Вторая звезда Ориона (джен)

1966. Помолвка

Сумрачный особняк Блэков в этот октябрьский вечер был особенно неприветлив. Самайн отмечался пышно и с размахом, но на особый лад. Ни тыкв со светящимися глазами, ни сладостей, ни весёлых костюмов здесь не было. Вместо них — завывания духов, которые этой ночью подобрались особенно близко к миру живых, запах жертвенной кабаньей крови и угольная тьма, притаившаяся в углах.

Сириус и Ригель прижимались друг к дружке, объятые страхом перед мистическим действом, которое занимало сейчас взрослых. Чета их родителей и гости сидели за круглым столом, взявшись за руки и указывая палочками в центр круга. Гул их голосов сливался в жуткое песнопение. Повинуясь их воле, в воздухе возникла едва различимая голова призрака со старомодными белыми буклями парика. Он распахнул рот слишком широко для человека, и оттуда раздался истошный визг.

Зажмурившись, Ригель вжалась лбом в плечо брата. Ему хотелось схватить сестру в охапку и бежать отсюда со всех ног, но было нельзя. Матушка сказала, что призыв духа предка — это великое событие, и все обязаны присутствовать. Он крепче обнял сестру, находя мужество в том, что она сейчас нуждалась в нём, и, значит, он должен быть храбрым и не показывать страха.

— Эй, ну ты чего? — прошептал он с бравадой. — Он нас не тронет, слышишь? Взрослые его не пустят.

И вправду: матушка подняла выше руку с палочкой, а следом за ней все остальные собравшиеся, и дух притих, неприязненно кривя лицо, сквозь которое просвечивало тёмное убранство залы.

— Мы приветствуем тебя, о Ликорус Таурус Блэк, — гулко заговорила Вальбурга, — и благодарим, что снизошёл к нам в мир плоти в темнейшую ночь Самайна! Мы, твои потомки, взываем к тебе и молим: дай ответ! Пусть твоя мудрость узрит, что ожидает в грядущем дочь рода твоего Беллатрису и сына рода Лестрейнджей Рудольфуса, коли сочтутся они узами брака! Благослови сей союз, о прародитель нашей крови, если ждёт их благополучие и потомство, или же запрети его навек!

Бесплотная голова зашевелила губами и скосила глаза, которые показались Сириусу совершенно безумными. Взгляд призрака просветил девушку, что сидела за столом, и та вскинула голову, тряхнув кудрями. Её чёрные глаза, казалось, пытались прожечь предка. Следом Ликорус Таурус Блэк повернулся в противоположную часть стола к худому гостю в шляпе-цилиндре с алым пером. У него не было бороды, только жидкие усики, и из-за этого Сириус не знал, считать ли его мужчиной или мальчиком.

Зал загудел и затрясся, и с внезапным грохотом стол рассекла сквозная трещина, прочертившая кривую линию от невесты к жениху. Раздался трескучий гром, и призрак исчез в зеленоватом облаке.

Громкий голос матушки оборвал все пересуды:

— Это означает «да»! — провозгласила она. — Он одобрил вашу помолвку!

Ритуал был завершён, взрослые разомкнули руки и поднялись из-за сломанного стола, чтобы перейти в другой зал. Матушка призвала эльфа и велела накрывать ужин.

Дядюшка Альфард подошёл к племянникам, которые продолжили жаться в глубь большого кресла, где им позволили сидеть вместе. У дядюшки была квадратная седая борода и голубые глаза в сеточке весёлых морщин. Из всех старших родственников он единственный нравился Сириусу.

— Ну как вы, ребята? — спросил он. — Не сильно перепугались?

— Совсем нет! — заверил Сириус, всё ещё немного подрагивая после ужасов, которые устроил призрак.

— А… Белла и дядя теперь женатые, да? — спросила Ригель, немного осоловело глядя на дядюшку большими серыми глазами.

— Ещё нет. Они поженятся, когда вашей кузине Белле исполнится восемнадцать. Сейчас они только помолвились. Только вот я не уверен, что старик Ликорус вправду это одобрил… Но кто ж будет с вашей матерью спорить, да?

Он рассмеялся, и Сириус энергично кивнул. С матушкой совершенно точно никому спорить не стоило, это очень плохо заканчивалось.

— А знаете, что у меня для вас есть? — спросил дядюшка с заговорческой улыбкой.

