Аладдин и Тайны Древних (джен)

Пещера Чудес.

Спускаться пришлось довольно долго — казалось, с каждым шагом по каменным ступеням лестница становилась только длиннее, уводя Аладдина всё глубже и глубже в недра пустыни. И ему совершенно не хотелось думать о том, что он сейчас, вообще-то идёт по пищеводу гигантского песчаного тигра… Хорошо ещё, что Пещера Чудес, как её назвал Хазиф, ничем не демонстрировала своей «живой» природы. Ничем, кроме пульсирующих потоков воздуха, прилетавших из её недр и столь напоминавших дыхание, и… Неотступно преследующего его ощущения взгляда, направленного со всех сторон разом. Абу явно чувствовал точно то же самое, по крайней мере, обезьян был непривычно молчалив и насторожен, как перед мордой опасного хищника — его верный спутник сидел на плече, вцепившись лапами в жилетку, и с неослабевающим вниманием крутил головой по сторонам, высматривая угрозу. Которой не было.

— В следующий раз, если я соглашусь на подобную авантюру, стукни меня по голове, ладно, Абу? — чтобы хоть как-то разрядить обстановку, повернул голову к мартышке Аладдин.

— У… — согласно протянул Абу, ещё сильнее вцепившись в жилетку парня.

Впрочем, всё когда-нибудь заканчивается, как закончился и казавшийся бесконечным спуск — сам не заметив, как это произошло, Аладдин почувствовал под ногой более тёплый и… гладкий пол вместо тёплых и шершавых ступеней, остановившись и обводя глазами округу. Лестница привела их к небольшую пещерную залу, в этот раз выглядевшую совершенно нормальной, насколько это вообще возможно для их ситуации. Зал уходил глубже, через несколько метров делая резкий поворот, из-за которого лился неяркий, но вполне заметный золотистый свет.

— Кажется, мы пришли, Абу… Интересно, что это там све…

Слова замерли на губах юноши, стоило ему подойти к повороту и увидеть, что за ним скрывалось. Сокровища… В глазах Аладдина заломило от яркого блеска золотых и медных украшений, посуды, предметов интерьера — он раньше и не подозревал, что из блестящего металла можно сделать столько всего разного. Впрочем, были там не только металлические украшения. То тут, то там глаз юноши цеплялся за яркие вспышки алого, зелёного, небесно-голубого или фиолетового цветов, отмечая места богатой инкрустации драгоценными камнями. Он не был специалистом, разумеется, но за свою жизнь на улице научился нутром чуять особенно ценные и дорогие вещи, которые можно было бы продать… И это «нутро» говорило ему, что на сотую часть лежавшего в этой пещере можно было купить половину Аграбы, а на сдачу — устроить безбедную жизнь себе и своим внукам за компанию. Вот только…

— Стой, Абу! — почувствовав укол интуиции, Аладдин придержал рукой мартышку, явно порывавшегося нырнуть в одну из куч, где блестело что-то особенно яркое и дорогое на вид.

«Хозяин, ты с глузду съехал? Сокровища же! Взять и прикарманить!» — одной мимикой выразил Абу, с сомнением посмотрев на хозяина и явно усомнившись в его здравомыслии. Как же, гора золота, какую они не видели даже в наркотических снах, когда им «посчастливилось» переночевать в одном из опиумных прито… кхм… заведений для благородных господ в Аграбе. Ну, не то чтобы «переночевать», хозяева об их присутствии явно не знали, но им тогда было очень даже хорошо. Столь же хорошо, сколь плохо было на утро. Вот и сейчас — столько бесхозного добра, а глупый хозяин ещё в чём-то сомневается…

— Не нравится мне это… — протянул юноша. — И слова пещеры про достоинства… Давай-ка найдём эту шайтанову лампу, но не будем ничего трогать…

Придерживая мартышку, чтобы та чего не учудила, Аладдин медленно двинулся вперёд, внимательно глядя по сторонам, одновременно стараясь не слишком сосредотачиваться на блеске золота — интуиция интуицией, но даже ему нет-нет, да хотелось свернуть с дорожки и запустить руку в одну из куч. Лампа… Первым делом лампа… Если Хазиф не соврал про сокровища в пещере, быть может, он не обманет и с наградой? Лучше гарантированный куш чуть позже, чем столь заманчивые, но такие подозрительные сокровища здесь и сейчас. Поэтому…

Что?..

