День его свадьбы (гет)

Кингсли Бруствер — Министр Магии Великобритании откинулся в кресле, не отводя взгляда от собеседника напротив. Народный Герой, Мальчик-Который-Выжил, победитель Волан-де-Морта выглядел не лучшим образом. На лице всё еще красовались небольшие ссадины, а на руке была фиксирующая повязка. Конечно, благодаря колдомедикам, завтра от этих повреждений уже не останется и следа, но в обычной маггловской больнице пришлось бы проваляться пару недель. И это уже не в первый раз.

— Я хочу, чтобы ты взял перерыв и отдохнул, Гарри.

— Министр, я…

Кингсли жестом руки попросил его замолчать и, ещё недолго поиграв в «гляделки», продолжил.

— Гарри, мне не нужно, чтобы ты бессмысленно рисковал жизнью. Твоё участие в последней операции было несогласованным и, слава Мерлину, ты легко отделался.

— Но я хочу быть полезным…

— У меня ощущение, что ты стремишься как можно быстрее расстаться жизнью.

— Господин Министр, сэр…

— И твоя супруга такого же мнения.

— Джинни? Ах, вот оно что?! — Гарри вскочил на ноги. — Это она попросила вас запереть меня дома, как собачку?!

— Нет, Гарри…

Но Избранный не захотел дослушать до конца, он покинул кабинет, хлопнув дверью с такой силой, что Бруствер удивился, как та не слетела с петель.

Оставшись в одиночестве, Министр тяжело вздохнул. Проблем хватало. Послевоенная Британия не слишком-то стремилась к переменам, людей мало, на свободе ещё находились некоторые последователи Тёмного Лорда. И ко всей этой куче не хватало только съехавшего Народного Героя. С Поттером стало непросто. Он закрылся в себе, никто не мог понять, что творится у него в голове. Перестал заботиться о своей репутации, много пил и даже несколько раз попадался в невменяемом состоянии журналистам. Не окончив учёбы на аврорских курсах влезал в операции и, судя по словам коллег, абсолютно пренебрегал элементарными правилами безопасности. За последний год он был в Мунго трижды с тяжёлыми повреждениями. И последний визит Джинни говорил о том, что даже она уже не знает, как справляться с собственным мужем. Да… война ломает… И, хотя первый год прошёл относительно спокойно, на второй — Гарри медленно, но верно покатился в пропасть… И Кингсли не представлял, что с ним делать.

* * *

Хотелось лечь, присыпаться землёй и послать к дементору всех «доброжелателей». Да, именно сейчас, несмотря на спокойное и, казалось бы, счастливое время, апатия стала постоянной спутницей Гарри. Он сам не мог определить причину столь странных чувств. Но последнее время его раздражало абсолютно всё вокруг. Хотя, что не так, если ты богат, известен, обзавёлся семьёй? Почему единственное, к чему лежит душа — это нажраться в близлежащем баре?

Он сходил с ума. Его память постоянно возвращалась к тому танцу, где он сжимал в объятьях лучшую подругу. Он до мельчайших подробностей помнил её лицо, каждую мимическую морщинку, легкую улыбку и глаза… Глаза, в которых утонул, в которых в тот день прочёл то, что не мог разглядеть много лет… Гарри казалось, что это наваждение, что он просто погряз в каких-то странных больных фантазиях, и он старался гнать от себя подобные мысли. Ему было невероятно стыдно, что всё чаще, целуя Джинни, он представляет на её месте другую женщину, что его неприличные сны с подругой в главной роли уже давно перешли все допустимые границы, что он до ужаса боится назвать супругу Гермионой во время секса. Что он, как долбаный извращенец, в снах получает гораздо большее удовольствие, чем во время близости с женой.

