Исцеление (гет)

— Наконец-то, — обрадовалась Гермиона и отвязала письмо.

Сова получила печенье и улетела, а Гермиона развернула пергамент и быстро пробежалась по строчкам.

— Янус сможет принять нас завтра в первой половине дня. Здорово, я успею забежать в кабинет.

— Ты же не бросишь меня там, правда?

— Не знаю, в таком состоянии тебя могут и положить в отделение.

— Я там не останусь. Если положат, сбегу.

— Гарри, это нужно, чтобы тебе стало лучше.

— Я победитель Волдеморта, или кто? Я не лягу в психушку.

— Не нужно драматизировать. Может, еще не всё потеряно.

Гермиона подошла к нему и обняла за пояс, положив голову на плечо.

— У кого-нибудь бывало что-то подобное? В смысле, как у меня? — нахмурился Гарри.

— Не знаю, я не встречала. Столько больных через меня прошло, но ни одного похожего случая. И это действительно странно. Есть специальное зелье, его дают тем, у кого начались проблемы с памятью. Либо тем, в кого попало Забвение.

— Забвение можно лечить?

— Что-то важное, что человек забыл, он сможет вспомнить со временем. Для этого и нужен курс. Притом, что принять его нужно не позднее двенадцати часов после заклятия. Я так и не смогла вылечить родителей.

— Почему я о таком не слышал?

— Естественно, никто специально не побежит в Мунго с криками: «В меня попало Забвение, помогите!» Их обычно приводят родные, если это возможно. Логично, что используют его, так скажем, нечасто. Так вот, я дала его тебе, и оно не помогает. Ничего из того, что я тебе давала, не сработало.

— И ты только сейчас решила мне об этом сказать? Ты пичкала меня зельями, как фаршированную индейку.

— Я наблюдала. Для точной постановки диагноза нужно время и наблюдение. Или ты думал, что мы тыкаем пальцем в небо? Раз, и готово. Нет, так не бывает.

Гермиона щелкнула пальцами, а Гарри улыбнулся.

— Как же там твое отделение, не загнулось без тебя, пока ты тут торчала со мной?

— Сам ты «торчал», — пробубнила Гермиона, но дальше заговорила в своей обычной манере. — Ничего страшного не случится, если я пропущу полдня, я всегда на связи. А если какие-то вопросы возникнут, то у них и без меня есть прекрасный специалист.

— Янус? Он, наверное, покруче тебя профи будет, если сама ты к нему обратилась.

Гермиона начала нервно мешать кофе.

— Скажем так, я хорошо справляюсь с работой, и к тому же налаживаю работу отделения. Поэтому меня так быстро и повысили до колдомедика. А он специалист более широкого профиля. Дубина!

— Ага. Вон, уже вижу, как капает твоя ядовитая слюна.

— Твои симптомы сложны. Здесь просто так не определить, что стало причиной, а что — следствием. Физически ты здоров, но тебе, точно Забвением, резко заменили память.

— Слушай, серьезно. Кто-то мог проникнуть в дом и заменить мне память?

— Ты серьезно? — усмехнулась Гермиона. — Не говори ерунды. Этот дом защищен не хуже Хогвартса.

— А если кто-то из друзей или родных сделал это? Допустим, ночью?

— Не неси бред. Зачем это кому-то нужно? К тому же, кроме как через камин, ночью отсюда не выберешься. А мы его закрываем. И Забвение не совсем так действует, тебе просто заменяют воспоминания ложными, но при этом сам характер измениться не может. А ты теперь точно другой человек, но при этом что-то осталось в тебе прежним. Но твое поведение изменилось. Ты стал дерганым, дико вспыльчивым, жестоким. Ты так груб со мной, хоть я этого совсем не заслужила.

Гарри громко прочистил горло, но Гермиона все продолжала говорить без остановки.

— Эй! Алло? Прием! — закричал он. — Ты не хочешь спросить, что еще я помню?

— Да, конечно. Извини. Расскажи, что ты помнишь.

— Мы переместимся на много лет назад, когда Волдеморт пал от моей руки, — глубокомысленно начал Гарри.

— Секундочку, от твоей руки? Ты никого не убивал. Ты ведь не убийца. Перестань так думать. Я тебе уже говорила об этом.

— Гермиона, в каком мире кого-то можно убить «Экспеллиармусом»? Конечно, я его сам не прикончил. Но я, — Гарри запнулся и выдохнул.

— Он пытался убить тебя, но умер сам.

