Неправильно... или - 7? Мир, дружба, мутанты. (джен)

Три часа неспешного хода по тоннелю позволили мне больше узнать об этом мире, а соответственно — сделать определенные выводы касательно моей роли в местной "пищевой цепочке". Пока что я видела три варианта дальнейшего развития событий лично для себя. Во-первых, можно осесть на одной из станций, найти подходящую работу и получить таким образом достаточно большую передышку. Конечно же, Матоэс будет меня искать и, рано или поздно, но отследит сигнал путеводителя. Но время у меня будет.

Вариант второй подразумевал то же самое, но при условии жизни на поверхности. Мародерство мне всегда удавалось лучше всего, драки с мутантами позволят держать себя в форме, а добытые во время вылазок по старым зданиям технологии и материалы можно продавать тут же, на станциях Метро, тем самым обеспечивая себе годные условия существования. По сути — это первый вариант, но с долей экстрима.

Ну и самый интересный вариант — это третий. Для его осуществления можно предположить… Только предположить, а не поверить в тот факт, что артефакт-путеводитель справляется со своей функцией и ведет меня по моей судьбе. Судьба у меня, как у артефактора Воздуха или, как еще называли таких как я в древние времена, Стража Грани Миров была вполне себе определенной: искать в других измерениях признаки чужеродного вмешательства, отлавливать и наказывать виновников, а также при желании — исправлять последствия их деятельности. У такого способа проведения времени в данном мире было несколько достоинств и недостатков. Прежде всего — требовалось найти неприятности, то бишь враждебную группу из иного мира, если такая в данном измерении присутствует. Ну и заодно — получить достоверные факты, подтверждающие их деятельность. Это позволит мне взяться в данном мире за свою привычную работу. Минусов было… не счесть. Начать с того, что если чужеродное влияние действительно есть, если даже наша сегодняшняя встреча с Ханом неслучайна и в конце концов я найду здесь врагов… Это банально опасно. А у меня из оружия только собственные мечи и найденный пистолет. Ну и, возможно, появится еще какое-то местное оружие, против пришельцев из иномирья наверняка бесполезное. То есть, я однозначно проиграю по экипировке. Ой, ну да с этим вот как раз-таки хрен! Наши обладают способностью непонятно как попадать в другие реальности и начинать с заведомо проигрышных условий свой путь в них. Другое дело, что моя деятельность может привлечь внимание местных. Моим предшественникам везло на союзников, да и мне самой в родном Д-Гамма 213 посчастливилось собрать компанию, которой было срать на демонстрируемые физические особенности, тактильную телепатию, телекинез, левитацию и периодически отрастающие крылья, да и при виде крылатой белой кошки они снисходили максимум до ворчанья «опять шерсть за тобой убирать, тварюга». А вот что насчет здешних? Наткнусь я на таких же ребят, или мне попадутся отморозки, готовые меня на запчасти разобрать?

В любом случае, я останавливаю выбор на третьем варианте. Потому что даже при всех выявляющихся минусах, плюсов все равно намного больше. Во-первых — я отвлекусь от мыслей об Арэйн-Айрин и заодно обойдусь без периодических провалов в воспоминания предшественниц. Во-вторых — я получу возможность отбрехаться от Мэта, когда он меня найдет. Дескать, я не сбежала и не спряталась, а просто попала в мир, где надо было выполнять свою работу. А на связь не вышла потому, что все тот же не к ночи упомянутый Мэт заранее этим не озаботился. Ни визора, ни межпространственной телепортационной аномалии в загашнике, ни даже представления о том, где именно я нахожусь, нет, а следовательно — сами виноваты, а я не при чем. В-третьих, мир посмотрю другой, новых друзей найду, а если даже и не встретится таких — то получу массу новых впечатлений. В конце концов, я для того в альтернаторы в конечном счете и пошла, чтобы шляться по мирам в поисках приключений на все свои части тела и обе ипостаси, а значит — надо соответствовать выбранному пути.

— Хан, а почему вы идете на Тургеневскую? — задаю вопрос я.

Скорей уж мне интересно узнать о том, чем именно занимается мой случайный попутчик ВООБЩЕ. Просто шляется по туннелям, подобно неприкаянному духу, изредка заходя на станции за обновлением экипировки? Или, может, он контрабандист? Или…

— Эта станция нуждается в помощи. Ее атакуют мутанты, лезущие из туннелей. Долго они не протянут.

— Или долго не протянут мутанты, — мурлыкнула я, удовлетворенная ответом на вопрос. — Я иду с вами. По крайней мере, до Тургеневской.

Мужчина чуть кивнул, соглашаясь с моим решением. После чего принялся говорить на совершенно другую тему. Ни вопросов о том, почему я приняла решение такое, ни тем более — расспросов о моей собственной биографии не последовало. И это как минимум радует.

