Обитель блаженных (гет)

Ровно в девять тридцать, ни минутой раньше ни секундой позже, дверь распахнулась, и все, как оловянные солдатики встали, вытянув руки вдоль тела. Повисла тишина. Изуми не поняла в чём дело, но повинуясь стадному инстинкту — поспешила встать.

— Доброе утро! — хором, до звона в ушах, выкрикнули и поклонились сотрудники.

Девушка чуть не подпрыгнула от неожиданности, в недоумении приподняла брови, окинув окружающих озадаченным взглядом. Такого утреннего приветствия, она ещё ни разу не встречала.

— Надеюсь, вы сделаете его добрым, — раздался глубокий низкий голос и мужчина в классическом тёмно-синем костюме тройка обогнул стол, шумно шлёпнув по поверхности папкой; уселся в кожаное кресло по центру, достав из кармана телефон, нахмурившись щёлкнул по нему, а затем положив перед собой, вальяжно облокотился о спинку и чуть откинув голову назад, закинул ногу на ногу и потерев подбородок, прищурился, надменно на всех посмотрев. — Начнём, пожалуй.

Изуми была приятно удивлена. В её представлении сексисты — обиженные на женщин мужчины: уродливые и тучные с отёкшим от злобы лицом. Мадара Учиха же был холёным, хорошо сложенным и подтянутым. Она бы назвала его приятным, если бы от него не исходила странная давящая, гнетущая аура. Стоило ему пройти мимо неё уверенным широким и быстрым шагом, как ей захотелось превратиться в мышонка и спрятаться в норке. Возможно его высокий рост вкупе с широкими плечами и глубоким пугающим голосом возымели такой эффект, как только он сел, Изуми понуро опустила голову, боясь случайно встретиться с ним взглядом.

— Позвольте начать, — сказал длинный и худощавый мужчина, прямо напротив Изуми. Он подправил очки, по дрожащим рукам было видно — волнуется, однако голос его был твёрдым и решительным. Девушка подумала про себя, что её тоже бы охватил нервный мандраж, если бы предстояло выступать перед таким человеком, как Мадара и она восхитилась способностью мужчины не выдавать волнение. Она бы не смогла вот так с ходу встать и начать, замямлила бы что-то, или пискнула, прежде чем сказать.

— Прошу, Такано, — криво улыбнулся Мадара, посмотрев на свои наручные часы, засекая минуты.

На отчёт он выделял самое большее семь минут и приветствовал тех, кто мог уложиться в пять, долгие речи его утомляли, к тому же он любил краткость, по существу. Поэтому ненавидел встречи с инвесторами, где приходилось растекаться мыслью по древу. В отличие от своего друга и в то же время конкурента Хаширамы Сенджу, которому только дай потрещать — обмажет любого приторно-сладкими речами. Если бы не Хаширама, то он бы давно плюнул на противные ужины с инвесторами, но азарт обыграть своего друга подогревал в нём интерес.

— Подводя итоги прошлой недели, могу сказать что наша рекламная акция не удалась. Просмотров было меньше на сорок процентов, чем у «The Sun». Соответственно, продажи упали, — и с каждым словом, лицо Мадары становилось мрачнее и мрачнее.

— Почему? — невытерпел босс и перебил громко рыкнув. Все уткнулись в свои отчёты. Изуми открыла пустой блокнот и стала рассматривать ослепительно-белые листы.

— Компания выпустила новый продукт…

— Я спрашиваю, почему наша реклама не удалась?! Чем «The Sun» лучше? Они выпускают уродливые и безвкусные малометражки!

— Они выпустили новую линейку автомобилей и запустили остроумную рекламу, — ответил Такано, ему так хотелось выложить правду, но он понимал, что всё это выльется в катастрофу.

— Почему ваша команда не смогла сделать то же самое! «The Sun» выпустила линейку неделю назад, почему твоя команда до сих пор ничего не предприняла. За неделю можно было снять фильм в Голливуде, с участием мировых звёзд и запустить по новой!

— Господин Учиха, мы предлагали Вам, но варианты Вас не устраивали и Вы уволили почти весь маркетинговый отдел, — теряясь, протянул Фумайо, промочив вспотевший лоб платочком.

— Я уволил этих бездарей позавчера! Ты хочешь сказать, что до сих пор не собрал новую команду! — нервно постучав пальцами по столу, раздражённо продолжил: — Такано, чем ты занимаешься целыми днями? Прохлаждаешься! Если к четвергу ситуация не изменится, то твоё место займёт кто-то другой.

