Стать отцом Героя (джен)

Глава 2.

Шотландия, Хогвартс, кабинет директора, 23 июня, 17:43.

— Мне нравилась моя камера. В ней не было тебя, мой дорогой Альбус, и меня это устраивало. На кой черт ты освободил меня? Я не просил тебя об этом, и даже не собирался.

— Мой друг, ты необходим мне.

Здесь всегда что-то шуршало, двигалось, беседовало. Кабинет директора волшебной школы — круглое помещение, заставленное и завешанное полками и шкафами всех размеров. Оно жило своей собственной жизнью, шепталось и причитало благодаря картинам предыдущих директоров, двигалось Фоуксом и выражало недовольство Альбуса Дамблдора. Другое дело, что с его появлением оно замолкало и замирало. Здесь часто бывают гости, но Финеас Найджелус был готов поклясться, что никогда не видел этого человека, но был так же уверен в том, что его черты лица ему смутно знакомы.

-Смотря что за дело ты готов предложить мне, — незнакомец занимает одно из кресел, и Финеас чувствует, что видел эти движения много лет назад.

— Я думал, в Азкабане быстро отучают от разборчивости, — улыбается Альбус Дамблдор и наливает немолодому мужчине чай из дымящего чайника и ненавязчиво пододвигает к нему тарелочку со сладостями.

— В Азкабане отучают доверять кому попало, — возражает гость.

— Полезный навык, — кивает директор. — Скажем так, что мне нужен тот, кто способен понять и выслушать мои идеи.

— Бесплатно слушать твои бредни я не собираюсь. До сих пор не понимаю, почему не убил тебя в первый же момент.

-Ты стал настоящим слизеринцем, мой дорогой, и это меня изрядно огорчает. Тебя волнуют такие мелочи жизни?

— Ты же сам знаешь, что Шляпа часто ошибается, — незнакомец склоняется над чайником, и прядь светлых волос упала ему на лицо.

— Ты сохранил этот цвет, — завистливо бормочет Дамблдор и делает глоток из собственной чашки.

— Давай перейдем к делу.

— Да, конечно. Тебе всего лишь нужно несколько раз поиграть другого человека.

— Я знаю его?

— Вряд ли.

— Что я получу взамен?

— Силу, могущество, власть. Выбирай то, что хочешь больше всего.

Годрикова Лощина, дом Поттеров, 25 июня 1979, 18:12.

Лили держит в руках большую белую чашку и задумчиво смотрит в окно. Хлопает входная дверь, в прихожей кто-то шумит, слышатся приглушенные голоса. Шелест верхней одежды, звук капающей на пол воды.

— Лили, у нас гость! — радостно извещает жену Джеймс, на секунду заглядывая в комнату, а затем уводит гостя в ванную.

Миссис Поттер мягко улыбается и ставит чашку на стол, задергивает тканевые занавески на окне и покидает комнату.

-..дружище, ты решил стать отцом? Вот это номер! — слышит она знакомый голос из ванной комнаты.

— Не то, чтобы решил…Тем более, решили мы вместе.

Лили не спешит покидать коридор и прислоняется к стене рядом с дверью ванной комнаты, опускает голову.

— Лунатик пропустит ну все самое интересное! — на дверь обрушивается легкий удар, а затем обладатель голоса замечает Лили. Девушка поднимает голову и тихо-тихо спрашивает его:

— О чем таком интересном идет речь?— но весь серьезный вид утрачивает свое действие, когда в ее темно-зеленых глазах загораются веселые искорки.

— Ну… В смысле, ты же знаешь, как он любит детей, — теряется Сириус и едва заметно краснеет.

— А уж как они его! — спешит поддержать друга Джеймс и уводит всех на кухню.

На кухне в этом маленьком доме царит совершенный порядок. Здесь помещается и стол с четырьмя стульями, и множество настенных шкафчиков разных размеров, и сияющая чистотой раковина, и сушилка для посуды, спрятанная в одном из шкафов, но нельзя назвать ее большой, и просторной тем более. Вся мебель здесь светлых оттенков, на удивление легко сочетающихся, даже шкаф для посуды, спрятанный за дверью — бежевый. На кухне светло, хотя освещает ее всего одно окно, за которым так яростно бушует непогода и окрашивает все в серые тона. По обе его стороны висят коротенькие занавески в синюю клеточку с белыми границами, они не достают до подоконника и не мешают нескольким домашним растениям в плетеном кашпо, среди которых можно угадать и алоэ. Если присмотреться, то от листочка отрезан самый кончик, а это значит, что где-то глубоко в шкафах спрятан стандартный набор зельевара. Перед окном располагается стол, вплотную придвинутый к стене под подоконником.

