Их окуляры погасли, а по телам все еще пробегали голубоватые молнии разрядов.

— Что с ними?

— Граната электронного подавления, — коротко ответил Орсон, уже копавшийся в мозгах страшных ищеек. — По сути, просто обрубил им связь с операторами. Но это временно, а вот сейчас...

Орсон что-то с хрустом выдернул из затылка сначала одной, а затем и другой кибернетической твари. Где-то за окном раздались истошные крики нечеловеческой боли, впрочем, тут же смолкшие.

— Сейчас им точно конец.

Орсон устало опустился на пол и победно улыбнулся.

— Откуда у тебя ЭПГ?!

— Всегда носил ее с собой, в одном из кодовых цилиндров. И не думал, что когда-нибудь пригодится.

— И это у каждого офицера такая фишка в кармане?

— Нет, это я у мамы инженер, — хохотнул Орсон. — Однажды поспорил с Антонио Мотти, что смогу сделать миниатюрную гранату. Выиграл у него две тысячи кредов. А потом просто забыл про нее. Пойдем посмотрим, что осталось от ментатов.

Матиз кивнул и, подхватив Кренника с пола, направился к вражескому укрытию.

— Мда, — протянул раздосадованный Орсон, рассматривая два трупа. — У обоих спеклись мозги. Теперь ничего не узнаем.

— Как думаешь, сколько времени понадобится, чтобы их хозяин спохватился и прислал подмогу?

— Зависит от его ресурсов. Может, это были все имеющиеся у него силы. В любом случае ждать больше нельзя.

— Но куда мы пойдем? — Матиз развел руками. — Мы в самом темном уголке города, как в заднице хатта!

— Спорим, что через пару кварталов найдется хотя бы одна кантина, а в ней, помимо выпивки и наркоты, городской терминал.

— Крифф! — Матиз забросил карабин за плечо и спросил: — Ты точно сможешь добраться туда и не отдать концы по дороге?

— Ну а ты мне на что? — парировал Орсон. — Для украшения?

— Какая же ты сволочь, Кренник!

— Я знаю. — Орсон хмыкнул, перезарядил свое оружие и не очень твердой, зато целеустремленной походкой направился вниз по улице.

Кантина называлась "Пьяный гундарк" и вполне оправдывала это название: вдоль стен, прямо в лужах какой-то слизи и нечистот, сидели или лежали бывшие клиенты, видимо, утратившие платежеспособность. У самых дверей в кантину торчала пара здоровенных гаморреанцев. Печально трезвых и очень этим недовольных. Увидев парочку потенциальных клиентов, один из вышибал поинтересовался, есть ли у них креды. Возмущаясь платой за вход, Орсон провел над наручным терминалом охраны своей ранговой планкой и гаморреанцы остались удовлетворены суммой счета, высветившейся на экране.

— С каких пор в эти забегаловки пускают только по величине счета?!

— А вот и терминал, — Матиз перевел внимание все еще ворчащего Кренника на нужный им прибор. — Кстати, а почему твоя планка не спеклась, как электронные мозги гончих и операторов?

— Потому что я не просто инженер, а очень хороший инженер. На всех моих личных вещах защита. Сам знаешь — секретность и прочее дерьмо. Ни кодовые цилиндры, ни планку практически не возможно взломать. При помощи ЭПГ тем более. Да и мощность ее была не слишком большая, иначе мы лишились бы и собственных приборов.

Матиз осторожно усадил шефа за столик у стены и тот с блаженно-усталым вздохом закрыл глаза, а сам подошел к бармену.

— Выпивка? Наркотики? — Бросил тот, не отрываясь от протирки бокалов. Одна рука бармена блестела хромом протеза и Матиз мог бы поклясться, что оружие тоже было встроено.

— Информация.

— Сынок, терминал в углу.

— Терминал не подскажет, есть ли в округе заведения, принадлежащие андарцам.

Бармен настороженно нахмурился, тяжело оперевшись на стойку. Матиз почувствовал на себе внимательный, оценивающий взгляд, а после получил и вовсе нейтральное:

— Извини, мужик, но не припомню таких. Вы, андарцы, довольно редкие птицы.

Матиз, скрыв разочарование, вернулся к городскому терминалу и постарался определить — как им выбраться на верхние уровни. Ближайшая лифтовая колонна находилась в десятках километров к северу от кантины, к тому же рядом с ней мерцала желтая иконка, говорящая о том, что турболифт не исправен. Матиз не удивился бы, узнав, что пометка на картах появилась только этой ночью. Но он и не собирался глупо нестись навстречу очевидной ловушке. Разумеется, там ждет засада, а значит, следует рассмотреть и другие варианты. Вторая колонна была слишком далеко и в стороне от монорельса общественного транспорта. Пешком, да с раненым товарищем, этот путь займет слишком много времени. Больше пяти суток. Третья колонна и вовсе находилась на границе сектора.

Пока Матиз мучительно раздумывал, как теперь быть, к нему подошел тщедушный арконец. Помаргивая золотыми глазами и заискивающе блея, арконец признался, что случайно, совершенно случайно услышал разговор Матиза с барменом и за горстку соли или кредов сможет помочь.

— Соли нет, приятель, — Матиз выложил в протянутые дрожащие лапки наркомана горсть мелких кредов и арконец торопливо забормотал:

— Двумя ярусами ниже есть бордель. Им заправляет андарианка Мэлисс Крейн. Ее многие знают, но побаиваются. Бармен — жалкий трус, зажал арконцу дозу, поэтому тот с радостью поможет новому другу найти соотечественницу. Для этого нужно спуститься на монорельсе на сто семьдесят седьмой уровень, а через три квартала свернуть на восток и еще один квартал прямо. Заведение Мэлисс называется "Цветник страсти".

— Если обманул или завел в ловушку, знай — я выберусь, найду и прикончу тебя, — зловеще пообещал Матиз, но арконец мелко захихикал, уверяя, что он лишь пытается помочь доброму господину штурмовику и его другу-офицеру.

— Плащи не помогут, человече. Выправку издалека видно даже такому, как я.

— Пошел отсюда, — уже беззлобно отмахнулся Матиз. Теперь нужно было уговорить Орсона на эту авантюру.