— Но, — только успел вставить мужчина, покраснев от волнения, как его голос вдруг осёкся.

— К четвергу Такано.

— Всё будет сделано, господин Учиха, — тут же вставил мужчина, сев на стул. Изуми с сочувствием посмотрела на мужчину, похоже, господин Мадара был не только сексистом, но ещё и не вполне адекватным начальником, считающим, что все должны жить только его компанией.

— И Такано, — тот поднял полный мрачной скорби взгляд, — сделай что-нибудь с волосами, тошно смотреть, — небрежно сказал мужчина, отчего Такано вмиг скукожился и стал маленьким, совсем крошечным. — Следующий.

Последующие минуты прошли без проблем. Докладчики поражали директора своими результатами и будущими планами на неделю, тем самым вызывая у Мадары довольную ухмылку. Не обошлось, конечно, без язвительных комментариев, ну не мог Учиха не вставить свои две копейки. Изуми ничего не понимала из докладов: пугающие бесконечные цифры, проценты и непонятные термины — ввергали в тоску и уныние. Хотелось спать, девушка открыла рот в зевке и быстро прикрыла ладошкой, испуганно оглянувшись — никто не заметил, все были поглощены речью, ловя каждое слово, как беспомощные младенцы. По началу, она бездумно конспектировала, на всякий пожарный, а затем плюнула на всё и стала вырисовывать чёрного колибри, изредка отвлекаясь на короткие реплики директора: «можем же когда захотим», «могло быть и лучше». «Ну что за человек, — негодуя говорила она себе, — неужели так сложно похвалить своих сотрудников». А затем снова погружалась в себя, вычерчивая ручкой перья, длинный клюв. Вчера они с Итачи посмотрели про колибри документальный фильм и решили скопить денег на поездку в Коста-Рику, чтобы понаблюдать за этими удивительными птичками в живой природе. Как раз по окончании шестимесячного срока они могли бы провести там медовый месяц. Изуми представила себя вместе с Итачи в самолёте: вот с иллюминатора открывается вид на безбрежный и завораживающий Тихий океан цвета индиго, воздушное судно кренится вбок, идя на снижение, теперь видны макушки тёмно-зелёных тропических лесов, шапочка вулкана Ареналь прикрыта белой дымкой. Капитан сообщает о прибытие в аэропорт Хуан Сантамария и желает приятного отдыха. Итачи положив ей руку на руку улыбается, они счастливы. Солнце слепит глаза, жаром обдувает кожу. Вот они уже в джунглях замирают вместе, пытаясь уловить бесчисленные взмахи крыльев колибри. Их сердца не бьются, бояться спугнуть.

— Собрание окончено. Спасибо всем, — и услышанные урывками слова вернули Изуми с песчаных берегов Коста-Рики в суровую офисную реальность с искусственным светом и кондиционером.

Оторвавшись от блокнота, она приготовилась встать, чтобы вместе со всеми покинуть этот кабинет, но тут же обмерла, ей же нужно было подойти к Мадаре и представиться, тут её охватила нешуточная паника — она не сможет это сделать, не сможет провести день с этим устрашающим человеком, а о том, чтобы проработать с ним бок о бок шесть месяцев не может быть и речи. «Почему я такая дура, зачем нужно было что-то доказывать, надо было слушаться Итачи и плюнув на всё пожениться. Потом бы всё улеглось, подулись бы на неё год, может быть два, а потом приняли. А сейчас, что же делать сейчас, — закусив губу, корила себя Изуми, — Итачи, спаси! И почему сразу же личным секретарём? Могли бы устроить разносчиком почты, в такой огромной компании он же должен быть! Ну, или на худой конец уборщицей, лично мыть полы в кабинете, протирать пыль у того же Мадары пока его нет. Или на один из их заводов, прикручивать шурупчики. Боже, на что я подписалась!» — и былой энтузиазм тут же убежал куда-то в кусты.

— А где Обито? — спросил Мадара, выискивая среди ряда безликих сотрудников в однотипных пиджаках своего личного секретаря. Обито был незаменимым и он настолько привык к нему, что даже не замечал. Стоило сказать Обито, и он тут же возникал за спиной, готовый к новым поручениям. Он понимал его с полуслова и стоило Мадаре сказать «А» тот заканчивал за него «Б». К слову сегодня на собрании, он чувствовал некую пустоту, словно в картине не хватало пазла, и он не мог понять, отчего у него возникло это ощущение.

