Десять лет свободы (джен)

— Ты уверен, что нам сюда? — шепотом поинтересовалась я, с сомнением оглядывая темный лаз. Под ногами хлюпала вода, вход зарос осотом, света не было. Не так я себе представляла возвращение в Вал Руайо.

Я вообще его не представляла. Полгода в тиши гор, занятия магией и нехитрые авварские развлечения окончательно убедили меня в том, что придворная жизнь, политика и интриги не для меня. К счастью, больше не было необходимости ими заниматься: Инквизиция распущена, никаких должностей у меня нет… меня больше нет: исчезнуть из собственных покоев прямо в императорском дворце оказалось хорошей идеей. Родных я переполошила, конечно, но зато фигура Инквизитора стала едва ли не легендарной. “Если кто-то снова попытается разрушить мир, мы вернёмся…” Придумала же. Но фразу подхватили, даже менестрели какие-то песни писать начали. Зевран одну напел, но в его исполнении она звучала почти неприлично.

Но вот я снова в Орлее, стою едва ли не под стенами столицы… только не в блеске и славе, с собственной армией и репутацией, а тайком возле выхода из, похоже, канализации.

— Chika, откуда столько недоверия? — Зевран осуждающе покачал головой. — Разумеется, я уверен. Наша дорогая Лелиана отдала мне достаточно подробный план, да и сам я успел изучить Великий Собор. Занятная крепостица.

— Это когда ты решил в монахи податься? — поддела я.

— Не монахи, а преподобные отцы, — наставительно поправил Ворон. И подмигнул: — Сама Верховная Жрица одобрила мирскую любовь, не мог же я пройти мимо.

И приглашающе махнул рукой вперёд. Я с сомнением покосилась внутрь, но светлее там не стало: на мир опускались сумерки, а фонарей в тоннеле предусмотрено не было. По вытекающей жиже я готова была и правда предположить канализацию — снова! — но пахло разве что сыростью и немного плесенью. Светлячок решил рискнуть и сунуться первым, и в свете виспа я разглядела тропу вперёд. Вода текла тонкой струйкой по самому дну, разливаясь в лужу только у выхода. Перешагнуть ее нечего было и думать, но хотя бы дальше мы пойдем посуху.

Впрочем, маг я или не маг?

— Погоди минуту, — попросила я и сосредоточилась. Почувствовать Завесу, силу, блуждающую за ней, ту, что могла прямо сейчас использовать я… аккуратно зачерпнуть, как ком пряжи, и скрутить нить…

Учиться магии было и легко, и тяжело одновременно. Так, как ее видела я с силами Веры, ее не видел больше никто, зато и моя собственная чувствительность оказалась невысокой. Поэтому приходилось нащупывать свой способ черпать силы для заклинаний. Ману, которая была у каждого мага, я не ощущала своей частью, скорее, небольшим клочком сил, которые Тень готова была пропустить сквозь Завесу, что обвивалась коконом вокруг меня. Зато, сумев нащупать и взять, заклинания я творила куда легче: ведь раньше видела их наглядно и теперь нужно было просто сплести нить в нужный узор.

В этот раз узор был довольно сложен, да и отпускать его требовалось не на волю, а вниз — аккуратно утрамбовать в мягкую, раскисшую глину, влить ещё немного сил, чтобы напитать почву, а потом позвать.

— Неплохо, — заметил Зевран, когда из-под земли показались тонкие корешки, под моими руками сплетавшиеся в настил. Не слишком прочный, но перейти лужу позволит. — Значит, ты умеешь колдовать без посоха, chika?

Я фыркнула и чуть тряхнула руками, словно магия могла остаться каплями. Или могла? Вспомнилась Идунна с ее розовыми соплями, и руки тотчас захотелось помыть. Впрочем, это ведь моя магия? Более-менее.

— Кто угодно может колдовать без посоха, просто не все заклинания будут подвластны. Посох помогает концентрировать магию, лучше ее удерживать, создавать более сложные узоры. Из сложных я за полгода всего пару штук и сумела освоить. Остальное так, по мелочи. Да и сил у меня не очень много, Ванда говорила, что даже в худшие свои времена не заинтересовалась бы мной как магом.

Зев тепло рассмеялся и покачал головой:

— Ты умеешь то, чего не умеют другие маги. Mi bella не меняется. Как она?

— Скучает.

Рассказывать, что случилось с подругой, не хотелось. Все равно придется, конечно, но вкратце и так все знают, а частности можно отложить. И я сбежала от разговора в буквальном смысле: шагнула внутрь тоннеля следом за Светлячком. Мои корешки выдержали пару шагов, и третий я сделала уже на каменное дно тоннеля.

До первой развилки мы шли молча: я прислушивалась к колебаниям Завесы и мнению Светлячка, Зевран, кажется, просто наслаждался прогулкой. Не сказать, что мне она так уж не нравилась, все лучше, чем с Маркусом в Минратосе, но все же я бы предпочла отправиться с Айданом и Калленом через главные ворота. На худой конец, мы могли бы пробраться верхами, как в прошлый раз… После авварского гостеприимства хотелось отдохнуть от гор, лесов, пещер — и охоты с тайными тропами, засадами и подкрадыванием. Но едва я об этом заикнулась, Айдан сочувственно развел руками — после покушения на Верховную Жрицу меры безопасности в Соборе стали драконовскими. Даже императрице, не говоря уж об остальной аристократии и простых горожанах, приходилось снимать маску и оставлять магические артефакты. Мое же исчезновение оказалось слишком удачным, чтобы рушить теперь легенду из-за лени.

Но в тоннеле ничего интересного не было, Светлячок тоже оставался к прогулке равнодушен, и на ближайшей же развилке я резко развернулась и ткнула шедшего сзади Ворона в грудь:

— Ты ведь в Собор не только за монашками явился!

— За жрицами тоже, — подмигнул мне друг, перехватив руку за мгновение до того, как я его коснулась. — Плюнь, chika, мелкие интрижки этой обители праведности не стоят внимания самой леди Инквизитор.

Перехватив руку поудобнее, Ворон развернул меня на месте и свернул в левый проход, втягивая за собой. Я вырываться не стала, но фраза неприятно кольнула. Мне теперь на все интересные истории будут говорить “не стоит твоего внимания”? Но настаивать я все же не стала, как-то внезапно поняла, что мне и правда без разницы, кого там убил Зевран. И убил ли вообще. Сам жив — и хвала Создателю.

Поплутать пришлось изрядно, причем мне все время казалось, что мы не только не поднимаемся наверх, к свету Создателя и кабинету Верховной Жрицы, но, наоборот, спускаемся все ниже. Ни подтвердить, ни опровергнуть это ощущение я не могла: Ванда никаких сканирующих заклинаний не знала, меня в свое время тоже больше интересовали теория, руническая магия и ритуалы, а единственное поисковое, о котором я всё-таки почитала после встречи с магистром Канией, мне не давалось. Да и помнила я его приблизительно, все записи остались в Башне Бдения.

Впрочем, в итоге мое мнение подтвердилось вполне мирским, немагическим образом: мы дошли до комнаты, где нас уже ждали мои друзья. Помещение оказалось небольшим и сыроватым, хоть его и явно пытались сделать поуютнее. Но ни тканый ковер на полу, ни гобелен не могли компенсировать холодных каменных стен, влажного воздуха и отсутствия окон.

— Надеюсь, Церковь не начала отлавливать магов тайком, пока меня не было, и тащить в подвалы?

Если поначалу нашего появления с Зевраном не заметили, то теперь обернулись все: сама Лелиана, Шартер, Жозефина, Каллен, Кассандра, Айдан… весь совет Инквизиции. К счастью, обошлось без всяких политических партнёров, от которых я успела отвыкнуть и привыкать обратно не планировала.

— Не переживай, chika, если что — уйдем тем же путем, — Зевран приобнял меня за талию и подтолкнул вперёд. Меня внезапно одолела робость и я застыла на пороге — не потому, что мне могли здесь навредить, но… полгода разлуки. Что за это время произошло?

— А ты будешь меня выводить, твое преподобие? — я с улыбкой обернулась к другу, оттягивая момент. Но он ответил неожиданно серьезно:

— Я всегда на твоей стороне.

В свете слов Соласа… я не сдержалась и крепко обняла своего Ворона. Пусть этот эльфийский недобог думает что хочет, я все-таки права. Не всем эльфам так уж нужен этот его древний мир магии; может, даже меньшинству. Может, и вовсе никому, кроме парочки помешанных на древней истории фанатиков.

А потом резко развернулась, обрывая объятия, и все же шагнула вперёд, к проблемам.

И попала в другие объятия — самой Верховной Жрицы Виктории, так что стоило бы, наверно, гордиться, вряд ли многие могли бы похвастаться такой близостью к главе Церкви… но я привыкла и к ее сухим цепким рукам, что касались на удивление мягко, и к едва уловимому аромату миндаля и корицы, и даже к тихому позвякиванию кольчуги, которая оказалась поддета под жреческие одежды. Впрочем, последнее немного смутило. Мы ведь победили? Всех недовольных должны были приструнить Друзья Рыжей Дженни. Да и про меры безопасности я помнила. Зачем кольчуга?

Но спросить я не успела, потому что Лелиана отстранилась и укоризненно заметила:

— Ты заставила нас поволноваться. Почему ты ушла?

Я подавилась вопросом и неопределенно пожала плечами. Сейчас мои страхи казались надуманными, Каллен ни разу не посмотрел на меня с опаской, ни словом, ни намеком не дал понять, что его как-то беспокоит моя магия. Правда, я старалась ее и не демонстрировать, благо, взять под контроль свои силы Ванда мне всё-таки помогла. Но все это я знала сейчас, тогда же, в том моменте, это было единственное решение.

Но озвучивать, что я испугалась реакции мужа, я не стала. Нашла взглядом Светлячка, который уже с любопытством кружился возле стола в центре комнаты, и выпустила огонек ему в компанию. Зелёный, в цвет листвы, чтобы не вызывать чувства опасности. Потом золотой. Голубоватый, простым взглядом почти неотличимый от виспа. И залюбовалась сама: пусть эти огоньки — детская забава, простейшее заклинание, но в чем-то Зевран все же прав. Другие маги так не умеют, потому что Андерс своим мелким разработкам не учил никого — кроме Ванды.

— Я сочла, что Инквизитор-маг станет слишком большим скандалом, — пояснила, не глядя на друзей. — А контролировать себя не получалось.

Мне, кажется, не поверили, но настаивать никто не стал. И все же я поторопилась объяснить:

— Это прощальный подарок Веры. Или случайность. Она говорила, что мне опасно находиться в Тени, а я все лезла и лезла, вот она и привязала мою душу покрепче к миру. И слегка перестаралась.

Воспоминание о Вере отдалось лёгким уколом грусти… а потом раздражения. И я позволила последнему прорваться наружу:

— Кстати, могу официально заявить, что я и правда была Вестницей Андрасте. Андрасте была одержима Верой, с самого начала, так что…

— Стой, — Лелиана решительно меня оборвала. — Ты расскажешь мне об этом, но после. И больше не вспомнишь никогда, хорошо?

Рушить устои Церкви и разочаровывать большую часть мира, а то и провоцировать новые войны, в мои планы не входило, и потому я согласно кивнула. И все-таки задала правильный вопрос:

— Ну что, за прошедшие полгода больше никаких безумных жрецов и божественных драконов?

Каллен протянул мне руку, словно приглашал на танец, и я, приняв, подошла ближе к столу. На нем, конечно же, лежала карта — не та, что была у нас в Скайхолде, поменьше, не такая подробная, но уже с кучей отметок и булавок. Большинство приходилось на города и было яркого зелёного цвета; мне оттенок напомнил о Якоре, поэтому ассоциации проскочили неприятные. Мой командор легко приобнял меня за талию, словно все ещё не мог поверить, что я рядом, и указал на эти метки:

— Отовсюду приходят новости об исчезновении эльфов.

— Эльфийской прислуги, — уточнила Шартер. И после небольшой паузы почти невозмутимо добавила: — Агенты Инквизиции ушли первыми. Ещё до объявления о роспуске.

Почти, но не совсем. Было в ее голосе что-то такое — досада, разочарование, злость? Угадать не получалось, но собственный прокол эльфийку явно равнодушной не оставил. На языке вертелся вопрос, остались ли у нас после этого свои шпионы или те, кто не ушел с Соласом, подались на Пар Воллен, но я не решилась. Нашего нового тайного канцлера я уважала в достаточной мере, чтобы не пытаться обидеть, а знала не так хорошо, чтобы с уверенностью утверждать, что вопрос она сочтет шуткой.

— Не все, вы ведь с нами, Шартер, — я улыбнулась. — Жаль, Вера не дала мне договорить с Соласом. Может, он бы ещё что сказал.

— И получил бы Якорь? — напомнила Кассандра.

Я согласно кивнула: не лучшее развитие событий. Если Якорь нужен был ему для разрыва Завесы, то и хорошо, что все случилось так. Лучше чуть меньше информации и чуть больше безопасности, да и вряд ли он сказал бы что-то стоящее. Вместо этого неуверенно покосилась на карту, на Киркволл, и спросила:

— А долийцы? Мерриль?

— И Мерриль, и Сэра на месте, — успокоила меня Верховная Жрица.

— Наши агенты сейчас находятся в компании Лириумного Призрака, — добавила Шартер. — Вы знаете его.

— Фенрис, — моментально опознала я. Кого ещё могли назвать Лириумным призраком? И сердце радостно дрогнуло: не то чтобы я сомневалась в нем, но… Солас ведь тоже выступал против рабства.

— Насчёт долийцев все не так радужно, — не дал мне слишком уж обрадоваться Айдан. — Я ездил в Бресилиан, Ланайя и ее клан пока на месте, но что-то с ними явно происходит. И она же сказала, что все кланы собираются на совещание…

— Арлатвен, — поправила я. — Когда? Мы могли бы как-то повлиять…

Конечно, у долийцев мы такого авторитета не имели, как у людей, но я все же надеялась… Если рассказать им, что Фен'Харел не бог, что он задумал уничтожить мир… может, вышло бы их переубедить?

— Сейчас, — брат вздохнул. — В самом центре Бресилиана, насколько я знаю.

— Тогда зачем мы поехали сюда? — новость отдалась раздражением, и я постаралась унять его, не подпустить в голос. Похоже, не вышло, потому что Айдан ответил мне недовольным взглядом и поинтересовался:

— Что бы ты им сказала? Ваш бог, пусть и не самый любимый, на самом деле не бог, но собирается спасти вас от рабства и вернуть былые времена?

Звучало так себе. Та же Веланна за такое сообщение, скорее всего, врезала бы, чтобы не смели оскорблять ее богов, а потом радостно побежала “возвращать былые времена”. И вряд ли она одна такая.

— Ланайя бы поняла, — неуверенно возразила я.

— Ей я все объяснил.

Я бы предпочла объяснить сама; да хотя бы присутствовать при этом разговоре… Но не верить Айдану, конечно, было глупо. Кивнув брату, я снова посмотрела на двух тайных канцлеров Инквизиции и поинтересовалась:

— А сам Солас? Его не нашли?

— Нет, — качнула головой Лелиана. — Ни Соласа, ни Фейнриэля.

— Они не вместе, — я попыталась вспомнить, говорила ли об этом в прошлую нашу встречу, но не смогла. Видимо, и сейчас эту информацию не сочли слишком важной, потому что Лелиана только кивнула и сделала пометку в небольшой книжечке, а Шартер и вовсе ограничилась внимательным взглядом.

И тут же его перевела, потому что Кассандра задумчиво проговорила:

— Мы уже несколько месяцев не встречали следы эльфов Абеласа в Тирашане. Не уверена, что они ушли, возможно, стали скрываться лучше. К тому же специально мы не искали.

Но в свете новостей об уходе других это настораживало. Неужели Солас всё-таки собирает армию? Когда мы виделись в последний раз, он был одет в доспехи; по фрескам можно было предположить, что и в древние времена освобождение рабов не обошлось без военных действий. Кажется, что-то такое он и с Блэкволлом обсуждал в самом начале знакомства, без подробностей, конечно…

— Но зачем? — растерянно спросила я. Война с другом, хоть бы и богом, в мои планы никак не входила. Да и в его, судя по нашей последней встрече, тоже. — Он ведь собирался рвать Завесу, зачем ему армия?

— Возможно, он собирает сородичей, живущих в плохих условиях, — Айдан пожал плечами. — Или планирует воевать с демонами, которые вылезут из-за Завесы.

Вот только эльфов, что городских, что долийцев, Солас не считал сородичами и вообще недолюбливал, как мне помнилось. В отличие от демонов. Если бы меня попросили угадать, какую армию может повести наш специалист по Завесе, я бы без сомнений поставила на духов. Но озвучивать не стала: прямо сейчас, в этом моменте, это было неважным.

— Мы ищем их, — коротко проговорила Шартер. И я кивнула. Целую армию эльфов найти все же проще, чем одного Ужасного Волка.

— Кунари осудили действия Виддасалы, — порадовала меня Жозефина, переводя тему. — Через десять дней после вашего… отъезда Триумвират выступил в Конт-Ааре.

— Второй раз за десять лет, — заметила Лелиана и вздохнула. — Мне не слишком это нравится. Впрочем, пока что они взялись за военные действия на Сегероне, и те не слишком активные. Но приглядывать стоит.

Я согласно кивнула: и приглядывать стоит, и вся ситуация мне не понравилась. Если на Сегероне действия не слишком активные, то где будут активные? Сидеть на месте кунари явно не станут.

— Есть кое-что ещё, — нахмурилась Кассандра. — В Тевинтере венатори по-прежнему остаются проблемой, но о красном лириуме они словно не слышали. Ма… гистр Красс считает, что это плохой знак, и я с ним согласна. Во время войны красного лириума было достаточно, и глупо рассчитывать, что никто не смог привезти его в империю. Если его не используют, значит, где-то прячут.

Каллен выпустил меня из объятий, склонился над картой и озабоченно проговорил:

— Надо проверить замок Эн. Леди Жозефина, вы сможете договориться с герцогом?

— Конечно, командор, — леди-посол сделала небольшую пометку в бумагах и заметила: — Нам стоит подумать, что делать с лириумом. Мы не можем вечно пользоваться расположением герцога де Монфора. Эрл Айдан, кажется, вы были последним, кто видел магистра Алексиуса. Он не говорил с вами о красном лириуме?

Брат покачал головой:

— Нет. Мы обсуждали другие вопросы.

— Лекарство? — не сдержавшись, перебила я, внезапно вспомнив слова мужа в Морозной котловине. Тогда меня захлестнули эмоции, и о лекарстве я позабыла, поэтому до сих пор не знала, что там за новости.

Айдан улыбнулся мне с такой теплотой, что я даже растерялась: давно уже нам не выпадала возможность отбросить все дела и просто вспомнить о семье. Кажется, с Глубинных троп?

— Да, Алли. Тебе удалось, — решив не останавливаться на улыбках, брат шагнул ближе и заключил в объятия. — Спасибо.

— Спасибо Аликсиусу, — чуть растерянно прошептала я, обнимая в ответ. Понимала, о чем говорит Айдан, но все же не была готова записать это в свои достижения. — Значит, ты больше не Серый Страж?

Страж-командор — доспехи же орденские! — отпустил меня и рассмеялся:

— Пока рано. Когда скверна начнет брать верх, тогда избавлюсь от нее. Из Стражей ушел только Андерс. К слову о нем, — он повернулся к остальным: — В Киркволле снова проблемы с храмовниками. Хоук и капитан Авелин справляются своими силами, но Андерс жаловался, что даётся им это не просто.

Каллен помрачнел, Кассандра раздражённо выдохнула, Лелиана печально кивнула… я растерянно дернула брата за рукав и уточнила:

— Снова? Что там случилось?

— Не все храмовники согласились выбрать один из путей, предложенных Церковью, — расстроенно пояснила Верховная Жрица Виктория. — И часть из них теперь ведёт себя не лучше бандитов.

— Бандиты не всегда так уж плохи, alta Vittoria, — подмигнул Зевран, — тебе ли не знать. Я слышал, пара ваших рыцарей окопалась в Обществе, кое-кто по старой памяти прибился к Воронам.

Каллен бросил на убийцу какой-то нечитаемый взгляд, а потом, явно пересиливая себя, ответил:

— Вороны не нападают на всех подряд.

И храмовники из Воронов пока не представляют такой уж угрозы, как я поняла. Или, точнее, не так сильно давят на совесть наших блюстителей церковной чести.

— Зевран, сможешь узнать точнее? — все же попросила Лелиана. — Возможно, с ними ещё удастся договориться.

— Променять антиванское вино, женщин и свободу на церковную аскезу? — насмешливо отозвался Ворон. И, явно дурачась, сложил руки в молитвенном жесте, поверить в который изрядно мешал нахальный взгляд. — Не смею отказать самой Верховной Жрице, чья милость озарила мой темный путь.

Айдан хмыкнул, но на друга посмотрел без малейшего следа ревности. Лелиана этот взгляд заметила, едва заметно улыбнулась и поинтересовалась:

— Что-то ещё?

