Неизвестная родня 3. Дементоры Азкабана (джен)

Те, кто жил в поместье Блэков, проснулись первого сентября в атмосфере безумного хаоса. Вся команда Блэков собралась за кухонным столом, чтобы обсудить свои задания. Орион успел быстро позавтракать, подслушав основные моменты, прежде чем кто-то заметил его присутствие. Судя по всему, Эвелин и Джону Доулишу было поручено отправиться на платформу 9¾, мистеру Поттеру и Кингсли — на станцию Хогсмид, а Сириусу — в поезд с Ремусом и мистером Лонгботтомом в качестве поддержки.

Что ж, по крайней мере, Гайден будет рад. Судя по тому, что узнал Орион, мистер Поттер был талантливым аврором во время первой войны и, скорее всего, занял бы место Сириуса, если бы остался. Однако этот человек сделал свой выбор, и было очевидно, что этот выбор до сих пор влияет на суждения мистера Поттера, но разве можно его винить? Он уже потерял одного сына, а оставшийся сын будет мишенью, пока Волан-де-Морт и его сторонники представляют угрозу.

Сказать, что в воздухе витало напряжение, — значит, ничего не сказать, хотя причина этого напряжения была вполне обоснованной. Гайден и Роуз были очень тихи, и оба, казалось, разрывались между волнением и ужасом. Орион, вероятно, был взволнован больше, чем они оба вместе взятые. Он наконец-то сможет увидеть Гермиону и Седрика, а также своих однокурсников по Хаффлпаффу.

Гайден тоже с нетерпением ждал встречи с Роном, хотя Орион чувствовал, что воссоединение будет не таким радостным, как хотелось бы Гайдену. В письмах Рона были некоторые замечания, которые Гайден предпочёл проигнорировать, настаивая на том, что всё наладится, как только он выслушает объяснения. Орион не был таким доверчивым. Он знал, что у Рона были проблемы с ревностью. Несмотря на то, что в прошлом году всё было лучше, Рон всё ещё боялся потерять единственного хорошего друга, который у него был и, вероятно, будет ещё какое-то время. Это было то, с чем Рону нужно было справиться самостоятельно.

Было решено, что они будут по очереди добираться до платформы 9¾. Эвелин и Долиш должны были прибыть около половины десятого, и установить параметры, а затем Ремус и Долгопупсы должны были прибыть в десять часов, чтобы установить группу купе, которые будут зачарованы для защиты Гайдена, а также для того, чтобы помешать злоумышленнику понять, в каком купе на самом деле находится Гайден. Сириус, Орион и Седрик должны были прибыть в четверть одиннадцатого, чтобы завершить приготовления, чтобы Поттеры могли прибыть в половине одиннадцатого.

График был напряжённым, но Сириус был уверен, что всё получится, если каждый будет выполнять свою работу.

Перед отъездом Эвелин и Долиш упаковали чемоданы и поставили их у двери. К тому времени, как Ремус ушёл, чтобы встретиться с Долгопупсами, Ориону, Гайдену и Роуз стало скучно. Когда пришёл Седрик, Орион обрадовался перемене, особенно когда Седрик объявил, что его назначили старостой Хаффлпаффа. Каждый год старосты факультетов награждали одного мальчика и одну девочку значками старосты, что считалось большой честью. Быть старостой означало, что у Седрика появятся дополнительные обязанности по соблюдению школьных правил, а также возможность лишать баллов любого ученика, нарушившего эти правила.

Быть старостой — это то, чего Орион ждал с нетерпением с тех пор, как много лет назад «помогал» Биллу Уизли во время дежурства старосты.

Орион чуть не подпрыгивал от радости, когда пришло время отправляться на Кингс-Кросс. Из-за нехватки времени они были вынуждены воспользоваться сетью летучего пороха, что было неидеально, но сошло. Несмотря на раннее время, на платформе 9¾ было очень многолюдно. Длинная очередь студентов ждала посадки в поезд, а Долиш стоял впереди и проверял каждого на наличие опасных предметов.

— Ты знал, что они так поступают? — прошептал Седрик Ориону.

Орион незаметно покачал головой, прежде чем оглядеться. Не было никакого смысла в том, чтобы один аврор патрулировал всю платформу в одиночку. Он знал, что Долиш, скорее всего, искал редкую возможность, что Петтигрю спрятался в облике анимага, но у Петтигрю было много других способов попасть в поезд.

— Ладно, вы двое, — сказал Сириус, ведя их в поезд. — Найдите Ремуса, и он покажет вам купе. Седрик, ты не обязан оставаться с ними ...

— … но я пойду, сэр, — быстро сказал Седрик. — Мои друзья уже знают, где меня искать. Они будут в купе, на всякий случай. Я присоединюсь к ним, как только закончится собрание.

Сириус одобрительно кивнул, прежде чем взять Орион за плечо и развернуться, чтобы начать обыскивать поезд. Орион и Седрик поспешили в переднюю часть поезда. Им не пришлось долго искать. Ремус отгородил четыре купе рядом с купе для собраний старосты. Это могло сыграть им как на руку, так и во вред. С одной стороны, у них была бы запасная система на случай, если во время собрания случится что-то непредвиденное. С другой стороны, там было бы много людей, которые ходили бы туда-сюда, что представляло дополнительную угрозу безопасности.

Орион сел в купе, где уже сидели Невилл и Ремус, а Седрик — в купе рядом с ними. Вскоре к ним присоединились Рон и Гермиона с новым пассажиром. На руках у Гермионы был большой кот с густой и пушистой рыжей шерстью, странно вытянутой мордой и кривыми лапами. Орион и Невилл обеспокоенно переглянулись.

