Хроники магдармерии Святогорья (джен)

«Турнир по боевой магии», — гласило объявление на городской доске. В списке уже были Батори, Соколов, Шаромпокатский и Маркус Девейлис, я туда дописала «Пирогова Д.В.», поставила свою подпись и вернулась в отделение. На турнир обещали отпустить, но я представления не имела, насколько мне через некоторое время будет плевать на турнир.

Без меня уже вычислили, что магический след, найденный мной, принадлежит Василисе Тихимировой. Тоненькая девушка в простом зелёном платье смущённо мялась перед Платоном Евпатьевичем.

— Позовите доктора Белозёрского, он всё скажет, — прошептала она. — Я… нездорова… Со мной… не всё в порядке. Я росла в маленькой деревне, мой отец священник… Я боролась, но у меня не получается… Никак. Даже доктор дал лекарство… Вот оно.

Она выложила на стол круглый пузырёк с чем-то чайного цвета.

— Что ж, я вас уже задерживал много лет назад, — произнёс Платон, записывая всё в протокол. — При каких обстоятельствах вы украли пузырёк?

— Он был на выставке. Я его взяла… — она пожала худыми плечами.

— А картину?

— Тоже взяла потом. Потом мы с Маргаритой и Еленой провалились в картину.

— А где пузырёк и картина?

— Вот.

Она вытащила пузырёк из тёмного стекла с гребнем на крышке.

— А картина?

— Не знаю, — она сжалась ещё сильнее. — Я правда не знаю. Не помню. Помню, что мы потом попали в картину.

— Понятно, — Платон посмотрел на неё пронизывающим взглядом. — Выложи все артефакты.

В компанию к двум пузырькам присоединился ключ и колье с белыми цветами довольно тонкой и интересной работы.

Платон резко изменился в лице. Его взгляд застыл на колье и больше от него не отрывался. Казалось, он больше не замечает никого и ничего.

— Это моё, — взгляд Платона мог вколотить в стену любого. — Ты украла его у меня при прошлой встрече. Ты посчитала смешным украсть вещь из кармана магдарма?

Василиса не шелохнулась, только ещё больше побелела.

— Возьмите у меня это дело. Я не могу продолжать её допрос по личным причинам, — Платон сгрёб в руку колье и быстро вышел.

— Соколов? — спросил Мирослав Огинский.

Дмитрий Евгеньевич проводил Платона взглядом и кивнул мне на стул перед Василисой. Что ж, Платону надо прийти в себя, но дело не ждёт.

— Итак, когда вы взяли картину? Что дальше?

— Мы провалились в другую картину, — бормотала Василиса. — Я не знаю… Позовите Белозерского, он всё скажет…

Серафим Михайлович Белозёрский всегда нёс с собой дух спокойствия, интеллигентности и вселенского терпения. Он работал в Доме для Умалишенных. Когда я передавала ему психов, они рядом с ним быстро успокаивались, послушно пили все микстуры и шли на разговор. Даже те, которые до этого кусались, царапались, пинались и грозили сжечь всё в адском пламени.

— Вы поймите, у этой несчастной девушки страшный недуг. Это связано с тем, что у неё просыпается анимагическая сущность сороки, пока не получится её разбудить, она будет воровать… Но есть способ это немного приостановить, — Белозёрский вздохнул. — Что ж, вы, голубушка, не приняли то, что я вам дал.

Василиса пожала плечами.

— Куда же делась картина? — спросила ещё раз я.

— Не знаю.

— Видимо, придётся применить ментальный допрос, — Дмитрий Евгеньевич поджал губы. Ему никогда не нравилась эта процедура и применял он её только когда никакого другого способа не было. Вообще никакого другого.

Белозёрский нахмурился, ему тоже идея явно не нравилась.

— А со мной ничего не случится? — спросила Василиса.

— Не должно, — Дмитрий Евгеньевич почесал подбородок.

— Вы мне можете обещать? — она посмотрела на Белозёрского.

— Я должен кое-что проверить, — Белозёрский поднялся. — Надеюсь, вы отпустите Василису под моё поручительство?

— Пожалуй, да.

* * *

После обеда я патрулировала центральную площадь, когда услышала шум возле кабака. И в этом шуме я услышала голос Платона. И услышала то, что я никак не ожидала и даже в самом страшном сне не могла предположить, что услышу от Платона.

— Лорд Аллар, я вызываю вас на дуэль!