На этот раз переглянулись все: похоже, новостей для Верховной Жрицы больше не было. Я могла бы спросить… все-таки полгода отсутствия. Как там наши аристократы? Селина с Гаспаром? Прелат Пентагаст? Что вообще творится в мировой политике? Но вдруг поняла, что меня это больше не интересует. Вопросы, конечно, важные, но… Инквизитор ушел. Исчез. Я могу больше не решать эти вопросы, все равно мое влияние больше не используешь, а в политике тут все разбираются куда лучше меня. Венатори? Они далеко. Красный лириум? Да… этот вопрос я еще могла взять на себя, Алексиус-то точно никому о моем возвращении не расскажет. Хотя с ним явно неплохо общается Айдан, но мне и самой все же было интересно навестить пленного магистра и расспросить про лекарство.

И съездить в Киркволл, не как Инквизитор, а как подруга. Если седую прядку закрасить, то кто меня там узнает…

Можно уехать в Амарантайн и наконец-то принять участие в воспитании драконов. Или тайком пробраться в Вейсхаупт и посмотреть на грифонов. Навестить Бетани и Мерриль, у нас ведь был интересный проект. Танцевать — если придумать какую-нибудь маску, то никто не сможет наверняка утверждать, что это я.

Можно… все. Кажется, это и есть свобода? Когда можно выбирать. Интересно, а Каллен? Чего хочет он?

Но пофантазировать я не успела. Пол вдруг содрогнулся, да так, что я едва удержалась на ногах. По стене слева от меня побежала трещинка, но до потолка, к счастью, не дошла. Второй толчок всё-таки сбил с ног, и не только меня — устояли только Лелиана и Кассандра, опиравшиеся на стол. Правда, сам стол просел, а по полу тоже побежали трещины.

— Нападение? — едва слышно уточнил Каллен. Ответом ему было молчание: мы ждали продолжения.

Третьего толчка не последовало. Минута, другая… Айдан качнул головой:

— Нет. Не думаю. Мне больше напоминает…

— Титана, — закончила я за брата, глядя, как Светлячок рассыпается, чтобы собраться с угловатую, массивную, антропоморфных очертаний фигуру.

Я посмотрела в зеркало и поправила прядку, упавшую на глаза. Волосы стали темно-рыжими, седая прядь все равно немного выбивалась цветом, но все-таки больше не бросалась в глаза издали. Мне не нравилось: ни новый цвет, превративший меня в какую-то полупогасшую огненную ведьму, ни закрашенная эта прядь, больше пяти лет служившая моей отличительной чертой и позволявшая узнать Искру или Инквизитора сразу и издалека. Особая примета, от которой теперь, когда Инквизитор ушел, надлежало избавиться.

Пожалуй, сейчас, когда не надо было пролезать в Великий Собор через подземные ходы, идея спрятаться мне нравилась больше. Всех моих друзей, от Алистера до магистра Красса, оповестили о том, что я вернулась из своего похода в горы — о недолгих поисках Каллена и так были в курсе все близкие, — а посторонним знать об этом и правда не следовало. Я ведь больше не хотела соваться в политику — так зачем говорить обо мне, к примеру, императрице Селине? Зачем разрушать красивую легенду об Инквизиции, которая появляется, когда в мир приходит беда? Старая Инквизиция оставила после себя не слишком добрую память, и мы сумели хоть немного развеять ее, рассказав об Америдане. Новая — моя — Инквизиция оказалась совсем иной, мы сумели уйти до того, как чужое недовольство и интриги очернят нашу репутацию. Пожалуй, стоило сказать за это “спасибо” Соласу: он показал мне наши недоработки и промахи, он же утвердил в мысли, что пора уходить.

Было немного жаль Скайхолд, который пришлось покинуть; но держать там гарнизон не имело смысла — он раздражал бы обе сопредельные страны. Да и я — во имя сохранения тайны — все равно поселиться бы там не смогла.

Впрочем, когда среди твоих друзей король, тэйрн, эрл и виконт, беспокоиться о месте жительства нет необходимости. В Хайевере Фергюс выделил нам с Калленом дом с небольшим палисадником. В Амарантайне Айдан предлагал на выбор целое крыло Башни Бдения, отдельный домик на территории крепости, за крепостной стеной или в городе. Варрик тоже пообещал какой-то особняк в Верхнем городе, как только я доеду до Киркволла. Алистер пошел дальше всех и пожаловал мне небольшое поместье неподалеку от Денерима. Земель вокруг него практически не было, титула оно не предполагало, поэтому я согласилась без особого сопротивления. Теперь проблемой было выбрать, где я хочу жить… Впрочем, это и проблемой-то больше не было — можно хоть каждый день ночевать в новом доме.

Некоторые мои распоряжения выполнялись даже после роспуска Инквизиции — просто потому, что были логичными. В частности, Айдан, Каллен, Шартер и Сайлас как представитель Лелианы объехали все известные нам места расположения элувианов и увезли зеркала в Великий Собор. Где-то это делалось с согласия властей, как, например, в императорском дворце Вал Руайо или Халамширале, где-то их фактически воровали, как в том заброшенном особняке в Изумрудных могилах, но Верховной Жрице Виктории претензий не выставил никто. Тем более что ключей к зеркалам больше не было даже у Бриалы, а значит, польза их была минимальной, а вот опасность еще одного вторжения…

Надолго в сердце Церкви они не задержались: один элувиан тайком отправился в Башню Бдения, другой в Пик солдата, третий в Денерим, четвертый — на радость Мерриль — в Киркволл. Еще один забрала в новую резиденцию своего Ордена Кассандра — хоть у нас и было подозрение, что наше первое путешествие к эльфийским руинам закончилось как раз в горах Охотничьего рога, проверять этот факт пока никто не взялся. В Великом Соборе тоже оставили зеркало; по-хорошему, стоило бы его вынести куда подальше, но я подозревала, что через Перекресток в резиденцию Верховной Жрицы чуть ли не каждую ночь шастает один Серый Страж, поэтому стоял элувиан в личном кабинете Лелианы.

Едва узнав об этом, я удивилась: Солас ведь сумел забрать ключ Бриалы, у Виддасалы тоже, скорее всего, отобрал, прежде чем превратить ее в камень. Но оказалось, что ключ от Дарваарада, который мы реквизировали у кунари, позволял открывать и наши зеркала, и те, через которые мы прошли в погоне за Виддасалой, так что доступ в несколько отдаленных, но пока неизученных уголков Тедаса у нас был. Сейчас Дагна, Мерриль, Алексиус и гордый оказанным доверием Киран пытались понять, как можно приспособить наш ключ и под другие зеркала — например, то, что пряталось в подземельях Кладбища Драконьих Костей или найденное людьми магистра Красса в Арлатанском лесу. А заодно — и как скрыть нашу активность от глаз Ужасного Волка. В этом вопросе могла бы помочь Морриган, но она как сбежала, когда мой Якорь начал искрить, так больше и не появлялась. Вернее, как уже рассказывал мне Каллен, она однажды заскочила в Пик солдата, чтобы дать пару советов Алексиусу, но потом исчезла окончательно, бросив сына на попечение отца; впрочем, Киран к отсутствию матери относился философски, мутно сообщив, что она всегда рядом.

Вырывая меня из мыслей, перед глазами затанцевал Светлячок. Я оглянулась назад, поймала ободряющую улыбку любимого мужа и ключ-камнем активировала элувиан. Моя темно-рыжая шевелюра исчезла вместе с отражением всей остальной комнаты, а вместо нее заколыхалось знакомое серебристое марево. Стоило отдать Дагне должное, скопировать ключ ей удалось мастерски.

Я посмотрела еще раз на проход в эльфийское магическое пространство и неуверенно уточнила:

— Может, все-таки на лошади? Или я вообще одна слетаю.

Потому что мне помнилось, как плохо там было людям — и как плохо теперь будет мне, раз уж Вера оставила меня без своей поддержки. Завтрак сегодня был вкусным, тетка Улла моему приезду явно обрадовалась и даже почти не ругалась на этот раз; оставлять его под каким-нибудь красноватым деревом совершенно не хотелось.

— Иди, иди, — велел Айдан. — Мне надо поговорить с Алексиусом, так что в одиночку слетать тебе не удастся.

Я расстроенно вздохнула и сделала шаг вперед. Гравитация снова сошла с ума, как в самый первый мой выход на Перекресток еще во время Осеннего бала — сначала придавливая меня к земле, так что я запнулась о камень и едва не упала, а потом так же легко исчезая едва ли не совсем, так что завтрак бодро ломанулся наружу. Недостойный порыв я сдержала, как и стон, но двигаться не торопилась: перед глазами все плыло, неприятно-фиолетовый туман скрывал пространство дальше десятка шагов, а в голове словно поселился чугунный шар… Светлячок сделал несколько кругов вокруг моей головы, и стало чуть полегче — хотя бы зрение стабилизировалось, и туман отодвинулся ещё на десяток шагов.

— Как вы тут ориентируетесь? — я постаралась, чтобы вопрос не походил на стон, но, судя по ироничному взгляду брата, не удалось. Да, с Верой тут находиться было не в пример проще…

— По вешкам, — серьезно ответил Айдан, и я не поняла, издевается он или тут правда вешки наставлены. И, с сомнением посмотрев на меня, добавил: — Магам тут проще… должно быть проще. Дагна неплохо ориентируется в своих очках. А Киран и без очков.

— Идти недалеко, — успокоил Каллен. — Полчаса пути. Мы подбирали зеркала так, чтобы расстояния Перекрестка отражали расстояния реального мира. Проще ориентироваться.

Я осторожно кивнула и устыдилась. Как мне помнилось, моему командору Перекресток доставлял куда больше неприятных ощущений, чем другим людям, но внешне это было почти незаметно. Айдан тоже держался собранно. Пришлось экстренно брать себя в руки и заталкивать неприятные ощущения подальше. В конце концов, что я, без Веры ничего не стою?

Светлячок снова покрутился вокруг меня, и в голове одобрительно прошелестело:

“Стоишь”.

Я постаралась улыбнуться духу и кивнула:

— Идём. Раньше начнем, раньше закончим.

Выполнить это намерение, правда, оказалось не так просто, как хотелось бы. С непривычки Перекресток давил очень сильно, и я уговаривала себя, что это все равно лучше, чем нестабильный Якорь. Первые минут десять я твердила эту фразу почти беспрерывно, а потом споткнулась на очередном неровном камне висящей в воздухе тропы и поняла, что привыкнуть всё-таки удалось. Не то чтобы мне резко похорошело, но получалось больше обращать внимания на окружение, чем на свои ощущения.

Правда, смотреть было особенно не на что. Светлячок вился между нами, словно боялся далеко отлетать. Каллен с подозрением оглядывался по сторонам, явно так и не смирившись с незнакомой магией в своей жизни, но при этом периодически посматривал и на меня. Айдан на его фоне казался воплощением спокойствия, но руку от меча все-таки далеко не убирал. Заодно я обратила внимание, что на этой руке поблескивает кольцо, украшенное магической руной вместо драгоценного камня. Раньше подобных изысков брат не носил, но я вопросов все же задавать не стала, а через некоторое время получила разгадку и без подсказок. Мы и правда шли по вешкам: кольцо сияло все ярче, ослепительно вспыхнув на очередном пересечении нескольких дорожек; ему откликнулись три руны, вмонтированные прямо в брусчатку. И это явно было не наследие эльфов, скорее, я бы предположила руку нашей чаровницы. Но кое-что всё-таки смущало.

— Вы ведь переносили элувианы только в реальном мире?

— Да, — согласился Каллен. И я указала:

— Я не помню этого перекрестка. Ни разу тут не была. Но все элувианы, которые вы забрали, посещала.

— Это место меняется, — отозвался Айдан, покосился на кольцо и повернул направо. — Вернее, именно этот кусок больше не меняется, Дагна как-то его… закрепила? А вокруг зеркал меняется все, увидишь.

— Сюда нельзя попасть со стороны, — негромко отозвался мой командор. И уточнил: — По крайней мере, мы на это рассчитываем.

— От нашего небольшого лабиринта на основные тропы можно выйти только от элувиана Зимнего дворца, — добавил брат. — Мы увезли его в Коркари, там за ним наблюдают, так что из реального мира незваный гость не явится. А на самом Перекрестке Дагна поставила ловушки. Киран посоветовал какие-то заклинания, маги нашего Круга сейчас этим занимаются.

В голосе Айдана прозвучала гордость: сына он явно успел полюбить и его успехи ценил. Хотя, как мне подумалось, в данном случае заслуга скорее принадлежит Морриган.

Но я кивнула. И пожалела, что была слишком занята своими ощущениями, чтобы осмотреться у нашего домашнего элувиана. Помнится, возле Зимнего дворца на Перекрестке стояли статуи Андрасте и штукатурка была словно из Халамширала. Как теперь выглядит площадка возле Башни Бдения? Что магия сочтет определяющим элементом?

Возле Пика солдата определяющими оказались снег и темный зев каменного лабиринта. Я даже успела подумать, что элувиан установили где-то в том туннеле, через который вела дорога к крепости, но нет: вышли мы в подвале. В этом чувствовалась рука Айдана — в своей крепости элувиан он поставил в аналогичном помещении.

Прямо напротив зеркала металлически поблескивала тяжёлая дверь, перекрывающая выход на Глубинные тропы, а справа, за деревянной, начиналась лестница на первый этаж резиденции Стражей. Обе двери были заметно приоткрыты, и если крепостную еще можно было простить — в теории через элувиан могли прийти только свои, — то за сквозняк с Глубинных троп стража точно получит выговор.

Словно отвечая моим мыслям, оба моих спутника почти синхронно нахмурились. Брат пробормотал:

— Кто-то тут окончательно расслабился.

Каллен согласно кивнул, и они устремились наружу, уже не оглядываясь на меня. Был соблазн побежать следом — реальный мир встретил меня нормальным освещением, гравитацией и самочувствием, так что резко появилось желание делать хоть что-то… но я сдержалась и для начала погасила зеркало — раз уж ключ у меня. И на Глубинные тропы дверь прикрыла. А то еще и мне пришлось бы потом выслушивать лекции о дисциплине наравне с местными охранниками.

К счастью, никакой беды не случилось — когда я поднялась наверх, Пик солдата встретил меня непривычной оживленностью и шумом, которые могли производить только занятые повседневными делами люди. Из кузни теперь доносился стук нескольких молотов, а еще разухабистый мат — кто-то испортил заготовку, и мастер, судя по голосу, не Микаэль Драйден, его отчитывал. В донжон то и дело кто-то входил или выходил, где-то явно организовали плац — слышался стальной лязг мечей, но ритмичный и какой-то... без огонька, что ли. Не боевой, в общем. Возле дома Марты и Микаэля стояла подвода с продуктами, и сама хозяйка о чем-то негромко спорила с возницей. Она же и заметила меня первой, но только приветливо помахала рукой и вернулась к беседе.

Народу в крепости вообще стало заметно больше. Храмовники — интересно, красные-вылеченные или всё-таки наши? — облюбовали одно из вспомогательных зданий сбоку от донжона. На постах, там, где я видела, стояли солдаты Инквизиции и даже пара незнакомых Серых Стражей… или знакомых? Кажется, одного воина я видела в Адаманте. Ещё мелькали какие-то незнакомые люди в гражданской одежде, но я бы руку на отсечение дала, что это наблюдатели Лелианы.

Айдан вместе с Калленом направились в то здание, возле которого ходили храмовники — возможно, я ошиблась, и это просто местный штаб? В любом случае, идти следом не хотелось, так что я скользнула за ближайшее здание, обернулась ястребом и устремилась к знакомому балкону. Новые обитатели Пика солдата особого внимания не обратили, зато меня заметили голуби.

Вообще я считала, что при виде хищника остальные птицы должны если не разлетаться в разные стороны, то хотя бы замирать в надежде, что их не заметят. Но то ли голуби уверились, что в массе они сильнее, то ли Алексиус их слишком уж прикормил, но вместо испуга они проявили агрессию. Полтора десятка крылатых тварей сорвались с окрестных крыш и четко, чуть ли не строем, направились к родному балкону для заседаний — и, похоже, картина была привычной, потому что внимания они так и не привлекли. Я же шарахнулась в сторону, чтобы не столкнуться с самым быстрым, и чуть не влетела вместо этого в каменный парапет. Забила крыльями, выровнялась, чуть ли не по стене заползла все-таки на балкон и, обернувшись человеком, мстительно пульнула в голубей огненным шаром. Небольшим, большие у меня не получались.

А вот теперь внимание удалось привлечь. На огненный шар — в голубей я так и не попала, да и не целилась, — оглянулись абсолютно все, кто сейчас находился на улице, от возницы продуктовой телеги до рыцаря-капитана Райлена. Вот, значит, кого Каллен оставил тут приглядывать за порядком… я чуть кривовато улыбнулась и помахала рукой. Рассчитывать, что меня не узнали мои солдаты, было глупо. Оставалось надеяться, что Каллен сумеет им объяснить важность молчания.

Но Шартер, Лелиане и Жозефине рассказать придется. Похоже, меня все-таки ждет порция укоризненных взглядов.

За спиной распахнулась дверь, и Герион Алексиус предложил:

— Заходите быстрее, леди Кусланд. В кабинете комфортнее.

Я последовала доброму совету и заскочила внутрь.

— Рад вас видеть, — приветственно поклонился мне мой пленник. Я открыла рот, чтобы поприветствовать в ответ, но в то же мгновение увидела, что Алексиус работал не в одиночку. И радостно выдохнула:

— Архитектор… Ты вернулся!

Очень хотелось обнять гарлока, и он, кажется, уловил это желание, потому что чуть отступил… но я сдержалась. Зелья нет, скверна есть — все за то, чтобы эмоции держать при себе. И я только улыбнулась:

— Я рада, что ты здесь. И вас тоже рада видеть, магистр, прошу прощения.

Герион вежливо улыбнулся и вернулся к лабораторному столу. Только теперь я заметила, что пара ученых занята каким-то экспериментом, в ход которого я так резко вмешалась. Хотелось посмотреть поближе, но черную плесень — скверну — в одной из керамических чашек я заметила сразу и рисковать не стала. Тем более рядом лежал лириум. Темно-синий.

Удивительно, но после расставания с Верой на лириум я стала реагировать спокойно — никакой потери воли, никакой музыки и видений. Похоже, настолько сильная привязанность проявлялась именно у нее — духа, что старше всего этого мира. И мне было интересно, чем же является лириум — кроме как кровью титанов, конечно. Увы, удовлетворить этот интерес было некому.

— Я не помешала? — все же уточнила я, глядя, как скверна съёживается, а кристалл сияет все ярче и ярче. Неужели способ очистки красного лириума?

— Будет любопытно взглянуть вашими глазами на процесс, леди Кусланд, так что вы как раз вовремя, — отозвался Алексиус.

— Боюсь, это невозможно, — ровно ответила я. Говорить об этом было все ещё… неприятно? Тоскливо. Болью я бы это всё-таки не назвала. — Больше я не вижу магию, у меня нет Якоря…

Про щиты я все же озвучивать не решилась. Архитектор относится ко мне хорошо, но вот в бывшем венатори я все ещё слегка сомневалась. Впрочем…

— Инквизиция распущена, магистр, раз уж основной отличительной черты у ее главы больше нет, — я помахала рукой. — Да и главы больше нет, Инквизитор исчез после Совета. По большому счету, вы больше не пленник, у нас нет права держать вас здесь.

— Зато у Магистериума различных прав куда больше, чем мне хотелось бы, — заметил Алексиус. — Поэтому, надеюсь, вы позволите продолжить мне исследования, тем более что они далеки от завершения. Феликс не может вернуться в Ферелден, а я не могу показаться в империи. Значит, наше лекарство должно быть стабильным и не зависеть от внешних факторов. Пока что процесс излечения требует плотного контроля.

Маг покосился в сторону балкона и улыбнулся:

— К тому же мне сложно поверить, что Инквизиции больше нет. Ваши солдаты ежедневно убеждают меня в обратном.

— Официально распущена, — уточнила я. — Неофициально мы, разумеется, присматриваем… но верных людей осталось гораздо меньше. Насколько я успела узнать, в Пике солдата сейчас самый большой гарнизон.

В основном потому, что никаких гарнизонов у нас больше не было, я и здесь-то не ожидала его увидеть. Похоже, до этой крепости Инквизиция все же добралась, хоть и на пять лет позже, чем я предлагала. Часть моих солдат перешла в охрану Верховной Жрицы, часть неожиданно подалась в Амарантайн — похоже, Айдан, хоть и не вступил в Инквизицию, все же решил помочь ее работе. Часть солдат ушла с Калленом, так что в нашем поместье под Денеримом была небольшая охрана… наверно, ее тоже можно было считать гарнизоном.

