Десять лет свободы (джен)

Оконное стекло отражало огромный зал. Хрустальные люстры, привыкшие к свечам, в свете магических огней сверкали истинными бриллиантами, так что настоящие драгоценности терялись на их фоне. Но все же то тут, то там глаз ловил зелёный блик изумрудов, синий сапфировый отсвет… но не красный. Рубины после войны вышли из моды, как и любые другие красные камни. В одеждах гостей — бархат, атлас, парча, тафта и газовая ткань, шелк и золотое шитье — тоже преобладали подчёркнуто мирные мотивы: никаких строгих линий, напоминающих о военной форме, никаких плотных тканей, даже корсеты, кажется, сдали позиции. Орлейская мода этого сезона предписывала гладкие, струящиеся драпировки для дам и подчёркнуто вычурные — ещё более вычурные, чем раньше! — колеты для мужчин.

Оконное стекло отражало гирлянды цветов и лент, скрывающих строгие линии мраморных колонн. Небольшой ансамбль со скрипками, флейтами и роялем, играющий модную в этом сезоне мелодию совсем нового танца, прятался в алькове, почти целиком заплетенном живыми плетьми вьющейся розы. В центре зала кружились несколько пар, часть гостей, заняв альковы и балконы, беседовали о своем, а вновь прибывшие толпились у тронного возвышения. Сегодня исполнилось два года наследнику полиса, и его правители, принц и принцесса Старкхэвена, принимали поздравления.

Я не видела Бетани… с тех пор, как мы обсуждали колледж? Она за это время успела измениться: извечное беспокойство, которое я видела еще в Киркволле, исчезло, улыбка стала какой-то особенно ласковой. Себастьян даже не пытался скрыть обожания во взгляде. В первый момент, когда я увидела их, в голову пришло: нельзя так открыто показывать свое слабое место… потом я устыдилась. Вдвойне — потому что сама когда-то подставила их, да и весь полис, выказав слишком много внимания. Но никто никогда не упрекал меня за это.

Жаль, подойти и поговорить было нельзя. Во-первых, вечер был насквозь официальный, приглашенные собирались чуть ли не из всех окрестных стран, не говоря уж о полисах Вольной Марки. Во-вторых, я продолжала скрываться от широкой общественности: маска и шляпка помогали скрыть внешность, но стоит мне оказаться в привычной компании… кто-нибудь непременно сложит два и два. Знала бы я, что становиться легендой, не собираясь на самом деле пропадать, так тоскливо, ни за что бы не сбежала…

Оставалось стоять у окна и украдкой следить за друзьями и близкими. Монна Лиандра, сейчас больше похожая на старшую сестру собственной дочери, легкомысленно кружилась в танце с командором несуществующей Инквизиции, несколько смущенным ситуацией, а лорд Август, ее новый муж, о чем-то беседовал с Ее Величеством Анорой. Король Ферелдена, оглянувшись на жену, почти незаметно покинул зал вместе с Леди-Искательницей, главой Коллегии Магов и командором Серых Стражей. Виконт Киркволла, конечно, заметил это бегство, усмехнулся, но прерывать разговор с эльфом — советником Викома, кто бы мог подумать, что он так и останется в полисе! — не стал.

А за стеклом чернильными пятнами растекалась ночь. И такая же тьма заползла сейчас в мою душу. Зависть? Может быть.

— От тебя волны скуки по всему залу расходятся, — усмехнулся над ухом тот, кого оконное стекло отразить забыло. Или не сумело? Сложно отразить того, кто скрывается за портьерой.

— А ты от большого веселья торчишь за занавесками? — чуть ворчливо отозвалась я и прикрыла нижнюю половину лица веером.

Веера снова были в моде, как и легкомысленные кружевные перчатки, замысловатые шляпки и, конечно же, маски. Шляпку я ненавидела от всей души, но красить волосы мне надоело. Маску, в пику всем этим любителям Орлея, нацепила антиванскую — яркую Коломбину с шикарным плюмажем из угольно-черных перьев, инкрустацией прозрачным хрусталем и кокетливыми чернильными узорами по белоснежному фону. Чисто белые аксессуары и одежду снова пришлось отложить, что тоже не добавляло мне настроения.

— Твоя матушка танцует с моим мужем, — тихо пожаловалась я, не сдержавшись. Хоук удивился:

— Только не говори, что ревнуешь.

