Я, снова я и Грейнджер (гет)

— Спешу поздравить, Малфой. У тебя — Диссоциативное расстройство идентичности или, проще говоря, раздвоение личности.

Гермиона замолкла, с наслаждением наблюдая за изменениями на его лице: презрительно-высокомерная улыбка застыла, превратившись в кривую линию; брови взметнулись вверх, а глаза расширились до размера чайных блюдец, казалось, еще хоть слово, и они разобьются вдребезги от сквозившего там напряжения. И если часом ранее Гермиону все еще посещали сомнения в задуманном, теперь она не жалела ни единой потраченной минуты. Его нелепо-вытянутое лицо стоило всех усилий.

Она успела досчитать до шестидесяти трех, пока к Малфою, в конце концов, не вернулось утраченное самообладание. Он моргнул, издал ироничный смешок, а после и вовсе громко расхохотался, остужая ее короткий восторг.

— Общение с пустоголовыми дружками явно не идет тебе на пользу, Грейнджер, — он изобразил жалостливую улыбку, но тон сочился сарказмом. — Не могу поверить, что ты додумалась до подобной тупости…

Напыщенный лицемер.

Гермиона нахмурилась, оценивая положение и внося быстрые правки в выбранную стратегию. Разумеется, представляя возможные исходы этой неприятной беседы, она предполагала, что презренный Малфой отреагирует с привычной ему заносчивостью и грубостью, однако все равно испытала непреодолимо-соблазнительное желание запустить в его наглое лицо энциклопедией по проклятиям.

Самоконтроль и терпение. Самоконтроль. Самоконтроль…

— Я знала, что ты будешь упираться, поэтому принесла вещественные доказательства, — она достала из сумки увесистую книгу и, положив ее на стол перед Малфоем, раскрыла на заранее подготовленной странице, где изображался двуглавый человек с одинаковыми лицами: на одном сверкала счастливая улыбка, другое было перекошено яростью, болью и отчаянием. — В этой главе перечислены все симптомы, а также предупреждения, связанные с твоей болезнью, и, как можно заключить в следствии поверхностного анализа, они полностью совпадают с твоей историей.

— Если здесь кто-то и болен, так это ты! — он ткнул указательным пальцем ей в нос, злобно блестя глазами и сардонически улыбаясь. — Да кем ты, черт возьми, себя возомнила? Самопровозглашенным экспертом лезть, куда не просят?!

— Необоснованная грубость и циничная ирония лишь выдают степень твоего отчаяние, — спокойно заметила Гермиона, с удовольствием следя за тем, как Малфой дрожит от еле сдерживаемой ярости.

— Необоснованная? — она могла поклясться, что слышит змеиное шипение. — Ты явилась ко мне, бесцеремонно вырвав из приятного сна, затем забросала идиотскими, ничем не подкрепленными теориями о каких-то выдуманных маггловских отклонениях, и смеешь заявлять, что моя грубость не обоснована?

— Именно, — твердо кивнула Гермиона, повыше вздергивая подбородок. — И кстати, если позволишь показать остальные доказательства…

— Не позволю!

— И все-таки я это сделаю, — процедила она, раскладывая на столе многочисленные колдографии, тайно запечатленные с помощью камеры Коллина в течении последних дней. И прежде чем посыпались неразумные возражения, поспешно заговорила: — Вот, смотри, это ты, — она указала пальцем на белобрысый затылок в изображении, — мило беседуешь с Невиллом до того, как в очередной раз вернуть ему украденное дерево. — Малфой на колдографии подчинился ее словам, после чего дружелюбно похлопал Невилла по плечу и жизнерадостно удалился с кадра.

И то было только начало…

— … Здесь ты добровольно помогаешь профессору Флитвику донести тяжелые учебники…

— …А здесь вручаешь Полумне потерянные туфли, и даже весьма галантно помогаешь ей их завязать…

— …Уверена, близнецы Уизли тебе очень благодарны за то, как ты прикрыл их перед Филчем, взяв на себя вину за расклеенные карикатуры Амбридж…

— …Вот, я даже успела запечатлить, как ты делишься конфетами с Крэббом! Он выглядел таким счастливым и растроганным…

— …Не поверишь, но здесь есть и Рон! Смотри, с каким восторгом ты вызвался сыграть с ним в магические шахматы!..

— Достаточно, Грейнджер! Заткнись и, ради всего святого, убери с моих глаз весь свой мерзкий мусор! — взорвался Малфой. Должно быть, эпизод с шахматами стал последней каплей в его микроскопической чаше терпения. — Не знаю, кто этот недоумок, — он с отвращением кивнул на колдографию, где его двойник мило улыбался крупным планом, — но точно не я!