— Не сочтите попыткой пошпионить, — маг улыбнулся, и мне на мгновение стало стыдно: похоже, мое недоверие он ощутил. Но это чувство тут же исчезло: Алексиус был моим врагом, затем пленником, слепо ему доверять только из-за хорошего поведения и его обещаний было глупо. — Все ещё есть, за чем приглядывать? Я имею в виду, проблемы сложнее очередной стычки Тевинтера с кунари или амбиций орлесианского дворянства?

— Всегда есть, за чем приглядывать, — философски отозвалась я.

Даже если не брать в расчет Соласа и таинственное исчезновение Фейнриэля, венатори и расплодившихся бандитов… были, к примеру, титаны. Дагна предположила, что на них влияет Завеса: артефакты Соласа ее изрядно расшатали, а ведь первый титан проснулся как раз из-за открытия Бреши. Правда, худо-бедно гномка с ними разобралась и вроде заблокировала действие, но сама гарантий не давала: слишком мало времени на изучение, слишком много вопросов, которые сваливали на нее… наш Круг помогал в исследованиях, о чем-то рассказали Маркусу, а через него — магистру Аврарии, но так быстро всех ответов не смог бы дать и Создатель. К тому же сама она собиралась в экспедицию в тейг Гейдрун — то ли в надежде понять что-то о титане, то ли из любопытства, — так что сейчас больше готовилась спускаться через наполненные скверной подземелья. Айдан отправлял с ней и Серых Стражей, и отряд из нашего Серебряного Ордена, только что сам не шел, но все же опасностей было достаточно.

И это если не брать в расчет. Но сбрасывать со счетов эльфийского не-бога, который хочет устроить очередной конец света, почему-то не получалось.

— В тебе больше не чувствуется тех сил, что были раньше, — заметил Архитектор, отрываясь от чашки. Я заметила, что скверна в ней исчезла, а лириум окончательно поголубел. — Я буду рад, если ты расскажешь.

Я вздрогнула и отвела глаза от лабораторного стола.

— Ну, зато у меня есть другая сила, — я зажгла на кончиках пальцев огоньки. — Правда, не сказать, что много… Я расскажу, но чуть позже. А то там Айдан о чем-то поговорить хотел срочном.

— Страж-командор пока далеко, — спокойно отозвался бывший жрец красоты. — Но я понимаю. Терять бога больно.

Фраза ударила больнее, чем я ожидала сама. Времени прошло, казалось, достаточно, никто не умер, а уж религиозностью я особенно не отличалась… но сердце сжалось.

— Она не богиня! — выкрикнула я, и тут же замолчала. Слишком порывисто, слишком эмоционально… и не слишком честно. Она ведь и правда в каком-то смысле богиня. Невеста Создателя, чтоб ей. В квадрате. А потом до меня дошло сказанное, и я тише спросила: — Значит, ваши боги беседовали с вами… так?

— Мне сложно судить, ведь я не знаю, как это ощущаешь ты. Но, полагаю, сходство должно быть большим.

Я кивнула. В голове вдруг всплыли наши с Аврарией старые теории о том, что Древние боги были на самом деле эванурисами… особенно в свете того, что Митал убили, а Фен'Харел, по большому счету, был к своему пантеону в оппозиции — теперь и количество богов сходилось. В свете планов Соласа о снятии Завесы…

— Я расскажу вам все, — решила я. — Возможно, мне понадобится совет тех, кто знает историю Тевинтера и знаком с его богами. Но для начала у меня есть просьба…

Не то чтобы эта просьба была спонтанной. Я пару раз подходила с ней к Солоне, но Первая чародейка пока была слишком занята переездом и последующей за ним неразберихой, так что обещала помочь, но когда-нибудь потом. К тому же наставник самого блистательного Дориана Павуса в моих глазах был предпочтительнее всех ферелденских магов, при всей моей дружбе и любви. Но вот просить было как-то… неудобно? Пленник все же.

— Мы внимательно слушаем, — подбодрил меня Алексиус, словно снова догадался о моих мыслях. И я решилась:

— Как вы могли заметить, у меня проявилась магическая сила. Я обучалась по авварской системе, так что с самоконтролем проблем у меня нет. Но и умений особых — тоже нет. Я же всегда интересовалась только теорией. Я хотела бы попросить вас обучить меня хотя бы базовым заклинаниям.

Несколько мгновений оба мага молчали, потом бывший венатори улыбнулся:

— Неожиданная просьба. Я с удовольствием ответил бы на нее согласием, но полноценное ученичество предполагает частые… ежедневные занятия. Не думаю, что вы захотите остаться в крепости. Но я могу подобрать для вас книги и в любой момент проконсультировать, леди Кусланд.

— Прости, Алиена, но мои заклинания слишком сложны, — Архитектор тоже качнул головой. — Прежде тебе нужно освоить более простые вещи.

— Я умею левитировать предметы, — возразила я и магией подняла какой-то листок со стола. И с разочарованием признала: — Правда, с трудом. Ладно, вы оба правы, прошу прощения. Буду благодарна за книги. Расскажете о лекарстве? Всё-таки теория у меня в голове осталась.

Алексиус кивнул и хотел что-то сказать, но наш разговор прервало появление моих брата и мужа. Сначала в дверь вежливо постучали, потом Айдан вошёл внутрь и заметил:

— Я же говорил тебе, что эта мелкая заноза уже здесь. Добрый день, господа, рад вас видеть. Жаль прерывать вашу беседу, но у меня дело, можно сказать, государственной важности, так что я предпочел бы решить сначала его. Как много времени займёт ваш лечебный ритуал в случае Его величества?

Оконное стекло отражало огромный зал. Хрустальные люстры, привыкшие к свечам, в свете магических огней сверкали истинными бриллиантами, так что настоящие драгоценности терялись на их фоне. Но все же то тут, то там глаз ловил зелёный блик изумрудов, синий сапфировый отсвет… но не красный. Рубины после войны вышли из моды, как и любые другие красные камни. В одеждах гостей — бархат, атлас, парча, тафта и газовая ткань, шелк и золотое шитье — тоже преобладали подчёркнуто мирные мотивы: никаких строгих линий, напоминающих о военной форме, никаких плотных тканей, даже корсеты, кажется, сдали позиции. Орлейская мода этого сезона предписывала гладкие, струящиеся драпировки для дам и подчёркнуто вычурные — ещё более вычурные, чем раньше! — колеты для мужчин.

Оконное стекло отражало гирлянды цветов и лент, скрывающих строгие линии мраморных колонн. Небольшой ансамбль со скрипками, флейтами и роялем, играющий модную в этом сезоне мелодию совсем нового танца, прятался в алькове, почти целиком заплетенном живыми плетьми вьющейся розы. В центре зала кружились несколько пар, часть гостей, заняв альковы и балконы, беседовали о своем, а вновь прибывшие толпились у тронного возвышения. Сегодня исполнилось два года наследнику полиса, и его правители, принц и принцесса Старкхэвена, принимали поздравления.

Я не видела Бетани… с тех пор, как мы обсуждали колледж? Она за это время успела измениться: извечное беспокойство, которое я видела еще в Киркволле, исчезло, улыбка стала какой-то особенно ласковой. Себастьян даже не пытался скрыть обожания во взгляде. В первый момент, когда я увидела их, в голову пришло: нельзя так открыто показывать свое слабое место… потом я устыдилась. Вдвойне — потому что сама когда-то подставила их, да и весь полис, выказав слишком много внимания. Но никто никогда не упрекал меня за это.

Жаль, подойти и поговорить было нельзя. Во-первых, вечер был насквозь официальный, приглашенные собирались чуть ли не из всех окрестных стран, не говоря уж о полисах Вольной Марки. Во-вторых, я продолжала скрываться от широкой общественности: маска и шляпка помогали скрыть внешность, но стоит мне оказаться в привычной компании… кто-нибудь непременно сложит два и два. Знала бы я, что становиться легендой, не собираясь на самом деле пропадать, так тоскливо, ни за что бы не сбежала…

Оставалось стоять у окна и украдкой следить за друзьями и близкими. Монна Лиандра, сейчас больше похожая на старшую сестру собственной дочери, легкомысленно кружилась в танце с командором несуществующей Инквизиции, несколько смущенным ситуацией, а лорд Август, ее новый муж, о чем-то беседовал с Ее Величеством Анорой. Король Ферелдена, оглянувшись на жену, почти незаметно покинул зал вместе с Леди-Искательницей, главой Коллегии Магов и командором Серых Стражей. Виконт Киркволла, конечно, заметил это бегство, усмехнулся, но прерывать разговор с эльфом — советником Викома, кто бы мог подумать, что он так и останется в полисе! — не стал.

А за стеклом чернильными пятнами растекалась ночь. И такая же тьма заползла сейчас в мою душу. Зависть? Может быть.

— От тебя волны скуки по всему залу расходятся, — усмехнулся над ухом тот, кого оконное стекло отразить забыло. Или не сумело? Сложно отразить того, кто скрывается за портьерой.

— А ты от большого веселья торчишь за занавесками? — чуть ворчливо отозвалась я и прикрыла нижнюю половину лица веером.

Веера снова были в моде, как и легкомысленные кружевные перчатки, замысловатые шляпки и, конечно же, маски. Шляпку я ненавидела от всей души, но красить волосы мне надоело. Маску, в пику всем этим любителям Орлея, нацепила антиванскую — яркую Коломбину с шикарным плюмажем из угольно-черных перьев, инкрустацией прозрачным хрусталем и кокетливыми чернильными узорами по белоснежному фону. Чисто белые аксессуары и одежду снова пришлось отложить, что тоже не добавляло мне настроения.

— Твоя матушка танцует с моим мужем, — тихо пожаловалась я, не сдержавшись. Хоук удивился:

— Только не говори, что ревнуешь.

— Ага, конечно, — настала моя очередь усмехаться. И шепотом пояснила: — Я ничего не имею против монны Лиандры, а уж если посмотреть вон на тот выводок девиц, — я чуть качнула веером в нужную сторону, — то я и вовсе рада видеть именно ее рядом с Калленом. Проблема в том, что я хочу сама танцевать со своим мужем. И поздравлять Бетани с Себастьяном я тоже хочу сама. Болтать с Варриком, посмотреть, куда там намылились Алистер с Айданом, Фионой и Кассандрой… А вот строить из себя таинственную фигуру в темном углу — не хочу.

Приятель хохотнул, так что на нас обернулись ближайшие гости, и напомнил:

— Сама виновата, нечего было тайну из своего возвращения строить. Ну, хочешь, со мной потанцуй? Может, мама перестанет капать на мозги регламентом.

Я оглядела Хоука с ног до головы. Было заметно, что монна Лиандра в очередной раз пыталась облагородить внешность сына: любимые кожаные штаны сменились бархатными, куртка с меховой оторочкой, которую я помнила ещё по второму своему приезду в Город Цепей, тоже исчезла, уступив место тёмно-синему камзолу. И в то же время Хоук оставался собой — никаких украшений, кроме пары амулетов, никакой косметики, столь любимой орлейскими щеголями, никаких кружев и буфов, модных в этом сезоне. На ногах сапоги вместо туфель, причем испачканные землей — похоже, Защитник Киркволла уже успел куда-то влезть…

— Надеюсь, ты не обидишься, но я воздержусь, — со скепсисом отказалась я. Может, будь он одет так же, как остальные гости, я бы ещё задумалась — вдруг дамы семейства Хоук всё-таки научили Защитника танцевать? Но сейчас ни единой причины так думать не было.

— Да ладно, ты отказываешься потанцевать? — снова усмехнулся приятель, игнорируя мой выразительный взгляд, брошенный на его сапоги. А потом предложил уже серьезнее: — Тогда давай свалим куда-нибудь, пива выпьем. Они и без нас развлекутся, а у меня скоро почесуха от этого щебета начнется.

Я снова посмотрела в сторону Каллена; танец закончился, и мой муж вернул матушку Хоука законному супругу, а сам остановился о чем-то поговорить с леди Жозефиной. Бетани и Себастьян были заняты, принимая очередные поздравления. Варрик тоже исчез следом за моим братом, зато объявилась одна из младших графинь де Копьи… Наверно, уходить было невежливо. Наверно, стоило разобраться, куда это деваются мои друзья и родственники. Наверно…

— Пошли, — решилась я. Нечего мне было делать на этом празднике жизни, зря я вообще явилась на бал. Нормально поговорить с близкими я не могла, а дурацкие придворные танцы и лицемерное общение с аристократией Вольной Марки и ближайших городов мне все равно никогда не нравились. Будет и другой праздник, для более узкого круга лиц, и там мне не придется прятать лицо. — Будет где переодеться? Боюсь, в этом наряде пиво пить будет неудобно.

— Это ты ещё не надевала эти проклятые штаны, — проворчал Хоук и махнул рукой: — Пошли.

Хоук прошел мимо меня и толкнул незаметную дверцу, спрятанную за драпировкой; видимо, через нее ходили слуги. За ней ждал коридор и минимум два открытых нараспашку окна — что-то мне подсказывало, что тайна грязных сапог Защитника Киркволла раскрывалась как раз за ними.

Окна бального зала выходили в сад. Попасть туда можно было через изящные дверцы, подсвеченные магическими огнями; от них же шла и освещённая аллея. Но чем дальше от дверей, тем меньше фонарей разгоняло мрак. Я пряталась у окна почти в самом углу зала, чтобы передохнуть от толпы гостей — пусть истинное лицо я прятала за маской, общаться всё-таки приходилось, и я успела устать. Коридор для слуг, тускло освещенный свечами, уводил от светлой парковой аллеи еще дальше. За окнами здесь царила почти непроглядная тьма — если в зале она только казалась таковой из-за отражений в стекле, то здесь ночь и впрямь властвовала почти как в храме Лусакана.

Мы проскользнули мимо стражника, который при виде меня дернулся, но, разглядев Хоука, снова замер на посту. Я рассчитывала, что приятель отведет меня… до нормального выхода? На кухню, в казарму — куда угодно. Но довольно быстро поняла, что подумала о нем слишком хорошо. Едва мы дошли до ближайшего окна, Хоук одним прыжком выскользнул наружу и, судя по звукам, замер, ожидая меня. Этаж был первым, но у меня на ногах были туфельки, так что следом я не торопилась.

— Ну, ты где там? — позвал он, не слишком понижая голос. Я попыталась разглядеть если не землю под ногами, то хотя бы спутника, но не смогла и пригрозила:

— Если там грязь, я тебя убью.

— Хуже, — со смешком отозвался Хоук. — Здесь колючие кусты. Прыгай, так и быть, поймаю.

— Ещё не хватало, — проворчала я, стянула туфли и перескочила подоконник одним прыжком. Инквизиция, может, и ушла в легенды, а тренировками меня любимый муж почти каждый день изводил. И не только он.

Платье тут же попыталось не то запутаться в ногах, не то задраться, но, к счастью, бежать необходимости не было, и я быстро оправила подол. Странным образом этот побег вознес настроение на небывалую высоту, так что я уже была готова продираться и через колючие кусты, и по грязи, и… я же Белый Страж! Что мне какая-то грязь?

Почти сразу Хоук подхватил под руку и негромко велел:

— Давай, оборачивайся, тут никто не видит. А то мы с тобой по этим кустам до утра ползать будем.

— А охранник? Кстати, он наверняка решит, что ты сбежал с любовницей.

— Насрать, — отмахнулся приятель. Я хихикнула:

— А в Киркволле ты по-другому говорил.

— В Киркволле ты была мелкой. Давай, не затягивай, потом поболтаем.

Я наскоро натянула туфли обратно на ноги, чтобы не потерять, схватилась за крепкое дружеское плечо и обернулась ястребом. Мир сразу стал ещё темнее, и я едва удержалась, чтобы не вцепиться клювом в доверчиво подставленное хоуковское ухо. То ли он догадался о моих желаниях, то ли когти я всё-таки непроизвольно сжала сильнее необходимого, но первый шаг во тьму парка мы сделали под явно невольный смешок и бодрую ругань.

Впрочем, вскоре мне всё-таки пришлось вцепиться и клювом — не в ухо, конечно, с Хоука за такие ласки сталось бы скинуть меня с плеча, — за воротник. Насчёт кустов он меня не обманул: судя по всему, из-под окон коридора для слуг наружу не вело не только нормальных дорожек, но даже протоптанных тропинок, так что ломились мы, по ощущениям, прямо сквозь заросли. Причем и правда колючие, цеплялись они за все, до чего дотягивались. В какой-то момент раздался подозрительный треск, а потом Хоук выругался сквозь зубы как-то особенно зло. Из чего я сделала два вывода: этой дорогой Защитник Киркволла ещё не ходил, и только что на кустах осталась какая-то часть его бархатного наряда. Будь я в человеческом облике, обязательно подколола бы… или нет, будь я в человеческом облике, мое платье украсило бы окрестные кусты ленточками ещё быстрее.

Мне казалось, что продираемся сквозь заросли мы вечность. Но нет, Хоук перепрыгнул что-то невысокое, я едва не слетела с его плеча, а потом все закончилось. Вместо них началась явно аллея, поскольку шагу мой друг прибавил, но от дворца она была, кажется, ещё дальше — фонарей так и не появилось. По моим ощущениям, вот-вот перед нами должна была вырасти ограда, знаменующая окончание владений семейства Ваэль, но Хоук все шел, а заборов не было.

— Все, слезай, — велел он наконец. Я не заставила просить себя дважды, и вернувшимся человеческим зрением в неверном свете луны увидела небольшой одноэтажный домик, скрытый от посторонних взглядов деревьями. У Алистера в подобном жил садовник, и, судя по клумбам, здесь это тоже было жилище кого-то из обслуживающего персонала. Что приятель тут же и подтвердил: — Раньше тут пара эльфов жила, за садом смотрели, а потом ушли вместе с остальными. Я и уговорил Себастьяна отдать дом мне. Мерриль до сих пор не привыкла к дворцовому распорядку.

Да и сам он вряд ли, мысленно продолжила я. Но только молча кивнула и поторопилась следом за Хоуком.

А ещё через час мы сидели в какой-то забегаловке на краю Старкхэвена — почему-то все рестораны и таверны, расположенные в приличных районах, Защитника Киркволла не устроили. Любовь к “Висельнику”, что ли, сказывалась? Впрочем, здесь было не в пример чище, а ещё в меню присутствовали напитки помимо гномьего эля и фирменной бормотухи, что меня вполне примирило с действительностью.

Куда меньше нравились прочие посетители — сомнительного вида наемники, хмурые типы из рабочих… наверное. Стражников или храмовников, которые хотя бы создавали видимость порядка в “Висельнике”, здесь не было. С другой стороны, я — какой-никакой маг, Хоук и вовсе Защитник Киркволла, а одеты мы оба достаточно неприметно. Слинять от любых разборок всегда сможем, да и сами по себе внимания не привлечем.

Первый стакан пива — к моему удивлению, вполне приличного даже на мой вкус, — мы выпили молча. Похоже, не я одна не получала удовольствия от великосветских развлечений, может быть, Хоук даже в большей степени скучал на приеме. По крайней мере, в глазах у него стояли тоска и привычное раздражение, словно мы вернулись в Киркволл времен безумия Мередит. Но спрашивать я не торопилась — если Хоук не захочет рассказывать, из него все равно слова не вытянешь. А если захочет, то я и так узнаю.

Вместо этого я наконец сообразила, что за весь вечер ни разу не видела Мерриль — не только на балу, но и в доме. И, хоть и запоздало, поинтересовалась:

— А где твоя жена?

Тоска в глазах чуть отступила, и мой друг почти улыбнулся. Но только почти.

— В Киркволле, там какая-то херня с венадалем, а эльфы, как ни странно, ушли не все.

— Я могу помочь? — тут же уточнила я. Запнулась и уточнила: — Ну, в частном порядке…

— Сиди уже, помощница, — хмыкнул Хоук. — Там уже и без тебя помогают.

Я вспомнила испачканные грязью сапоги и уточнила:

— Сегодня ты тоже помогал?

Он поморщился и одним глотком допил второй стакан. Подумал мгновение и молча ушел к барной стойке — то ли уходя от ответа, то ли собираясь с мыслями. А я поймала заинтересованный взгляд одного из местных, и интерес был не сказать что приятным. Впрочем, одета я была в мужскую одежду, волосы и лицо прятала под шляпой типа тех, что носил Коул… А потом вернулся Хоук, и интерес потух, не дав никаких результатов.

Молча выставив передо мной очередную кружку, мой друг отпил пива и только потом негромко проговорил:

— От ваших пришла информация, что кто-то собирается сорвать сегодняшний бал. Вот мы и бдили.

Значит, вот куда смылись Айдан и Алистер. Странно, что нашего короля отпустила развлекаться Анора.

— Венатори? — уточнила я, надеясь на отрицательный ответ. Не быть Инквизитором мне, пожалуй, понравилось: занятия магией, прогулки, путешествия, хоть и не слишком дальние… Я словно вернулась в детство. И надеялась, что хотя бы часть проблем продолжит обходить меня стороной.

Да и с чего бы? Отдельные новости о любителях древних богов ещё попадались — из Орлея чуточку больше, из Ферелдена и Вольной Марки и вовсе почти ничего, — но в основном они бесчинствовали на севере, Дориан, когда мы беседовали через кристалл, не раз их упоминал.