— Подарки? — пискнула Ригель и тут же покосилась в сторону родителей, убеждаясь, что не сказала это слишком громко.

— Точно так, маленькая звёздочка, — улыбнулся Альфард. — Сириус, у тебя же совсем скоро день рождения, да? Сколько тебе стукнет?

— Семь, сэр.

— Смотри-ка, уже совсем большой! А раз так, то тебе книга.

Сириус немного приуныл от перспективы такого подарка, но постарался не подать виду, чтобы не расстроить дядю. Не вышло. Альфард рассмеялся, доставая большой том.

— Не переживай, парень, эта книга не чтобы её читать.

Сириус открыл её посередине и увидел огромные живые картинки: на весь разворот был изображён дракон, который изрыгал пламя, а потом смешно чихал и фыркал. Ригель тихо охнула, а Сириус громко рассмеялся и тут же вжал голову в плечи. Матушка бросила на него строгий взгляд и показала мизинец. Она всегда вела счёт его проступкам и в конце дня объявляла наказание. Мизинец — это был первый уровень, всё равно что просто предупреждение. Вот три пальца — это уже паршиво. Если она покажет всю ладонь… Такого ещё никогда не было, но иногда этот образ возникал в кошмарах Сириуса, будя его посреди ночи. После такого он подолгу смотрел в потолок, не в силах снова заснуть.

— А тебе, звёздочка, — продолжил Альфард, обращаясь теперь к Ригель, — вот что.

И он протянул ей бархатистый свёрток, развернув который, Ригель обнаружила внутри маленькую фарфоровую куклу в синем платье, расшитом блестящими звёздами. Глаза сестры восхищённо заблестели, и она схватила Сириуса за рукав.

— Идём! — прошептала она. — Идём поиграем!

— А как же поблагодарить дядюшку? — улыбнулся Альфард.

— Спасибо! — хором произнесли дети.

Сириус украдкой обнял его, боясь, что матушка сочтёт это излишним проявлением чувств.

Вскоре, съев за ужином полагавшиеся им порции, Сириус и Ригель наконец получили разрешение подняться в детскую и там смогли насладиться подарками дорогого дядюшки. Несмотря на достаток семьи, их почти не баловали игрушками или живыми альбомами, ибо не подобало, поэтому обновки захватили всё их внимание. Устроившись вместе на кровати, они листали книгу, где на каждом развороте была новая удивительная картина, и разыгрывали с помощью куклы сценки, воображая себя внутри нарисованных миров.

Один из разворотов изображал пышную свадебную арку с яркими цветами, под которой стояла забавно нарисованная парочка. Пунцовые от смущения, нарисованные человечки склонялись друг к дружке и тыкались губами, отчего вокруг разлетались искорки.

— А давай, — сказала Ригель, вдруг отложив куклу, — мы, когда вырастем, поженимся, как Белла и тот дядя?

Сириус задумался на пару секунд, и идея показалась ему вполне разумной. Всё, что он знал о подборе невесты, — это то, что она обязательно должна быть чистокровной волшебницей из благородной семьи. Ригель, безусловно, под эти критерии подходила, а ещё она была его самым близким человеком, что, наверное, тоже хорошо для женитьбы, ведь муж и жена должны жить вместе.

— Давай! — воскликнул он, и оба, совершенно счастливые от подарков и от новых планов на будущее, восторженно улыбнулись друг другу.

Следующие три дня всё время, свободное от занятий и воспитания, они проводили, воображая, какой парой станут после свадьбы. По всему выходило, что они будут гораздо лучше родителей.

— Ты не будешь всё время ходить вот такой, — говорила Ригель, оттягивая веки вниз и изображая вечно отсутствующее выражение лица их папеньки.

— А ты не будешь никого запирать и затыкать дурацкой магией, — вторил ей Сириус. — А ещё у нас каждый день будут пирожные! И можно будет бегать сколько влезет!

— Взрослые не бегают.

— А мы будем!

Ригель захихикала.

— И танцевать!

— Я не хочу танцевать! — возмутился Сириус.

— А я не хочу бегать!

— Значит… значит, я буду бегать, и ты танцевать! — нашёлся Сириус.

— Точно!

Третьего ноября настал день рождения Сириуса, и он проснулся от ежеутреннего магического звона с дурным предчувствием. Ведь раз он стал старше, в жизни с этого дня появится ещё больше правил и занятий.