Вообще — Хан вполне себе разговорчивый. Правда, у меня возникает ощущение, что ему наплевать, слушает ли кто-либо его разглагольствования, или нет.

Путь до Трубной проходит довольно однообразно. Хан периодически рассказывает что-то мне про другие станции, словно зная наперед, какие именно аспекты могут меня заинтересовать. А может быть, он действительно знает? Хм, как-то я забыла про то, что меня может хоть из койки, хоть из сортира выдернуть заклинание Призыва… Но раз мужчина ничего такого не говорил, то либо не имеет никакого представления ни о заклинании, ни о том, кто я такая, либо по каким-то причинам не доверяет мне. Это, кстати, у нас взаимно.

Проблем с проходом на станцию у нас не возникло. Да меня даже на предмет оружия не обыскали, я уже не говорю о том, что у Хана за спиной такой арсенал, что мама не горюй. На самой станции мы с Ханом разделились. Верней, как сказать, разделились — он кинул спальник и свой рюкзак у одного из больших костров, после чего исчез в неизвестном направлении. Я же отправилась бродить по станции. Когда-то здесь было красиво, ну а сейчас… Коридоры из ящиков, палатки, просто нары у стен — на малой площади жило ОЧЕНЬ много народа. В носу свербело от запахов, пару раз я даже чихнула. Не люблю большие скопления людей.

Но по сторонам надо было осмотреться. Что заинтересовало сразу же — большое количество оружия не просто у всяких охранников, но и у простых людей. Сразу же Столичная Пустошь вспомнилась — там тоже всем наплевать было на количество пушек на твоей спине.

— Не советую обольщаться — на Ганзе бы у тебя все оружие отобрали, — голос Хана над ухом произвел впечатление взорвавшейся бомбы. Неожиданно, мда. С другой стороны — приятно встретить в этом отсталом мире кого-то с… интересными особенностями.

— И как давно вы читаете мои мысли, сударь? — с усмешкой я обернулась к мужчине.

— Ты просто говоришь вслух, — мягко произнес Хан, глядя мне в глаза.

Ага, вот оно, пошел процесс! Энергополе дало сигнал о том, что кое-кто легко проник через внешний ментальный щит. Именно проник, а не сломал. Вот за это прямо-таки спасибо, блять! Я ж новую «обманку» могу неделями мастерить, не шибко-то у меня получается это дело… Тем временем в промежутке между двумя щитами было заметно активно действующее внушение.

— Я не говорю вслух — чуть улыбнулась я, глядя ему глаза в глаза. — Никогда, если быть точней. А вы у нас, оказывается, мало того, что телепат, так еще и психокинетик. Знаете, меня еще в туннеле удивило, что вы говорили об интересных мне вещах. Вопрос только в одном — зачем вы это делали?

Блять, ну кто так работает! Все усилия сосредоточил на «промывании» мне мозгов, а защиты никакой не оставил… И вторжения, судя по всему, не чувствует. Впрочем, про вторжение уж моя бы корова молчала — я ощущаю воздействие на разум только в том случае, когда замечаю активное вмешательство, а от пассивного наблюдения даже нигде не екает ничего. На «психокинетика» Хан реакции не выдал. Ну то есть — вообще никакой. Такое ощущение, что для него это слово абсолютно непонятно. Так что — получается, что он не знает о наших? То есть, обладает такими способностями и не имеет НУ ВООБЩЕ никакого понятия о единой квалификационной системе, принятой сотни тысяч лет назад?!

— Забудь все, что мы сейчас друг другу говорили, — раздалось у меня прямо в голове.

Я почувствовала, как активировалась настоящая менталка, а не та, что была выставлена для отвода глаз особо ушлым психокинетикам. А вот этого уже не надо!

К сожалению, защите всегда было насрать, в отличие от меня, на природу действий того или иного противника. Вы хотите свести меня с ума при помощи психокинетического воздействия и оставить неразумным овощем? Или ваши действия продиктованы исключительно желанием себя защитить и собираетесь ограничиться аккуратным удалением из моей памяти определенного диалога? Так вот, защите на это — плевать. Вне зависимости от подоплеки ваших действий она активизируется и наносит по вашему разуму такой удар, что… Так скажем, на моей памяти один «телепат» получил кровоизлияние в мозг, другой до конца недолгой жизни ел песок и пускал слюни.

Резко сорвав с руки перчатку, хватаю Хана за голую руку. Чуть прикрываю глаза, выставляя на него мощный ментальный щит. По силе он примерно равен тому, что вмонтирован в моем разуме, а следовательно — при столкновении они взаимоуничтожатся без последствий для нас. Ну, или с минимальными последствиями для кого-то одного. Верней сказать — для меня.

Импульс, вспышка в голове, боль и практически сразу же окружающее пространство погружается во тьму.

— Идиот, кто ж так мозги ломает… — пробормотала я перед тем, как отрубиться. Кажется, меня кто-то подхватил. Или мне это просто показалось?

