Золотые цепи (гет)

Элленгорн встретил Андрианну солнцем, которого с непривычки оказалось так много, что пришлось задёрнуть шторы в карете, оставив лишь небольшую щёлочку, в которую с трудом можно было что-либо разглядеть. И всё же, даже это не помешало Андрианне заметить, что светлые здания, многочисленные и на редкость причудливые, сияли в свете этого необыкновенно яркого столичного солнца, становясь почти сказочными.

О, всё это и было похоже на сказку! Дома с кучей арок, деревянных и каменных резных балконов, всевозможных каменных завитков и растительных орнаментов, яркое-яркое солнце, пробивавшееся даже через занавеску, долгое путешествие, пусть и утомительное, но завершившееся на такой радостной ноте... А ещё — Элленгорн уже утопал в зелени, тогда как в родной Шелярте снег ещё не везде успел сойти. Андрианна улыбнулась и нервно поправила рукав своего совсем новенького ещё дорожного голубого платья, скрывая наполовину девичьи запястные ленты.

Андрианна млела от переполнявшего её счастья — она чувствовала себя сказочной принцессой, впервые очутившейся за воротами мрачного замка, за пределами влияния ужасного дракона, оказавшейся в чудесном мире, который обязательно будет полон сбывшихся надежд, приятных запахов и ярких платьев, а ещё — обязательно любви. Красивой, искренней и нежной — чтобы сердце замирало... И пусть прекрасного принца или храброго рыцаря, что всегда спасали сказочных принцесс в любимых Андрианной поэмах и балладах, пока ещё не было рядом, Андрианне достаточно было просто видеть утопающий в цветах белокаменный Элленгорн, чтобы чувствовать себя по-настоящему счастливой.

Подумать только — она, Андрианна Казицини, и впрямь, в Элленгорне, в чудесной эларской столице, о которой прежде только мечтала, слушая дяденькины россказни! И при мысли об этом чудесном обстоятельстве, Андрианне безумно хотелось заёрзать, завертеться, словно маленькой — только разглядеть бы всё получше, только бы запомнить каждую колонну, каждый резной балкон!..

Андрианна подумала, пряча улыбку, что Стефанка с Казимиркой, должно быть, не поверят ей, когда получат письмо из Элленгорна. Она и сама сочла бы описания здешних красот всего лишь преувеличением, если бы получила письмо, находясь в Шелярте. А теперь Андрианна готова слагать стихи, писать которые никогда не умела, воспевая яркое солнце, необыкновенные здания и прекрасные цветы на фруктовых деревьях, что росли вдоль дороги.

Марийка, кажется, разделяла Андрианнин восторг. Она улыбалась и тоже ёрзала, не сумев удержаться на месте, выглядывала то и дело сквозь щель между окном и занавеской. Затем Марийка вновь пыталась принять приличествующее взрослой девушке положение — с лежащими на коленях ладонями и прямой спиной. Андрианна видела это, когда ненадолго отвлекалась от окошка. Иногда их руки случайно касались, и тогда кто-нибудь — Марийка или же Андрианна — обязательно хихикал.

И как только дяденька Сержиус мог спокойно читать, когда за окнами проплывала мимо них такая красота?.. Андрианне казалось кощунством не любоваться местными видами, не восторгаться совершенно непривычным элленгорнским солнцем, зелёными уже давным-давно садами да необычными орнаментами на светлых каменных зданиях. Андрианна вновь потянулась к занавеске, чтобы чуть-чуть приподнять её и вновь поглазеть на царящее вокруг буйство красок.

— Мы скоро уже приедем ко мне домой, — обронил дяденька Сержиус, не отвлекаясь особенно от книги, а потом бросил, будто бы чуть раздражённо. — Не вертись, Андрианна! И оставь в покое несчастную занавеску! И ты, Марийка, не вертись! Ещё успеете насмотреться на Элленгорн!