— Да, конечно, умер сам. Раз тебе так спокойнее, убеждай себя в этом. Но если рассмотреть технически, то я в этом поучаствовал, тебе не кажется? Мы уничтожили крестражи.

— Я не хочу, чтобы ты брал на себя ответственность за чужую судьбу. Мы отважно сражались с ним, и ты пытался его остановить — да. Но к тому, что он погиб при этом, ты не имеешь отношения. Это был его выбор. Ты виновен в его смерти? Нет.

— Я больше не хочу говорить об этом, — отрезал Гарри. — Волдеморта нет, и точка.

— Так, продолжай дальше свой поэтический рассказ.

— После победы я устроился в Министерство и сразу попал в Отдел противодействия неправомерному волшебству. Сокращенно ПНВ. Был вроде сошки, начинающим бойцом. Участвовал в рейдах. Короче, занимался поимкой мелких жуликов и остатков Упивающихся, которых серьезные парни считали шпаной.

Гермиона усмехнулась над последним словом.

— Кстати, Рон тоже был со мной в ПНВ. Где-то месяцев через шесть меня приняли в мракоборческий центр, и начались вещи посерьезнее тупых отморозков.

— Как интересно, — мрачно сказала Гермиона. — Меня сейчас вырвет. Рон тоже был с тобой?

— Нет, он остался в ПНВ. Потом совсем ушел из Министерства.

Гарри вкратце рассказал о судьбе Рона, и Гермиона спросила об их отношениях. Гарри замялся и сказал, что они нормально общались.

— Просто, это он — мракоборец, Гарри.

От этой информации Гарри задумался и упер глаза в потолок.

— Дела… Это Рон, значит. Почему? Почему не я?

— Ты не захотел идти в Министерство. Я считаю, ты правильно сделал. Сам говорил, что неприятностей тебе хватило.

— Но это была моя мечта с детства, со времен Хогвартса, ты что, забыла? Это просто похоже на бред.

Гарри встал и принялся ходить из стороны в сторону перед Гермионой.

— Я помню, Гарри. Это всего лишь мечта, юношеский максимализм. Ты и так прошел войну. Послушай меня, то, что ты рассказал, оно очень похоже на правду. Но если вспомнить факты, то становится ясно, что у тебя все перепуталось в голове.

— Всегда кто-то лжет. Либо твои факты, либо…

— Факты не лгут никогда.

— Если их правильно прочитать. А что, если ты ошибаешься? Значит, где-то будет допущена ошибка.

— Что ты такое говоришь? Я не понимаю.

— Мы что-то упускаем, в этом-то и ошибка.

— Ты продолжаешь нести кретинический бред. Я больше не хочу это выслушивать. Завтра ты покажешься Тики, и мы узнаем что с тобой.

Вечерело, и Гарри снова попросил Кикимера принести еды. Гермиона отлучилась в больницу и дала Гарри четкие инструкции: «никуда не высовываться до её возвращения». Но солнце уже клонилось к западу, а она всё ещё не вернулась, и Гарри начал чувствовать себя забытым и ущербным.

Он поднялся на второй этаж и нашел небольшой кабинет рядом со спальней. Гарри прошелся взглядом по полкам с книгами и с интересом задержался на рабочем столе возле окна. На нем лежали открытыми несколько книг, Гарри подошел ближе и посмотрел на обложки: «Магические синдромы», «Забвение», авторства того хрена с фамилией Тики, и «Введение в психоанализ» З.Фрейда. Брови Гарри взлетели вверх. Неужели Гермиону и такое могло заинтересовать?

Гарри сел за стол. На Гриммо он запирал свои документы, чтобы Джинни не могла залезть в них и увидеть что-то, что ей бы не понравилось или взволновало. Она, похоже, так и не смогла взломать его несложный пароль. А тут как он мог их запаролить? Букля? Молния?

Гарри взялся за ручку верхнего ящика и обнаружил, что он не заперт. Внутри лежали какие-то свитки, и Гарри начал перебирать их. Это были школьные работы, подписанные учениками. Он не мог припомнить ни одну из фамилий, которые мелькали перед глазами. Вдруг он узнал свой почерк и сначала не поверил глазам, но, встречая всё новые и новые корректировки, которые, очевидно, именно он вносил в работы студентов, все сомнения разбились о скалы реальности.

