Невеста (гет)

Последующая неделя была сумасшедшей. Тренировки, занятия, да и регулярно пропадающий с карты Мародёров Малфой по-прежнему не давал Гарри покоя. К списку его проблем добавился ещё и Кормак МакЛагген. Тот везде следовал за ним по пятам, сыпал советами по поводу предстоящей игры, постоянно намекал, что вратарь из него получится лучший, чем из Рона. Мало того, он ещё и умудрялся критиковать остальных игроков и приставал к Гарри с детальными планами тренировок. Гарри уже не раз пришлось напомнить ему, кто в команде капитан.

Но и ещё одно обстоятельство не давало Гарри покоя: Гермиона. Подруга так и не пояснила причину своих слёз и, более того, вела себя как-то странно. Она больше не рычала на Гарри из-за учебника Принца, не язвила по поводу восторгов Слизнорта и даже спокойно выслушивала доводы про Малфоя. Она старалась садиться рядом с ним на занятиях и во время приёмов пищи. Гарри стал часто ловить на себе её взгляд, в котором было столько всего намешано, что он не мог прочитать.

Вроде бы всё было по-прежнему, но что-то изменилось, и Гарри чувствовал это. Вот только не мог понять, что конкретно. На её лице поселилось вечно сосредоточенное задумчивое выражение, будто она целыми сутками решала какую-то сложную головоломку, а в редкие свободные минуты она просто опускала голову ему на грудь и молча обнимала. Гарри в такие моменты не мог пошевелиться. Вначале он немного смущался, но спустя неделю уже привык и сам с готовностью обнимал Гермиону в ответ.

Тем более эти приступы близости были не такими уж частыми. Она буквально поселилась в библиотеке и пропадала там даже больше обычного. Но, что самое удивительное, она перестала нервничать из-за Рона и Лаванды. Её недавнюю ревность (именно так Гарри классифицировал поведение подруги) словно рукой сняло. Гермиона спокойно навещала Уизли и даже перекидывалась вежливыми фразами с Браун. Гарри удивляли эти метаморфозы, но сильно задумываться о них времени не было. Хотя причина её слёз на Астрономической башне его очень волновала, но обсуждать данную тему подруга отказывалась наотрез.

Рон так и валялся в Больничном крыле, где с ним практически поселилась Лаванда, и Гарри даже подумал, что возможно их отношения не такая уж глупость. Они постоянно хихикали и целовались. А ещё та постоянно таскала какие-нибудь вкусности с обедов и ужинов, отчего Рональд чувствовал себя невероятно счастливым и не слишком-то стремился поправляться. Единственное, что его по-настоящему волновало — это то, что он не сможет выйти на поле в игре с Пуффендуем.

— Так что там МакЛагген? В какой он форме? — постоянно переспрашивал друг.

— Я же тебе говорил, — Гарри уже со счёта сбился, сколько раз слышал этот вопрос, — будь он хоть игроком мирового класса, я бы его в команде держать не стал. Он всё время лезет ко всем с указаниями, считает, что на какое место его не поставь, он сыграет лучше любого из нас. Я просто жду не дождусь, когда смогу от него избавиться.

Рон даже не представлял, насколько искренен сейчас его друг. Кормак действительно успел достать всех настолько, что от одного его появления в поле зрения, у гриффиндорцев начинал дёргаться глаз. Апогея данная ситуация достигла как раз в матче с пуффендуйцами, где МакЛаген переругался со всей командой, выхватил биту у одного из загонщиков и сбил Гарри с метлы, запустив в него бладжер.

Слепящая, тошнотворная боль… вспышка перед глазами… далекие вскрики… и чувство падения в глубокий колодец…

* * *

Когда Гарри попытался разлепить свинцовые веки, то почувствовал, что лежит в тёплой, удобной постели. Голова раскалывалась, а в горле пересохло, а ещё что-то щекотало ему нос. Он слегка повернул голову и застонал.

Тут же почувствовал будто с груди убрали камень и услышал знакомый девичий голос.

— Гарри! Гарри, как ты себя чувствуешь?

Только сейчас он понял, что на нём лежала её голова. Она что, задремала, сидя у его кровати? В этом была вся Гермиона. Гарри буквально затопило благодарностью, и он нащупал её ладошку и сжал в своих пальцах.