— Привет! — радостно поздоровалась Гермиона. — Это Косолапсус. Разве он не великолепен?

«Великолепен» — это слово Орион, конечно, не стал бы использовать, но он знал, что лучше не критиковать чей-то подарок на день рождения. Рон, напротив, был не в таком весёлом настроении. Его старший брат Перси, который учился на последнем курсе в Хогвартсе, получил значок старосты на год и, похоже, уже пытался навязать своё строгое мнение о правилах. Орион и Невилл могли лишь понимающе улыбнуться. Если бы Перси столкнулся с Сириусом, проблем бы точно не избежать.

По нарастающей болтовне и постоянным звукам закрывающихся сундуков Орион понял, что они всё ближе и ближе к отъезду. Внезапно разговоры сменились взволнованным шёпотом, и Орион, Невилл, Рон и Гермиона выглянули в окно и увидели, что прибыли Поттеры. Роуз крепко сжимала руку мистера Поттера, а Гайден стоял между родителями и выглядел очень взволнованным.

— Проходите, люди! — рявкнул Сириус, выходя из поезда и направляясь к Поттерам. — Тут не музей!

Казалось, это вывело людей из оцепенения. Студенты один за другим заходили в поезд, и разговоры возобновились. Орион мог лишь наблюдать, как Сириус тихо беседует с мистером Поттером, прежде чем отойти, чтобы Поттеры могли попрощаться. Миссис Поттер, казалось, была на грани срыва, но ей удалось взять себя в руки, когда она обнимала обоих своих детей. Мистер Поттер, похоже, разрывался между тем, чтобы выглядеть строгим главой семьи или любящим отцом.

Любящий отец взял верх над собой, когда мистер Поттер опустился на одно колено и обнял Гайдена и Роуз. Роуз ответила на его жест, но Гайден выглядел немного смущённым, но Орион чувствовал, что это не из-за его отца. Скорее всего, это было связано с тем, что люди всё ещё смотрели на них, несмотря на слова Сириуса.

Очередь из учеников остановилась, когда Гайден и Роуз оставили своих родителей и последовали за Сириусом к поезду. К счастью, Поттеры последовали совету Сириуса и уменьшили чемоданы заранее, так что им нужно было беспокоиться только о детях. Орион воспользовался возможностью и поспешил по коридору, где его на полпути встретила Роуз. Роуз обняла Ориона, и он заметил, что она дрожит. Орион обеспокоенно посмотрел на Гайдена, но тот лишь пожал плечами в ответ.

— Она была очень тихой с тех пор, как ты ушёл, — тихо сказала Гайден, пока Орион вёл их к передней части поезда. — Думаю, она переживала, что с тобой что-то случилось.

Орион обеспокоенно посмотрел на Роуз. «Роуз, я был со своим отцом. Он бы никогда не позволил, чтобы со мной что-то случилось».

Роуз неловко пожала плечами, но промолчала. Орион бросил любопытный взгляд на Гайдена, но в ответ получил лишь ещё одно пожатие плечами. Должно быть, это что-то из серии «Поттеры». Орион лишь раздражённо покачал головой. Почему Поттерам так неловко говорить о том, что у них на уме? Разве Гайден не должен знать, что беспокоит его сестру?

Как только они вошли в купе, Гермиона взяла Роуз за руку и сразу же начала быстро говорить. Орион мог только смотреть и надеяться, что Гермиона не забудет дышать. Однако Гермиона быстро разговорила Роуз. Казалось, что Роуз больше всего нужно было поговорить с другой девочкой, даже если она не очень хорошо знала Гермиону.

Не успели они опомниться, как раздался громкий пронзительный свисток, и поезд тронулся. Ремус занял место ближе к двери, позволив Ориону, Невиллу, Гайдену и Рону сыграть в «взрывающееся карты». В воздухе витало напряжение, и все его чувствовали. Хотя Ремусу удалось заслонить их от любопытных взглядов проходивших мимо старост, до них доносились шёпоты. Удивительно, но большинство комментариев касалось присутствия Сириуса Блэка в поезде. Сириус, очевидно, прославился среди студентов, когда в прошлом году исследовал Тайную комнату.

— И не беспокойся о распределении, — настаивала Гермиона. — Я знаю, что очень нервничала, когда меня распределяли, но меня поместили туда, где я действительно должна быть. С тобой тоже так будет.

— Гермиона, пожалуйста, — взмолился Гайден. — Просто оставь её в покое. Думаешь, тебе стало бы лучше, если бы тебе было одиннадцать?

Гермиона фыркнула и скрестила руки на груди. — Да, так и есть, — упрямо ответила она. — По крайней мере, это было бы лучше, чем думать, что мы столкнёмся с… как там его… троллем?

Рон покраснел. — Это последний раз, когда я тебе что-то говорю, — пробормотал он, сосредоточившись на своих картах.

— Честное слово, Рон, — раздражённо сказала Гермиона. — Я просто пытаюсь донести свою мысль. Некоторые люди — например, твои братья — получают слишком большое удовольствие, дразня ничего не подозревающих детей. Я просто хочу сказать, что всё будет хорошо…

— Это то, что мы уже ей сказали, — терпеливо перебил Орион. — Роуз сама должна в это поверить. А теперь давайте дальше.

Гермиона раздражённо фыркнула, но сдалась. — Ладно, хорошо. Так что, есть какие-нибудь новости о походах в Хогсмид? Я знаю, что в последнем письме ты сказал, что твои родители ещё не решили, Гайден, но неужели они думают, что будут в Хогсмиде в середине дня…

— Прямо как на платформе 9¾, Гермиона? — с горечью возразил Гайден. — Мама с папой сказали, что это слишком опасно, и забрали мою мантию, чтобы я не попытался улизнуть. В этом году они не хотят рисковать.