Лили открывает двери одного из настенных шкафчиков, который висит прямо над раковиной, и поднимает голову в поисках чего-то. Медно-рыжие волосы единой волной спускаются по спине, темно-зеленые глаза становятся изумрудными на свету, и Джеймс застывает в дверях кухни, не в силах оторвать взгляд от жены. Мимо него протискивается Сириус и понимающе усмехается, а затем занимает «свой» стул, слева от окна. Справа — место Ремуса, давно пустующее, а напротив садятся молодожены. Пустое место притягивает взгляд Сириуса, но он трясет головой и переводит взгляд на Лили.

— Ты давно не заходил к нам,— осуждающе говорит она и вручает мужу вазочку с печеньем, подпихивая его к столу.

— Я даже не знаю, что сказать в свое оправдание,— разводит тот руками, а потом одной рукой подпирает щеку и вновь задумчиво смотрит на место напротив себя.

— Сириус, послушай, — замечает это Лили и, отвернувшись от двух чашек и нескольких баночек, облокачивается о стол. — Он обещал приехать тогда, когда мы закончим школу.

— Но с тех пор прошел целый год, — устало возражает Блэк и усиленно прячет отчаяние за напускной бодростью:

— Вы уже выбрали имя для ребенка?

Лили хмуриться, отворачивается к шкафчикам и достает еще одну жестяную банку, когда ее останавливает Джеймс:

— Я думаю, что Сириус сегодня выпьет твой фирменный какао,— и он подмигивает жене, а потом отвечает на вопрос друга. — Честно говоря, мне ничего в голову не приходит.

— Может, ты предложишь его нам? — предлагает Лили, не поворачивая головы.

Сириус смотрит в окно, следит за стекающей по стеклу каплей, а затем несмело отвечает:

— Гарри.

— А если будет девочка? — смеется миссис Поттер и ставит перед Сириусом дымящуюся чашку.

— Я не уверен, что у Джеймса может быть дочь, — пожимает тот плечами. — Просто потому, что тогда ваша дочь будет похожа на тебя, Лили, и Джеймс, в таком случае, никогда не позволит своей девочке выйти замуж, просто не доверит.

Лили улыбается и садится рядом с мужем, отвечая на его немой вопрос:

— Мы скоро будем ужинать.

— Господи, Лили, усынови меня! У меня ужин бывает либо в два, либо совпадает завтраком, либо я с ним просто не пересекаюсь! — умоляет ее Сириус, и он впервые за весь вечер может позволить себе улыбнуться.

-Так что ты делал в наших краях? — подает голос Джеймс и накрывает руку Лили своей.

— Дожили, в обычный дружеский визит не верят, — бурчит Сириус.

— Ты не был у нас с тех пор, как уехал Ремус, — мягко напоминает ему Лили.

— Я подвозил Снейпа, — неохотно признается Блэк.

— Почему он не зашел вместе с тобой к нам?

— Эванс, где твои хваленые мозги? — качает головой Сириус. — Любовь всей его жизни выходит замуж за его школьного врага и поселяется на соседней улице!

— Брось, — прерывает его Джеймс и потирает переносицу, положив очки на стол. — Мы договорились с ним еще на пятом курсе.

Наступает пауза, в течение которой Сириус неосознанно теребит верхнюю пуговицу светло-голубой рубашки с закатанными рукавами, Лили удивленно разглядывает мужа, а Джеймс крутит в руках очки.

— О чем ты договорился с ним?

Шотландия, школа чародейства и волшебства «Хогвартс», площадка Астрономической Башни, 13 февраля 1976. 20:45.

— Зачем ты позвал меня сюда, Поттер? — сухо спрашивает темноволосый подросток, одетый в теплую зимнюю мантию, застегнутую на все пуговицы. — И почему именно здесь?

— Снейп, — вместо приветствия протягивает второй подросток в мантии красно-золотой отделки и изящно спрыгивает с парапета. — Ты заставляешь меня сомневаться в твоих знаменитых умственных способностях. Гриффиндорская мантия небрежно застегнута на плече, шарф завязан слабо, но так же небрежно, а черные волосы не скрывает никакая шапка.