Празднования как такового не было, но зато все выглядели ещё более чопорно и строго, чем обычно. Помимо костюма пришлось надеть ещё и тесный галстук, а ещё ему коротко постригли волосы, и он с печалью смотрел на длинные чёрные пряди, которые осыпались на пол, безжалостно обрезанные материнскими ножницами. Ему подарили новую мантию, и учебники, и письменный стол, и набор перьев с чернилами, и ещё кучу всего, что его совершенно не интересовало.

Когда бесконечный день наконец подошёл к концу, и они с сестрой смогли остаться наедине, Ригель достала из-за спины маленькую коробочку и протянула ему. Коробочка слегка вибрировала в пальцах, и изнутри слышалось едва слышное жужжание. Сириус нетерпеливо открыл её и обнаружил внутри большого серебряного жука, стрекочущего жёсткими надкрыльями.

— Ого! Вау! Как?.. Где ты взяла его?!

— Поймала в саду, — горделиво похвасталась сестра. — Красивый, да?

— Ещё бы! Он прямо как!..

— Как снитч, да?

— Ага! А… А почему он не улетает?

— Я его усыпила папиным порошком, а потом привязала.

Присмотревшись, Сириус и впрямь заметил тонюсенькие верёвочки, державшие жука на месте. Следом он посмотрел на маленькие пальцы сестры — удивительно ловкие, раз она смогла это провернуть.

— Надо, наверное, будет его отпустить… — задумчиво сказал он.

— Зачем? — обиженно спросила Ригель.

— Ну… наверное, ему не нравится сидеть привязанным. Мне не нравится.

— Это же просто жук. И он красивый. Я хочу, чтобы он был у тебя.

— Но если ты подарила, значит, он мой, и я могу делать с ним, что захочу, — упрямо заявил Сириус.

Взяв со стола тонкий нож для бумаг, он разрезал нити. Тут же вырвавшись из коробочки, жук серебряной дымкой заметался по комнате. И как Ригель вообще удалось поймать его?

Вдруг вспомнив образ, взявшийся в памяти незнамо откуда, Сириус взял из письменного набора круглый зажим для бумаг, похожий на двойное кольцо, положил его в коробочку от подарка Ригель и галантно встал перед сестрой на одно колено.

— Согласна ли ты, Ригель Блэк, — начал он, пародируя помпезную взрослую интонацию, — стать моей женой в богатстве и радости, пока смерть не разлучит нас?

Она засмеялась, зажав рот ладонью.

— Да!

Она надела импровизированное кольцо на указательный палец, но оно было слишком огромным и совершенно не держалось.

Сириус встал на ноги и тщательно отряхнул брюки, чтобы не досталось от матушки. Ригель обвила его шею руками и крепко прижалась, а он обнял её в ответ.

— С днём рождения, братик, — сказала она и чуть отстранилась.

Он ткнулся носом в её маленький аккуратный нос и шепнул:

— Ты самая лучшая.

А потом, ведомый одновременно нежной благодарностью и любопытством, он склонился ниже к её губам и поцеловал. От неожиданности такого прикосновения детская магия, дремавшая в их телах, вмиг разбушевалась и вырвалась наружу громкими вспышками и сгустком шаровой молнии, которая заметалась по комнате и успокоилась, только сбив хрустальную люстру.

Снизу тут же послышался гневный голос матушки, и Сириус с ужасом отпрянул от сестры. Его сердце гулко заколотилось в груди, точно как крылышки подаренного жука. Нужно было срочно что-то придумать, чтобы избежать наказания или хотя бы смягчить его. Он бросился к окну и принялся дёргать раму, пытаясь распахнуть, чтобы можно было заявить матушке, будто молния влетела с улицы. Ригель помогала ему, но открыть окно никак не выходило, а стук материнских каблуков слышался всё ближе по коридору.

Ригель потянула его прочь от окна, громко шепнув:

— Придумала!

Когда вошла матушка, её тёмные глаза были сердито сощурены, а губы брезгливо поджаты. Дети ждали её, смирно стоя в уголке комнаты, взявшись за руки. Осколки хрустальной люстры сверкающим ковром усыпали пол.

— Кто это сделал?! — требовательно спросила матушка, сверля взглядом то сына, то дочь.

— Это дух дедушки Ликоруса! — уверенно сказала Ригель, делая полшага вперёд, но по-прежнему сжимая ладонь брата. — Он нам тоже сказал «да»!