В себя я, можно сказать, не пришла, вместо бреда оказавшись в собственном выделенном участке памяти. Ну все как обычно, как и было продумано для таких ситуаций. Тушка в отключке, а я сама — в собственном мирке, чтобы никакая тварь мое сознание не взломала, ну или не нанесла еще какой вред моей личности. Странно было другое — обычно этот «мирок» не активировался сам по себе. Верней, активировался, но только когда существовала вероятность, что во время сна мою душу, что называется, кто-то попытается уничтожить.

В мире Д-Омега 89 роль таких убийц выполняли различных мастей демоны, в царство которых уносились все, кто родился на территории данного мира. И во сне был большой риск, что приглянувшийся демонам человек, кунари или эльф будет уничтожен, а его телом завладеет какая-то сущность. Может ли в техническом постапокалиптическом мире существовать что-то вроде Тени? Нет, это исключено. А вот может ли тут быть какая-то другая угроза человеческой душе, ну или же сознанию? Думаю, да, иначе «мирок» бы не активизировался.

Несколько часов я просидела за большой тетрадью, в которую записывала все дела, которые надо было сделать по пробуждении. Списочек выходил знатным. Может быть, даже хорошо, что я тут оказалась — слишком был велик шанс что-то важное забыть, ну или же вовсе не узнать.

Да уж, кому рассказать — не поверят. Сижу как бы в нематериальном виде в нематериальном мире, при этом записываю грядущие нематериальные дела в нематериальную же тетрадь. Как бы то ни было, но такой способ сна существенно экономит время бодрствования — меньше приходится тратить времени на приведение в норму собственных мыслей.

В чувство пришла без ощущения перехода. Вот только сидела «в мирке» за столом и вот — открываю глаза. Лежу я у костра, причем в чьем-то спальнике. Рядом — Хан, держащий в руках алюминиевую кружку, от которой пахнет чем-то приятным, но незнакомым.

— Пожалуй, прежде чем мы начнем наш разговор… — начал он.

Один вид этого седого мужика с раскосыми глазами и крючковатым носом всколыхнул память о событиях, которые предшествовали моему погружению.

— Не начнем мы никакого разговора, — чуть ли не прорычала я, выбираясь из спальника. — Не о чем мне разговаривать с уродом, который союзникам мозги ломает. Скажи спасибо, что не на Сениоре гниешь, паскуда такая, — голос сам собой сорвался на откровенно звериное рычание. В глазах Хана зажглись странные оранжевые огоньки, а вокруг, я прямо почувствовала это, заклубилась энергия, как будто он снова собирался проделать что-то в духе прошлого нападения.

— Только дай мне повод… — голос сошел в состояние тихого шепота, под угрозой внешнего воздействия практически мгновенно выросла внешняя менталка. Не обманка, как прошлая, а самый настоящий щит ответной агрессии, который был готов обрушить все воздействие моего далеко не самого слабого разума на любого, кто посмеет неприкосновенность этого самого разума нарушить.

Во взгляде Хана появилось недоумение. При этом он посмотрел куда-то вбок. Да, кажется, на моей левой руке невовремя прорезались кошачьи коготки. И, кажется, зрачки стали вертикальными на какое-то мгновение. Что называется, не прошло и нескольких часов, как Штирлиц спалился. Вот поэтому я и не пошла в Агенты, ограничившись привычным Сталкерским подразделением. Мэт расстроился, конечно, ну да мне не привыкать расстраивать кого-либо.

Слева от нас на одном из костров взорвался чайник. Стальной, мать вашу, чайник. Хорошо, что хоть никого не задело. Секундой спустя вокруг нас начали мерцать электрические лампы, грозясь вот-вот потухнуть. Спокойно, спокойно… Держим себя в руках…

Резко встав на ноги, я спрятала руку с когтями в карман и, не оборачиваясь, пошла в сторону центральной части сего славного подземного города. Как бы я не ненавидела толпу, но именно в этой толпе лучше всего было сейчас раствориться. Общение с Ханом приведет к тому, что я сейчас в нестабильном состоянии разума натворю таких делов…

Пожрать! Мне надо пожрать! Вот чего я РЕАЛЬНО хочу. Ибо на «Нормандии» я перебивалась всякой мелочью типа шоколадок, а вот сейчас-то и давала о себе знать полуголодная диета — в животе бурчало так, что стыдно становилось. Кроме того — мне таки нужна была местная снаряга. Денег не было — вот в чем проблема. Верней сказать — были семь патронов, которые выполняют тут роль денег. Но сомневаюсь, что мне их хватит на что-то кроме еды. Вывод — надо продать пушку, найденную на трупе. Толку мне от нее все равно ноль: денег на патроны к ней не предвидится. Разве что работа какая-то подвернется, но пока что ничего на примете видно не было. Вывод — придется избавляться от самой ненужной части своей нынешней экипировки.