— Неужели никто не может это проверить? — С надеждой спросил Рон. — Я имею в виду, что, если мы пойдем толпой? Петтигрю и Лестрейндж не посмеют…

— … напасть на группу студентов? — предложил Ремус терпеливым, но твёрдым голосом. — Боюсь, это только подстегнёт Беллатрису Лестрейндж, Рон. До её ареста было хорошо известно, что Беллатриса наслаждалась пытками всех, кого могла, независимо от возраста. Вот почему мы так серьёзно относимся к этой угрозе. Отец Ориона тоже не подписал заявление.

Гермиона ахнула. — Но… но почему? — растерянно спросила она. — Разве это не Гайден…

— Беллатриса — двоюродная сестра Сириуса, — перебил Ремус. — Он был в команде, которая её схватила. Если она хочет отомстить, то с превеликим удовольствием возьмётся за то, что Сириус ценил больше всего — за Ориона.

Рон и Гермиона обменялись смущёнными взглядами. — Но если бы это было действительно так опасно, разве они не отменили бы для всех выходные в Хогсмиде? — спросила Гермиона.

Ремус мгновение смотрел на Гермиону, прежде чем ответить. — Это зависит от профессора Дамблдора. Я не сомневаюсь, что он что-нибудь упомянет во время праздничного пира, однако, вероятно, было бы лучше увеличить количество учителей, которые ходят в Хогсмид, а не запрещать туда ходить всем ученикам.

Стук в дверь быстро положил конец разговору. Ремус тут же вскочил на ноги. Никто не пошевелился, когда Ремус медленно открыл дверь купе, но тут же расслабился и отошёл в сторону, позволив всем увидеть, как Седрик просунул голову внутрь и огляделся.

— Встреча закончена ... наконец-то, — сказал Седрик, переводя взгляд на Ремуса. — Извини, это просто Перси думает, что мы все полные идиоты. Я думаю, статус Старосты уже ударил ему в голову. — Рон громко фыркнул. — В любом случае, я подумал, что проверю, как идут дела, прежде чем отправлюсь в патруль. Несколько старост останутся в комнате старосты на случай неприятностей. Ходят слухи, что все ученики должны оставаться в своих купе, если в этом нет крайней необходимости.

— Спасибо, Седрик, — сказал Ремус, садясь обратно. — Пожалуйста, будь осторожен. Не могу представить, что многим приятна мысль о том, чтобы провести еще несколько часов в маленьком купе.

Седрик кивнул, помахал на прощание и закрыл дверь купе, оставив их всех в тишине на долгое мгновение, прежде чем Гермиона заговорила. — Я рада, что Седрика сделали старостой. Он определённо превзошёл всех остальных учеников, когда ты с ним, Ори.

Орион почувствовал, как его лицо вспыхнуло, когда он перевёл взгляд на окно. Он понимал, что есть люди, которые просто не могут понять, каким было его детство и к чему оно привело. В пять лет было трудно понять семью Блэков. В конце концов, как объяснить ребёнку, что у него есть семья — просто они убийцы-маньяки, которые хотят смерти тех, кто им противостоит? Этого было бы достаточно, чтобы травмировать любого ребёнка.

Почётная семья Ориона быстро разрасталась. Сначала в неё входили его дядя Ремус и дедушка Альбус, но вскоре к ним присоединились «старшие братья и сёстры», в том числе несколько братьев Уизли и Седрик. Сириус заметил, что это сочетание внешности Блэков с очаровательными зелёными глазами, которые, казалось, покоряли всех с первого взгляда. Орион в это не верил. Он был просто любознательным ребёнком, который встретил нужных людей.

* * *

Хогвартс-экспресс неуклонно двигался на север, и пейзажи за окном становились всё более дикими и мрачными, а облака над головой сгущались. Гермиона и Роуз спустились на пол и гладили Косолапсуса, пока Рон и Гайден тихо играли в волшебные шахматы рядом с ними. Орион нашёл удобное место рядом с Ремусом и позволил себе вздремнуть. Он никогда бы не признался в этом вслух, особенно в присутствии Гайдена и Роуз, но жить с Поттерами было непросто. Он был начеку каждую минуту бодрствования, просто ожидая, что что-нибудь пойдёт не так.

Конечно, этого никогда не случалось. Поттеры были идеальными гостями, хотя Орион иногда замечал, что Поттеры сдерживались и не задавали вопросов о решениях, которые принимал Сириус, особенно во время уроков дуэлей. Как будто Поттерам не нравилось, что Сириус так сильно нагружает своего сына.

Поездка прошла очень тихо, если не считать стука дождя по окнам, который сначала был едва заметным, но постепенно усиливался. Драко Малфой не пришёл, что, вероятно, было к лучшему. Драко был просто-напросто хулиганом. Ему нравилось дразнить Гайдена и Рона, потому что они всегда принимали его слова близко к сердцу.

Дождь продолжал усиливаться по мере того, как поезд мчался дальше на север. Было почти невозможно что-либо разглядеть снаружи и даже внутри поезда, и всем приходилось полагаться на фонари, висевшие вдоль коридоров и над багажными полками. Этого было достаточно, чтобы напугать даже самых храбрых студентов и заставить их думать, что поездка на поезде длится дольше, чем на самом деле.

— Мы, должно быть, почти приехали, да? — тихо спросил Рон, украдкой взглянув в окно.

— Я так не думаю, — сказал Ремус, колеблясь, когда поезд начал замедляться. Все замерли, а Ремус быстро встал и направился к двери купе. — Оставайтесь на своих местах. Я пойду, узнаю, что происходит.