— Ага, конечно, — настала моя очередь усмехаться. И шепотом пояснила: — Я ничего не имею против монны Лиандры, а уж если посмотреть вон на тот выводок девиц, — я чуть качнула веером в нужную сторону, — то я и вовсе рада видеть именно ее рядом с Калленом. Проблема в том, что я хочу сама танцевать со своим мужем. И поздравлять Бетани с Себастьяном я тоже хочу сама. Болтать с Варриком, посмотреть, куда там намылились Алистер с Айданом, Фионой и Кассандрой… А вот строить из себя таинственную фигуру в темном углу — не хочу.

Приятель хохотнул, так что на нас обернулись ближайшие гости, и напомнил:

— Сама виновата, нечего было тайну из своего возвращения строить. Ну, хочешь, со мной потанцуй? Может, мама перестанет капать на мозги регламентом.

Я оглядела Хоука с ног до головы. Было заметно, что монна Лиандра в очередной раз пыталась облагородить внешность сына: любимые кожаные штаны сменились бархатными, куртка с меховой оторочкой, которую я помнила ещё по второму своему приезду в Город Цепей, тоже исчезла, уступив место тёмно-синему камзолу. И в то же время Хоук оставался собой — никаких украшений, кроме пары амулетов, никакой косметики, столь любимой орлейскими щеголями, никаких кружев и буфов, модных в этом сезоне. На ногах сапоги вместо туфель, причем испачканные землей — похоже, Защитник Киркволла уже успел куда-то влезть…

— Надеюсь, ты не обидишься, но я воздержусь, — со скепсисом отказалась я. Может, будь он одет так же, как остальные гости, я бы ещё задумалась — вдруг дамы семейства Хоук всё-таки научили Защитника танцевать? Но сейчас ни единой причины так думать не было.

— Да ладно, ты отказываешься потанцевать? — снова усмехнулся приятель, игнорируя мой выразительный взгляд, брошенный на его сапоги. А потом предложил уже серьезнее: — Тогда давай свалим куда-нибудь, пива выпьем. Они и без нас развлекутся, а у меня скоро почесуха от этого щебета начнется.

Я снова посмотрела в сторону Каллена; танец закончился, и мой муж вернул матушку Хоука законному супругу, а сам остановился о чем-то поговорить с леди Жозефиной. Бетани и Себастьян были заняты, принимая очередные поздравления. Варрик тоже исчез следом за моим братом, зато объявилась одна из младших графинь де Копьи… Наверно, уходить было невежливо. Наверно, стоило разобраться, куда это деваются мои друзья и родственники. Наверно…

— Пошли, — решилась я. Нечего мне было делать на этом празднике жизни, зря я вообще явилась на бал. Нормально поговорить с близкими я не могла, а дурацкие придворные танцы и лицемерное общение с аристократией Вольной Марки и ближайших городов мне все равно никогда не нравились. Будет и другой праздник, для более узкого круга лиц, и там мне не придется прятать лицо. — Будет где переодеться? Боюсь, в этом наряде пиво пить будет неудобно.

— Это ты ещё не надевала эти проклятые штаны, — проворчал Хоук и махнул рукой: — Пошли.

Хоук прошел мимо меня и толкнул незаметную дверцу, спрятанную за драпировкой; видимо, через нее ходили слуги. За ней ждал коридор и минимум два открытых нараспашку окна — что-то мне подсказывало, что тайна грязных сапог Защитника Киркволла раскрывалась как раз за ними.

Окна бального зала выходили в сад. Попасть туда можно было через изящные дверцы, подсвеченные магическими огнями; от них же шла и освещённая аллея. Но чем дальше от дверей, тем меньше фонарей разгоняло мрак. Я пряталась у окна почти в самом углу зала, чтобы передохнуть от толпы гостей — пусть истинное лицо я прятала за маской, общаться всё-таки приходилось, и я успела устать. Коридор для слуг, тускло освещенный свечами, уводил от светлой парковой аллеи еще дальше. За окнами здесь царила почти непроглядная тьма — если в зале она только казалась таковой из-за отражений в стекле, то здесь ночь и впрямь властвовала почти как в храме Лусакана.