В этот момент привлекла мое внимание какая-то возня впереди. Это что они тут, тир устроили? Хм, а так и есть — прямо по курсу располагалось стрельбище с бутылками, с вылетающими из-за угла манекенами и, конечно же, зазывалой. Судя по присутствию большого количества разномастного народ рядом — дело было для организаторов веселья весьма прибыльное.

— Эй, девушка, давай к нам! Постреляешь, познакомимся… Может, даже, приз выиграешь? — подмигнул мне зазывала.

— Мошенники они, дочка, как пить дать, мошенники, — раздался за моей спиной голос какого-то старика.

— А какой приз? — заинтересованно произнесла я, делая несколько шагов вперед.

— Двести патронов, красавица. Ставка — пять.

Это получается один к сорока… Словам про мошенников есть основания верить. Обычно в тирах предусмотрена какая-нибудь мелочь в качестве утешительного приза, что-нибудь покрупней за среднее качество стрельбы, ну и на закуску — суперприз, который, впрочем, редко превышает десятикратную стоимость ставки. А уж учитывая обстоятельства, даже один к одному будет чревато практически разорением для заведения. Значит — что-то не так с мишенями, или, что наиболее вероятно — с оружием.

— Никто еще не выиграл с тех самых пор, как этот тир здесь открыли, — снова этот голос за спиной, который я предпочла «не услышать». Интересная информация. Если владельцы — мошенники, но тир до сих пор не прикрыли — значит, кто-то из начальства получает откат. Вывод — мне надо будет как можно быстрей свалить с этой станции вместе с выигрышем.

Кинув на стойку пять патронов под цокот языков окружающих, я взяла протянутый тирщиком пистолет. Вынула магазин, проверила количество патронов…

— Мы здесь не мошенники, красавица, — оскалился он в усмешке.

— Доверяй, но проверяй, — хмыкнула я. Двадцать пуль. Вывод — будет двадцать мишеней.

По толпе пробежали шепотки. Суть их была такова — раз никто до сих пор не выиграл, значит — не удастся это сделать и белобрысой малолетней идиотке. О том, что идиотка с сюрпризом, никто и не подозревал.

Пока перезаряжала пистолет, поняла, что сделан он таким образом, чтобы уж точно невозможно было попасть в цель. Смещенный центр тяжести, неудобное расположение рукояти, сбитый прицел и, вдобавок — специальная «модификация» на зверскую отдачу, которая гарантировала отбитую ладонь при первом же выстреле. Какая прелесть!

Ну, ребятки ведь не знали, как учат альтернаторов. Стрелять каждый из нас должен уметь хоть из палки. Помню «замечательное» оружие с гнутым дулом, из которого я должна была попадать, если не хотела получить пиздюлей от милого парня по кличке Дембель… А уж попасть из разваливающегося прямо в руках пистолета, да еще и во время выполнения крутого пике под руководством не менее милой Электры было вообще задачей на миллион, поскольку отправляться в звериной ипостаси к малышне в "садик" жесть как не хотелось…

Почувствовала, как словно замедлилось время. Все верно — выброс гормонов делает свое дело, давая мне временное преимущество, заключающееся как раз-таки в своеобразном замедлении времени. Из-за боковой занавески выезжает первая мишень. Выстрел — и эта мишень уже лежит, сбитая, прямо на полу. Второй выстрел — другая мишень составляет компанию первой.

Чувствую шепотки за спиной. Да, да, мои дорогие, вот такие мы — милые добрые девочки с наивными взглядами и детскими причесонами. Как там правильно говорилось в старой поговорке — в тихом омуте черти водятся? Насчет чертей я точно не уверена, как и насчет того, что являюсь «тихой», но вот то, что порой не оправдываю первое впечатление, мне известно.

После двадцатого выстрела в толпе слышатся одобрительные хлопки и восторженные крики. Сгребая «приз» в карманы, я чувствую злые взгляды зазывалы и тирщика, понимая, что максимум через полчаса мошенники попытаются вернуть свои «кровные», не погнушавшись практически никакими методами.

Пока этого не произошло, я отправилась к продавцу еды — знакомиться с ассортиментом и расценками. Ассортимент радовал меня привычным «разнообразием». В наличие имелись бутеры с крысятиной, какие-то грибы и, конечно же, очищенная вода. Можно сказать — стандартный ассортимент. Собственно, уже при виде полусырой крысятины в бутерброде из хлеба непонятного происхождения мой рот наполнился слюной. Да, кошка, что с меня взять…

— Бутерброд с крысой, пожалуйста. Три бутерброда, — поправилась я, выгребая из карманов двенадцать патронов.

Вода меня не интересовала. По крайней мере, пока. А в будущем если и заинтересует, то не настолько, чтобы платить по десять патронов за порцию. Уж я-то из любой лужи могу попить, благо, возможности организма позволяют.