Краем глаза Аладдин заметил, как куда-то в сторону словно бы метнулась неясная тень. Что-то небольшое, низкое... Или тонкое? Юноша замер, как вкопанный, настороженно прислушиваясь — всё было вроде бы тихо, только… Да! Тихий шорох раздался с той самой стороны, куда метнулась тень, словно неизвестное существо случайно задело горку монет, вызвав небольшой оползень. Что же это такое? Хазиф ничего не говорил о том, что Пещера обитаема… Да и кто вообще мог жить тут, глубоко под песками, в наглухо замурованной полости, где даже есть-то было нечего?!

Шорох раздался снова, заставив Абу настороженно встрепенуться и посмотреть куда-то… наверх?! Чувствуя, как по спине прокатывается ручеёк холодного пота, Аладдин осторожно поднял голову к сводам пещеры, напряжённо всматриваясь в полумрак. Странное дело, но, при всей яркости блеска золота внизу, при множестве расставленных там и тут жаровен, дававших просто море света, наверху он не мог разглядеть практически ничего, словно никакого свода там и вовсе не было. Тень на тени — переплетение и нагромождение неясных силуэтов, вызывающих у него нарастающее чувство беспокойства, но не позволяющих понять, что именно он видел.

Сглотнув, юноша медленно двинулся дальше в выбранном направлении, стараясь одновременно смотреть себе под ноги и наверх, хоть это и представлялось ему совершенно невыполнимой задачей. Теперь неясные шорохи раздавались куда чаще, сопровождая почти каждый его шаг, словно там наверху кто-то перелетал с места на место, следуя за ними по пятам и… присматриваясь. Изучая. Готовясь к чему-то. Чтобы напасть? А какие вообще бывают летающие хищники? Он не знал… Летучие мыши? Он видел парочку в Аграбе, неизвестным образом выживавших на чердаке одного из заброшенных домов, но могли ли они быть тут, в волшебной пещере? Жизненный опыт говорил ему, что нет — тут было банально нечего есть. Тогда кто? Или что это такое?

К счастью, удача им улыбнулась — выбранная наугад «дорожка» между кучами золота привела пару к ещё одному пролому в стене, уводящему дальше, в другую часть пещеры. Оттуда явственно тянуло прохладой и сыростью, как бывает у полноводного колодца. Аладдин уже собирался сделать шаг, как преследовавшая их всё это время тень упала вниз, вызывав у него непроизвольный крик и заставив заслонить голову и Абу руками, зажмуриваясь. Что-то обвило его, крепко сдавив со всех сторон и… приподняв в воздух? Но длилось это недолго, буквально пару секунд, а затем он снова осознал себя стоящим ногами на камне.

— Ч-что это… Что?! — осторожно приоткрыв глаза, Аладдин не удержался от удивлённого возгласа. — Ковёр?

Абу издал возмущённо-недоумённый звук, явно присоединяясь к шоку своего друга. И было от чего — прямо в воздухе, паря на высоте десятка сантиметров над полом пещеры, находился… ковёр! Когда-то явно обладавший богатой вышивкой, но сейчас заметно истёртый и «побитый временем», ковёр! Кажется, Аладдин видел на базаре Аграбы похожие, но там… Там они не летали, смирно лежа в стопках и рулонах на прилавках торговцев.

— Летающий волшебный ковёр? — с сомнением протянул юноша, в следующую секунду чуть не отпрыгнув спиной вперёд, когда тот самый ковёр изогнулся, вставая практически вертикально, и… согнулся в некоем подобии карикатурного поклона, словно был обычным человеком?! — Т-ты… Ты понимаешь, что я говорю?

Кисточки, украшавшие уголки ковра, сложились в подобие ладоней, изобразив пару хлопков.

— Но… Как это возможно?