Мужчины замерев в полусогнутой позиции над своими стульями, повернули головы в поисках человека-феномена, который находился с директором почти двадцать четыре часа. Мадара взяв папку, зашагал к выходу и остановился прямо напротив Изуми. Девушка задержала дыхание. Ей почему-то вспомнилась детская игра «кукла дарума перевернулась», когда «они» поворачивалась лицом, она замирала как статуя, чтобы не попасть в плен к «они». «Где же этот Обито?», — воздуха не хватало.

— А это что? — изумлённо спросил Мадара, явно видя перед собой девушку. Он моргнул пару раз, чтобы убедиться не привиделось ли ему — девушка продолжала стоять, отчего-то надув щёки и явно не дышала. «Она что полоумная?!» Учиха не понимал, как она сюда попала, кто её пропустил и что она вообще здесь делает? Сказать, что попутала кабинеты — не мог, ведь в его компании нет женщин. Может, она перепутала с филиалом его отца, но она бы не прошла пропускной пункт. «Ну не свалилась же она с неба!», — негодовал Мадара, — Уволю всех, как только узнаю!»

Тихий шепоток прошёлся по комнате, все начали оглядываться вокруг, разыскивая глазами «что», но ничего необычного в кабинете не находили. Девушка тоже оглянулась.

— Я спрашиваю, как «это» попало сюда? — повысив голос, указал он на Изуми, ткнув её папкой в плечо. Повисла гробовая тишина.

Изуми подняла глаза и остолбенела. Чёрные омуты глаз буквально впились в неё злым и кровожадным взглядом. Казалось, там в черноте мелькал ад — варились грешники в больших чугунных котлах и сжигали грешниц на кострах, подбрасывая сухой хворост. Девушка сглотнула, пытаясь прийти в себя, и пробежалась по лицу быстрым взглядом, тогда она не могла его как следует рассмотреть, а сейчас видела мельчайшие детали. Она бы назвала его красивым, если бы он не вселял в неё ужас. Такой типаж мужчин, её знакомая называла «викинг»: сильный подбородок, высокие скулы, густые брови, выразительные глаза и густые чёрные волосы частично собранные в пучок на затылке (дань моде). У него была определённо выразительная внешность, которая нравилась многим женщинам. Её бы знакомая, скорее всего, многое отдала, чтобы пойти с ним на свидание. Изуми же такой типаж отталкивал, как бы странно это ни звучало в нынешних реалиях, он ассоциировался у неё с полем, залитым кровью, сырой землёй, лошадью и грязью. Мадара пах мужчиной — жестоким и бескомпромиссным. У неё задрожали коленки, хотелось глупо улыбнуться и ретироваться в сторону выхода, но собрав всю волю в кулак, поняв, что другой дороги нет, она уверенно и громко произнесла:

— Изуми Араи, ваш личный секретарь, — и это того стоило, такую гамму эмоций она ещё не встречала на лицах: изумление, смятение вперемежку с раздражением и злость.

Все разом округлив глаза посмотрели на неё и недоумевая на начальника.

— Кто-нибудь мне скажет, как «это» оказалось здесь? — пытаясь сдерживаться, холодно сказал Мадара, когда хотелось кричать: «какого хера!» Подчинённые дружно молчали.

— Меня зовут Изуми Араи, — повторила девушка, — не называйте меня «это». Я не вещь, а человек. Если вам трудно произнести моё имя, можно просто Изуми, или она, — скромно добавила.

— Я тебя не спрашивал, — огрызнулся Учиха, сверля её злобным взглядом. Вот почему он не любил работать с женщинами, они не знали, когда лучше всего захлопнуть рот.

— Да, но… — растерялась Араи, — я сомневаюсь, что они в курсе, кто я такая! Если учесть, что даже вы неосведомленны. Поэтому я посчитала нужным…

— Как много слов! — закатил он глаза. — Медленно, Изуми! Пока ты говорила, торги закрыли на бирже, акции упали в цене, наступил кризис. Надеюсь, ты в постели не так медлительна, иначе бьюсь об заклад, твой мужик засыпает, прежде чем ты на него вскочишь, — злорадно и с усмешкой произнёс Мадара, тут же вокруг посыпались смешки. Девушка покраснела, глаза увлажнились, и он надеялся, что она сейчас пулей вылетит из кабинета, но она продолжала стоять, сжимая губы и глубоко дыша, выравнивая дыхание, — Ты уволена!