Гайден собрался возразить, но Ремус уже ушел.

— Мы ещё не можем быть там, — сказала Гермиона, взглянув на часы, пока поезд продолжал замедляться. Шум отходящих вагонов затих, и ветер с дождём зазвучали громче, чем когда-либо, за окнами. — Думаешь, мы сломались?

— Ни за что, — тут же ответил Невилл. — Учитывая угрозу, Министерство проверило бы поезд на дополнительные неисправности.

— Если только мы во что-нибудь не врежемся, — предположила Гермиона.

— Невозможно, — возразил Орион. — На рельсах отталкивающие чары, которые активируются, когда поезд движется.

— Тогда почему мы останавливаемся? — спросил Рон.

Поезд резко остановился, из-за чего багаж выпал из полок, а ученики — со своих мест. Орион приземлился на Гайдена и Невилла, но Роуз приземлилась на него. Затем, без предупреждения, все лампы погасли, и они погрузились в полную темноту. Раздались крики, в том числе и Роуз. Орион как можно осторожнее поднялся и потянул Роуз за собой.

— Что происходит — Рон застонал из дальнего угла купе.

— Ой! — закричала Гермиона. — Рон, это была моя нога!

— Хватит! — прошипел Орион. — Всем встать и приготовить палочки. «Люмос". — Кончик палочки Ориона загорелся, как маяк в темноте. Орион наблюдал, как Гайден и Невилл быстро вскочили на ноги и вытащили палочки. Рон неуверенно сделал то же самое, подойдя к окну.

— Там что-то движется, — сказал Рон. — По-моему, к нам спешат люди.

Это было все, что нужно было услышать Ориону. — Ладно, у нас мало времени, — тихо сказал он. — Рон, Гермиона, вы двое оставайтесь у окна и защищайте Роуз. Гайден, Невилл, нам придется применить на практике некоторые из наших уроков дуэлей.

Когда все заняли свои места, дверь скользнула в сторону, открыв испуганное лицо Джинни. — Я искала Рона...

Рон не колебался. Он схватил Джинни за руку и потянул ее к окну. Орион быстро закрыл дверь купе и запер ее. Медленно Орион отступил назад, пока не почувствовал, как Невилл схватил его за руку. Пять палочек были направлены на дверь, пока они ждали в оглушительной тишине. Свет от палочки Ориона позволял им видеть коридор перед их купе, пока фигура в черном плаще, возвышающаяся до потолка, не загородила им обзор. Ее лицо было полностью скрыто под капюшоном. Единственной частью фигуры, которую можно было увидеть, была сероватая, покрытая струпьями и мертвая на вид рука, которая медленно двигалась к ручке раздвижной двери.

— Чт... что это такое? — дрожащим голосом спросила Гермиона. Дверь несколько раз дернулась, прежде чем послышался щелчок, и она легко открылась. Казалось, все сжались в комок, когда фигура вошла в купе, и её рука исчезла в складках чёрного плаща. Орион дрожащей рукой поднял волшебную палочку, готовый сделать… ну, хоть что-нибудь. Затем фигура сделала долгий, медленный, хриплый вдох, словно пытаясь вдохнуть что-то большее, чем просто воздух.

Всех их охватил сильный холод. Орион почувствовал, как у него перехватило дыхание, и понял, что должен действовать быстро. Холод усилился, казалось, что он проникает глубже, чем это возможно физически. Отдалённые приглушённые голоса дразнили и насмехались над Орионом, но вид Гайдена, который упал и дрожал на полу, был всем, что нужно было Ориону, чтобы начать действовать.

— Флипендо! — крикнул Орион. Вспыхнула белая вспышка, и фигура отступила на несколько шагов. Не упуская возможности, Орион снова и снова накладывал проклятие, пока фигура не вышла из купе.

— Экспекто Патронум! — крикнул знакомый голос. Коридор залил яркий серебристый свет, такой сильный, что всем пришлось отвести взгляд.

В комнату хлынул тёплый воздух, позволив Ориону прийти в себя и опуститься на колени, чтобы проверить, как там Гайден. Фонари несколько мгновений мерцали, прежде чем загореться и наполнить светом купе и коридор. Краем глаза Орион заметил, что Джинни и Роуз прижались к стене, дрожа, и держась друг за друга. Он тут же посмотрел на потрясённых Рона и Гермиону и кивнул в сторону Джинни и Роуз. Этого было достаточно, чтобы подтолкнуть Рона и Гермиону к помощи напуганным девочкам.

— Что нам делать, Орион? — спросил Невилл, опустившись на одно колено, когда поезд затрясся и снова тронулся.

Орион пожал плечами и слегка похлопал Гайдена по вспотевшему лицу. — Гайден, Гайден! Просыпайся!

Гайден пошевелился. — Ч—что? — спросонья спросил он.

— Все в порядке? — спросил Ремус, поспешно входя в комнату в сопровождении Сириуса.

Гайден открыл глаза и медленно огляделся. Ремус и Сириус воспользовались возможностью и помогли Гайдену дойти до ближайшего стула. И тогда Орион заметил, насколько плохо выглядит Гайден. Его очки были сдвинуты набок, и он был очень бледен.

— Ты в порядке, Гайден? — спросил Ремус, сунув руку в карман и вытащив огромный кусок шоколада.

— Да, — тихо сказал Гайден, глядя на дверь. — Что случилось? Где эта… эта штука? Кто смеялся?