В нижнем ящике Гарри увидел изумрудную надпись: «Г. Дж. Поттер» на корешке толстого журнала. Под ним он нашел старый альбом, который ему подарил Хагрид. Гарри открыл его, и у него дрогнули руки. Он знал эти фото наизусть, они были один в один как в его памяти. Гарри пролистал страницы, пока не остановился на девяносто шестом. В этот год у него еще было время для фоток с друзьями и Джинни, но следующие два года выпали из его жизни и навсегда утеряны. Он оставил себе только вырванную страницу из «Ежедневного пророка» со своей фотографией и заголовком: «Нежелательное лицо №1». А дату Битвы за Хогвартс наверняка занесут в учебники истории.

Гарри отвлекся, погружаясь в воспоминания, и машинально перевернул страницу. Когда он снова опустил глаза, то вцепился в альбом. Откуда это? На фотографии он, вместе с Джинни, Роном и Гермионой снова были в Хогвартсе, они вчетвером стояли в Большом зале, улыбались ему и дружно махали. Какой это год, неужели девяносто восьмой? Значит, после Битвы, в сентябре, он вернулся в Хогвартс?

Гарри перелистнул страницу и задержался на фотографии Гермионы в гостиной Гриффиндора. Она сидела на диване, погруженная в книгу, но вдруг оторвалась от учебника и, заметив фотографа, округлила глаза и бросила подушку прямо в камеру. Видимо, кто-то хотел сфотографировать ее тайком, отчего фото получилось таким милым и естественным. Наверное, поэтому Гарри решил вставить ее в альбом.

Дальше он увидел себя и Рона в парадных мантиях на фоне украшенного зала. Похоже, вечеринка. Гарри пробежался по страницам, но, увидев большую фотографию своего курса, в шапочках и мантиях, внимательнее рассмотрел ее и заметил среди студентов лицо Невилла Долгопупса. Он, значит, тоже там был.

Гарри захлопнул альбом. Хватит, уже довольно. Ему пришла в голову идея. Что если на время сбежать в Нору? Он всё равно считал её своим вторым домом. А что? Почему бы и нет. Вероятно, он найдет там Рона и наконец-то увидит Джинни. Идея хорошая, вот только…

Только была одна настырная кучерявая проблема, от которой просто так не избавишься. Она наверняка догадается, куда он мог отправиться, кроме как на Гриммо. Был еще один способ уйти, хоть и небезболезненный и совсем не приятный.

Гарри, зажав альбом, добежал до спальни и открыл гардероб. Бисерная сумочка быстро нашлась среди вещей, Гарри схватил ее и начал сбрасывать туда вещи, а сверху сунул альбом. Он обязательно потом вернет сумку, как только сможет. Ему просто надо подумать.

Гарри закинул ее на плечо и спустился на первый этаж, по дороге добыв чистый пергамент с пером, заторопился в гостиную. Он опустился на диван и застрочил:

«Прошу, не ищи меня. Прости, но это твоя жизнь, не моя. Мне нужно самому разобраться с этим. Завтра встретимся в Мунго, как и договаривались. ГП»

Бросив записку на кофейном столике, он кинул порох в горящий огонь.

— Дырявый котел, — сказал он зеленому пламени.

В баре, куда сразу попал Гарри, его встретила тяжелая духота, а царивший в нем сумрак только добавил раздражения. Почему ему не пришло в голову снять комнату в другом место? Он приперся вечером, аккурат, когда зал паба был набит народом. Гарри схватил ключ и быстро покинул бар, поднявшись в комнату, откуда сразу трансгрессировал.

Уже успело слегка стемнеть, но духота на улице все еще держалась. Гарри за секунду взопрел и почувствовал, что челка прилипла ко лбу. Он переживал, что окажется дальше, чем хотел, и будет бродить по полю весь мокрый и в темноте. Но он появился прямо рядом с домом и постучал в дверь Норы. Вдруг Уизли уже совсем отвыкли от его визитов или вообще не пустят на порог?

— Гарри!

Молли обрадованно улыбнулась и впустила его. Точно ничего не изменилось, и она до сих пор была его тещей. Хотя о чем это он? Она почти заменила ему мать, глупо было предполагать, что она когда-нибудь сможет его выгнать. Что бы он ни учудил.

Гарри горячо обнял ее:

— Как вы?

— Всё в порядке. Все хорошо. А ты что здесь делаешь в такое время и один? — забеспокоилась она, не скрывая тревоги.

Возможно, Джинни уже поделилась с матерью информацией о его болезни. Бесспорно, когда живешь с ней в одном доме, только совсем дурак не сделал бы этого.