Хазиф, конечно, говорил про какую-то древнюю магию, да и сам Аладдин не раз слышал всякие чудесные истории о героях прошлого, невероятных сражениях древних армий, в которых единственный воин стоил всей стражи султана вместе взятой, но… Одно дело слышать истории и заявления какого-то мутного старика, потащившего его ночью в пустыню за фамильной лампой, н совершенно другое — видеть чудеса своими глазами. Впрочем… Юноша вздохнул. Он торчит посреди той самой пустыни, ночью, глубоко под землёй, в пещере, полной драгоценностей, пробрался в которую, пройдя в пасть волшебного песчаного льва… Летающий ковёр на этом фоне был уже не самым странным, видит Аллах… Так, может…

— Скажи, ковёр… — медленно начал Аладдин, чувствуя себя весьма неуверенно, разговаривая с предметом интерьера. — Ты ведь… Ну… явно тут живёшь… Не знаешь, где здесь можно найти старую лампу? Вроде как…

Ковёр «посмотрел» на него с явным сомнением, читавшимся в каждой линии вышитого узора.

— Я не знаю… Проход? Какой-то тайный зал… Вторая пещера…

Ковёр переглянулся с озадаченным и всё ещё настороженным Абу, теперь всей своей формой излучая обречённо разочарование.

— Так поможешь? Пожалуйста!

Приложив одну из кисточек к месту, где у человека была бы голова, ковёр внезапно метнулся вперёд, снова обхватывая юношу за туловище и… разворачивая на сто восемьдесят градусов? Почувствовав ощутимый толчок-шлепок между лопаток, Аладдин сделал шаг вперёд и замер, поражённый открывшимся видом и догнавшим его озарением. Тот самый проход, возле которого они остановились! Конечно же! Теперь ему было почти стыдно за свою невнимательность.

— Оу… Спасибо!

Под всё ещё разочарованным взглядом, который он теперь ощущал всей кожей не только со стороны коврика, но и со всех сторон в принципе, юноша сделал шаг вперёд. По коже пробежала волна покалывания, сопровождавшаяся мурашками, а Аладдин почувствовал, как у него встали дыбом волосы. Шаг дался ему неожиданно трудно, словно юноше пришлось преодолевать, продавливать всем телом какую-то невидимую плёнку, но в следующий момент всё прошло, как и не было, а он осознал себя стоящим…

Меньше всего помещение, в котором он оказался, походило на пещеру. Нет, не так… Он никогда не видел подобных «пещер» и даже не подозревал, что такие могут существовать в природе! В противовес залу с горами золота, тут было практически пусто — пол и потолок выглядели гладкими, чуть ли не зеркальными, а со всех сторон лился явственный голубоватый свет, источаемый невидимыми светильниками. Аладдин никогда прежде не видел ничего подобного. Присев на корточки, он осторожно коснулся пальцами гладкого и… холодного покрытия, видя собственное неверное и мутное отражение.

Абу, столь же удивлённый, как и его хозяин, спрыгнул с плеча юноши и принялся заинтересованно бродить вокруг — кажется, это место настораживало мартышку не в пример менее сильно, чем прошлый зал. Аладдин поднялся с корточек, принявшись более внимательно оглядываться по сторонам, с каждой секундой понимая всё меньше и меньше. Всё тут выглядело невероятным и необычным — гладкие поверхности, соседствовавшие с богатыми и искусно выполненными каменными статуями, изображавшими каких-то незнакомых ему людей, выстроенные в несколько рядов постаменты с небольшими предметами странной формы, часть из которых была накрыта прозрачными кубами из…

Кажется, это было стекло? Но Аладдин никогда и не подозревал, что стекло может быть столь прозрачным и ровным! Даже посуда у богатейших обитателей Аграбы, некоторых из которых он, чего греха таить, порой грабил, была куда хуже! Яркая? Да. Изящная? Несомненно! Но ни в коей мере не столь же прозрачная, как он видел здесь и сейчас. А потом он увидел её… Лампу. Старая медная лампа, покрытая слоем пыли и зелёного налёта, здесь она выглядела не менее чуждо, чем он сам, босой и одетый в драные обноски с чужого плеча, многократно заштопанные и перешитые.

Чувствуя лёгкий мандраж, юноша двинулся к центральному постаменту, не отрывая взгляда от того, за чем он, собственно, сюда и явился. Обходя лампу по кругу, Аладдин с сомнением оглядывал свою цель и постамент, на котором та была установлена — хоть он и не был профессиональным вором, а все его «похождения» больше походили на детские шалости и вынужденную меру ради выживания, по улицам Аграбы ходило множество… слухов. Истории легендарных воров, байки об их успехах и неудачах… И рассказы о сложных ловушках, хранивших самые ценные сокровища — про одну только сокровищницу султана их ходило столько, что…

Хотя всё выглядело совершено безобидным образом. Аладдин не видел ни зазора, свидетельствовавшего о наличии нажимной плиты, ни каких-то нитей, должных быть задетыми незадачливым воришкой, активируя скрытые самострелы… Так заманчиво и так… настораживает.

