С чистого листа (гет)

Мать не приехала на следующий уикенд. И на следующий. И потом тоже.

Джордж очень грустил. Сомнений у него не было: после встряски с ярмаркой отец больше близко ее не подпустит. Случилось то, чего Джордж так боялся. Он понимал, что мать устроила этот демарш назло отцу, за то, что без ее согласия Луи отправился в новую школу. Но как она могла поставить на карту встречи с ними? Ведь было ясно как день, чем закончится неповиновение отцу. Тем же, чем и всегда.

За поездку на Темзу отец буквально содрал с него шкуру. Он так кричал на Джорджа, словно это он отвез всех на ту чертову ярмарку. Джордж не пытался возражать. Если с отцом начинали спорить в такие моменты, он окончательно впадал в бешенство. Поэтому Джорджу оставалось только вытерпеть поток ругани и ничем не выдать того, насколько в нем все кипело от несправедливости. Почему опять во всем винят его? Он как мог пытался отговорить мать от ее дурацкой затеи. Он что, должен был лечь под колеса ее «Ауди»? Интересно, тогда отец был бы доволен им?

Выпустив пар, отец перевел дух и грубо велел Джорджу убираться с глаз.

Когда мальчик вышел из кабинета, к нему пристала Шарлотта. Похоже, она все это время крутилась у двери и подслушивала.

— Так и было? Она совсем сошла с ума, что ли? — с кривой усмешкой поинтересовалась сестра.

— Все было в полном порядке, — отрезал Джордж. — Просто она не позвонила папе, вот и все.

Шарлотта хмыкнула.

Джордж не стал больше говорить с ней. После отцовского разноса он чувствовал себя таким опустошенным, что сил у него хватило только на то, чтобы переодеться в пижаму, почистить зубы и лечь в постель. Джон, его главный камердинер, тактично удалился. Он всегда знал, когда его присутствие уместно, а когда — не совсем. Джона очень ценили за это.

Джордж корил себя за то, что не заступился за мать тем вечером. Если бы он не стоял столбом, то успел бы перехватить руку отца. Но кто мог ожидать такого? Отец раньше никогда не позволял себе подобного. Должно быть, он очень испугался, когда мать увезла их, ни о чем не сообщив. И все же, если бы он нашел способ связаться с ним… если бы изловчился предупредить его… может, все сложилось бы не так уж плохо. И они продолжили бы видеться с матерью по выходным. Может быть, он и правда во всем виноват?

В такой мрачной атмосфере наступило и прошло Рождество. Леди Роуз царила на праздничном вечере с видом полноправной хозяйки. Блистая драгоценностями, она встречала гостей и со значением улыбалась каждому из них. Отец лишь всячески подчеркивал ее положение. Они вели себя, как пара, и даже не думали это скрывать. Собравшиеся, судя по всему, принимали все как должное. Джордж начал всерьез опасаться, что леди Роуз, с благословления отца, возьмется их воспитывать, дабы упрочить свое положение около него. Джорджу доподлинно было известно, что собственных сыновей леди Роуз держит в черном теле, а уж с ним, Луи и Шарлоттой и подавно миндальничать не станет. Особенно теперь, когда матери рядом нет, а отцу, кажется, на них наплевать.

После того, как пробило двенадцать, все повалили на улицу, чтобы полюбоваться на устроенный отцом фейерверк. Джордж старался отойти от всех подальше. Ему до смерти надоели глупые выходки Луи и кислая мина Шарлотты, а еще он не мог видеть, как отец украдкой гладит леди Роуз по спине, что-то шепчет ей на ухо и ухмыляется.

Джордж следил глазами за каждой ракетой и всякий раз, когда она рассыпалась звездами, загадывал желание.

Хочу, чтобы родители помирились.

Это было совсем по-ребячески, но Джордж повторил заклинание не меньше десяти раз, а потом прокрался назад в дом. Праздник подходил к концу, и он был очень этому рад.

Весь вечер Джордж думал о том, как проходит Рождество у матери. Наверное, она проводит его со своим… в общем, с тем человеком, о котором они никогда не говорят, пьет шампанское и строит планы на будущий год. Хорошо ли ей? Скучает ли она по Джорджу, Шарлотте, Луи? Или, наоборот, радуется, что не встречает Семью в бриллиантовых серьгах под руку с отцом?

В любом случае, она была очень далеко. Видеться они не могут — пока отец не сменит гнев на милость. Но вполне возможно, что этого не произойдет. На рождественском вечере все вели себя так, словно матери никогда и не было в Семье. Джорджу было очень больно от этого. Что, если они вообще больше никогда с ней не увидятся?

За такими раздумьями кончились каникулы. В январе Джордж вернулся к занятиям и только тогда понял, что, пожалуй, на Рождество ему стоило загадать еще одно желание.

Хочу больше никогда не возвращаться сюда!!