— То есть, по наводке сторчавшегося "золотоглазки" мы отправимся искать какой-то бордель? Матиз, думаю, немного не время для продажной любви...

— Мои соотечественники держатся друг друга. Если арконец не солгал, то Мэлисс нам поможет.

— Мэлисс поможет ТЕБЕ. Я в вашу компанию не очень-то встраиваюсь.

— Она не сможет отказать, Орсон. Я же бас-отэр!

— Ты — всего лишь ученик шамана, удравший на войну, потому что было скучно учиться. До бас-отэра тебе, как пешком до Звезды Смерти!

— Ну, она-то этого не знает, а клеймо у меня есть.

Орсон тяжело вздохнул смирившись. Матиз еле слышно шепнул:

— Просто доверься мне.

Нельзя сказать, что путь получился легкой прогулкой. К чести Кренника надо было отметить, что держался он достойно. По крайней мере, троица мутных типов, ехавших в одном с ними вагоне монорельса, решили не связываться с парочкой еще более мутной. Удачно дополнили образ и засохшие пятна крови на кожаном плаще Матиза и зловещий, хмурый взгляд Орсона. За исцарапанным непристойностями стеклом окна проплывали слабые огни фонарей. Кренник чутко дремал, привалившись к плечу Матиза, а он вдруг понял, что совершенно не уверен в том, поможет ли им Мэлисс Крейн. Ведь всегда бывают исключения из правил.

Вагон мерно покачивался, спускаясь все ниже в глубины Старого города. Тускло мерцали огни работающих день и ночь промышленных районов, в воздухе чувствовалась гарь, а на зубах скрипела цементная пыль. Подозрительные типы вышли на сто семьдесят шестом уровне и вагон опустел. Внутреннее чутье сообщило Матизу, что где-то высоко-высоко в холодном, сверкающем гранями кристаллов-небоскребов небе Корусанта, занимается заря. Не нежно-розовая, как в родных степях, золотистыми юными лучами перебиравшая плети ковыля. Нет. Заря Корусанта была злобно-алой, тревожной, словно пролившаяся свежая кровь.

Вагон качнулся и остановился. Матиз и Орсон вышли на мрачный, едва освещенный полустанок.

— Если арконец не солгал, отсюда не так уж далеко, — с напускной бравадой произнес Матиз, желая подбодрить друга. Тот так же фальшиво улыбнулся:

— Не бойся, не развалюсь. Знаешь, как говорит обо мне Мотти? Меня невозможно потерять.

— В чем-то он прав, а?

Орсон невесело рассмеялся.

Жаль, но солнечные лучи не достигали таких глубоких уровней. Однако даже здесь утро обозначалось зажигающимися светлячками окон в сплошных жилых массивах; низким трубным гудком сирены, созывающей рабочих на заводы. Люди и экзоты жили здесь и не тосковали по ярким краскам Верхнего города. Некоторые не бывали там ни разу за всю жизнь.

До нужного места добирались уже на волевых. Устал даже выносливый Матиз. Последний квартал верный штурмовик буквально тащил на себе едва переставляющего ноги директора.

— Гребаная жизнь, — шипел Матиз. — Гребаные арконцы... Да где этот криффов бордель?

— Разуй глаза, приятель, — грубовато бросил проходивший мимо работяга. — Он прямо перед тобой!

Матиз поднял глаза и увидел сияющую отвратительно жизнерадостным розовым неоном рекламную вывеску.

— Все виды удовольствий, — прочитал он. — Любовь на любой цвет, вкус и размер. О, великая богиня! Кто сочиняет этот пошлый ужас?

— А из видов удовольствий можно получить обезболивающее и теплую постель? Даже без шлюх.

Орсон сплюнул на грязную мостовую.

— Твою мать... Чувствую себя дроидом с севшей батарейкой!

Матиз забарабанил в закрытую дверь под вывеской. На стук вышел недовольный охранник, проворчавший:

— Пошел вон, бордель не работает. Рано еще.

— Нам нужно встретиться с хозяйкой, Мэлисс Крейн.

Громила хохотнул:

— А может, с самим Императором? Мадам не принимает клиентов. Сказано же: за шлюхами вечером приходи.

— Но мы не можем ждать!

— Так подрочите за углом, — равнодушно бросил охранник.

— Просто передай госпоже Крейн, что к ней пришел сын, — Кренник, которому до тошноты надоели препирательства, протянул громиле горсть кредов. Тот сразу посерьезнел и, быстро на глазок подсчитав сумму, уже совершенно другим тоном сообщил:

— Подождите в холле... сынки.

Холл борделя был ярко освещен и поражал чистотой и роскошью. Ничего из того, что ожидал бы увидеть в таком месте Матиз. Если забыть о том, на какой глубина Корусанта они находились, он мог бы представить, что зашел в лучший из храмов любви в Высоком городе!

— Сын? — тихо переспросил он со смешком и Орсон ответил, бледно улыбнувшись:

— Ни одна женщина не сможет удержаться от любопытства и не узнать, кто там набивается ей в детки.

— Я уже говорил, что ты гений?

— Обычно я слышу это определение в свой адрес по куда более весомым поводам.

Их разговор прервал стук каблуков по гранитным ступеням лестницы, ведущей на второй этаж заведения. Матиз поднял глаза и обомлел. Крифф побери! Мэлисс Крейн была прекрасна! Темные волосы с серебряными нитями седины уложены в замысловатую высокую прическу, чуть раскосые, как и у самого Матиза, глаза на смуглом лице пленяли взгляд. Полные губы, между которыми был вызывающе зажат мундштук курительной трубки, кривились в полуулыбке, и... конечно, она вовсе не была злобной и старой ворчуньей.

Мэлисс остановилась на предпоследней ступени, намеренно заставив мужчин поднять головы.

— Итак, — глубоким грудным голосом произнесла она. — Кто из вас, доходяги, посмел назваться моим детенышем?

Матиз и Орсон молчали, во все глаза разглядывая неприлично красивую андарианку. Она же взмахнула рукой в сторону штурмовика:

— Ну вот ты может и имеешь отношение к моей расе. Ин градэ, самэ.

— Ин градэ, — Матиз поспешно сотворил какой-то жест, видимо, приветственный.