— Ты можешь взять то, за чем пришёл! — раздавшийся со всех сторон голос заставил Аладдина вздрогнуть, заозиравшись. — Твои достоинства были взвешены и оценены, ты прошёл…

— К… Кто ты?!

— Хранитель, — раздалось лаконичное.

— Х… Хранитель? Но, хранитель чего?

— Наследия… Шанса… Надежды… — с каждым словом голос звучал словно бы тише и… обречённее, пока не сошёл на еле различимый шёпот.

— Я не понимаю… — юноша нахмурился.

Он и в самом деле не понимал. Наследие? Надежда? Шанс? Все слова по отдельности были ему известны, а смысл их вполне понятен, но здесь и сейчас, в одной фразе, пусть и разбитой гнетущими паузами, применительно к Пещере Чудес и тому, что он только что видел? Наследие кого? Надежда на что? Шанс чего?..

— Бери Лампу, — произнёс Хранитель. — Ты всё поймёшь. Если же нет… Что же, я ждал тысячи лет… Подожду и ещё. Время не имеет значения — только жизнь имеет… Но помни! Лишь Лампу!

— Лампу-Лампу… — проворчал Аладдин, вздыхая. — Чего в ней такого особенного? Эй, Хранитель, а чего все с этой лампой так носятся? Может, скажешь?

— Это… — после томительно долгой паузы всё-таки ответил дух Пещеры, — единственная надежда людей на величие. И величайшая угроза всем надеждам одновременно.

— Я не понимаю…

— Возьми Лампу.

Хранитель замолчал, и в этот раз интуиция подсказывала Аладдину, что больше тот не скажет ни слова, пока он и в самом деле не возьмёт эту чёртову Лампу, чем бы та на самом деле ни была. И эта же самая интуиция говорила юноше, что с ней всё куда более непросто, чем рассказал ему Хазиф. Как вообще среди всего этого золота могла оказаться старая медная лампа, принадлежавшая какому-то дряхлому старику-заключённому? Да и как он, шайтан его побери, мог оказаться в тюремной камере под султанским дворцом? Как же он сразу об этом не подумал, ещё там, в тюрьме.?.. Аладдин взъерошил себе волосы, невероятным усилием воли удержавшись от того, чтобы выдрать пару локонов — от всего этого похода просто смердело ловушкой! В которую он радостно влип… Н-да… И сейчас у него не остаётся выбора, кроме, как и в самом деле взять то, за чем его послал Хазиф, надеясь, что он сумеет потом сбежать. Хотя куда больше этого Аладдину хотелось всё бросить и сбежать прямо сейчас. Если бы это только было возможно…

— Взять Лампу, значит? — глубоко вздохнув, он шагнул вперёд, протягивая руку к постаменту.

Пальцы Аладдина коснулись прохладного металла, поднимая обычный медный светильник, каких по всей Аграбе были сотни, если не тысячи, и… Ничего не произошло! Буквально ничего! Хранитель всё так же молчал, хотя пристальное внимание со всех сторон юноша по-прежнему ощущал, в него не летели копья и стрелы, не падал потолок, не… Словном, всё было тихо и спокойно, словно он просто… взял лампу с прикроватной тумбы в одном из домов Аграбы.

Взобравшийся на плечо друга, Абу издал странный протяжный звук, должный, по-видимому, означать озадаченность и недоумение, и с подозрением втянул ноздрями воздух. Лампа ему, определённо, не внушала доверия, хотя буквально пару секунд назад обезьянка с куда большим интересом изучала невероятно красивое яблоко, сделанное и неизвестного юноше драгоценного камня, но выглядящее совсем, как настоящее. И внушавшее только настороженность уже самому Аладдину, особенно в свете неоднократных и весьма настойчивых предупреждений Хранителя.