— О! У тебя есть тайный брат-близнец? — она изумленно округлила глаза. — Это бы, конечно, многое объяснило…

— Хочу напомнить, — жестко оборвал слизеринец, сверля ее подозрительным взглядом, — что варка и использование Оборотного зелья запрещено правилами школы, поэтому подлого злоумышленника и всех его сообщников ждет, как минимум, исключение. Так что, если в этом и заключался весь твой гениально-хитроумный план, советую немедленно признаться во всех грехах и молить о снисхождении.

Гермиона, тяжело вздохнув, возвела глаза к потолку, прося у Мерлина терпения, и только после заговорила:

— Это самое нелогичное и антинаучное умозаключение из всех возможных, Малфой. Во-первых, — она загнула палец, — оно варится почти месяц и включает весьма редкие ингредиенты, заказать которые при проверке почты под носом у Амбридж — невозможно. Я уже не говорю о твоих волосах, поскольку после стольких превращений они должны были заметно поредеть. Во-вторых, — еще один палец, — действия Оборотного зелья в среднем длится час, что стало бы поистине серьезной проблемой, ведь вокруг тебя неустанно кто-то вертится. В-третьих, — Гермиона даже закатила глаза. — Объясни, пожалуйста, если тебя, разумеется, не затруднит, где ты находился, когда кто-то расхаживал в твоем облике, посещал уроки и разрушал твою бесценную репутацию?

Осознав, очевидно, сколь смехотворны его нелепые подозрения, Малфой попытался принять позу поувереннее.

— Это элементарно, я… — он замялся под ее испытующим взглядом, стараясь придумать правдоподобную ложь, покусывая губы и нервно выбивая дробь по стенке книжного стеллажа. Затем, наткнувшись на ее мстительную улыбку, вновь перешел в нападение: — Не смей разговаривать со мной, как с жалким кретином! Я тебе не Потти и не тупоголовый Уизли!

Гермиона недоверчиво хмыкнула.

— Тогда ты с легкостью укажешь причины, по которым у тебя появились провалы в памяти.

Его напускная уверенность пошатнулась, и даже заученная ухмылка заметно потускнела, превратившись в смутную тень отчаяния.

— Чего ты добиваешься, Грейнджер? — спросил он нарочито небрежным тоном и даже скрестил руки на груди.

Попался.

— Что ж, — с готовностью начала Гермиона, воскрешая в памяти заранее подготовленную речь, — для начала мне бы хотелось чуточку справедливости, а еще обещание. Назовем деловым предло…

— Ты совсем охренела, Грейнджер? — невежливо перебил ее невоспитанный хорек. — Неужели всерьез рассчитывала, что я куплюсь на подобный бред, только потому, что ты мне показала какие-то дурацкие колдографии? Ты что, настолько тупа, чтобы шантажировать меня, полагаясь на парочку ничем не подкрепленных улик и абсурдную теорию о диссонансо… Как ты там сказала?

— Диссоциативное расстройство идентичности, — процедила Гермиона сквозь зубы.

— Именно, — он щелкнул пальцами в воздухе и сделал пару шагов в ее сторону, заметно сокращая дистанцию. — А теперь послушай меня внимательно, Грейнджер, — затем перешел на леденящий шепот, — что бы ты там не вычитала из своих тупых маггловских книжек, тебе никто не поверит. Так что, если захочешь поделиться этой безумной идей с кем-либо еще, например, с пустоголовыми дружками, я с великой радостью провожу тебя в больницу Святого Мунго и самолично запру тебя там до конца твоих жалких дней. И заруби себе на носу, — Малфой выдержал паузу и угрожающе навис над ней, словно перед последним, решающем выпадом. — Я не заключаю сделок с погаными грязнокровками.

Гермиона едва не задохнулась от переполнявшего возмущения: щеки вспыхнули от гнева, ногти безжалостно вцепились в ладони. Она принялась за мысленный счет, и дойдя до шести, уже придумала двадцать три жестоких способов расправы над этим напыщенным засранцем. А он, нарочито-манерно взмахнув мантией в знак того, что считал тему исчерпанной, развернулся к выходу, не забыв прихватить с собой пару увесистых пособий по проклятиям, лежавших в самом низу высокой книжной башни, из-за чего остальная часть неустойчивого сооружения обрушилась, спровоцировав оглушительный шум.

По помещению разнесся грубый окрик, постукивание каблучков, и вскоре показалась сама хранительница библиотеки — мадам Пинс, способная собственноручно заковать в кандалы любого, кто осмелится испортить хоть страницу, находившуюся под ее защитой.

Если очень повезет, Малфоя за столь варварское обращение с книгами испепелят на месте смертоносным заклинанием.