— Всё в порядке. Просто заскочил повидаться с Роном, — занервничал Гарри.

А к кому он еще мог прийти, не к Джинни же? Смешно.

— О, проходи к столу, Гарри, не стой у двери. Хорошо, что он сегодня не на дежурстве. Присылал сову, что скоро вернется. Дождешься его?

— Прекрасно. — Гарри вошел на кухню и, стащив кусок пирога со стола, засунул в рот.

Он не решался прямо спросить у Молли дома ли ее дочь. Может, Джинни сама услышит его голос из спальни и спустится? И ему больше не придется делать вид, что он зашел просто поболтать с Роном.

— Гермиона на работе, — сказал Гарри. Ему становилось всё более неловко.

— Хорошо, что ты не унываешь, Гарри. Она такой человек, домашние хлопоты ей не по душе.

Вот кого он точно не собирался обсуждать сейчас. Хоть в одном подфартило — похоже, Молли не в курсе его «проблемы».

— А жаль, потому что женщина должна создавать уют для мужа. И будущих детей, — сказала, улыбаясь, Молли, но Гарри сделал вид, что его заинтересовал узор на скатерти.

Интересно, и часто он сюда захаживал в свободное время? Не успела ли семья Уизли уже привыкнуть к его таким визитам? Как назло тут же напросились тревожные мысли и подозрения: что если Гермиона не промахнулась с выводами, и возможность его романа с Джинни действительно существовала. Гарри сразу же стало пакостно, словно кошки насрали в душу. Неужели он мог так поступить с ней?

— Может, уже устроим вечеринку здесь, у нас? Это было бы прекрасно. Соберемся все вместе, как раньше.

— Э-э-э, наверное.

— Ну что ты? Джорджу это так необходимо.

Черт, Рон! Тащи уже домой свою задницу, твою мать. Хватит торчать на работе.

— Нам всем. Мы так давно не собирались семейным кругом. Все мне только сов шлют, — продолжала она, едва не плача.

— Хорошо, спасибо Молли. Я подумаю над предложением.

— Вот и славно. Ну ладно, подождем, когда уже мой сын-мракоборец, вернется со службы.

Мерзавец!

«Спокойно, Гарри. Не устраивай скандалов, раз пока всё тихо. Нечего выдавать себя», — отрезвил его внутренний голос.

Гарри уже съел половину пирога, пока Молли развлекала его болтовней. Джинни так и не появилась. Наверное, на сборах. Или просто не жила у матери? Только через час, который Гарри провел в гостиной, огонь в камине (наконец-то!) заиграл зеленым, и в комнату вошел его рыжий друг в рабочей форме, а за ним выскочила и Гермиона.

И почему он не удивлен.

— Западня, никак иначе, — пробубнил Гарри.

— Гарри! Мам, — воскликнул Рон, отряхивая мантию. — Тут такое дело.

— Молли, здравствуй, — отрезала Гермиона, — не могла бы ты оставить нас с Гарри на минуту. Прошу.

— Что-то случилось? — забеспокоилась она.

— Конечно, нет. Просто нужно переговорить.

— Да, мам, всё нормально, — успокаивающе сказал Рон.

Миссис Уизли ушла в кухню, и Гарри печально глянул ей вслед. Молли-Молли, ты-то уйдешь, а мне останется только грохнуть твоего сына-недоумка.

— А, сладкая парочка, — устало усмехнулся он, и Рон с Гермионой переглянулись.

— Я же говорила, — сказала она, а Рон печально посмотрел на него.

— Я ждал тебя. Какого черта ты и ее сюда притащил? Или скажешь, она сама приперлась?

— Извини, ты не возражаешь, если я тут побуду? — съязвила Гермиона. — Я испугалась. Кто знает, что тебе взбредет в голову сделать с Роном.

— Гарри, она отправила мне сову на работу и сообщила, что ты исчез. Я ничего не понял и решил навестить вас. Короче, прихожу к вам, а там она. Одна, взвинченная…

— Я всё рассказала Рону. Вернись домой, пожалуйста.

Гермиона старалась сохранять спокойный вид, но сжимала кулаки. Наверное, решила взять на аргументах.

— Черта с два, сама уходи отсюда и оставь меня в покое. Мы с Роном неплохо проведем время без твоего надзора.

Он наконец-то ощутил себя в своей тарелке. Рон и Гермиона вместе. Как же это знакомо и привычно.