— Нас здесь не услышат. Как банально.

— Верно.

Джеймс встает напротив Северуса и следит за выражением темно-карих глаз, при плохом освещении которые легко можно спутать с черными.

— Видит Мерлин, мы никогда с тобой не дружили, да и в будущем вряд ли будем. Та сцена у озера… — он замолкает, но потом все же продолжает необычно тихим голосом. — Мы… Я не хотел , чтобы все происходило именно так. Питер, он нес такую чушь, он подбивал нас, а мы.. послушались. Я знаю — сколько бы раз я не извинялся, это ничего не изменит.

Северус невозмутимо смотрел на своего школьного недруга, но продолжал молчать.

— Ты давно дружишь с Лили, и я никогда не смогу понять ее так же, как смог это сделать ты, но я так люблю ее..Я не знаю, как ты помирился с ней… Ай, мне не подобрать нужных слов, — Джеймс проводит рукой по волосам и отворачивается от Северуса, устремляя взгляд далеко за пределы заснеженного Запретного Леса. — Я знаю, что твое увлечение Темной Магией не опасно, и я пытался рассказать ей, чтобы хоть как-то загладить перед тобой вину.

— «Они убьют его вместо тебя. Как удобно, Поттер». Я помню.

— Сириус никогда не признается, да и убьет меня за мою болтливость, но я не так горд, как он. Ты мог бы стать лидером своего факультета, как он, как я, но допустить этого не смогли, мы были слишком самоуверенны…

— Поттер, прекрати нести чушь. Я пришел сюда не для того, чтобы слушать твои жалкие извинения.

— Да, ты прав, — неожиданно легко соглашается Джеймс. — Я позвал тебя для того, чтобы решить все так, как и полагается взрослым людям. Я предлагаю тебе договор: тот, кому Лили отдает свое предпочтение, никогда больше не вмешивается в дела другого.

Годрикова Лощина, дом Поттеров, 25 июня 1979. 19:01.

— Я ошибочно считала вас двумя упертыми ослами, — задумчиво говорит Лили. — Но меня волнует кое-что.

— Ты посмел сказать ему такую глупость, да еще и от моего лица! — бушевал Сириус, не давая Джеймсу и слова вставить.

— Он никогда не пытался добиться моего расположения. Никогда.

По стеклу все так же стекали капли, на столе горело несколько свечей, и где-то в глубине дома мяукала кошка.

— Я был уверен, что мы с ним не пересекались, и он ухаживал тогда, когда не видел я, — Джеймс опускает голову на переплетенные пальцы рук.

— Он отдал ее тебе, потому что знал — ты сможешь сделать ее счастливой. Извините, не хотел, чтобы мы тратили время на мелодрамы, — поспешно извиняется Сириус и, взглянув на часы, поднимается. Он выходит в прихожую, принимает куртку из рук друга, а у самой двери еще раз оглядывается на своих лучших друзей. Лили — смущенная и растерянная, и Джеймс, в такой нелепой майке, выглядевший как провинившийся подросток. А затем ему в глаза бросился заголовок газеты, лежащей на столе.

— Это Дамблдор вчера принес, — спешит объяснить Лили.

— Зачем он приходил? — резко спрашивает Сириус.

— Проведать нас, о ребенке спрашивал, о Ремусе.

— Я возьму это. И да, кстати, вы много знаете случаев, когда директор навещает своих старых учеников без причины?

Лондон, отель «Сайрус», 84 номер, 26 июля 1979. 00:02.

— Я уверен в том, что этого номера в редакции вчера не было.

Невысокий молодой человек изящного телосложения листает страницы газеты рукой, облаченной в тонкую кожаную перчатку, и едва заметно хмурится. — У меня были кое-какие дела с Ричардсоном, и я отчетливо помню, как он объясняет пустые коридоры — мол, номер они сделали и рабочий день давно закончен.

Он растерянно псмотрел на трех человек, помимо него нарушивших покой тесного номера.

— Если тебя там, Том, не было, то и волноваться не о чем, — лениво замечает Сириус и бесцеремонно растягивается на хозяйской кровати, согнув одну ногу в колене.