Декабрь. Счастливые лица людей в ожидании праздника. Бесят! Как же раздражают эти колокольчики, Санта-Клаусы и глупцы, ждущие Рождество и загадывающие желания. Жизнь — дерьмо и мечтам не суждено сбыться. Это будет третье Рождество после войны. И второе, когда в его жизни нет Гермионы. До этого были хотя бы поздравительные открытки. Прошлый год не было ничего. В этот — тоже не предвиделось. Гарри знал, где она и чем занимается. Пару раз всерьёз подумывал заявиться в Хогсмид и задать ей хорошую трёпку, высказать, что так не поступают с лучшими друзьями. Но глубоко затаённая обида останавливала. Его бросили. В который раз. И именно тот человек, от которого он этого никак не ожидал. Было как-то само собой разумеющимся, что Гермиона всегда будет рядом. И, столкнувшись с другим раскладом, молодой человек чувствовал себя раздавленным. С такими мыслями он ввалился в первый попавшийся бар. Отлично! Джинни хочет, чтобы он торчал дома! Он будет дома, вот только вряд ли ей это понравится. Сначала стоит отметить предстоящий «отпуск».

* * *

Зима в горах наступала раньше и длилась дольше. Гермиона любила это время года. Танцующие снежинки, застланные белым покрывалом дорожки и остроконечные крыши домов, рождественские украшения, которые красовались в избытке на каждом строении, не говоря уже о торговых лавочках. Она сама потратила на преображение своей кофейни пару дней и гордилась результатом. Ей нравилась пышная ель, занявшая укромный уголок около панорамного окна, гирлянды, освещающие заведение с улицы, и множество разноцветных шаров внутри. Дверь украшал посеребренный венок, на котором восседал Санта. Гермиона делала всё руками, по-маггловки, вспоминая счастливое детство. Это успокаивало. Последнее время, она чувствовала, что «шалят нервишки». Иногда, по дороге домой начинало казаться, что за ней кто-то следит. Несколько раз с её палочки срывалось внезапное «Хоменум ревелио», но никого обнаружить так и не удалось. И мисс Грейнджер списала всё на последствия войны. Пережив такое, всю жизнь будешь подозрительным.

Несмотря на то, что на Рождественские каникулы большая часть студентов Хогвартс уезжали домой, были и те, кто оставался и частенько наведывался в Хогсмид, поднимая выручку и устраивая столпотворения на улочках. Гермиона сама работала в кафе, когда в дверях появился один из её любимых посетителей. Ей не к кому было торопиться, её никто не ждал дома за рождественским столом, кроме пары томов новых книг. А работа отвлекала от грустных мыслей, да и покупатели всё ещё продолжали понемногу заходить.

— Добрый вечер, кофейная фея.

— Привет, Итан. Как всегда? У нас, кстати, рождественские булочки по новому рецепту.

Приятный сероглазый мужчина повесил мантию у двери и, стряхнув снег с чёрных, как смоль, волос подошёл к витрине, даря хозяйке обворожительную улыбку.

— Полагаюсь на твой вкус, Гермиона. Составишь мне компанию?

Она кивнула в сторону дальнего столика.

— Присаживайся. Сейчас подойду.

* * *

Это Рождество было одним из худших в жизни Гарри. С утра он разругался с Джинни, отказался ехать в Нору и ноги сами привели его на платформу 9 и ¾. На что он надеялся, садясь в поезд? Что хотел? С какой целью действовал? Он не знал. Последнее время он вообще не понимал для чего живёт, есть ли в этом хоть какой-то смысл. Семейное гнёздышко Уизли, шикарный ужин от Молли, огромная счастливая семья, все в сборе… и место, где трудно дышать, где одиночество петлёй стягивает горло, как бы ты не пытался быть своим, смеяться, радоваться жизни.

Станция Хогсмид. Гарри укрыл себя чарами невидимости и осторожно зашагал вперед. У него, как обычно, не было никакого плана действий. Он шёл скорее на автомате. Вот оно: знакомое здание, яркая вывеска, омела у самой двери… Просто чудесно.