— Но вот этот, — курительная трубка указала на Орсона, — не вышел ни породой, ни мастью. Так кто вы такие?

— Это долгий разговор, амэ. Разреши войти в твой дом.

Женщина нахмурилась:

— Я чую большие неприятности от вас обоих.

Матиз с Орсоном уныло переглянулись. С самого начала было ясно, что рассчитывать на помощь соотечественника в высшей степени ненадежный план. Но вдруг Мэлисс, сделав очередную затяжку, произнесла задумчиво:

— А, впрочем, это будет даже интересно. Пожалуй, я смогу вам немного помочь, ну а платой за это будет ваша история. Видите ли, я коллекционирую курьезы. Херв, — обратилась она к охраннику, — проводи их в "конуру".

— Забавное название, — процедил сквозь зубы Орсон. — В таких местах мне еще не доводилось бывать.

Мэлисс смерила его насмешливым взглядом, вкрадчиво сказав:

— Какие твои годы, "сынок". Наслаждайся новыми открытиями и впечатлениями. А ты, — пронзительный взгляд хозяйки борделя уперся в Матиза, — просто обязан оплатить мне эту щедрость. Как только устроишь своего друга, позови Херва.

Матиз без лишних слов последовал за громилой на этаж ниже, где от роскоши и шикарной отделки не осталось и следа. Простой коридор, забранный кафелем и освещенный не оформленными в приличные светильники трубками, источавшими холодный белый свет. Все это живо напоминало морг или прозекторскую. Херв открыл одну из боковых дверей и кивком головы пригласил гостей внутрь.

— Что ж, название этому месту вполне подходит. — Был вынужден признать Матиз.

Небольшое помещение без окон, оборудованное парой кушеток и акустическим душем за переборкой, отделанной все тем же голубым кафелем.

— Это карцер для провинившихся проституток?

— Для гостей вроде вас, — Херв впихнул обоих в комнату. — Госпожа под настроение любит послушать истории залетных контрабандистов или наемников, которые не в ладах с законом. Хорошее место, чтобы залечь на дно.

— Главное — потом всплыть, — мрачно произнес Орсон.

— Вода здесь. Медикаменты и перевязочный материал отделением ниже. — Продолжал знакомить гостей с выделенным номером охранник. — Через час зайду проверить.

Матиз, не слушая ворчания Орсона, первым делом проверил список имеющихся препаратов.

— Что, будем избавляться от осколков? — понятливо спросил Кренник, следивший за действиями Матиза с одной из кушеток. Тот кивнул:

— Иначе долго ты не протянешь.

— Только давай понежнее, ладно?

— Не мальчик, можешь и потерпеть.

С тяжелым вздохом Орсон принялся избавляться от верхней одежды. Двигаться ему было больно — Матиз это видел и сожалел, что вынужден совершать операцию в столь неподходящих условиях. В углу нашлась складная медицинская стойка. Поместив в нее два пластиковых пакета с физраствором и разбавленным колто, он принялся раскладывать на стерильном подносе инструменты.

— Смотри-ка, все у твоей соотечественницы устроено грамотно.

— Андарианки всегда отличались хозяйственностью.

Матиз надел хирургические перчатки, и отрегулировал свет: потолочные панели управлялись голосом и давали достаточно света — все того же белого, холодного. Установив сканер на одну из специальных подставок, Матиз был вынужден сообщить неприятную новость:

— Из обезболивающего только глиттерстим.

Орсон нервно присвистнул:

— Глиттерстим сожжет мне мозги также верно, как ЭПГ с максимальным зарядом.

— Тогда потерпишь. Повезло, что большинство осколков сидят неглубоко.

Матиз развернул голографическое поле сканера над неподвижно лежащим, до пояса обнаженным Орсоном. Самые глубокие раны уже выглядели неприятно воспаленными.

— Начинай уже.

И Матиз приступил. Уже через несколько минут кропотливой, едва ли не ювелирной работы, он вспотел как эопи, галопирующий под двойными солнцами Татуина. Орсон шипел и матерился, укоряя друга в криворукости и косоглазии.

— А я говорил — не дергайся, — с запредельным терпением и спокойствием отвечал Матиз, погружая жало пинцета в воспаленную рану и осторожно, по частям доставая из плоти раздробленные осколки стекла, пластика и металла. — Сканер сбивает изображение, и я теряю цель.

— Сам бы попробовал вот так... крифф! Больно!

— Я знаю, — растягивая слова, говорил Матиз, вылавливая пинцетом особенно упрямый осколок. — Тебя нашпиговало, как жертвенного козленка. Очень мелкие осколки. Не шевелись, я сказал!

Орсон выругался, стараясь... правда, стараясь не дергаться. Впрочем, Матиз понимал, что это невозможно: боль была жгучей и это он еще не приступил к самым сложным ранениям! В воздухе резко пахло антисептиками и кровью.

— Почему так долго?

— Не будь таким нетерпеливым. Это довольно сложно, и потом... говорят, что мандалорцы сами себе делали операции на поле битвы, вставали и шли дальше.

Орсон сухо рассмеялся, глядя в потолок и смаргивая невольные слезы.

— Мандалорцы — обычные люди. Слухи об их крутости сильно преувеличены.

— Правда? — протянул Матиз, скальпелем делая небольшой разрез поверх пулевого отверстия, чтобы облегчить доступ пинцета к осколку пули. — И когда ты стал так считать?

— Мне уже не двадцать.

Матиз осторожными касаниями ватного тампона просушил и зашил очередную дырку в шкуре начальника, заклеил бакта-пластырем и переместил сканер ниже. Здесь было одно из самых неприятных и глубоких ранений. Выдохнув, Матиз всмотрелся в голографический экран сканера.

— Мне жаль, что то время ушло.

— Да брось, я был сопливым юнцом, мне хотелось на кого-то ровняться.

Орсон громко охнул, сжав в кулаках ткань простыни. Матиз глухо извинился. Пинцет вхолостую щелкнул — осколок пули увернулся и пришлось все начинать с начала. Пот заливал глаза, но моргать было нельзя.

— Если вспомнить, мы оба были теми еще кретинами, верно? Только один оказался еще и трусливым.

— Матиз, я уже говорил, ты ни в чем не...