Наконец, презрительно фыркнув и показав Лампе язык, мартышка спрыгнула обратно на пол, оставляя юношу одного. Аладдин покачал головой — в жизни его друга всё было просто и понятно, и никакие высокофилософские философские переживания того явно не трогали. Лампа была не съедобна, её нельзя было продать или обменять на еду, а значит, Абу она просто не интересова…

— Абу! Нет! — заполошно вскрикнул юноша, обернувшись у самого выхода из комнаты и только сейчас осознав, на что именно его хвостатый спутник переключил своё внимание. Яблоко! Выглядевшее столь вкусно и притягательно, даже несмотря на то, что было сделано из камня.

И обезьянка не смогла устоять перед соблазном. Стоило пальцам мартышки коснуться яркой драгоценности, как вся пещера вокруг них содрогнулась — вокруг померк свет, став из белого багрово-красным, угрожающим, а с потолка раздался разгневанный голов Хранителя, буквально источавший разочарование в поступке «Избранного», и его явно не волновало, что яблоко взял не сам Аладдин, а простая обезьяна, сопровождавшая его.

— Глупец, — прогрохотало, — не сумевший сдержать свою алчность! И эта же алчность тебя и погубит! Радуйся добытому, ведь это последняя радость в твоей жизни!

На глазах шокированного Аладдина, прижавшего к себе жалобно ворчавшего Абу, взлетевшего к нему на плечо при первом же слове, всё, что было в комнате, раскалилось — в лицо пахнуло нестерпимым жаром, заставив юношу отшатнуться и сделать шаг назад, к выходу. Невидимая пелена, закрывавшая выход, в этот раз окатила его волной короткой, но весьма ощутимой боли, заставив судорожно сжать зубы. Заверещавший Абу ясно дал понять, что ему было ничуть не лучше, но всё это отошло на второй план, стоило им вывалиться в пещеру с сокровищами… Которой уже не существовало!

Кучи золота, украшений и предметов роскоши, радовавшие глаз и привлекавшие внимание на пути сюда, постигла та же участь, что и предметы в зале с Лампой. Пещеру трясло, а вокруг, насколько мог видеть Аладдин, простиралось огненное море — расплавленные металл и камень с гулким булькающим звуком распорстранялись во все стороны, стремясь затопить каждый уголок необъятного пространства. Крошечный каменный уступ, на который и вышел юноша, был единственным островком спокойствия, на котором можно было стоять. Но это помогало мало — Аладдин уже с трудом мог сделать хотя бы один вдох, не рискуя задохнуться от удушающего жара и явно ядовитых испарений.

— Как же… Абу… Кха! — закашлявшись, выдавил из себя Аладдин.

Обезьянка на плече посмотрела на друга совершенно безумными глазами, в которых читался животный ужас, обуявший мартышку. Вот и та самая «ловушка», которой он опасался… Вот и всё… При всей своей изворотливости он был всего-лишь простым парнем-воришкой, и, хоть ему практически всегда и удавалось вывернуть любую сложную ситуацию в свою пользу, сейчас всё было, определённо, иначе! Как спастись от подступающего огненного моря и выбраться из продолжавшей содрогаться и разрушаться Пещеры Чудес, он не имел ни малейшего понятия.

— Ковёр?!

Метнувшуюся в его сторону откуда-то сверху тень он сперва даже и не воспринял, лишь отстранённо подумав, что очередная угроза жизни сейчас будет просто десертом на фоне всего происходящего. Но это оказался тот самый ковёр-самолёт, который следил за ними по пути к Лампе и даже указал на «тайный» проход, скрывавшийся на самом виду. А сейчас он… что? Предлагал им сесть сверху? Волшебный ковёр и в самом деле замер в десятке сантиметров над полом пещеры, с явным нетерпением подёргивая украшавшими его уголки кистями.

— Ты хочешь, чтобы мы сели на… кха! Тебя? — на всякий случай уточнил юноша.

Ковёр качнулся в их сторону, ткнувшись в ноги Аладдина. Ответ был очевиден. Пещера содрогнулась особенно сильно, не оставляя времени для размышлений, и юноша, прижав к себе Абу, шагнул на узорчатую поверхность. В ту же секунду Ковёр рванул вперёд, заставляя пассажира упасть на пятую точку и обречённо зажмуриться от вида замелькавших под внизу потёков расплавленного каменно-металлического месива. Где-то рядом верещал Абу, выражая всё то, что очень хотелось высказать и самому Аладдину, но губы его не слушались, а горло могло выдать только нечленораздельные звуки, похожие на вой.