— Что случилось? — язык с трудом поворачивался, а голова казалась страшно тяжёлой, Гарри поднял к ней вторую руку и нащупал тюрбан из бинтов.

— МакЛагген случился, — раздалось с соседней кровати, и Гарри показалось, что голос Рона звучит слишком уж радостно. — У тебя трещина в черепе. Мадам Помфри её залатала, но теперь тебе предстоит провести тут сутки. Ну хоть составишь мне компанию, а то что-то Лаванды долго нет…

— Заткнись, Рональд! — не выдержала Гермиона. — Пока я не устроила тебе такую взбучку, после которой ты задержишься здесь ещё на неделю!

— Ну вот, начинается. И вообще, что-то у моей кровати ты не рыдала и не сидела. Навестила меня и то пару раз! — обиженно пробубнил рыжий.

— Думаю, Лав-Лав неплохо скрасила твои безрадостные дни! — не осталась в долгу Гермиона и прежде, чем Гарри успел вмешаться в эту перепалку, вернулась к нему. — Гарри, как ты меня напугал…

Он, наконец-то, распахнул глаза и просто смотрел на неё. Никто и никогда не переживал за него так, как Гермиона. Вот у Рона и вправду была Лаванда. А у Гарри никого не было, кроме друзей. Он редко задумывался об этом, но именно сейчас почувствовал себя кому-то по-настоящему дорогим и нужным. Не потому что был «Избранным» или кем-то там ещё, а потому что он был собой: обычным парнем по имени Гарри.

— Спасибо тебе, Герми, — с трудом произнёс он и снова сжал её ладонь.

— За что? — её голос слегка дрожал и вмиг утратил воинственность, с которой она нападала на Рона. Но тот предусмотрительно молчал, хотя и пыхтел демонстративно громко.

— За всё, — улыбнулся Гарри. — А сейчас мне нужно найти МакЛаггена и отправить его на тот свет!

— Ещё чего! — фыркнула вошедшая в палату мадам Помфри. — Вы останетесь здесь, мистер Поттер, пока я вас не выпишу, в противном случае я вызову директора школы.

Гарри пришлось повиноваться.

— Я всё равно доберусь до МакЛаггена, — процедил он сквозь зубы.

— Это ещё кто до кого доберётся, — усмехнулся Рон. — Он же с тролля ростом. Я бы на твоём месте поискал у Принца хорошую порчу да напустил бы на него.

— Рон! — Гермиона резко вскочила на ноги и гневно воззрилась на Рональда, а Гарри разочарованно отметил, что в его ладони стало пусто, так как ей пришлось выдернуть свою руку из его пальцев. — Подначивай его ещё, ага! Будешь болтать глупости, я сама тебя прокляну!

— Вот опять?! Подруга называется! — возмутился Уизли. — Гарри, усмири уже эту мантикору! Она невыносима. Только с тобой рядом и может вести себя адекватно и не кидаться на нормальных людей.

— Оу, ребята, ну хватит, — простонал Гарри. Вот только ссоры друзей ему не хватало. Настроение и так было ни к чёрту из-за навалившихся проблем, пробитой головы и слитого матча.

Гермиона шумно выдохнула, потом повернулась к нему и отчеканила:

— Надеюсь, у тебя хватит благоразумия послушать мадам Помфри и не сбегать отсюда, — и с этими словами удалилась из больничной палаты, даже ни разу не обернувшись.

Гарри откинул голову на подушку и зажмурился. Проклятая лампа на потолке светила прямо в глаза. Рон продолжал злорадствовать и надеялся на то, что Кормак огребётся от команды после позорного проигрыша, но Гарри его не слушал. В голове была настоящая мешанина. То он вспоминал пряный запах волос Гермионы, её тёплые объятия и тот невероятный взгляд, которым она смотрела на него иногда, то в голову пробирались тревожные мысли насчёт Малфоя и его коварных планов. Ведь пока Гарри болтается тут без дела, за Хорьком даже некому проследить! В конце концов, Рональд понял, что его никто не слушает и умолк, а через некоторое время с его кровати донесся низкий раскатистый храп.

А Гарри всё думал и думал. И тут его осенило! А почему бы не поручить слежку за Малфоем Добби и Кикимеру? И почему он раньше не догадался?