Прислонившись спиной к одной из каменных колонн у перрона, я принялась поглощать купленную жратву, при этом посматривая по сторонам за окружающей возней. Когда-то я считала, что места более густонаселенного, чем нижняя палуба Ривет-Сити, мне никогда не встретится. И вот — я нахожусь в московской подземке, которая выполняет роль дома для большого количества народа. Сколько человек живет на этой станции? Ну, наверное, около сотни. Может даже больше. Добавим сюда всевозможных кочевников типа Хана — и получим, что на небольшом, по сути, перроне проживает около двух сотен людей. Или даже больше? Хм… Хоть бери и пересчитывай всех имеющихся персонажей для определения численности людей.

Хан сказал, что выжило около сорока тысяч людей, которые и укрылись в метро. Интересно, численность сохранилась, или уменьшилась? А может, увеличилась? Я посмотрела на группу детишек, которая сновала прямо перед моим носом. Учитывая, что о контрацепции после апокалипсиса никто и не слышал, стоит ли удивляться тому факту, что человечество продолжает свое существование? Уже, наверное, целое поколение людей есть, которые неба никогда не видели.

Ладно, хорошо. Берем сорок тысяч рыл. Станций… Ну, насколько я могу судить по карте, у подземки этой их от ста пятидесяти до двухста. Скорей всего, жить на станции, которая близко находится к поверхности, нельзя. Да и плюс туннели где-то обвалились, в общем — можно предположить, что половина станций необитаемы подобно встреченной давеча Достоевской. Ну, даже если предположить, что обитаема только сотня станций, то выходит в среднем, на каждой из них проживает… по четыреста человек. Прелести вроде вони, антисанитарии и невозможности уединиться прилагаются. Нет, на станции я однозначно жить не хочу.

— Эй, красавица, а ну пойдем, потолкуем, — пока я размышляла на отвлеченные темы, меня окружила троица молодчиков. Правые руки за пазухами — видать, держат оружие. Ножи или пистолеты…

— О чем? — спокойно произнесла я, осматриваясь по сторонам. Вокруг нас практически сразу образовалось свободное пространство — остались только рабочие, грузившие ящики, которые при этом демонстративно не обращали на меня и троих уродов никакого внимания. О, типичный образ жизни «моя хата с краю», демонстрируемый большей частью обитателей моего родного мира. Черт, а мне здесь начинает нравиться!

— К главному придем — узнаешь, — пообещал мне молодчик, в то же самое время второй толкнул меня в спину. — Пошла давай!

Ну я и пошла. Нет, конечно же, завалить можно всех троих прямо сейчас — выучка позволяла. Но, во-первых, для этого потребуется продемонстрировать кое-что противоестественное, а во-вторых, под удар могли попасть аборигены. Не сказать, чтобы они мне шибко нравились, но и весомого повода причинять им вред у меня не было.

Троица увлекла меня в череду однотипных закоулков, кое-где перегороженных ящиками и досками, а кое-где — и вовсе какими-то драными простынями. Запах мочи усилился — видать, здесь тоже любили поссать в углы после культурного проведения досуга. Ну мать вашу, вот не научил людей апокалипсис одному простому правилу: не гадить там, где живешь.

— Эта, что ли? — перед нами словно из ниоткуда вырос шкаф два-на-два, по бритому черепу которого и манере говорить можно было предположить род его деятельности с точностью до ста процентов.

— Она самая, шеф.

— Тя звать-то как, шмара? — обратился ко мне шкаф, выдыхая в лицо сигаретный дым. Я чихнула и потерла рукой нос — ненавижу такие моменты.

— Лена, — имя взялось первое встречное.

— Значит так, Лена. Отдавай обратно деньги, которые ты у нас украла и сроку тебе свалить со станции четыре часа.

— Ах, да, пожалуйста, вот, возьмите, — я сунула руку в карман, сложила там пальцы в известную конструкцию под названием «фак», и сунула ее под нос «шкафу». Вот тут-то и началось настоящее веселье!

Как и ожидалось, из оружия у «клиентов» были ножи. Крутизна-крутизной, но наверняка стрелять прямо на станции никто даже в таком отстойнике не позволит. Увернуться от их атаки труда не составило, уже парой мгновений спустя в руках материализовалось собственное оружие. Трюк под названием «машина смерти», освоенный мною на основе памяти Арэйн Шеллад, уродам понравился. Я не спорю, очень красиво смотрится, когда два меча в руках крутятся с такой скоростью, что создают у окружающих впечатление защитной сферы, внутри которой находится мечник.

— Валим, валим нахбля! — проорал один из «шестерок», когда шкаф попал под раздачу.

Я перегородила им дорогу, держа оружие наготове и, для пущего эффекта, окутавшись синим свечением биотики. Поднявшийся с пола хлам, кружащийся вокруг меня, только добавил картине привлекательности, а бандитам — страха.

