Странствие одного сердца (джен)

Ну вот и всё. С порталом покончено. Форд упëр руки в бока, обводя мрачным взглядом разбросанные железки, похожие на ископаемые останки громадного зверя. Он не мог не испытывать сожаления, которое, к счастью, перекрывали собой боль в руках, голове, шее и пояснице, а также у левого бока, где расхлестался плохо заживший рубец. Фактически, в последние годы у него каждый день что-нибудь да болело, вопрос был только в том, с какой долей успеха он сможет это игнорировать.

Его взгляд пополз в сторону, и Форд чертыхнулся. Он даже вынес коробку с киноплëнкой в наблюдательную кабину, чтобы она не попадалась на глаза, но стоило ему потерять концентрацию или позволить мыслями течь своим чередом, как он понимал, что опять пялится в ту сторону. Разве он не знал, как горько будет смотреть эти записи? Знал, конечно. Уже от одной мысли о том, чтобы окунуться в некогда счастливые времена, у него немело сердце. Нужно одним махом вырвать этот больной зуб, сплюнуть кровь и жить себе дальше.

Приняв решение, Форд установил кинопроектор и поставил единственную катушку с плëнкой. Судя по всему, ма склеила вместе куски плëнок с разных катушек в один недлинный «фильм». Можно ли назвать удачей то, что из всей коллекции выжило именно это создание Франкенштейна от мира катушек?

— —

Изображение на плёнке зернистое, камеру немного ведёт из стороны в сторону. Форд со Стэном сидят перед тортом со свечами, а ма подбадривает их загадать самое-самое большое желание. Они оба на пару мгновений задумываются, а потом заговорщически улыбаются друг другу и наклоняются к торту. Форд только набирает в грудь побольше воздуха, как Стэн задувает все свечи.

— Стэн, нет! Так нечестно! — Форд толкает его с горящим от обиды лицом.

— Мы можем зажечь их ещё раз, золотце, — предлагает ма.

— Но так никто не делает. Моё желание уже не сбудется!

Стэн собирается что-то сказать, но отец уже выдёргивает свечи и велит ма разрезать торт.

— Запомните: никому ваши желания кроме вас самих не сдались, никто их исполнять не будет. А эти свечи только деньги на ветер, больше я не собираюсь на них тратиться.

— Но па! — возмущается Стэн, а Форд закрывает рот ладонями и трясёт головой.

Ма кладёт камеру на стол, и весь экран теперь занимает торт. За кадром доносятся какие-то невнятные звуки и шорохи, затем слышен звук закрывшейся двери.

— Не слушай его! — решительно говорит Стэн через пару секунд. — Мы достанем свечи сами, обязательно. И на следующий день рождения ты их один задуешь, давай? Что говоришь?

Слова Форда звучат так тихо, что их невозможно разобрать.

— Ничего это не твоя вина! Ну, хочешь, я тебе своё желание отдам? Да я так, ерунду загадал, а вот у тебя наверняка что-то крутое было. У тебя ведь такой большой умный мозг! Огро-омный! Как ты его таскаешь с собой везде и не устаёшь?

Проходит ещё несколько мгновений и раздаëтся наигранно бодрый голос ма, которая говорит, что завтра как раз собиралась готовить курицу, и что она достанет им вилочку⁽¹⁾. Стэн торжественно обещает, что даже если у него окажется бо́льшая часть, он отдаст её Форду.

— —

Взгляд Форда непроизвольно упал на ладонь. Он помнил, что тогда пожелал. Что загадывал снова и снова, пока только верил, что это может сработать.

— —

Вокруг Стэна наворачивает круги взъерошенный опоссум. Не менее взъерошенный Стэн жуëт сочное яблоко. Возмущённый такой несправедливостью, опоссум издаёт сиплый свист, раскидывая хвостом песок.

— Не-а, нетушки! Яблоко только для тех, кто умеет выполнять команды, — говорит Стэн и намеренно громко жуëт, глядя на находящегося на грани истерики опоссума. Изображение увеличивается, приближаясь к лицу Стэна, который утирает губы тыльной стороной ладони и сразу отплëвывается от песка. Переведя взгляд на камеру, он задорно улыбается, демонстрируя отсутствие одного из передних зубов.

— Шестопал, ты чего меня снимаешь? Снимай Шанклина.

— Тебя интереснее.