Единственным, что он сумел понять, было то, что летели они куда-то наверх, поднимаясь к ставшему невероятно далёким каменному своду, с которого начали отламываться и падать вниз огромные куски. Юноше оставалось только надеяться, что ковёр знает, где выход, потому что сам Аладдин уже давно потерялся в радикально изменившейся Пещере, из сокровищницы ставшей филиалом Ада на Земле. Единственное, на что он надеялся, что выберутся они раньше, чем очередная глыба снесёт ему голову, ибо с каждой секундой сделать это становилось всё сложнее и сложнее, а ковёр совершал просто невероятные кульбиты в воздухе, только чудом не позволяя своему грузу свалиться вниз на очередном из них. Он даже начал молиться, хотя никогда не считал себя особенно набожным человеком, но в текущей ситуа…

«Очередная глыба» всё-таки нашла лазейку в полёте волшебного ковра — только вывернув из-под особенно крупного обломка, он не сумел разминуться с более мелким, который и ударил в самый центр полотна, туда, где распластался Аладдин. Ударил, выбивая из юноши дух и надёжно гася сознание под паникующий визг Абу.

​

​ 

​

Древний и величественный город Аграба. Дворец султана Хамеда Боболониуса II.

— Проклятый мальчишка, пожри плешивый шакал его печень! — С гневным возгласом Джафар отправил в стену очередной хрупкий и весьма ценный предмет, когда-то стоявший на одной из полок его «тайного логова».

Всё пошло прахом! В последний миг, когда он уже предвкушал, как раздобудет в свои руки легендарную Лампу, этот тупой ишак, оказавшийся никаким не «неогранённым алмазом», а обычным уличным босяком, воришкой, не сумевшим держать в узде свои грязные руки, всё испортил! Под личиной Хазифа Джафар битых два часа ждал возвращения этого щенка! Нет, он понимал, что найти Лампу в Пещере Чудес может оказаться делом непростым, ведь во всех записях и легендах, в которых он сумел найти информацию о ней, говорилось о несметных богатствах и «сокровищах всего света», хранившихся там, но все надежды пошли прахом, когда песчаная тигриная голова шевельнулась и гневно взревела, вперившись в него засиявшими нестерпимо ярким светом глазами.

А дальше он только и мог смотреть, как мириады песчинок, составлявшие голову Хранителя, становились тем, чем были всегда — обычным песком, оседающим и складывающимся словно внутрь самого себя, формируя тот же бархан, из которого и появились на свет. Он ошибся, понадеявшись на Аладдина, и теперь Пещера снова была закрыта. Вот только ключ… золотой скарабей, служивший глазами Хранителя, исчез, скрывшись под морем песка! Возможно, он всё ещё был где-то там… Возможно, его ещё можно было достать, но Джафар не сумел… Целый час он копался в песке, как какой-то фермер на своём огороде, но толку было чуть. И теперь он в гневе рушил собственную лабораторию, чтобы хоть как-то выплеснуть терзавшие его гнев и обречённость от осознания крушения всех планов.

— Я, пожалуй, не стану говорить, что я говорил, что это добром не кончится? — подал голос Яго, выглядывающий из-за массивной деревянной полки, в угол за которую он предусмотрительно спрятался, стоило хозяину войти в помещение.

— Яго… — демонстративно ласковым тоном произнёс Джафар, подбрасывая в руке массивный стеклянный шар, снятый только что с бронзовой подставки.

— Джафар?

— Будь столь любезен, подлети сюда…

— Мне и тут вполне себе удобно, — спрятался обратно за шкаф попугай. — А убивать своего верного соратника — дурной тон…

— О… Но я не собираюсь тебя убивать, мой пернатый друг…

— Душить или как-то иначе вымещать зло — тоже… Мальчишку выбирал ты сам.

Визирь шумно выдохнул, на мгновение закрыв глаза, а затем всё же опустил шар на место — крушить лабораторию и в самом деле стоит прекращать. В конце концов, всё здесь собиралось многие годы, а о том, в какие суммы это обошлось, он сейчас старался просто не думать. Особенно, если смотрел на пол у стены, усеянный осколками уже разбитого добра.

