Между ударами сердца (Between Heartbeats) (гет)

Точка зрения Карлайла

Мой телефон звонил без остановки, но я не мог ответить. В очередной раз возненавидев себя, я отключил его. Жизнь Беллы висела на волоске, и я должен был сосредоточиться исключительно на ней.

По пути в больницу её сердце дважды переставало биться. Мы реанимировали её, но жизнь Беллы держалась на тончайшей ниточке. Ей приходилось бороться за каждый вздох. Почему я раньше отключил телефон? У меня была действительная возможность уберечь свою маленькую девочку ото всего этого…

У неё была сломана лодыжка и, возможно, несколько рёбер, но больше всего нас беспокоила её голова. Травматологам пришлось сбрить все её роскошные волосы, чтобы открыть глубокую рану, вероятно, нанесённую осколком лобового стекла. Белла сильно ударилась о руль, и это была наша самая большая проблема. Белла всё ещё не пришла в сознание.

Диагноз "повреждение мозга" всё это время навязчиво крутился в моих мыслях, но я упорно отбрасывал его. Я не мог позволить себе думать об этом сейчас. Белла просто обязана поправиться.

Когда её наконец удалось стабилизировать и поместить в отделение интенсивной терапии, я собрался с духом, чтобы сделать то, что нужно было сделать дальше: позвонить семье.

— Карлайл! — высокий голос Элис был наполнен смесью страха и облегчения. — Карлайл, — она запнулась на полуслове, потому что внезапно поняла то, что знал я.

Следующим заговорил Эдвард:

— Карлайл, что с ней?

Я тяжело вздохнул:

— Элис видела аварию?

— Да, — короткий, напряжённый ответ был полон едва скрытого страха. — Теперь скажи, что с ней.

— Она стабильна… пока. Мы поместили её в отделение интенсивной терапии здесь, в больнице. Перелом лодыжки и нескольких рёбер — ничего критичного. Но её голова… Белла всё ещё без сознания, Эдвард. По дороге мы едва не потеряли её дважды.

Он резко вдохнул, хотя это было ему и не нужно:

— Мы уже в пути. Будем дома к завтрашнему вечеру.

— Эдвард, я...

— Не сейчас, Карлайл. Я не могу… Я просто не могу сейчас.

Я ошеломлённо уставился на телефон, когда разговор внезапно оборвался, чувствуя, как вина всё сильнее давит на плечи.

Точка зрения Эсми

Рассвет пробивался сквозь окна, радуя редким для Форкса солнечным светом.

Но некому было восхищаться этой красотой.

Мы все сгрудились в крошечной комнате ожидания, всего в нескольких дверях от палаты, где Белла боролась за жизнь. Чарли расхаживал туда-сюда, туда-сюда. Рене и Фил летели из Флориды. Эмметт сидел, уставившись в пустоту, а Розали неподвижно замерла рядом с ним. Элис была здесь, но Джаспер не выдержал — вся эта атмосфера, переполненная эмоциями, была для него слишком тяжёлой. Карлайл всё ещё оставался с Беллой. А Эдвард… он не отходил от двери, словно молчаливый страж.

— Чарли, принести вам что-нибудь? Может, кофе? — наконец предложила я, когда непрекращающиеся шаги начали действовать мне на нервы.

Чарли понял намёк и рухнул в кресло.

— Нет, спасибо, Эсми.

Он даже не успел расслабиться, когда в дверях появился Карлайл. Чарли тут же вскочил, и мы окружили Карлайла плотным кольцом.

— По одному, пожалуйста, — подняв руки, попросил он, и мы мгновенно затихли.

Сначала он обратился к Чарли:

— Она жива.

Чарли и мои дети облегчённо выдохнули, но я не отводила глаз от лица Карлайла. Его глаза говорили, что худшее ещё впереди.

— У неё сломана лодыжка и несколько рёбер. Небольшое внутреннее кровотечение, которое нам удалось довольно быстро остановить. А вот голова… Белла очень сильно ударилась головой и до сих пор без сознания.

— Она может… умереть? — голос Эдварда звучал тихо и мучительно.

Карлайл замялся.

— Она может умереть, Карлайл? — резко потребовал Эдвард.

И только я, знающая Эдварда настолько хорошо, могла уловить в его тоне оттеноки гнева и обиды. С болезненным осознанием я поняла, что он винит Карлайла. Винит его за отключённый телефон, за то, что не смог предотвратить это.

Эдвард, скорее всего, услышал мои мысли, но не подал виду, сосредоточив всё своё внимание на отце.

Пауза тянулась бесконечно долго. Даже Розали, казалось, ждала ответа. Эмметт схватил её за руку, его лицо исказилось мучительной гримасой при мысли о потере своей маленькой человеческой сестры. А Чарли… Чарли выглядел очень старым.

— Да, — наконец сказал Карлайл, его лицо было полно отчаяния. — Она может умереть. Следующие двенадцать станут решающими.

Тишина в комнате была оглушительной. Я закрыла глаза, жалея, что не могу плакать.