— Ну что, уроды, будем еще на приличных девушек наезжать?

Мне было весело! Нет, даже не так — было невероятно весело! Дефектный долбанный мозг, прекрати выкидывать мне в кровь эндорфины по поводу и без повода, ну прекрати, добром прошу! Мне серьезная моська сейчас нужна!!!

— Вали ее! — из карманов появились стволы, но выстрелить успел только один. Куда-то в ящик за моей спиной. Я сама в этот момент уже занималась тем, что нанизала на каждый меч по бандиту. Выдернуть не успевала, оставаясь фактически без оружия, но когда меня это останавливало. Свидетелей вроде как не было, поэтому третий бандит был убит традиционным воздушным толчком, который «удачно» сломал ему шейные позвонки ударом об какой-то контейнер.

— Хм… — раздалось за моей спиной.

Обернувшись, я увидела Хана, который стоял, чуть отставив в сторону что-то вроде арбалета. Да никак чудик спешил мне на помощь…

— О, здрасте! А чего вы тут делаете? За добавкой менталочки по мозгам пожаловали? Ну так это мы щас, мигом просто… — я широко улыбнулась, обнажая зубы. Улыбочка вышла похожей на оскал.

Хан нахмурился. Блин, мужик, да в кого же ты такой шибко обидчивый!

— Ладно, сорян. На манеру речи можете не обращать внимание — у нас все так общаются и матом не ругаются, а на нем разговаривают, — пробурчала я, решив временно замять конфликт и принимаясь шарить по кармашкам бандитов.

— Это было… интересно, — произнес мужчина, не приближаясь ко мне и наблюдая за процессом без какого-либо осуждения во взгляде. Хотя… Какое уж тут может быть осуждение, когда не мы такие, а жизнь такая, что в постъядерном мире вопросы этики вроде «у мертых не берем» отходят на второй план. Тем более, я же не по могилам шарюсь с лопатой, а забираю свои же законные боевые трофеи.

— Что именно? Телекинез, приемчик под названием «машина смерти», или кошачьи уши, на данный момент находящиеся у меня на макушке? — снова оскалилась я.

— Думаю, что все это в одинаковой степени необычно, и вызывает желание изучить сей феномен.

— Рейвен-Рок меня пробовал изучить. И дзетанцы. Моего согласия не спросили. Ни тех, ни других больше нет в живых, а они были и вооружены получше вас и способностями обладали куда более… выдающимися, по крайней мере, вторые уж точно. Думаю, намек мой понятен? — я зло сощурилась и снова уставилась глаза в глаза на седоволосого.

— Предельно, — заверил он меня. — Как бы то ни было, на Трубной тебе оставаться больше нельзя, а я не имею желания задерживаться здесь, учитывая, какой переполох поднимется, когда этих несчастных обнаружат.

— Думаю, время у меня еще есть. Хочу кое-что прикупить.

— Не думаю, что появившись в таком виде на станции, — Хан окинул взглядом, во-первых, мои кошачьи уши, а во-вторых — перемазанный в чужой крови плащ, — ты произведешь хорошее впечатление.

— Тогда не будете ли вы столь любезны взять у меня патроны и купить куртку размера сорок четвертого — сорок шестого, а заодно — какой-нибудь шлем-ака-кастрюля, чтобы надежно спрятать морду лица и вообще было бы непонятно, мальчик я или девочка?

Просить о помощи этого… типа меньше всего хотелось. Уж не слишком у нас заладились отношения с самого начала. Тем не менее, других желающих сгонять ради меня к барыгам не наблюдалось. Да и этот, кажется, не горел энтузиазмом.

— Я буду любезен, если ко мне будут обращаться в нормальном тоне, — меня словно обдало холодом.

— А я и обращалась в нормальном тоне, пока вы не полезли мне в голову! — вспылила я. На руках выросли когти, висящая под потолком электролампа замерцала. — И вот это вот, кстати все теперь тоже благодаря вам проявляется, — в моем голосе снова появились рычащие нотки.

— Я прошу прощения за этот поступок. Порой страх толкает людей на… необдуманные действия.

— Ладно, проехали, — буркнула я. — Купите мне, пожалуйста, куртку и что-нибудь на морду, а то мордой этой самой светить не хочу. Благо, средствами меня эти субъекты обеспечили.

Хан вернулся буквально через десять минут, притащив мне вполне приличную экипировку… ну, по крайней мере, не хуже той, что я обычно на Столичной Пустоши таскала. Разве что вместо плаща у меня теперь куртка типа «Аляска», перешитая из какого-то барахла, а на голове гордо возвышается шлем-противогаз.

— Прям красавец получился, — заржала я, увидев свое отражение в мутном грязном стекле, которое выполняло тут роль зеркала, или же просто валялось, подобно прочему хламу. В отражении на меня смотрело чмо непонятной половой принадлежности — только голос моментально выдавал во мне особь женского пола. Ну да с ним ничего не сделать — пискля она и есть пискля.

