Чувства взаимны лишь в дневнике (гет)

Кадзуха приближался к Панталоне с грозным видом.

— Что такое, новенький? — насмешливым тоном спросил парень.

— Удали фотографию, — твёрдо произнёс Кадзуха, поравнявшись с Панталоне.

— А если не удалю, то что? — он взглянул на парня с вызовом, слегка приспустив свои очки.

Никто из них не знал, что Кадзуха просит по-хорошему лишь раз, а потом, если человек не понимает, он объясняет ему по-другому.

Вот и сейчас новенький сжал пальцы в кулак и, размахнувшись, зарядил им по носу обидчику Люмин. Очки слетели с лица, и одно стеклышко треснуло, ударившись о пол, а из носа Панталоне пошла кровь.

Казалось, на секунду все перестали дышать и на Кадзуху начали кидать сочувствующие взгляды.

— Как ты… — зашипел Панталоне, пытаясь остановить кровь из носа, — как ты посмел?! Я устрою твоей подружке счастливую школьную жизнь, твоя Люмин будет страдать за твой поступок, а ты пожалеешь об этом!

После этой речи парень быстрым шагом пошёл вон из класса, захватив телефон, при этом фотографию так и не удалив.

Кадзуха же хмыкнул, не воспринимая угрозы Панталоне всерьез, и подошёл к Люмин, которая смотрела на своего друга ошарашенными глазами.

— Ты в порядке? — мягко спросил Кадзуха, беря девушку за плечи.

— Я… Да, я в порядке. Но ты зря это сделал, Панталоне настолько мстительный человек, что теперь не даст прохода ни тебе, ни мне!

— Я смогу постоять и за себя, и за тебя, — слегка улыбнулся Кадзуха, но встретился с недоверчивым взглядом подруги. — Не волнуйся. И если тебя ещё кто-то будет обижать — говори, хорошо?

Люмин лишь пожала плечами. Она не собиралась сваливать свои проблемы на Кадзуху, поэтому уже знала, что ни за что ему не пожалуется.

— Хватит ворковать, голубки, — усмехнулся Скарамучча прямо над ухом Люмин, и та аж подпрыгнула от неожиданности, а затем почувствовала дыхание одноклассника на своей шее.

Тот наклонился к её уху, чтобы прошептать:

— Не знал, что у нашей коротышки есть хахаль. Смотри, чтобы ваша сладкая парочка не разрушилась по моей милости, — а затем выпрямился и, хмыкнув, направился вслед за Панталоне.

— А вы типа… Реально встречаетесь? — вполне серьёзно спросил Тарталья. — Прости, Кадзуха, мы поняли, что к твоей девушке лучше не лезть.

Чайльд без каких-либо эмоций пошёл мимо них, и Люмин, сама не зная зачем, схватила парня за запястье, поражаясь своей смелости.

— Мы не встречаемся! — выпалила Люмин, но поняв, что крикнула это на весь кабинет, добавила чуть тише: — н-ну то есть… Я хотела сказать, что мы с Кадзухой просто друзья.

— И зачем ты передо мной оправдываешься? — Тарталья поднял бровь в удивленном жесте. — Мне неинтересно.

— Я просто не хотела вводить никого в заблуждение, — уже еле слышно сказала Люмин, наконец, отпуская руку Чайльда, — прости…

Тарталья ещё раз удивлённо взглянул на одноклассницу и пошёл вслед за своими друзьями. А Люмин поняла, что выглядела слишком глупо, отчего покраснела.

— Это было очень тупо, верно? — шепнула она Кадзухе.

— Не заостряй на этом внимание. Скорее всего, он даже и не вспомнит об этой ситуации. Ты же говорила, что еще немного поднажать, и вы начнёте встречаться… Но, судя по тому, что я увидел, мне кажется, ему параллельно — что ты есть, что тебя нет.

— Я просто сама запуталась, — призналась Люмин. — Иногда мне кажется, что Чайльд действительно проявляет знаки симпатии по отношению ко мне, но иногда кажется, что действительно всё так, как ты сейчас описал… Возможно, надо еще немного времени, чтобы разобраться.

— Если я чем-то могу помочь — говори, я с радостью сделаю всё, что в моих силах, — слегка улыбнувшись, сообщил Кадзуха.

Дальше перешептываться не получилось, поскольку прозвенел звонок на урок. Правда, Кадзуха напоследок сказал, что после уроков Люмин должна ему рассказать, кто ещё её обижает, и почему она ему ничего не говорила об этом.

Когда пришёл учитель истории и обществознания Хэйдзо и разрешил сесть, Люмин заметила хитрое выражение лица Скарамуччи, направленное на неё. Девушка предпочла не обращать на это внимания.