— Ох, заткнись, — попросил тот, вынимая, наконец, измаранный кровью осколок и отправляя его в кювету к остальным. — Ты, может, и простил, а я не могу.

Операция продолжилась в напряженном молчании. Орсон слабел с каждой минутой. Не помогали капельницы с заживляющим раствором. Он несколько раз терял сознание, но потом приходил в себя. Упрямый. Наконец, Матиз справился с последним фрагментом разрывной пули и заштопал последнюю рану.

— Ну, вот и все, — удовлетворенно выдохнув, сказал он, сдирая с пальцев окровавленные перчатки. — И будешь ты жить долго и счастливо.

Орсон не ответил. Похоже, он снова был без сознания. Матиз поменял флаконы в капельнице на реллор, ускоряющий регенерацию, и встав, направился к двери. Следовало вернуть долг хозяйке. Херв провел усталого, осунувшегося Матиза по каким-то коридорам, через комнаты, сделавшие честь и сенаторским покоям, и, наконец, коротко постучал в очередную дверь явно условным стуком.

Получив приглашение, Матиз вошел в кабинет. Рабочий стол, конторка, сейф... Мэлисс снова курила трубку, время от времени перелистывая виртуальные страницы лежащего перед ней планшета. Подняв глаза на Матиза жестом пригласила в кресло, стоявшее напротив стола.

— Я слушаю, — своим безумно волнующим голосом произнесла она. Матиз откашлялся и пожал плечами:

— Прости, амэ, но я не знаю, с чего начать.

Мэлисс улыбнулась, сощурив свои кошачьи раскосые глаза:

— Обычно начинают сначала, — подсказала она. Жестом фокусника достала из недр рабочего стола изящную бутыль зеленого стекла и пару стаканов не в пример проще. — Здесь редко можно увидеть кого-то с родины, так что, пожалуй, меня интересует многое.

Сделав первый глоток абсента, Матиз принялся рассказывать.

* * *

Андара пылала, расколотая распрями. Разделение на сепаратистов, желающих выйти из состава Старой республики и, собственно, сторонников республиканцев, породило бесконечные столкновения между гражданским населением и военным контингентом. Великая степь не избежала той же участи. Тревога и волнение стали частью жизни юного Матиза. Рано осиротевшего мальчишку взял к себе на обучение шаман бас-отэр. Наука о беседах с духами давалась Матизу с трудом. Куда больше его привлекали новости о сражениях, транслируемые по старенькому головиду шамана. Бас-отэр вдалбливал в буйную голову ученика правила тонкого мира, заставлял изучать и запоминать ритуалы, их значение, но... Матиз грезил иными битвами. В какой-то момент он попросту сбежал в ближайший город и записался добровольцем в республиканскую армию, приврав на счет возраста. Он рассчитывал вернуться в родное стойбище героем и при орденах... Война затянула Матиза в бесконечный водоворот смертей, страданий и боли. Об орденах он давно не мечтал. О возвращении — тоже. Слишком много правил нарушил, слишком многое потерял и видел достаточно дерьма для того, чтобы как прежде жить кочевьем, в размеренном и вечном ритме Степей. Да и не было больше никого, кто принял бы Матиза обратно.

Он замолчал, невидящим взглядом уставившись сквозь хозяйку борделя. Сделал еще один глоток, а Мэлисс Крейн терпеливо ждала, пока он не решится рассказать главное.

— Все изменилось после того, как я оказался в составе дивизиона на Бакуре. Поганая планета. Мало того, что почти окраина обитаемой галактики, так еще и местные с их вычурными верованиями изрядно осложнили ситуацию. Но именно там я встретил того, кто заменил мне семью.

— Долг жизни? — понимающе кивнула женщина, и тоже отпила глоток абсента. Горечь полыни оседала на языке. Матиз кивнул:

— Это случилось так давно, а кажется — всего лишь сутки назад. Возвращаясь с диверсионной миссии мы попали в засаду сепаратистов. В узком каньоне завязалась перестрелка. Орсон... Он был самым легким из нас, а в его ракетном ранце еще оставалось топливо. Меня или Павро не выдержал бы.

"Как мандалорец", — сказал он тогда. Ему было двадцать четыре года, и к тому времени нас уже связывала цепь спасенных жизней. Двадцать четыре, а в голове до сих пор геройство и восхищение крутыми персонажами голофильмов.

Матиз зажмурился, с трудом переводя дыхание. Говорить было сложно. Ему казалось, что уж соотечественнице он сможет доверить свою постыдную тайну. То, о чем молчал пятнадцать лет. Но это оказалось до сих пор мучительно больно.

— Для сепаратистов было неожиданностью его появление. Прячась в скалах, они считали себя неуязвимыми. Орсон успел снять троих, прежде чем те опомнились. "Хренолорец" получил заряд кипящей плазмы прямо под край кирасы. Нас, матерых вояк, спас мальчишка, который только вчера примерил этот криффов ракетный ранец... И вот он уже корчится от боли на холодных камнях ущелья. Мы добили их, конечно. Но спидеров на ходу осталось только два. Как раз для меня и Павро.

Мэлисс подлила спиртное в опустевшие стаканы и Матиз, пересилив себя, продолжил рассказ.

— Я отнес Орсона к отвесной стене каньона. Сказал... что вернусь за ним... Сказал, глядя ему в глаза. И солгал. Единственный раз в жизни. Не знаю, зачем. Мы оба понимали, что командование сочтет возвращение за смертельно раненым офицером напрасной тратой ресурсов.

— Ты хотел, чтобы у него была надежда.

— Генерал не стал выделять транспорт. Не захотел делить победу с тем, кто ее заработал для его жирной трусливой задницы!

Кулаки Матиза сжались, челюсти напряглись. Он сидел, опустив голову, будто страшился встретить взгляд женщины. Понимающий, и оттого горький.

— Однако наш разговор слышал один из разведчиков. Не помню имени того капитана, но он заинтересовался. Именно благодаря его мимолетному любопытству и был собран спасательный отряд.