— Ради святого Мерлина, что вы здесь устроили?! — воскликнула мадам Пинс, с ужасом уставившись на разбросанные по полу книги.

В ее глазах отчетливо сверкало адское пламя, и Гермиона уже хотела любезно указать на виновника непростительных бесчинств, но ее опередили:

— Это все Грейнджер, она во всем виновата! — нагло заявил мерзкий таракан и, не дожидаясь следствий и разбирательств, быстро уполз с места преступления, оставив Гермиону наедине с разбушевавшейся Пинс и ее гневно-разочарованной нотацией.

Несомненно, лишь доброе отношение заведующей помогло Гермионе избежать смертной казни. Кара ограничилась разбором книжных завалов без использования волшебной палочки, а также — наиболее печально и обидно — потерей доверия. Ведь понадобилось целых пять лет, чтобы заслужить расположение мадам Пинс, но подлый хорек разрушил все старания за минуту.

План на будущее: отомстить Малфою.

Что ж, проиграна лишь битва. Не война. К тому же Грейнджер знала: рассчитывать на успех с первой попытки, надеясь на здравомыслие врага — дохлый номер. Но не страшно, ведь у нее в запасе достаточно времени и терпения для полномасштабной военной компании. Чего никак нельзя сказать о Малфое, чья самоуверенность граничила с безрассудством.

Ящик Пандоры. Вот первое, что приходило на ум, когда она думала о его болезни. И главная проблема заключалась вовсе не в провалах памяти, и, естественно, не в какой-то там пресловутой репутации. То лишь верхушка айсберга, под которой скрывается кто-то другой, абсолютно посторонний, время от времени захватывающий контроль над законным телом и управляющий им по собственному усмотрению…

От одной только подобной мысли между лопатками полз липкий холодок. Отчего еще удивительнее, что Малфой не понимал масштабов грозившей катастрофы.

Пока что не понимал. Когда же до него наконец дойдет — месть Гермионы будет страшна.

А пока она решила детальнее изучить литературу, заинтересовавшую объект ее безграничного презрения. И лишний раз убедилась в его вопиющей глупости. «Углубленное пособие по иссиня-черной магии», «Проклятия безудержной ненависти», «Проклятия жгучей любви», «Как избавиться от сглаза в домашних условиях», «100 и 1 способов очистить разум от нечестивых духов», «Энциклопедия фамильных проклятий от А до Я» — именно с помощью подобной сомнительной чепухи была воздвигнута ныне разрушенная малфоевская башня отчаяния.

Должно быть, он перетащил сюда весь отдел проклятий, не иначе. Который Гермионе придется перенести обратно и выставить в алфавитном порядке.

Дурацкий Малфой.

Если в мире существовало хоть какое-то подобие справедливости, в ближайшем будущем любое проклятие из энциклопедий покажется ему увеселительной прогулкой по Хогсмиду, если же нет — Гермионе придется самой превратить его жизнь в кромешный ад. Надо лишь найти улики, настолько весомые, чтобы скользкий змей не смог их опровергнуть даже при всей своей коварной изворотливости.

Только бы понять где искать…

— Здравствуй, Гермиона! Наводишь порядок?

Она обернулась, обнаружив перед собой Малфоя, улыбающегося той самой искренней улыбкой: ни тени обычного цинизма, ни гадкого блеска в глазах. Определенно, перед ней стоял совершенно незнакомый человек.

Возможно, сама вселенная откликнулась на ее зов о помощи.

— Пытаюсь, — уклончиво ответила Грейнджер, пока голова тщательно анализировала полученную информацию и открывшиеся возможности. Решившись на риск, хмуро добавила: — А ведь это твоя вина.

— Моя? — он вопросительно сдвинул брови.

— Именно, — она укоризненно кивнула и изобразила поддельное удивление. — Неужели не помнишь? — он растерянно покачал головой, она продолжила: — Ты перерыл весь отдел по магическим проклятиям, разбросал книги по всей библиотеке, а затем переложил ответственность на меня, из-за чего мне теперь приходится исправлять учиненный тобой беспорядок.

— Не может быть! — с неподдельным ужасом ахнул Не-Малфой. — Должно быть, я был не в себе раз решился на подобную подлость.

Гермиона пристальнее всмотрелась в его невинные глаза и, не заметив едкой иронии, сухо проговорила:

— Между прочим, из-за тебя мадам Пинс лишила меня привилегии брать больше четырех книг за раз, на целый месяц.

Его плечи виновато поникли, брови нахмурились, но уже в следующую секунду Не-Малфой столь же резко оживился, будто загоревшись идеей, затем решительно зашагал в сторону стола, где восседала Пинс.