* * *

— Ну-ну, больно же! — грозный мужской бас грянул, казалось, над самой головой, и Гарри чуть не свалился во сне с кровати.

Уснул он вчера поздно, так как полночи разбирался с домовыми эльфами. Добби и Кикимер сцепились у него на глазах. Сначала пришлось разнимать их, а затем продумывать поручения, чтобы домовик Блэков оказался полезен, а не навредил своим вмешательством.

Гарри открыл глаза и ошарашенно уставился на Кормака, сидящего на соседней кушетке. У того из носа хлестала кровь, а мадам Помфри порхала вокруг нового пациента и недовольно бурчала:

— Сидите спокойно, мистер МакЛагген. У вас всего лишь сломан нос, сейчас все поправим. Как вы умудрились?

— Да так… налетел на стену… — простонал парень.

Всего одно заклинание и вопли Кормака прекратились. Затем мадам Помфри взмахом палочки призвала компресс и приложила тот к лицу гриффиндорца.

— Придерживайте вот так, мистер МакЛагген. Опустите голову и сидите спокойно. Через полчаса можете покинуть Больничное крыло. А пока прошу вас помолчать и не нарушать покой остальных больных, — медсестра удалилась в свой кабинет с гордо поднятой головой, а Гарри вызывающе сверлил взглядом ненавистного сокурсника.

На самом деле от вида его травмы, Гарри испытал некое злобное удовлетворение. Кормак, несомненно, заслужил взбучку похлеще сломанного носа, но и это уже приятно грело душу. Рон продолжал громко сопеть на своей кровати. Даже наведённый МакЛаггеном шум не потревожил его сон.

— Что? — не выдержал Кормак пристального взгляда Поттера.

— Ничего! — фыркнул Гарри. — Надеюсь, ты горд собой, мистер «Я всё умею лучше всех»!

Он был уверен, что Кормак начнёт препираться, но на удивление, тот послушно качнул головой.

— Согласен. Я это заслужил. Извини, ладно… Я это… не хотел, правда…

Глаза Гарри распахнулись. Уж чего, а извинений от МакЛаггена он точно не ожидал. Думал, ему придётся ещё пару раз нос сломать, чтобы до него хоть что-то дошло.

— Кто тебя так? — Гарри никак не верилось, что этот громила на самом деле врезался в стену, вероятно команда устроили ему «тёмную».

— Грейнджер, — вздохнул Кормак, убирая окровавленную повязку от носа. — У этой пигалицы сильный удар.

— Гермиона? — ахнул Гарри, ожидавший любого ответа, кроме услышанного. — Гермиона сломала тебе нос?

— Ага, — хохотнул МакЛагген. — Она вчера ещё меня искала, говорили. Но я распереживался после матча и отправился спать. А утром наткнулся на неё в гостиной. Думал, она хочет за тот вечер у Слизнорта извиниться, что бегала от меня… ну ты помнишь… А она как двинула мне прямо кулаком!

Мерлин! Она великолепна! Воистину великолепна! Если бы подруга сейчас была рядом, Гарри заключил бы её в объятия и не отпускал бы до вечера. Только эта смелая девчонка могла без малейшего сожаления вмазать Малфою на третьем курсе и не испугалась Кормака, который был как минимум вдвое крупнее её. И более того, Гарри знал, что сделала она это за него, потому что квиддич и исходы игр никогда особо не интересовали подругу. Гарри невольно улыбнулся, и злость на МакЛаггена как рукой сняло. Он вообще перестал волновать его. Все мысли крутились вокруг Гермионы.

— А зачем про стену наплёл?

— Ну… не признаваться же, что меня девчонка побила, да ещё и без палочки. К тому же, если с Гриффиндора очки снимут, она на меня ещё больше разозлится… А я тут решил… В общем, Поттер, если между вами ничего нет, то я подумываю подкатить к Грейнджер по-настоящему, понимаешь? Она, конечно, та ещё заноза, но что-то в ней есть… И… я думаю, она влюблена в меня, — подытожил довольный Кормак. — Бьёт — значит любит!

У Гарри распахнулись глаза, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Рон, как назло, всё ещё дрых и не мог помочь ему реализовать план убийства МакЛаггена, мгновенно возникший у Гарри в голове.