Хан криво улыбнулся и повел меня какими-то закоулками в сторону выхода со станции. Вопросов у него, надо полагать, было много. У меня тоже. И первый из них — насколько надо было быть двинутым на голову, чтобы видеть мою агрессивную натуру и паранормальные явления, которыми каждая вспышка агрессии сопровождается и при этом тащить меня с собой? Серьезный разговор нам двоим только предстоял. Но пока что, кажется, проблем не предвидится. Интересно, когда мы будем готовы впиться друг другу в глотки? Его первого доведет моя манера говорить и держаться, или меня — его вымораживающие попытки заставить меня эту манеру сменить на что-то более приличное в его понимании?

Вышли мы через старую вентиляционную шахту. Верней сказать, мы почти не вышли из нее.

— Судя по всему, местное начальство решило взяться за ум и починить этот вентилятор, — произнес Хан, глядя на меня так, словно ждал чего-то. Впрочем, чего — это и так понятно.

— Ладно, трах-тиби-дох-тиби-дох, — я выбросила руку вперед, останавливая технику при помощи банальной воздушной подушки в нужном месте.

— Забавно, я думал, что это уже лет тридцать как забыли, — произнес в пустоту Хан, первым пролезая между замершими лопастями.

— В вашем мире, может, и забыли, — флегматично отозвалась я.

Хан молчал. Видимо, переваривал полученную в одной реплике инфу. Мешать ему я не стала, но когда молчание стало напрягать, произнесла.

— Если вам так нужно, я могу рассказать о том, кто я и откуда, но…

— Вопрос больше не во мне, а в тебе. Что нужно тебе?

— Даже не знаю. Мифическое ощущение, что рядом со мной кто-то настолько же отличающийся от обычных людей, как и я сама? Жилетка, чтобы выплакаться? Или просто нужно говорить с кем-то, а не с самой собой, чтобы расставить по полкам всю ту кашу, что творится у меня в башке вот уже год? Или, может, нужен человек, который поможет понять, за каким хуйцом меня в этот мир портануло и что тут творится такого, что притянуло мало того, что альтернатора, так еще и полноценного Творца? Ладно, про полноценного я, допустим, преувеличила. Сильно. А может, все это сразу? Вопрос только в том — надо ли вам выслушивать всю ту ересь, что я буду сейчас нести и, вдобавок, не сдадите ли вы меня в ближайшую дурку?

— Заведений подобного характера нет уже больше двух десятилетий, так что в этом плане твои опасения беспочвенны. По идее, тебе стоит опасаться того, что информация, которой ты владеешь, попадет не в те руки.

— Ага, ага… Вот только вы не учитываете того обстоятельства, что эта «информация» доступна практически любому жителю более развитого мира. Ладно, суть такова. Миров… ну до черта их, Хан. Все, что есть в играх, книгах, фильмах — это все РЕАЛЬНО существует. Ничего нового не будет придумано никогда — все фантазии являются лишь утечкой из общего информационного поля. Иногда реальность малость отличается от того, что «нафантазировано» в фильме или книге, иногда — полностью соответствует. Суть в том, что эти реальности НЕ ДОЛЖНЫ пересекаться. Есть такая штука, которая называется Грань Миров, именно она и служит естественным барьером, блокирующим перемещения из одного мира в другой.

Хан молча шел рядом, жестом показав мне, что вопросов пока нет и он готов слушать дальше.

— Проблема в том, что в некоторых организациях и в некоторых мирах прогресс уже дошел до той точки, что позволяет обходить данное ограничение. Как правило, такого рода деятельность не несет никакого… положительного воздействия. Особенно для обитателей слаборазвитых миров, которые для всяких там более высокоразвитых представителей становятся либо рабами, либо подопытными крысами для тестирования всякой дряни — это уж как повезет, верней сказать, не повезет.

Снова это молчание. Впрочем, что ему говорить? Поддакивать, разве что… Ну так в этом ни у него, ни у меня необходимости нет.

— В связи с тем, что такого рода действия наносят вред Грани Миров, да и без этих действий достаточно факторов, которые ей вредят, была создана организация контроля временно-пространственных потоков. Мы называем себя Альтернаторами, занимаемся как раз проблемами вроде «поймать мудака, который перелез через грань миров и организовал лабораторию по производству смертельного вируса», «найти артефакт, заброшенный в этот мир, от которого жители становятся невменяемыми психами», ну и на закуску — «поставить вон в том мире форпост, а то мутировавшая шваль того и гляди полезет через границу на окрестные территории». Вроде ничего не забыла. Ах, да, еще есть я — младший альтернатор-недоучка, который оказался в вашем мире непонятно как. То ли сработала хрень, на меня приделанная, которая должна отправлять меня туда, где во мне нуждаются, то ли все дело в том, что я просто хотела оказаться в мире, который напоминает тот, где я выросла… не знаю я. Но хотелось бы узнать, для чего я здесь.