Рон помог Джинни сесть напротив Гайдена, а Гермиона сделала то же самое с Розой. Ремус воспользовался возможностью, чтобы разломать шоколад на кусочки и начать раздавать его всем. Орион заметил, что Сириус и Ремус внезапно побледнели и занервничали, как будто они что-то знали, но не думали, что ученики смогут с этим справиться.

— Никто не смеялся, Гайден, — нервно сказал Невилл.

— Но я слышала это, — настаивала Гайден. — Это был высокий и… безумный смех.

Сириус и Ремус переглянулись, прежде чем Ремус опустился на колени перед Гайденом.- Гайден, это был дементор, один из охранников Азкабана, который искал в поезде Питера Петтигрю и Беллатрису Лестрейндж. Один из них пытался забраться в конец поезда. Там были мы с Сириусом. Нам удалось его отбить, но мы поняли, что их было больше одного. Дементоры питаются надеждой и счастьем, оставляя вам лишь худшие воспоминания. Учитывая твою историю, я полагаю, ты был лёгкой мишенью.

Гайден мгновение смотрел на Ремуса, прежде чем опустить взгляд. — Это была та ночь, не так ли? — тихо спросил он. — Это была ночь, когда Волан-де-Морт напал на нас с Гарри. Я вспомнил его.

Ремус схватил Гайдена за плечо и ободряюще сжал. — Думаю, что да, — ответил он. — Съешь шоколад, Гайден. Это поможет.

Когда все начали медленно есть шоколад, Сириус вздохнул и направился к двери. — Я поговорю с машинистом. Ремус, пожалуйста, останься с ними, — сказал он, переводя взгляд на Ориона, который попытался ободряюще улыбнуться отцу, но не был уверен, что у него получилось. Сириус выглядел совсем не счастливым, когда выходил из купе.

— Ты уверен, что с тобой всё в порядке, Гайден? — спросила Гермиона, присаживаясь рядом с ним.

Гайден покраснел, уставился в пол и кивнул. — Кто-нибудь из вас… упал… в обморок?

Все покачали головами. — Джинни и Роуз тряслись почти так же сильно, как ты, но они не потеряли сознание, — предположил Невилл. — Но, все так, как сказал Ремус. Ты прошел через такое...

Гайден вскочил на ноги, слегка покачиваясь.— Как и Орион! — возразил он. — Орион встречался с Волан-де-Мортом чаще, чем я, но он не терял сознание!

Орион бросил на Ремуса беспокойный взгляд. — Это не имеет никакого отношения к тому, сколько раз человек сталкивался с Волан-де-Мортом, Гайден, — спокойно сказал Ремус. — Это связано с прошлым опытом. Никто из нас никогда не поймет, через что прошел ты, когда Волан-де-Морт пытался убить тебя и Гарри, не только из-за самого опыта, но и из-за травмы, полученной от вашей связи.

Гайден в замешательстве уставился на Ремуса. — Какой связи?

Теперь настала очередь Ремуса удивляться. — Ты не помнишь? — спросил он и вздохнул, когда Гайден покачал головой. — Когда вы были младше, вы могли общаться практически без слов. Вы были непобедимы в прятки, и ты всегда мог сказать родителям, если Гарри плохо себя чувствовал. Гарри всегда это ненавидел, потому что хотел ходить с тобой, когда родители брали тебя.

Гайден сел, ошеломлённый. — Зачем они брали меня с собой, если Гарри болел?

— Потому что все хотели увидеть мальчика-который-выжил, — ответил Сириус, войдя в купе и напугав почти всех. — Никто не заботился о его больном брате. Мы будем в Хогвартсе через десять минут. Я предлагаю всем переодеться в мантии. Гайден, ты поедешь в замок со своим отцом. Я заменю твоего отца.

Гайден поморщился, но всё равно кивнул. Джинни вернулась в своё купе, а Сириус ушёл заканчивать обход. У них было не так много времени на разговоры, потому что все поспешно доставали из чемоданов мантии и надевали их. Гайден изо всех сил старался привести себя в порядок, но всё равно выглядел слегка нездоровым. Наконец поезд остановился на станции Хогсмид, и все поспешили выйти наружу. Сириус вышел первым и сразу же начал направлять учеников по их местам, чтобы всё шло быстрее, что было хорошо. Из-за ледяного дождя, который лил как из ведра, на платформе было холодно.

— Первокурсники, сюда! — раздался знакомый голос Хагрида. В обычных обстоятельствах Хагрида было трудно не заметить. Однако сегодня вечером можно было разглядеть только его гигантский силуэт, когда он поманил перепуганных первокурсников к традиционному переходу через озеро.

Когда они сошли с поезда, Орион и Гайден пожелали Роуз удачи на распределении и разошлись. Ремус шёл впереди, а Орион, Невилл, Гайден, Рон и Гермиона следовали за остальными учениками по платформе к невидимым каретам, где их ждал мистер Поттер. Ремус что-то прошептал мистеру Поттеру, прежде чем пригласить Гайдена и Рона сесть в следующую свободную карету, а Ремуса, Ориона, Невилла и Гермиону — в следующую за ней.

* * *

Пока карета проезжала мимо железных ворот, где по обеим сторонам стояли на страже ещё два дементора, не было сказано ни слова. Орион снова почувствовал холод и шёпот голосов, но заставил себя не обращать на это внимания. Ему нужно было сосредоточиться на настоящем и сохранять спокойствие. Ему было стыдно, что он забыл о заклинаниях, которым его учили летом, как только в купе вошёл дементор.

Что бы произошло, если бы это были Петтигрю и Лестрейндж?