Хоук пожал плечами.

— Хрен его знает, вроде про каких-то дальних родственников Себастьяна говорили, я не вникал. Ради Бет я кому угодно рога обломаю.

Я согласно кивнула. Ради Бетани, ради монны Лиандры, ради Мерриль… ради Варрика. Хоук в последнее время очень редко вписывался в какие-то неприятности за деньги, но вот ради благополучия близких — всегда. Правда, как я слышала, благополучие Варрика зиждилось на благополучии Киркволла, так что Защитнику свой титул уже не раз приходилось оправдывать. Как и раньше, за это платили как за помощь страже, так что и работать бесплатно приходилось редко.

А ещё мне казалось, что не будь вечных проблем у близких людей, он бы начал искать неприятности у не таких близких — просто чтобы не заскучать. Спокойная жизнь — это не про Хоука.

— Как там в Киркволле? — поинтересовалась я, разбивая паузу. Приятель предложил с усмешкой:

— Съезди да посмотри.

— Я летом ездила, просто тебя в городе не было. Тогда стоял.

— Ну, и сейчас стоит. А что, за недвижимость свою переживаешь?

Я пожала плечами. Недвижимость в Киркволле — небольшой особняк в Верхнем городе — нужна была мне как храмовнику демон. Всю жизнь никакой личной недвижимости у меня не было: я жила то у одного брата, то у другого, то по гостям или вовсе гостиницам. Потом был Скайхолд, но можно ли его назвать моим личным?

Зато после моего возвращения дарственные посыпались… даже из Антивы пришла, на какую-то виллу. Я так и не поняла, от кого, точно могла только сказать, что не от Жозефины и не от нового Третьего Когтя — я даже имени его не знала. Самым экзотическим жилищем оказалась неизвестная конура на Лломерине — я ни разу не была в этом пиратском логове размером с целый остров, но через капитана Рейнольдса и деда мне передал свое расположение таинственный сир Тадеус, о котором я много слышала, но ни разу не видела. Неофициальный глава Армады Удачи предлагал свои услуги, если Инквизитору или ее команде понадобится помощь. Не сразу я поняла, что под командой подразумевается не мой собственный отряд, а ребята Брайана и Дэррека. Как бы то ни было, к такому предложению плохо отнеслись все — и Каллен, и оба моих брата, да и дед не советовал связываться. Я и не планировала, но предложение сочла забавным.

Впрочем, по словам Ферхара, и предложение, и конура быстро перестанут быть актуальными. В Антиве условно моей вилле Зевран тоже скорее уже всего нашел применение, а в Киркволле в подаренном особняке устроился Андерс. Пожалуй, если бы не Каллен, я бы и вовсе вернулась в Башню Бдения, но теперь мне хотелось все-таки часть жизни не выставлять на обозрение всем жителям крепости.

— Просто интересно. У вас же там то храмовники в Обществе, то храм имени красной Мередит.

Хоук недовольно скривился и добил стакан одним глотком. Мне подумалось, что если так пойдет и дальше, вечер быстро перестанет быть томным: устойчивость к алкоголю у приятеля была совсем не гномья, а желание решить какую-нибудь проблему и сделать свое существование более комфортным проявлялось иногда не в самое подходящее время.

— Нет там никакого храма, — проворчал он. — Казематы закрыты, потайные тоннели засыпали, а любым искателям приключений на свою задницу Варрик обещал уютные каменоломни под городом. Если доживут до суда, конечно.

— А это совсем не факт, если ловить их будешь ты? — пошутила я. Судя по ответному взгляду, штука оказалась не такой уж шуткой. — Да ладно, Хоук, ты что, в одиночку их там ловишь?

— Вообще-то в Киркволле есть стража, и Авелин проверяет, как там ее распоряжения выполняются. Варрик тоже не все время сидит в кабинете, — заметил Защитник Киркволла. — Мерриль и Андерс иногда выбираются прогуляться с нами.

Я кивнула. Пять человек, особенно если учесть, кто именно входит в эту пятерку, вполне могут решить любые городские проблемы. В конце концов, мы когда-то и втроём-вчетвером сражались… правда, под моими щитами. Но, как заметил когда-то Айдан, на моей защите свет клином не сошёлся.

А потом Хоук вдруг расхохотался, отвлекая меня от мыслей:

— Мне в помощь пытались местных сосватать. Знаешь, кого? Младшего де Копьи, дескать, он маг сильный. Этот придурок в первые же полчаса набрался и слинял в “Цветущую розу”!

— Может, стоило вершить подвиги не в “Висельнике”? — поддела я, ни секунды не сомневаясь, где мог набраться младший сын лорда. Но приятель отмахнулся:

— Уж лучше в “Висельнике” от балласта избавляться, а то ещё поранят деточку. К тому же я там вместо одного тепличного мага нанял пару боевых кунари.

Я поразилась:

— Ты? Кунари? Что они вообще в Киркволле забыли опять?

— Они не из фанатиков. Эти… тал-васготы, — пояснил Хоук. — Раньше наемничали, но на Конклаве погиб один из них, ещё троих перебили после, кто-то уехал… короче, оставшиеся перебрались в Киркволл. Мы как-то столкнулись над трупом одного типа из Общества, который должен был кое-что знать, потом увидел в “Висельнике” и подумал — почему нет? Хоть при деле будут.

Я удивлённо покачала головой. Нельзя сказать, что Хоук так уж недолюбливал кунари, с Быком они спокойно общались… но и особой радости не испытывал. Я подозревала, что его раздражают воспоминания о дуэли с Аришоком, вернее, последующем лечении. Может быть, чувство вины, что не смог остановить и нападение на город, и взрыв в церкви? Хотя не представляю, чем бы он тогда смог помочь…

Сам же Защитник снова помрачнел и уставился в стакан, словно искал там ответы. И неожиданно спросил:

— Как там мохнатая?

Вопрос заставил меня в очередной раз за вечер удивиться: все, кто хотел знать о Ванде, уже давно задали этот вопрос. Мы с Хоуком не виделись, конечно, но Варрик-то точно знал все подробности…

— Нормально. Себя вспомнила, обратно в реальный мир ее не пускает Вера, — я пожала плечами. Кажется, причины, по которым демонессе не удавалось вырваться в реальный мир, изменились, себя она точно хорошо контролировала. Но объясняла она путано, и я решила не заострять внимания. В конце концов, вряд ли кому-то по эту сторону Завесы есть разница, почему именно Ванда не возвращается. — Всем передает приветы, я ее иногда ночами навещаю.

Хоук кивнул, явно удовлетворенный этим ответом, и снова уставился в стакан.

— Как ты убила Корифея?

— Кинжалом, — удивляться я уже устала, поэтому отобрала стакан с волшебными внутренностями, мельком глянула — вдруг и правда на дне что-то интересное? — и поинтересовалась: — К чему ты его вспомнил?

— К Конклаву, — буркнул Защитник Киркволла. Передвинул свой стакан обратно, качнул в руке и отставил на край стола. — Там были многие, не только Верховная Жрица, маги и храмовники. Приятель этих кунари, слуги, паломники, хрен знает, кто еще. И все отправились навстречу Создателю, потому что я не смог добить одну древнюю тварь.

— Хоук…

— Потом куча народу по всему миру — кто угнан в рабство, кто убит, кто отравлен красным лириумом, — не дал перебить себя Защитник Киркволла. — Виком, в котором чуть весь город не перетравили. Атака на Старкхэвен. Контрабанда и погромы в Тантервале. Демоны в Ансбурге. Ванда.

— Ванда жива, — все-таки перебила я. — Виком в порядке. Остальные… Была война. Не все жертвы стоит принимать на свою совесть. В конце концов, храмовники сами принимали красный лириум и буянили потом без всякого твоего вмешательства.

— И кто принес красный лириум? — мрачно уточнил мой друг. — И кто не уследил за Мередит?

— Лириум принес Бартранд, — отрезала я. — А каким образом ты мог уследить за Мередит, я вообще не представляю. И если ты винишь себя за последующую войну магов, то напрасно, восстание Круга в Киркволле тут не при чем. В Вал Руайо и свои идиоты нашлись.

Хоук посмотрел на меня, и во взгляде читалась вина. Кажется, я видела это чувство у непробиваемого Защитника Киркволла впервые, и это, пожалуй, пугало.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать… три? — неуверенно ответила я. На дворе была осень, значит, день рождения давно прошел — я пропустила его, сидя в горах. Из-за этого ли, потому ли, что отвыкла считать свой возраст, но уверенного ответа не вышло.

— А мне без малого сорок. Это дерьмо должна была разгребать не ты.

С этими словами Хоук все-таки захватил опустевший стакан и снова ушел к барной стойке, оставив меня в раздумьях и очередном витке удивления. Это у него… как это называлось… кризис среднего возраста, что ли? До сих пор особой заботливостью Защитник Киркволла не страдал — даже когда я была ребенком, воспринимал более-менее равной. Теперь-то чего?

Вернулся он все с той же мрачной рожей, и я попыталась перевести разговор в шутку:

— Так ты просто хотел занять место Инквизитора? Предупредил бы Варрика, чтобы он тебя не покрывал, Кассандра бы мигом все организовала.

— После моего выступления в Киркволле, когда даже местные попросили меня свалить подальше? — хохотнул Хоук. — Да уж, отличный Инквизитор.

— Я вообще из Тевинтера вернулась и с демоном дружила, — напомнила я. — К тому же я все равно вляпалась по самые уши, Якорь-то был у меня. А Конклава ты мог и не пережить, в том взрыве только удача помогла. Не мои щиты, не твои умения, не сила того васгота — просто счастливый случай.

— Не переживай, на роль Вестницы Андрасте я точно не претендую, — хмыкнул приятель и отпил. Я последовала его примеру, а потом негромко проговорила:

— У тебя бы не вышло. Я, оказывается, и правда была Вестницей Андрасте, буквально, буквальнее некуда. История оказалась чуть сложнее, чем нам говорит Церковь, я знаю от Веры.

Пару мгновений Хоук смотрел мне в глаза, потом молча кивнул и не стал задавать вопросы. И к счастью, потому что я обещала Лелиане придержать никому не нужные подробности при себе — ничего хорошего они не принесут, а стремление к правде или там справедливости надо держать под контролем и применять только в уместных обстоятельствах.

— А ещё мне Вера сказала одну важную вещь, — продолжила я. — Давно, ещё после взрыва церкви. Я ведь знала, что церковь взорвут. Только в том варианте знания, который был у меня, ее взрывал одержимый Местью Андерс. И я сделала все, что могла, чтобы Справедливость не стал Местью.

— От него и так спасения не было, — со смешком заметил приятель. Я кивнула и продолжила:

— Но церковь все равно взорвали. Я не поленились вломиться в Тень, чтобы спросить… Вера мне ответила, что некоторые вещи просто случаются. Церковь Киркволла была символом, и обязательно нашелся бы кто-нибудь, кто воспользовался бы этим — рано или поздно. Конклав тоже был символом; я ведь не знала, что Корифей будет там, просто сочла, что мирные переговоры — самое удачное место, чтобы сотворить какую-нибудь дрянь. Не было бы Корифея, был бы кто-то другой, может, кто-то из переговорщиков или даже тот васгот, про которого ты вспоминал. И лириум рано или поздно появился бы, по Глубинным тропам же постоянно шарятся искатели приключений на свою задницу.

Хоук нахмурился, но я с нажимом, не давая перебить себя, продолжила:

— Мы не можем знать, свихнулась бы Мередит без лириума, но в Казематах проблемы зрели ещё до твоего появления. Как и печати на Тюрьме Корифея — к тебе ведь пришли как раз потому, что они слабели. Джанека уже была под его контролем, так что обновлять замки никто не стал бы. Корифей вырвался бы в любом случае, но, может, чуть позже — только есть ли разница? К тому же никто не мог знать, что эта тварь бессмертна.

— Тебя послушать, так вообще любые действия бессмысленны, — наконец проворчал Хоук. — Все равно какая-нибудь херня случится.

— Мы можем оттянуть этот прекрасный момент, — философски ответила я и отсалютовала бокалом. — И разгребать последствия после каждого разрушенного символа.

Возле стойки кто-то громко и эмоционально заговорил, вернее, быстро перешёл на ругань. Мы оба оглянулись, но пока что ничего выходящего за рамки не происходило.

— Как-то хреново у меня получается разгребать, — вернулся к предыдущей теме Защитник Киркволла, отвернувшись от намечающегося скандала. — Аришок общался только со мной во всем городе — и я упустил его планы. Эту стерву, Петрис, я тоже упустил… вроде уже и башку ей снесли, но она успела подгадить. Мередит… в Казематы до сих пор пытаются вломиться красные храмовники. Я думал, они передохли все, но нет. Корифей…

— Ещё скажи, что тебе следовало остаться в Тени вместо Ванды, искупать свои надуманные прегрешения, — прервала я. Больше всего это самобичевание походило на нытье, а ноющий Защитник Киркволла выглядел ещё более дико, чем виноватый. Ещё и потому, что отвечать он мне не стал, снова уставившись в стакан. Но не думал же он об этом всерьез? — Ванда приняла решение. Уважай его и не терзайся.

Сейчас, зная, что моя демонесса вполне жива и здорова, говорить это было куда легче, чем пару лет назад, когда то же самое говорила мне Вера. А вот Хоуку принять это мнение, похоже, было по-прежнему тяжело.

Шум возле стойки и не думал утихать, и я мимоходом пожалела, что не знаю того заклинания, которым Маркус заставлял меня замолчать. Покосившись туда, я осторожно сплела слабенькое заклятие, вызывающее небольшой корешок, и отправила его ближе к спорщикам — доски на полу рассохшиеся, тонкие древесные усы пролезут без проблем. И дадут нам небольшую фору, если начнется какая-то заваруха.

А потом осторожно коснулась руки приятеля и мягче проговорила:

— Что случилось, то случилось. В конце концов, разве ты один шел на Глубинные тропы? Один хотел защитить Киркволл или в одиночку убивал Корифея? Я ведь тоже была там, и Ванда, и Варрик… И с последствиями мы тоже разбирались все вместе. Если бы не ты и не Страуд, мы бы пропустили целую армию демонов — я про них попросту забыла. А мои драгоценные советники вообще не придавали значения исчезновению Серых Стражей.

Хоук кривовато ухмыльнулся и хотел что-то сказать, но его прервал звон разбитого стекла. Ссора у барной стойки перешла в фазу порчи имущества, и я поморщилась — одновременно с другом. И одновременно же мы отодвинулись от стола — правда, я еще не решила, уходить из гостеприимного заведения или избавиться от тех, кто мешает нашей беседе. Хоук, кажется, в своих желаниях был более уверен, потому что развернулся к стойке.

И в этот момент прогремел взрыв.

Грохот был таким, словно рядом со мной взорвался кунарийский дредноут, а зеленоватая вспышка, пробившаяся сквозь грязные окна, вызывала ассоциации с Брешью. Enansal оказался в руках словно сам по себе — а может, и сам, к левитации я привыкла быстро, — а стул, с которого я только что встала, не выдержав моего порыва, упал на бок. Впрочем, мне было не до него: если опять какие-то проблемы с Завесой, если это все-таки Солас… что делать? Метки у меня больше нет, маг из меня посредственный, воин никакой… да и взрыв так близко — что стало с дворцом Ваэлей? Мой муж, мой брат, мои друзья… вся верхушка исчезнувшей Инквизиции…

Но больше моего порыва никто не поддержал, наоборот, народ вокруг на мгновение вперился в меня подозрительными взглядами, а потом — кто равнодушно отвернулся, кто расхохотался. Хоук с усмешкой хлопнул меня по плечу и пояснил:

— Это фейерверки в честь бала. Похоже, кто-то перестарался. Пошли посмотрим, что ли…

Бросив пригоршню мелких монет на стол, он двинулся к выходу, позабыв про намечающуюся драку. Впрочем, сами скандалисты тоже отвлеклись — то ли на фейерверки, то ли на мою реакцию, но ссора сама собой утихла.

А небо снаружи поражало яркими красками. На нем распускались огненные эмбриумы, пролетали изумрудные грифоны и сапфировые драконы с умильными мордахами, прекрасные серебристые девы расплетали золотые косы… Сюжеты становились сложнее, но оставались неизменно сказочными и добрыми, словно стирая воспоминания о времени, когда небо горело зеленым заревом грядущего конца мира.

— Это Бетани? — шепотом спросила я, чуть оглушенная буйством красок и сопровождающим их шумом.

— Нет, — Хоук не отрываясь смотрел в небо и даже улыбался. — Бет старается не использовать магию, ей нравится жить как обычному человеку. Но рисовала эти картинки для магов она.

Я даже не знала, что младшая Хоук рисует, по крайней мере, что-то сложнее рун. Скорее всего, в этот раз она старалась для сына: мне представлялось, как сейчас маленький двухлетний человечек на руках няньки, а может, даже и любящих родителей, смотрит на иллюзорных рыцарей и улыбающихся драконов и влюбляется в этот прекрасный мир, полный волшебства и света. Ему еще предстоит узнать, что не все в Тедасе так уж радужно, но это будет нескоро, а пока… Пока распускаются цветы.

А потом я почувствовала, как мой корешок кто-то с силой дернул, а из таверны раздался возмущенный вопль. Кажется, о своей страховке я забыла, а она нашла себе жертву.

— Пошли быстрее во дворец, — со смешком предложила я. — А то сейчас тут начнутся гонения на одного отдельно взятого мага.

Первый разговор случился вскоре после моего дня рождения. Зима выдалась холодной — настолько, что не хотелось лишний раз выходить из дома, не то что заниматься какими-то делами. Я даже после Первого дня заикнулась о том, чтобы съездить в Антиву: навестить Жози и ее шебутную сестру, в прошлом году умудрившуюся сбежать из дома с каким-то художником; Зеврана, который вернулся к любимому делу — перетряхиванию Воронов; посмотреть, что ж там за вилла меня ждет; потанцевать на бесконечных карнавалах. Но главное — погреться. Увы, Каллен оказался занят.

В мирной жизни моему командору места как будто не нашлось — и этим он напоминал мне и брата, и Хоука, и того же Зеврана… Впрочем, стоило ли удивляться? Для мемуаров мы оба были слишком молоды, возвращаться к работе храмовника — Грегор начал поговаривать об уходе с поста, — мой муж не хотел. Никаких виноградников, или чем там на досуге развлекаются землевладельцы, у нас не было, как и призвания к земляным работам. И если на меня свалилась магия, которую требовалось изучить, то Каллену и такого развлечения не перепало.

Но заскучать ему не дали. Первый год членов Инквизиции продолжали приглашать куда только можно, и Жозефина просила отвечать согласием хотя бы иногда. Лелиана тоже не стеснялась привлечь нас обоих к какому-нибудь интересному с ее точки зрения делу. И если проверку библиотеки Белого Шпиля на предмет странных происшествий я встретила с восторгом — а повадившегося шастать туда малефикара с раздражением, — то вылавливать каких-то не то демонов, не то венатори, не то наших местных магов крови отказалась наотрез. Магию я больше не видела, защиты от меня никакой, в бою скорее стану помехой… а ещё Архитектор согласился еще раз объяснить мне принцип заклинания левитации. Зато Каллен постоянно был в разъездах — то с Айданом и Стражами, то с Фергюсом и Томасом, то… Вот и в эту зиму они выслеживали какого-то необычного, возможно, одержимого, зверя в Бресилиане.

А я ударилась в домашнее хозяйство. Вернее… попыталась адаптировать свои немногочисленные навыки под бытовые нужды. Скажем, если уменьшить заклинание торнадо и запустить в ящик с водой, в теории можно постирать одежду. Обычно это заклинание мне не давалось — и Солона радовалась этому, приговаривая “Хвала Создателю, ты в целительство не подалась”, — но теоретиком я оказалась неплохим, пересчитала расход маны и сложность плетения… Ну, торнадо я вызвать смогла. Небольшое, но для стирки хватило с избытком. Полностью уверенная в своих расчетах, я решила экспериментировать в собственной ванне и с собственными вещами. В итоге остатки идеально чистого, но изорванного в клочья платья пришлось выкинуть, заодно и заказать в Орзаммаре новую ванну. И мысленно согласиться с Солоной — хвала Создателю, что у меня достаточно денег. Да и просто — хвала Создателю.

После этого случая я перешла на руническую магию: если руны рисовать совсем небольшими и сил в них вкладывать немного, особых разрушений не будет, даже если я снова ошибусь. Первым делом я взялась за охлаждение кладовой — тетка Улла прикармливала питомцев Иллис для этих целей, я решила обойтись магией. Этот эксперимент прошел удачнее, по крайней мере, без радикальной порчи имущества. Правда, вместо охлаждённого воздуха получились оледеневшие стены, но все та же Улла, заехав в гости — заодно и покормить меня — одобрила и велела в Башне Бдения так же зачаровать подвал.

В тот день, когда случился первый разговор, я осмелилась экспериментировать с жаркой мяса. Крохотную огненную руну под кофейник я навострилась рисовать без расплавленного металла и испарившейся воды, и вот теперь пришел черед более сложных экспериментов.