Мы проскользнули мимо стражника, который при виде меня дернулся, но, разглядев Хоука, снова замер на посту. Я рассчитывала, что приятель отведет меня… до нормального выхода? На кухню, в казарму — куда угодно. Но довольно быстро поняла, что подумала о нем слишком хорошо. Едва мы дошли до ближайшего окна, Хоук одним прыжком выскользнул наружу и, судя по звукам, замер, ожидая меня. Этаж был первым, но у меня на ногах были туфельки, так что следом я не торопилась.

— Ну, ты где там? — позвал он, не слишком понижая голос. Я попыталась разглядеть если не землю под ногами, то хотя бы спутника, но не смогла и пригрозила:

— Если там грязь, я тебя убью.

— Хуже, — со смешком отозвался Хоук. — Здесь колючие кусты. Прыгай, так и быть, поймаю.

— Ещё не хватало, — проворчала я, стянула туфли и перескочила подоконник одним прыжком. Инквизиция, может, и ушла в легенды, а тренировками меня любимый муж почти каждый день изводил. И не только он.

Платье тут же попыталось не то запутаться в ногах, не то задраться, но, к счастью, бежать необходимости не было, и я быстро оправила подол. Странным образом этот побег вознес настроение на небывалую высоту, так что я уже была готова продираться и через колючие кусты, и по грязи, и… я же Белый Страж! Что мне какая-то грязь?

Почти сразу Хоук подхватил под руку и негромко велел:

— Давай, оборачивайся, тут никто не видит. А то мы с тобой по этим кустам до утра ползать будем.

— А охранник? Кстати, он наверняка решит, что ты сбежал с любовницей.

— Насрать, — отмахнулся приятель. Я хихикнула:

— А в Киркволле ты по-другому говорил.

— В Киркволле ты была мелкой. Давай, не затягивай, потом поболтаем.

Я наскоро натянула туфли обратно на ноги, чтобы не потерять, схватилась за крепкое дружеское плечо и обернулась ястребом. Мир сразу стал ещё темнее, и я едва удержалась, чтобы не вцепиться клювом в доверчиво подставленное хоуковское ухо. То ли он догадался о моих желаниях, то ли когти я всё-таки непроизвольно сжала сильнее необходимого, но первый шаг во тьму парка мы сделали под явно невольный смешок и бодрую ругань.

Впрочем, вскоре мне всё-таки пришлось вцепиться и клювом — не в ухо, конечно, с Хоука за такие ласки сталось бы скинуть меня с плеча, — за воротник. Насчёт кустов он меня не обманул: судя по всему, из-под окон коридора для слуг наружу не вело не только нормальных дорожек, но даже протоптанных тропинок, так что ломились мы, по ощущениям, прямо сквозь заросли. Причем и правда колючие, цеплялись они за все, до чего дотягивались. В какой-то момент раздался подозрительный треск, а потом Хоук выругался сквозь зубы как-то особенно зло. Из чего я сделала два вывода: этой дорогой Защитник Киркволла ещё не ходил, и только что на кустах осталась какая-то часть его бархатного наряда. Будь я в человеческом облике, обязательно подколола бы… или нет, будь я в человеческом облике, мое платье украсило бы окрестные кусты ленточками ещё быстрее.

Мне казалось, что продираемся сквозь заросли мы вечность. Но нет, Хоук перепрыгнул что-то невысокое, я едва не слетела с его плеча, а потом все закончилось. Вместо них началась явно аллея, поскольку шагу мой друг прибавил, но от дворца она была, кажется, ещё дальше — фонарей так и не появилось. По моим ощущениям, вот-вот перед нами должна была вырасти ограда, знаменующая окончание владений семейства Ваэль, но Хоук все шел, а заборов не было.

— Все, слезай, — велел он наконец. Я не заставила просить себя дважды, и вернувшимся человеческим зрением в неверном свете луны увидела небольшой одноэтажный домик, скрытый от посторонних взглядов деревьями. У Алистера в подобном жил садовник, и, судя по клумбам, здесь это тоже было жилище кого-то из обслуживающего персонала. Что приятель тут же и подтвердил: — Раньше тут пара эльфов жила, за садом смотрели, а потом ушли вместе с остальными. Я и уговорил Себастьяна отдать дом мне. Мерриль до сих пор не привыкла к дворцовому распорядку.