Мальчик все еще был жив. Я до сих пор помню его лицо... Белое-белое. Казалось, из него вытекла вся кровь до капли. Он уже бредил. Все твердил, что видел саму смерть. Амэ-кхагал. И она показалась ему очень красивой. Орсон сказал, что уговорил ее подождать, потому что Матиз... Матиз обещал ему... Я обещал вернуться. Вот так он верил в меня. И теперь ответь, мать, как я могу бросить его и спасать свою жалкую жизнь теперь? Тогда я и связал себя узами Долга. Теперь у меня есть брат души и этого не изменить.

— Тебе нужно было заключить союз с истинной парой, родить наследника и никогда не покидать Великой степи, — печально вздохнула Мэлисс. — Я сама кое-что умею и вижу — ты стал бы неплохим шаманом.

В воцарившемся молчании они прикончили бутылку абсента.

— Значит, мне скоро ждать гостей? — Мэлисс выбила трубку и заново набила ее табаком. Матиз пожал плечами:

— Быть может, погони уже не будет.

— Вам нельзя долго здесь находиться. У меня тут храм любви, а не крепость. Как только твой друг почувствует себя лучше, убирайтесь.

— Спасибо тебе за все, амэ.

Матиз вернулся в подвал. В голове шумело, слабость накатывала волнами и хотелось просто лечь и забыться целительным сном... Орсон лежал на кровати, сжавшись в комок под тонким одеялом. Его бил озноб. Матиз проверил повязки и накрыл друга вторым одеялом. Сам же он лег на вторую кушетку, неподвижным взглядом всматриваясь в лицо Кренника. Он помнил все взлеты и падения этого человека. Неудачи и триумфы. Все потому, что Матиз всегда был рядом, наблюдая из тени. И не вмешивался, вновь проявляя трусость. Даже тогда, когда Орсон, как сейчас, задыхался от боли. Когда страдал от ран, нанесенных самыми близкими. И Матиз проклинал долг жизни, что мешал ему избавить Орсона от этих фальшивых "близких". Ему много раз хотелось выть на луну, особенно после того, как приходилось неумело и неуклюже сшивать разорванную душу друга. Что ж, видит Мать, в конце концов он стал неплохим портным. Может, где-то там, в подлунной вечной степи ему это зачтется.

Матиз очнулся от тревожного сна, когда кто-то довольно грубо потряс его за плечо.

— Вставай, андарец!

С трудом стряхнув остатки сонливости, Матиз сбросил с плеча руку Херва, буркнул:

— Какого криффа?

— Мэлисс велела вывести вас обоих на задний двор. Ищейки близко.

Это окончательно решило дело. Разбудив Орсона, Матиз передал шефу плохие новости.

— Штихс! — Орсон принялся одеваться, морщась от боли. — Твою мать! Должно быть, это и впрямь какой-то влиятельный хрен, раз нанял еще одну бригаду.

— Вероятно, он не поверил, что ты способен добровольно сгинуть в недрах Старого города.

Херв швырнул в Матиза сумкой.

— Здесь пара пайков и запасные батареи для вашего оружия. Поторопитесь.

Все теми же подземными коридорами охранник вывел имперцев к старой площадке, стиснутой со всех сторон серыми колонными домов. Там их ждала сама хозяйка. От вальяжности и высокомерия ее не осталось и следа: Мэлисс нервно курила обычную сигарету, то и дело стряхивая столбик пепла на землю и нетерпеливо притоптывала ногой. При виде гостей она прошипела:

— Наконец-то! Херв, следи за тем, чтобы ищеек не пускали как можно дольше, а вы... Вы могли бы и не доставлять непритностей!

— Прости, амэ, — покаянно произнес Матиз.

— Держи.

Мэлисс бросила ему пластиковый ключ-карту от двухместного мотоспидера, сама же стянула пыльный брезент со стоявшей в углу двора машины. Тускло блеснул известный логотип "Аратек" и Матиз обрадовался ему как родному. Военный мотоспидер развивал приличную скорость и был надежнее гражданских моделей.

— Топлива надолго не хватит, так что держите курс на границу сектора. Та лифтовая колонна работает без перебоев, ее недавно чинили. Опасайтесь засады.

— Спасибо тебе, — Матиз поклонился, дернув за рукав стоявшего рядом Орсона и тот изобразил нечто похожее. Лицо Кренника было бледновато-зеленым, но он держался молодцом. Мэлисс еще раз смерила их сердитым взглядом и поспешила уйти, а Матиз завел двигатель спидера. Машина приподнялась над землей, разметав клубы пыли и песка. Внезапно Орсон сказал:

— Я поеду сзади. Буду следить, не покажется ли погоня.

— Давай лучше...

— Без "давай"! — отрезал Орсон. Потом, криво улыбнувшись, добавил: — Все равно по вождению у меня было лишь "удовлетворительно". Зато по стрельбе — "отлично".

— Тогда прикрывай спину.

Матиз легко запрыгнул в седло спидера, за ним, спиной к спине, устроился Кренник, меняющий батареи в их оружии на новые. Уже спустя минуту спидер покинул дворик и понесся на северо-восток, к теряющейся в утренней туманной дымке лифтовой колонне. Такими пользовались целые кварталы рабочих для того, чтобы вовремя поспеть к заводской смене. Монорельсы не справлялись с нагрузкой и их использовали довольно редко.

Ветер свистел в ушах, мимо пролетали ровные ряды оконных проемов. Спидер шел ровно в полуметре над землей и вел себя прилично, хотя и заметно было, что он стоял во дворике давненько. Матиз почти поверил в их удачу: из тумана стали проступать детали массивного сооружения. Колонна уходила куда-то высоко во тьму. На этих столпах держался свод каждого нового яруса Нижнего города. Рухнет хоть один из них и Корусант обрушится сам в себя, словно древнее истлевшее чудовище.

Они миновали три из пяти кварталов, когда сквозь свист и завывание мотора до Матиза донеслись и другие звуки — лязг стальных когтей о пермакрит мостовой.

— Все демоны Бездны! — Воскликнул Орсон, вскидывая к плечу лазерный карабин. — Их пять штук! Гони, Матиз, гони!

Матиз уже втопил педаль акселератора до упора, репульсорный двигатель взвыл, спидер взбрыкнул и помчался быстрее, но гончие могли бежать с ним наравне. Они не знали усталости, были неутомимы и безжалостны...