Когда карета остановилась, Орион выглянул в крошечное окошко и увидел, как ученики осторожно поднимаются по лестнице к замку. Один за другим они выходили из кареты и снова попадали под ледяной дождь. Рон быстро присоединился к ним, выглядя крайне неуютно. Взглянув на Гайдена и мистера Поттера, Орион почувствовал, что знает почему. Оба Поттера выглядели бледными, с болезненными выражениями на лицах. Гайден, очевидно, рассказал мистеру Поттеру о том, что услышал.

— Поторопитесь, дети, — сказал Ремус, слегка подтолкнув их. — Чем быстрее вы выберетесь из этой непогоды, тем лучше.

Не нуждаясь в дальнейших уговорах, Орион, Невилл, Гермиона и Рон последовали за толпой, поднимавшейся по ступеням, а Гайден поспешил присоединиться к ним. Пройдя через огромные дубовые входные двери в просторный вестибюль с горящими факелами и мраморной лестницей, ведущей на верхние этажи, все вздохнули с облегчением. Они наконец-то были здесь. Когда они последовали за толпой в Большой зал, строгий голос заставил их остановиться.

— Поттер! Грейнджер! Вы нужны мне, оба! — позвала профессор МакГонагалл.

Орион мог лишь беспомощно пожать плечами, когда Гайден и Гермиона неохотно ушли вслед за профессором МакГонагалл. Он мог понять, почему профессор МакГонагалл позвала Гайдена, но Гермиону?

— Не переживайте — я просто хочу поговорить с вами в моём кабинете, — сказала профессор МакГонагалл Гайдену и Гермионе.

Орион, Невилл и Рон переглянулись в замешательстве, но всё равно вошли в Большой зал. Как можно быстрее они пробрались к столу Гриффиндора, не забыв оставить два места для Гайдена и Гермионы. Это было похоже на море остроконечных шляп, и все пытались разглядеть через толпу стол преподавателей. Стул профессора МакГонагалл был пуст, как и стулья профессора Флитвика и Хагрида. Орион не смог сдержать улыбку при виде Ремуса, сидящего за главным столом. Если кто-то и должен был там сидеть, так это Ремус.

Как только последние ученики нашли свои места, в Большом зале воцарилась напряжённая тишина, когда открылись двери. Хагрида, который должен был подойти к преподавательскому столу, не было, но людям пришлось встать, чтобы увидеть, как крошечный профессор Флитвик ведёт длинную вереницу промокших и дрожащих первокурсников к вершине зала, чтобы они выстроились лицом к остальной школе. Немного поискав, Орион сумел найти Роуз между двумя высокими мальчиками. Она выглядела очень напуганной и оглядывала зал, пока её взгляд не остановился на Орионе. Он ободряюще улыбнулся ей, что было встречено без особого энтузиазма.

Всё внимание было приковано к профессору Флитвику, который поставил перед первокурсниками трёхногий табурет и вскочил на него, чтобы надеть на него очень старую, грязную, залатанную волшебную шляпу. Орион на самом деле хотел послушать песню, но почувствовал, как Невилл толкнул его в бок.

— Что ты думаешь о том, что Ремус и твой отец сказали о Поттерах? — прошептал Невилл, как только Орион встретился с ним взглядом. — Я мало что помню о том времени, но я помню, как мама рассказывала мне о смерти Гарри, как могла. Я имею в виду, как можно объяснить смерть пятилетнему ребёнку? В любом случае, я знаю, что миссис Поттер несколько раз приходила поговорить о Гарри и всегда плакала. Кажется, это не похоже на то, что кто-то оставил того же ребёнка дома из-за болезни, не так ли?

Орион мог только пожать плечами. Спросить Блэка о непредвзятом мнении о Поттерах было всё равно, что спросить профессора Снейпа о непредвзятом мнении о гриффиндорцах. Конечно, и Орион, и Сириус старались быть вежливыми, но это не могло стереть годы боли. Это была одна из тех вещей, которые, как ты знал, нужно было исправить, но ты понятия не имел, с чего начать.

— Ты что-нибудь помнишь о Гайдене или Гарри? — наконец спросил Орион.

Теперь настала очередь Невилла пожать плечами.

— Не особо, — признался он. — Я помню, как бегал по поместью Поттеров с Гайденом, и я помню, как однажды Гарри пытался присоединиться к нам, но миссис Поттер накричала на всех нас. Я до сих пор не знаю почему, но, думаю, это не имеет значения. Гарри умер, Поттеры перестали ходить на общественные мероприятия, а твой отец усыновил тебя. Я знаю, что это звучит жестоко, но я думаю, что смерть Гарри была тем, что нужно было Поттерам, чтобы расставить приоритеты. Есть более важные вещи, чем хвастовство «мальчиком, который выжил».

Орион уставился на Невилла, приподняв бровь, и снова перевёл взгляд на преподавательский стол, когда все вокруг зааплодировали. Невилл никогда не говорил ничего плохого о ком-либо, что бы они с ним ни сделали. Возможно, он услышал это от своих родителей. — Но разве это справедливо по отношению к Гайдену и Роуз? — возразил Орион. — Ты же видел, что это сделало с Гайденом. Он всё ещё скучает по Гарри.

Гриффиндорцы вокруг них зааплодировали. Орион и Невилл присоединились к ним, приветствуя нового первокурсника. — И, вероятно, будет до самой смерти, — сказал Невилл, когда аплодисменты стихли. — Если то, что сказал Ремус, правда, то это означает, что Гайден и Гарри были связаны магически. Близнецы, которые владеют магией, — редкость, но близнецы, связанные магией, — это огромная редкость. Я думаю, что Фред и Джордж — единственные из моих знакомых, кто может быть таким же. Один близнец может жить без другого, но они никогда не будут чувствовать себя полноценными.