— Так ведь ты первым и забил тревогу, — тихо и равнодушно возражает ему Северус и опускается рядом с Блэком, наигранно стараясь не касаться его. — Но это, право, еще не конец света. Я вижу только намеки, догадки, но кроме этой фотографии у них ничего нет. И та — ты снят только на фоне разрушений, но принимаешь в них участие или нет — неизвестно. Хотя, конечно, пропустить такое почти-оскорбление ты, как кандидат в Министры Магии, не можешь.

— Меня там не было, и быть не могло, — в отчаянии опускает руку на стол Том, раздается довольно громкий хлопок, от которого вздрагивают все остальные.

— В таком случае, это — искусно выполненная подделка, — все так же равнодушно отвечает Северус, а секундой спустя в него летит довольно большая подушка. — Ты что творишь, мать твою?

— Меня бесит твое безразличие после того, сколько сил мы потратили на эту кампанию, — комментирует Блэк и приподнимается, опираясь на локти.

— Боже, Северус, друг мой, ты похож на порох — как только появляется наш юный поджигатель Сириус, ты готов взорваться в любую секунду. Если бы я не знал тебя, то подумал бы о том, что ты влюблен в него, — надменно констатирует факт Люциус Малфой, но к концу фразы совершенно не аристократично фыркает.

На лице Северуса медленно появляются неровные красные пятна, а наследник Блэков с ним рядом начинает весьма громко хохотать. Отсмеявшись, он пододвигается к Северусу и с таинственным видом спрашивает у него:

— Ты ни в чем не хочешь мне признаться?

— Давно хотел, — внезапно успокаивается зельевар. — Покорился твоему обаянию и влюбился сразу, как только увидел.

Сириуса заметно передергивает, и он поспешно убирает руку и отодвигается от школьного противника.

— Довольно, — жестко прерывает столь интересную сцену Том и поднимает голову. — Мы должны выяснить, чьих рук это дело, и попытаться все исправить.

Вся веселость исчезает, и молодые люди готовы к серьезной работе. И тут открывается дверь, довольно резко, и с громким стуком встречается со стеной, а следом за ней в комнату поспешно входит девушка, которую сравнить можно было лишь с ледяной статуей, такой же прозрачной и непонятной, выполненной по всем канонам красоты, но без души, без чувств, без сердца. Ее кожа совершенна и, в то же время, слишком бледна, ее руки хрупки, но в них нет той энергии движения, свойственной всем Блэкам. Глаза прекрасны, как небо в хмурый день, но в них нет никакого выражения, только равнодушие и капелька презрения. Она довольно высока, но лед во всех ее движениях, правильность форм и совершенные черты лица поднимают ее еще выше, далеко от земли и от всех живых существ. Такой могла быть самая главная богиня, а остальные могли бы позавидовать. За ней не сразу заметишь Беллу, совершенно ей противоположную; любой сторонний наблюдатель поклянется, что эти девушки не могут быть сестрами, но более внимательный человек отметит идентичную линию скул и изгиб бровей, и, может даже, легкое искривление носа на самом конце, более круглое его завершение, или одинаковую густоту и изгиб черных ресниц — несмотря на то, что Нарцисса Малфой родилась со светлыми волосами.

— Люциус, нам нужно поговорить, — говорит она, и голос ее звенит, но не поднимается ввысь. Она четко выговаривает все звуки, но вряд ли она делает это специально. Достаточно несколько грамм чистого воображения, и ее голос можно сравнить с чистейшим шелком: он скользит мимо, за него нельзя зацепиться, нельзя запомнить.

Она не задерживается здесь дольше необходимого, плавно поворачивается, но каждый в комнате может сказать, что она поздоровалась с ними, не нарушая правил этикета, но вслух она не произносила ничего. Нарцисса не задумывается о том, что на ее пути стоит Белла, ведь сестра просто отступит, как делала всегда. Она молча покидает комнату, но ее недовольство от ожидания ощущается даже здесь.

Лорд Малфой безупречен во владении собственным лицом — это знают все в светских кругах, но, находясь в кругу знакомых друзей, он позволяет себе презрительно скривиться. Он неторопливо поднимается, разглаживает несколько складок на мантии, почтительно кивает каждому из гостей, но у самой двери оборачивается:

— Прошу вас, сообщите мне о наших ответных действиях. Уверен, что смогу помочь. О, Белла, дорогая, ты сегодня просто прекрасна, — и он целует девушке руку, а затем следом за женой покидает комнату.