— Твою мать! — по-моему с Дмитрием Евгеньевичем мы это сказали вместе. Вероятно, я куда эмоциональнее. Я бросилась через толпу к Платону и чуть ли не отпихнула его.

— Что происходит?

— Магдарм Волков нанёс мне и моему клану оскорбление и вызвал меня на дуэль, — медленно и холодно произнёс лорд Аллар.

«Да он рехнулся!» — чуть не сказала я. Но при собравшейся толпе сомневаться в адекватности обердарма не следовало. И выражения покрепче стоило приберечь, потому что он, зараза, старше меня по званию.

— Я знаю, что дуэли на территории Святогорья запрещены, поэтому наша встреча произойдёт за пределами города. У нас будет одинаковое оружие, мы не будем использовать особые способности. Того же жду и от вас, господин Волков.

Платон решительно кивнул, не обращая внимания ни на убийственный взгляд Дмитрия Евгеньвича, ни на мои попытки его отпихнуть.

— Никакой дуэли! — Соколов, кажется, думал примерно в тех же выражениях, что и я. Но тут из толпы вышел Ерофей Силыч.

— Заберите у обердарма Волкова оружие и палочку, — велел он. — И под арест.

Лорд Аллар неторопливо покинул площадь перед кабаком. Почти сразу за ним пошёл и Дмитрий Евгеньевич.

В отделении я уже подумала, что Платона поколотят. Сама бы дала по щам, чтобы привести в чувство. Но пока был задан главный вопрос:

— Ну нахрена?

— Эти вампиры слишком обнаглели, — ответил наконец Платон. — Им покровительствует Госсовет. Надо было их как-то призвать к ответу.

— Плохой способ, — сурово произнёс Шаромпокатский.

— Если я выиграю, то потребую допроса Грайвороны.

Хоть что-то пойдёт на пользу делу.

Мой взгляд упал на браслет, поблескивающий из-под рукава гимнастёрки. Точнее, это было колье, которое он забрал у Василисы, просто Платон надел его как браслет. Любина вещь! Неужели она заставляет его творить полную дичь?

— Младший состав, идите следите за порядком, — велел Шаромпокатский.

Не знаю, каким местом он почуял приближение Мирослава Огинского, но мы с ним чуть не столкнулись на выходе.

Мы с Шараповым ушли в патруль. Дмитрий хоть и был очень озадачен, но моих метаний не разделил. Впрочем, наверное, он делал и думал гораздо правильнее, чем я. Он занимался порядком в городе, а моё внимание было полностью поглощено дуэлью. Так что Дима меня отпустил на некоторое время уже через полчаса. Дождавшись, когда Платон останется один, я прошмыгнула в отделение.

Платона заперли не в камере, а в нашем кабинете. Он там сидел на диване. Сосредоточенный и суровый. Бес его знает, что в его голове творится! Не знаю я что сказать. Бить я его точно не буду. И ругать тоже. На это дело вон, целое начальство есть. Второй раз за день по шапке получать — не всякому врагу пожелаешь.

— Что с тобой происходит? — спросила я.

— Со мной всё в порядке, — заверил Платон.

— Нет. Что-то не так. Ты никогда таким не был, — возразила я.

— Ты уверена, Дарья? — он усмехнулся. — Так ли ты хорошо меня знаешь?

— Платон, ты всегда был умным и сдержанным. И всегда думал головой и не лез на рожон просто так.

Ну да, я всегда восхищалась тем, что он делает. Всегда сосредоточенный, дисциплинированный, всё по полочкам, всегда готов и найдёт выход. Первый год я вообще за ним и Соколовым бегала, как восторженная собачка. И главное, где спокойствие? Где продуманные действия?

Платон сгрёб в кучку протоколы.

— Да, я люблю порядок. Все эти бумажки... Мне нравится заполнять их, перебирать, подшивать в аккуратные папки, — он двумя пальцами поднял протокол допроса Василисы, лежавший сверху. — Разве это не красиво?

Я кивнула, не перебивая.

— Мне казалось, что я могу контролировать что-то в этом мире.

Я снова подтвердила. Мы делаем очень важное дело. Не даём Святогорью перегрызться друг с другом, не даём безнаказанно вредить людям... Но всё это ещё не тянет даже на повод для дуэли, не говоря уже о причине.