Больше размер блюда — крупнее руна, крупнее руна — больше магии… Каллен вернулся из очередной поездки аккурат к обуглившейся куриной тушке. Если до этого результаты своих экспериментов я скрывала, благо, муж постоянно был в разъездах и развлекалась я в его отсутствие, то теперь сил не осталось даже расстраиваться — не то что прибраться.

— Я привез твои любимые пироги, — задумчиво сообщил любимый муж, с подозрением глядя на жертву моих кулинарных экспериментов. — Но можно поужинать курицей. Думаю, если ее немного почистить ножом, копоть сойдёт.

На последнем предположении в его голосе всё-таки мелькнуло сомнение. Совершенно оправданное: на шкуре несчастной курицы была не копоть, а угольная корочка. Чтобы наверняка исключить любые мысли о возможности “соскоблить ножом”, я щелчком пальцев отправила в свою жертву огненный шарик, превративший ее в кусок угля.

— Пироги, — мрачно резюмировала я. И левитацией отправила остатки в окно.

Стоило признать, что стихийная магия даётся мне плохо, разве что заклинания выбирать совсем слабые. Целительская — я все же пыталась обучиться хотя бы базовым заклинаниям — застряла на уровне “малого исцеления”, которое даже демоны в Тени знали, и тех заклинаний, что Ванда почерпнула от Андерса. Да и они без демонессы удавались хорошо если один раз из трёх. К проклятиям и другим заклинаниям школы Энтропии у меня не лежала душа, да и достойных учителей не было — эта ветка магии была ближе всех к магии крови из тех, что разрешены, так что с ней маги Круга предпочитали не связываться. В итоге особых проблем не возникало с рунами да с барьером — хоть он после щитов Веры и казался тоненькой бумажкой в сравнении со стальным щитом. Столь узкий спектр доступной магии… разочаровывал.

— Не расстраивайся, — Каллен подошёл со спины и обнял. — Ты — Белый Страж, ты — леди Инквизитор. Ты защищала этот мир. А готовка — это просто не твое.

— То есть теперь я бесполезная? — буркнула я. Потом повернулась в кольце его рук и уткнулась в знакомый меховой воротник. От него пахло костром и конским потом, а ещё снегом и чем-то знакомо-неприятным. Вдохнула, чихнула и повиниилась: — Прости. Просто я все ещё не люблю проигрывать, а выиграть у магии пока не выходит. Как вы съездили? Все целы?

— Ничего фатального, — мой командор улыбнулся, судя по голосу, и поцеловал меня в макушку. — А зверь собрал все, что можно. Это был одержимый демоном берескарн. Мертвый. Пока непонятно, демон случайно нашел тушу или там опять поработал какой-то малефикар. Хотя не представляю, для чего может понадобиться оживлять берескарна при помощи демона.

— Вы не стали выяснять? — не поверила я. Каллен, конечно, ушел из храмовников, но чтобы он отпустил мага крови? Он даже на Йована косился до сих пор, когда видел. Правда, случалось это нечасто, потому что сам Йован предпочитал избегать встреч.

А ведь Каллен был в этой поездке не один, и никто из его спутников не стал бы отпускать опасного мага.

— У Алистера было не так много времени, а позволить ему возвращаться без сопровождения было нельзя, — пояснил мой командор. — Всё-таки король, мало ли что… в лесу остались близнецы.

Я кивнула. Логично. И то, что Алистеру требовалось хоть какое-то сопровождение, он даже сам перестал возмущаться. И то, что маг крови — дело как раз для близнецов.

— Расскажешь? — негромко попросил муж. — На этот раз все цело?

— Ты знал? — я даже почти не удивилась.

Глупо было надеяться скрыть что-то от того, кто возглавлял армию Инквизиции и дружески общался с ее канцлером. Канцлерами, Шартер до сих пор у нас бывала, правда, в основном, по делу — подкидывала слухи о новых проблемах.

Каллен ещё раз поцеловал меня в макушку и выпустил из объятий, чтобы выложить на стол обещанные пироги. Оказывается в углу кухни притулился его походный мешок, а я и не заметила — а ведь сама как-то отчитывала Хелену за невнимательность.

Не доверяя своей магии, вернее, умению с ней обращаться, я взяла тряпку, чтобы протереть столешницу. Всё-таки пироги хотелось бы есть без угля.

— Отряд гномов с каменным корытом довольно сложно скрыть, — чуть извиняющимся тоном пояснил муж. — Ты не хотела говорить?

“Снова боялась сказать?” — он не произнес, хотя вопрос был скорее таким. Тему моего побега мы за три года ни разу не поднимали, но Каллен, кажется, опасался, что я опять куда-то денусь. А я не слишком хотела посвящать его в свои магические успехи, особенно после рассказа о том, что с ним делали во время восстания. Обычно я не слишком понимала Бет, которой не нравилась ее магия — как можно, это же магия! Когда ты щелчком пальцев можешь зажечь свечу или вовсе обойтись без нее, создав несколько светящихся шаров, можешь вырастить цветы или колючую преграду, можешь… Но когда Каллен был рядом, желание колдовать пропадало.

— Ты же знаешь, я не люблю проигрывать, — нехотя отозвалась я. И это было правдой. — Мои неудачные эксперименты — сомнительный повод для хвастовства.

— Ты научишься, — Каллен улыбнулся. — Я слышал историю о твоих занятиях алхимией в Башне Круга. Твоя взрывчатка тоже не сразу получилась.

Я смущённо хмыкнула. Пожалуй, эксперименты со взрывчаткой были бы куда более разрушительными, если бы не защищённое помещение и мои щиты. Так, если подумать, то даже расколотая каменная ванна, защищённая рунами — не столь уж большая потеря. Тут смотря с чем сравнивать.

— Ты прав. Но не до конца, — я вздохнула и признала: — Мне не хватает нормального обучения. Солона считает меня подругой, остальные — взрослым магом, я ещё и Инквизитор. Поэтому и относятся как к коллеге, а не ученику. А мне, возможно, не хватает немного контроля. В Круге за такие эксперименты меня бы… наказали.

Я не стала уточнять: уж Каллен лучше меня знал, как именно в Круге обошлись бы с излишне изобретательным учеником. Да и что говорить, дело-то было не в наказании.

— Мне все время кажется, что я все учла и просчитала, а потом… — я махнула рукой в сторону окна, за которым упокоилась несчастная курица. — Я начинаю думать, что, может, стоит все-таки переехать в Пик солдата? Если уж магистр Алексиус Дориана смог укротить, со мной точно справится. Или даже не переезжать, побегаю через Перекресток.

Правда, снова лезть туда мне не хотелось: удобно, конечно, но уж очень муторное ощущение… а Светлячок в последнее время, явно заскучав со мной, начал улетать следом за Калленом. Но ради обучения можно и потерпеть.

Идея моему командору явно не слишком понравилась. То ли он до сих пор не доверял нашему бывшему пленнику, то ли Архитектору, который бывал в Пике солдата слишком часто. Так что в ответ на это предложение он нахмурился, что-то обдумал и наконец кивнул:

— Что-нибудь обязательно придумаем.

Тогда я не обратила внимания на это обещание: что тут думать, если готовое решение уже есть?

* * *

Второй разговор я застала случайно. День Лета с Калленом мы встречали в Башне Бдения, туда же приехало все семейство Резерфорд — и на праздник, и повидать блудную дочь. Обычно Хелена жила в Круге вместе с другими учениками, но ради праздника Солона отпустила девушку к родным.

Ни возраст, в котором уже пора было бы избавляться от излишней безалаберности, ни обучение так и не изменили характер нашей племянницы, так что Солона регулярно жаловалась: мне — на Иллис, в надежде, что я хоть как-то смогу повлиять на долийку, Каллену — на Хелену. Дело было заведомо провальным, потому что мой командор, больше половины жизни отслуживший в Круге, в случае с племянницей терялся и пытался спихнуть неприятные разговоры на меня. Я же в большей части случаев одобряла очередное нарушение дисциплины и скорее могла показать девицам какой-нибудь новый способ не попадаться. Солона после этого ругалась уже на меня и взывала к совести, что тоже было абсолютно бесполезным: с Первой чародейкой мы были подругами, и если ей это мешало чему-то меня учить, то мне — воспринимать всерьез ее ругань.

Что натворили девчонки на этот раз, я еще не знала, поэтому удивилась, услышав строгий голос своего мужа.

— О чем ты вообще думала?

— Папе доложишь? — угрюмо поинтересовалась девчонка.

— Следовало бы, если ты готова слушаться только его, — сердито проговорил Каллен. — Но осознания я в твоих глазах не вижу, Томас вряд ли поможет. У меня есть мысль получше: стоит разлучить тебя с твоей подружкой, может, по отдельности вы будете поспокойнее.

— Она и так со мной разговаривать теперь не хочет, — буркнула Хелена.

— Вот и славно, значит, сопротивляться вы не будете, — резюмировал любящий дядя. И, чуть смягчившись, добавил: — Это не наказание. Просто другая возможность. И лучше помирись с подругой побыстрее, потом можешь не успеть.

Девица фыркнула. Мне было интересно, что там придумал Каллен, но перед лицом замелькал Светлячок, явно желая куда-то меня отвести, и я последовала за ним — поймают еще не подслушивании. Лучше спросить потом самой.

А через полчаса я от Солоны узнала, что же произошло. Дагна уже давно крутилась вокруг драконов, желая поставить какой-то эксперимент, но Иллис отказывалась наотрез. Ушлая гномка решила зайти с другой стороны и уговорила Хелену помочь; обе попались. Теперь Иллис не разговаривала ни с одной из этих умниц, гномка в ответ ругалась и отказывалась озвучивать, что они там наэкспериментировали, а Хелена вышла крайней — ей влетело и от подруги, и от главы Круга, еще и от родни.

Мне пришлось побегать между всеми участниками ссоры, пытаясь их примирить, а заодно и разобраться из-за чего сыр-бор. Как оказалось, Дагна после посещения тейга Гейдрун так впечатлилась, что принялась экспериментировать с лириумом как только приходило в голову. Иногда опыты были невинными; пару раз она приставала к Йовану, желая понять, почему человеческая кровь даёт больше сил, чем кровь титанов. Закончилось это попыткой накормить дракона лириумом — спасибо, что хоть не красным, как у Корифея. В итоге и ей, и Хелене досталось ещё и от меня: я по-прежнему была категорически против лириума, не принимала сама, даже не показывала Каллену и драконам тоже не желала таких экспериментов.

Поэтому результат так и не узнала: Дагна рассказывать отказалась.

* * *

Считать ли следующий разговор третьим или логичным последствием второго, я так и не решила. Состоялся он той же ночью.

— С нами связывался магистр Красс, — начал Каллен.

Мы лежали в кровати, за окном сияла полная Сатина, выпито за вечер было немало, и потому Маркус был едва ли не последним, о ком я хотела услышать. Поэтому только протянула что-то вопросительно-невнятное, надеясь, что на этом тема исчерпает себя. И потерлась щекой об обнаженную грудь мужа, раздумывая, не отвлечь ли его более радикальным образом.

Но мой командор сбить себя не дал, погладил по плечу и продолжил:

— Он настоятельно просит приехать.

— Кто бы сомневался, — проворчала я и, вздохнув, откинулась на подушку. — Он уже пятый год просит. Как уехал, так и просит. Ему что, Кассандры мало? Никаких уникальных умений ни у меня, ни у тебя не осталось. А до командования армией тебя все равно никто не допустит.

— Причин накопилось несколько, — признался Каллен. — Его сын передает, что в Тевинтере стали исчезать некоторые артефакты, причем их владельцы превращены в статуи. Артефакты контроля Завесы, которые магистр нашел в империи, ведут себя… странно, так что он приглашал и Дагну. Какие-то странности в Арлатанском лесу, а историю эльфов, если кто-то вообще и знает, то ты.

— Вы думаете, что там Солас, — утвердительно проговорила я и приподнялась на локте.

— Возможно, хотя это не единственная версия, — не стал спорить муж. — А ещё я подумал… тебе нужен нормальный наставник, а Хелене стоит проветриться. Все равно мы застрянем там не на один месяц, если отправимся.

Ехать к Маркусу не очень хотелось, хотя я не могла с чистой совестью сказать, что совершенно не скучала. Смущало его потребительское отношение к помощникам; с другой стороны, с Калленом он общался более уважительно, а отвечать на вопросы я смогу и сидя в Круге. Может, магистр Аврария даже вспомнит свое общение взять меня в личные ученики? Тогда даже один-два месяца могут принести неплохой результат.

А ещё там Дориан. И библиотека Карастеса. И Хелене это действительно будет полезно.

И я снова смогу танцевать, хотя бордели из мест посещений придется исключить. А ещё — если повезёт, встретить Фенриса.

— Едем, — решила я. — Но с Маркусом по канализации я лазить не буду. И уговаривать Розали будешь сам.

Каллен с облегчением вздохнул и кивнул. А я мечтательно протянула:

— Надо “Ястреба” проверить перед отплытием. Может, пора днище почистить…

На этот раз мой любимый вздохнул уже не с облегчением, скорее, обречённо. Морские прогулки ему не нравились, он согласился подняться на палубу моей яхты только один раз — и то, как я подозревала, чтобы не огорчать меня. Но ближайший доступный — и известный! — элувиан находился в Киркволле, а оттуда идти придется через Безмолвные равнины. На это ни за что не согласилась бы я, да и вообще хоть кто-то из армии Инквизиции.

Поэтому в путешествие мы отплыли всего через три дня, собравшись в рекордные сроки, и шли под моим крапчатый парусом. И морские демоны снова были ко мне благосклонны.

Так началась поездка в Тевинтер — с трёх разговоров и одной сожжённой курицы.

Передо мной стояла искусно выполненная шкатулка знакомой ромбовидной формы со змеями на гранях. Тускло поблескивал бронзовый замочек, в котором торчал ключ. Протяни руку, сделай поворот — вряд ли такой миниатюрный замок окажется слишком тугим.

Но руки отчего-то хотелось спрятать за спину для надёжности.

— Ну что же вы, моя дорогая, неужели боитесь? — с легко различимой иронией поинтересовался Маркус. Служба в Инквизиции ему все же пошла на пользу, хотя бы перед нами ледяную маску главный юстициар обычно снимал… но характер у него ничуть не улучшился.

— Помню я один браслет, — проворчала я. Шкатулка явно была ювелирной: кроме украшений в нее попросту ничего бы не влезло. Покосившись на мужа — должен же Маркус с ним считаться! — я все-таки рискнула открыть.

По размеру шкатулки можно было бы предположить опять же браслет или совсем уж миниатюрное колье типа чокера… странный подарок для женщины, с которой не состоишь в близких отношениях. Особенно при наличии возлюбленной и в присутствии мужа этой женщины.

Реальность оказалась причудливее. На бархатной подушечке с прорезями лежали кольца. Восемь штук — на каждый палец, кроме большого. Предположить, что это, было несложно, но я не удержалась от шутки:

— Маркус, если вы все-таки надумали жениться, то опоздали. Я уже замужем.

— На вас? — главный юстициар выгнул бровь. — Алиена, одно общение с вами требует недюжинного терпения. Тягаться в этом с командором мне бы и в голову не пришло.

Я недовольно фыркнула и вытянула одно из колец. Тонкий ободок из серебристого металла с льдистой капелькой-руной вместо камня смотрелся обманчиво просто; но, зная Маркуса, стоил, скорее всего, немало. На палец он сел как влитой.

— Вы не правы, магистр, — мягко вступился за меня муж. Маркус пожал плечами:

— Вероятно, ради вас леди Инквизитор сдерживается, командор. Надевайте смелее, моя дорогая, вам еще предстоит научиться с ними работать. Это не посох, требуется совсем иная степень концентрации. Потренируетесь пока под моим присмотром.

— Под вашим? — недовольство я скрыть не смогла.

Тут же захотелось вернуть кольцо обратно в шкатулку и гордо отказаться, но снять его оказалось выше моих сил. Я ведь так жалела когда-то, что не могу опробовать перстни Маркуса… И вот, теперь у меня есть свои.

Белый металл с лёгким голубым оттенком — что это? По цвету немного напоминал сильверит, но его для создания украшений не использовали. Магических — тем более; Варрик хранил красный лириум в сильверитовом ящике, значит, магию металл хоть как-то блокировал. И точно не чистый лириум, он и по цвету был куда ярче, сияя собственным светом, и по текстуре отличался, и для близкого контакта совершенно не подходил. Обычные люди сходили с ума, маги… не знаю, я не слышала о магах, которые носят при себе чистый лириум. И все же в создании этих колец лириум поучаствовал — как сердечник или как напыление. Основу я угадать не взялась бы: платина, какое-то особо чистое серебро, титан или вовсе сплав? Зато каждое кольцо украшала миниатюрная руна, и издали их вполне можно было принять за драгоценные камни, от хрустально-прозрачных до льдисто-голубых. Изнутри по ободу шла руническая же надпись, но выполненная так мелко, что разобрать ее смысл я не смогла. И отчаянно жалела, что не могу посмотреть на магию, которая окружает эти украшения. Попросить, что ли, всё-таки очки у Дагны?

Но учеба у главного юстициара такого же энтузиазма не вызывала, и я попыталась рыпнуться:

— Мне послезавтра возвращаться в Карастес, так что вряд ли вы чему-то успеете меня научить. Лучше с магистром Аврарией разберемся.

Магистр Красс выразительно хмыкнул, и Каллен пояснил:

— Мы не успели толком поговорить… Алиена, мы собирались съездить к лесу Арлатан, проверить, что там происходит. Мне показалось, что тебе будет интересно.

Я нерешительно погладила колечко.

Мой муж меня достаточно хорошо знал. Лес Арлатан, место, в котором сохранились руины древнего Элвенана! До сих пор я видела его только во снах, которые показывал мне Фейнриэль — и теперь увидеть вживую? Конечно, мне будет интересно! Да и от колец я бы не стала отказываться. Маркус рассчитывал все верно: придется мне стать хотя бы временно его ученицей.

На примере магистра Аврарии я уже успела заметить, что личное ученичество — не такая уж привилегия, временами это больше походило на повинность. К счастью, меня отпустили на свободу с чистой совестью — не то чтобы я овладела всем, чему могла научить глава Круга, но срок нашей поездки подходил к концу. Скорее всего, после Арлатана мы с Калленом вернемся домой. А мое место ученицы заняла Хелена — больше из уважения Аврарии к моим прошлым заслугам, чем из реального потенциала племянницы. Хотелось надеяться, что девчонка оценит перспективы и выжмет из них все возможное, а мне потом не придется краснеть перед наставницей.

— А заодно расскажете мне, что у вас там с Аврарией за фантазии относительно богов, — невозмутимо продолжил Маркус. — В свете знакомства с Соласом считаю целесообразным несколько расширить свой кругозор.

Рассказывать не хотелось, но в свете обещаний Соласа… Да, лучше скоординировать и знания всех наших союзников, и действия.

— Как скажете, Маркус, — вздохнула я.

…- Магистр, помните, мы обсуждали с вами Древних богов? — поинтересовалась я, отмеряя перетертый стебель феландариса. Аврария, старательно не обращавшая внимание на нас с Хеленой, подняла голову от документов:

— Я не страдаю провалами в памяти, Алиена. Ты хотела что-то добавить?

Хелена отвлеклась от нарезки какой-то особенно неприятной на вид травы — я даже название ее никак запомнить не могла, — и с интересом прислушалась.

— Арифметика все-таки сошлась, — я придирчиво посмотрела весы, дожидаясь, пока чаши уравновесятся, и продолжила: — Запертых эванурисов в Тени оказалось семь. Ужасный Волк запер их как раз потому, что они убили Митал, восьмую из эльфийских богов. Так что семь эванурисов — и семь Великих драконов.

— Эванурисов? — чуть задумчиво повторила магистр. — Так называют эльфийских Творцов?

— Так называли предводителей элвен, сильнейших магов, — уточнила я. — Которых со временем стали считать богами даже сами элвен. И когда их империя пала, в памяти эльфов история о магах стерлась. Так появились Творцы.

Наставница пару мгновений размышляла, потом уточнила:

— Источник твоих знаний достаточно надежен?

Я улыбнулась и отложила мерную ложечку и весы — не хватало только перебухать феландариса в зелье. Что-то мне подсказывало, что “Целебный туман” в таком случае немного сменит свое воздействие. А тема требовала внимания — я уже давно хотела поделиться с одним из последних потомков жрецов Древних богов полученными знаниями, так что уже дня два тщательно вспоминала все, что успела узнать.

— Часть информации я получила непосредственно от самого Ужасного Волка. Митал я видела своими глазами, и кое-что мне рассказали ее жрецы, живущие еще со времен Элвенана. И я неплохо знаю дочь Митал, которая обладает памятью всех прошлых жрецов. Еще мы находили древние фрески, которые рассказывали некоторые факты… и древнюю библиотеку элвен. Мне бы хотелось вам их показать, но для этого надо вернуться в Ферелден, самый надежный вход там.