Да и сам он вряд ли, мысленно продолжила я. Но только молча кивнула и поторопилась следом за Хоуком.

А ещё через час мы сидели в какой-то забегаловке на краю Старкхэвена — почему-то все рестораны и таверны, расположенные в приличных районах, Защитника Киркволла не устроили. Любовь к “Висельнику”, что ли, сказывалась? Впрочем, здесь было не в пример чище, а ещё в меню присутствовали напитки помимо гномьего эля и фирменной бормотухи, что меня вполне примирило с действительностью.

Куда меньше нравились прочие посетители — сомнительного вида наемники, хмурые типы из рабочих… наверное. Стражников или храмовников, которые хотя бы создавали видимость порядка в “Висельнике”, здесь не было. С другой стороны, я — какой-никакой маг, Хоук и вовсе Защитник Киркволла, а одеты мы оба достаточно неприметно. Слинять от любых разборок всегда сможем, да и сами по себе внимания не привлечем.

Первый стакан пива — к моему удивлению, вполне приличного даже на мой вкус, — мы выпили молча. Похоже, не я одна не получала удовольствия от великосветских развлечений, может быть, Хоук даже в большей степени скучал на приеме. По крайней мере, в глазах у него стояли тоска и привычное раздражение, словно мы вернулись в Киркволл времен безумия Мередит. Но спрашивать я не торопилась — если Хоук не захочет рассказывать, из него все равно слова не вытянешь. А если захочет, то я и так узнаю.

Вместо этого я наконец сообразила, что за весь вечер ни разу не видела Мерриль — не только на балу, но и в доме. И, хоть и запоздало, поинтересовалась:

— А где твоя жена?

Тоска в глазах чуть отступила, и мой друг почти улыбнулся. Но только почти.

— В Киркволле, там какая-то херня с венадалем, а эльфы, как ни странно, ушли не все.

— Я могу помочь? — тут же уточнила я. Запнулась и уточнила: — Ну, в частном порядке…

— Сиди уже, помощница, — хмыкнул Хоук. — Там уже и без тебя помогают.

Я вспомнила испачканные грязью сапоги и уточнила:

— Сегодня ты тоже помогал?

Он поморщился и одним глотком допил второй стакан. Подумал мгновение и молча ушел к барной стойке — то ли уходя от ответа, то ли собираясь с мыслями. А я поймала заинтересованный взгляд одного из местных, и интерес был не сказать что приятным. Впрочем, одета я была в мужскую одежду, волосы и лицо прятала под шляпой типа тех, что носил Коул… А потом вернулся Хоук, и интерес потух, не дав никаких результатов.

Молча выставив передо мной очередную кружку, мой друг отпил пива и только потом негромко проговорил:

— От ваших пришла информация, что кто-то собирается сорвать сегодняшний бал. Вот мы и бдили.

Значит, вот куда смылись Айдан и Алистер. Странно, что нашего короля отпустила развлекаться Анора.

— Венатори? — уточнила я, надеясь на отрицательный ответ. Не быть Инквизитором мне, пожалуй, понравилось: занятия магией, прогулки, путешествия, хоть и не слишком дальние… Я словно вернулась в детство. И надеялась, что хотя бы часть проблем продолжит обходить меня стороной.

Да и с чего бы? Отдельные новости о любителях древних богов ещё попадались — из Орлея чуточку больше, из Ферелдена и Вольной Марки и вовсе почти ничего, — но в основном они бесчинствовали на севере, Дориан, когда мы беседовали через кристалл, не раз их упоминал.

Хоук пожал плечами.

— Хрен его знает, вроде про каких-то дальних родственников Себастьяна говорили, я не вникал. Ради Бет я кому угодно рога обломаю.

Я согласно кивнула. Ради Бетани, ради монны Лиандры, ради Мерриль… ради Варрика. Хоук в последнее время очень редко вписывался в какие-то неприятности за деньги, но вот ради благополучия близких — всегда. Правда, как я слышала, благополучие Варрика зиждилось на благополучии Киркволла, так что Защитнику свой титул уже не раз приходилось оправдывать. Как и раньше, за это платили как за помощь страже, так что и работать бесплатно приходилось редко.

А ещё мне казалось, что не будь вечных проблем у близких людей, он бы начал искать неприятности у не таких близких — просто чтобы не заскучать. Спокойная жизнь — это не про Хоука.