— Что ты задумал? — подозрительно сощурилась Гермиона, но, поскольку ее вопрос проигнорировали, пришлось молча бежать следом. — Если ты вздумаешь испортить…

— Мадам Пинс, — твердо заговорил Не-Малфой, заставив заведующую приподнять убийственный взгляд с раскрытой книги, — прошу прощение за беспокойство, но, боюсь, произошло чудовищное недоразумение. Понимаете, эта девушка, — он указал на ошарашенную Грейнджер, — абсолютно невиновна! Я и только я ответственен за случившееся!

Мадам Пинс строго посмотрела на Не-Малфоя исподлобья, при этом брови ее резче изогнулись, а очки скатились на самый кончик заостренного носа.

— Вы должно быть решили пошутить, мистер Малфой? — она перевела внимание на Гермиону, которая пожала плечами, давая понять: если слизеринец и сошел с ума, то она с этим никак не связана. — Час назад, вы настаивали на обратном.

— У меня нашлось время пересмотреть случившееся, — выкрутился он, непринужденно взмахнув рукой, будто отгонял назойливое насекомое, и, старательно не замечая смертоносных взглядов, оперся локтями на стол мадам Пинс, чуть склонив голову набок. — Кстати, вы, кажется, сменили прическу.

— О, вы заметили?

— Вам очень идет, — улыбнулся Не-Малфой. — Она идеально сочетается с вашей шляпой и выгодно подчеркивает глаза.

Гермиона ужаснулась. Никто на ее памяти, да и наверняка в самых смелых фантазиях, не смел разговаривать с этой строгой женщиной столь фамильярно. Следовательно, либо Не-Малфой лишен чувства самосохранения и даже склонен к самоубийству, либо совершенно не представляет, с чем имеет дело.

Но внезапно мадам Пинс улыбнулась уголком тонких губ.

— Вы мне льстите, — в обычно суровом тоне послышалось довольство, а рука потянулась к волосам.

— Нисколько, — отозвался он. — Я всегда стараюсь озвучивать чистую правду.

«Какого черта здесь происходит? Почему Пинс так внимательно на него смотрит? Может, заметила нечто странное?» — хмурилась Гермиона.

— Знаете, — в конце концов заговорила заведующая, — пожалуй, я могла бы закрыть глаза на случившееся и забыть об учиненном беспорядке. Если вы, — она указала на них двоих орлиным пером, — конечно, приведите все в изначальный вид.

— Конечно, мы все исправим, — с готовностью кивнул Не-Малфой. — Но вы ведь отмените свое решение и относительно читательского статуса Гермионы? Всем известно, она — самый прилежный читатель Хогвартса и совершенно не заслуживает такого жестокого наказания.

Пинс задумчиво нахмурилась.

— Я подумаю об этом, если справитесь за час, — затем вновь погрузилась в свои записи, словно и вовсе забыла о их существовании.

— Какая милая женщина, — прошептал Не-Малфой и хитро подмигнул Гермионе. На секунду ей показалось, что помещение залило яркое солнце. — Ну что, идем?

Она неуверенно шагнула в его сторону, с подозрением сощурив глаза, совершенно не представляя, чего ждать в следующую минуту. Точно так же она могла отнестись к любому сомнительному незнакомцу, который, к тому же, имеет связь с таким неприятным субъектом, как Малфой.

Интересно, знает ли Не-Малфой о том, что является лишь следствием психического отклонения? И не пора ли придумать для него более вдумчивое имя? Все это так странно…

Мысленно призвав себя к спокойствию, Гермиона заняла наблюдательный пункт, удобно устроившись на подоконнике Запретной Секции, в то время как Не-Малфой приступил к сортировке, пользуясь ее неохотными подсказками о расположении той или иной книги.

Однако мысли Грейнджер были сосредоточены на ином.

Пусть она уверенно излагала Малфою суть его проблемы, точных сведений все еще не имела. И потому невольно вспоминала все леденящие душу маггловские истории, где упоминались подобные расстройства. А их, как оказалось, насчитывалась не мало. Чего стоила одна «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»…

Оказаться жертвой серийного убийцы или злобного психопата с извращенными наклонностями Гермионе вовсе не хотелось. Но кем бы ни был этот подозрительный человек, с завидным энтузиазмом перетаскивающий тяжелые книжные стопки, — ждать хорошего не приходилось. Даже у самых милых, добропорядочных людей внутри могли скрываться кровожадные преступники, так что уж думать о скрытых личностях такого бездушного монстра, как Малфой…

И ее не подкупят какие-то там ослепительные улыбки и порывы великодушия. Нет уж. Она будет следить за ним еще внимательнее, пока не найдет ответы на все вопросы.