— Я же тебе всё написал в записке. Что тебе еще не понятно?

— Ты думал, я куплюсь на это? Да, тебя, видимо, в Мунго придется вести только под «Империусом».

— Мерлин, как же я уже устал от этого дерьма, — вздохнул Гарри.

— Правда, Гарри. Может, тебе стоит послушать Гермиону, она дело говорит.

— Спасибо за поддержку, Рон, — одобрительно кивнула она.

— Я сказал это, чтобы ты уже успокоилась. Серьезно, с вами рядом опасно находиться. Я уже чувствую, что мои волосы вот-вот задымятся.

— Хорошее отношение только во вред, — покачала головой Гермиона. — Знаешь, что!

— На твоем месте я бы не стал доверять ей, Рон. Того и гляди вырубит нас обоих сонными чарами, и тут уж с ней не поспоришь.

Рон покосился на Гермиону и опасливо отодвинулся от нее на шаг в сторону Гарри.

— Всё было не так. Не слушай его, Рон.

— Именно так. Может, это она сводила меня с ума все эти годы, чтобы навсегда привязать к себе? Я видел твои книги.

— Попробуй объяснить идиоту, что он идиот!

— Ладно, что мне сделать, чтобы ты мне поверила? Если я не явлюсь завтра в назначенный час, то Рон сожрет свое удостоверение. Идет?

— Что? Черт, Гарри, не смешно. Что ты еще выдумал?

Гермиона мельком глянула на Рона.

— Идет, — сказала она. — Но я вас здесь вдвоем не оставлю.

— Герм, ну реально, — вмешался Рон, — с нами всё будет в порядке. Завтра верну тебе Гарри в целости и сохранности. Иначе… ты знаешь что.

— Прекрасно! Завтра, в девять часов утра, я жду тебя в вестибюле. И только попробуй опоздать.

Мисс «Железная хватка» смерила Гарри и Рона своим самым убийственным взглядом и исчезла в камине.

— Ты думаешь, с ней все будет в порядке? — спросил Рон озабоченно.

— Конечно, что с ней может серьезного случиться? Уснет за книгой, — хмыкнул Гарри. — Это не опасно.

— Просто она останется дома одна, когда ты здесь.

— Успокойся Рон. Уверен, такое с нами не впервой, — задумался он.

— Что, ты уже терял память раньше?

— Чего? Нет, конечно, я не о том. Ладно, мне, вообще-то, нужно тебе кое-что показать.

Тут в гостиную вернулась Молли и, не найдя Гермиону, с сожалением проворчала, что зря она не осталась на ужин. Гарри с Роном синхронно закивали и переглянулись.

— Давай смоемся, — шепнул Гарри.

Они поднялись в комнату, и Гарри обежал её глазами. Все осталось на своих местах, словно не было этих лет, и они всё ещё в девяносто седьмом. Только со стен исчезли плакаты. Теперь их украшали вырезанные статьи из «Пророка». Гарри подошел ближе. «Задержание в Эшере», «Им грозит Азкабан!», «Интриги, расследования…», «Кровь и любовь».

Мм-да, похоже, Рон следил за прессой и вырезал буквально любое упоминание о себе. Вот же… павлин надутый!

Гарри зло плюхнулся на кровать, а он сел рядом на стул и теребил рукав.

— Только никому, ты понял? — предупредил Гарри.

— О чем речь, могила. Но, Гарри, разве тебе не следовало бы…

— Вот уж нет! — сказал Гарри и вытащил из сумки альбом. — Смотри. Вот эта.

Гарри открыл фотографию, где они, с Гермионой и Джинни, стояли в Большом зале. Рон объяснил, что они вернулись в Хогвартс, чтобы закрыть пропущенный год.

— А ты что, не узнаешь это место? — испугался Рон.

— Конечно узнаю. Хогвартс-то я знаю! Я не помню, чтобы возвращался туда в девяносто восьмом.

— А что, было прикольно. Это Невилл нас щелкнул. Оказывается, тебе потом фотки отдал. Вот гаденыш, со мной не поделился…

Гарри пролистал страницы и показал фотографию их вдвоем в парадных мантиях.

— Прикол, это же с вечеринки. Начало учебного года, — воскликнул Рон. — Хотя ничего особенного. Я пригласил Гермиону, ты Джинни… правда, я перебрал тогда.

— Почему я не помню?! Эти фотографии я впервые вижу. Ладно, есть еще одна.

Он вернул страницу назад и показал ему Гермиону с книгой.