Андрианна несколько смутилась — пожалуй, подобное поведение, и впрямь, не подобало девицам их возраста — и послушно отдёрнула руку от занавески. В том, чтобы сидеть ровно и смотреть на красоту вокруг сквозь лишь маленькую щёлочку, было, если уж говорить по чести, несколько меньше радости, однако Андрианна всё равно не могла сдержать улыбки. Давние детские мечты её никуда не исчезли, напротив, казалось, с каждым новым прожитым мгновением они словно всё глубже и глубже пускали корни в её душе.

Карета отчего-то остановилась ненадолго (Андрианна услышала, как лязгнул засов, а потом заскрипели ворота), а потом повернула куда-то, и они въехали в окружённый каменными стенами сад — во всяком случае, именно так казалось сквозь узкую щёлочку между стеклом и занавеской, в которую могла смотреть Андрианна, чтобы «не вертеться».

Карета вновь остановилась. Дверца распахнулась, и дяденька Сержиус вышел, дождался, когда вылезет Марийка, а потом подал руку племяннице. Андрианна схватилась за его ладонь и вылезла из кареты, проявив, пожалуй, несколько меньше грациозности и изящества, чем планировала.

Андрианна огляделась вокруг. То, что она сначала приняла за сад, было внутренним двором дяденькиного элленгорнского особняка. Вдоль стен были посажены какие-то деревья, показавшиеся Андрианне забавными из-за непривычного для Шелярты внешнего вида. Во дворике уже стояли слуги. И судя по их аурам, все они были из ксанин⁽¹⁾.

— Перенесите сундуки в покои, предназначенные для моей племянницы! — скомандовал дяденька Сержиус, и два слуги бросились исполнять его приказ.

Одеты они были совсем не так, как одевались ксанин или моурос в Шелярте, и Андрианна очень старалась не слишком сильно разглядывать их и их одежду. Не стоило проявлять подобную невежливость даже по отношению к слугам, припомнила Андрианна одно из маменькиных наставлений и подумала, что исполнить его на самом-то деле было не так уж легко, как представлялось раньше. В Элленгорне всё казалось Андрианне в новинку, и крайне трудно было не позволять себе глазеть по сторонам.

В Шелярте, подумала Андрианна со вздохом, к маменькиным наставлениям отчего-то было куда легче прислушиваться. Здесь же, в незнакомом чудесном Элленгорне хотелось вести себя совсем иначе. Хотелось вволю любоваться небом — таким насыщенно-голубым, что просто не верилось в происходящее, — хотелось кружиться в танце, схватив за руки Марийку, хотелось любоваться каждым листочком, каждым цветком, распустившимся так рано, а не заботиться о манерах, хорошем тоне и внешнем виде. В Шелярте следовать всевозможным правилам отчего-то было легче. Может быть, это Элленгорнское яркое солнце так влияло на Андрианну?

— Лита, подойди! — обратился дяденька Сержиус к одной из служанок, и темноволосая смуглая девушка в зелёных перчатках⁽²⁾ проворно подбежала к нему. — Прошу тебя, Лита, проводи сеньориту Андрианну в её покои. Её служанка Марийка тоже может за вами проследовать. И покажи, где находится мой кабинет — я жду Андрианну там к пяти часам пополудни.

Лита присела в книксене перед дяденькой Сержиусом, а затем и перед Андрианной, после чего попросила сеньориту — как непривычно это звучало — Андрианну следовать за ней.

Андрианна послушно пошла. Марийка поплелась позади. Они втроём шагали по коридорам кажущегося почти сказочным дома. Лита показала, где находится кабинет дяденьки Сержиуса — тёмная резная дверь на первом этаже — и повела Андрианну и Марийку по широкой светлой лестнице, устланной зелёным узорчатым ковром.

В доме дяденьки Сержиуса было, безусловно, красиво. Очень красиво — резные разукрашенные во множество цветов потолки, пол, уложенный узорами из камня, всюду роскошные ткани, узорчатая мебель, многочисленные ширмы, куда более дорогие на вид, чем те, что стояли в Шелярте... Только вот сердце Андрианны почему-то заныло, и вся радость её от приезда в Элленгорн куда-то разом улетучилась, исчезла — словно и не было её.