Мне вспомнилась наша последняя встреча с Соласом. Теоретически, если я права, ближайший элувиан мог ждать нас в Арлатанском лесу… Но его едва ли можно было назвать надежным. Во-первых, не факт, что нашими ключами удастся его открыть, все-таки этот элувиан использовал Солас. Во-вторых, даже если удастся — а на Глубинные тропы, в эльфийские руины и в остатки Дарваарада мы все еще могли пройти, — уж в лесу Арлатан Солас нас всяко заметит. Каллен и в библиотеку не позволял ходить, хотя Дагна рвалась… В общем, нет, соваться в элувианы Арлатанского леса все же не стоит.

— Вход в библиотеку элвен находится в Ферелдене? — Аврария позволила себе улыбнуться. Вроде бы и вежливо, но легкое высокомерное сомнение все же прорывалось. Хелена буркнула:

— А почему нет?

Магистр перевела взгляд на ученицу и менторским тоном ответила:

— Столица эльфийской империи, Арлатан, предположительно находилась на территории одноименного леса. Если быть точнее, над территорией леса, поскольку в хрониках описаны летающие города эльфов. Допускаю, что на юге существовали отдельные заставы или, возможно, удаленные храмы, но сомневаюсь, что библиотеку разместили так далеко от сердца империи. Не забывайте срезать шипы, Хелена, они испортят зелье.

— Сомневаюсь, что в целой империи был только один город, — заметила я, не давая племяннице высказаться. — Но точно мы вряд ли узнаем, поскольку Завесы тогда еще не было, и все постройки эльфов, в том числе и библиотека, были отчасти магическими. При создании Завесы, когда магия оказалась разделена, они потеряли часть своей сути и оказались уничтожены.

Аврария снова посмотрела на меня и несколько минут молча разглядывала. Потом улыбнулась чуть более благосклонно и кивнула:

— Я вижу, вы многое узнали, леди Инквизитор. Круг заинтересован в получении этих знаний.

Я пожала плечами:

— Да, конечно. Но вам я хотела рассказать об эванурисах.

Об эванурисах, которых оказалось семь, как и Древних богов. О том, как Митал и Морриган превращаются в драконов. О том, как Морриган, выпив из источника Скорби, легко узнала все о связи Корифея и его твари. О том, что драконы обладают магией — даже маленькие, что уж говорить о Высших драконицах. Или Великих — каких-то особенно огромных и мощных драконах, которые со времен Древней эры спали и которые оказались источником сил короля Каленхада; о них мне рассказал Алистер…

— Любопытные совпадения, — согласился Маркус. — Значит, вы полагаете, что Солас разделил своих собратьев по пантеону, отправив духи в Тень, а драконьи сущности оставив в реальном мире?

Я пожала плечами:

— Возможно. Или Солас отправил их в Тень целиком, а драконов они нашли через сны и… по сути, Древние боги Тевинтера — одержимые духами драконы? А архидемоны еще и оскверненные… хм.

История с берескарном показала, что одержимость и скверна вполне могут сосуществовать вместе. Не то чтобы это так уж надежно подтверждало мою теорию, но совпадение и вправду было любопытным.

— В таком случае, поездка в Арлатанский лес представляется мне тем более необходимой, — Маркус пропустил мимо ушей мои сомнения. — Если и можно что-то узнать, то, полагаю, в его руинах.

Я согласно кивнула: лучше всего было бы выловить Соласа, конечно, уж кто может знать больше него? Если только Вера или Митал… Но все они скрывались похлеще, чем Зевран от самых влиятельных Когтей Воронов. Руины в горах — мы все больше склонялись к тому, что это горы Охотничьего рога, хотя посланная экспедиция пока не вернулась, — были обследованы уже до последнего камушка, тело титана — лириумный рудник — тоже, да и из развалин Дарваарада в Великий Собор перекочевало немало вещиц. Никаких новых знаний об эванурисах они нам не принесли.

Можно было бы попытаться найти Морриган через Кирана, но стоило только заикнуться, как племянник резко включал дурачка — мама давно исчезла. Я была уверена, что каким-то образом ведьма с сыном общается, но нам этого общения не перепадало.

— Я слышал, лес опасен сам по себе, — заметил Каллен. — По вашим словам, магия ведет себя неправильно. У Алиены возникало предположение, что ушедшие эльфы и сам Солас могли обосноваться там. Стоит ли рисковать и пытаться найти информацию малым отрядом?

— Предлагаете собрать армию, командор? — магистр Красс чуть выгнул бровь. — Эльфов вы выследить так и не смогли?

Каллен покачал головой:

— Их маршрут проследили только до определенного предела. В лесах и руинах следы терялись, скорее всего, где-то там находились элувианы, но найти мы ни одного не смогли.

Маркус кивнул:

— Скрыть их магией было бы весьма предусмотрительно. Как я успел заметить, в тактике Солас весьма хорош. Жаль, того же не скажешь о стратегии… Впрочем, неважно. Отплатим ему той же монетой, командор.

— Заклинание, которое делает вас невидимым? — заинтересовалась я. — А меня научите?

— Непременно, моя дорогая, вам этим заклинанием и придется заниматься. В конце концов, у вас есть навык укрывать весь отряд, а я предпочитаю держать руки свободными.

* * *

Мысленно я ругалась на чем свет стоит.

За неделю, которая понадобилась на подготовку к походу, Маркус со своим обучением успел меня достать до печенок, так что один раз я даже сбежала к Дориану. Наверно, продлись эта пытка еще чуть дольше, и я бы смоталась обратно в Карастес, пообещав дождаться этих исследователей под крылом наставницы, но, к счастью, главный юстициар со своими проблемами разобрался, так что мы смогли выехать.

На драколисках. Маркус по-прежнему практичность ценил выше комфорта, а бежали они куда быстрее лошадей. К счастью, я могла лететь и сама, а вот Каллену и Дориану эти твари радости слишком явно не доставили. Зато за полдня езды от леса ездоки смогли пройтись пешком, а на меня свалилась необходимость поддерживать заклинание маскировки. Оно было сложным, но что куда хуже — требовало постоянной концентрации. С ней у меня не слишком ладилось, но и прятались мы пока не всерьез — дорогой наставник решил устроить мне полевые испытания. Отдохнуть я смогла только вечером, на привале — для стоянки Маркус расщедрился на большой рунический контур, сожравший трехдневный запас лириума.

И вот теперь мы шли по опушке леса, и мне снова приходилось поддерживать заклинание. Светлячок крутился вокруг, то ныряя сквозь контур невидимости к нам, то вылетая наружу — словно развлекаясь нашим исчезновением. Иногда он улетал куда-нибудь вглубь, но ненадолго.

— Сдается мне, рады нам тут не будут, — заметил Дориан, с интересом оглядываясь. — Удивительное местечко.

Опушка ничем особенным не выделялась, разве что своей шириной: непролазная чащоба начиналась буквально метрах в десяти от первых деревьев, так что казалось — лес погружен в сумрак, и солнце не может пробиться сквозь густую листву. Выглядело и правда мрачно.

— Насколько я знаю, сбежавшие рабы частенько пропадали как раз здесь, — Маркус снова изучал окружающее пространство, рассылая заклинания. Видимо, что-то у него не ладилось, потому что он хмурился и отвечал чуть рассеянно.

— Что, ваша борьба с рабством результата не дает? — поддела я. Магистр Павус и глава фракции Люцернов, как раз и продвигающих идеи свободы, поморщился:

— Сломить тысячелетние стереотипы не так просто, Алиена. Спасибо главному юстициару, нам хотя бы удалось утвердить закон, запрещающий убивать рабов — удалось подвести это под магию крови. Но смысла в этом немного.

Тайный покровитель Люцернов рассеянно кивнул, то ли принимая благодарность, то ли соглашаясь с мнением Дориана. А тот продолжил:

— Печально известный Лириумный Призрак тоже не способствует нашим попыткам договориться. Хотя в прошлом году, насколько я знаю, вскрыл очередной заговор венатори.

— Полагаю, в Магистериуме найдется достаточное количество тех, кто готов закрыть глаза на мелкие развлечения кучки сектантов, — с непередаваемой интонацией прокомментировал Маркус. — И пока стоит сосредоточиться на них. Пока они не сосредоточились на вас, магистр Павус. Советую передать это и магистру Тилани.

— В Магистериуме заседают венатори? — с недоумением уточнил Каллен. — Вы не арестуете их?

Главный юстициар чуть раздраженно вздохнул и пояснил:

— Открыто венатори не поддерживает никто. А доказать причастность к культу не так уж просто. К примеру, ваш лириумный приятель, по официальной версии, напал на поместье своего бывшего хозяина, чтобы отомстить. Последний отпрыск благородной фамилии едва сумел уйти, а его гости пали жертвой коварства обезумевшего эльфа. И кунари, явившихся следом. О том, были ли там вообще венатори, теперь не узнаешь.

— Магистр, это дурной повод для шуток, — мой командор нахмурился. — По донесениям наших агентов, в поместье проводили ритуал при помощи идола из красного лириума. Это…

Про идола я слышала впервые, и едва не упустила заклинание от удивления. Пришлось спешно переключиться на поддержание маскировки, так что вопросы я отложила на “потом”.

— Я знаю, что это, командор, — прервал Маркус. — Тракта Данариуса нашли и допросили. Он отрицает использование красного лириума в своем доме. Идол найти не удалось. Полагаю, он уже передал его новому покровителю, но обнаружить его мы не можем. Предлагаю сосредоточиться на задаче. Весьма сомневаюсь, что здесь нам встретятся венатори, но бежавшие рабы или долийцы вполне могут.

— То есть даже если новые друзья Соласа и он сам находятся не здесь, теплого приема можно не ждать, — кивнул свежеиспеченный магистр Павус.

Я, стабилизировав заклинание, бросила быстрый взгляд по сторонам. Пока что наверняка судить, есть ли здесь какие-то развалины, сюда ли ушли эльфы и живут ли тут какие-то местные, было сложно: деревья вокруг стояли обычные, и кроме них видно ничего не было. Магия вот чувствовалась даже сквозь мрачную атмосферу. Или благодаря ей. Ощущение было не слишком приятным.

— Скорее, его не стоит ждать, особенно если Соласа тут нет, — отозвалась я.

— Все еще надеетесь на свою дружбу с одним из богов? — насмешливо уточнил главный юстициар.

— Ну, если с кем-то наш приятель и остался в хороших отношениях, то с нашей леди Инквизитор, — не согласился Дориан. — Во всяком случае, он с ней хотя бы попрощался.

Каллен покачал головой и почти утвердительно произнес:

— Ты знаешь что-то еще?

Я покосилась на мужа, прикидывая, как он отнесется к новости… но все-таки проговорила:

— Меня как-то Фейнриэль во сне приводил в одни из здешних руин, потом показывал мне воспоминания о Халамширале в Тени. Но об Арлатане воспоминаний не нашел. Я подумала, что возле леса и с более надежным спутником можно попробовать поискать еще.

— Ванда? — Каллен вздохнул, но недовольства не проявил. Я осторожно кивнула:

— Да. До Арлатана мы так и не дошли: если эти воспоминания в Тени есть, то где-то очень глубоко, она отказалась туда соваться. Зато мы были там, где я оказалась, когда искала ее после Адаманта.

Маркус поторопил:

— Там было что-то интересное?

Я бросила на него чуть раздраженный взгляд, едва не упустила заклинание и передернула плечами.

…на пыльном полотне двери красовалась жуткая оскаленная ухмылка. И едва я ее рассмотрела, как ухмылка вдруг шевельнулась, а потом щелкнула на меня зубами. Этого я уже не выдержала, развернулась и бросилась прочь, в темноту.

А в спину мне несся смех и тонкий звон бьющегося стекла.

Темнота коридора оказалась не абсолютной. Откуда-то лился свет, позволяя мне хотя бы немного видеть коридор и не сшибать лбом стены, но его было недостаточно, чтобы успокоить меня. К тому же теперь сзади слышались шаги, осторожные, неторопливые… нечеловеческие. Словно когти цокали по бетонному полу, и этот звук приближался.

Закончился коридор пустым дверным проемом, за которым я увидела лестницу, освещенную, почти чистую, безопасную на вид. Я даже прибавила скорости; почему-то казалось, что на свету тот, кто преследует меня, отстанет. Или окажется, что это… собака? Какая-нибудь дворняга, поселившаяся в этом здании и решившая выйти к человеку.

Когда с лестницы в мою сторону метнулось что-то серое, какое-то животное, я споткнулась и полетела на пол, мысленно прощаясь с жизнью, но животное — кажется, вот это была собака, крупная, серая, — проскочило надо мной и бросилось в темноту. Раздалось раздраженное шипение, рык, звуки борьбы… я подскочила и побежала к спасительной лестнице, не разбираясь, кто выйдет победителем на мою тушку…

— Это был Солас, — проговорила я, рассказав о маленьком эпизоде моих блужданий. — Он сунулся в такие глубины, куда и сомниари не ходят, чтобы спасти меня. Не думаю, что, встреться он нам, убьет. Может, выставит отсюда или запрет где-то, но убивать меня не станет, а я не позволю убить вас.

— Весьма мило с вашей стороны, — равнодушно отозвался главный юстициар. — В таком случае, будем надеяться, что нам встретится именно он, а не его подчиненные, которым плевать на симпатии своего божества. Потому что с такой маскировкой мы легко попадемся даже слепому и глухому противнику.

Я снова мысленно выругалась и спешно выровняла баланс энергии в разных частях заклинания, так что оно перестало сбоить, и проворчала:

— Могли бы в свою индивидуальную невидимость уходить. И Дориан тоже. На нас с Калленом моих способностей вполне хватило бы.

— И сталкиваться друг с другом? Увольте, — чуть высокомерно напомнил Маркус. Эту мысль мы уже обсуждали, итогом и был мой контроль за одним общим заклинанием. Потому что так мы друг друга видеть могли, в то время как три отдельных заклинания скрыли бы и нас друг от друга. А еще давали бы слишком заметный магический фон. Неожиданно магистр заметил: — Не прибедняйтесь, моя дорогая, способностями вас Вера не обидела. Вам не хватает усидчивости.

— И почему бы, — буркнула я. — Тогда не отвлекайте меня.

Лес Арлатан оказался грязным — густой, перепутанный подлесок, куча валежника, вылезшие из земли толстые перекрученные корни, больше напоминающие уродливых червей. Пока нашлось хоть какое-то подобие тропы, прошло больше получаса. Наружу из-под листвы протекал ручей, и по его берегу можно было пробраться поближе к сердцу леса. По крайней мере, валежника почти не было, корни чуть отползали… Но в воду Маркус посоветовал не наступать: слишком много магии в ней чувствовалось. И этому совету даже я планировала последовать — Светлячок, пролетев над водой, засветился еще сильнее.

Впрочем, слишком долго мучиться не пришлось. Еще через час пути ручей вывел нас к каким-то руинам, отдаленно напоминающим те, что я видела во сне. Вот только между нами стоял вартеррал, прикидываясь элементом местной растительности. Нас он пока не заметил, и хотелось бы это так и оставить — сражаться с гигантской, прыгучей, ядовитой тварью, которая еще и передвигается слишком уж быстро для своего размера, не было никакого желания.

К счастью, из присутствующих, похоже, только Дориан не был знаком с древними стражами Диртамена, потому что и Маркус, и Каллен нахмурились, и первый жестами велел отступить. Уходили мы так тихо, что даже не будь на нас защиты — вряд ли кто-то услышал бы. Но за защитой я следила в оба глаза, так что и она не дрогнула.

Но все же заговорили мы, только оказавшись в безопасности.

— Возможно, армия тут все-таки была бы не лишней, командор, — признал главный юстициар. — Удача, что леди Инквизитор удержала маскировку.

Я решила счесть это похвалой, настроения ввязываться в пикировку не было. Вартерралов я видела дважды: одного убивал Айдан под моими щитами на пару с хорошим магом и эльфийкой-воительницей, второго — уже мертвым, его убил Хоук вместе со всей своей командой. При мысли, что Каллену, как единственному воину, пришлось бы лезть в ближний бой, у меня темнело в глазах. Впрочем, Маркус тоже носил меч не для красоты. Но все же сражаться не хотелось. Хоук везучий, словно и сам из демонов материализовался, повезло бы нам так же? А щитов толковых больше не было.

— Попробуем обойти, — предложил Дориан. — Не зря же я страдал верхом на этой горбатой скотине.

Ближайшая тропа попалась едва ли не через пятьдесят метров, и ее дружно проигнорировали — слишком близко. Пришлось идти дальше, минимум пару километров — хотя в лесу оценить расстояние мне было еще сложнее, чем на ровной местности. И в итоге обход тоже закончился ничем: тропа растворялась в магическом мареве, и пройти сквозь него никто не решился.

Потом был обрыв. Чаща настолько густая, что пройти не представлялось возможным. Пустая долийская стоянка, соваться на которую мы не рискнули. Водопад. Болото…

Лес словно сопротивлялся нашим попыткам разведать его тайны. Или не лес, а его обитатели? Еще на водопаде я заподозрила, что что-то здесь нечисто — не может же такого быть, чтобы в центр леса вообще нельзя было пройти? Да и Светлячок регулярно летал куда-то, оставляя нас. Сдавшись на болоте, я передала контроль над заклинанием Маркусу и полетела посмотреть на лес с неба: уж там-то никаких буреломов и вартерралов быть не должно. Висп согласился помочь мне потом найти спутников, так что я не боялась потерять их.

Увы, но и это ничего не дело. С высоты лес выглядел ровным зеленым ковром — ни скал, ни дворцов, ни озер или рек. Даже странно, куда ходили на водопой животные, если какие-то все-таки выжили в этой глухой чащобе? Где тот ручей, по берегу которого мы шли вначале? Больше всего походило на то, что лес накрыт заклинанием — таким же, как я поддерживала последние сутки. Я пыталась снизиться, но тут висп проявил завидное упрямство, отговаривая меня, и я решила послушаться. Пришлось возвращаться ни с чем.

— Но что-то тут нечисто, — заключила я после отчета. Маркус согласно кивнул, а Каллен вздохнул:

— Боюсь, узнать мы не успеем. От Шартер пришли отчеты. Ситуация на юге… не слишком приятная. Порождения тьмы начинают появляться на поверхности, а с Орлеем договориться о совместных действиях не выходит: императрица и Великий герцог снова ударились в интриги. Мне нужно вернуться: напомнить шевалье об их обещаниях, возможно, Ее Святейшество сформирует отряд…

Муж вопросительно посмотрел на меня, и я кивнула:

— Едем.

Новости встревожили, и в одиночку я бы мужа не отпустила. А вот Хелену мы дружно решили оставить здесь: что с ней случится под присмотром магистра Аврарии?

Тонкие изумрудные прожилки оплетали серый камень, будто подсвечивая его изнутри. Еле заметно для глаза перемещались, то становясь толще, то вытягиваясь в волосок, меняли общий рисунок, гипнотизировали внутренним светом, расплывались пятнами…

Стоило вытереть слезы, пятна пропадали. Прикрыть глаза хоть на пару минут, потом открыть — и линии блекли. Вполне вероятно, что никаких линий и не было, но перенапряжение последних дней и головная боль заставляли видеть то, чего нет. Хотелось закрыть глаза окончательно и провалиться в сон, да вот беда — он не шел. Возможно, мешала едва разорванная связь с демоном, разум привык постоянно поддерживать контакт с Тенью. Странно, что Вера никогда не мешала… Но думать об этом не хотелось. Вообще ни о чем не хотелось.

…После возвращения из Тевинтера жизнь понеслась вскачь. Сначала нам пришлось отправляться в Орлей — Айдан с Калленом собирались убедить Гаспара, что вылезающие на поверхность по всему югу порождения тьмы важнее его дрязг с Селиной. Как ни странно, Великий герцог даже согласился с этим утверждением, но, увы, только в теории — союзничать с Серыми Стражами и отсутствующей Инквизицией прямо сейчас он был готов только в том случае, если они заставят его кузину отступиться. Если не от трона — в этом ее убедить и оба оставшихся архидемона не смогли бы, — так хотя бы от попыток укрепить свои позиции в ущерб Гаспару. Я в это время под личиной Хелены — все равно её в этой части света нескоро увидят, а возраст уже позволял выполнять дядюшкины поручения, — разыскивала Бриалу. Увы, единственное, что я смогла выяснить за два дня — маркиза Долов отбыла в свою вотчину. Ехать через половину страны племяннице было неуместно, так что в Халамширал отправились наши агенты.

А нам самим пришлось готовиться к походу на Глубинные тропы. Титан, где бы он ни находился, снова вел себя беспокойно, так что по поверхности прокатывались волны землетрясений — и в большей степени это касалось Орлея. Лелиана связывала это с той фразой, что сказал когда-то Нексус и что мы обе прочли на рукояти гномьего топора: “Камень живет под Орлеем”. А рассказ Йована и Огрена пролил немного света на состояние Глубинных троп в империи, и теперь мы знали, что некоторые дороги свободны — по крайней мере, небольшой отряд пройти сможет.