Заработал карабин. Короткими очередями Орсон пытался отбиться от исчадий Бездны. Кибернетические ищейки, управляемые операторами, имели невероятную реакцию — инстинкты зверя сочетались с мыслью ментата, застать их врасплох было невозможно! Но Орсон и не ставил перед собой такой цели, ему просто нужно было держать тварей подальше. Он стрелял по карнизам, обрушивая их на головы противников. Одна из ищеек уже прихрамывала, но по-прежнему неслась вперед и Кренник пытался выбить искрящий сервопривод в суставе твари, но остальные активно этому мешали.

Пытаясь помочь другу, Матиз отчаянно петлял, сворачивал в тесные проулки, где не было возможности наброситься на спидер целой стаей, но они не отставали. Орсон менял уже третью батарею, сдавленно ругаясь — гончие подставляли под выстрелы бронированные лбы, прикрывая светочувствительные окуляры, и Дикая охота летела дальше по улицам Нижнего города в сопровождении лязга, грохота, визга выстрелов и воя кибер-собак.

— Матиз, когда я скажу, прижмись к правой стене.

Матиз кивнул и, дождавшись сигнала, максимально притерся бортом спидера к стене. Стабилизатор чертил по стене, рассыпая шрапнель каменной крошки и осколков, кажется, отлетел правый закрылок, но... Орсон восторженно воскликнул:

— Есть! Сразу обоих!

— Если не ошибаюсь, еще три осталось, — сквозь зубы процедил Матиз, выравнивая спидер.

— Просто гони, — посоветовал Орсон и был прав. До цели оставался один квартал — башня турболифта заняла собою все видимое пространство. Они влетели в густую тень и теперь Кренник мог ориентироваться лишь на горящие зловещим алым огоньки окуляров гончих. Спидер вдруг дернулся, чихнул, но снова пошел ровно. Именно этот момент выбрала одна из тварей, чтобы подпрыгнуть и всей массой грохнуться о борт спидера сбивая его в бок, к самой стене.

— Твою мать! Орсон, держись! — Матиз подставил под лезвия когтей днище спидера, хлынул пар. Видимо, были повреждены трубки с хладагентом.

— Еще немного, Матиз... Совсем чуть-чуть...

— Нам конец. Без охладителя двигатель перегреется!

Матиз не стал говорить, что перед его глазами уже минут десять как тревожно горела шкала уровня топлива. На последних каплях они никуда не улетят. Но он думал даже не об этом, а о том, как бы отвлечь гончих на себя и дать шефу уйти.

Одна из гончих снова решила пойти на таран, но Матиз на сей раз был на стороже и кибернетическая тварь, промахнувшись, всем корпусом грянулась об угол здания. Да так и осталась лежать, судорожно дергаясь. Оставшаяся пара взвыла. Их было вполне достаточно, чтобы разорвать двух человек на кровавые тряпки. Вдруг спидер клюнул носом, едва не сбросив седоков, выправился, но уже через несколько метров грузно осел и зачертил днищем по земле под аварийные сигналы систем. Матиз быстро соскочил на пермакрит и помог Орсону, одновременно с этим принимая от него запасное оружие. Развернувшись, они встретили приближающихся гончих шквальным огнем. А те, издевательски неторопливо подкрадывались, уже напоминая не собак, а хищных кошек. Жертвам не уйти.

— Мне жаль, Орсон, — дрогнувшим голосом произнес Матиз и Кренник откликнулся:

— Счастливой охоты в степях, брат.

Ищейки подобрались для решающего прыжка, и тут... задергавшись, закружив на месте, страшные твари внезапно повалились на землю в облаке голубоватых искр. Опасаясь подвоха, Матиз и Орсон переглянулись:

— Это еще что за хрень?!

— Похоже, мы спасены, — озадаченно протянул Орсон. И, словно подтверждая его слова, прямо сквозь пелену смога, откуда-то сверху в ореоле ослепительного света прожекторов и ходовых огней на улицу спустился шаттл класса "лямбда". Даже с сомкнутыми в посадочном режиме крыльями, ему с трудом удавалось протиснуться между домами и оставалось только удивляться мастерству пилота. С шипением опустилась рампа и Матиз услышал, как рядом со стоном облегчения выдохнул Орсон.

— Добрый день, господа, — надменно-холодным голосом сообщил гранд-мофф Внешнего кольца, Уилхафф Таркин. — У вас какие-то затруднения?

— Судя по всему, ваше пафосное появление избавило нас от них, — Орсон пнул напоследок сдохшую ищейку.

— Это было несложно, — все с той же слегка насмешливой, колючей усмешкой сказал Таркин. Если бы у Матиза была шерсть на загривке, она стояла бы дыбом. В присутствии этого человека все инстинкты недоучки-шамана выли об опасности. Да даже дюжина адских гончих не нагоняла такого страха!

Орсон, между тем, беспечно отвечал гранд-моффу на его очередную колкость, когда Матиз поймал на себе внимательный взгляд серых глаз.

— Пса оставьте здесь, Кренник. Доберется сам.

Орсон мгновенно ощетинился. От него буквально плеснуло яростным, злым огнем! Матиз даже прикрыл глаза, собираясь сказать другу, что вовсе не против такого расклада, но тот опередил:

— Мой друг, — Орсон особенно выделил это слово, — отправится с нами или никто никуда не полетит.

Таркин хмыкнул, тонкими холеными пальцами потер острый подбородок и, наконец, сухо произнес:

— Тогда проследите, чтобы не развел грязь.

— Матиз, — Орсон оглянулся на Матиза и тот спокойно кивнул. Его ничуть не задевало подобное обращение.

— Все нормально, идем. Тебе помогут лучше, чем получилось у меня.

— Что за чушь, — все еще сердито буркнул Орсон, ступая на край рампы. — Я просто хочу быть уверен, что мы оба доберемся домой без проблем.

Матиз кивнул. Они возвращались в Верхний город с его правилами и условностями — мир аристократов, военной элиты и совершенно чуждых Матизу ценностей. Мир, в котором они вновь считались шефом и подчиненным.

Сидя в комфортном кресле салона "лямбды" и наблюдая за тем, как азартно перекидываются остротами Таркин и Кренник, Матиз лениво, сонно размышлял: Охотник прав — он всего лишь пес, а Орсон его хозяин. В задачу верного доброго пса входит защита от всего, что может ранить. В этом и есть его предназначение. Понимать это, значит быть свободным куда более полно, чем слоняться по степям, проживая жизнь в вечных поисках.