— Но, куда ни ткни, мы натыкаемся на привилегированное положение вампиров. Если они совершают преступления, мы же не можем сделать ровным счётом ничего. У них связи с Госсоветом, допрашивать их нельзя, проверить ничего нельзя. Если они что-то натворят, мы же ничего не сделаем! Вызвать их главу на честный бой — лучший из вариантов.

Не то, чтобы я совсем не верила в Платона, но Аллар — вампир. Вампиры в принципе сильнее, быстрее, выносливее. Их трудно убить. Не говоря уже о том, что у Аллара опыт обращения с оружием больше, чем у всей Магдармерии вместе взятой.

— Если ты погибнешь, это ничего не сделает лучше.

— Тогда так тому и быть, — решительно сказал Платон.

«Рехнулся» — подумала я, а то и покрепче что подумала.

Повисла пауза. Наверное, Платону было обидно, что я не верю в его победу. А я из пустоты пыталась выудить хоть какие-нибудь слова, которые что-то изменят. Хоть что-нибудь. Слова вряд ли, но я хочу кое-что проверить.

— Могу я…? — я протянула руку к его кисти, на которой висел браслет.

Платон пожал плечами, позволив мне прикоснуться к браслету.

— Это Любина работа.

Ничего особенного. Как будто потускневшие кристаллы, оправленные в серебро. Никаких особенных знаков, никаких особых камней. Я ничего не почувствовала. Но это ни о чём не говорит. Любовь делала артефакты. И порой довольно мощные, насколько я слышала. Я-то её даже ни разу не видела.

— А что в нём?

— Ничего. Просто он мне дорог.

— Я понимаю. Но могу я одолжить его. Ненадолго.

— Только верни. Он мне очень дорог.

— Обещаю, — кивнула я.

* * *

Первый артефактолог, которого я поймала, оказалась никто иная, как Светлана Игоревна Хованская, которую временно подселили к нам в магдармерию для работы в лаборатории и исследования артефактов с Троп. Что ж, тем лучше. Почтенная очень симпатичная дама действительно понимала в артефактах больше, чем кто-либо. Правда, пришлось дождаться, когда она закончит обедать.

— Светлана Игоревна, что вы можете сказать про эту вещь?

Я выложила на стол браслет.

— Красивая работа, — она рассмотрела цветы и серебро.

— А как она влияет?

— Никак, — Светлана Игоревна пожала плечами. — Это безделушка. Нет на ней ни малейшего магического следа.

— Спасибо.

Но почему-то же Платон рехнулся! Значит, не за ту ниточку я потянула. А никакой другой нет. Придётся возвращаться с пустыми руками. А браслет верну Платону. Всё же ему эта вещь правда дорога.

Платон в это время беседовал с Соколовым, я лишь передала браслет и ушла, не вмешиваясь. У друга и старшего офицера куда больше шансов вывести причину такого поведения и воззвать к разуму, чем у младшей по званию бабы.

К тому же моё присутствие понадобилось на турнире. Как раз начался первый этап и у барьера меня ждал Маркус Девейлис.

Мне понадобилось немало усилий, чтобы переключить работу головы с дуэли Платона на мой собственный турнирный поединок. И, если быть честной, то мне вообще всё равно, вылечу ли я с турнира на первом же этапе, или пройду дальше.

Я даже удивилась, когда с разбитым носом и почти не действующей левой рукой я всё-таки смогла уложить иностранца ничком последним заклинанием.

Отлично! Надо узнать, как там Платон.

Я соскочила с барьера, Благодаря магии, наложенной на место турнирных поединков, я уже была цела. Весь ущерб как мой, так и Маркуса просто исчез. Хотя ощущения были вполне натуральные.

— Вы подождите, — вежливо сказал Маркус. — Бой будет засчитан после двух побед.

— А, ну да. — Пришлось лезть обратно, надеясь, что там не случится новой катастрофы хотя бы без меня.

Ох, насколько бы мне было сложнее, если бы заклинания не были отработаны до автоматизма! Да и спасибо регулярным тренировкам с Дмитрием Евгеньевичем. Не смотря на подпалённую физиономию, вывихнутое плечо и второй раз разбитый нос, несчастный Маркус снова лёг.

Мы пожали друг другу руки и разошлись. Турнир даже побезопаснее, чем выставка, надо заметить. Отсюда ещё в знахарский центр никого не увели. А с кем я буду биться на следующем этапе? Ой, даже и не посмотрела. Он в любом случае будет потом, уже после дуэли.