— Я спокоен, Яго… Я уже спокоен… — произнёс в обычной манере мужчина. — Но сейчас нам нужно решить, что делать дальше… Слишком долго я шёл к этому, слишком многое поставлено на кон, чтобы сдаться. Даже, если шансов на успех практически не осталось…

— Пацан наверняка сдох в Пещере, — попугай опасливо выглянул из-за полки, убеждаясь, что буря миновала, и затем перелетел поближе к хозяину, на привычный насест.

— Наверняка… — эхом ответил визирь.

— Возможно, стоит всё же обдумать мою идею?

— Какую идею? — задумавшийся Джафар озадаченно моргнул, посмотрев на попугая.

— Как какую?! Ту самую! Ты… Жасмин… Парадный тюрбан султана, мягкая подушка на грёбанном кресле со слонами… Нет?

Джафар поморщился, тоскливо вздохнув. При всей своей бредовости, предложенный попугаем вариант, имел свои плюсы. Минусов там, правда, было тоже изрядное количество, но… Визирь досадливо почесал щёку, зудевшую после накладной бороды Хазифа, и задумался. Стать султаном Аграбы после смерти Хамеда, как муж его строптивой юной дочери? Что может пойти не так? Вопреки его прежнему мнению, народ, пожалуй, даже примет такой исход, если всё провернуть без суеты, грамотно сместив акценты и представив брак, как выгодный союз дочери почившего султана с «опытным царедворцем, долгие годы преданно служившим на благо государства». Сама принцесса Жасмин была юна и весьма красива — было бы глупо отрицать, что, как женщина, она не привлекла бы только дряхлого старца или евнуха, ни к одному из которых Джафар себя не причислял. Но… Характер! Она же ему весь мозг выест десертной ложечкой! Он за один только день после свадьбы рискует поседеть больше, чем за последние десять лет на службе султану!

— Оставим это на крайний случай, а пока… — Джафар оборвал себя на полуслове, уставившись остановившимся взглядом на стеклянный куб, уцелевший во время буйства хозяина и стоявший на своём прежнем месте. — О Аллах всемилостивый! — выдохнул визирь, шагнув вперёд и резким движением положив руки на боковые грани куба. — О Всевидящее Око, открой моему взору сокрытое! Покажи мне того, кто достоин войти в Пещеру Чудес! Покажи мне того, чьи истинные достоинства скрыты в глубине! Покажи мне неогранённый алмаз!

Озарившая его мозг мысль заставляла визиря торопиться, быстрее обычного проговаривая слова, но тонкие пальцы выученными движениями всё равно успевали касаться нужных мест на гранях волшебного куба, нажимая на вспыхивающие символы в определённом порядке. Он видел, как рушилась Пещера Чудес, но долгие годы, потраченные на достижение своей Цели, научили его не сдаваться так сразу, даже если обстоятельства выглядели самым негативным образом. Он не верил, что мальчишка мог выжить там, под землёй, но точно так же он не мог не убедиться в этом наверняка, тем более, что пока так и не вернул султану его перстень. Возникшее в глубине куба туманное облачко, развернувшееся в пустынный пейзаж с высоты птичьего полёта, заставило Джафара податься вперёд.

— Он ?.. — неуверенно выдохнул мужчина, пристально вглядываясь в изображение. — Засранец уцелел?..

Заключённая в кубе сущность не так хорошо заглядывала внутрь зданий или под землю, но всё же… Внутри артефакта он ясно различал тёмные полупрозрачные контуры какой-то пещеры, расположенной практически в том же самом месте, где исчезла Пещера Чудес, и яркую, словно расцвеченную языками пламени фигуру человека, явно лежавшего на полу. И, судя по второй яркой фигурке, похожей на блохастую мартышку, вечно следовавшую за этим Аладдином, это был именно тот самый воришка. И… Фигура человека шевельнулась.

— Он всё-таки выжил…

— Значит, принцессу пока не рассматриваем? — с некоторой ехидцей уточнил Яго, перелетев поближе к хозяину и с интересом заглядывая в куб. — Да… Пацан явно живой… Шевелится…

— Принцессу пока не рассматриваем, — эхом повторил Джафар, чьи губы расплылись в довольной и предвкушающей улыбке. — Надо проследить за ним… Возможно, он сумеет выбраться, и тогда…