— Как там в Киркволле? — поинтересовалась я, разбивая паузу. Приятель предложил с усмешкой:

— Съезди да посмотри.

— Я летом ездила, просто тебя в городе не было. Тогда стоял.

— Ну, и сейчас стоит. А что, за недвижимость свою переживаешь?

Я пожала плечами. Недвижимость в Киркволле — небольшой особняк в Верхнем городе — нужна была мне как храмовнику демон. Всю жизнь никакой личной недвижимости у меня не было: я жила то у одного брата, то у другого, то по гостям или вовсе гостиницам. Потом был Скайхолд, но можно ли его назвать моим личным?

Зато после моего возвращения дарственные посыпались… даже из Антивы пришла, на какую-то виллу. Я так и не поняла, от кого, точно могла только сказать, что не от Жозефины и не от нового Третьего Когтя — я даже имени его не знала. Самым экзотическим жилищем оказалась неизвестная конура на Лломерине — я ни разу не была в этом пиратском логове размером с целый остров, но через капитана Рейнольдса и деда мне передал свое расположение таинственный сир Тадеус, о котором я много слышала, но ни разу не видела. Неофициальный глава Армады Удачи предлагал свои услуги, если Инквизитору или ее команде понадобится помощь. Не сразу я поняла, что под командой подразумевается не мой собственный отряд, а ребята Брайана и Дэррека. Как бы то ни было, к такому предложению плохо отнеслись все — и Каллен, и оба моих брата, да и дед не советовал связываться. Я и не планировала, но предложение сочла забавным.

Впрочем, по словам Ферхара, и предложение, и конура быстро перестанут быть актуальными. В Антиве условно моей вилле Зевран тоже скорее уже всего нашел применение, а в Киркволле в подаренном особняке устроился Андерс. Пожалуй, если бы не Каллен, я бы и вовсе вернулась в Башню Бдения, но теперь мне хотелось все-таки часть жизни не выставлять на обозрение всем жителям крепости.

— Просто интересно. У вас же там то храмовники в Обществе, то храм имени красной Мередит.

Хоук недовольно скривился и добил стакан одним глотком. Мне подумалось, что если так пойдет и дальше, вечер быстро перестанет быть томным: устойчивость к алкоголю у приятеля была совсем не гномья, а желание решить какую-нибудь проблему и сделать свое существование более комфортным проявлялось иногда не в самое подходящее время.

— Нет там никакого храма, — проворчал он. — Казематы закрыты, потайные тоннели засыпали, а любым искателям приключений на свою задницу Варрик обещал уютные каменоломни под городом. Если доживут до суда, конечно.

— А это совсем не факт, если ловить их будешь ты? — пошутила я. Судя по ответному взгляду, штука оказалась не такой уж шуткой. — Да ладно, Хоук, ты что, в одиночку их там ловишь?

— Вообще-то в Киркволле есть стража, и Авелин проверяет, как там ее распоряжения выполняются. Варрик тоже не все время сидит в кабинете, — заметил Защитник Киркволла. — Мерриль и Андерс иногда выбираются прогуляться с нами.

Я кивнула. Пять человек, особенно если учесть, кто именно входит в эту пятерку, вполне могут решить любые городские проблемы. В конце концов, мы когда-то и втроём-вчетвером сражались… правда, под моими щитами. Но, как заметил когда-то Айдан, на моей защите свет клином не сошёлся.

А потом Хоук вдруг расхохотался, отвлекая меня от мыслей:

— Мне в помощь пытались местных сосватать. Знаешь, кого? Младшего де Копьи, дескать, он маг сильный. Этот придурок в первые же полчаса набрался и слинял в “Цветущую розу”!

— Может, стоило вершить подвиги не в “Висельнике”? — поддела я, ни секунды не сомневаясь, где мог набраться младший сын лорда. Но приятель отмахнулся:

— Уж лучше в “Висельнике” от балласта избавляться, а то ещё поранят деточку. К тому же я там вместо одного тепличного мага нанял пару боевых кунари.

Я поразилась:

— Ты? Кунари? Что они вообще в Киркволле забыли опять?