Платону тем временем уже вернули оружие и палочку, но, увы, дуэль не отменилась. Я застала как раз цыганского барона Рамира Казибеева: солидного статного мужчину с лукавым взглядом. Он как раз предлагал решить вопрос вместо дуэли с помощью «древнего и благородного искусства». Кулачного боя.

— Я уже предоставил выбор оружия лорду Аллару, — ответил Платон.

Барона очень настойчиво вытолкали за дверь.

Итак, дуэль всё же состоится, но не до смерти (уже лучше), если, разумеется, Платон принесёт свои извинения. Взгляд Платона говорил «это ещё кому придётся приносить извинения», но он молча кивнул.

* * *

Маргарита Писарчук явилась в Магдармерию в свадебном платье. Но вовсе не для того, чтобы выйди за кого-то из магдармов замуж, а для того, чтобы продемонстрировать его подруге, Василисе, что до сих пор сидела у нас. Мы посмеялись, но пустили. Посмеялись впрочем вяло… Ещё не отошли.

А пока Платону вернули палочку и оружие, а от работы не отстранили. Белозерский напомнил, что хорошо бы бедную девушку отпустить. Под его поручительство, разумеется. На что ему предложили присутствовать при ментальном допросе, который должен был вести Дмитрий Евгеньевич.

Он поправил мундир. К ментальным допросам он обычно готовился тщательно, но приступал к ним с большой неохотой. А тут ещё Василиса… Она конечно дала согласие, но очень занервничала. И как только Дмитрий Евгеньевич взял её за руки, она тут же вырвалась и начала метаться по кабинету. Чуть не снесла сидящего с протоколом Платона, налетела на меня и уронила кулон в серебряной оправе с красным камнем.

— Это ещё что? — Платон поднял его с пола. — Что у тебя ещё есть?

— Ничего! Нет у меня ничего, — она задрожала и замахала руками.

— Мы вынуждены вас полностью обыскать, — произнёс Ерофей Силыч.

Новый обыск ничего не дал. А артефакт мы тут же сдали на анализ Хованской, хотя та сразу ничего сказать всё равно не смогла.

Белозерскому пришлось Василису долго успокаивать и даже увести в знахарский центр. Про то, где находится украденная картина, она всё равно не помнила. И извлечь это из её памяти оказалось не только невозможным, но и опасным.

— А вам не кажется, что кто-то просто умело воспользовался болезнью Василисы? — спросила я.

Возможно, эту мысль озвучивали уже один раз, а может и не один, но без меня.

* * *

Наша задержанная/подопечная/пострадавшая(нужное подчеркнуть) Василиса Тихомирова стояла в центре круга, обозначенного бечёвкой. Доброгнева Бориславовна бормотала речетативом слова над бумажным журавликом. Рядом снова крутился Пашка Добронравов, заламывала руки Маграрита Писарчук… А мы наблюдали, чтобы не случилось ничего с этим ритуалом. По крайней мере ничего неправильного. Теоретически должно быть пробуждение анимагической сущности, а всё остальное — непорядок.

Пока вроде всё шло, как надо. И на лицах проводящих ритуал было спокойствие или восхищение. Василиса присела и по-птичьи повела головой, потом снова поднялась, раскидывая руки в широком жесте. Руки изогнулись в характерном движении крыла, волосы начали превращаться в чёрно-белые перья, тело сжалось до размеров кулачка, потом снова выросло. Посреди круга запрыгала сорока. Некоторое время она просто крутилась на месте, взмахивая то одним крылом, то другим. А потом взмыла в воздух и принялась с радостным клёкотом кружить над нами, подлетать к Доброгневе Бориславовне, что-то свистеть и улетала на несколько метров.

— Хорошо тебе? Ну полетай, полетай, дорогая! Почувствуй свою свободу.

Птица взмыла под небеса.

— Что ж, она полетает немного. Скоро она вернётся в свой облик, — Доброгнева Бориславовна собрала свои вещи в корзинку. — Господа магдармы, вы не хотели бы поучаствовать в ритуале поклонения Дивьим людям на закате?

— Может мы лучше последим, чтоб порядок был, да ваш ритуал никто не порушил? — предложила я. — Мы от высоких материй далеки…

— Ничего-ничего, Дарья Владимировна. Нам тут все нужны. И магдармы тоже. Чем больше мы разных людей соберём, тем лучше. В общем, приходите в Заповедную рощу. Там уж договоримся.