— Коротышка, встречаешься с Кадзухой и даже ничего мне не сказала? — протянул Скарамучча.

— Во-первых, я тебе не обязана ничего говорить. Во-вторых, мы с Кадзухой не встречаемся! — Люмин очень сильно злил тот факт, что ей приходится оправдываться.

— Тогда кто тебе нравится из нашего класса? Я про ту записку, которую ты писала новенькому, — одноклассник не отводил от нее свой хитрый взгляд.

— Это не касается ни тебя, ни Чайльда, ни кого-либо другого! — шипела Люмин. — Перестань трепать языком и слушай учителя.

После этого она раскрыла учебник и уткнулась в него, лишь бы только не видеть бесячей рожи Скарамуччи.

Но тот вырвал учебник у неё из-под носа, чтобы девушка обратила на него внимание.

— Сейчас же верни, иначе я… — она замахнулась рукой, чтобы посильнее его ударить, но тот ловко перехватил её.

— Какой агрессивный карлик, нападает ещё. Послушай, тебе вчера мало было, когда я тебе чуть руку не сломал? Не усвоила ещё урок?

— А ты не усвоил урок, что ко мне лучше не лезть, иначе нарвёшься на Кадзуху, как твой дружок Панталоне? — она предприняла попытку снова забрать свой учебник, но получила лишь замечание от учителя.

— Какая плохая ученица, а ведь была отличницей, а теперь замечание получаешь. Ай-яй-яй, Люмин, как тебе не стыдно?

Люмин в другой бы ситуации пожаловалась бы учителю, но сейчас, когда с ней в классе учится Кадзуха, она не могла. Потому что если ее друг узнает, что её достаёт Скарамучча, то он полезет разбираться и с ним, что может привести к определенным проблемам для него. Поэтому она пообещала себе, что дотерпит до конца урока, на крайний случай, сообщит после. И Скарамучча, видимо, чувствовал, что она беззащитна. Люмин не знала, как бы прожила оставшееся время урока, если бы не…

— Скар, отвали от неё и заткнись, прошу тебя, — шикнул Тарталья сзади на своего друга, а щеки Люмин слегка порозовели. Чайльд… заступается за неё снова!

— А что тебе, завидно что ли? — подколол Скарамучча, вполоборота разворачиваясь к парте рыжеволосого.

— Просто ты мешаешь учиться не только Люмин, но и всем окружающим. На перемене хоть не отлипай от неё, а сейчас будь добр замолчать.

И на удивление Люмин, Скар действительно стал чуть спокойнее, лишь изредка одаривая блондинку своими едкими комментариями.

* * *

После уроков Люмин предприняла неудачную попытку смыться со школы быстрее Кадзухи, чтобы ничего не рассказывать. Но, увы, этот фокус с парнем не прокатил. И сейчас они шли домой к девушке, чтобы поговорить по душам. Люмин не хотелось нагружать друга всем этим, но он не успокоится и не отстаёт, пока не добьётся внятного ответа.

Они расположилась в комнате Люмин с чашками чая и конфетами. Кадзуха проницательным взглядом смотрел на блондинку, однако та молчала, медленно потягивая горячий напиток.

— Ну? — нетерпеливо произнёс Кадзуха, призывая начать говорить.

— Что ты хочешь узнать? Я не знаю, что тебе рассказывать, — пробормотала Люмин.

— Давно тебя обижают, или это единичный случай? — от этого вопроса девушка заметно занервничала.

— С 5 класса… — тихим голосом призналась Люмин. — Из-за полноты…

— И ты ничего мне не говорила?! — негодовал Кадзуха.

Парень был потрясён до глубины души, ведь он думал, что Люмин ему рассказывает всё, как лучшему другу.

— Просто всё это началось со Скарамуччи, а с ним мы были неплохими друзьями, точнее, я бы даже сказала, что между нами была детская симпатия… Я думала, что всё наладится…

* * *

Скарамучча стал первым школьным другом Люмин. Он заступился за неё, когда девочку обижал её одноклассник.

— Если тебя кто-то будет обижать — скажи мне, я всегда тебя защищу, Люмин, — сказал в тот день Скарамучча. — Давай дружить?

— Давай, — улыбнулась маленькая Люмин. — А разве девочка может дружить с мальчиком?

— Конечно может! Вот мои родители со школы дружили! — гордо заявил Скарамучча.

С тех пор они были не разлей вода, между ними вспыхнула невинная детская любовь, которая проявлялась в том, что они держались за руки, Скарамучча дарил Люмин шоколадки и сорванные в окрестностях цветы и старался всегда защитить.

Мальчик хотел дружить с Люмин всю школьную жизнь и связать с ней свою судьбу, совсем как его родители. Ведь ему всегда нравилась история любви его мамы и папы.