Я очень рассчитывала, что Архитектор согласится нас сопровождать, но он отказался сам и не опустил своих последователей. По его словам, скверна начала меняться, сильнее давить на разум, хотя Зов архидемона не появился. Но он все же беспокоился, что ярость скверны может взять верх, и потому на пару с Алексиусом пытался разобраться, как ее усмирить. Как я поняла, их ритуал очищения теперь работал со сбоями, так что магистр был не меньше заинтересован в результате. Да и я тоже, Айдан ведь его так и не прошел — ни он, ни кто-то ещё из ферелденских Стражей, если не считать Алистера и Андерса.

Но это значило, что идти придется без того, кто может управлять потенциальным противником. Айдан был против моего участия. Каллен тоже. Мне и самой не хотелось снова соваться на Глубинные тропы… но титан. Да и шли чуть ли не все дорогие мне люди: муж, брат, лучший друг оставил ради этого похода свои вороньи развлечения, вернулись Бык и Коул, даже Хоук с Андерсом. Вел нас Огрен, Дагна шла как специалист по гномьим рунам и вообще магии, Ренн… я подозревала, что он просто хотел узнать что-то о Валте. Команда вышла сильной, пожалуй, даже сильнее, чем в прошлые наши походы… но я бы испереживалась, если бы осталась одна. Да и магическая поддержка лишней не будет, не одному же Андерсу страдать. С кольцами мои дела с магией пошли на лад — наверно, они бы и с посохом пошли на лад, но я отказывалась променять Enansal на магическую дубину, — и хоть магистру Крассу я пока и в подмётки не годилась, все же совсем бесполезной себя больше не считала.

А ещё со мной была Ванда. Это было странное состояние, чем-то похоже на те полгода, пока я обучалась в оплоте Каменного Медведя — добровольная одержимость, только на этот раз… в меньшей степени? Я опасалась, что мои близкие такой страховки не поймут, а Ванда не слишком хотела показываться на глаза Зеврану в качестве моей начинки, поэтому контакт наш был почти неощутимым. Но в любой момент демонесса могла занять мое тело и достойно ответить любому, кто на меня покусится.

Впрочем, беспокоилась я зря. Порождений тьмы Стражи по-прежнему чуяли и, когда получалось, обходили стороной: сейчас цель была вовсе не в уничтожении противника. Пауков нам на этот раз не встретилось совсем — словно они не рисковали соваться в Орлей и встречаться с участниками Игры. Зато глубинных охотников, нагов, диких бронто и других подземных тварей мы встречали каждый день и не по одному разу, но они у меня особого ужаса не вызывали.

Идти пришлось далеко. Дорога до первой любопытной точки заняла почти неделю — как и дорога к тейгу Вальдасин когда-то. И там меня пробил смех. “Не успеешь оглянуться, а мы уже вернемся”, как сказал когда-то Варрик, а потом мы нашли красный лириум.

На этот раз он был изжелта-зеленым, бледным, как гной. И сомнений отчего-то не возникало: это не просто какой-то новый неизвестный материал. Лириум, не перепутаешь. Кристалл был всего один, но это не утешало.

Хоук с подозрением осмотрел отряд и уточнил:

— Надеюсь, ни у кого не появилось желание прихватить эту дрянь с собой?

— Лично мне скорее хочется поблевать за углом, — отозвался Железный Бык. Каллен покосился на грубоватого кунари, но промолчал, и по лицу было видно, что согласиться ему не даёт только воспитание. Айдан, не столь щепетильный в подобных вопросах, хмыкнул и кивнул:

— И не поспоришь. Чувствуется что-то такое… в свечении, что ли? Тошнотворное. Огрен, вы здесь были?

— Не, командор. Я бы эту хрень не забыл, — буркнул берсерк. — Да и тут недалеко задохлик якобы маток учуял, не до того было.

Айдан снова кивнул, Хоук еще раз глянул на остальных и мрачно предложил:

— Сваливаем отсюда. Пока ни на кого не подействовало как-нибудь не так.

— Отколоть кусочек ради науки тоже нельзя, я правильно понимаю? — почти робко поинтересовалась Дагна. Защитник Киркволла вперился в нее раздраженным взглядом, я покосилась на кристалл и поторопилась высказаться до Хоука:

— Прошлый неизвестный лириум ничего хорошего не принес. И что-то мне подсказывает, что с этим будет точно так же. Очевидно же, что ничего хорошего он в себе не несет, атмосфера тут…

“Божественный бассейн”, — прошелестело у меня в мыслях на самой границе сознания, и я запнулась.

Ванду я не ощущала, но сомневаться, что любопытная кошка вылезет, едва почувствует мое удивление, не приходилось. Вот она и вылезла, и заметила то, чего не увидела я. Кристалл лириума висел над неглубокой, но большой по площади выемкой в полу, словно и впрямь неглубоким бассейном. Пожалуй, на те, что мы встретили в тейге Гейдрун, он походил, вот только воды в нем не было. Впрочем, учитывая свечение самого кристалла, к которому и вправду подходить не хотелось, — и хвала Создателю. Вода хорошо реагировала с обычным лириумом, чуть хуже — с красным лириумом, позволяя создать зелье для магов и храмовников. Проверять, что за зелье нам выдаст этот, зеленый, лириум, вряд ли было хорошей идеей. Чем-то тошнотворным от него и правда веяло.

Я наскоро огляделась по сторонам: что нас встретит на этот раз, эльфийская архитектура или гномья? Стоило бы рассчитывать на вторую, и вокруг я действительно увидела знакомые фрески со сложенными в молитвенном жесте руками и знакомо-незнакомой крепостью. Но при этом стены казались… немонолитными. Словно когда-то в одной из них был проход, который заложили камнями и покрыли штукатуркой, но не очень качественно. Или просто время поработало, давая мне подсказку?

— Мне определенно знаком этот взгляд, — поделился с окружающими Зевран. — Что ты ещё нашла, chica?

Я указала на углубление под кристаллом:

— Это похоже на бассейн, как в эльфийских храмах. И как в тейге Гейдрун. Помнишь такие же фрески, Бык?

— Это важно? — перебил Хоук и выразительно покосился на лириум. Но меня в этот раз не проняло, отрезала:

— Важно. Потому что красный лириум тейга Вальдасин появился задолго до Первого Мора, хотя скверна — в известной нам истории — пришла как раз во время. Потому что о зелёном лириуме никто не слышал даже обрывков легенд, а мы натолкнулись. Потому что божественные зеркала принадлежали эльфам, находились в эльфийских храмах, но мы уже второй, а то и третий, раз видим их на Глубинных тропах, причем теперь — рядом с незнакомым лириумом. И при этом они подозрительно напоминают Источник Скорби, в котором плавала сжиженная магия. И ещё мы знаем, что эльфийские боги охотились на титанов, а значит, гномы в те времена никак не могли привечать эльфов в своей империи, особенно с учетом того, что мы находили эльфийский рудник прямо в теле титана. И здесь, как и в тейге Гейдрун, обстановка гномья, но на фреске крепость, подозрительно напоминающая Скайхолд, который принадлежал эльфийскому богу по словам самого этого бога. Все слишком переплелось, и надо понять — как.

Хоук поднял обе руки, отказываясь спорить дальше, а Бык задумчиво проговорил:

— Знаешь, босс, тогда я решил, что мне показалось, — он кивнул на фреску. — Но стоило тебе тогда заговорить, как Солас перевел тему и вообще нас увел из той комнаты. Может, это и правда Скайхолд? И раз изображение встречается уже во втором тейге, это должно быть что-то важное. Ваять на камне записки на память — странное развлечение.

— Крепость мы осмотрели целиком, и не раз, — возразил Каллен. — Ее исследовали и маги, и храмовники, и учёные, кажется, леди Ванда тоже осмотрела целиком. Никакого лириума или других сюрпризов там не было.

“Это точно”, — расстроенно подтвердила Ванда, и я едва не вздрогнула, забыв, что подруга рядом. И тут же возразила обоим:

— И при этом все время, что мы провели в крепости, у нас была книга о Завесе и элувианах, но узнали мы об этом, только когда ее забрал Солас.

— Я не уверена, что в Скайхолд сейчас получится вернуться, — вмешалась Дагна. — Мы были там недавно с ребятами Сатерленда. Смотрители крепости убиты, там разгуливал демон, который называл себя сожалением бога. Мы его сумели убить, но возвращаться все равно как-то… как на кладбище.

— Гребаные демоны, — Железный Бык сплюнул и поморщился. — Только на кой нам туда? Эти указания оставлены на Глубинных тропах. Варрик, помнится, говорил, что подземных гномов наружу и за деньги не выманишь. Если что-то и есть, оно на Глубинных тропах под Скайхолдом.

Я кивнула. Логика в словах наемника определенно была. Но кое-что всё-таки… не то чтобы выпадало из нее, но все ещё вызывало вопросы. Я указала на сомнительную стену:

— Такое ощущение, что это эльфийская арка, заложенная камнем. Может, проверим? Хотя бы для успокоения совести.

— Без проблем, босс.

Выломать камень оказалось не так просто, как явно рассчитывал кунари, но при помощи толики магии, его сил и запасов взрывчатки в моей сумке мы все же смогли узнать, что хотели скрыть гномы. За стеной был коридор — и здесь сомневаться уже не приходилось, — принадлежащий эльфам. На стенах висели украшенные головы галл — скульптуры, конечно, — а под ними были выгравированы фрески, на которых можно было увидеть подтверждение слов Соласа: эванурисы, по крайней мере, Гиланнайн, не были добрыми мудрыми правителями. Рабовладельцами — более верно. И легенды долийцев о том, что их богиня навигации создала кучу чудовищ, тоже подтверждались. Правда, здесь не было ни одного упоминания о том, что она свои жуткие творения уничтожила ради подданных. Да и галлы на фресках смотрели как-то недобро.

Далеко мы не ушли, не из-за фресок, конечно. Просто Дагна в какой-то момент нахмурилась, словно прислушиваясь, и сообщила:

— Этот коридор ведет на поверхность. Далековато, да и нам ведь туда не надо?

— И где выходит? — заинтересовался Айдан. Но гномка пожала плечами:

— Где-то в горах, я чувствую много камня. Но наземные стороны света совместить с чувством Камня сложно.

— Холод собачий и скалы, — буркнул Огрен. — Че там чувствовать, нет там нихрена. И топать сутки-двое.

— Из гор ближайшие — Морозные и Гаморданские пики на юге, — проговорил Каллен. Он хотел что-то добавить, но Огрен перебил:

— Не, к дому мы не поворачивали. Вам приспичило ближе к долбаному Адаманту, туда и идем.

— К тому же в Морозных горах Скайхолд, — напомнил Андерс. — И если вы правы, там ждет еще одно подземелье. Вряд ли эти подземные храмы эльфы ставили в каждой кочке.

Я резюмировала:

— Значит, Гаморданские пики. Туда нам не надо, фрески, как я вижу, повторяются, так что вряд ли узнаем что-то новое. Возвращаемся?

На обратном пути я все крутила так и эдак в голове эльфийские храмы на Глубинных тропах. И у меня никак не сходилось: зачем закапываться под землю, чтобы прославлять свое божество, если можно поехать — условно говоря — в его дворец и восславить там, прямо перед его глазами? Понятно, что каждый желающий на аудиенцию попасть не сможет, но само по себе поклонение вполне законно и прятаться с ним не надо.

А если зайти с другой стороны? Мы решили, что это храмы, на основе слов Сендиса, он назвал эти бассейны “божественными зеркалами”. Вот только он долиец, а откуда долийцам знать, чем были эти бассейны во времена элвен? Возможно, в них и впрямь была магия, как в Колодце Скорби; уже позднее, после падения империи, кто-то мог провалиться в один из них и обрести могущество на пару с голосами в голове, с тех пор и назвали… но было ли это изначальной задумкой? Мы ведь шли к титану, можно сказать, сердцу гномьей жизни. Откуда здесь эльфийские постройки, кто их впустил?

Вошли сами. Победили титана, забрали его сердце… хотя нет, тоже не сходится. О физиологии титанов я ничего не знала, но вряд ли кто-то может оставаться живым без сердца — а в том, где здешний титан жив, уже мог убедиться весь Орлей.

В комнате с кристаллом лириума я ее выдержала и поделилась умозаключениями с остальным отрядом.

— Возможно, победили, но не убили? — предположил Андерс. — Если они могли использовать лириум напрямую, то представь, какие возможности открываются рядом с таким источником? Любой малефикар удавится от зависти.

— У них и так были эти сферы с сердцем внутри, — неуверенно возразила я. Лично я не понимала, куда девать столько силы, для чего она вообще нужна? Даже с одним сердцем титана можно было строить парящие города, судя по фрескам…

— Некоторым вечно чего-то не хватает, — проворчал Хоук.

С этим я вынуждена была согласиться. Всегда найдутся те, для кого необходимость такого количества силы очевидна.

Меня тронул за локоть Коул, привлекая внимание, и покачал головой:

— Все не так. Не совсем так. Я не уверен, что стоит рассказывать… Но ты ведь уже знаешь о Соласе? Больше он ничего скрывать не просил…

— А ты знаешь что-то еще? — заинтересовалась я. Парень с немного виноватой улыбкой пожал плечами:

— Немного. Я слышал это, когда мы спускались к титану в прошлый раз. “Они делали тела из земли, и земля испугалась. Сопротивлялась, но они заставили её забыть”. Я не помню, что это значит, но я чувствовал это так.

— “Делали тела из земли”? — с сомнением повторил Зевран. — Лично я ощущаю себя глубоко плотским, amigo. Ни следа земли.

Ворон неожиданно ткнул пальцем в щеку идущего рядом с ним Ренна и с удовлетворением добавил:

— Никакого камня! Огрен, а ты, помню, врал, что каменный?..

До титана мы так и не дошли. Вернее, до сердца. Судя по количеству лириума, внутрь огромного существа мы все же попали, и на этот раз я смогла восхититься красотой внутреннего мира гномьего прародителя. Часть жил несла в себе оттенок того изжелта-зеленого, больного, как было теперь понятно, лириума. Но совсем немного — словно этой желтизне титан мог сопротивляться сам, в отличие от скверны.

— Это чужое, — проговорила Дагна, когда я вновь поделилась наблюдением. Взгляд у нее был чуть отсутствующим, и я обеспокоенно дернула подругу за рукав.

— А скверна что, своя? — удивился Айдан. Гномка растерянно моргнула, глянула на меня, на брата, и неуверенно улыбнулась:

— Я как-то не задумывалась. Надо будет провести исследования.

— У тебя все в порядке? — уточнил Каллен. На это Дагна кивнула уже увереннее:

— Да, точно. Все хорошо. Просто такое странное ощущение… Но в прошлый раз было точно такое же, и все было в порядке.

Судя по взглядам мужчин, это их не слишком успокоило, Ренн и вовсе нахмурился.

Но все и правда было в порядке. Это подземелье выгодно отличалось от пещер под тейгом Гейдрун пустотой: здесь не было ни ша-бритолов, ни креталей, ни нагов. Даже подземного моря. Так что шли мы в полной тишине, не особенно скрываясь, и могли любоваться светящимися жилами титана. По крайней мере, мы с Дагной любовались, остальные так и держались настороже. Подруга иногда застывала, словно прислушиваясь, и уверенно вела нас по узкой тропе.

Увы, но во всей огромной пещере ни одного прохода дальше не было. Гномка сама металась по подземелью, то прислушиваясь, то разглядывая стены через свои очки, но пройти к титану мы не смогли. Зато в последнем закутке нашли доспех, от вида которого Ренн вздрогнул. Наверно, я бы не признала в нем одежду Валты, но реакция бывшего легионера моментально навела на нужную мысль. А потом она и подтвердилась: рядом с доспехом зажглись лириумным светом гномьи руны.

— “Я становлюсь чем-то большим. Их сон беспокоен, их песня звенит, и я стану голосом. Не печалься, мой друг, все так, как и должно быть”, — прочла вслух Дагна.

— Валта, — Ренн выдохнул имя подруги и на мгновение закрыл глаза. Провел пальцами по кромке доспехов и резко шагнул назад, словно отказываясь оставаться со старой подругой. И к лучшему, потому что дороги вперед не было — и буквально, и метафорически. Ни титан, ни бывшая Хранительница знаний легионера за собой не звали.

А мне в голову неожиданно пришло, что, возможно, в дозавесные времена Совершенными гномы звали не просто изобретателей и чем-то отличившихся сородичей. Валта ведь называла ша-бритолов — тех, кого титан легко допускал к своему сердцу — безупречными, да и себя тоже после получения магии. Безупречный, совершенный…

— I-sa-tu-nol, — прошептала гномка, вырывая меня из мыслей. Не совсем твёрдым шагом она приблизилась к надписи и коснулась ее, и я только теперь заметила, что у нее закрыты глаза. Словно зрение ей было не нужно — его заменяло чувство Камня? Тем более сильное, чем ближе мы были к титану.

Лириум вспыхнул на мгновение, а потом впитался в пальцы Дагны, будто… магия. Впрочем, это и была магия.

Я боялась трогать подругу — отчасти потому, что разум штука хрупкая, и что с ним происходит сейчас, непонятно; отчасти помнилось, как Валта выстрелила в меня магией. И это же воспоминание нагоняло жути, потому что сама Хранительница после этого осталась с титаном, а терять Дагну мне не хотелось. Но, к счастью, и не пришлось — пока я молча переглядывалась со спутниками, гномка сама открыла глаза, и в них лишь на мгновение мелькнула лазурная тень, почти сразу рассеявшаяся. Правда, вместо нее проявилась растерянность.

— Я словно… я… наверно, я почувствовала титана? — пробормотала она. — Я стала больше. Выше гор, но при этом двигалась. И слышала мысли всех гномов как свои. Как песнь, в которую они складывались, как в единый поток.

— А сейчас ты что-то слышишь? — требовательно поинтересовался Хоук. Гномка, не задумываясь, покачала головой:

— Нет. Нет, больше ничего.

— Тогда уходим, — велел Защитник Киркволла. И потом негромко под нос проворчал: — Чтоб я еще раз сунулся на Глубинные тропы? Нахрен…

А вернувшись, мы узнали, что восточную часть Тевинтера оккупировали кунари. Проблемы титанов тут же отошли на задний план, потому до Башни Бдения добрались Розали и Томас, испуганные этими новостями. Карастес был в зоне оккупации… Я полдня просидела рядом с кристаллами памяти: сначала общалась с магистром Крассом, потом, когда он раздраженно заявил, что ему не до меня, — с Дорианом.

К счастью, магистр Аврария, а с ней и Хелена, успели сбежать из осажденного города до его падения. Собственно, после того, как стало известно о судьбе Вентуса, в котором всех магов обработали камеком, оборону Карастеса держали как раз до того момента, как все маги успеют сбежать из города. Меня слегка покоробило такое равнодушие к судьбе сопорати и рабов, да и кто-то из небогатых лаэтан наверняка не успел спастись… Но все же лучше так, чем попасть в руки Антаама всем. Еще почти час я потратила на то, чтобы с помощью Дориана уговорить девчонку вернуться, но она отказалась наотрез. Да и родители, узнав о судьбе дочери, настаивать, к моему удивлению, не стали.

Уже потом Натаниэль рассказал, что в Ферелдене снова был большой прорыв порождений тьмы в дебрях Коркари. С ним удалось справиться, в том числе и благодаря возможности зайти в спину противнику при помощи элувиана. Но спокойной обстановку назвать было трудно.

В Орлее конфронтация правителей становилась все более заметной, хоть и не переходила в активную фазу. Бриала пропала. В Неварре умер от старости прелат Пентагаст, и это предвещало некоторые волнения в политике королевства. В Андерфелсе, как и у нас на юге, активизировались порождения тьмы. Все это требовало обдумывания и хоть какого-то комментария, и…

И вот теперь, к полуночи, я наконец-то смогла остаться в темноте, одиночестве и покое, чтобы унять головную боль и отдохнуть. А вместо этого разглядывала воображаемые линии на стене своей спальни.

— Даже не верится, что мы знакомы двадцать лет, — шепнул Каллен, целуя меня в висок. Я ласково потерлась щекой о его плечо и не менее ласково, тщательно скрывая иронию, ответила:

— Да, скажи мне кто тогда, что я буду замужем за человеком, который даже конфету доесть не может, я бы не поверила.

Мой муж рассмеялся, но как-то невесело, и я прикусила язык. У него день нашего знакомства вызывал куда более неприятные ассоциации, чем у меня. А мои хорошими было не назвать.

— Мы со всем справимся, — я потянулась и легонько чмокнула его в нос. — С любыми проблемами. Ведь так, мой командор?

— Несомненно, леди Инквизитор, — Каллен тепло улыбнулся и наклонился, чтобы меня поцеловать.

В этот момент, в лучших традициях нашей семьи, в комнату после короткого, чисто символического, стука вошёл Айдан.

— Не хочу прерывать, но все собрались и ждут только вас.