Вечерело и людей на улице становилось всё меньше. Видимо, все разошлись по домам и проводили уютные вечера в кругу своих семей. Гарри, не решаясь войти внутрь, остановился у окна и тут же пожалел обо всём. О том, что притащился сюда, трусливо прячась под невидимыми чарами, о том, что выжил в ужасной войне, о своей проклятой свадьбе…

За столиком сидели двое. Больше в помещении не было ни души. Гермиона смеялась, поглощенная беседой. Её глаза горели и Гарри снова почувствовал себя лишним элементом в счастливой жизни своей бывшей подруги. Но больше всего поражал её собеседник. Гарри судорожно протёр очки и даже через окно разглядел, как же сильно тот похож на него самого. Ни на Крама, ни на Рона… именно на него. Дыхание Гарри участилось, и он прислонился лбом к холодному стеклу, стараясь изо всех сил не потерять концентрацию, удерживая чары невидимости. Отчаянье липкими щупальцами спускалось по позвоночнику, затягивая его всё глубже в свою неведомую пучину.

Она красива. Нереально красива. Свет от разноцветных гирлянд путался в непослушных кудрях, мягкая улыбка на милом лице, глаза… он бы отдал всё, чтобы утонуть в этих глазах. Когда-то они смотрели на него, так невыносимо ласково… особенно тогда на свадьбе… Гарри казалось он сейчас зарычит от бессилия. Что за мазохизм? Сколько можно стоять и смотреть на то, как она улыбается другому мужчине, являющемуся чуть ли не его двойником, как тот осторожно накрывает ладонью её руку…

Ублюдок!

Как она отламывает кусок от своей булочки и протягивает ему прямо в рот… И этот сукин сын касается губами её пальцев. Изящных, тонких и всегда холодных, которые так хочется согреть тёплым дыханием…

Комок почти что неуправляемой злости закручивается внутри живота и Гарри с трудом сдерживается, чтобы не долбануть по стеклу, разбить это ненавистное окно, отделяющего его от счастливой парочки, и не запустить «Аваду» в свою отвратительную копию.

Он опоздал! Опоздал! И с этим ничего нельзя поделать!

Боль такая, будто кто-то медленно проворачивает внутри тебя острый нож, наслаждаясь и смакуя каждую секунду твоих мучений. В глазах поплыло… Гарри с трудом сделал шаг назад и отвернулся от стекла, не в силах больше смотреть на представшую перед глазами идиллию. Сил на трансгрессию не было, удерживать невидимые чары с каждой минутой становилось всё труднее и он бегом бросился прочь… Он ничего не ел с самого утра, но даже несмотря на это, содержимое желудка рвалось наружу. Почему? Почему чокнутый Тёмный Лорд не убил его? Почему за два последних года не нашлось ни одного толкового последователя, способного завершить дело своего господина? Какого дементора он жив? И одинок…

Проклятье!

Его боготворит вся Магическая Британия, а он в данную минуту ненавидел весь мир и особенно себя… Ненавидел свою жизнь, которая обещала быть счастливой… Ненавидел незнакомого мужчину, которому так мило улыбалась его лучшая подруга… Гарри упал с сугроб и принялся растирать пылающее лицо снегом. Его просто разрывало изнутри. Неудачник и ничтожество. Ненужный никому. Он портит жизнь всем с момента своего появления: сначала мама, вынужденная погибнуть, защищая его, затем друзья, подвергавшиеся из-за него опасности все школьные годы, теперь Джинни, которая устала бороться с его «тараканами» и из весёлой жизнерадостной девчонки превратилась в истеричку, не знающую что делать с неуправляемым мужем. Выпить! Ему срочно нужно выпить, но для начала необходимо убраться из треклятой деревушки. Гарри с трудом поднялся и зашагал в сторону железнодорожной станции, сжимая руки в кулаки с такой силой, что на ладонях оставались кровавые следы.