Но сначала нам надо пережить дуэль с минимальным ущербом.

* * *

Холод собачий. Утром было не так. Или так же, но я об этом не думала. Или за городом всегда холоднее. А так, почти всё так же.

Магдармерия стоит, вытянувшись по струнке, но только не в один строй. Мы рассредоточились по всей поляне, чтобы отделить всех наблюдателей. Мы бы обошлись без них, но куча народу попрятались за кустами и деревьями. Местное пацаньё, кто-то из жителей, Рамир тоже был, даже с женой и детьми. Близко их, естественно, не подпускали. Любава Генриховна тоже тут, но она не скрывается, стоит рядом с Огинским. Мёрзнет. Даже видно, что зубы стучат. На дереве сидит сорока, переминает лапами. Не Василиса ли?

Перед дуэлью нас собрал Мирослав Святозарыч и велел нам прочитать листок гербовой бумаги. Приказ царя. Как только господа изволят закончить драться, а госпожа Летова озвучит приказ, что мы только что прочитали, палочки к бою. Если кто-то будет сопротивляться — постараться нанести поменьше травм. И привести нарушителей в Магдармерию. Всё это было очень спокойно и буднично, отчего к прочим эффектам добавился назойливый звон в ушах.

Платон и Аллар стояли напротив друг друга в центре нашего круга. Держали совершенно одинаковые сабли. Аллар по-прежнему неторопливый и вальяжный. Платон — сосредоточенный и собранный в струну. Дмитрий Евгеньевич — между ними, назначенный секундантом Платона, тоже сосредоточенный и собранный. Шарапов с Ерофеем Силычем стоят суровые. А меня — трясёт. Почти как утром, но ощущения не те. И я вынуждена признать одно: мне страшно. Да, я на службе. Да, магдарм не должен бояться. Но, чёрт бы всех побрал, мне страшно!

А ещё приказ царя.

Нет, если Платона серьёзно ранят, Аллару придётся прибить сначала меня. Хотя вмешиваться в дуэль — это верх безрассудства. Или дно. Чёрт их разберёт!

Хорошо, я начинаю злиться. Со злостью ужас отступает. Заодно сейчас придумаю, чем бить в случае нападения на нас, представляя, что всё это пускаю в Аллара.

— К бою!

Платон и Аллар приготовились.

— Бой, — скомандовал Мирослав Огинский.

Сабли скрестились. Раз, два. Платон отбивает один удар Аллара, затем второй. Третий проскальзывает по руке, оставляя глубокую рану.

— Стоп!

Противники отступили, перетоптались на месте и снова присели в боевую стойку. На снег упало несколько капель крови.

— Бой!

Ещё несколько ударов друг другу по саблям, противники кружатся, пытаются пробиться через защиту. Аллар по-прежнему расслаблен. А из Платона можно уже ковать гвозди. И удар Аллара снова соскальзывает с сабли Платона и сильно бьёт ему по бедру.

— Стоп!

Аллар оглянулся на стоящих перед ним магдармов.

— Я не желаю смерти ваших людей, — лорд Корвенов посмотрел на Огинского. Если господин Волков готов принести извинения, то я готов уступить.

Взгляды устремились на Платона. Его выражение не было злобным. И ран он похоже пока не заметил.

— Я приношу свои извинения вам лично, Лорд Аллар, и вашему клану. Не знаю, что на меня нашло, — произнёс он. Не то, чтобы виновато, без вызова. С достоинством и достаточно равнодушно.

— Что ж, извинения приняты.

В этот момент, как положено благородной даме, я могла упасть в обморок. От облегчения. К счастью, кто-то меня толкнул под локоть, напоминая держать палочку наготове. К тому же, когда это я стала благородной дамой?

— Любава Генриховна, будьте добры, зачитайте этот приказ, — Огинский передал стоящей рядом Любаве жёлтый листок.

Его я уже читала перед выходом. Арестовать обоих участников дуэли и отдать под суд.

Разоружить Аллара и Платона, забрать палочки (палочка Платона и так уже у меня за поясом). Я приняла из его рук саблю.

— Ты живой, — я улыбнулась, задержав руку дольше, чем положено.

— Конечно. Что со мной сделается?

* * *

Платона привели в Магдармерию вместе с Алларом, зачитали им приговор Царя. Подписка о невыезде и предстоящий суд. Платона по-прежнему не отстранили, а заставили работать дальше. На благо общества Святогорья. Собственно, и это тоже неплохо.