— Вы не можете меня уволить, — сжав кулачки и словив вопросительный взгляд, твёрдо сказала она.

Мадара подал жест и все мигом покинули кабинет, оставив их наедине, хотя все от любопытства сгорали, чем всё закончится.

— Я тут закон. И я говорю, что ты уволена. Это, что прикол от Обито! Передай ему, что я перегнул палку на той недели, но с кем не бывает.

— Меня нанял господин Таджима Учиха и только он в праве меня уволить.

— Что? При чём тут мой отец? — нахмурился он, и выдвинув стул, сел на него, широко расставив ноги, — Ты его любовница чтоль? Решил тебя ко мне пристроить? — оценивающе пройдясь по ней, потёр он подбородок. «Старик, походу дела, совсем из ума выжил, что бросается на кожу и кости».

— Что?! — возмутилась девушка, чуть не влепив пощёчину этому хаму. Мало того что оскорбил её прилюдно, так ещё продолжает нести похабщину. — Я не знаю, почему господин Таджима не поставил вас в известность, но прошу не оскорблять меня, а позвонить ему и всё выяснить, — как можно отстранённо, заявила Изуми.

— Значит, пиши по собственному, — устало сказал он, доставая телефон.

— Не могу.

— В смысле не можешь? Вроде руки на месте, — ухмыльнулся Мадара.

— Я подписала контракт, — он махнул рукой. Она чуть ближе подошла к нему, чтобы понять, что он хочет. Он повторил жест и возвёл глаза к потолку, — выйди.

— За дверь?

— Можешь сразу в окно, — цокнул мужчина, — я поговорю с отцом, а пока подожди в коридоре.

Изуми прошла к двери и немного подумав, посмотрела на озадаченного мужчину. Ей показалось, что вот если сейчас она ему что-нибудь эдакое выскажет, то он разозлится и попросит отца уволить её и тогда всё закончится, даже не начавшись.

— Вы знаете, я не горю желанием у вас работать, — он оторвался от набора номера, и взглянул на неё, — и какая я в постели вас не касается. Спешат только те, кто объелся виагрой и боится, что его член упадёт. И за то время, пока я говорила, кризис не наступил…если только вы не имели в виду свой — кризис среднего возраста, — закончила она и тут же прошмыгнула за дверь.

— Охренела, — только и успел произнести Мадара. Если бы она так быстро не исчезла, он бы преподал урок, как нужно с ним разговаривать. «Ну ничего, сейчас всё выясню, а потом научу тебя ходить по струночке», — сказал он себе, прислонив телефон к уху.

— Отец.

— Доброе утро, сынок, — раздался довольный голос Таджимы.

— Это, что за шутки.

— А ты об Изуми. О новом секретаре?

— Именно…где Обито?

— В отпуск ушёл. У парня его не было уже четыре года. А об Изуми я тебя предупреждал.

— Предупреждал? — поправив лацкан дорого пиджака, с сомнением сказал он, припоминая странный разговор. — Я думал ты, пошутил?

— Я когда-нибудь шутил?

— Нет. Но, отец…

— Я только вчера выкупил статью о тебе. Сегодня бы на обложке всех журналов было бы твоё лицо. Поэтому будь хорошим мальчиком, я не хочу прибегать к радикальным мерам и отстранять от дел.

— Хорошо, — безысходно согласился Мадара, понимая серьёзность ситуации. Если он ввяжется в скандал, то его ожидает крах. Придётся потерпеть эту пигалицу около себя какое-то время и пожертвовать своим ментальным здоровьем, — только один вопрос…

— Да.

— Ты с ней спишь? — отец рассмеялся. — Тогда кто она?

— Дочь одного моего хорошего знакомого, поэтому сильно не дави на неё, — он положил трубку, оставив в смятении сына.

Мадаре не нравился расклад, особенно, когда завтра ему срочно предстояло лететь в Манилу на встречу с деловыми партнёрами. Однако ему ничего не оставалось, как поручить девчонке, купить билеты на двоих и забронировать гостиницу. Надеясь, что она не накосячит. А на место, он ещё её поставит, как только прилетят обратно.