— Они не из фанатиков. Эти… тал-васготы, — пояснил Хоук. — Раньше наемничали, но на Конклаве погиб один из них, ещё троих перебили после, кто-то уехал… короче, оставшиеся перебрались в Киркволл. Мы как-то столкнулись над трупом одного типа из Общества, который должен был кое-что знать, потом увидел в “Висельнике” и подумал — почему нет? Хоть при деле будут.

Я удивлённо покачала головой. Нельзя сказать, что Хоук так уж недолюбливал кунари, с Быком они спокойно общались… но и особой радости не испытывал. Я подозревала, что его раздражают воспоминания о дуэли с Аришоком, вернее, последующем лечении. Может быть, чувство вины, что не смог остановить и нападение на город, и взрыв в церкви? Хотя не представляю, чем бы он тогда смог помочь…

Сам же Защитник снова помрачнел и уставился в стакан, словно искал там ответы. И неожиданно спросил:

— Как там мохнатая?

Вопрос заставил меня в очередной раз за вечер удивиться: все, кто хотел знать о Ванде, уже давно задали этот вопрос. Мы с Хоуком не виделись, конечно, но Варрик-то точно знал все подробности…

— Нормально. Себя вспомнила, обратно в реальный мир ее не пускает Вера, — я пожала плечами. Кажется, причины, по которым демонессе не удавалось вырваться в реальный мир, изменились, себя она точно хорошо контролировала. Но объясняла она путано, и я решила не заострять внимания. В конце концов, вряд ли кому-то по эту сторону Завесы есть разница, почему именно Ванда не возвращается. — Всем передает приветы, я ее иногда ночами навещаю.

Хоук кивнул, явно удовлетворенный этим ответом, и снова уставился в стакан.

— Как ты убила Корифея?

— Кинжалом, — удивляться я уже устала, поэтому отобрала стакан с волшебными внутренностями, мельком глянула — вдруг и правда на дне что-то интересное? — и поинтересовалась: — К чему ты его вспомнил?

— К Конклаву, — буркнул Защитник Киркволла. Передвинул свой стакан обратно, качнул в руке и отставил на край стола. — Там были многие, не только Верховная Жрица, маги и храмовники. Приятель этих кунари, слуги, паломники, хрен знает, кто еще. И все отправились навстречу Создателю, потому что я не смог добить одну древнюю тварь.

— Хоук…

— Потом куча народу по всему миру — кто угнан в рабство, кто убит, кто отравлен красным лириумом, — не дал перебить себя Защитник Киркволла. — Виком, в котором чуть весь город не перетравили. Атака на Старкхэвен. Контрабанда и погромы в Тантервале. Демоны в Ансбурге. Ванда.

— Ванда жива, — все-таки перебила я. — Виком в порядке. Остальные… Была война. Не все жертвы стоит принимать на свою совесть. В конце концов, храмовники сами принимали красный лириум и буянили потом без всякого твоего вмешательства.

— И кто принес красный лириум? — мрачно уточнил мой друг. — И кто не уследил за Мередит?

— Лириум принес Бартранд, — отрезала я. — А каким образом ты мог уследить за Мередит, я вообще не представляю. И если ты винишь себя за последующую войну магов, то напрасно, восстание Круга в Киркволле тут не при чем. В Вал Руайо и свои идиоты нашлись.

Хоук посмотрел на меня, и во взгляде читалась вина. Кажется, я видела это чувство у непробиваемого Защитника Киркволла впервые, и это, пожалуй, пугало.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать… три? — неуверенно ответила я. На дворе была осень, значит, день рождения давно прошел — я пропустила его, сидя в горах. Из-за этого ли, потому ли, что отвыкла считать свой возраст, но уверенного ответа не вышло.

— А мне без малого сорок. Это дерьмо должна была разгребать не ты.

С этими словами Хоук все-таки захватил опустевший стакан и снова ушел к барной стойке, оставив меня в раздумьях и очередном витке удивления. Это у него… как это называлось… кризис среднего возраста, что ли? До сих пор особой заботливостью Защитник Киркволла не страдал — даже когда я была ребенком, воспринимал более-менее равной. Теперь-то чего?

Вернулся он все с той же мрачной рожей, и я попыталась перевести разговор в шутку:

— Так ты просто хотел занять место Инквизитора? Предупредил бы Варрика, чтобы он тебя не покрывал, Кассандра бы мигом все организовала.