— Я никогда об этом не слышал, — тихо сказал Орион, когда одного из высоких мальчиков, стоявших рядом с Роуз, распределили в Когтевран.

Невилл пожал плечами. — Наверное, это скорее легенда, чем факт. Мама рассказывала мне. Полагаю, ни один из волшебных близнецов никогда не хотел говорить об этом.

— Или это полная чушь, — возразил Орион, и гриффиндорцы снова разразились аплодисментами. — Ремус — большой поклонник мифов и легенд, основанных на фактах. Он бы рассказал мне об этом, если бы были какие-то доказательства…

— Поттер, Роза.

Раздался шёпот, когда Орион обратил внимание на Роуз, которая сидела на табурете, а на её голову была надета Распределяющая шляпа. Всё её тело дрожало. Орион скрестил пальцы под столом и надеялся, что её распределят в...

— Гриффиндор!

Орион и Невилл вскочили на ноги и зааплодировали, а Роуз спрыгнула со стула, отдала Распределяющую шляпу и побежала к столу Гриффиндора. Когда она села, карие глаза встретились с зелёными, и Орион с Роуз показали друг другу большие пальцы. Орион знал, что Гайден будет сожалеть о том, что не увидел распределение Роуз, но, по крайней мере, рядом с ней был кто-то, кто её поддерживал.

— А как же Фред и Джордж? — прошептал Невилл, когда они сели, прерывая размышления Ориона. — Как ты можешь их объяснить?

Честно говоря, Орион не мог. — Послушай, я не говорю, что это невозможно, — прошептал он в ответ. — Я просто знаю, как люди выдумывают все, чтобы сделать историю занимательной. Посмотри, к примеру, на Гайдена. В волшебном мире нет ни одного ребенка, который не знал бы его "истории", но, сколько в ней правды? Возьми смерть Гарри Поттера! Сейчас его имя упоминается только для того, чтобы показать, как много Гайден пожертвовал ради всех нас. Так ли это?

— Конечно, нет! — приглушённо ответил Невилл. — В мире много плохого. Мы это знаем. Я просто не понимаю, почему ты так близко к сердцу принимаешь то, что случилось с Гарри Поттером.

Орион пожал плечами. Он действительно не хотел обсуждать это посреди Большого зала.

— Думаю, я могу просто понять, — сказал он неловко. — Я тоже доставлял неудобства своим биологическим родителям.

Невилл удивлённо уставился на Ориона. — Я думал, ты ничего не знаешь о своих биологических родителях. Я думал, ты не хочешь знать.

Снова раздались радостные возгласы, когда Ромильда Вейн присоединилась к Гриффиндору и села рядом с Роуз, которая выглядела так, будто только что выиграла джек-пот. — Я не знаю, — настаивал Орион, как только шум стих до более приемлемого уровня, — но они бы не отдали меня, если бы могли обо мне позаботиться.

Взгляд Невилла стал сочувствующим, прежде чем он переключил внимание на преподавательский стол, откуда профессор Флитвик выносил Распределяющую шляпу и табурет. Именно тогда Орион заметил, как Гайден и Гермиона бросились к ним, а профессор МакГонагалл направилась к своему пустому месту рядом с профессором Дамблдором.

— Ну и зачем вы были ей нужны? — спросил Рон, когда Гайден и Гермиона сели между ним и Ориона.

Гайден открыл рот, чтобы объяснить, но остановился, когда профессор Дамблдор встал и заговорил с широкой улыбкой на лице.

— Добро пожаловать! — сказал профессор Дамблдор; свет бесчисленных свечей, подвешенных над ними, мерцал в его бороде. — Добро пожаловать в Хогвартс на новый учебный год! Я хочу сказать вам всем несколько слов, и поскольку одно из них очень серьёзное, я думаю, лучше сказать его сейчас, пока вы не опьянели от нашего превосходного пира. Как вы все знаете после обыска в Хогвартс-экспрессе, в нашей школе в настоящее время находятся несколько дементоров из Азкабана, которые прибыли сюда по делам Министерства магии.

Повисла неловкая тишина, и несколько человек вокруг, включая Гайдена, задрожали.

— Они дежурят у каждого входа на территорию, — продолжил профессор Дамблдор, — и пока они с нами, я должен ясно дать понять, что никто не должен покидать школу без разрешения. Дементоров не обманут уловки или маскировка. Дементоры не понимают просьб или оправданий. Поэтому я предупреждаю каждого из вас, чтобы вы не давали им повода причинить вам вред. Я обращаюсь к старостам и нашим новым старостам-мальчику и девочке с просьбой следить за тем, чтобы ни один ученик не столкнулся с дементорами.

Перси, сидевший чуть дальше Ориона, выпятил грудь сильнее, чем это было возможно, и внушительно огляделся. У Ориона было ощущение, что Перси не будет таким старостой, каким был Билл. Билл серьёзно относился к своим обязанностям, но при этом позволял ученикам быть учениками. Перси же, скорее всего, будет править железной рукой. Это будет очень долгий год.

— На более радостной ноте, — весело сказал профессор Дамблдор. — Я рад приветствовать двух новых учителей в наших рядах в этом году. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от темных искусств. — Весь зал разразился аплодисментами. В конце концов, Ремус немало помог с безумием "Тайной комнаты" в прошлом году.

— Снейп недоволен! — крикнул Рон, перекрывая аплодисменты, и указал на профессора Снейпа, который сердито смотрел на Ремуса со своего места за преподавательским столом.

— Он никогда не ладил с Ремусом … э-э-э … я имею в виду, с профессором Люпином! — крикнул в ответ Орион.