Вдруг серая тень молнией взбирается вверх по Стэну. Он вскидывает руку с яблоком, и Шанклин, не видя препятствий и преград, лезет ему на голову, цепляясь когтистыми лапками прямо в лицо. Стэн издаёт вопль и пятится назад, пока Шанклин бестолково карабкается всё выше и громко шипит. В конце концов, яблоко оказывается у него, но сам Шанклин попадает в ловушку: он зажат под футболкой Стэна с двух сторон.

— Попался! — выпаливает Стэн, победно усмехаясь.

— Зря ты так…

Форда прерывает визг. Визжит Стэн, поспешно вытряхивая опоссума из футболки. Шанклин шлëпается на песок и улепëтывает с яблоком в зубах. Но Стэн бежит не за ним, а за Фордом, который смеётся, размахивая камерой и крича: «Я заснял, я заснял!»

— —

Смех вырвался у Форда сам по себе. Короткий, тихий, но искренний. Мёд с горечью. Стэнли никогда не плакал так сильно, навзрыд, как в тот вечер, когда Шанклин ушёл от них на радугу.

— —

Весь кадр занимает скорбное лицо Форда.

— Сегодня я потерял своего любимого, не единственного и не особо неповторимого брата.

Камеру разворачивают, демонстрируя освещëнную оранжевым закатом улочку, на которой припаркована ослепительно-вишнëвая машина. Её капот обнимает Стэн, прилипший к машине, как мокрый листок.

— Разве она не прекрасна? — он влюблëнно вздыхает и трëтся щекой о поверхность машины.

— Она прекрасна, — покладисто соглашается Форд, и только маленькая дрожь картинки выдаёт его беззвучный смех.

— Моя дьяволица. Она так восхитительна…

— Совершенно восхитительна.

— Так горяча…

— Не-а, этому я не буду поддакивать. Эй, Стэнли, у меня для тебя кое-что есть. Точнее, для твоей дьяволицы.

Стэн заинтересованно поднимает голову, и его щека с громким звуком отлипает от машины.

— Ай.

Форд перебрасывает ему газетный свëрток.

— У меня остались кое-какие накопления и, к тому же, это было бы в твоём стиле, так что я подумал…

— Братишка, ты лучший! — кричит Стэн, сияя, как новенькая монетка, когда демонстрирует две таблички с номерным знаком машины, на которых гордо значится «STNLYMBL». — Срочно едем!

— Куда?

— А какая к чёрту разница! Просто будем ехать вперёд, подальше от этой дыры, пока не опустеет бензобак!

— —

И они действительно ехали всю ночь напролёт, распевая песни и скандируя всякие глупости, пока не кончился бензин. Пришлось около километра толкать машину до ближайшей заправки, и всё равно их не покидало весёлое расположение духа. Они всё меньше зависели от отца. Их опьяняла свобода.

— —

Игнорируя тарелку с едой, Форд энергично втолковывает что-то Стэну, пока тот с не меньшей энергией уминает свой завтрак.

— Нет, ты представляешь? — Форд завершает свою речь, встряхивая раскрытыми ладонями. Стэн, пользуясь случаем, вкладывает ему в руку сэндвич.

Ма привлекает их внимание, и они наконец замечают камеру: Стэн лыбится и играет мускулами, в то время как Форд смущённо улыбается, опуская сэндвич обратно на тарелку.

— Мальчики, не хотите оставить себе послание на будущее? Давайте, расскажите мне о том, как вы представляете свою взрослую жизнь.

Стэн с ухмылкой оглядывается на Форда, но тот отводит взгляд. После едва заметной секундной заминки Стэн отвечает преувеличенно бодрым голосом:

— Ну, про меня ничего интересного: я буду безумно богат и знаменит, а вот Шестопал… Он станет настолько популярным и успешным, что введёт новую моду — все будут выстраиваться в очередь, чтобы заиметь себе шестой палец!

— Страшно подумать, что случится, когда мода сменится, — скептически комментирует Форд.

— Зарплата хирургов снова сделает «уи-и!», — Стэн рассекает ладонью воздух, демонстрируя резкий подъём, закидывает голову, приложив руку козырьком, и присвистывает. — Везунчики.