— А те… особенности, которые я уже видел… — Хан произнес это непривычно осторожно, словно отслеживая мою реакцию.

— А, ну про особенности это сейчас поясню. Заодно и про классификацию, которой мы пользуемся. Значит, одна из самых базовых наших способностей — это телекинез. Встречается повсеместно у девяноста девяти из ста. Имеет разную природу. Кто-то манипулирует так называемой «темной энергией» за счет содержащихся в нервной ткани веществ, кто-то стихийник типа меня, кому-то требуется руку вперед протянуть, а кто-то даже в этом не нуждается — просто приказал и поднялись ящики в воздух… В общем, все, что способно поднимать в воздух предметы без непосредственного контакта с ними, называется телекинезом. А всякие там Сила, Биотика, Стихийная Магия, Пространственные Манипуляции — этим разбором у нас научники занимаются, мне оно без надобности. Ну, кроме телекинов есть еще технари — те, кто может воздействовать на материалы и предметы, преобразовывая их, создавая что-то новое, или разрушая. Можете собрать из кучи хлама работающий суперкомпьютер? Или в состоянии расплавить пушку в руках врага? А может, способны соединить свой разум вон с той турелью и покрошить ею врагов? В любом случае, это к технарям.

— Разве последнее не должно относиться… как ты говоришь, к телепатии?

— Не-не-не-не-не, телепатия — это то, что с живыми мозгами работает, а всякая техническая муть — это технари. А вот телепаты классифицируются малость пошире. Просто телепатия — это чтение чужих мыслей или, как я это делаю, считывание чувств и эмоций. Только вам, для того, чтобы пролезть ко мне в мозги, даже усилий прилагать не приходится, а мне надо голой лапой к голой лапе прикоснуться.

— А я уж начал задумываться над тем, зачем тебе перчатки, — в голосе Хана сейчас я слышала откровенное ехидство. Ну вот же ж!

— Вот не надо над этим подтрунивать! Вы-то чужим в мозги по собственному желанию лезете, а я без этих долбанных перчаток вынуждена воспринимать весь чужой шлак, что творится в мозгах у других. Нет, я понимаю, что кто когда срал, блевал и трахался — это дохера ценная информация, но почему-то от радости, мерзавка такая, не пляшу!

— Кать, успокойся, — мужчина махнул рукой и выдал звук, который отчасти напоминал смешок. — Рассказывай лучше дальше.

— Ну так вот, кроме простой телепатии есть еще эмпатия. Это когда не просто информацию и картинки считывают и внушают, но еще и эмоции. Или только эмоции, как я в большинстве случаев. Все телепаты делятся на психокинетиков — это те, которые агрессивно воздействуют на окружающих и ментокинетиков — тех, чьи умения ориентированы больше на защиту своего и чужого разума. Ну, с чужим-то у меня, в целом, не шибко ладится — уровень способностей не тот. Как максимум — могу накинуть менталку на того, кого держу за руку. Ну и, вдобавок, если начать засирать мне мозги, можно прожарить свои собственные. Особенно когда сами не умеете защищаться от чужого воздействия, — я метнула укоризненный взгляд на Хана, но вспомнила, что на мне шлем.

— Я умею защищаться. Просто… Так скажем, я не ожидал, что ты обладаешь какими-либо… особенностями, кроме боевых навыков.

— Да-да, напомните лишний раз мне о том, что я выгляжу как малолетняя тупая курица и веду себя соответствующе, — я закатила было глаза, но снова вспомнила, что мою мимику никто не увидит. — Хан, а у вас откуда эта вся телепатия? Ну, в смысле, во время армагеддеца это все получили, или с рождения такой?

— Я предпочел бы не говорить об этом, — Хан отвернулся, чтобы я не видела его лица.

Я в два шага преодолела расстояние между нами, положив руку ему на плечо.

— Простите… Не самая лучшая тема для разговора, каюсь.

Мужчина чуть кивнул и, стряхнув мою руку с плеча, первым пошел по тоннелю. Впрочем, уже пять минут спустя он начал говорить мне о Сухаревской — станции, на которой главенствовали бандиты похлеще тех, что уже встретились нам на Трубной. Мне оставалось только слушать и внимать. Как бы то ни было, я пройду с ним на Тургеневскую и помогу разобраться с мутантами, которые атакуют станцию. Нет, ну а что? Сила у меня есть, оружие, опыт «работы» со всякими тварями, чего бы и не помочь людям? О том, что эти же самые люди могут легко пристрелить меня к демоновой бабушке, едва прознают о моей… паранормальной природе, я старалась не думать.

Примечания:

Вот такой вот подарочек привалил Хану, да... Стоит ли удивляться, что он этот подарочек сплавит Артему при первой же удобной возможности?

И да — я ищу бету.