— Нет бы чего хорошего сообщил, — кисло отозвалась я, отстраняясь от своего мужа.

— Хорошее будет после, — с улыбкой отозвался мой брат. Каллен молча кивнул, приобнял меня за талию и все же поцеловал — правда, снова в висок. Я выдавила улыбку и первой направилась к выходу из комнаты.

Ждали нас на очередное совещание чуть расширенным составом Инквизиции. Проходить оно должно было в кабинете Айдана — расширенный или нет, но сколько нас там оставалось для любых совещаний? К счастью, идти нам было недалеко: начала встречи мы с любимым мужем ждали в соседней гостиной — останься мы в своей комнате, и тайная Инквизиция нас бы точно не дождалась. Не накануне Первого дня.

Шартер сейчас была далеко на севере, проверяла какие-то найденные зацепки. Варрик и Хардинг, уже год идущие по следам Ужасного Волка, буквально вчера прислали отчет — они тоже искали Соласа там, на севере, и вляпались в какие-то неприятности. К счастью, выбраться из них смогли без особых потерь, даже, пожалуй, с пополнением: наш писатель радостно сообщил, что нашел толкового агента, молодого, но оборотистого и делового, прямо как один Белый Страж. Я от этого сравнения улыбнулась и мысленно пожелала удачи. Заодно и самому Варрику — Авелин уже пару раз писала нам, интересуясь, когда Инквизиция отпустит виконта Киркволла и снимет с нее обязанности по его замене.

Маркус приехать не мог никак, да я и не ждала: как же он бросит Магистериум, полный венатори, нового Черного Жреца, с которым считались пока не так, как с магистром Нихалисом, остатки Люцернов и архонта Радониса, который пытался удержать свою империю? Но он обещал связаться с нами через кристалл, чтобы поделиться и своими новостями, и выслушать наши.

Кассандра неожиданно осталась с ним, так что Леди-Искательницу тоже пришлось исключить из списка приглашенных. Она, правда, обещала навестить позже, да и наверняка не пропустит сеанс связи через кристалл.

Но все же оставались Лелиана и Жозефина — в Антиву переехал элувиан из Пика солдата, а последнюю крепость Инквизиции поместили зеркало, что раньше стояло в дебрях Коркари. После атаки порождений тьмы оставлять его там больше не рискнули — уж лучше самим встретиться с внезапным противником, чем потерять контроль над единственным выходом в общую часть Перекрестка. Мы с Калленом и Айданом, Солона с новым рыцарем-командором Хэдли… не так и мало? В самом начале Инквизиции нас было меньше.

— С вашего позволения, начну я, — Лелиана поздоровалась с нами кивком и улыбкой, но сразу предпочла перейти к делу. — Увы, мне придется вернуться в Великий Собор на вечернюю проповедь, так что времени немного.

— Ты не останешься с нами? — расстроенно уточнила Жозефина.

— Людям нужна надежда, Жози. И сейчас я ее олицетворяю, — Верховная Жрица Виктория мягко улыбнулась. И подмигнула: — Но к ночи вернусь, и тогда мы вспомним молодость.

— Вы обе и сейчас молоды и прекрасны, — улыбнулся Айдан. — Надеюсь, нам тоже найдется что вспомнить?

Лелиана рассмеялась, кивнула и продолжила:

— Сначала дела. Мы отправили агентов в известные нам руины древних империй, гномьей и эльфийской, в надежде узнать что-то новое об элвен и титанах. Исследование сильно затрудняется набегами кунари и вмешательством венатори, но кое-что все же узнать удалось. Солас планомерно собирает эльфийские артефакты и книги, уничтожая то, что, по всей видимости, считает вредным или бесполезным. Несколько месяцев назад мне пришел отчет от группы брата Дженитиви об остатках эльфийской библиотеки, упавшей на Глубинные тропы.

— Они живы? — перебила я. Я знала о группе из нескольких ученых и писателей, которых Верховная Жрица отправила на поиски. Брат Дженитиви, сестра Лодин, пишущая неодобряемые Церковью статьи, куда более приближенные к жизни, нежели церковные тексты, бард Филлиам, дальний родственник почившего лорда Тревельяна, тягающий произведения коллег и переписывающий на свой лад — команда была удивительной, но сомневаться в их умении работать с информацией не приходилось… вот только воином не был ни один из них. Последнее, что я слышала, — они погибли на Безмолвных равнинах, столкнувшись с моей старой недоброй знакомой Расаан.

— Живы, — успокоила Лелиана. — Прячутся в Ривейне и уже снова взялись за перо. Им удалось узнать немногое, но принадлежность Скайхолда Соласу подтвердилась. Судя по обрывкам информации, крепость некогда принадлежала кому-то другому, но Ужасный Волк отбил ее и сделал своим форпостом на юге, куда сбегались освобожденные им рабы. Одним из многих, но все же чем-то важным…

Подруга посмотрела на меня чуть вопросительно, словно надеясь, что я подскажу что-то. Пришлось напрячь память.

— Tarasyl'an Te'las, — припомнила я название крепости на эльфийском. — “Место, где небо можно удержать”. Если честно, у меня ассоциация только с Завесой. Солас ведь где-то ее создал, крепость принадлежала ему, книгу о Завесе мы тоже нашли там… Правда, Солас говорил, что в Тени нет понятия расстояний, Брешь там была везде и сразу. Но в нашем мире география важна, значит, точка ритуала по созданию Завесы должна быть тоже конкретная. Если Скайхолд действительно был так важен для него… либо это оно, либо Солас там дрых в своей утенере. Впрочем, одно другого не исключает.

— Но артефакты, которые регулируют Завесу, расставлены по всему миру, — возразила Солона. Я только развела руками, никаких других ассоциаций у меня не было.

Лелиана кивнула, принимая ответ, и продолжила:

— Как следует изучить библиотеку наши агенты не смогли из-за кунари, пришлось бежать… Получив отчет, я отправила другую группу, более… защищенную. Но указанного подземелья больше не существует, там произошел взрыв. Моим людям чудом удалось найти свидетеля в какой-то деревеньке в нескольких десятках километров, и он утверждает, что видел лысого эльфа на пару с тевинтерским магом и какой-то бродяжкой. Примерно так же обстоят дела с логовом Соласа на Глубинных тропах, о которых писали Варрик и Хардинг. Он обрывает все ниточки.

— Мы знаем хотя бы что-то, — утешил Каллен. — Стоит еще раз изучить Скайхолд, в том числе и Глубинные тропы. Возможно, туда он не рискнул вернуться после истории с демоном и из-за активности титанов.

— Было бы неплохо, — вздохнула наш тайный канцлер. — Но этим придется заниматься вам самим. В Орлее творится что-то… странное. Селина с Гаспаром ходят по краю, и я боюсь, как бы снова не разразилась гражданская война. Часть аристократии словно… выпали из Игры, и это настолько нехарактерно для них, что я боюсь думать о причинах. Сейчас все мои агенты заняты обстановкой в империи.

— Главное, береги себя, — обеспокоенно отозвался Айдан. — Мы разберемся. И если нужна будет помощь…

— Нет, — Лелиана улыбнулась. — Я все еще Верховная Жрица и мое словно многое значит. Пока удается контролировать происходящее.

Брат кивнул. Мне же подумалось, что Инквизитору, кажется, пора воскресать: хотя бы ради Орлея. Или это еще не настолько глобальная проблема? Песни, которые так мне нравились несколько лет назад, сейчас разрослись до каких-то легендарных масштабов — не станет ли появление легендарной фигуры и легендарной организации поводом для паники?

Хотела задать Лелиане этот вопрос, но меня опередила Жозефина. Они чуть смущенно напомнила:

— Мне бы не хотелось тебя обижать, но ты уверена в своих словах? Участков Игры можно было контролировать лишь до определенного предела, а тех, кто сторонится Игры… мне это не нравится. Леди Морриган как-то говорила, что ты стремишься контролировать то, что не в твоих силах. Тогда она была неправа, но…

Подруга прервала:

— Не переживай, Жози. Я помню те слова Морриган, и они действительно помогают не переоценивать себя. Но пока что все в порядке, насколько это возможно.

— Хорошо, — кивнула головой леди-посол. — Потому что на севере все… не в порядке. Совсем. Вы знаете, что Антаам начал атаку на Тевинтер, но несколько месяцев назад…

На столе едва заметно замерцал кристалл памяти, и я быстро нацепила его на шею.

“Вы вовремя, Маркус, — мысленно проговорила я. — Мы как раз перешли к политике севера”.

“Любопытно будет послушать со стороны”, — хмыкнул магистр Красс и замолчал, позволяя мне слушать Жозефину. Невиданная вежливость с его стороны. Впрочем, леди-посол тоже примолкла, заметив появления еще одного участника, и я попросила:

— Продолжайте. Об Орлее я расскажу Маркусу потом, пока обсудим север. Я передам ему ваши слова, если что-то добавит, озвучу.

Жозефина кивнула.

— Как скажете, леди Алиена. Итак, несколько месяцев назад Антаам перешел в наступление и захватил север Антивы до самого Тревизо, продвинулся вглубь территории Ривейна и… — леди-посол глубоко вздохнула. — И отрекся от связи с Пар Волленом. Насколько мне известно, Аришок подвергся нападению своих генералов, после чего войско распалось на несколько групп.

— Как они могли захватить Антиву? — удивился Айдан. — Зевран уверял, что мимо Воронов ни одна армия не пройдет.

— Вороны — наемные убийцы, а не солдаты, — напомнил Каллен и чуть помрачнел. — Оставлять оборону страны на них было не самой лучшей идеей.

— Отчасти вы правы, командор, — грустно согласилась Жозефина. — Кажется, атаку продумывал сам Аришок, потому что начали кунари с нейтрализации Воронов. В прошлом году из Восьми Когтей четверо были убиты предателем, поэтому в гильдии некоторое время царил… беспорядок. После атаки кунари разногласия были забыты, но момент оказался упущен. К слову, Восьмым Когтем стал ваш друг, Зевран.

— Вот почему его нет… — пробормотала я. Отчасти я за нашего Ворона была, конечно, рада, он снова стал гильдмастером… Но теперь о его помощи, скорее всего, придется забыть. Да и просто о встречах: придется поддерживать авторитет и все такое…

— Кроме этого, — продолжила Жозефина, — в Антиве начали появляться слухи о венатори. Если быть точнее, не только в Антиве: в Неварре, даже в самом Некрополе, в Вольной Марке. Про Тевинтер лучше расскажет магистр Красс, но судя по тому, что я сумела узнать, венатори входят едва ли не в каждый магический род.

“Не так далеко от истины, — с досадой отозвался Маркус, которому я дублировала наши новости. Я почти увидела, как он поморщился. — У нас есть верные люди, но в Магистериуме почти две трети его членов так или иначе связаны с венатори. В армии… нам удалось отбросить кунари из Вирантиума, и у меня есть подозрение, что благодарить за это стоит венатори”.

— Хоть самому в секту вступай, — с иронией прокомментировал Айдан. Я с мрачной усмешкой кивнула и напомнила и вслух для окружающих, и мысленно для Маркуса:

— У них есть красный лириум. Может, если найти его запасы…

“Как вы себе это представляете? — холодно произнес магистр. — Неужели Алексиус сумел разработать поисковое заклинание?”

“Нет, я и не просила”, — с досадой отозвалась я. Мне и в голову не приходило, что можно попытаться поискать красный лириум при помощи магии.

“Стоило бы. — Но заострять на этом внимание Маркус не стал, продолжил: — Кассандра передает, что в Некрополе дела обстоят хуже, чем об этом могут узнать посторонние, и венатори не главная проблема. Много случаев одержимости, появления древних демонов и нестабильных магических эффектов. Полагаю, это связано с общим состоянием Завесы”.

— Я согласна с магистром, — кивнула Солона. — Завеса нестабильна. Думаю, Солас пытался ее ослабить при помощи своих артефактов, Дагна сумела отчасти заблокировать их воздействие, отчасти заставить их работать в первоначальном режиме. Но все же это на пользу пошло только относительно. Мы связывались с Великой Чародейкой, и в Камберленде проблемы с магией проявляются сильнее, чем здесь, в Амарантайне. Думаю, дальше на север ситуация еще хуже.

— У храмовников дела идут чуть лучше, — проговорил вдруг Хэдли. Обычно он отмалчивался на наших совещаниях, так что, похоже, что-то произошло. — У молодых. Наши способности даются нам проще, а эффект от лириума стал сильнее. В то же время те, кто принимал лириум слишком долго, ведут себя странно. Словно впадают в транс? Память начинает подводить, логика. Грегор в последнее время плох, ищет Винн, Ирвинга. Легче ему только рядом с Рисом, тот как-то успокаивает при помощи магии.

Я помрачнела. Дядя Грегор сдал быстро, буквально за год: еще прошлый Первый день он отмечал с нами, хоть и передал свой пост заместителю. А сейчас он и впрямь не каждый раз узнавал нас, называя Солону отчего-то Моникой, Хэдли — Робардом, вспоминал какого-то Человека света… И, судя по отчетам, в нашей лечебнице ситуация была не лучше: там храмовники частенько проявляли еще и агрессию.

— Это еще не все, — печально отозвалась Жозефина. — После смерти прелата Весталуса в Неварре возник некоторый… вакуум власти. Орден Морталитаси выбирал нового главу, и это оказался весьма… продолжительный процесс. Проблема осложнилась тем, что…

Леди-посол вздохнула.

— Король Маркус Пентагаст оказался покойником. Он умер уже несколько лет назад, и дух в его теле поддерживал прелат Весталус, чтобы избежать борьбы за власть — ведь наследник так и не был назван. После его смерти Его Величество достаточно быстро разоблачили… Сейчас Неварру лихорадит, боюсь, из числа союзников ее можно исключить. Орден Морталитаси впал в немилость, от окончательного изгнания его удержали только давние традиции прощания с мертвыми. Боюсь, кто бы ни взошел на трон и кто бы ни возглавил Орден, они будут заняты внутренними дрязгами, так что рассчитывать мы на них не сможем.

“Некрополь не интересуется политическими дрязгами, — заметил Маркус. — Кассандра настоятельно рекомендует связаться с Дозором Скорби, это стражи Некрополя. Они редко показываются в обществе, но силой обладают немалой. И авторитетом”.

— Поблагодарите, пожалуйста, магистра Красса и Кассандру, — кивнула Жозефина и неуверенно улыбнулась. — Я непременно свяжусь с главной Дозора.

Я согласилась. И попыталась вспомнить, что мне известно и о главе, и о Дозоре. Оказалось, что прискорбно мало: на похороны Весталуса я ездила вместе с Кассандрой, но инкогнито, так что особых знакомств завести не удалось. А эстетика смерти произвела на меня не самое хорошее впечатление — красиво, конечно, но я предпочитала более жизнеутверждающие мотивы.

— У меня тоже новости плохие, — после небольшой паузы проговорил Айдан. — И тоже про Неварру, отчасти… Помните зеленый лириум? В Неварре Серые Стражи нашли подземелье, в котором висел такой же кристалл. Только бассейн под ним был не пуст, а с какой-то зеленоватой жидкой дрянью. Единственный выживший Страж рассказывал, что порождения тьмы меняются от одного прикосновения, превращаясь в жутких мутантов. Людям, по его словам, надо пить эту дрянь, и он видел результат. Тот храм сумели завалить, но, по его словам, есть еще десять или одиннадцать.

— Мы нашли один, — напомнил Каллен. — Он был пуст.

Я прикрыла глаза. Интересно, можно ли считать тейг Гейдрун вторым? Или там лириума не было, и назначение у тех бассейнов другое? Как бы то ни было…

— Это не храм, — негромко произнесла я. — Больше похоже на лабораторию. Гиланнайн известна как создательница галл… и чудовищ. Кажется, теперь мы знаем, каким образом.

— Похоже на то, — согласился брат. — Хуже другое. Я получаю сведения от Каронела, и он передает, что скверна влияет на Стражей. Рамеш — тот, кто нашел Хормак и лабораторию в нем, — умер за несколько дней от быстро развившейся скверны. Камергер тоже сдает. Я предлагал отправить в Вейсхаупт описание ритуала Алексиуса, он все-таки сумел стабилизировать его… угадаете, что ответил Первый?

— Отказался, — проворчала я. — Чего тут гадать.

— Выставил меня из Ордена, — поправил победитель архидемона. — После этого часть Стражей покинула Вейсхаупт и направляется сюда, в том числе и Каронел, так что информации у меня больше не будет. Грифонов переправили в дальнюю крепость в Блуждающих Холмах, ближе к Оку Талло. О них больше тоже ничего неизвестно.

— Хоть что-то хорошее у нас есть? — мрачно поинтересовался мой командор.

Армии у нас больше не было, отряды солдат могли выступать куда-то только после донесений тайного канцлера, и Каллену явственно не хватало дела. И это при том, что дома он почти не сидел, постоянно выезжая то с Айданом, то с отрядами королевских войск, то отправляясь в Киркволл на помощь Авелин и Хоуку.

Лелиана пожала плечами:

— Возможно, мы нашли следы Фейнриэля, он был на очередном аукционе леди Соррель. Там же наши агенты обнаружили следы идола из красного лириума, правда, он снова исчез. Но у нас есть основания предполагать, что теперь им владеет Солас. Я не уверена, что это хорошая новость, но и не плохая — он хотя бы не достался венатори.

— Наступление Антаама пока приостановлено, — добавила Жозефина.

— Ритуалы Алексиуса снова работают, так что скоро Серые Стражи избавятся от скверны, — чуть криво улыбнулся Айдан. — И порождения тьмы тоже, Архитектор как-то доработал этот ритуал и уже применял на своих сородичах. Похоже, у нас появилось оружие для борьбы с Мором, если он наступит.

— А еще этот год кончается, — оптимистично объявила Лелиана и улыбнулась. — И мне пора вас покинуть, но скоро мы снова увидимся.

— Я тогда пока остальное Маркусу расскажу, — кивнула я.

* * *

Снег на улице шел огромными опереточными хлопьями, неторопливо укрывая землю. Двор Башни Бдения казался белым-белым, и на фоне сугробов отлично выделялась елка, расцвеченная магическими огоньками всех цветов радуги. На самой макушке застыл Светлячок, раздувшийся, распушившийся как огромный воробей и светящийся как маленькое солнышко.

— Я думал, ты пошутила, — шепнул мне на ухо Каллен, разглядывая дерево. Но его все равно услышали, и Натаниэль заметил:

— Мы все решили, что это шутка. Но получилось, кажется, и правда празднично.

— Еще как! — подтвердила я. — В другом мире в каждую ночь, когда сменяется год, наряжают елку. У нас и так полно плохого, пусть будет что-то хорошее! Традиция аж из другого мира, это почти как от Создателя.

Судя по ответным взглядам, в таком сравнении окружающие сомневались. Я только фыркнула: вырастить трехметровую ель мне было сложно даже с помощью Иллис, и терпеть сомневающиеся физиономии не было никакого желания. Я скатала снежок, подкинула в руке и объявила:

— А еще в другом мире есть прекрасная зимняя игра. И я нам всем желаю, чтобы наши войны были только такими!

И запустила снежком в вышедшего на крыльцо Андерса. Маг такой подлянки не ожидал, чуть покачнулся и безошибочно нашел взглядом меня:

— Маленькое чудовище! Ну, сама напросилась!

Я успела скатать второй снежок, запустила его в стоящую спиной к нам Джоселин, после чего с хохотом перебежала на другую сторону от елки, спасаясь от Андерса. И едва не ухнула в сугроб от прилетевшего в плечо снежка.

— Мама, я отомстила! — радостно сообщила Хильда Элеонора.

— Наших бьют! — включился в игру Оливер. Племянник моего мужа и так частенько увивался возле моей племянницы, и теперь тоже взялся катать снежок. Но запустил почему-то не в Хильду, а в Кирана, еще и промазал. Мой племянник сопровождал до Великого Собора и обратно саму Верховную Жрицу, и вот ей-то в бедро и прилетел подарок Орливера. Парень чуть побледнел и немного попятился: — Ой…

Но Лелиана не обиделась, обвела нас взглядом и с лукавой улыбкой сообщила:

— Мне кажется, я попала в бой. Командор, покажем, что Инквизиция так просто не сдается?

Каллен неуверенно улыбнулся и согласился:

— Непременно.

И его снежки, кажется, были самыми меткими, по крайней мере, когда выцеливали меня.

А через полчаса, когда нас руганью и мокрым полотенцем загоняла в крепость тетка Улла, мы хохотали, забыв обо всех проблемах. Светлячок, давно покинувший свой насест, крутился между всеми гостями, и Мерриль с удовольствием подкармливала его силой, благодаря за боевую поддержку. Хоук отряхивал возлюбленную от снега, Солона спешно магией выметала его наружу под острым взглядом кухарки, а Иллис тайком протаскивала в столовую своих чуть подросших питомцев.

— Надеюсь, леди Инквизитор окажется права, — заговорил Айдан, когда мы все собрались за столом. — И следующий год решит все наши проблемы, а нам останется только радоваться и снегу, и солнцу, и просто жить.