— Каких ответных действиях? Что происходит? — взволнованно спрашивает Белла и вопросительно смотрит на Тома, но в ее темных сейчас глазах можно увидеть мягкость, свойственную только влюбленным людям.

Сириус молча протягивает ей газету.

«И кто же править будет нами?

С любовью, редакторы «Ежедневного Пророка».

Шотландия, школа чародейства и волшебства «Хогвартс», 23 июля 1979, 16:58.

— Твой план не лишен ненужных деталей и красивых декораций, — признает светловолосый гость и с громким звоном отодвигает чашку.

— Мой возраст позволяет мне никуда не спешить, — таинственно улыбается Альбус Дамблдор и взмахом руки заставляет поднос исчезнуть.

— О, вы с Ником все же сотворили этот булыжник? — морщиться гость. — Даже не предлагай его мне, я не собираюсь вечно лицезреть твою ненавистную физиономию, Альбус.

— Я и не собирался, — добродушно отвечает Альбус и расстилает на столе карту. — Вот эта деревушка. Один ничего не значащий снимок. Побольше жестокости и наигранности.

— Почему бы не убить нескольких чиновников сразу в Лондоне?

— Нам не нужна спешка. Я не хочу ее. Сделать это красиво и медленно, ненавязчиво. Знаешь, как окружить зверя на охоте. Угрожать всей стране, побольше выступлений и неизбежности гибели — тогда они поверят, все, до единого.

— А мальчишка? Кажется, он довольно умен.

— Это только добавит азарта в мою игру. Отправляйся немедленно.

Безымянная деревушка на северо-востоке Британии, 21 июня 1979, 18:00.

Высокая фигура в темном плаще стоит на самом краю обрыва. Позади него цветет немыслимой красоты дерево. Кроме него, на поляне все кажется мертвым, застывшим. Нет ветра, только отупляющая жара. К фигуре приближается еще один человек. Он совсем еще юн, пряди светлых волос то и дело падают ему на глаза, он заправляет их за уши, но они слишком сильно вьются и не собираются там оставаться.

— Где остальные, Эван? –ледяным голосом спрашивает фигура.

— Я не знаю, сэр, — растерянно отвечает он, а в следующую секунду летит на землю, прижимая руку к покрасневшей щеке.

— Плоха та Армия, где нет порядка.

Фигура поворачивается и снимает капюшон. Немыслимо светлые, почти золотые волосы блестят на солнце, а немолодой мужчина в раздражении собирает их в пучок.

— Фотоаппарат с тобоЙ?

— Да, сэр.

Кусты вдалеке подозрительно шевелятся, расступаются и на поляну выходит группа молодых людей в черных плащах. Они быстро приближаются. Мужчина ловит склянку с чем-то темно-коричневым, которую кинул ему секундой назад ведущий группу, открывает ее и быстро глотает. Глаза небесного цвета темнеют, волосы укорачиваются, и через мгновение перед ними стоит ни кто иной, как Том Реддл собственной персоной.

— Вперед. У нас есть полчаса.

И толпа с яростными криками бросается в сторону деревушки.

Лондон, отель «Сайрус», 84 номер, 26 июня 1979, 00:27.

-.. а потом пусть соберет пресс-конференцию.

— У тебя нет алиби, — качает головой Северус.

— Это не значит, что я должен проигнорировать такое нелепое оскорбление. Северус, опроси всех знакомых зельеваров и продавцов, ну не мне тебя учить, впрочем.

-Понял, — и он направляется к выходу.

— Подожди, — окликает его Сириус и встает с кровати. — Том, мне следует навестить Дамблдора?

— Да, и возьми с собой Северуса. Старик — превосходный актер. Белла, мне срочно нужно пересмотреть график…

-Чего тебе от меня нужно? — хмуро спрашивает Северус у Блэка, когда они выходят за дверь.

Сириус останавливается и прищуривается, глядя на него.

— Лили зовет тебя в гости.

— Я не приду, — равнодушно отвечает Северус и пытается обойти Блэка.

— Стоять, — удерживает тот его одной рукой. — ТЫ ранишь ее чувства раз за разом.

— Я прекратил дружбу с ней давным-давно. Нам больше не о чем с ней разговаривать, — тихо говорит Снейп и, приложив некоторое усилие, отрывает от себя его руку.

— Прекрати вести себя как конченный ублюдок, мать твою, Снейп! — в бессилии кричит ему вслед Сириус. — Она ждет тебя завтра, в шесть. Джеймса не будет дома!

