Джон и Маргарет. С открытыми глазами. (гет)

Как ни намеревался мистер Торнтон, обнаружив письмо, сохранять свое душевное спокойствие, ему это не удалось. Первым чувством его было невероятное облегчение от того, что он по-прежнему может доверять Маргарет. Может полагаться на ее честность. Вторым пришел горький упрек самому себе за то, как был он ослеплен ревностью и как повредил самому себе. Если бы он только знал! Если бы он только выслушал Маргарет, дал ей время, когда она пыталась объяснить ему. Если бы он продолжал верить в нее и быть терпеливым! На мгновенье мелькнула мысль, не поехать ли ему в Лондон ночным поездом — выехать прямо сейчас, чтобы утром уже быть у Маргарет. Он глубоко вздохнул и отбросил эту идею, пообещав себе быть более последовательным и спокойным, ведь его импульсивность уже погубила его однажды. Он снова сел в кресло. Ему нужно было хорошенько подумать. И хотя он не двигался и был внешне спокоен, неподвижность эта не имела ничего общего с прежней отрешенностью и безразличием: глаза его блестели, брови то хмурились, то разглаживались вновь, а уголки губ чуть заметно подрагивали. 

Конечно, Маргарет была права, совершенно права. Она защищала брата и не могла поступить иначе. Чего ей стоило сохранять невозмутимый вид перед полисменом, перед его матерью и ним самим, когда он не верил ей и одной только холодностью и формальным обращением молча обвинял ее в том, в чем полушепотом обвиняли слуги и его мать. Мистер Торнтон в который раз восхитился ее силой и смелостью. Ее преданностью семье и способностью к самопожертвованию. И он поблагодарил Бога за то, что ревность не полностью затмила его глаза, а глубоко укоренившаяся любовь подтолкнула к тому, чтобы защитить ее в этом деле и закрыть расследование. Поблагодарил за то, что чувства к Маргарет позволили ему принять правильное решение. 

Эта мысль заставила его встать, он начал прохаживаться по комнате размеренными шагами, вспоминая события, которые их связывали. Резкие, но правдивые слова Маргарет заставили его выйти к бушующей толпе забастовщиков.  Мнение Маргарет о его добром сердце подтолкнули его к тому, чтобы дать работу Хиггинсу и, в конечном итоге, начать лучше понимать своих рабочих, строить с ними (в этом пункте его решительно осуждали прочие милтонские промышленники) взаимовыгодные отношения. Чувства к Маргарет побудили его защитить честь невиновной девушки и, возможно, спасти ее брата. Решение не рисковать зарплатным фондом и не участвовать в спекуляции принял он сам — но как удивлен он был, когда Фанни передала ему слова Маргарет, что он не тот человек, который вступит в такое рискованное предприятие. Маргарет понимала его. Маргарет была в каждом его значимом и благородном поступке за этот последний год. 

Он остановился, закрыл глаза и выдохнул, ощущая в груди небывалую теплоту. Несмотря на все их противостояние, несмотря на ее отказ выйти за него замуж — она стала частью его жизни, его сердца. И это факт изменить уже было нельзя. Только принять. 

Обида и боль, которые так старательно пытались изгнать любые мысли о Маргарет в последнее время, окончательно уступили место глубокой привязанности и восхищению. Память с готовностью воскрешала глубоко хранимые воспоминания о встречах, даже самых мимолетных, словах, жестах. Мистер Торнтон мерил шагами комнату — возбуждение его было так велико, что он не мог усидеть на месте, но вместо книжных полок, окна, кресла — везде видел он только ее образ, её взгляды, слышал только ее слова. Он был полон Маргарет, и вся комната была полна ею. 

Проходя в очередной раз мимо камина, его взгляд упал на оставленную в кресле книгу и письмо. И здесь он снова остановился. Тонкий листок бумаги, с таким легким, ясным почерком и такими горькими словами, написанный при таких скорбных обстоятельствах. Последний раз он видел ее бледной, заплаканной и совершенно обессиленной. Воспоминания о Маргарет прошлой сразу поблекли и заставили его задуматься о Маргарет настоящей — что чувствует она сейчас, как живет в Лондоне, помогает ли ей преодолеть горе ее тетя, миссис Шоу. Как он может узнать о ней? Может ли он предложить свою помощь, если только она ее примет? Как может он поделиться своим счастьем и своей любовью с ней? 

Ему казалось невероятно несправедливым, что Маргарет дала ему так много — а он не может помочь ей ничем. И настоятельная потребность любить ее, заботиться о ней, горячее желание поделиться с ней своим чувством и утешить в ее скорби заставила его схватить тот самый листок, которому предназначал он быть списком его книг, и которому судьба уготовила совсем иное содержание. Задумавшись, как ему не поставить Маргарет в неловкое положение своим письмом, мистер Торнтон начал перебирать различные варианты, а потом широко улыбнулся и снова поблагодарил мысленно свою драгоценную мисс Хейл, которая уже подсказала ему правильный вариант.

Закончив с письмом, мистер Торнтон впервые за долгое время заснул со спокойной душой, потому что был совершенно уверен, что ему следует делать завтра.