Чем она и занялась в следующие несколько дней, находя все новые доказательства, чтобы помочь Малфою принять сложную правду.

* * *

Снаружи было достаточно холодно, чтобы она натянула гриффиндорский шарфик до самых глаз, но не настолько, чтобы накладывать утепляющие чары. Над головой простиралось мрачное серое небо, под ногами — вязкий, липкий снег, из-за которого дорожка к квиддичному полю стала настолько скользкой, что сохранять хрупкое равновесие стоило непомерных усилий. И это отнюдь не улучшало настроения.

— Может, Лаванда? — Гарри придержал ее за локоть, когда Гермиона в очередной раз поскользнулась на скользком льду.

Она не сразу поняла, при чем здесь Лаванда Браун, а когда это все-таки случилось, покачала головой:

— Она бы сообщила об этом всем, каждой живой душе и даже призракам.

— Парвати?

Гермиона пожала плечами.

— Она встречается с Симусом и выглядит вполне счастливой, несмотря на его взрывной характер. И кстати, ты уже перечислил всех девушек с нашего факультета.

— Думаешь она из другого? — Гарри задумчиво поправил очки, храня молчание целую минуту. — Падма Патил? Полумна Лавгуд? Чжоу?.. Это ведь не может быть Чжоу? Рон бы так со мной не поступил, хотя подобное, по крайней мере, объяснило бы его скрытность…

Гермиона обреченно вздохнула, но, к счастью, они уже добрались до квиддичного стадиона.

— Какого черта? — громко выругался Гарри, разглядывая тренирующихся слизеринцев. — Я резервировал поле две недели назад!

Затем направился в сторону гриффиндорской команды, замечая, как часть ее уже начала ожесточенный спор с бесчестными соперниками.

Как предсказуемо…

Квиддич никогда не входил в число любимых занятий Гермионы по ряду увесистых причин и наблюдений. Уж точно она не считала данный вид спорта достаточно интересным и значимым для того, чтобы ломать себе кости. Впрочем, ни один из тщательно обдуманных аргументов не мешал ей вот уже пять лет присутствовать на каждой тренировке, поддерживать друзей и сокурсников. Да, с видимой неохотой. Да, порой после долгих торгов с собственными убеждениями. Да, с заранее подготовленной книгой, куда Гермиона погружалась после первого же свистка. И все же — она неизменно там была. Однако бесконечные стычки за часы тренировок, вошедшие в привычку вместе с правлением Долорес Амбридж, и вовсе заставили возненавидеть все огромное квиддичное поле вместе с возвышающимися кольцами и многочисленными трибунами.

Грейнджер измученно прикрыла глаза, ведь прекрасно представляла, чем обычно заканчиваются подобные конфликты. За последние месяцы это уже тридцать третий по счету случай, когда слизеринская команда, пользуясь статусом своего печально знаменитого ловца, срывала тренировки Гриффиндора. Иногда это были просто пятиминутные задержки, временами — подпорченные чарами бладжеры, а порой и вовсе — откровенное воровство драгоценных часов.

Вот как сейчас…

Поэтому совершенно не удивительно, что Джинни и близнецы Уизли яростно набросились на Грехема Монтегю — капитана слизеринской команды, требуя справедливости, о которой змеиный факультет, скорее всего, знает разве только по наслышке.

— Мы не уйдем, — отрезал Монтегю, усмехаясь в покрасневшее от недовольства лицо Джинни. — Наш ловец еще не успел отработать все приемы на новой метле.

Тем временем в воздухе Драко Малфой — злоключение и причина всех бед, виртуозно демонстрировал всю степень своей аморальной наглости, лавируя над головами собравшихся. Казалось, он и вовсе не замечал никого кругом и сосредоточен исключительно на своей метле.

— Это же «Серебряная стрела»! — изумился Рон. — Их всего три во всем магическом мире, одна из которых у Крама…

— Вы крадете наше время! — возмущенно воскликнула Джинни, прерывая неуместный восторг брата. — На что у вас нет никаких законных прав!

— Мы можем все, — самоуверенно возразил Грэхем. — Глава инспекционной дружины лично внес корректировки в расписание, так что мы имеет право тренироваться в любое время, сколько захотим, хоть до ночи, и вы ничего с этим не поделаете, — его взгляд скользнул по разгневанной Джинни, противная ухмылка превратилась в волчий оскал. — Впрочем, я могу выкроить вам пятнадцать минут, если ты, малышка Уизли, как следует меня об этом попросишь, — и перешел на дразнящий шепот. — Лично.