Шотландия, школа чародейства и волшебства "Хогвартс", 25 июня 2979, 19:52.

— Ты прекрасно справился, мой друг.

Мужчина кивает директору в знак приветствия и спрашивает:

— Что мне следует сделать дальше?

Директор закрывает толстую книгу, лежащую на столе, и поднимает голову.

— Нам нужно ждать ответного хода. Пресс-конференция, алиби. Потом мы выпустим Эвана. А сейчас мне нужно, чтобы ты отправился на несколько лет назад. Заставь его поверить, а затем убей старушку.

И он протягивает Геллерту Грин-де-Вальду песочные часы.

Окрестности Лондона, Малфой-мэнор, 26 июня 1979. 14:44.

— Созвать пресс-конференцию? Он-идиот, -раздраженно произносит лорд Малфой и предлагает гостям по бокалу вина, после чего опускается в безумно дорогое кожаное кресло, сжимая в руке клочок пергамента.

— Почему? — спешит спросить Сириус, и его взгляд бесцельно блуждает по комнате.

-Я знаю многих людей, я — желанный гость на многих светских вечеринках, — Люциус покачивает бокал. — Если все будут знать, что я заодно с Томом, никто не станет при мне обсуждать столь необходимые слухи. Я, знаешь ли, знаменит своей нейтральностью.

— Ты так уверен в том, что наш противник из светского общества, — замечает Северус.

— О, в этом нет ничего странного. Узнать алиби Тома тяжело, ведь он каждый день посещает множество встреч в Министерстве, а простым смертным его расписание узнать невозможно.

— Не смей намекать на Беллу, — тихо прерывает его Сириус. — Она слишком любит его, чтобы предать. Дамблдор — вот кто знает все и обо всех, к тому же он проиграл, у него есть мотив.

— Для этого мы и идем туда сейчас, — объясняет Северус Люциусу.

— Вам, ребята, нужно сработаться, — неожиданно смеется лорд Малфой и становиться обладателем двух гневных взглядов. — Можете воспользоваться моим камином.

— Благодарю.

— Северус… — окликает его Люциус.

-Да, мой друг, — усмехается Северус и отвечает быстрее, чем Малфой смог открыть рот. — Я стану крестным отцом твоему сыну, если ты об этом.

— Люц — отец! Я просто в шоке! — поднимает бровь Сириус и с удивлением отмечает, что где-то уже видел подобную сцену. — Как жаль, что мальчишка не унаследует наших знаменитых черных волос и такой убойный темперамент. Он явно ошибся мамой.

— Не говори о том, чего не знаешь, — устало отвечает лорд Малфой, и в его взгляде — неповторимая боль.

— Куда уж мне, — кивает Сириус. — Снейп, одевай невидимку.

Шотландия, школа чародейства и волшебства «Хогвартс», 26 июля 1979, 14:59.

Камин вспыхивает зеленым светом, и директор отрывается от чтения очередной книги.

— Профессор Дамблдор! — окликают его.

— Здравствуй, мой мальчик. Я рад видеть тебя.

Сириус выходит из камина и отряхивается. На его лице — выражение крайней брезгливости, и директор списывает это на любовь Блэка к чистоте.

— Кресло напротив стола, дальше от окна, — шипит ему Снейп, и на его невидимом лице точно такая же гримаса.

Он бесшумно протирает ботинки от пепла и убеждается, что его тень не видна, а затем следует за Сириусом и занимает место позади кресла, в котором уже удобно расположился Блэк, положив ногу на ногу.

— Я был в отъезде и не смог присутствовать на вашем собрании, — разводит тот руками.

— Понимаю. Скажи мне, Сириус, ты знаком с Томом Реддлом?

— Немедленно отвечай, — одновременно с директором произносит Северус на ухо Сириусу, низко к нему наклонившись.

— Да, я участвовал в одном его эксперименте в Сент-Мунго, — выдерживает необходимую паузу Блэк и задумчиво ведает об этом директору, а зельевар переводит дыхание. — То, ради чего вы собирали ваш Орден, связано с мистером Реддлом?

Дамблдор молчит, увлеченно разглядывая сидящего перед ним юношу. Северус внимательно следит за ним.

— Сириус, могу ли я доверить тебе тайну? — он потирает подбородок.

— Смотря о чем она, — уклончиво отвечает Сириус, и вся его поза — выражение легкомыслия и беспечности.