Если раньше в школе над ним просто смеялись, то теперь издевки перешли все мыслимые границы. Стоило ему пройти мимо кого-то из одноклассников, как они немедленно начинали давиться смехом. Когда он отвечал в классе, все дружно вздыхали. Его открыто называли неприличным словом и не стеснялись осведомляться, когда он признается всем, что ему нравятся мальчики.

Джордж был разбит.

— Да поколоти ты их и дело с концом, — небрежно бросила Шарлотта, когда он как-то раз рискнул рассказать ей о происходящем.

Джордж уставился на нее.

— Но мне не справиться со всеми!

— Большое дело. Отлупи заводилу и остальные отстанут сами.

Он только покачал головой. Легко сказать — отлупи! Тот же Брайан Барли, которого он подозревал во всем, на голову выше Джорджа, и его приятели тоже. Именно они первыми начали изводить Джорджа из-за волос, и это новое издевательство наверняка их затея. Какое там отлупить! Едва только он замахнется, как любой из этой компании отправит его в нокаут.

Отец тем временем постоянно заводил разговоры о том, как было бы славно подружиться с сыновьями леди Роуз.

— Но зачем? — не выдержал однажды Джордж.

— Вам было бы интересно вместе, — туманно изрек отец.

Братья-близнецы Александр и Оливер были тихими, грустными, молчаливыми. Будучи тремя годами старше Джорджа, они выглядели младше, чем он. Когда-то он вместе с ними недолго брал уроки у одного тренера по верховой езде. Уже тогда ходили слухи, что мать поколачивает обоих братьев. Джордж убедился в этом, когда однажды увидел их в раздевалке перед занятием. Спины и руки у близнецов были в синяках.

Вспомнив об этом, Джордж вообразил, как леди Роуз принимается и за него. И никто не заступится.

— Они могли бы бывать у нас, вы нашли бы, чем заняться, — продолжал отец.

И главное — у леди Роуз появится повод еще чаще наведываться сюда, со злобой подумал Джордж. Но вслух ничего не сказал.

Ему очень не нравилось, что маркизу Чамли всячески привечала леди Камилла. Она без конца находила предлог для того, чтобы пригласить ее то к ним с дедушкой Уэльсом на чай, то составить компанию отцу в его очередной поездке. Джордж знал, что леди Камила ни за что не стала бы так стараться только по доброте душевной. И еще он знал, что жена дедушки Уэльса терпеть не может мать. Вдруг они задумали сосватать леди Роуз отцу? Момент был весьма подходящий. От одной мысли, что место матери займет маркиза Чамли, Джорджа передергивало от отвращения.

В таких тревогах прошла скучная, сырая, серая зима. Для Джорджа она стала беспрерывной перспективой ежедневных испытаний, потому что дела в школе шли из рук вон плохо. Он считал сначала месяцы, потом недели до далеких Пасхальных каникул, которые представлялись ему неподвижной точкой в далеком пространстве. Но вот наконец они начали приближаться и увеличиваться в объеме. Настал март. Вместе с ним на Джорджа обрушилась новая беда. Школа проводила «дружеский» футбольный матч с другим пансионатом. Играли все мальчики его возрастной группы, и Джорджу волей-неволей пришлось выйти со всеми на мокрое, утопающее в грязи поле.

Это был полный провал.

Их команда с треском проиграла гостям — и, по большей части, такому исходу поспособствовал Джордж.

Он предпочел бы никогда не вспоминать об этом позоре.

Домой на каникулы Джордж возвращался под градом насмешек. Он решил во что бы то ни стало уговорить отца перевести его в другую школу. Дураку понятно, что после каникул житья ему там не будет.

Было уже темно, когда он, несчастный и окончательно упавший духом, нехотя поднимался по каменным ступеням крыльца. Джордж пытался представить реакцию отца, когда он услышит просьбу о новой школе и узает о проигранном матче. Накричит? Назовет жалким неудачником? Он в деталях прокручивал это в голове, пока медленно тащился по темному пустому коридору.

Вдруг Джордж замер посреди холла. В гостиной отчетливо звучали голоса. Один принадлежал отцу, а вот второй… Джордж покрутил головой. Может ли быть такое? Наверное, ему послышалось.

Несмело, робко он заглянул в комнату. И у него перехватило дыхание.

На диване у камина восседал отец, в домашней рубахе с расстегнутым воротником. Он широко улыбался, а рядом с ним, обнимая его за плечи, сидела… мать.

Джордж изумленно застыл в дверях.

— Заходи, сынок! — заметив его, радушно пригласил отец. Судя по голосу, он был крепко пьян. Джордж подошел ближе и действительно увидел на столике перед ними несколько пустых бутылок.

Мать ласково улыбнулась ему и протянула другую руку. Поколебавшись, Джордж сел рядом с ней. Она обняла его за плечи — так же, как отца.

— Привет, мама, — сказал он, чтобы что-то сказать.

