Взгляд со стороны других (джен)

У каждого врача есть свое маленькое кладбище...

__________________________________________________________

Выстрелы, один за другим, обжигали тело девушки. И по мере того, как слабела плоть, сознание возвращалось к ней. Купол зеленой листвы закружился вверху, сквозь него осколками разбилось небо. Она хотела стать человеком. Просто очень хотела. Темнеет. Ночь? Да, для нее — вечная ночь. Слышен голос одного из атлантийцев: «Она не пойдет с нами». Да, она уже никуда не пойдет. Воспоминания наплывают одно за другим — сцены из ее короткой жизни.

... Вот она совсем малой девчушкой бежит по коридору. Вбегает в зал. На троне ее мать. Вокруг советники и командиры. Подбежала. Ткнулась головой в подол ее платья. «Мама, зачем ты гонишь меня?» — «Так надо, дочь моя. Я приму этот вызов. Но ты должна быть на крейсере, вдали от поля боя, в безопасности». И атакованный крейсер падал на планету, и стены ходили ходуном, и пол содрогался под ногами. Детский разум не удержал подробностей тех событий. А потом была пещера, и человеческий мужчина, склонившийся над ней. Первые недели звала мать по ментальной связи. Снова и снова. Безрезультатно.

И стала забывать ту, которая дала ей жизнь в первый раз, зато узнала чисто человеческое слово «отец». Так звала того, кому была обязана жизнью — вторым рождением, кто спрятал ее от людей, добивавших остальных выживших рейфов. Этот спаситель стал не просто отцом — стал семьей, другом, заменил всех ее родных и детей почитателей, с которыми дружила. Всех, кого она потеряла. Любила его. По-настоящему любила. Страшилась причинить боль. И физическую, и моральную. Поэтому когда повзрослела, скрыла, что лекарство не действует, что голод заставляет ее снова и снова охотиться на его односельчан.

Ненавидела себя. Свою природу. И когда появились атлантийцы с их ретровирусом, ухватилась за эту идею, как утопающий за соломинку. Слышала, что средство недоработанное, но в тот момент про риск даже думать не хотелось. Пошла на поводу эмоций и чувств, украдкой ввела себе препарат. Слишком поздно поняла, что происходит.

По мере того, как ретровирус удалял из ее клеток человеческую ДНК, первобытные инстинкты жука-иратуса заслоняли разум. Изо всех сил боролась с этим наваждением, ощущая, как постепенно исчезает ее личность, растворяясь в ком-то новом, голодном и диком. Этот кто-то управлял ее телом, оставляя саму девушку пассивной наблюдательницей. Да, случались проблески, и тогда она спасала атлантийских ученых от своего собрата или отбрасывала прочь отца, неимоверным усилием воли подавляя желание покормиться ими. А потом ее разум и вовсе отключился, и она напала на командира атлантийцев.

А сейчас лежала, глядя, как вокруг сгущается тьма. Люди верят в жизнь сознания после смерти — если они правы, ей скоро предстоит объясняться с мамой...

На лесной поляне безвестной планеты лежал труп юной рейфийки, изуродованной до неузнаваемости воздействием ретровируса. Сквозь просветы листвы виднелось небо. Птицы, распуганные было пальбой Ронона, вновь завели свои трели. Ни на маленькой планете, ни в огромной галактике никому не было дела до еще одной могилки, только что появившейся на маленьком кладбище доктора Карсона Беккета.