— Что?

— Мы будем как Белла и тот дядя!

Сириус восхитился придумкой Ригель, но понял, что надо помочь ей с объяснением, потому она была ещё маленькой и не всегда говорила понятно для взрослых. Он тоже сделал шаг вперёд.

— Мы решили тоже пожениться и позвали старого духа, и он пустил молнию по люстре, и это значит «да»! — выпалил он.

— Вы решили — что?! — практически взвизгнула матушка.

Миг — и она оказалась вплотную к Сириусу и дёрнула его за узел галстука.

— Что ты с ней сделал?! Что ты сделал со своей сестрой?!

— Н-ничего!

— Что ты с ней сделал?! Отвечай!

— Я… п-поцеловал…

Длинная бледная ладонь матери взметнулась в воздух, похожая в лунном свете на кинжал, и хлестко ударила его по щеке. Сириус зажмурился, пискнув от резкой боли, а когда открыл глаза, увидел ту же ладонь, которая замерла перед его лицом в характерном жесте, означавшем, что он провинился и будет наказан. Вот только на этот раз ни один палец на руке не был загнут.

Охваченный ужасом, Сириус отчаянно попытался проснуться, но тщетно. Ночной кошмар только начинался.

1966. Въедливый урок«Даже самый гордый дух можно сломить любовью»Коралина в Стране Кошмаров

Больно схватив семилетнего Сириуса за запястье, матушка потащила его прочь из детской в ненавистный подвал. Ужас мешался в нём со жгучей обидой, потому что он не понимал, за что! Ведь дело было не в разбитой люстре — это он ясно чувствовал. Кроме того, сегодня по-прежнему был его день рождения, и это усиливало обиду.

Толкнув сына в тёмную комнату, выложенную серыми блоками, Вальбурга вошла следом и магией заперла дверь. Её лицо было погружено в тень, и лишь белки глаз пугающе мерцали, точно личинки посреди могильной земли. Высокой могущественной фигурой она нависала над Сириусом, и он трепетал перед её безграничной властью. Его жалобное бормотание складывалось в мольбы.

— Мерзость, которую вы устроили, необходимо пресечь на корню, — сказала матушка со звенящим холодом. Голос вибрировал от гнева, которому не давали вырваться криком. — Запомни раз и навсегда, Сириус Блэк: ты не смеешь касаться своей сестры! Не смеешь даже думать о ней, как о женщине — никогда! Ты меня понял?!

— Да, матушка!.. — пролепетал он, ничего на самом деле не поняв.

— С этого дня вы будете жить в разных крыльях особняка, и вам не дозволено оставаться наедине.

Один из мечей отцовской коллекции словно вонзился Сириусу в грудь. Игры с Ригель были его единственной отрадой, и лишиться их навсегда — ничего страшнее этого он и вообразить не мог.

— Но, матушка!.. — воскликнул он, позабыв на мгновение, что перечить ей — это приговор. — Я!.. Мы!.. Что мы такого сделали?!

Глаза Вальбурги вновь вспыхнули гневом, который, казалось было, поутих.

— Ты втягивал мою дочь в кровосмешение, мерзкий мальчишка!

Она резко склонилась к Сириусу и схватила его лицо жёсткими пальцами, унизанными перстнями. Её взгляд лихорадочно метался.

— Выглядишь ребёнком, но теперь-то я вижу: ты рассадник порока!

Она властным движением оттолкнула голову сына, отчего в шее возникла боль.

— Куда ты её целовал?! Что ещё ты делал с ней?! Раздевал?! Трогал?!

Сириуса потрясла эта тирада. Он никогда и не думал о подобном, но теперь образы вспыхнули в разуме — странные, отталкивающие, но вместе с тем интригующие. Девочки — они ведь иначе устроены. А Ригель — девочка.

— Я ничего не делал! — воскликнул он с секундным запозданием.

Вальбурга медленно выпрямилась, вернув самообладание.

— Покуда ты ребёнок, ты, верно, и не мог сотворить ничего по-настоящему страшного. Но однажды ты вырастешь…

Она достала палочку, и Сириус отпрянул, испуганно втянув воздух сквозь губы.

— Я не хочу делать этого, сын мой. Но ты должен раз и навсегда уяснить, что сестра — это табу. И если нет иного выхода, я выжгу эту мерзость из твоего разума!