* * *

Манор Таркина представлял собой величественное зрелище — все лучшие качества и архитектурные находки не только Эриаду, но и всего сектора Сесвенна нашли отражение в изящности и элегантности форм, мягких переливах витражей и звонком мраморе лестниц и колонн. Хрусталь, янтарь и малахит были основой стенных панно или напольных украшений. Однако гранд-мофф, казалось, был чужд этой роскоши. Его равнодушный холодный взгляд скользил по произведениям искусства, не останавливаясь ни на картинах, изображающих батальные сцены, ни на скульптурах героев родного мира. Он был окружен достатком с самого детства, с тех же пор был к нему равнодушен. Если бы Таркин не был обязан представлять свою могущественную и влиятельную семью в столице Империи, он легко мог бы обойтись и более скромными условиями. По-настоящему гордился он собственноручно собранной коллекцией оружия, но она находилась отнюдь не в гостевом крыле.

Едва он протянул руку к консоли двери, ведущей во внутренние помещения дворцового лазарета, как та сама неожиданно распахнулась, и в сопровождении стайки озабоченно стрекочущих медицинских дроидов появился взбешенный Орсон.

— Не могли бы вы приказать этим жестянкам отцепиться от меня? — с раздражением выпалил Кренник.

Таркин остановился, привычным жестом заложив руки за спину и расправив плечи.

— Как и всегда, вы позволяете себе самые возмутительные и невоспитанные выходки, директор. В гостях, между прочим, следует благодарить хозяев за оказанную услугу. Тем более, что вашей побитой шкурке лечение не повредило.

— Да я скорее сдохну, чем назову вас хозяином, — фыркнул Орсон. — И да, не будет лишним заметить, что ни о каких услугах я не просил.

— Вы просто провели в обмороке большую часть поездки, — сообщил Таркин. — И мне показалось, что вы не возражали против моего вмешательства в маленькую битву с двумя чудовищами.

— О, да, — саркастически протянул Орсон. — Ваше эффектное появление точно не осталось незамеченным! Боюсь, его оценил весь район.

— Должно быть, я поторопился, — медленно, зловеще усмехнулся Таркин, — следовало некоторое время понаблюдать за тем, как ищейки рвут вас с тем здоровяком на кровавые ошметки. Однако, в мои планы не входило собирать директора важного государственного проекта по частям в контейнер.

Некоторое время они с Орсоном молча смотрели друг другу в глаза. Таркину нравилась эта напряженная атмосфера, горячила кровь и дерзость Кренника, явно не имеющего внутренних тормозов и прущего напролом даже тогда, когда это не имело необходимости. И сейчас эта неукротимая энергия искрила между ними, ожидая выхода. Наконец, Орсон шикнул на одного из более навязчивых дроидов и признал:

— Ну хорошо, я действительно благодарен за ваше своевременное вмешательство.

— Будем считать эту жалкую попытку за полноценные извинения, — прохладно согласился Таркин. Кренник ожидаемо закусил удила:

— Извинения?! Какие еще, к криффу, извинения вы от меня ждете?

— Давайте подсчитаем: пропал ведущий конструктор секретного проекта. Для того чтобы его найти пришлось довольно ощутимо пнуть ведомство Исарда и не потерять при этом ничего важного в собственном организме. Найти исполнителя, выйти на заказчика, обнаружить организацию незарегистрированных ментатов, уладить все беспокойства, связанные с кретином, который так невовремя исчез, и, в конце концов, спасти его от лютой смерти, а потом еще и залечить все эти раны... — Таркин взял многозначительную паузу. — Одной благодарностью баланс не закрыть.

— Мне показалось, или вы допустили в мой адрес оскорбительное определение?

— Не показалось.

— Знаете, — начал Орсон, но Таркин перебил:

— Не знаю, и знать не хочу. Раз уж ваше состояние настолько сносно, что вы устраиваете скандалы, думаю, не откажитесь от легкого ужина в моей компании.

— А что же...

— Вашего сопровождающего уже накормили и, поскольку его повреждения оказались не такими опасными, как ваши, отправили ближайшим транспортом на Сторожевую базу. Надеюсь, вы не против?

— Матиз — мой подчиненный, — с некоторой обидой произнес Орсон.

— А вы, в свою очередь, подчиняетесь мне, — передернул плечами Таркин, — к моему большому огорчению.

Орсон отчетливо скрежетнул зубами, а его взгляд исподлобья, казалось, вот-вот испепелит Таркина. Тот терпеливо ждал, но аргумент крыть было нечем, поэтому Уилхафф, издав отчетливый сухой смешок, направился к малой столовой, где уже давно был накрыт стол для хозяина и гостя.

Ужин действительно был легким — всего лишь фрукты и не крепкие сорта вина. Хоть состояние Кренника по оценкам врачей было удовлетворительным, не стоило перегружать его организм лишним. Пусть и без аппетита, но Орсон послушно съел свою порцию и закурил в ожидании серьезного разговора. Он был умным человеком, тонко чувствующим настроение собеседника. Немногие из окружения гранд-моффа могли похвастать таким талантом, поэтому играть с ним было вдвойне интереснее.

— Итак, — нарушил уютное молчание Таркин. — Самое время подвести итоги всего происшествия.

Он протянул через стол Орсону включенный датапад и тот, нахмурившись, вчитался в виртуальные страницы. Пролистал голографические снимки и спросил:

— Так это и есть заказчик? Никогда его не видел.

— Ошибаетесь, Кренник. Вы встречались по меньшей мере три раза за прошедший год. Это Ранульф Трисби — зять адмирала Горина. Является одним из ведущих инженеров-проектировщиков "СейнарСистемс". Ну как, память вернулась?

Орсон отложил датапад и кивнул:

— Вот сейчас, после ваших слов мне и впрямь кажется, что я его видел, но... Лично с ним не разговаривал. Так что ему было нужно?

— Твоя смерть. — Веско произнес Таркин, отбрасывая официальный тон. — Трисби решил, что справится с госпроектом куда лучше тебя. Удивительно, но тут я бы с ним не согласился.