— Привет, солнышко, — ответила она и поцеловала его в висок. Джордж, не знал, что ему думать.

— Вы решили помириться? — он вопросительно посмотрел на отца.

— Позови-ка брата и сестру, — распорядился отец. — У нас есть для вас новость.

Луи и Шарлотта ушли на каникулы на день раньше и были дома. Джордж был так растерян, что не смог сдвинуться с места.

— Иди же, дорогой, — мать слегка подтолкнула его. Она показалась Джорджу еще более худой, чем раньше. На ней были простые синие джинсы и полосатый свитер. И выглядела она измученной. Перехватив его взгляд, мать улыбнулась, но в этой улыбке было что-то болезненное.

Джордж неуверенно вышел из гостиной, напоследок обернувшись, чтобы удостовериться, что странное зрелище не рассеется, как только он повернется спиной.

Но ничего не рассеялось. Мать с отцом по-прежнему сидели на диване в обнимку.

Он заглянул к Луи, потом они вдвоем постучали к Шарлотте.

— Отец зовет нас в гостиную, — сообщил Джордж, решив пока не называть причину.

— Зачем? — хмуро раздалось из-за двери.

— Он попросил привести вас с Луи. Сам все объяснит.

Шарлотта вышла к ним, сняла с головы наушники.

— Что случилось? — требовательно спросила она.

Джордж пожал плечами и жестом пригласил пройти за ним.

При виде матери лицо у Шарлотты вытянулось.

— Что ты здесь делаешь?

— Я тоже рада видеть тебя, золотце, — ответила мать и протянула к ней руку, как к Джорджу, но Шарлотта не двинулась с места и молча воззрилась на отца.

Луи же несколько секунд потрясенно рассматривал мать, потом с ликующим воплем бросился в ее объятия. Понадобилось время, чтобы он немного угомонился и перестал шуметь.

— Итак, дети, — торжественно начал отец. Язык у него немного заплетался. — Вы знаете, у нас с мамой были… некоторые недоразумения. Но теперь все позади. Мы снова вместе.

— Ура! — обрадовался Луи. — Ура! Ура!

— Мы оставим все плохое в прошлом и снова будем семьей, — возвестил отец, играя темными локонами матери. — По-настоящему, без всяких глупых игр для репортеров.

— Мама дома! Мама дома! — не унимался Луи.

— Ах, сыночек, — глаза у матери увлажнились. Посмотрев на нее внимательнее, Джордж понял, что она тоже хорошо заложила за воротник. Даже крепче, чем отец.

— Вот так запросто? — подала голос Шарлотта. Она смотрела на родителей с таким видом, словно это была скучнейшая передача, которую нужно как можно скорее переключить. — Как будто не было ничего?

— Уймись, — осадил ее отец.

— Нам было лучше без тебя, — сказала Шарлотта матери.

Улыбка у матери погасла.

— Не говори так.

— Это правда.

— Неправда! — гаркнул на сестру Луи.

— Зачем ты вернулась? Чтобы опять все испортить? — гнула свое Шарлотта.

— Лотти, перестань, — в уголках губ у матери проступили глубокие складки.

— Не указывай мне.

— Ты наказана, — веско изрек отец. На лбу у него проступили вены — верный признак того, что он вот-вот озвереет. — На неделю.

— Да мне наплевать, — Шарлотта развернулась и широким шагом направилась к двери.

— Я не разрешал тебе уходить! — рявкнул отец. Он начал было вставать, но мать притянула его к себе.

— Не надо. Она все поймет и успокоится.

— Надеюсь, для ее же блага.

Он взглянул на сыновей.

— Идите по своим комнатам. Нам с мамой еще нужно кое-что обсудить.

Луи не хотел уходить. Джорджу пришлось отрывать его от матери. Луи в ответ лягался что было сил. Джорджу даже пришлось дать ему сдачи, потому что братец дрался по-настоящему больно.

— Ну все, — отец с некоторым трудом поднялся и, схватив обоих за шиворот, вытолкал за дверь. — Сколько с вами хлопот!

У себя в комнате Джордж долго не мог избавиться от ощущения, будто его ударили по голове. Он ходил из угла в угол, пытаясь собраться с мыслями. Неужели это происходит на самом деле? Неужели его рождественское желание сбылось? Он понимал, что должен чувствовать радость, но вместо нее его переполняли беспокойство и замешательство. Мать решила вернуться к отцу? И он простил ее? После стольких месяцев пустоты воссоединение родителей казалось не более чем фантазией, сном, грезой. Может, Джорджу все это привиделось?

Наконец он не выдержал и вернулся к гостиной — чтобы убедиться, что все это реально.

Дверь была притворена. Джордж тихо подошел ближе, хотел открыть ее, но тут услышал вздохи и возню. Глаза у него расширились.

— О боже, — донеслось до него. — Еще, Кэти, еще!

В ответ раздался сдавленный стон. Джордж, покраснев до корней волос, поспешил вернуться к себе.