Свистящим росчерком палочка взметнулась в воздух, и прозвучало проклятье, которое превратило весь мир Сириуса в пылающую боль.

Следующие дни он провёл в лихорадке, а когда наконец смог нормально соображать, то обнаружил себя запертым в незнакомой спальне. Вернее, он бывал здесь раньше пару раз, исследуя дом вместе с Ригель, но прежде комната стояла нежилая, а теперь сюда переставили всю его мебель. Угроза матушки, что теперь они с сестрой живут по отдельности, быстро воплотилась в жизнь.

Вальбурга навещала его каждый день и делала вид, будто ничего не произошло. Будто он болел просто так, а теперь идёт на поправку, и это прекрасно.

Вот и теперь она пришла — чопорная и статная, как всегда. Села напротив него, так что их лица оказались вровень.

— Я уверена, что ты усвоил урок, Сириус, — сказала она, — и готов вернуться к прежнему режиму дня. Сейчас я отопру дверь, и ты снова будешь трапезничать со всей семьёй и час после ужина сможешь гулять по дому и саду. Но прежде ты должен сказать, чему научился.

Губы матушки растягивала скупая улыбка.

Сириус сипло дышал, глядя в одну точку на её чёрном платье. Он знал, что должен сказать, но слова стояли поперёк горла. «Чему я научился? — подумал он, отчаянно жалея, что не может стать взрослым и сильным мужчиной в мгновение ока. — Вот чему».

— Я вас ненавижу, — прошептал он.

Вальбурга охнула. Сжимая зубы, Сириус со злорадством отметил, что хоть немного смог отомстить ей за причинённую боль.

Жёсткая, холодная рука матери схватила его за волосы.

— Что ты сказал?! — взвизгнула женщина.

— Ненавижу!

Она выхватила палочку, и он, обмерев, зажмурился от страха. Слёзы сами собой брызнули из глаз, хотя он так ужасно хотел быть взрослым и сильным. Неужели она повторит всё снова? Мерлин, Мерлин, пожалуйста, нет!..

Внезапно хватка на волосах ослабла и сменилась поглаживаниями. Сириус рискнул приоткрыть глаза. Мать смотрела на него с небывалым выражением, которое он не мог понять: её брови были изогнуты внутренними краями вверх, а глаза блестели.

— Сириус, сыночек, не говори так, пожалуйста. Я должна была сделать то, что пришлось! Ты не должен меня ненавидеть, слышишь? Всё, что я делаю, — это для вашего с Ригель блага!

Сириус всхлипнул. Мать впервые общалась с ним таким тоном, и он не знал, как вести себя. Но её навязчивые прикосновения совершенно точно раздражали его, и он просто хотел, чтобы это кончилось, чтобы он мог бы наконец покинуть эту комнату.

— Да, матушка. Позвольте мне пойти на завтрак? — сказал он, утерев дорожки слёз. Теперь уже он сам притворялся, будто всё как обычно и ничего не произошло.

— Конечно, сыночек.

Их с Ригель места теперь были накрыты на противоположных сторонах стола, так что перешёптываться они больше не могли. Да и вообще Сириус теперь боялся смотреть на сестру и лишь украдкой бросал взгляды. Она выглядела румяной и вопросительно поднимала брови, когда они встречались взглядами. Кажется, её не наказывали в отличие от него. С одной стороны, Сириус был этому рад, но с другой — не мог понять. Ведь вся эта игра про свадьбу и ложь про духа предка — всё это было её затеей. Разве справедливо, что наказан только он?

После завтрака, когда родители отвлеклись на разговор, Ригель тихонько обошла стол и приблизилась к Сириусу. С каждым её шагом его всё сильнее покалывало мурашками, и он вжимался в спинку стула.

— Идём в сад! — прошептала она. — Там такое гнездо!

Сириус помотал головой.

Он бы хотел посмотреть с ней гнездо, ещё как! Это звучало заманчиво и интересно. Но в памяти слишком живо горело проклятье, наложенное матерью, и казалось, если Ригель коснётся его, эта боль повторится.

— Играй одна, — выдохнул он.

Сестра непонимающе моргнула. Он повторил те же слова громче, и она, жалобно опустив взгляд, отступила.

В тот день их детская дружба дала трещину, которой с годами предстояло лишь шириться, пока однажды она не превратится в огромную ледяную пропасть.