— Не смей даже смотреть в сторону нашей сестры, развратный ублюдок! — вмешался Джордж, угрожающе взмахнув кулаком.

— Или будешь иметь проблемы со всему ее братьями! — дополнил Фред и заслонил собой возмущенную Джинни.

— И не только с ними, — Гарри присоединился к семейству Уизли.

Монтегю нахмурился, сильнее сжал рукоятку метлы в руке, будто намеревался пустить ее в ход при первой возможности, после чего шагнул в сторону близнецов и перешел к угрозам:

— У вас минута, чтобы тихо убраться с поля перед тем, как я расскажу о вас Амбридж.

— Он нам, что, угрожает, Джордж? — невинно поинтересовался Фред.

— Может, хочет проверить, успеет ли Амбридж вмешаться до того, как мы подпортим его смазливое личико, — Джордж пожал плечами.

Монтегю потянулся к волшебной палочке, вокруг сомкнулась толпа слизеринцев; остальные гриффиндорцы, во главе с Гарри, подоспели ровно в тот момент, когда близнецы собирались начать маленький неизбежный хаос. Еще секунда и между ними встал решительно настроенный Рон:

— Послушайте, давайте все мы немного успокоимся и попробуем договориться без насилия…

— О, Король Уизли решил пойти на мировую, — саркастично протянул Грехем, вызвав смех сокурсников и нелицеприятные ругательства со стороны грифффиндроцев. — Жаль тебя расстраивать, но для этого тебе придется покинуть наше поле и прихватить с собой все свое невежественное семейство.

Лицо Рона на мгновение приобрело то самое пугающее выражение, предвещающее неизбежные проблемы. Именно так он выглядел каждый раз перед тем, как наслать на кого-то опасные проклятия или огнеопасные чары. Или просто собирался заткнуть Монтегю старым, не очень добрым, маггловским способом.

В любом случае, узнать точно никто не успел из-за внезапного вмешательства Паркинсон:

— Тебе стоит прислушаться, Уизли, — она подкралась совсем незаметно, и теперь выглядела точно гремучая змея, завлекающая жертву спокойным, почти нежным голосом, перед смертельным броском. — Иначе рискуешь провести весь вечер в кабинете Амбридж. Ты ведь не этого хочешь? Наверняка твой крошечный мозг в состоянии придумать более привлекательный способ времяпровождения после вечернего отбоя.

Рон бросил на нее испепеляюще-оценивающий взгляд, в котором, как показалось Гермионе, затонули бесчисленные неозвученные оскорбления. Но, к всеобщему удивлению, Рон в конце концов молча отступил в сторону, пробурчав едва разборчивое: «Несомненно».

Между тем Монтегю разжег конфликт до той критической отметки, где близнецы в порыве гнева схватили метла и взмыли в воздух, выкрикивая причудливые ругательства, о значении которых не посвященным оставалось лишь гадать. Их примеру последовали Гарри, а после — Джинни, придерживающая в руках тяжелую биту. Весьма своевременно, потому что в сторону Джорджа уже летел агрессивно настроенный бладжер. За мгновение квиддичное поле заполнилось игроками обеих команд, и даже запасные не пожелали оставаться в стороне, с готовностью присоединившись к всеобщей неразберихе.

Гермиона невольно вспомнила маггловские магазины в дни распродаж и тихо застонала. Надеяться, что при подобном раскладе дело закончится без серьезных травм и плачевных последствий крайне наивно, поэтому она заранее вытаскивала из памяти все самые необходимые лечащие заклинания, правила оказания первой помощи пострадавшим идиотам, которые дня не могли прожить, не попав в Мерлинову задницу.

Совершенно глупая игра…

Грейнджер поморщилась, с опаской проследив за Парвати, потерявшей управление после неудачного столкновения с Гойлом, затем отыскала глазами Гарри. Он несся за Малфоем, в свою очередь преследующим, очевидно, золотой снитч. Сказать точно Гермиона не могла, ведь обычным людям разглядеть дурацкий мячик в воздухе невозможно даже при всем желании. И лишь лицо Малфоя, озаренное диким воодушевлением, почти счастьем, подтверждало догадки. Как и объясняло почему Гарри так упрямо лез в самое пекло.

Глупая, глупая игра…

— Это плохо кончится, — тихо произнес Колин прямо под ухо, неотрывно наблюдая, как ловцы толкались плечами, пытаясь сбить друг друга с метел. После чего, к возмущению Грейнджер, он подготовил колдограф для сенсационных снимков.

Щелк!

Гарри почти дотянулся до цели, Малфой врезался древком метлы ему в живот.

Щелк!

Гарри болезненно поморщился и вернулся к битве, чудом увернувшись от бладжера.