— Не смей. Трогать. Гермиону, — процедил он, резко присаживаясь на кровати и прожигая ненавистного сокурсника яростным взглядом, похлеще самого василиска.

— О-о-о… а что, я ступил на запретную территорию? — гоготнул верзила. — Неужто Браун права насчёт вас? Или ты ни себе, ни людям, а, Поттер?

— Заткнись лучше, пока я не сломал тебе нос вторично!

— Ладно, ладно, мир, — на удивление быстро сдался Кормак. — И прости за матч… ну и за голову…

Уизли заворочался на своей кровати, и МакЛагген осторожно поднялся на ноги и побрёл в сторону двери. Он всё ещё хотел остаться в сборной, хотя бы запасным игроком, а очередная ссора с капитаном вряд ли добавит ему шансов на успех. Да и остальные члены команды теперь точат на него зуб.

* * *

Гарри и Рон покинули больницу рано утром в понедельник. Благодаря усилиям мадам Помфри их здоровье полностью восстановилось. Вся школа до сих пор обсуждала прошедший матч, Рон восторгался комментаторским талантом Луны, а Кормак вёл себя тише воды, ниже травы. Гарри был приятно удивлён подобному благоразумию с его стороны.

— Слушай, — Гарри догнал подругу в коридоре после занятий, — я ведь так и не поблагодарил тебя… за сломанный нос МакЛаггена.

Она прыснула в кулак и воровато огляделась по сторонам, убеждаясь, что их никто не подслушивает.

— Если честно, я удивлена, что он не растрепался об этом. Думала, мне назначат отработку.

— Ну, наверняка, такому громиле стыдно признаваться, что его уделала девчонка, — улыбнулся Гарри. — Ты… ты… ты просто прелесть, Гермиона, — вдруг выдал Гарри и притянул её к себе.

— Ты тоже, Гарри. Ты тоже. МакЛаггену повезло, что он не попался мне под руку вечером того дня, как ты попал в больницу. Я бы убила его, честное слово. Ты даже не представляешь, как я испугалась за тебя. Хорошо ещё Кут с Пиксом поймали тебя, — тараторила она куда-то ему в шею, пока Гарри размышлял о том, что привязался к этим объятиям.

Первоначальная неловкость уступила место привычке или даже некоторому желанию. Ему нравилось держать её в руках, нравился запах её шампуня и даже непослушные волосы, щекочущие ему шею и лицо и норовившие забраться в нос.

— Поттер обнимается с Грейнджер! Поттер обнимается с Грейнджер! — завопил неизвестно откуда взявшийся Пивз, заставляя смущённых друзей отпрянуть друг от друга, и двинуться дальше по коридору.

— Когда следующее занятие с Дамблдором? — неожиданно поинтересовалась Гермиона. — Тебе же передали свиток-приглашение?

— Да. Сегодня вечером, — озадачился Гарри. — Я, откровенно, ожидал немного другого. Ну, думал, он меня научит каким-нибудь редким заклинаниям или ещё чему полезному.

— Я тоже, — неожиданно согласилась Гармиона, сжав губы в тонкую линию, чем удивила Гарри. Его подруга не имела привычки критиковать действия преподавателей. А уж Дамблдора и подавно.

— Эти воспоминания только запутывают меня, — вздохнул он, решив быть окончательно откровенным. Гарри был очень рад, что их отношения вернулись в прежнее русло, и из них ушла напряжённость, присутствующая большую часть года.

— Расскажешь потом? — Гермиона вдруг резко затормозила. — Мне надо увидеть Луну, а потом — в библиотеку.

Гарри удивлённо вскинул бровь. Если походы в библиотеку были для Гермионы Грейнджер делом обыденным и привычным, то с Луной Лавгуд они никогда близки не были.

— Ты общаешься с Луной?

— Ага.

— Но вы же… не сказать, что вы на одной волне, — он внимательно смотрел подруге прямо в глаза.

— Она интересная, — неожиданно выдала Гермиона и улыбнулась. — И в библиотеке Лавгудов есть очень редкие книги. Луна обещала попросить отца прислать некоторые для ознакомления.

— А… ну если речь идёт о книгах, то всё понятно, — рассмеялся Гарри. — А то я уж подумал, что тебя подменили.