— После моего выступления в Киркволле, когда даже местные попросили меня свалить подальше? — хохотнул Хоук. — Да уж, отличный Инквизитор.

— Я вообще из Тевинтера вернулась и с демоном дружила, — напомнила я. — К тому же я все равно вляпалась по самые уши, Якорь-то был у меня. А Конклава ты мог и не пережить, в том взрыве только удача помогла. Не мои щиты, не твои умения, не сила того васгота — просто счастливый случай.

— Не переживай, на роль Вестницы Андрасте я точно не претендую, — хмыкнул приятель и отпил. Я последовала его примеру, а потом негромко проговорила:

— У тебя бы не вышло. Я, оказывается, и правда была Вестницей Андрасте, буквально, буквальнее некуда. История оказалась чуть сложнее, чем нам говорит Церковь, я знаю от Веры.

Пару мгновений Хоук смотрел мне в глаза, потом молча кивнул и не стал задавать вопросы. И к счастью, потому что я обещала Лелиане придержать никому не нужные подробности при себе — ничего хорошего они не принесут, а стремление к правде или там справедливости надо держать под контролем и применять только в уместных обстоятельствах.

— А ещё мне Вера сказала одну важную вещь, — продолжила я. — Давно, ещё после взрыва церкви. Я ведь знала, что церковь взорвут. Только в том варианте знания, который был у меня, ее взрывал одержимый Местью Андерс. И я сделала все, что могла, чтобы Справедливость не стал Местью.

— От него и так спасения не было, — со смешком заметил приятель. Я кивнула и продолжила:

— Но церковь все равно взорвали. Я не поленились вломиться в Тень, чтобы спросить… Вера мне ответила, что некоторые вещи просто случаются. Церковь Киркволла была символом, и обязательно нашелся бы кто-нибудь, кто воспользовался бы этим — рано или поздно. Конклав тоже был символом; я ведь не знала, что Корифей будет там, просто сочла, что мирные переговоры — самое удачное место, чтобы сотворить какую-нибудь дрянь. Не было бы Корифея, был бы кто-то другой, может, кто-то из переговорщиков или даже тот васгот, про которого ты вспоминал. И лириум рано или поздно появился бы, по Глубинным тропам же постоянно шарятся искатели приключений на свою задницу.

Хоук нахмурился, но я с нажимом, не давая перебить себя, продолжила:

— Мы не можем знать, свихнулась бы Мередит без лириума, но в Казематах проблемы зрели ещё до твоего появления. Как и печати на Тюрьме Корифея — к тебе ведь пришли как раз потому, что они слабели. Джанека уже была под его контролем, так что обновлять замки никто не стал бы. Корифей вырвался бы в любом случае, но, может, чуть позже — только есть ли разница? К тому же никто не мог знать, что эта тварь бессмертна.

— Тебя послушать, так вообще любые действия бессмысленны, — наконец проворчал Хоук. — Все равно какая-нибудь херня случится.

— Мы можем оттянуть этот прекрасный момент, — философски ответила я и отсалютовала бокалом. — И разгребать последствия после каждого разрушенного символа.

Возле стойки кто-то громко и эмоционально заговорил, вернее, быстро перешёл на ругань. Мы оба оглянулись, но пока что ничего выходящего за рамки не происходило.

— Как-то хреново у меня получается разгребать, — вернулся к предыдущей теме Защитник Киркволла, отвернувшись от намечающегося скандала. — Аришок общался только со мной во всем городе — и я упустил его планы. Эту стерву, Петрис, я тоже упустил… вроде уже и башку ей снесли, но она успела подгадить. Мередит… в Казематы до сих пор пытаются вломиться красные храмовники. Я думал, они передохли все, но нет. Корифей…

— Ещё скажи, что тебе следовало остаться в Тени вместо Ванды, искупать свои надуманные прегрешения, — прервала я. Больше всего это самобичевание походило на нытье, а ноющий Защитник Киркволла выглядел ещё более дико, чем виноватый. Ещё и потому, что отвечать он мне не стал, снова уставившись в стакан. Но не думал же он об этом всерьез? — Ванда приняла решение. Уважай его и не терзайся.

Сейчас, зная, что моя демонесса вполне жива и здорова, говорить это было куда легче, чем пару лет назад, когда то же самое говорила мне Вера. А вот Хоуку принять это мнение, похоже, было по-прежнему тяжело.