Андрианна не могла объяснить, что с ней происходит, даже себе самой. И от этого в душе лишь всё больше разрасталось глухое, ноющее беспокойство. Хотелось схватить за руки Марийку и упросить её немедленно вернуться в Шелярту. К маменьке. К папеньке. К младшим сёстрам и даже к Людмитке. Надо перетерпеть, подумала Андрианна, подождать ещё немного и, вероятно, немного отдохнуть после долгой дороги, и она снова сможет порадоваться красоте Элленгорна.

Лита толкнула очередную резную дверь — эта была сделана из несколько более светлого дерева, чем все прочие в дяденькином доме, — и жестом попросила Андрианну и Марийку войти. Они шагнули, и оказались в довольно большой комнате, по размерам больше напоминающей маленький танцевальный зал. В комнате было несколько высоких необычных окон и ещё две резные светлые двери.

— Я принесу вам обед через час, сеньорита Андрианна! — залебезила Лита, бочком отходя к двери. — Располагайтесь пока и отдохните.

И буркнула не слишком любезно, обращаясь к Марийке: «кухня на первом этаже», прежде чем покинуть Андрианнины покои.

Андрианна растеряно огляделась вокруг. Арочные окна-двери выходили на сад — другой внутренний сад, которого она ещё не видела, — полы были устланы коврами, на всевозможных диванчиках, скамейках и креслах красовались вышитые цветами и листиками подушки, вазы, в которых красовались срезанные кем-то розы нежно-розового оттенка... Андрианна повернулась к Марийке. Дёрнулась к ней неуверенно — желание вернуться поскорее под маменькино крылышко никуда пока не делось, и Андрианне жизненно необходимо было видеть рядом хоть кого-то из прежней шеляртской жизни...

— Красиво тут!.. — протянула Марийка отчего-то не слишком уверенно. — Только вот... не поймите меня неправильно, панна Андрианна!.. Только вот больно холодно — не рукам там или ногам, как в Шелярте зимой бывает, а сердцу.

Комнаты, в которых Андрианне позволили разместиться, оказались чудесными (и когда Андранна немного пришла в себя после долгой дороги и вкусно отобедала, она сумела это оценить) — на втором этаже просторного дяденькиного дома, украшенные голубой с синем мозаикой, большие (гораздо больше тех, что полагались Андрианне дома), с видом на прекрасный внутренний сад и с выходом на балкон, с которого можно было запросто дотянуться до зелёных веток, с резной мебелью из тёмного дерева, многочисленными ширмами, подушками, вазами, сундуками и шкатулками.

В сундуках и шкатулках обнаружились всякие приятные мелочи — запястные ленты, серёжки и бусы, похожие на то, что носили юные ксанинки в Шелярте, всевозможные брошки, пара бумажных вееров, нитки для вышивания (целый набор с самыми разными оттенками), несколько иголок, гребней... Андрианна потратила, наверное, целых полчаса только на их разглядывание.

К тому времени, когда дяденька Сержиус велел племяннице быть в своём кабинете, Андрианна и Марийка как раз закончили перебирать все привезённые из Шелярты платья Андрианны. Разложили по назначению — домашние, дорожные, прогулочные, бальные... Домашних оказалось больше всего — во всяком случае, большинство платьев Андрианны теперь годились только на это. Прогулочных тоже, пожалуй, хватало. Меньше всего было подходящих для бала. Впрочем, Марийка была убеждена, что пан Сержиус обязательно наймёт портних, чтобы пошить для панны Андрианны достаточно модных бальных платьев, и уверенность Марийки перешла и к Андрианне.

Конечно же, подумала Андрианна, шагая почти уверенно по широким светлым коридорам дяденькиного дома, будет у неё бальных платьев вдоволь — если уж в Шелярте нередко девицам пару искали на балах, то в Элленгорне, должно быть, и подавно стоит жениха искать во время танцев. А те платья, которые есть сейчас — те из них, что окажутся больно шеляртскими — Андрианна отошлёт младшим сёстрам. В конце концов, через каких-то десять лет Доброславе тоже можно станет носить длинные платья, и старые андрианнины для этого прекрасно подойдут.