Форд пихает его в плечо и смотрит в камеру, улыбаясь уже более открыто:

— Надеюсь, что мои достижения в области науки всё-таки превзойдут мой несомненный успех в мире моды. А Стэна ждёт вот что: он захватит небольшой островок в Индийском океане и создаст райское местечко. Богачи и знаменитости будут выстраиваться в очередь, чтобы провести там хотя бы несколько дней. Стэн будет целыми днями купаться в деньгах и смеяться, как киношный злодей.

Стэн тут же разражается громогласным хохотом, а Форд наигранно кривится:

— Поработай над этим пока.

— Меня всё устраивает, — смеётся ма.

— Поздравляю, ты только что выиграла купон на бессрочное проживание на моём райском острове!

— Спасибо, золотко.

— А меня пригласишь? — спрашивает Форд.

— С ума сошёл? Мы ведь вдвоём там будем жить. Забацаем тебе шикарную лабораторию… Если меня кто-то выбесит, отправлю их тебе, и делай с ними, что хочешь. Идёт?

Форд протягивает ладонь тыльной стороной вниз, предполагая, что Стэн ударит по ней сверху. Вместо этого в его ладонь шлёпается сэндвич.

— Стэн!

— Форд!

— Гордый ученик выпускного класса, — закатывает глаза Форд.

— Грохнешься в голодный обморок — сам себя домой понесёшь на руках, понял?

— Сколько раз тебе говорить, я в состоянии самостоятельно проконтролировать свои физические потребности.

— Представляю, — говорит ма, — как вы будете умолять меня не показывать эту запись вашим детям, чтобы они не узнали, какие у них родители были обормоты.

— Ма-а!..

— —

Форд остановил запись, не в силах оторвать взгляда от лица Стэнли. От его округлых щёк с точками угрей, от мягких, жизнерадостных черт. Ему и восемнадцати нет, сущий ребёнок. Всего через несколько месяцев его вышвырнут из дома.

Форд не понимал всей чудовищности ситуации тогда — в конце концов, он мнил себя взрослым, которому всё по плечу, и, может, поэтому наивно верил, что Стэнли справится. Но с высоты прожитых лет — после того, как ему самому пришлось пережить долгие и долгие годы бездомного существования, — он не мог почувствовать ничего, кроме парализующего ужаса. Слишком жестокая расплата за подростковую глупость. Неважно, случайность или нет — Форд до сих пор не был уверен, — но какое вообще это имело значение после всего пережитого?

«Но он здесь. Живой. Он справился», — попытался успокоить себя Форд, однако поезд его мыслей нёсся уже на полной скорости, оставляя за собой гарь и копоть. Стэнли не окончил школу. Кто бы принял на работу подростка без образования, без адреса? Первое время ему почти наверняка приходилось ночевать в машине. У него вообще были с собой деньги? Когда Стэнли рассказывал свою часть истории детям, он говорил, будто его жизнь шла отлично.

Но что ещё он мог сказать?

Форд плохо помнил события того дня, когда оказался по другую сторону портала. В попытке не дать Биллу захватить своё тело он бежал от сна, как от чумы. Много дней его мучили галлюцинации и провалы в памяти, паранойя, проблемы с концентрацией внимания и головокружение, проще говоря, он сходил с ума и не мог с уверенностью отличить реальность от пожара своего больного разума.

В каком состоянии был Стэнли в тот момент? Действительно ли его лицо исказилось от ненависти? Правда ли, что ему пришлось прогрызать свой путь из багажника автомобиля? Кажется, они дрались. Кажется, Форд толкнул его, и раздался жуткий крик.

Форд устало облокотился на стол, стянул очки и зарылся лицом в ладони. Он не знал, сколько просидел так, прежде чем поднялся, чтобы найти свободную коробку и убрать туда плёнку вместе с кинопроектором.

На следующий день он собрался обследовать территорию леса неподалёку и найти что-нибудь полезное для защиты дома.

— Идёшь в магазин, прадядя Форд? — спросила Мэйбл, заметив сумку у него на плече.

— В лес, — кратко ответил он, не останавливаясь. Сзади послышались торопливые шаги.

— Зачем? Проводишь какое-то исследование? — спросил Диппер, появляясь с правой стороны.

— Будешь плести венки с феями? — с левой стороны возникла Мэйбл.

Форд резко затормозил.

— Мэйбл, местные феи отличаются от своих аналогов из современной культуры. По своему характеру эти существа ближе к старым сказкам, в которых они воруют младенцев и крайне вздорно себя ведут. Ради твоего же блага, обходи их стороной.