Профессор Дамблдор поднял руки, и аплодисменты быстро стихли. — Что касается нашего второго нового назначения, — продолжил он. — Что ж, мне жаль сообщать вам, что профессор Кеттлберн, наш преподаватель по уходу за волшебными существами, ушел на пенсию в конце прошлого года, чтобы проводить больше времени со своими оставшимися конечностями. Однако я рад сообщить, что его место займет не кто иной, как Рубеус Хагрид, который согласился взять на себя эту преподавательскую работу в дополнение к своим обязанностям лесника.

Все на мгновение замерли в изумлении, а затем снова зааплодировали. Орион смог лишь улыбнуться, когда заметил ярко-красное лицо Хагрида и широкую ухмылку, почти полностью скрытую в его спутанной чёрной бороде.

— Мы должны были догадаться! — закричал Рон. — Кто ещё мог дать нам такую кусачую книгу?

Орион уставился на Рона, приподняв бровь. — Что ты имеешь в виду?— спросил он. — Нужно просто погладить корешок, это просто книга.

Гайден, Рон и Гермиона недоверчиво уставились на Ориона, а Невилл фыркнул. Что ж, возможно, это не было таким уж общеизвестным фактом. На самом деле Ремус указал на это Ориону и Невиллу после того, как они купили свои книги.

— Что ж, я думаю, это всё, что имеет значение, — сказал профессор Дамблдор под затихающие аплодисменты. — Начнём пир!

Перед ними внезапно появились золотые тарелки и кубки с едой и напитками. Все сразу же принялись за еду, забыв обо всех разговорах, кроме Гайдена, который быстро спросил Ориона о сортировке Роуз. Орион лишь улыбнулся и указал на конец стола, где Роуз ела и разговаривала с Ромильдой Вейн.

Как только Рон начал есть третью порцию, Гайден сообщил им, что Ремус сообщил о дементоре, поэтому профессор МакГонагалл и мадам Помфри просто хотели проверить его. Однако Гермиона довольно уклончиво ответила на вопрос, почему профессор МакГонагалл хотела поговорить с ней, что было странно. Гермиона всегда была первой, кто делился информацией.

Как только они закончили, Орион и Невилл направились к Хагриду, чтобы перекинуться с ним парой слов. Орион должен был признать, что был слегка удивлён этим назначением. Хагрид не был квалифицированным учителем. Он даже не окончил Хогвартс из-за того, что его исключили по ложным обвинениям. По крайней мере, имя Хагрида наконец-то было очищено в Хогвартсе и Министерстве.

— Поздравляем, Хагрид! — хором закричали Орион и Невилл, как только подошли к Главному столу.

— Всё благодаря тебе и твоему отцу, Орион, — сказал Хагрид, вытирая вспотевшее лицо салфеткой. — Не могу поверить… великий человек, Дамблдор… пришёл прямо ко мне в хижину после того, как профессор Кеттлберн сказал, что с него хватит… Это то, чего я всегда хотел…

Профессор МакГонагалл быстро отогнала их, а Хагрид уткнулся лицом в салфетку. В любой другой ситуации было бы забавно видеть, как кто-то такой большой, как Хагрид, так расстраивается, но Орион знал, что в жизни Хагрида не было ничего, кроме того, что дал ему профессор Дамблдор.

Когда они выходили из Большого зала, Орион воспользовался возможностью помахать Ремусу и получил в ответ кивок. Этот небольшой жест просто подтвердил, каким учителем будет Ремус. Он будет справедливым и не станет проявлять фаворитизм даже по отношению к собственному племяннику. Орион и не ожидал ничего другого. Таким был Ремус.

* * *

Присоединившись к остальным гриффиндорцам, поднимавшимся по мраморной лестнице, Орион не смог сдержать улыбку при виде Гайдена, который оглядывался в поисках Роуз. Очевидно, он был не единственным, кто усвоил урок. Они медленно шли по коридорам и поднимались всё выше и выше по лестницам, пока не добрались до скрытого входа в башню Гриффиндора, где большой портрет толстой дамы в розовом платье спросил их: «Пароль?»

Начались толчки и пихания. — Проходите, проходите! — кричал Перси, пробираясь вперёд. — Новый пароль — Фортуна Майджер!

Невилл вздрогнул, когда Рон закатил глаза. — Просто объяви пароль всем, кто может слышать, Перси, — проворчал он.

Единственным признаком того, что Перси услышал комментарий Рона, были покрасневшие кончики его ушей. Орион ободряюще похлопал Невилла по спине, прежде чем последовать за Гайденом через портретную дыру, но споткнулся, когда Гайден врезался в него. Глядя через плечо Гайдена, он увидел, что Роуз широко улыбается.

— Поздравляю, сестрёнка, — с ухмылкой сказал Гайден. — Я ни капли не сомневался.

Роуз попыталась оттолкнуть его, но Гайден был готов к этому и перехватил её руку. «Просто помни, что мама поверит мне больше, чем тебе», — предупредила она.

— Возможно, — возразил Гайден. — Но папа мне поверит.

— Но папа боится маму, — парировала Роуз.

Гайден на мгновение задумался, а затем пожал плечами. — С этим не поспоришь, — признал он, обходя её и направляясь к винтовой лестнице, ведущей в спальни мальчиков. — Увидимся утром, Рози.

Орион мог бы поклясться, что слышал, как Роуз зарычала, и быстро пошёл за Гайденом, а Невилл и Рон последовали за ним. Он никогда не понимал, почему Гайден злит его сестру, ведь она всегда могла дать отпор лучше, чем Гайден. Завтра будет интересно. Добравшись до их знакомой круглой спальни с шестью кроватями с балдахинами, Орион мог думать только об одном. О сне.