Щелк! Щелк! Щелк!

— Мы должны что-то сделать! — заволновалась Гермиона, неосторожным взмахом руки выбив камеру из рук Криви. — Этот подлый таракан пытается столкнуть Гарри с метлы!

Малфой сделал резкий вправо, Гарри отбросило в сторону, а метла под ним закрутилась. На мгновение он завис в воздухе, но в следующее вернул контроль и с ожесточением налетел на врага. Щелк! Однако тому удалось увернуться. Малфой презрительно усмехнулся, прежде чем заметить снитч, пролетевший прямо у него под носом, и броситься вдогонку. Щелк! Протянутая рука почти добралась до заветной цели, разделяющие сантиметры сократились до минимума, когда он неожиданно повис в воздухе, рассеянно следя за тем, как Гарри опередил его и поймал снитч.

Щелк!

Казалось, будто Малфой потерялся в пространстве, но Гермиона слишком хорошо понимала, почему именно он так выглядел.

«Не Малфой» — поправила она себя, с интересом наблюдая за ним и его неловкими попытакми изображать невозмутимость. И невольно усмехнулась.

— Что это с Малфоем? — поинтересовался Криви. Щелк! — Он что, разучился летать?

Должно быть, данный вопрос волновал не только его, потому что непонимающие взгляды собравшихся вмиг устремились в сторону слизеринского ловца, вконец потерявшего управление. Именно так выглядела метла Гарри, когда ее проклял профессор Квиррелл.

Щелк!

— Да хватит уже! — воскликнула Гермиона. — Из-за твоих снимков у меня блики в глазах!

— Прости, но…

Колин не договорил. Он ипуганно застыл на месте, расширив в ужасе большие глаза, и даже рука, сжимавшая колдограф, затряслась. Проследив за его взглядом, Гермиона поняла причину, когда было уже слишком поздно.

Потому что метла Малфоя уже с космической скоростью неслась к земле.

— Он летит на нас! — запаниковал Колин, дрожащим пальцем нажимая на щелчок.

Именно этот идиотский звук Гермиона слышала за секунду до того, как в нее на полной скорости врезался проклятий Малфой.

От резкой вспышки боли в глазах потемнело. В ушах застучала кровь.

Мерлин… Как же она ненавидела квиддич…

* * *

Драко открыл глаза и нашел себя лежащим на спине. Над ним склонились обеспокоенные лица, разглядывающие его так, будто опасались за неожиданную смерть.

— Драко, как ты себя чувствуешь? — звонкий, до противного высокий голос Паркинсон врезался о барабанные перепонки и заставил поморщиться от головной боли.

— Где я?..

— Ты не помнишь? — нахмурился Блейз.

— А нас хоть узнаешь? — поинтересовался Крэбб.

— К сожалению твое тупое лицо сложно стереть из памяти, — проворчал Драко, затем попытался приподняться и осмотреть помещение, подозрительно напоминающее лазарет. Однако поморщился от боли. — Я что, умираю?

— Пока нет, — успокоил Забини. — От переломов никто еще не умирал. По крайней мере, в смену Помфри…

— Переломов?! — Драко с ужасом проследил за сочувствующими взглядами, и даже вскрикнул, увидев собственную ногу, покрытую толстым слоем повязок. — Как это могло случиться?

— Ты правда не помнишь, как свалился с метлы, чуть не раздавив грязнокровку Грейнджер? — спросила Пэнси.

Какого черта она несет? Он не мог свалиться с метлы, если только не…

— Ах, чертова метла… — болезненно застонал Малфой. — Должно быть, она бракованная. Сегодня же напишу отцу, чтобы он прикрыл эту ничтожную лавку.

— Это все мерзкий Поттер! — неожиданно возразил Гойл. — Он тебя толкнул, а ты потерял управление.

— Поттер?

Драко вспомнил прекрасное мгновенье, когда почти поймал снитч. Прискорбно, но оно обрывалось полной потерей памяти. Но другим об этом знать не стоит, так что, изобразив предельное утомление, Малфой спровадил шумную толпу, решив разобраться в происходящем позже. Когда боль утихнет, а в голове воцариться умиротворение.

Возможно, к тому моменту он даже придумает, как использовать причастность Поттера к его страданиям. Может, даже сумеет прижать тупоголовых гриффиндорцев к стенке, а также избавится от их очкастого предводителя. Надо только придумать красочную версию событий, чтобы позже во всех подробностях поведать о них директрисе и выкинуть несчастную задницу Поттера их Хогвартса. Если повезет, вместе с ним сгинут и Уизел с грязнокровкой…

— АПЧХИ!