— Как ты думаешь, стоит ли сказать Люмин, что она мне нравится? — спросил как-то Скарамучча у своих друзей Чайльда и Панталоне.

— Жених и невеста! — сразу начал дразниться Панталоне, отчего щеки влюблённого мальчика слегка покраснели.

— Ты вот так к ней подойдёшь и скажешь? — удивился Чайльд. — Не страшно? Девочки сейчас хитрые, отвергнет, потом будут тебя обсуждать в компаниях.

— Ну я же мужчина! Я должен делать первый шаг! — высказал свое мнение Скарамучча.

— Скар, не думай ты об этой ерунде, пойдём лучше в футбол после школы погоняем, — предложил Панталоне. — Мне кажется, вы ещё маленькие для отношений.

— Может быть, вы и правы, — пожал плечами Скар.

После выпуска из начальной школы Люмин сначала отправили в летний лагерь, а затем к бабушке в деревню, и Скарамучче ничего больше не оставалось, как проводить всё лето с пацанами. Он и сам не заметил, как их мнение для него стало важнее, чем мнение его подруги.

Скарамучча очень удивился, увидев Люмин на первое сентября. Девочка заметно поправилась, однако оставалась всё такой же милой. Она до сих пор ему нравилась. Но он по своей глупости сделал то, отчего потерял её доверие, возможно, навсегда…

— Эй, Скар, помнишь, ты говорил, что тебе нравится Люмин? — усмехнулся Панталоне. — Твоя «невеста» стала немного больше в объёме. Не боишься, что раздавит?

— Заткнись! — зашипел Скарамучча, не желая выслушивать такое в адрес своей подруги.

— Скар, неужели ты до сих пор не равнодушен к этой толстухе? — засмеялся Чайльд. — Тебе не стрёмно будет находиться рядом с ней? Прикинь, все будут знать, что ты с ней встречаешься.

— Прости, братан, ничего личного, но если ты будешь с ней встречаться, то мы с тобой в школе общаться не будем. Нам стрёмно.

Скарамучча задумался. Мнение и общение с друзьями для него было действительно важно.

— Панталоне, наверное, ты прав. Я не хочу больше с ней иметь дела. Она действительно уже не та, которая мне нравилась. Чтобы я встречался с этим, да ни за что!

Друзья его поддержали, а Скарамучче пришлось игнорировать и избегать Люмин. Однако она и сама начала это делать и оставила попытки узнать причину такой отстраненности после одного случая.

Панталоне положил телефон Люмин на шкаф, докуда девочка не могла дотянуться.

— Сейчас же верни, что ты ко мне прицепился? — с обидой произнесла Люмин.

— А ты достань. Ах да, твой карликовый рост не позволяет этого сделать, — и засмеялся.

Как раз в этот момент подошёл Скарамучча и с неприязнью смотрел на своего друга. Он хотел заступиться за ту, в которую был влюблен, но не мог. На него смотрят друзья.

— Скар, скажи же, что она карлик? Как она только живёт с таким маленьким ростом? — усмехнулся Чайльд, наблюдая за жалкими попытками Люмин достать свой телефон со шкафа.

— Скар, ты же поможешь мне? — Люмин повернулась к нему в надежде на помощь, однако Скарамучча лишь улыбался.

Он не знал, как ему действовать в данной ситуации. И чаша весов склонилась в сторону друзей, тем самым сделав неправильный выбор.

— Да, Чайльд, она настолько маленькая и круглая, что напоминает колобка, — хмыкнул парень. — ну или жирненькую корову…

— Ч-что, Скар, как ты можешь? Я думала, мы друзья… — по щеке девочки потекла слеза.

— Дружить с такой как ты — стыдно. Скарамучча не хочет позориться, — засмеялся Панталоне.

Люмин взглянула на своего друга, ожидая объяснений, однако тот молчал, лишь отведя взгляд в сторону.

— Ты… Больше не подходи ко мне, Скар, понял?! — с этими словами девочка побежала прочь из кабинета.

Скарамучча не понимал, какую ужасную ошибку допустил, он не знал, что Люмин его после этого возненавидит навсегда. Однако она ему нравилась. В любом виде нравилась, но он не мог этого признать перед друзьями…

* * *

Панталоне, что-то обсудив с одиннадцатиклассниками, пошёл прочь с уж слишком довольной улыбкой. А всё потому, что он подготовил месть для Кадзухи. Правда, пострадает от неё Люмин, а её друг будет переживать, что из-за него проблемы у его подруги.

«Люмин, мои друзья-старшеклассники сделают все по моей просьбе, чтобы ты почувствовала себя шлюхой. Будет очень весело, когда об этом узнает вся школа…»