— Гарри! — насупилась подруга. — Я действительно немного подружилась с Луной. Не только из-за книг. Она, конечно, странная, но её взгляд на некоторые вещи очень даже своеобразен и…

— И?

— У меня есть некоторая теория, — задумчиво произнесла Гермиона и, как показалось Гарри, голос её погрустнел. — И как только я с ней разберусь, то обязательно всё тебе расскажу.

— Хорошо, — Гарри потрепал её по плечу и направился в Башню Гриффиндора, а Гермиона поспешила по своим делам.

* * *

Гарри, не моргая, смотрел на пламя камина. Очередной урок Дамблдора снова оставил после себя кучу сверлящих мозг вопросов и ни одного ответа. Гарри устал от этих загадок и уже начинал выходить из себя. Более того, директор требовал от него невозможного — достать воспоминание профессора Слизнорта. Тот же после последней попытки усиленно избегал Гарри, и втереться к нему в доверие снова не представлялось возможным.

Всё было сложно и отдавало безнадёжностью. Судя по всему, Волан-де-Морт набирал силы, Министерство создавало лишь видимость борьбы, а Дамблдор вёл какую-то свою, неведомую никому игру, в которую Гарри оказался втянут помимо своей воли. Надо же было этой ненормальной Трелони произнести проклятое пророчество, сломавшее ему жизнь!

Сокурсники уже разбрелись по спальням, Рон с Лавандой миловались в каком-то заброшенном классе — это Гарри случайно выяснил с помощью карты Мародёров. А вот Гермиона до сих пор находилась в гостиной Когтеврана с Луной Лавгуд, что несколько удивляло и озадачивало Гарри.

Он не мог понять, в чём точно дело, но что-то происходило с подругой. И более того, с каждым днём это волновало его всё больше и больше. Он стал нуждаться в ней, что заметно отличалось от их прежних взаимоотношений. Возможно, это было от того, что Рон теперь проводил всё свободное время со своей Лав-Лав и не особо интересовался проблемами Гарри. И на этом фоне постоянная поддержка Гермионы резко бросалась в глаза и заставила прозреть.

Ещё после слов Кормака в больничном крыле Гарри всё чаще замечал, что Гермиона действительно привлекательна. Он даже перестал пялиться на Джинни, которая ему немного нравилась в начале учебного года. Но эта странная симпатия растворилась в текущих проблемах и заботах… А вот Гермиона… Да что он за друг такой, если не знает ничего о её тайнах? Она вот знает о нём всё!

Гарри не шёл спать, намереваясь дождаться подругу и серьезно поговорить. Да, он был раньше невнимательным и никогда сильно не интересовался жизнью Гермионы, но теперь… Теперь он действительно хотел знать о ней всё. Что за загадки она пытается разгадать? Какие книги из библиотеки Лавгудов её интересуют? И самое важное, что произошло с ней тогда, когда он застал её рыдающей на Астрономической Башне?

Когда портрет Полной Дамы отъехал в сторону, Гарри вздрогнул, так как умудрился задремать прямо на диване.

— Гермиона? — позвал он, узнавая её по силуэту, ведь в самой гостиной уже было темно, и лишь огонь камина немного освещал помещение.

— Гарри? Ты что не спишь? — она подошла к диванчику и присела рядом. — Это связано с информацией Дамблдора?

— Нет! — решительно заявил он. — Это связано с тобой, Гермиона!

— Со мной? — удивилась подруга.

— Да… Я понимаю, что все эти годы был не самым лучшим другом и мало интересовался твоими делами, — с трудом выдал Гарри, — но теперь я хочу исправиться. Ты дорога мне. И я… мне… Гермиона, что произошло в день рождения Рона? Что ты всё время ищешь? Какие дела тебя связывают с Луной? И… почему ты тогда плакала?

Закончив монолог, Гарри понял, что накидал непозволительно много вопросов подряд и вообще сильно давит на подругу. Он уже приготовился к тому, что она вспылит, пошлёт его куда подальше и убежит в женские спальни. Но вот чего Гарри точно не ожидал, что она стиснет его в своих коронных объятиях и разрыдается. Это была катастрофа. Настоящая катастрофа! Он же хотел помочь, а вместо этого довёл Гермиону до слёз и не понимал, что делать дальше.