Тем временем продолжался турнир по боевой магии. Меня пнули, что настала моя очередь снова выходить на арену. На этот раз напротив меня стоял Каспар Блок. Обычно его можно было встретить при знахарском центре в вечном тёмном фартуке, и когда мне везло туда попадать (в основном с доставкой пострадавших, сама — реже), он занимался в основном мелкими травмами. Проходя мимо, залечивал сломанный нос или разбитую голову и уходил куда-то дальше к себе в подсобку. До этого я с ним почти не общалась.

Первый удар прошел в молоко для нас обоих. Впрочем, этот бой оказался даже сложнее, чем предыдущий. Ещё бы, второй этап, я билась с сильным противником, который уже кого-то победил. И, честно признать, я оба раунда была на грани поражения, но удалось выстоять.

Каспар поднялся, пожал плечами и ушёл, ничего особо не сказав. А я, как дура, простояла пару секунд с протянутой рукой. Ну и леший с ним. Главное, чтобы не отыгрался, когда я к нему снова заявлюсь в знахарский центр.

А пока идёт бой за выход в финал между Ерофеем Силычем и Дмитрием Евгеньевичем. Кто бы ни победил, за первое — второе место я буду биться с победителем этого поединка. Очень стремительного, с отменной реакцией у каждого. Ну да, шансов немного, но всё же стоит попытаться. Тем более, был случай, когда я каким-то чудом смогла Дмитрия Евгеньевича победить в тренировочном поединке. Сама удивилась и не поверила тогда. Вот тут мне хотя бы не проиграть сильно позорно…

— Как твои успехи на турнире? — спросил подошедший Платон Евпатьевич. Ему самому было явно не до турнира, а я записалась ещё до дуэли.

— Да неплохо, — я пожала плечами. — Маркуса и Каспара положила. Кажется, сейчас будет финал.

Платон похлопал меня по плечу.

— Что ж, неплохо, продолжай… те.

Он ушёл в дозор.

В конце концов, после довольно долгого сражения, минуты в четыре, Ерофей Силыч таки рухнул. А Дмитрий Евгеньевич удержался. Они пожали друг другу руки с лёгкой усмешкой. Похоже, оба были вполне довольны.

Встать в позицию. Всё, как учили. Дмитрий Евгеньевич много сильнее и опытнее, так что на моей стороне может быть только удача, ловкость и мозги. Помню, первое время мне даже было страшно бить сильными заклинаниями в людей, даже в случае дуэли, когда все эффекты не настоящие. Но выглядят и чувствуются очень натурально.

Первый же удар я пропустила. Это было глупо и больно. Меня обдало жаром, но мой удар, хоть и со второй попытки, всё же прошёл. Дмитрий Евгеньевич чуть усмехнулся, хотя ему наверное тоже было больно. Что ж, дальше…

Сражение казалось долгим, но шло не больше минуты. В конце концов у меня померкло в глазах, и я упала. О, меня победили…. Я смотрела в потолок, дожидаясь, когда он перестанет качаться.

— Вставайте, Дарья, — Дмитрий Евгеньевич дал мне руку. — Ещё раунд.

Раз, два, три… Движение палочки и заклинания были отработаны отлично, не зря я по ночам морозила или пыталась подпалить стену сарая, а вот собрать их в единый продуманный танец, как получалось у Дмитрия Евгеньевича, я так и не смогла. Особенно удручал напущенный туман, из-за чего заклинание улетало чёрт знает куда и если борешься вдвоём, то ещё может попасть и в своего. И снова темнота, туман и медленно из него выплывающая люстра.

— Вы победили, Дмитрий Евгеньевич, — я собрала глаза в кучку.

— Держалась достойно, — улыбнулся он, снова протягивая мне руку.

Я встала. И только когда я спрыгнула с арены, до меня дошло: я заняла второе место на турнире по боевой магии. Я? Серьёзно?! Кажется, я всё же завизжала от восторга, когда мне вручили приз, Зелье «Феликс Фелицис» и сертификат на дополнительное обучение. Что ж, когда-то оно мне понадобится. Я сразу припрятала зелье в потайной карман сумки. Время неспокойное, мало ли где мне понадобится удача… А она мне понадобилась. Очень!

— Достойно, — Дмитрий Евгеньевич похлопал меня по плечу. И это мне тоже было нужно.