— Вау, — вздохнул Рон. — Она здесь, такая… не знаю.

— Это твоя фотография? Ты ее сделал? — занервничал Гарри.

— Нет, Гарри. Это же твой альбом. Я понятия не имел.

Гарри захлопнул альбом и застучал пальцами по столу.

— Это всё, дальше что там?

— Не смотрел еще, — хмуро ответил он.

— Ну, так давай, поглядим.

— Что ты хочешь увидеть, голую Гермиону? А она наверняка здесь есть. Хочешь, найди, полюбуйся.

Он был уверен в этом, потому что однажды уже сфоткал Джинни в постели, едва прикрытую одеялом.

— Да ладно тебе, Гарри, — обиделся Рон. — Что ты в самом деле? Как будто я не друг тебе.

— В том-то и дело, Рон, в том-то и дело! Ты мой друг, но я-то, я-то — другой. Чей это альбом? Мой. Но эти фотки, они — не мои. Проклятье! Я просто не знаю, как мне быть.

Рон вздохнул и почесал подбородок.

— М-да… а хочешь, двинем в Хогвартс завтра? Может, ты что-нибудь вспомнишь?

— Было бы неплохо. Только завтра, возможно, не получится. Меня же, наверное, упекут.

Гарри расширил глаза и провел большим пальцем по шее.

— Так ты скажи им, чтобы не трогали тебя.

Гарри хмыкнул. Дурак, что ли?

— Окей, если они меня выслушают, то непременно, Рон. Жаль только, что я знаю так мало. Хотелось бы больше информации. Говоришь, Невилл нас фоткал?

— Когда встречу его, репу начищу, — пробормотал Рон.

— Постой. Ты часто его видишь?

— Конечно, Гарри, — рассмеялся он. — О чем речь ваще, он же мой зять, ну ты даешь!

— Повтори-ка еще разок, что ты сказал? — не понял Гарри.

— А, черт! Ты же забыл… я болван.

— Я убью его! Почему он еще жив?

Гарри вскочил, но Рон перехватил его за плечи.

— Не пори горячку! Дружище, все нормально, ты, главное, дыши глубже. Всё, садись.

А ведь Джинни разговаривала с Гермионой сегодня днем, и она ни хрена ему не говорила. Просто ни хрена!

— То есть, пока мы втроем шлялись по лесу Дин, и еще черт знает где скрывались от егерей… Там, в Хогвартсе, этот упырь с Джинни….

— Ну не совсем так. Но примерно, да. Он затевал бунты, терпел пытки и между делом подбивал клинья. Но ты же сам отпустил её, забыл?

— Да, но… — сказал Гарри и задумался.

Что-то тут есть. Это совпадает!

— Совпадение, Рон, — воскликнул Гарри. — Я это знаю, потому что я был там с вами. И в Битве с Лордом я дрался. Все это случилось. И я уничтожил его.

Гарри в ожидании посмотрел на Рона. Что он скажет?

— Да, ты его уничтожил. Бам! И нет его.

— Ты думаешь, это правильно, так говорить? Просто кое-кто считает, что он типа самоубился.

— Но ты же завалил Лорда, Гарри. Так всё и было. Я помню как сейчас, как вы стояли в Большом зале.

— Вот именно, вот правильно говоришь, — Гарри хлопнул его по плечу. — Ладно, опустим это. Выходит, всё изменилось именно с Битвы. Что же такое там случилось, что я всё потерял?

— Может, всё-таки посмотрим, что там дальше? — предложил Рон и зевнул.

Гарри и сам чувствовал себя разбитым, словно до этого не провалялся почти сутки в постели.

— Думаю, на сегодня хватит. Извини, но я жутко устал. За сегодня столько случилось, у меня уже голова пухнет. Я пойду. Завтра увидимся. Надеюсь.

— Ты вернешься к Гермионе? — спросил Рон задумчиво.

— Нет. Хватит с меня на сегодня мозгоедства. Иначе на завтрак ей уже ничего не останется, и она, с голода, примется за другие мои органы. Сечешь, о чем я?

— Фу! — скривился он.

— Вот и я о том же. Я в «Котле» остановился. Может, составишь мне компанию?

— Не, мне завтра рано на работу. И, ты же слышал Гермиону.

Так и остался маменькиным сынком. Послушный маменькин сыночек.

«К ноге, пес!» — почему-то представил он Гермиону.

— И на том, спасибо. Я пойду, пожалуй.