Орсон в удивлении изогнул бровь и сделал затяжку, выпустив дым через ноздри.

— Да, — подтвердил Таркин, — он знает о "Небесной мощи" немало, благодаря связям, в том числе и родственным. Адмиралу Горину я лично нанес визит и тот все понял. Лишаться карьеры во флоте не захотел, что говорит о его уме и сообразительности.

— Стало быть, скоро столицу потрясет новость о трагическом самоубийстве одного из ведущих специалистов?

— Горину он никогда и не нравился, — Уилхафф тоже прикурил сигарету и с наслаждением вдохнул горький дым. — Мелочный, завистливый и самонадеянный тип. А вот ты мог быть и повнимательнее, Орсон. Что за беспечность, право?

— Со мной был Матиз.

— Ты слишком доверяешь ему. В чем причина? — Таркин встал и, обогнув стол, остановился за спинкой кресла Орсона.

— Подними архивы и узнаешь.

— Кроме парочки приключений во время Войны клонов и происшествия на Бакуре он ничем не отметился в паре с тобой.

Орсон тихо рассмеялся:

— Ты и правда сделал это? Пожалуй, мне есть чем гордиться.

— Не ерничай. Я, знаешь ли, не люблю, когда моими вещами кто-то пользуется или, что еще хуже, ломает их. Раздражает.

Орсон встал, оказавшись с губернатором лицом к лицу, прямо под прицелом его холодных глаз.

— Уилхафф...

— Осторожнее, Орсон, — оборвал его Таркин. — Твоя беда в том, что ты слишком торопишься и это касается всего: суждений, наживания врагов и неприятностей, и, конечно, жизни. Мне может наскучить решать те проблемы, которые ты создаешь вокруг себя со скоростью света.

На губах Орсона появилась тонкая кривая улыбка:

— Надо же, какая забота, а я и не знал.

Таркин шагнул вперед и оказался близко, настолько, что Орсону пришлось приподнять голову, чтобы не терять взгляда губернатора. Медленно сухие теплые пальцы губернатора коснулись подбородка Кренника, поднимая его еще выше. Подушечкой большого пальца надавив на нижнюю губу Орсона, Таркин тихо, зловеще произнес:

— Пришло время платить по счетам. Ты так не думаешь?

Кренник вдруг с тихим стоном выдохнул. В его голубых глазах мелькнуло то самое беззащитное выражение, которое заставляло кровь Таркина закипать в жилах, будило все инстинкты Охотника, превращая его в изголодавшегося хищника. И Уилхафф, стремясь подольше задержать это чувство, наклонился и впился губами в губы Орсона, сминая их, причиняя боль. Орсон прекрасно знал правила игры. Он сопротивлялся до первой крови, а после... Таркин не нуждался в ограничениях, когда дело касалось этого человека.

* * *

— Ты больной ублюдок, — Орсон недовольно осматривал в зеркальном отражении оставшийся на шее след от удавки.

В расстегнутой рубашке, в темных брюках, — он стоял в потоках утреннего света, изливающегося из панорамного окна спальни губернатора и казался обманчиво изящным и хрупким. Таркину нравилось это противоречие, он любовался им, словно эстет. Хороший клинок тоже выглядит тонким и не способным выдержать удар, но на деле разрубает любой доспех, режет пушинку на лету. Орсон тоже умел быть жестоким и очень сильным, чтобы выдерживать все, что с ним случалось. Именно это так привлекало Таркина. Он уже давно знал — покорные жертвы ломаются слишком легко и быстро, оттого давно наскучили ему.

Застегнув собственные запонки, он встал за спиной Орсона и, поймав его злобный взгляд в отражении, с насмешкой возразил:

— Я всего лишь даю тебе то, зачем ты приходишь ко мне. Не лги самому себе.

Орсон нахмурился, но ничего не сказал. Только в последний раз провел ладонью по шее, будто пытаясь стереть багровую полосу. По мнению же Таркина, она смотрелась просто изумительно красиво — алый ошейник на белоснежной коже. То, что нужно.

Уилхафф прошептал прямо на ухо Орсона:

— Думаешь, я не понимаю? Тебе довольно одиноко, не так ли? Никто из твоих любовников не сможет дать тебе то, что ты ищешь. Потому что ты любишь вот так — на грани. Когда тело дрожит от напряжения и боли, — Таркин прикрыл глаза, сделав глубокий вдох через нос, словно хотел еще раз ощутить тот сладкий запах страха и подступающей смерти. — Когда риск умереть слишком велик. Кто кроме меня сможет удовлетворить твою потребность, Орсон? Может быть, Гален Эрсо? О, нет. Он не поймет и не примет настоящего тебя. Поистине темную твою сторону. Может, другие любовники из подчиненных? Они слишком ненадежны. Матиз... О, вот он мог бы. — Таркин тонко улыбнулся. — Но хороший пес никогда не укусит хозяина достаточно сильно. И тогда ты приходишь ко мне. Так кто из нас после этого больной ублюдок? Только я достаточно контролирую нас обоих.

Орсон молча, доверчиво откинул голову назад, на плечо Таркина и тот с удовольствием провел пальцами по седым и мягким волосам Кренника.

— Кстати, ты ведь уже думал над личностью убийцы прежде? В твоем списке не было и моей кандидатуры?

— Нет, — сиплым голосом отозвался Орсон и Таркин, развернув его к себе, мягко поцеловал тонкие губы:

— Верно. Потому что я не промахнулся бы.

* * *

Матиз встречал вернувшегося на Звезду Смерти директора, выстроив перед шаттлом взвод штурмовиков в черной, начищенной до блеска, броне. Пройдя весь строй, Орсон остановился рядом с Матизом и сказал тихо:

— Подойдешь ко мне после смены. Код двадцать.

— Есть, сэр.

Матиз до сих пор не мог понять, каким образом Орсон безошибочно узнает его среди прочих абсолютно одинаковых фигур. Он слегка улыбнулся под шлемом. Код двадцать — намечается нескучный вечер в офицерской кают-компании. Возможно, будут выпивка, сабакк и Мотти опять поругается с Тагге...

Кажется, совсем скоро жизнь на станции войдет в привычный ритм. И ему это нравилось.