— Я рассказывал о том, что мистер Реддл состоял в Армии Грин-де-Вальда. Но, спустя неделю, я узнал и еще кое-что. Разрушенная деревня на северо-востоке Британии, оттуда пришел ко мне человек, — он потирает переносицу. — Он рассказал, что видел мистера Реддла среди атакующих. Показал мне снимок, и я отправил его в редакцию. Я только предупредил всех о возможной опасности.

— Задумайся, если у тебя есть, чем думать, — снова шипит на ухо Сириусу Северус.

Блэк кривиться и послушно задумывается — через секунду его выражение лица принимает некую отстраненность.

— Интересные новости, — наконец находит, что сказать, он.

— Но это все так грустно, — взмахивает Дамблдор рукою. — Расскажи мне о своей поездке…

Окрестности Лондона, Малфой-мэнор, 26 июня 1979, 16:35.

— Он хорошо играет, но нашего Блэка держит за полного идиота, — сообщает Северус, когда вновь ступает в гостиную замка Малфоев.

— С чего ты взял? — поднимает брови Люциус.

— Он рассказал ему почти всю правду. Но в то же время он не следит за своими движениями, когда врет, и он выражает усталость от того, что приходится врать всяким незначительным пешкам вроде него, и отчаянно хочет поменять тему разговора. Но он все же попытался вызнать у него необходимую информацию.

— Я сказал что-то лишнее? — обеспокоенно спрашивает Сириус.

— Нет, ты хорошо сыграл, — неохотно признается Северус.

— В самом деле? — и лицо Сириуса озаряет самая счастливая улыбка.

— Похоже, что вы все же нашли общий язык, — снова фыркает Люциус. — Не изволите ли отобедать с нами…

Годрикова Лощина,дом Поттеров, 27 июня, 17:58.

Перед входной дверью одного из домов на окраине нерешительно стоит мужчина в темной одежде. Он то и дело тянется к звонку, но в последний момент отдергивает руку. Он отворачивается и кривится, словно не хочет делать того, зачем сюда пришел. Он стягивает с рук перчатки, достает из кармана часы на серебряной цепочке, секунду следит за минутной стрелкой, а затем убирает их и снова поворачивается к двери.

— Северус! Ты, как всегда, вовремя, — открывается дверь дома, и на порог выходит Лили, на ходу завязывая волосы в высокий хвост.

На лице Северуса нет никакого выражения, но он почтительно кивает девушке и проходит в гостеприимно открытую дверь. Лили запирает ее и принимает у молодого человека мантию, вешает ее на вешалку и предлагает ему пройти на кухню.

Северус удивленно разглядывает девушку. Он заново открывает для себя и непослушную прядь медно-рыжих волос на левом виске, нежные черты ее лица, чуть сощуренный разрез глаз и их необычайный цвет.

— Ты изменилась, — признает он.

— Ты тоже, — со смехом отвечает ему Лили, и Северус понимает, что ему действительно рады.

— Нет, правда. Раньше твоя красота.. чуть не кусалась, как хотела привлечь побольше народу, но сейчас она словно успокоилась…

— Мне расценить это как то, что я стала уродлива? — кокетливо спрашивает она и громко смеется, а затем обнимает ошарашенного Северуса. — Я в самом деле рада видеть тебя.

Снейпу ничего не остается, как обнять ее в ответ, но он чувствует себя так, словно крадет чужую вещь. Легкая краска стыда заливает его щеки, но Лили, громко болтая о чем-то своем, не замечает этого. Он разглядывает уютную кухню, занавески и алоэ, и, к своему большому удивлению, улыбается.

— Ты нашла свой дом, — замечает он.

— Да, тебе нравиться, как я украсила его? Тут так светло и уютно… — отвечает Лили и садиться рядом со школьным другом. — Я так удивилась, когда ты стал общаться с Сириусом. Но я так рада, что вы прекратили бессмысленную войну и помирились!

Северус вежливо выслушал ее радости.

— Лили, зачем ты позвала меня?

С лица девушки исчезает улыбка.

— Почему ты не пытался выполнить свою часть договора с Джеймсом? Почему просто отдал меня?

Прим. автора: я прошу каждого прочитавшего эту главу не счесть за труд написать мне свое мнение о том, стоит ли развивать отношения между Сириусом и Северусом. Буду крайне благодарна.