Шум возле стойки и не думал утихать, и я мимоходом пожалела, что не знаю того заклинания, которым Маркус заставлял меня замолчать. Покосившись туда, я осторожно сплела слабенькое заклятие, вызывающее небольшой корешок, и отправила его ближе к спорщикам — доски на полу рассохшиеся, тонкие древесные усы пролезут без проблем. И дадут нам небольшую фору, если начнется какая-то заваруха.

А потом осторожно коснулась руки приятеля и мягче проговорила:

— Что случилось, то случилось. В конце концов, разве ты один шел на Глубинные тропы? Один хотел защитить Киркволл или в одиночку убивал Корифея? Я ведь тоже была там, и Ванда, и Варрик… И с последствиями мы тоже разбирались все вместе. Если бы не ты и не Страуд, мы бы пропустили целую армию демонов — я про них попросту забыла. А мои драгоценные советники вообще не придавали значения исчезновению Серых Стражей.

Хоук кривовато ухмыльнулся и хотел что-то сказать, но его прервал звон разбитого стекла. Ссора у барной стойки перешла в фазу порчи имущества, и я поморщилась — одновременно с другом. И одновременно же мы отодвинулись от стола — правда, я еще не решила, уходить из гостеприимного заведения или избавиться от тех, кто мешает нашей беседе. Хоук, кажется, в своих желаниях был более уверен, потому что развернулся к стойке.

И в этот момент прогремел взрыв.

Грохот был таким, словно рядом со мной взорвался кунарийский дредноут, а зеленоватая вспышка, пробившаяся сквозь грязные окна, вызывала ассоциации с Брешью. Enansal оказался в руках словно сам по себе — а может, и сам, к левитации я привыкла быстро, — а стул, с которого я только что встала, не выдержав моего порыва, упал на бок. Впрочем, мне было не до него: если опять какие-то проблемы с Завесой, если это все-таки Солас… что делать? Метки у меня больше нет, маг из меня посредственный, воин никакой… да и взрыв так близко — что стало с дворцом Ваэлей? Мой муж, мой брат, мои друзья… вся верхушка исчезнувшей Инквизиции…

Но больше моего порыва никто не поддержал, наоборот, народ вокруг на мгновение вперился в меня подозрительными взглядами, а потом — кто равнодушно отвернулся, кто расхохотался. Хоук с усмешкой хлопнул меня по плечу и пояснил:

— Это фейерверки в честь бала. Похоже, кто-то перестарался. Пошли посмотрим, что ли…

Бросив пригоршню мелких монет на стол, он двинулся к выходу, позабыв про намечающуюся драку. Впрочем, сами скандалисты тоже отвлеклись — то ли на фейерверки, то ли на мою реакцию, но ссора сама собой утихла.

А небо снаружи поражало яркими красками. На нем распускались огненные эмбриумы, пролетали изумрудные грифоны и сапфировые драконы с умильными мордахами, прекрасные серебристые девы расплетали золотые косы… Сюжеты становились сложнее, но оставались неизменно сказочными и добрыми, словно стирая воспоминания о времени, когда небо горело зеленым заревом грядущего конца мира.

— Это Бетани? — шепотом спросила я, чуть оглушенная буйством красок и сопровождающим их шумом.

— Нет, — Хоук не отрываясь смотрел в небо и даже улыбался. — Бет старается не использовать магию, ей нравится жить как обычному человеку. Но рисовала эти картинки для магов она.

Я даже не знала, что младшая Хоук рисует, по крайней мере, что-то сложнее рун. Скорее всего, в этот раз она старалась для сына: мне представлялось, как сейчас маленький двухлетний человечек на руках няньки, а может, даже и любящих родителей, смотрит на иллюзорных рыцарей и улыбающихся драконов и влюбляется в этот прекрасный мир, полный волшебства и света. Ему еще предстоит узнать, что не все в Тедасе так уж радужно, но это будет нескоро, а пока… Пока распускаются цветы.

А потом я почувствовала, как мой корешок кто-то с силой дернул, а из таверны раздался возмущенный вопль. Кажется, о своей страховке я забыла, а она нашла себе жертву.

— Пошли быстрее во дворец, — со смешком предложила я. — А то сейчас тут начнутся гонения на одного отдельно взятого мага.