Перед тёмной деревянной дверью Андрианна остановилась. Оправила юбку и лиф своего домашнего платья, убедилась, что запястные ленты закрывают её руки от локтя до больших пальцев, улыбнулась и постучалась, прежде чем войти.

В комнате, помимо дяденьки Сержиуса, находилось две женщины, маленькая и высокая. Обе были пани — то есть, наверное, уместнее было называть их сеньорами — судя по сверкающим золотым наручам. На той женщине, что была пониже, красовалось жёлтое⁽³⁾, но чересчур откровенное платье (и Андрианна тут же подумала, что окажись здесь маменька, эту женщину непременно выставили бы из дома семьи Казицини). Голые шея, плечи и грудь этой сеньоры были того молочно-белого оттенка, о котором мечтали, пожалуй, все эларские красавицы, белокурые локоны её рассыпались по плечам с небрежным изяществом, а взгляд казался насмешливо-уставшим. Вторая женщина — высокая сеньора — отличалась лукавым взглядом, круглым приятным лицом и крупной родинкой на левой щеке. Тёмные с проседью волосы высокой сеньоры были очти полностью спрятаны под серебристой сеточкой. И одета высокая сеньора была куда скромнее: в белое с серым парлетом платье.

— Познакомься с сеньорой Маргрете Дарнм и с сеньорой Каталиной Алриена, Андрианна, — сказал дяденька Сержиус, — они помогут тебе освоить на должном уровне элленгорнские манеры, а также будут сопровождать тебя на всех прогулках.

От неожиданности Андрианна замерла, застыла на месте, как вкопанная. Смутилась оценивающих взглядов, нежданного знакомства... А затем, позабыв в один миг о крохах некогда привитых ей элленгорнских манер, совершенно по-шеляртски поклонилась каждой из дам поясным поклоном.

Сеньоры по очереди кивнули Андрианне, не поднимаясь со своих мест. Кажется, на лицах обеих появились чуть лукавые улыбки.

— О, милая Маргрете, только посмотри-ка, какая у Сержиуса очаровательная девочка в родственницах! — по-доброму рассмеялась высокая полная сеньора. — Хорошенькая, словно картинка! Нежная, словно весенний цветочек!

Андрианна смущённо улыбнулась и бросила украдкой взгляд на дяденьку Сержиуса. Тот, кажется, выглядел вполне довольным. Он заговорщически подмигнул Андрианне, прежде чем вновь натянуть на лицо серьёзное выражение.

— И, впрямь — хороша, — почти равнодушно согласилась сеньора Маргрете, распахнув жёлтый веер, — только, кажется, воспитана уж больно... по-шеляртски...

Андрианна почувствовала, как запылали её щёки от этого — вполне справедливого после недавней оплошности с поклонами — замечания. Она вновь почувствовала себя растеряно и неловко. В голове вдруг мелькнула мысль, от которой заныло андрианнино сердце — неужто, нельзя будет ей гулять по Элленгорну с одной только Марийкой?..

— Ну так мы вроде как её дуэньи! — рассмеялась вновь сеньора Каталина, повернувшись к сеньоре Маргрете. — Сумеем научить юную сеньориту столичным манерам!

Андрианна попыталась улыбнуться, и это вроде даже удалось вполне прилично, и всё же мысль о том, что не получится, как мечталось в Шелярте, пройтись по всем-всем элленгорнским улочкам вместе с верной спутницей и сообщницей во всех шалостях Марийкой, не давала Андрианне покоя.

1) Ксанин и моурос почти не отличаются внешне, но имеют другую природу магии, что чувствуется по аурам

Вернуться к тексту

2) Незамужние девушки из небогатых семей ксанин чаще всего носят перчатки, а не запястные ленты

Вернуться к тексту

3) В королевстве Элар жёлтый — цвет скорби

Вернуться к тексту