— Тогда с кем ты будешь плести венки?

— Ни с кем. Я всего лишь собираюсь осмотреться.

— Можно с тобой?

— Извини, Диппер, я хочу сделать это в одиночку. — Форд возобновил движение.

— Прадядь, скажи честно, — протянула Мэйбл, — ты не умеешь плести венки?

— Эм, полагаю, при необходимости я смог бы сделать венок, мне приходилось изготавливать из растений одежду и другие вещи.

— Ты можешь сплести свитер? Абордажный крюк?!

— И как, по-твоему, он будет работать? — скептически спросил Диппер.

— Тебе просто нужно поверить в него.

Форд растерянно замер, пока дети пререкались и, перебивая друг друга, что-то спрашивали у него. Стэнли, оккупировавший диван на крыльце, перегнулся через подлокотник и заглянул в дверной проём:

— Из-за чего шум?

— Мы идём в лес с прадядей Фордом, — прочирикала Мэйбл.

— Я не соглашался брать вас.

— Разве можно отказать своим самым любимым внучатым племянникам?

— А у меня есть и другие?

— Нет.

— Так, — Стэнли поднялся, — у кого-то слишком много свободного времени, как я погляжу. Я хочу, чтобы через час полы в лавке сияли. И никаких «но»!

Стэнли прогнал протестующих детей свëрнутой газетой, а Форд замер, поймав взглядом видневшееся из-под майки правое плечо. Ох.

— Шес… Форд, ты в порядке? — исправился Стэнли, поморщившись.

Форд мотнул головой.

— Нет, ты… Ты можешь звать меня так.

— Ладно?

Форд скованно кивнул и успел уже сделать несколько шагов с крыльца, когда его неуверенно окликнули:

— Шестопал, погоди. Это ты оставил коробку у меня на кровати?

— Да.

— Где ты её нашёл?

— На чердаке.

— Странно, никогда её не видел.

Форд молча пожал плечами, неловко стоя вполоборота.

— Так… Она не нужна тебе?

— Если ты всё посмотрел, можешь вернуть её обратно на чердак.

— Ладно, — Стэнли сложил руки на груди и посмотрел в сторону. — А ты? Ты смотрел те записи?

— Да.

Форд знал, что должен сказать что-то ещё. И для этого ему — страшное дело — придётся проглотить свою гордость. Он выпрямился, пряча руки за спиной, и полностью развернулся.

— Послушай, — начал он, встречаясь взглядом со Стэнли, — ты совершил огромную глупость, когда заново запустил портал.

— О-о нет, иди-ка, куда шёл. Адьос!

— Стой. Погоди. Я — я рад… Хотя, повторюсь, все проделанные тобой манипуляции могли запросто привести всё это измерение к катастрофе, поверить не могу, что ты так просто проигнорировал мои предупреждения и…

— Чему ты там рад? — каким-то образом Стэнли сумел выудить из его сентенции главное.

Слова резали горло. Он не планировал дожить до этого момента.

— Я рад, что смог снова увидеть тебя.

— О, — тихо вырвалось у Стэнли. Черты его лица смягчились, потеряв угрюмую резкость, и как будто бы даже посветлели. Он сделал небольшой шаг вперёд, и одновременно с ним Форд отступил назад.

— Кроме того, я рад, что это не тебе отрубили голову.

Эта фраза выдернула Стэнли из немого шока и перебросила в шок вербальный.

— Ч-чего? Не мне?

Ничего не отвечая, Форд развернулся, драматично взмахнув плащом, и быстро направился к лесу.

— Шестопал, чёрт возьми! Не смей так просто уходить! Кому отрубили голову?!

Примечания:

После этого ужасно утомительного, мучительного разговора Форду понадобилось пропасть в чаще леса на три часа, чтобы прийти в себя.

1) Вилочка — дугообразная косточка в скелете птиц, представляет собой две сросшиеся ключицы. В англосаксонской культуре вилочку (англ. wishbone или Thanksgiving bone) разламывают два человека, каждый из которых держится за один из отростков. Они загадывают желания и выигрывает тот, кто отломит бо́льшую часть вилочки — его желание сбудется (при этом он может подарить свой кусок вилочки любому другому человеку с правом загадать желание.

Вернуться к тексту