Малфой подскочил от громкого звука, исходившего со стороны соседней кровати, с опаской потянулся к волшебной палочке, которой в кармане не оказалось, и осторожно отодвинул штору. Чтобы обнаружить Грейнджер, лежащую в обнимку с книгой и уродливым пушистым животным.

— Какого дементора ты здесь делаешь? — с отвращением прошипел Драко. — Подслушиваешь за мной? Следишь?

— Из-за провалов в памяти ты говоришь поразительно нелепые вещи, — вздохнула она, переворачивая страницу. Тогда Малфой заметил, что вторая ее рука скована бинтами. Интересно, он действительно свалился на нее? — Впрочем, ты и раньше не отличался особой сообразительностью, если это, конечно, не связано с умением портить людям жизнь. Знаю, ты не помнишь ничего из того, что случилось перед падением, но у меня для тебя хорошие новости, — пока она выдерживала идиотскую паузу, уголок губ дернулся в тщетной попытке скрыть злорадное довольство. — Колин успел запечатлеть твою триумфальную посадку.

Здоровой рукой грязнокровка продемонстрировала колдографию, где был запечатлен он сам, Драко Люциус Малфой, неизящно летящий, вернее — болтающийся, на самой быстрой метле во всей Британии, будто занимается этим впервые в жизни. Он молнией несется сквозь весь стадион. Прямо в сторону объектива, где лишь в последний момент виднеются взлохмаченные волосы, которые Драко ненавидел даже сильнее несанкционированных съемок.

— Дай сюда, Грейнджер, — потребовал он протянув руку.

— Пожалуй, я оставлю ее себе, — заспорила грязнокровка и быстро спрятала колдографию под подушку. — На память. Не каждый день можно увидеть, как Драко Малфой падает с метлы. А теперь смогу смотреть на нее каждый раз, когда захочу поднять себе настроение. Думаю даже отправить ее в какую-нибудь газету. Как думаешь, «Ежедневный Пророк» будет заинтересован?

Сучка.

— Ты не посмеешь этого сделать, — твердо отрезал Драко. Если бы можно было убивать взглядом, паршивая грязнокровка тотчас же обратилась в горстку пепла.

Вместо этого она изумленно вскинула брови:

— Правда? И как ты мне помешаешь? Пожалуешься папочке?

— Потеряла инстинкт самосохранения? — обуреваемый гневом, он даже нашел силы принять полусидячее положение. И не будь он прикован к постели, с удовольствием бы задушил Грейнджер подушкой.

— А мне кажется, это ты до сих пор не понимаешь всю серьезность сложившейся ситуации, — пожала она плечами. — Спешу заметить, что именно из-за твоего упрямства и маленькой… проблемы мы оказались здесь: в лазарете, с переломанными конечностями и перспективой долгой бессонной ночи в обществе Помфри и ее омерзительных тыквенных снадобий.

— Если ты опять о своей безумной теории…

— Очнись, Малфой! — перебила она. — Что еще должно произойти, чтобы ты признал очевидное? На этот раз ты отделался парой сломанных костей, но что будет в следующий?

А ведь Грейнджер, мать ее, права. Тот кто сидел на метле в момент падения, совершенно не умел ею управлять. И все это отчетливо видно на снимках. Что если подобное повторится? Что если во время матча? Что если следующий полет на метле станет последним?..

— Меня трогает твоя забота, но если вздумаешь проболтаться…

— Ты мне уже угрожал и поверь, это тебе не поможет, — она гордо вздернула подбородок. — Так что вместо того, чтобы заботиться о пресловутой репутации, лучше подумай о том, как не свернуть себе шею. Если не ошибаюсь, до чемпионата по квиддичу осталось совсем ничего. Уверена, до этого ты обязательно найдешь лекарство против своего… недуга.

Чертова Грейнджер.

— Или можешь рассказать обо всем отцу…

— Не приплетай его сюда! — вскипел Малфой.

— Но тебе же нужна поддержка, — она пожала плечами. — О! Знаю! Крэбб и Гойл смогут помочь тебе в поисках. Оно ведь такие сообразительные!

— Они об этом не узнают. Я не хочу, чтобы меня считали психом и заперли в больнице святого Мунго, — процедил Драко.

— Насколько не хочешь? — глаза Грейнджер опасно сверкнули.

Странно. И как он раньше не замечал, сколько в ней хитрости и коварства? Не будь она гриффиндоркой и грязнокровкой по совместительству, можно было даже восхититься ее природными талантами. Но сейчас все это играло исключительно против него.

— Чего ты добиваешься, Грейнджер?

— Хочу понять, готов ли ты заключить сделку с поганой грязнокровкой, — она мстительно улыбнулась. — Ведь я уже подготовила список…